собибор лагерь история побега краткое содержание

11.12.202309.07.2023 admin 0 Comments

Побег из Собибора

Побегов из нацистских концлагерей было мало, групповых – еще меньше, восстаний – можно пересчитать по пальцам. В истории Второй мировой войны успешное восстание в лагере смерти было только одно.

Чем «лагерь смерти» отличается от концентрационного лагеря

Сразу после прихода к власти гитлеровцы начали создавать концентрационные лагеря, куда отправляли на «перевоспитание» противников режима. В 1938 году в СС решили, что руки десятков тысяч заключенных можно и должно использовать на благо государства. Лагеря стали исправительно-трудовыми.

Узники работали на строительных объектах Берлина и Нюрнберга, на военных предприятиях, каменоломнях, на шахтах. Средний срок жизни в концлагере составлял 9 месяцев. Кто-то мог прожить и дольше, а кто-то всего несколько недель.

В 1942 году началось создание спецлагерей (Sonderlager), предназначенных исключительно для уничтожения. Прибывшим объявлялось, что они прибыли в транзитный лагерь, из которого далее проследуют в трудовой. Всех раздевали и отправляли на «дезинфекцию» в душевые. Однако вместо водяных струй из распылителей вырывались клубы смертельного газа. Через 20 минут все было кончено.

«Душевые» открывали, трупы вытаскивали, специальными щипцами каждому открывали рот – искали золотые коронки, если находили – вырывали. Тела вывозили для уничтожения, «душевые» мыли и готовили к принятию новой партии обреченных.

Если в концентрационном лагере заключенный мог прожить от нескольких недель до нескольких месяцев, то в спецлагере через три часа от эшелона в несколько тысяч человек в живых не оставалось никого. Таких «фабрик смерти» было создано всего четыре: Треблинка, Хелмно, Белжец и Собибор.

Этот лагерь располагался на юго-востоке Польши и представлял собой участок в лесу 600х400м, окруженный 3 рядами колючей проволоки, между которыми ходили двойные патрули. Вокруг лагеря – минные поля и вышки с пулеметами. Хотя Собибор и был лагерем уничтожения, не всем, прибывающим в него была только одна дорога – в газовую камеру. В лагере имелся контингент заключенных.

Эсесовцы не собирались лично таскать трупы из газовых камер и заниматься их «утилизацией». Брезговали лично осматривать рты мертвецов и не собирались заниматься уборкой «душевых» после каждой «акции». Все эти работы выполняла зондеркоманда, набираемая из прибывших на уничтожение, состав которой периодически обновлялся.

Всего в лагере находилось около 500 заключенных. Никто из них не питал иллюзий о своей судьбе – рано или поздно они все отправятся в газовую камеру. Все мечтали о побеге. Горючей смеси не хватало только детонатора. В сентябре 1943 года в лагере впервые появилась группа советских военнопленных.

Их было всего 9 человек, но это были советские люди, фронтовики, многие из них были в плену не один год. Они прошли огонь и воду, держались отдельной группой и ходили строем. Узнав, что один из охранников побывал под советской бомбежкой и был ранен, каждый раз, проходя мимо него, они запевали песню сталинских соколов «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Главным в группе был лейтенант Александр Печерский.

Простой советский человек

Биография этого человека вызывает изумление. Ни до, ни после в ней нет ничего героического. 1909 года рождения, среднее образование, работал на каких-то хозяйственных должностях, руководил художественной самодеятельностью.

Он и офицером-то был условным: призванный в 1941 году он как грамотный получил звание интенданта II ранга (лейтенант) и служил в артполку делопроизводителем – отвечал за ведение и хранение документации. Какой уж тут военный опыт! Но видимо было в нем нечто, позволившее совершить подвиг, повторить который не смог никто.

Когда по прибытию в Собибор предложили выйти имеющим рабочие специальности, Печерский сделал шаг вперед. Вслед за ним вышли все его товарищи. Их отделили от остальных и отвели в отдельный барак. Вечером Печерский узнал, что из 2.000 человек, прибывших в эшелоне, в живых остались только он и его команда.

Через несколько дней к Печерскому подошел человек и отвел его в сторону. «Мы знаем, вы, советские, думаете о побеге. Не отвечайте, все о нем думают. Бежать из лагеря невозможно. Но если даже ваша попытка удастся, многие из оставшихся здесь будут убиты. Подумайте об этом». Печерский колебался: говоривший вполне мог быть провокатором. Но потом решил, что в лагере смерти ему терять нечего и ответил: «Значит надо готовить не побег, а восстание, чтобы уйти могли все».

