странная история акутагава рюноскэ
Странная история акутагава рюноскэ
Вдруг, точно случайно вспомнив, Мураками заговорил о своей младшей сестре, жившей в Сасэбо:
— Недавно пришло письмо от Тиэко. Она тебе кланяется.
— Да, в последнее время совсем поправилась. А когда жила в Токио, у нее нервы сильно расшатались — ты с ней в это время встречался?
— Встречался. Но насчет нервов…
— Неужели ты не знал? Она тогда была прямо сумасшедшая. То плачет, то смеется. Странная с ней история…
Прежде чем ответить, Мураками толкнул стеклянную дверь кафе. Мы сели друг против друга за столик, откуда видна была улица.
— Да, странная история. Я еще тебе не рассказывал? Я узнал ее от Тиэко перед моим отъездом в Сасэбо.
Как ты знаешь, муж Тиэко был офицер команды броненосца, отправленного во время европейской войны на Средиземное море. На время его отсутствия сестра переехала ко мне, и когда война стала подходить к концу, у нее вдруг ужасно расшатались нервы. Главной причиной, пожалуй, было то, что письма от мужа, которые она до того получала каждую неделю, вдруг перестали приходить. Ну, так как Тиэко рассталась с мужем всего через полгода после свадьбы, то смеяться над тем, что она радовалась его письмам, даже мне, человеку достаточно бесцеремонному, казалось жестоким.
Вот тогда это и случилось. Однажды… Да, это было в праздник Кигэнсэцу, день был холодный, с утра лил дождь, но Тиэко заявила, что хочет съездить в Камакура, давно там не была. В Камакура жила одна ее школьная подруга, замужем за каким-то дельцом. Тиэко хотела поехать к ней в гости, но поскольку в такой дождь непременно ехать в гости в Камакура вовсе не было надобности, то мы — и я сам, конечно, и жена — несколько раз заговаривали, не лучше ли ей поехать завтра. Но Тиэко упрямо твердила, что хочет ехать непременно сегодня. И наконец, рассердившись, быстро собралась и ушла.
— Может случиться, что я останусь почевать и вернусь только завтра утром. — С этими словами она ушла, но немного погодя — что с ней случилось? — вернулась, мокрая до нитки и бледная-бледная. Между прочим, оказалось, что от Центрального вокзала до трамвайной остановки Хорибата она шла без зонтика. Почему? Вот в этом и заключается странная история.
Когда Тиэко подошла к Центральному вокзалу… Впрочем, нет, еще раньше с ней случилось вот что. В трамвае, на который она села, к ее огорчению, все места были заняты. Когда она взялась рукой за ремень, за окном прямо перед ее глазами смутно обрисовалось море. Так как трамвай в это время проходил по Дзимбо-мати, морю, конечно, показываться было неоткуда. Тем не менее через окно видно было, как в воздухе, над улицей колышутся набегающие волны. А когда на окно попадали капли дождя, в тумане даже обозначалась едва заметная линия горизонта. По одному этому можно судить, что у Тиэко уже в то время нервы были не в порядке.
Когда она подошла к Центральному вокзалу, стоявший у дверей носильщик в красной шапке внезапно поклонился ей и сказал: «О вашем супруге никаких новостей?» Это, конечно, было странно. Но еще более странным было то, что Тиэко не нашла в этом вопросе ничего странного! Она даже ответила: «Благодарю вас. Только за последнее время почему-то ничего от него не получаю». Тогда носильщик сказал: «В таком случае я с ним повидаюсь». Повидается? Но ведь муж далеко, на Средиземном море… Только тут Тиэко обратила внимание на то, что этот незнакомый носильщик говорит какие-то странные вещи. Но пока она собралась его переспросить, носильщик слегка поклонился и скрылся в толпе. И как Тиэко ни искала, больше она этой красной шапки не видела. Нет, не то чтобы не видела, а просто лица этого носильщика — странное дело! — она никак не могла припомнить. Поэтому она и не могла его найти, а в то же время каждую красную шапку она принимала за этого самого носильщика. Притом у нее почему-то было такое ощущение, словно этот таинственный носильщик все время за ней наблюдает. Тут не то что ехать в Камакура, а даже оставаться на вокзале ей стало как-то жутко. В конце концов, даже не раскрыв зонтика, она под проливным дождем, как во сне, убежала оттуда.
Разумеется, вся эта история приключилась с ней просто из-за нервов, но на этой прогулке Тиэко простудилась. Со следующего дня у нее целых трое суток держался сильный жар, и она все время бредила, — словно обращаясь к мужу, говорила то: «Простите меня!», то: «Отчего вы не возвращаетесь?» Но история злополучной поездки в Камакура на этом не кончилась. Даже когда простуда совсем прошла, стоило Тиэко услышать слово «носильщик», как она на целый день расстраивалась и почти не раскрывала рта. Один раз произошел даже смешной случай: на вывеске какой-то транспортной конторы был нарисован носильщик, и когда она это увидела, то дальше не пошла, а повернула домой.
Однако прошел месяц, и ее страх перед носильщиком понемногу почти исчез. «Сестрица, в одном рассказе Кёка говорится о носильщике с кошачьей физиономией. Может быть, эта странная вещь приключилась с тобой от чтения этого рассказа?» По как-то в марте ее опять напугал носильщик. И с тех пор до возвращения мужа Тиэко ни под каким видом, даже если нужно было, не ходила на вокзал. И тебя не пошла провожать тоже из-за того, что боялась носильщика.
В этот мартовский день из Америки после двухлетнего отсутствия приехал приятель ее мужа. Тиэко с утра отправилась к нему. Как ты знаешь, в том районе даже днем малолюдно. На пустынной улице у тротуара стоял, точно забытый, передвижной ларек с игрушечными мельницами. День был пасмурный, ветреный, и цветные вертушки, установленные на лотке, бешено вертелись. У Тиэко от одного этого зрелища почему-то сжалось сердце. Когда же, проходя мимо лотка, она случайно подняла глаза, — спиной к ней сидел на корточках человек в красной шапке. Вероятно, это просто уселся покурить продавец вертушек или кто-нибудь в таком роде. Но когда Тиэко увидела, что шапка у него красная, ее почему-то охватило странное предчувствие, и она даже подумала, не вернуться ли ей домой.
Однако с момента прихода на вокзал до того, как она встретила приехавшего, к счастью, ничего не случилось. Только когда встречающие во главе с приятелем мужа выходили с перрона через полутемную дверь вокзала, кто-то сзади обратился к Тиэко со словами: «Ваш супруг, говорят, ранен в правую руку. Поэтому он и не пишет». Тиэко мгновенно обернулась, но никакой красной шапки позади не оказалось. За Тиэко шел морской офицер с женой, ее хорошие знакомые. Понятно, этот морской офицер не стал бы ни с того ни с сего говорить ей такие вещи, поэтому слова, которые она услыхала, иначе как странными назвать было никак нельзя. И все-таки Тиэко обрадовалась, что красной шапки нигде не видно. Пройдя через здание вокзала, они всей компанией направились к подъезду проводить товарища мужа до автомобиля. Тогда сзади опять кто-то отчетливо произнес: «Сударыня, вероятно, ваш супруг через месяц вернется домой». Тиэко опять обернулась, но позади стояли только знакомые, встречавшие приятеля мужа, и никакой красной шапки не было видно. Но хотя сзади ее и не было, зато впереди двое носильщиков укладывали в автомобиль багаж. Один из них на секунду повернул голову и как-то странно усмехнулся. Увидев его, Тиэко так побледнела, что даже окружающие это заметили. Когда же она немного овладела собой, то убедилась, что там, где она видела двоих носильщиков, багаж укладывает один. И совсем не тот, который только что усмехался. Она подумала, что уж теперь-то запомнила лицо усмехнувшегося носильщика. Но потом все же оказалось, что она по-прежнему помнит его смутно. И как она ни старалась, в памяти всплывало только лицо без глаз и без носа да красная шапка… Вот вторая странная история, которую рассказала Тиэко.
Потом через месяц, — да, примерно в то время, когда ты уехал в Корею, — муж действительно вернулся. И, странное дело, он и вправду некоторое время не мог писать из-за раны в правую руку. Моя жена сразу же стала подшучивать над Тиэко: «Она все время думала о муже, естественно, что она это знала!» Через две недели Тиэко с мужем уехали на место его службы в Сасэбо, но не успели они обосноваться там, как мы, к величайшему изумлению, прочли в присланном ею письме третью странную историю.
Когда они уезжали с Центрального вокзала и поезд уже тронулся, носильщик, который нес их багаж, заглянул к ним в окно, должно быть, чтобы пожелать им доброго пути. При виде его лицо мужа приняло странное выражение, и немного погодя он смущенно рассказал Тиэко следующее. Во время стоянки их корабля в Марселе, когда он сидел с приятелем в кафе, внезапно к столу подошел японец-носильщик и фамильярным тоном спросил, как обстоят дела. Конечно, по улицам Марселя японцы-носильщики не расхаживают. Но муж Тиэко почему-то нисколько не удивился и рассказал, что ранен в правую руку и скоро возвращается домой. В эту минуту какой-то пьяный опрокинул рюмку коньяку. И когда муж моей сестры испуганно оглянулся, японец-носильщик исчез, как сквозь землю провалился. Что же это такое? Глаза у него были открыты, но он не мог понять, приснилось ли это ему или случилось на самом деле? Вдобавок приятели держали себя так, как будто они не заметили, чтобы к нему кто-либо подходил. Поэтому он в конце концов решил никому об этом случае не рассказывать. Но когда он вернулся в Японию, он узнал, что Тиэко два раза встречала какого-то таинственного носильщика. Тогда он подумал, что в Марселе, пожалуй, видел именно его; однако это слишком походило на рассказы о привидениях. Кроме того, он боялся подтруниваний над тем, что во время славного похода он думает о жене; поэтому он все еще молчал. Но когда он увидел носильщика, только что заглянувшего в окно, оказалось, что этот носильщик ни на волос не отличается от того, который заходил в кафе в Марселе… Рассказав эту историю, муж помолчал, но потом, тревожно понизив голос, добавил: «Не странно ли? Я сказал: «Ни на волос не отличается», — а между тем никак не могу отчетливо припомнить его лицо. Только в тот миг, когда он заглянул в окно, я подумал: «Он самый. ».
Когда Мураками дошел до этого места, к нашему столу приблизились несколько человек, только что вошедших в кафе — по-видимому, его знакомые, — и стали шумно здороваться с ним. Я поднялся.
— Ну, пока, до свиданья. До отъезда в Корею загляну к тебе.