В ночных беседах сумасшедшая идея начала обретать очертания: «Смотрите, лагерь охраняют около 130 человек. Но только 20 из них являются немецкими эсэсовцами, а охрану по периметру несут вахманы – бывшие советские военнопленные, согласившиеся на сотрудничество с гитлеровцами.

Без офицеров привыкшие к беспрекословному подчинению вахманы не сумеют организовать достойный отпор восстанию. Надо только уничтожить руководство лагеря. Одновременно под разными предлогами заманиваем эсэсовцев в различные уединенные места и поодиночке всех убиваем.

Затем лагерь строится и идет к центральным воротам как будто на работы. По дороге нападаем на оружейный склад. Если получится его захватить – вступаем в бой. Если нет – пойдем напролом. Вокруг лагеря минные поля, но скорее всего в районе офицерского дома мин нет, поэтому прорываться будем здесь. Все надо сделать быстро, на все у нас полчаса, от силы час».

О подготовке восстания знали 60 человек, в суть плана были посвящены менее 10. Остальные заготовляли ножи, топоры чтобы убивать эсэсовцев, точили лопаты чтобы рубить проволоку и ждали сигнала.

14 октября 1943 года

Утром один из заключенных сообщил Печерскому: комендант лагеря и один из его заместителей уехали в отпуск. Выслушав, Александр ответил: «Передай всем: сегодня в 4 часа». Одного эсэсовца к 4 часам пригласили в сапожную мастерскую на примерку сапог, другого в портняжную – примерять пошитый для него китель, для третьего в столярной мастерской изготовляли шкафы, его пригласили прийти за ними тоже в 4.

Двух эсэсовцев пригласили на склад, где хранились вещи, изъятые у отправленных в газовую камеру: «Есть кожаное пальто, прямо на Вас!», одного пригласили к 4, другого к 4:30.

Одна за другой прибегали связные и сообщали: «на вещевом складе убиты четверо», «в сапожной мастерской – двое», «в столярной – один», «телефонные провода перерезаны». Эсэсовцев резали ножами, душили, рубили топорами. Из 17 немецких офицеров, находившихся в лагере, 12 были убиты.

В руках восставших оказались 11 пистолетов и 6 винтовок. В половине пятого Печерский дал команду строить людей и выводить их к главным воротам. В центре лагеря начали собираться люди. Большинство ничего не знали, но что-то тревожное носилось в воздухе, многие плакали, прощались.

Раздался выстрел. Это один из вахманов нашел труп убитого эсэсовца и поднял тревогу. Один из организаторов восстания крикнул: «Эсэсовцы перебиты! Сейчас или никогда!» Назначенная группа бросилась к оружейному складу. С пулеметных вышек открыли огонь, не давая возможности прорваться к оружию. Часть людей бросились к центральным воротам, часть побежала к участку ограждения за офицерским домом.

Люди смяли часовых, заготовленными ножами резали вахманов, душили их голыми руками, бежали к колючей проволоке и рубили ее топорами и заточенными лопатами.

Заключенные прорвали ограждение в нескольких местах и бросились через минное поле к лесу. Раздались взрывы. Но погибшие своей смертью расчищали дорогу бегущим следом. Из 550 заключенных более 300 вырвались на свободу.

В течение двух следующих недель гитлеровцы искали беглецов. Многие были пойманы и расстреляны. Многие пропали бесследно. Но 53 участника восстания в Собиборе дожили до конца войны. Среди них был и Александр Печерский. Он воевал, был ранен, комиссован. Последние годы жизни прожил в Ростове-на-Дону и умер в 1990 году.

В советское время А. Печерский никак не был отмечен за свой подвиг, хотя на Западе ему ставили памятники, в его честь называли улицы, о нем снимали фильмы. Факт единственного успешного восстания в лагере смерти не попал на страницы учебника истории.

Только в 2013 году прервался заговор молчания. Имя героя получила одна из улиц в его родном Ростове-на Дону, а президент России подписал указ о награждении Печерского орденом Мужества (посмертно).

Источник

Восстание в лагере «Собибор»: воспоминания организатора Александра Печерского

3 мая в российских кинотеатрах начался показ фильма Константина Хабенского «Собибор», повествующего о восстании, случившемся в октябре 1943 года в одноименном немецком концлагере на территории Польши. Как отметил сам Хабенский, за основу фильма авторы ленты взяли сам «массовый побег, бунт» как исторический факт, «далее это все скорее наш художественный вымысел, наши размышления — надеюсь, честные». Перед тем как россияне отправятся в кинозалы, Znak.com решил их познакомить с оригинальной историей восстания в Собиборе. Благо, она была опубликована малым тиражом (5 тыс. экземпляров) еще в 1945 году в Ростове-на-Дону в изложении организатора этого бунта — интенданта 2-го ранга Александра Печерского.