Выйдя из кафе, я невольно глубоко вздохнул: только теперь я понял, почему три года назад Тиэко, дважды нарушив обещание прийти на тайное свиданье со мной на Центральный вокзал, прислала мне письмо, в котором кратко сообщала, что хочет навеки остаться верной женой.
Странная история акутагава рюноскэ
ТРИ ОТКРЫТИЯ АКУТАГАВА РЮНОСКЭ
Вот какой рассказ появился в октябре 1916 года в японском литературном ежемесячнике «Тюо корон».
Профессор Токийского императорского университета, специалист в области колониальной политики, сидел на веранде в плетеном кресле и читал «Драматургию» знаменитого шведского писателя Стриндберга. Странно было подумать, что всего каких-нибудь пятьдесят лет назад обо всем этом и мечтать не приходилось — ни об Императорском университете в Токио, ни о колониальной политике, ни о проблемах европейской драматургии. Прогресс налицо. И особенно заметен прогресс в материальной области. Победоносно отгремели пушки отечественных броненосцев в Цусимском проливе; страна покрылась сетью железных дорог; распространяются превентивные средства из рыбьего пузыря. Но вот в области духовной намечается скорее упадок, а профессор лелеял мечту облегчить взаимопонимание между народами Запада и своим народом. Он даже знал, на какой основе должно строиться это взаимопонимание. Бусидо, «путь воина», это специфическое достояние Японии, прославленная система морали и поведения самурайства, сложившаяся шесть веков назад. Конечно, не все в ней годится для целей профессора, но основное — требование жесткой самодисциплины и добродетельной жизни — явно сближает дух бусидо с духом христианства.
Проводив гостью, профессор вновь уселся в кресло на веранде и взял Стриндберга. Но ему не читалось. Мысли его были полны героическим поведением этой дамы, и он растроганно и с гордостью думал о том, что дух бусидо, дух жестокой и благородной воинской самодисциплины поистине вошел в плоть и кровь японского народа. В эту минуту рассеянный взгляд его упал на раскрытую страницу книги.
«В пору моей молодости,— писал Стриндберг,— много говорили о носовом платке госпожи Хайберг. Это был прием двойной игры, заключавшийся в том, что, улыбаясь лицом, руками она рвала платок. Теперь мы называем это дурным вкусом. »
Профессор растерялся и оскорбился. Оскорбился не за даму, а за свою взлелеянную простодушную схему, в которую так четко укладывалось это происшествие. И ему в голову не пришло, что героическое поведение гостьи могло объясниться причинами, к которым пресловутые понятия военно-феодальной чести не имеют никакого отношения.
Так примерно выглядит откомментированное содержание одного из ранних рассказов Акутагава Рюноскэ «Носовой платок».
Невооруженному глазу заметна брезгливая усмешка автора по поводу мечтаний злополучного профессора сделаться идеологом японской культуры на основе бусидо, этой действительно специфической смеси клановых воинских традиций с плохо переваренным конфуцианством. Еще в последние годы XIX века, сразу после окончания японо-китайской войны, заправилы империи недвусмысленно потребовали от отечественной литературы создания так называемых «комэй-сёсэцу» — «светозарных произведений», проникнутых казенным оптимизмом и прославляющих воинственность и великодушие средневекового и современного самурайства. Толпа бездарных полуграмотных писак бросилась заполнять книжные рынки страны бесконечными вариациями на тему о верности сюзерену и о кровавой мести, о вспоротых животах и о срубленных головах, о поединках на мечах и о лихих штыковых атаках, и в унисон им, только не так грубо и не так прямолинейно, заворковали о величии бусидо, о благотворности бусидо, о назревшей необходимости воскрешения бусидо идеологические дилетанты с профессорских кафедр. В далекой Европе гремели пушки и лились реки крови, каблуки японских патрулей стучали по кривым улочкам взятого у немцев Циндао, империя готовилась к большим колониальным захватам. Не удивительно, что в эти дни думающий и широко эрудированный писатель (а Акутагава, как мы увидим, был именно таким) жестоко осмеял мечтательного либерала, усмотревшего духовное сходство между возрождающимся к жизни кодексом профессиональных убийц и плачевно дискредитировавшим себя христианством.
Но давайте проанализируем рассказ более тщательно. Итак, некий профессор, специалист по колониальной политике и приверженец бусидо, читает Стриндберга и предается размышлениям о способах преодоления духовного застоя в своей стране. Затем он беседует с женщиной, недавно потерявшей сына, и случайно обнаруживает, что ее внешнее спокойствие есть только маска, а на самом деле она мучается безутешным горем. Он приходит в восхищение — не столько от героизма гостьи, сколько от полного, как ему представляется, соответствия между ее поведением и бездарной умозрительной идеей. По нашему мнению, если бы речь в рассказе шла только об осмеянии идеологического дилетантизма, это было бы вполне достаточно. Ну, а Стриндберг? Для чего автору понадобилось противопоставлять сценический прием госпожи Хайберг поведению гордой матери? Не зря же он так смело ввел в рассказ элемент случайного совпадения: профессор натыкается на пресловутый абзац из Стриндберга чуть ли не сразу после случая с носовым платком. Видимо, дело обстоит не так просто, и у рассказа есть «второе дно», не столь очевидное, как первое, но наверняка не менее важное.
Действительно, концовка рассказа производит странное впечатление. Читатель далеко не сразу осознает, какая проблема всплывает вдруг из нее. Мономан-профессор смутно ощущает что-то неясное, что грозит разрушить безмятежную гармонию его мира. Пытаясь объяснить себе это ощущение, он готов заподозрить Стриндберга в попытке осмеять бусидо. Он даже готов оправдываться: «сценический прием. и вопросы повседневной морали, разумеется, вещи разные». И все это мимо цели, но на то он и мономан. Если бы он дал себе труд отвлечься от любимой идеи, он сумел бы понять, что парадокс, с которым столкнул его случай, лежит совсем в другой плоскости понятий и представлений. Он сумел бы увидеть проблему такой, какой поставил ее перед читателем (и перед собой) автор. Проблему соотношения жизни и искусства.
В глазах знатоков театра сценический прием госпожи Хайберг давно уже стал банальностью. Но сотни тысяч, миллионы женщин и до и после госпожи Хайберг при разных обстоятельствах и по разным причинам стискивали зубы, комкали носовые платки, впивались ногтями в ладони, чтобы не вскрикнуть, не разрыдаться, не показать своей боли, и никто никогда не называл это «дурным вкусом». И совершенно неважно, почему они это делали: по врожденной ли гордости или по твердости характера, пусть даже из приверженности кодексу бусидо. В данном случае не в этом дело. Дело в диковинной метаморфозе, которую претерпевает восприятие нами человеческого поведения, когда оно переносится из реальной жизни на сцену, на экран или на страницы книг. Какова психологическая природа этой метаморфозы? В чем секрет адекватного перевода с бесконечно разнообразного языка бесконечно разнообразной жизни на язык искусства?
Странная история акутагава рюноскэ
Podebrad, 18 июля 2021 г. в 13:16
Япония давних-давних времён. Больше тысячелетия назад. Людей ещё приносят в жертву. Князья абсолютно бесконтрольны, по крайней мере, вне столицы. Япония с увлечением осваивает прибывшую из Китая новую веру, буддизм махаяны. Новая вера принесла, помимо прочего, идею ада для грешников. С новой верой пришло и новое искусство. И вот в эту эпоху рождается гениальный художник. Нет, не гениальный. Талантливый. Он может изображать только то, что видел своими глазами, и только так, как увидел. Воображения нет совсем. Зато считает своим правом творить с людьми всё, что ему потребуется. Гению можно пытать людей. Можно уродовать. Можно казнить невиновных. У князя другое мнение. Можно всё, но только князю. И он ставит художника на место не менее жестоким способом. В принципе отвратительны здесь все, кроме несчастной девочки. Но хуже всех художник.
А гений в рассказе присутствует. Автор. Невозможно передать жуткую ауру этого небольшого рассказа, не позволяющую от него оторваться. Его надо прочесть.
martinthegod9, 05 мая 2016 г. в 16:07
Для меня данная короткая зарисовка гласит о следующем: человек, которому в силу каких-то обстоятельств долго и упорно сочувствуют, потеряв свой изъян, даже печалится и желает вернуть этот недостаток обратно. Пускай это будет даже огроменный нос ниже подбородка.
Mishel5014, 08 мая 2015 г. в 14:45
Великолепный рассказ, один из лучших у Акутагавы. Важная проблематика взаимодействия жизни и искусства. Очень японский, но у меня вызывает ассоциации с новеллой Лавренева «Гравюра на дереве» — сходная по сюжету история, которая произошла с петербургским художником и его дочерью во времена гражданской войны в России.
KindLion, 09 декабря 2014 г. в 11:09
Милый японский рассказ ни о чем. Выписанная красивыми, яркими красками акварелька на тему японской жизни. Столь высокая оценка дана мной за а) красивый, мягкий и плавный, язык; б) то, что Акутагаве удалось передать замечательно тонкие нюансы психологии человеческих отношений. Когда еще не влюбленность, но вот-вот, может быть…
учитель в лавке покупал порою спички. И поражен был стрелами двумя – характером хозяина прескверным, и милой неумелостью хозяйки…
Тиань, 29 сентября 2014 г. в 23:00
Рассказ построен в форме диалога главного редактора и автора. Главный редактор хочет, чтобы автор написал «серьезный любовный роман, глубоко раскрывающий человеческие характеры», «роман неисчерпаемой любви и нежности». Автор желает написать «роман для женского журнала», в котором «любовь превыше всего».
— Вы верно шутите! — восклицает главный редактор. — Наш журнал ни за что это не напечатает.
— В самом деле? — удивляется автор. — Ну и ладно. Напечатают где-нибудь еще.
И действительно напечатают. Любовное мыло прекрасно распродается. Чем нелепее сюжет, тем выше рейтинг продаж.
А вывод. Пожалуй, вывод в том, что любовью чаще всего называют то, что ею не является ни разу. Так люди приукрашивают свою жизнь, которая в своем подлинном виде им не очень нравится. Менять что-то сложно, рискованно, да и не нужно. Ведь нет любви, нет стимула к переменам. А придать себе облик одухотворенности хочется, равно как и затуманить взгляд. Для этого и существуют романы о «неисчерпаемой любви и нежности», в которых «любовь превыше всего», и которые заткнут за пояс любого фантаста по части нереальности сюжета.