Мемуары Печерского — это карманная книжечка, всего 64 страницы текста на грубой бумаге. Есть она далеко не во всех библиотеках. Называется «Восстание в Собибуровском лагере».

Начинаются воспоминания советского интенданта с момента отправки 2 тыс. советских женщин, детей и мужчин из СС-арбейтслагеря (трудового лагеря), располагавшегося в Минске на улице Широкой, в Германию на работы. По крайней мере, так им объяснили происходящее, построив в сентябре 1943 года во дворе этого самого СС-арбейтслагеря. «Через час вас отвезут на станцию. Вас ждет великая милость фюрера: вы отправляетесь на работу в Германию», — цитирует Печерский в своих воспоминаниях речь лагерного коменданта Вакса, которую он произносил «охрипшим от попоек голосом». Каким образом сам Печерский попал в число узников минского лагеря, он не объясняет.

До «Собибора»

Сейчас уже известно, что родился будущий офицер РККА 22 февраля 1909 года в Кременчуге в семье адвоката, еврея по национальности — Арона Печерского. В 1915 году семья перебралась в Ростов-на-Дону. Там Печерский-младший закончил университет и руководил музыкальным кружком. С воинским делом мужчина никак не был связан. В армию его призвали в первый день Великой Отечественной войны — 22 июня 1941 года. В сентябре того же года Печерскому присвоили звание техника-интенданта 2 ранга (соответствует лейтенанту). Он служил делопроизводителем 596-го корпусного артиллерийского полка 19-й армии. В самом начале битвы за Москву получил ранение и попал в плен в районе Вязьмы.

В плену около девяти месяцев болел тифом, но тщательно скрывал это от охраны и только потому не был расстрелян. В мае 1942 года, как только поправился, еще вместе с четырьмя заключенными пытался бежать. Попытка закончилась провалом. Через штрафной лагерь в Борисове Печерского переслали в трудовой лагерь в Минске. Там наконец и выяснилось, что он еврей по национальности. Просидев пять дней в «еврейском подвале» — подземном карцере, Печерский в октябре 1942 года попал в СС-арбейтслагерь, располагавшийся на улице Широкой в Минске.

В феврале 1943 года 50 заключенных этого лагеря совершили новую попытку побега. «Всех их не просто убили, а долго пытали. Сначала беспощадно избивали плетьми и натравляли на них собак. Затем глумливо провели через весь город с поднятыми вверх руками, потом загнали их в баню и, раздев до гола, обливали попеременно то горячей, то холодной водой. Только после этого фашисты выбросили их во двор на снег и открыли по ним огонь из автоматов», — так описывает итог этого побега Печерский в своих мемуарах.

Первый день Печерского в «Собиборе»

Из Минска до Собибора эшелон с пленными шел четыре дня. Первое, что увидели арестанты, был белый щит с готической надписью «Собибур» (именно так это место называет Печерский) и ряды высокого, в три метра, проволочного заграждения. Печерского в числе 80 «столяров и плотников — одиночек» отделили от остальной массы прибывших и увели в другой двор. Там он почти сразу разговорился со «старым лагерником» (концлагерь «Собибор» начал работать 15 мая 1942 года, сюда сгоняли для уничтожения евреев со всей Европы — прим. Znak.com) Борисом, который объяснил, куда они попали.

Вот как Печерский описывает в воспоминаниях свое следующее яркое впечатление от лагеря «Собибор»: «А что это горит там? — показал я на багровое пламя, видневшееся в стороне от лагеря на расстоянии не более полукилометра. Борис осмотрелся по сторонам, взглянул пытливо на меня, потом ответил тихо: „Не смотрите туда, запрещено. Это горят трупы ваших товарищей по эшелону“».

Мысль об организации побега, по словам Печерского, пришла к нему в первую же ночь после прибытия в лагерь «Собибор». Ядром заговорщиков стали выжившие узники из минского эшелона, с ними Печерский провел уже восемь месяцев и большинству доверял. Первый акт гражданского неповиновения они устроили на следующий же день после прибытия, затянув по пути на работу песню «Если завтра война».

«Все подхватили припев и грянула песня „Как один человек весь советский народ за свободную родину встает“. Песня вливала бодрость, звала к борьбе, — вспоминает Печерский. — В этот день мы работали в „Норд-лагере“. Все обошлось сравнительно благополучно, если не считать, что пятнадцать человек получили „за нерадивость“ по двадцать пять плетей каждый». Еще раз они попытались проявить свою позицию через несколько дней, затянув перед начальником немецкой охраны, пострадавшим во время бомбежки, советский «Марш авиаторов». Последствия оказались куда хуже, заключенных жестоко избили.

Как рождался план бунта

Непосредственно план побега заключенные «Собибора» начали обсуждать 27 сентября, когда в лагерь прибыл новый эшелон с узниками. «У меня точно сердце оборвалось — в тот же миг я услышал полные мучительной тоски и ужаса вопли детей и женщин, которые сейчас же заглушились неистовым гоготом гусей». Чтобы заглушать крики умирающих, в немецком концлагере держали 300 гусей, которых заставляли гоготать, когда травили газом людей.

В качестве штаба организаторы восстания использовали женский барак. Сюда Печерский приходил под предлогом свидания с еврейкой немецкого происхождения по имени Люка (настоящее имя Гертруда Поперт, ее судьба после восстания неизвестна — прим. Znak.com). Как выяснилось позже, отец девушки был коммунистом из Гамбурга. После прихода к власти нацистов семья бежала в Голландию. Там мать Люки, ее саму и братьев арестовало гестапо. Позже братьев убили. Отцу снова удалось бежать. Саму Люку много раз пытали, стараясь выяснить, где находится ее беглый отец. Судя по всему, между пленным советским офицером Печерским и Люкой очень быстро установились самые близкие отношения. В семье Печерского до сих пор хранится «счастливая рубаха» отца Люки, которую девушка дала своему напарнику перед восстанием.

Несмотря на всю конспирацию, заговорщикам приходилось быть постоянно начеку, даже при разговорах друг с другом. Они опасались «капо» — надзирателей из числа актива, сотрудничающих с администрацией лагеря и способных донести о готовящемся восстании.

«Бежать отсюда очень трудно, почти невозможно. Каждый лагерь огорожен колючей проволокой высотой в три метра (фактически „Собибор“ состоял из четырех секций — прим. Znak.com), затем идет заминированное поле шириной в пятнадцать метров, а за ним еще один ряд колючей проволоки. Не забудьте и о глубоком рве. Охрана, примерно, 120-130 человек, в том числе 14 офицеров», — так описал ситуацию Печерский, ссылаясь на своего знакомого Бориса.

Первый план побега Печерский изложил товарищам 7 октября. Он состоял в том, чтобы прорыть подземный лаз под проволочными заграждениями и минными полями длинной около 35 метров и через него выбраться на свободу. Похоже, что в успехе этого варианта сомневался даже сам автор. «Плохо то, что потребуется очень много времени, чтобы через подкоп длинной 35 метров проползли один за другим 600 человек. Да и не только проползли, но чтобы и дальше пробрались незаметно», — вспоминает в мемуарах Печерский. В тот же день, 7 октября, он попросил изготовить в лагерной кузнице 70 ножей: «Раздам их ребятам. В случае, если наш заговор будет обнаружен, живыми врагу не дадимся».

11 октября на сторону заговорщиков перешел один из главных «капо» — Бжецкий, который перетянул на свою сторону еще одного «капо», который упоминается в воспоминаниях Печерского как Геник. Эти люди обладали нужным заговорщикам правом — они могли почти беспрепятственно перемещаться по территории лагеря, соответственно, поддерживать связь между разными группами узников, готовивших восстание.

Идею с подкопом отринули на общем собрании. Решили готовиться к общему восстанию лагеря. Этот план, как пишет Печерский, был разработан им вместе с «другом Шлеймой Ляйтманом», с которым они сидели еще в минском лагере.

«Бежать надо всем. Уничтожив предварительно всех немецких офицеров поодиночке и быстро, в течение одного часа, чтобы они не успели обнаружить исчезновения своих и поднять тревогу. Уничтожить их надо в мастерских, куда они будут вызваны под разными предлогами, — пишет Печерский озвученную им суть нового плана. — В четыре часа надо перерезать связь, проходящую через второй лагерь в помещение резервной охраны. Также в четыре часа начать уничтожение офицеров в лагере № 1. В четыре с половиной часа Бжецкий выставляет всех лагерников в колонну, якобы для работы, и они направляются к главным воротам. В первые ряды колонны становятся люди из СССР. По дороге они должны овладеть оружейным складом, после чего незаметно пристроиться к колонне, а дойдя до ворот, снять часового и напасть на караульное помещение».