Весь диалог выдержан в живом, ироничном стиле. Он нигде не провисает, не содержит ни одной лишней реплики. Все к месту, все высказано нормальным человеческим языком, с примерами, пояснениями, но живо, в режиме разговорной речи. Поэтому рассказ прочитывается, что называется, «в лет». А поскольку он небольшой, тут же возвращаешься к началу и прочитываешь повторно, уже медленнее, вникая в каждую фразу. Диалог очень содержательный, он затрагивает разные стороны человеческих отношений и их отражение в литературе.
Рассказ очень хорош: и по содержанию, и по форме, и по стилю. Твердая десятка и местечко среди любимых произведений.
Muyor, 28 июня 2014 г. в 22:24
«Рассказы величиной с ладонь» Акутагавы Рюноске — чудесные, воздушные, иногда светло-грустные, иногда печальные и мрачные, но неизменно философские, жизненные и веющие загадочным духом Японии. «Мандарин» — один короткий рассказ из этого цикла, оставляющий после себя ярчайшее впечатление, несмотря на небольшой размер. Очень рекомендую к прочтению!
Podebrad, 11 мая 2013 г. в 15:21
Не решился бы писать об этом рассказе, если бы имелся уже хоть один отзыв или хотя бы аннотация. Очень сильная и очень мрачная вещь. История японского бога Сусаноо, который не смог жить ни среди богов, ни среди людей. Впрочем, японские боги, населяющие Страну Высокого неба, японский Олимп, у Акутагавы очень похожи на людей, а сама эта страна напоминает изолированную горную деревушку. Неторопливый ритм жизни, попытки ее обитателей по-детски самоутвердиться, интриги, стычки и даже убийства. Буйный и страстный Сусаноо не смог ужиться с односельчанами, вступил с ними в войну и оказался изгнан к людям. С людьми тоже отношения не сложились. Только после семи лет скитаний он совершает главный подвиг своей жизни.
Не берусь судить, насколько сюжет рассказа соответствует японской мифологии. Похоже, никак не соответствует, кроме нескольких ключевых эпизодов. Здесь имеет место попытка понять древнего бога с человеческой точки зрения, очеловечить его поведение. Такие попытки известны со времен Эллады. Они предпринимаются, когда интеллигенция сохраняет еще остатки веры в старых богов, но уже пытается интерпретировать древние сказания по-новому. Поразительный психологический талант Акутагавы превращает рассказ в маленький шедевр, а его мрачное и пессимистичное мировоззрение оставляет очень тяжелый осадок.
Philosoraptor, 13 августа 2012 г. в 15:40
Рассказ интересен своей художественной емкостью. В ряде микроновелл, составляющих этот рассказ, Акутагава дал яркий образ не только образцового высшего чина императорской Японии, но определенных изменений в отношении общества к милитаризму. Акатугава продемонстрировал минимализм высшей пробы — использовав всего пару зарисовок, сумел нарисовать этакую гравюру Японии переломной эпохи. Черно-белую, зато точную.
Kartusha, 23 февраля 2011 г. в 22:31
Рассказ, словно притча о леприконах. Просто так нечего не дается. И за все надо платить. Автор использует ряд ярких образов, произведение легко и с интересом читается.
И еще можно задуматься о том, какая истина кроется в словах о том, что магию может использовать каждый.
Kartusha, 23 февраля 2011 г. в 19:24
Жизненный рассказ. То, что являлось одержимостью творчеством в былые времена и в определенной стране, свойственно и актуально для любого писателя наших дней.
Конечно, кто-то может быть более уверен или менее уверен в своем мастерстве, но, мне кажется, многие проходили через все эти этапы и ощущения.
Текст мне показался слегка суховатым, возможно, из-за особенности перевода.
Понравилось, что автор прямо и искренне раскрывает всю подоплеку описываемого явления, ничего не пряча и не тая.
Pupsjara, 06 февраля 2010 г. в 00:38
Очень жизненный рассказ о материнской и сыновьей любви. Любовь находится не в генах, а в сердце человека. А настоятель храма оказался все-таки прав, это действительно была Мать ребенка.
Pupsjara, 02 февраля 2010 г. в 19:03
Увы, так до конца и не понял я автора. Авторские идеи о том, что Япония-особая страна и все, что приходит извне, она переделывает под себя, понятны. Но мне почему-то показалось, что автор хотел сказать что-то еще, но что именно, как я не пытался, так и не смог понять.
Pupsjara, 05 января 2010 г. в 12:11
Интересно, а как отнеслись бы современники, если бы один современный писатель взял да переписал главу «Луковка» из братьев Карамазова, немного поменяв при этом имена персонажей. Ведь это же плагиат чистой воды. Но так-как это Акутагава, то ставят высокие оценки. Текст новеллы конечно хорош, но и текст оригинала ничем не хуже. 1 балл за плагиат.
Pupsjara, 02 декабря 2009 г. в 12:19
Философский рассказ, почти каждый в свой жизни прошел или пройдет через ад одиночества. Самое главное не дать затянуть себя в него надолго, иначе может случиться то, что произошло с героем рассказа-буддийским монахом.