Восстание 14 октября

Сам Печерский во главе группы из восьми беглых заключенных, в которую вошли «Шубаев, Цыбульский, Аркадий Вайспапир, Михаил Ицкович, Семен Мазуркевич и еще трое» отправился на восток и на четвертый день они сумели пересечь старую советскую границу, перейдя вброд реку Буг. «В ночь на 20 октября мы вступили на землю Белоруссии. 22 октября мы встретили недалеко от Бреста партизан из отряда имени Ворошилова. А 23 октября мы уже получили первое боевое задание», — так заканчиваются воспоминания о восстании в Собибуровском лагере Александра Печерского.

Из 550 заключенных «Собибора» 130 не приняли участие в восстании. Все они вскоре были расстреляны. Еще 80 погибли во время бунта. По горячим следам нацистам удалось найти и расстрелять еще примерно 180 участников восстания. К концу войны в живых остались только 53 человека. Сам лагерь был закрыт 15 октября 1943 года. Его площадку сравняли с землей и засадили капустой и картофелем. Позже под этим полем были найдены осколки человеческих костей, обувь разных размеров, детские молочные рожки и зубные протезы, еврейские молитвенники и польские романы, открытки с видами европейских городов, документы и фотографии погибших и их семей.

Печерский после немецкого «Собибора»

В этой маленькой книге Печерского о большом подвиге (восстание в «Собиборе» оказалось единственным успешным в практике немецких концлагерей) нет ни слова о том, как сложилась дальше его собственная судьба. До апреля 1944 года Печерский воевал в качестве подрывника в партизанском отряде, пустив под откос как минимум два эшелона. Когда Белоруссию освободили части Красной армии, он как бывший советский военнослужащий, побывавший в плену у врага, попал в особый отдел НКВД. Оттуда его направили пулеметчиком в штурмовой батальон (более мягкий вариант штрафбата).

Помог командир батальона майор Андреев. Узнав историю восстания в «Собиборе», он разрешил Печерскому отправиться в Москву в Комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.

Там об истории польского концлагеря узнали журналисты. 6 августа 1944 года в газете «Красная звезда» вышел очерк Василия Гроссмана о восстании в «Собиборе». Чуть позже еще один очерк об этих событиях опубликовали в газете «Знамя» писатели Павел Антокольский и Вениамин Каверин. Позже он вошел в сборник «Черная книга» о пытках в немецких концлагерях. Советской цензурой этот сборник был запрещен к публикации в 1947 году. Официальный СССР старался не педалировать вопрос еврейских гонений. В 1980-х сборник опубликовали в Израиле. В России издали только в 2015 году.

Сам Печерский, однако, продолжил воевать в составе штурмового батальона 1-го Прибалтийского фронта. При наступлении на город Бауск (Латвия) 20 августа 1944 года был тяжело ранен в бедро осколком мины. После четырех месяцев лечения в госпиталях Печерский получил инвалидность и был комиссован.

Вернулся в Ростов-на-Дону, работал администратором в Театре музыкальной комедии. За проявленную в боях храбрость 19 мая 1949 года Александра Печерского представили к ордену Отечественной войны II степени. Но в июне того же года ростовский облвоенком генерал-майор Сафонов изменил награду на медаль «За боевые заслуги».

Более того, в 1948 году во время политической кампании против «космополитов» (фактически против евреев) Печерский потерял работу. Пять лет не мог устроиться на новую и жил на иждивении жены. После смерти Сталина в 1953 году Печерский смог устроиться чернорабочим на машиностроительный завод Ростсельмаш. Из-за этого в старости вынужден был жить на мизерную пенсию.

В 1987 году голливудский режиссер Джек Голд снял блокбастер «Побег из Собибора» по книге Ричарда Рашке. Александра Печерского в нем сыграл Рутгер Хауэр. Самого Печерского на премьере фильма не было — его просто отказались выпускать из СССР в США.

Умер Александр Аронович Печерский 19 января 1990 года, его тело похоронили на Северном кладбище Ростова-на-Дону.

Источник

Конвейер смерти. Как «бесславные ублюдки» из ада сбежали

Побег из Собибора — единственное успешное восстание в концлагере во время Второй мировой войны. После того как безоружная группа «смертников» смогла перебить охрану лагеря и спастись, немцы сравняли лагерь с землёй.

Коллаж © L!FE. Фото: © РИА Новости/Антон Денисов © flickr.com/damian entwistle © Shutterstock © sobiborinterviews.nl

Маленькое село Собибор, население которого едва достигает 500 человек, не входит в список обязательных для посещения туристами мест в Польше. Однако там находится уникальный музей. Он посвящён одноимённому «лагерю смерти». В окрестностях Собибора покоятся останки более чем 250 000 жертв нацистов. И их было бы намного больше, если бы не советские граждане, поднявшие единственное в истории успешное восстание в концлагере.