ивалан, 27 сентября 2009 г. в 15:01
Великолепная вещь! Многим и многим писателям следует прочесть. И держать свою мензуру на постоянном взводе.
ant_veronque, 14 мая 2019 г. в 22:13
Не так много я читала произведений Акутагавы, и всегда он разный. В этот раз вообще не впечатлил: чем дело кончится, стало понятно сразу, как только прозвучала молитва бабушки. Может, я, конечно, что-то не понимаю в японских традициях, но не вижу совершенно логики в ее молитве,
Короткая история, не заметишь как уже и кончилась, а к чему это было, не очень понятно. Например, на ту же тему рассказ У.Джекобса «Обезьянья лапка» произвел на меня куда большее впечатление.
ant_veronque, 24 апреля 2019 г. в 14:36
Весьма оригинальный детектив. Или не детектив, а притча? Или психологическая загадка? Довольно интересно читать версию одного и того же события от всех его участников. Вот только версии их, до определенного момента совпадающие, после него очень сильно отличаются друг от друга, так что или они все врут, или только один из них говорит правду. Версия, которая полностью меня устраивает: они все врут. Но если я должна выбрать кого-то, кто не врет, наверно, это дух убитого.
В общем, я со своим аналитическим складом ума не могла успокоиться, пока не разложила всё по полочкам. И пришла к выводу:
Мои аргументы не безупречны, конечно, но я склоняюсь к этому.
pontifexmaximus, 05 февраля 2019 г. в 20:14
Однако, рассказ не так прост, каким кажется.
Или же он действительно прост, но наш изможденный эрудицией и рефлексией мозг готов нафаршировать его всякими контрабандными для Акутагавы смыслами.
И порадоваться бы за него, порадоваться за торжество бесхитростного добра над изощренным злом, которое, несмотря на всю свою изворотливость, осталось с носом.
Но противная штука под названием память подкидывает разуму повод припомнить один из самых нашумевших в истории поводов употребить словосочетание «святая простота». Стало быть, нехорошие люди уже приступают к тому, чтобы сжечь яко еретика достойного человека по имени Ян Гус. И вдруг какая-то наивная старушка, выбиваясь из сил, спотыкаясь и хватаясь за сердце, тащит к уже начавшему гореть пламени костра свою вязанку хвороста. И из самых лучших побуждений помогает свершиться злу, искренне полагая, что совершает нечто ради торжества добра.
Святая простота. Которая не ведает, что творит.
Покорность покорностью, но в более близкой нам системе координат на ней одной не въедешь в вечность. Речь должна идти о сознательном выборе между добром и злом, который суждено сделать каждому, будь он хоть верующим, хоть атеистом.
Vindermur, 18 октября 2017 г. в 14:58
Похожий мир капп на человеческое существование можно было бы уличить в форме неудачной сатиры, если бы это не было совсем похоже на саму идею повести. Чего стоит одно лишь самовоскрешение. Этот спиритический опыт лишь показывает автора, как человека, который точно не хотел переигрывать со смехом, даже в вопросе о самовоскрешении у капп. Тем более герой повести находится в психиатрической клинике и по сюжету, он очень серьезно настроен.
Mishel5014, 18 мая 2017 г. в 13:30
Блестящая психологическая новелла о парадоксах психологии человека, о взаимодействии культур Японии и Европы, о неприменимости к жизни законов искусства. Подробный разбор новеллы (статья Аркадия Стругацкого) есть здесь:
Чайханщик, 30 ноября 2016 г. в 20:27
У матери умер сын, у жены муж, у ребёнка отец. Как им теперь ладить вместе?
Чтобы понять и прочувствовать рассказ, совсем не обязательно быть японцем. Колорит создают имена и обстановка дома, в остальном действие вполне могло произойти в другой стране. Я ожидал каких-то изысков в языке, но слог автора довольно прост, большего и не требовалось.
Автор постепенно развивает отношения между героями, как говорится, не рассказывает, а показывает — с помощью ярких красноречивых эпизодов. Их (героев) поведение и поступки выглядят весьма достоверно, верится в то, что история произошла на самом деле.
Восток — дело тонкое, уж мне ли не знать. Но этот рассказ близок и понятен.
komes, 26 июля 2016 г. в 21:18
обиду надо высказать прародителю проблемы: гениальное произведение Мастера; талантливый художественный прием с отличным антифразисом — нет здесь развития сюжета, а есть жизнь, но понятийных уровней, планов, можно сказать, ровно столько, сколько жизненных прямых пересеклось. А в чем обида — это мой зубовный скрежет, когда современные аффтыри по несколько раз прогоняют одни и те же события только для увеличения количества авторских листов, без всякой художественной составляющей. Воистину — знали бы Вы, таланты, гении, Мастера, как слово ваше отзовется, как гениальные художественные приёмы исказят.
martinthegod9, 14 мая 2016 г. в 16:31
Мечтать о бататовой каше можно, особенно если в остальном жизнь просто ужасна: ты одинок, все смеются над тобой, тебе не на что надеяться в жизни. Тогда появляется она — бататовая каша. Но что делать, если в итоге получаешь эту бататовую кашу? Так ли всё это радужно, и должны ли мечты (довольно странные для другого человека) сбываться? Может, им и стоит оставаться мечтами?
narsyy, 09 марта 2015 г. в 12:29
Отличное сатирическое фэнтези. Было интересно. Чем-то напомнило Незнайку на луне.
Особенно понравилось шутка про ослиные мозги, из которых делаются книги, музыка и т.п.
cave man, 18 февраля 2014 г. в 13:38
Да, точно, ад одиночества это, пожалуй, самый страшный ад из всех видов ада, в которые попадает человек. Жаль, что все мы не очень хорошо понимаем это. Не понимаем, что, как сказано у Акутогавы:«И только один из кругов этого ада — ад одиночества — неожиданно возникает в воздушных сферах над горами, полями и лесами».
prival89, 28 ноября 2013 г. в 13:39
Такой японский рассказ о таком европейском одиночестве. Если гадание на монетах заменить на цыганку, так и вообще от декораций не останется ничего махрово-японского. Даже автор упоминает, что гадатель был больше похож на торговца. Это рассказ о том, как японский солдат увез китайскую девушку из разрухи и войны, но не увез прошлое из девушки. И О-Рен пытается найти новый смысл жизни в новых стенах, которые сменяются на всё более просторные, но счастье она находит в собаке, живом существе, которое, в отличие от Макино, любит её. Макино вроде бы совершил подвиг, вывезя девушку в Японию и изменив судьбу, но он же приводит демонического собутыльника Тамию, который вытряхивает душу из О-Рен. Это история о том, как девушка вернулась к своему истинному возлюбленному, когда весь Токио стал лесом.
KindLion, 22 августа 2012 г. в 17:46
Не понравилось. Каппа – это такие японские водяные, с клювом. Широко распространенный персонаж японского фольклора. Главный герой, очень быстро и незамысловато (споткнувшись о кочку), буквально с первых строк повествования, попадает в страну, где живут одни каппы.
А дальше… дальше автор развязал себе руки и дал волю своей фантазии. Не утруждая себя какими-то объяснениями, Акутагава берется вовсю описывать мир капп. Читая, очень быстро начинаешь понимать, что, собственно, автор описывает мир и нравы окружающей его действительности. Причем рассматривает этот мир – сквозь призму зубодробительной сатиры. И настолько все это прямолинейно и железобетонно у него выходит… что читать – абсолютно неинтересно.
bbg, 09 мая 2012 г. в 11:11
К сожалению, рассказ не вызвал во мне сопереживания. Возможно, одиночество — не есть то, что для меня настолько важно и настолько значимо. Но ощущение некоторой инопланетности (как ни странно это по отношению к сугубо реалистическому рассказу) осталось.
Александр Кенсин, 19 февраля 2012 г. в 23:41
Удивительный по своей силе рассказ, которому веришь.
Все живые, и даже имена даны не случайно.
И знаете. ведь лекаря и его жену только и вспомнили, что благодаря Гонскэ.
beskarss78, 08 января 2011 г. в 22:24
Одна из самых сильных сказок-притч, кторые я только читал.
Последние слова «Будьте счастливее меня» — стоят иных монологов
И, между прочим, она показывает, что львиная доля романов-фэнтези может быть переделана в рассказы без ущерба для содержания.
Pupsjara, 14 октября 2010 г. в 16:09
Только из-за одного примечания это письмо другу заслуживает очень высокой оценки. В письме автор пишет, почему он решился на самоубийство, как он все досконально продумал и просит друга не публиковать это письмо несколько лет после его смерти. Письмо конечно очень трагичное, немного раскрывает тему, почему люди становятся самоубийцами, что их толкает на такой радикальный, последний в их жизни шаг. Я бы не стал рекомендовать читать это людям со слабым нервам, уж слишком буднично, по настоящему страшно описывает автор то, что он собирается с собой делать.
«Тогда он был одним из тех, кто хотел стать богом»-великолепная, полная трагизма фраза, заканчивающая это наверное последнее письмо автора.
Pupsjara, 14 октября 2010 г. в 11:51
Действительно, можно научиться очень многим профессиям, а вот профессии святого никто не учит. Да, можно конечно пойти в монастырь и возможно после многих чудесных, добрых дел, после смерти и причислят к ликам святых. Но что делать, если хочется быть святым сейчас, что же нужно делать для этого, почему никто этому не учит? Главный герой этого рассказа как раз и хочет стать святым, для этого он готов на все:
Pupsjara, 14 октября 2010 г. в 11:48
Очень хороший рассказ про нравственные муки главного героя, сначала потому, что у него вообще не было денег, а затем, потому, что он очень хотел сохранить уважение в глазах своего коллеги, поэтому отчаянно думал, как же ему сохранить именно эту десятииеновую купюру. Вот этот момент был как то странно описан, Хорикава поехал на поезде, но умудрился сохранить именно эту купюру.
Рассказ наверное автобиографичен, Акутагава тоже был писателем и учителем английского языка и скорее всего также испытывал финансовые затруднения, а брать в долг очень стеснялся.
Лекс Картер, 07 октября 2010 г. в 11:13
Apiarist, 30 июля 2010 г. в 17:47
Яркий и запоминающийся рассказ. Автор раскрывает психологические аспекты поведения людей, тонко и правильно подмечая основные движущие мотивы. «Под прицелом» у Акутагавы в данном рассказе – чувства любви (отеческой), преданности, долга, верности. Собственно, верность в данном произведении столь многоаспектна, что, кажется, более правильного названия для данного рассказа сложно подобрать.
Сюжетно «Верность», конечно, мрачна, особенно грустна развязка, но финал такой обстоятельственно оправдан. Автор невероятно чуток к тому, что движет людьми. Акутагава, на мой взгляд, безусловно прав – в том, как он чувствует и описывает изменения душевного состояния и психологических установок. Рассказ тонок и содержательно глубок, психологически меток и реалистичен.
LoveLife, 28 марта 2010 г. в 22:31
Таких притч, по большому счету, много, но эта отличается замечательным слогом автора. Читая это произведение, на лице невольно появляется ухмылка. Всегда приятно увидеть разъяренного дьявола (тьфу-тьфу! Не дай Бог еще щас явится! 