Немцы были настолько взбешены фактом того, что какая-то безоружная группа «недочеловеков» смогла перебить охрану лагеря и спастись, что приказали сравнять с землёй Собибор. А после засадить это место картофелем, луком, травой, деревьями — чем угодно, лишь бы ничего не напоминало об их поражении.

Надо признать, отчасти им это удалось. В России название Собибор звучит куда реже, чем названия других лагерей смерти: Освенцима, Майданека или Дахау. Что, впрочем, не меняет того факта, что Собибор был одним из самых страшных концлагерей нацистов. Именно поэтому история Собибора, имена его жертв, их палачей и героев должны прозвучать вновь.

Фото: © РИА Новости/Антон Денисов

История концлагеря Собибор, как и многих аналогичных «фабрик смерти», начинается весной 1942 года с распоряжения рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера о необходимости окончательного уничтожения евреев. Чуть позднее он подпишет приказ о начале специальной операции «Рейнхард», в рамках которой в Собиборе предполагалось массовое истребление людей.

С немецкой пунктуальностью и дотошностью в короткие сроки в окрестностях небольшого польского села начинается возведение концентрационного лагеря. Естественно, что все работы проводились руками его первых узников из числа польских евреев. Сначала на запад от Собибора провели тупиковый железнодорожный путь, чтобы скрыть сам лагерь от посторонних глаз. Затем возвели бараки для заключённых, склады и административные здания, условно поделив концлагерь на три сектора.

Первый — так называемый трудовой. Туда прибывали и там жили узники. Помимо бараков там же располагались административные здания, мастерские для хозяйственных нужд. В общей сложности, включая охрану лагеря, в этом секторе могло проживать не более тысячи человек. Однако каждый эшелон поезда регулярно привозил к воротам первого сектора по несколько тысяч новых узников в день. Из них немцы отбирали единиц, всех прочих, как скот, гнали по специальным коридорам во второй сектор на ликвидацию.

Коллаж © L!FE. Фото: © flickr/damian entwistle

Все эти действия — раздевание, бритьё наголо — делались под предлогом того, что узникам необходимо пройти дезинфекцию и помыться. Перед каждой группой таких несчастных выступал эсэсовец Герман Михель. Он надевал белый халат, словно он был врачом, и через переводчиков успокаивал людей, что им ничего не грозит, что они якобы просто попали на пересыльный пункт, но во избежание массовых заболеваний они должны пойти в баню.

Под баней подразумевался третий сектор этого «конвейера смерти».

Коллаж © L!FE. Карта Собобира. Фото: © wikipedia.org

Третий сектор — блок ликвидации людей. Сперва немцы в основном расстреливали заключённых, но очень быстро после открытия лагеря возвели и газовые камеры, замаскированные под общественные бани. Для большей надёжности от всех прочих построек третий сектор был отделён высоким забором, сплетённым из веток. А расположенная на территории Собибора ферма по разведению гусей надёжно скрывала все «ненужные» звуки и крики узников.

— По моей оценке, транспорт из тридцати товарных вагонов с тремя тысячами человек ликвидировался за три часа. Когда работа продолжалась около четырнадцати часов, уничтожалось от двенадцати до пятнадцати тысяч человек. Было много дней, когда работа продолжалась с раннего утра до вечера, — такие данные о действии «конвейера смерти» привёл после войны на суде первый комендант лагеря Франц Штангль.

Сразу за «банями» располагались карьеры для захоронения тел. Когда места в земле уже начало не хватать, немцы возвели ещё и корпус крематория, где сжигали дотла тела убитых.

Всю территорию лагеря обнесли четырьмя рядами ограждений. Это был трёхметровый забор из колючей проволоки. Между рядами располагались вышки охраны, на каждой из которых был пулемёт, ходили патрули. А уже за вышками начинались минные поля. С той стороны, где находились бараки узников, и вовсе был выкопан ров с водой. Один только вид этих укреплений лишал всякой надежды на побег из лагеря.

Коллаж © L!FE. Первая депортация из Кракова. Фото: © flickr/damian entwistle © sobiborinterviews.nl

Для «фабрики смерти» немцы подобрали «профессионалов» своего дела. Лагерь возглавил оберштурмфюрер СС Франц Штангль и около 30 унтер-офицеров СС. Многие из них ранее принимали участие в программе умерщвления психически и тяжело больных граждан Германии. Эта операция получила название «Т-4». Притом на первом этапе этой операции нацисты убивали лишь детей до трёх лет, считая, что спасают тем самым нацию от наследственных болезней. Однако позднее под ликвидацию попали все возрасты.

Начальник лагеря Собибор

Среди эсэсовцев был комендант первого сектора Карл Френцель. Он был убеждённым нацистом, членом штурмовых отрядов Гитлера в 30-е годы. И хотя после войны на суде он говорил, что не испытывал к евреям никакой ненависти, а некоторые узники его даже любили, коллега Френцеля по Собибору дал иные показания.

Оператор газовых камер

Автор этих слов и вовсе был известен в лагере по прозвищу Газовый Мастер, или Банщик. Он был одним из тех, кто отвечал за работу газовых камер. По его признаниям, в Собиборе было уничтожено как минимум на 100 тысяч больше людей, чем фигурирует в официальных данных, т.е. около 350 тысяч человек. И, глядя на такой результат, вышестоящее начальство планировало увеличить лагерь, подчёркивал Бауэр.

Также он рассказал, что абсолютно все немцы в Собиборе участвовали в уничтожении людей и у каждого была зона ответственности. Но из-за того, что в окружении тысяч пленников они сами чувствовали себя как в окружении, эсэсовцы создали между собой нечто вроде братства.

Однако немцы занимали лишь руководящие должности в лагере. Рядовой состав был набран в основном из числа украинских националистов, в том числе тех, что ранее были советскими солдатами. Все они прошли специальную подготовку в учебном лагере СС «Травники». Перебежчики старались ничуть не уступать своим хозяевам в жестокости. Кроме того, все массовые расстрелы узников производили именно они. Один из самых известных «полицаев» Собибора — Иван Демьянюк. За годы Великой Отечественной войны он успел «поработать» сразу в нескольких «лагерях смерти». По примерным подсчётам, на его счету более 29 тысяч убитых человек.

Если бежать — то всем

Железнодорожный тупик полустанка Собибор — место выгрузки заключённых рядом с «лагерем смерти». Фото: © РИА Новости/Антон Денисов

Отчаяние и желание выжить ежедневно толкали узников на мысли о побеге. Все они прекрасно понимали, что следующий день для них может оказаться последним. А потому некоторые использовали любую возможность, чтобы оказаться за пределами колючей проволоки и вышек с охраной. Даже истребительная практика немцев, что за каждого сбежавшего эсэсовцы готовы были казнить сотни оставшихся, не останавливала людей. Напротив, она сплотила их в понимании того, что если и бежать, то всем сразу.

Летом 1943 года в лагере сформировался костяк подполья. Его возглавил сын польского раввина Леон Фельдхендлер. Однако заговорщики не имели ни военного опыта, ни чётко расписанного плана. Тем не менее они решили действовать. Побег был запланирован на сентябрь. Но планы нарушило непредвиденное обстоятельство: в начале сентября 1943 года в Собибор впервые привезли советских граждан (ранее узниками были евреи — в основном из Польши, Голландии, Франции и других европейских стран. — Прим. ред.). Вопреки сложившейся практике, немцы уничтожили не всех прибывших, оставив для работ около 80 человек.

Среди узников Собибора появление в лагере советских людей поселило огромное воодушевление и укрепило надежду на спасение. Во-первых, они узнали, что немцы были разбиты под Москвой, в Сталинграде, на Курской дуге и продолжают отступать. Во-вторых, среди вновь прибывших были пленные советские солдаты и офицеры, которые могли дать достойный отпор немцам.

узник лагеря Собибор

Среди советских узников особым авторитетом пользовалась группа мужчин во главе с офицером Александром Печерским. В 1941 году он был ранен во время выхода из окружения и в бессознательном состоянии попал в плен. До попадания в Собибор он прошёл не один лагерь, а потому одним из первых понял, что это за место и насколько ему и его товарищам повезло попасть в первый сектор, а не отправиться в «баню». Всего через неделю после приезда он уже лично увидел «работу» третьего сектора Собибора. Вот как описывал после войны Печерский это страшное зрелище.

«Прибыл очередной эшелон. Мы работали в северном лагере, немцы занимались новой партией лагерников, и наблюдение за нами было ослаблено. С лопатами в руках мы стояли и смотрели, что происходило в том лагере, где находилась «баня». Тишина, никакого движения. Вдруг раздался душераздирающий крик женщины, множества женщин, плач детей, крики «Мама!». Скоро голоса людей смешались с гоготанием всполошившихся гусей. Впоследствии мы узнали, что в том лагере держали триста гусей и во время работы «бани» их гоняли, чтобы своим гоготом они заглушали истошные крики людей.