).
В этом рассказе Акутагава осуждает один из пороков человека — любопытство. Торговцу подошла бы поговорка: «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Хоть ему и повезло, но урок получил он на всю жизнь. Что ж. Нам всем есть чему поучиться.
Pupsjara, 02 марта 2010 г. в 00:16
У автора есть шедевральные рассказы, но этот к ним совсем не относится. Совершенно не понравился главный герой, то ему доставляло радость насмехаться над девушкой, делая это специально, то огорчаться, что девушка стала матерью и теперь его насмешки не имеют над ней больше никакого влияния. Чего-то другого в рассказе и нет.
Pupsjara, 24 февраля 2010 г. в 17:37
Не всегда судьба дает второй шанс, но в этот раз трусливой собаке этот шанс дали, главное им только воспользоваться и снова стать самим собой. Отличная сказка, одинаково подходящая для взрослых и детей. Очень понравилась и история, придуманная автором, и снежок, который понял, в чем его призвание, и конечно хэппи-энд. Рекомендую любителям сказок и просто хороших добрых историй.
Pupsjara, 16 февраля 2010 г. в 13:11
Оригинальная история о одних из первых католиков в Японии. Интересно, придумал ее сам автор или прочитал старинную легенду. Особенно понравилась концовка, которая очень отличается от обычного финала христианинов-мучеников. Не очень понравилось искусственная добавка Дьявола в эту историю, ну лишний он там-лишний.
Pupsjara, 06 февраля 2010 г. в 00:47
Рассказ о детских страхах, воспоминания о которых преследуют главного героя всю его последующую жизнь. А катание на вагонетках для тех времен-это как сейчас катание на американских горках для современных детей. Впечатления наверное те же самые.
Pupsjara, 21 января 2010 г. в 11:44
Не так то легко победить в себе корыстолюбие, ведь зная, что с помощью магии можно выйграть много денег, трудно удержаться от соблазна и не воспользоваться магией. Хорошая новелла о магии, людях и честности.
Pupsjara, 11 января 2010 г. в 12:53
god54, 20 декабря 2009 г. в 16:53
Следует сразу отметить, что произведение своего времени и содержит сатиру на Японию начала 20-го века и лишь человеческие характеристики остались актуальны и сегодня. Герой попадает в удивительную страну водяных и чудом спасается из неё.
Pupsjara, 16 декабря 2009 г. в 14:12
Старый гончар, рассказав свою историю o счастьe, решил поучить своего молодого подмастерья. Но у молодежи совсем другое на уме и то, что не в деньгах счастье, они поймут позже, главное чтобы поздно не было, как у женщины из притчи гончара.
Petro Gulak, 23 мая 2009 г. в 16:22
Подлинная история из жизни Тургенева и Льва Толстого: эффект для японского читателя состоит в том, что русские писатели ведут себя по-самурайски — видимо, на диссонансе, на контрасте/сближении культур рассказ и работает. При обратном перенесении этой занимательной истории в русскую среду ощущение некоего несоответствия в значительной степени пропадает.
Злобный Мышалет, 07 августа 2021 г. в 10:08
Подкидыш Юноскэ был воспитан настоятелем монастыря как родной сын настоятеля. Женщин не допускали в монастырь, так что было не просто с младенцем. Особенно тронуло, когда во время молитвы настоятель держал горячечного ребенка и молился найти его мать.
Но первой встречной настоятель вернуть малыша не собирается. Вставка из индийской притчи о матери пятисот богатырей, конечно, интересная, и придает повествованию колорит.
Очень печальная история о бедности и предательстве, когда матери нужно пережить много потерь, чтобы понять, как она подло поступила с ребенком.
Manowar76, 29 марта 2020 г. в 11:55
Почему решил прочитать: одно из самых известных японских литературных произведений. Читал про него у Быкова. Знаю про экранизацию рассказа Куросавой.
В итоге: Прочитал я культовый, знаковый, гениальный, непонятный, странный (нужное подчеркнуть) рассказ Акутагавы-сан.
Эммм. субъективный детектив.
Из тех вещей, что требуют развёрнутого объяснения того, в чём же их культовость. Примерно, как «Чёрный квадрат» Малевича.
Если оценивать рассказ вне контекста творчества Акутагавы и японской культуры в целом — самая обычная зарисовка, использующая приём «ненадёжного рассказчика».
Прямо скажем, не Чехов.
Sprinsky, 07 августа 2018 г. в 04:08
Помимо всего прочего, название рассказа стало идиомой в Японии, употребляющейся для обозначения ситуации, когда вывод сделать нельзя, потому что доказательств недостаточно или они противоречивы.
Mishel5014, 25 декабря 2014 г. в 17:17
Грустный и мудрый рассказ-эксперимент. Наверно, понравился в том числе и из-за чудесного перевода Аркадия Стругацкого. Акутагава — изобретатель «переносов», когда понравившийся рассказ или повесть авторы книги, пьесы или продолжения переносят в более знакомый мир. Примеры: «Ран» Куросавы (Король Лир), «Не горюй!» Данелия ( по французскому роману), и многие другие.
Axeron, 09 апреля 2014 г. в 12:18
Интересно,каким бы было это эссе,если Акутагава написал его,ну,предположим,в прошлом году? О каких бы писателях говорил,как глядел на всё более масштабную тенденцию проникновения японской культуры в западное общество.