Я стоял как парализованный. Испытывал ужас от беспомощности. Первый вывод: надо на что-то решиться. Ко мне подошли Шлойме Лейтман и Борис Цыбульский, бледные, подавленные. Цыбульский сказал: «Саша! Надо бежать отсюда. До леса двести метров. Немцы заняты. Охрану у ограды уложим топорами».

Я ответил: «Нам, может, удастся бежать. А что будет с остальными? Их сразу расстреляют. Если бежать — то всем сразу. Чтобы здесь никого не осталось. Часть, безусловно, погибнет, но кто спасётся — будет мстить».

— Ты прав, — согласился Цыбульский, — но откладывать надолго нельзя. Дело идёт к зиме. На снегу остаются следы, и вообще, зимой труднее находиться в лесу.

— Если вы мне доверяете, — сказал я, — ждите и молчите. Никому ни слова. Наступит время — скажу, что нужно делать.»

Люка, два топора, побег

Товарищи Печерского действительно сдержали слово, и про их уговор о побеге, как им казалось, никто не знает. Но в концлагере, где нервы обнажены, как оголённый провод, а люди спят штабелями и изнурённо работают бок о бок, тяжело скрыть внутренние переживания от готовящегося побега. Вскоре к Печерскому подошла группа узников и настоятельно рекомендовала прийти в женский барак. Причин объяснять не стали, но Печерский решил рискнуть.

Как оказалось, в женском бараке проводились тайные встречи группы под руководством Фельдхендлера. Он уже думал не столько об организации побега, сколько над тем, когда Советская армия или партизаны придут освобождать узников. Ответ Печерского был жёстким: «У партизан и без нас найдётся дело. За нас этого никто не сделает». К вечеру эту фразу уже повторяла большая часть пленников в Собиборе. Точки над «i» были поставлены: нужен побег.

Единогласно лагерное подполье выбрало своим лидером Александра Печерского. Сам же Александр незамедлительно приступил к разработке плана. Прежде всего он заявил, что важным условием побега является не только общее спасение, но и убийство всех немцев в лагере. После увиденных ужасов Печерский жаждал мести не меньше, чем свободы. А потому изначально предложенный вариант с подкопом ушёл в утиль.

Прежде всего Александр отметил, что необходима абсолютная конспирация, потому о запланированном побеге должно было знать не более десятка человек. Кроме того, важно было отвести подозрения немцев от Печерского как лидера сопротивления. В качестве прикрытия решено было познакомить его с какой-нибудь девушкой из лагеря. Под видом романа он мог спокойно посещать женский барак. Этой девушкой была выбрана Люка.

Люка была родом из немецкого Дортмунда. Печерский немного знал немецкий, а потому узнал, что её отец был коммунистом. Из-за этого семья Люки была вынуждена бежать в Голландию практически сразу после прихода к власти нацистов. Однако с началом войны её поймали и там. На вид Люке около 18 лет. У неё были короткие волосы каштанового цвета и непреодолимая тяга к курению. Она не знала ни русского, ни польского языков, что делало её идеальной спутницей для Печерского, ведь так она не могла узнать про план побега. Впрочем, вскоре женская интуиция подсказала ей, в чём смысл знакомства и встреч с советским офицером.

А пока Люка и, как она ласково называла Печерского, Саша проводили встречи у женского барака или у мастерской, разыгрывались сложнейшие комбинации для побега. Подпольная группа провела разведку территории вокруг лагеря, было вскрыто примерное расположение мин на поле за оградой, узники, работавшие в столярных мастерских, начали заготавливать ножи из подручных материалов, даже удалось выяснить, сколько патронов может быть при каждом охраннике из числа украинцев. Более того, участниками восстания согласились стать двое «капо» — Бжецкий и Чепик (привилегированные узники концлагеря, сотрудничающие с охраной. — Прим. ред.). Примерно через неделю во время празднования Йом-Киппура («Судного дня»), одного из главных праздников в иудаизме, Печерский представил свой план.

По признанию участников восстания, 14 октября 1943 года выдалось не по-осеннему солнечным и тёплым. Несмотря на то что до побега оставались считаные часы, из 600 узников Собибора о готовящейся операции знали не больше 20. Хотя многие догадывались, что что-то готовится, среди них была и Люка.

Во время обеда Печерский позвал её в мастерскую и сообщил, что вот-вот состоится побег. Он попросил девушку переодеться в мужскую одежду, чтобы легче было бежать в лесу. Люка очень испугалась, но больше за других узников и Сашу. Преодолев страх, она переоделась, а вернувшись в мастерскую, принесла рубашку. Она потребовала, чтобы Печерский её надел. По словам Люки, эта рубашка была единственной оставшейся от отца вещью. Именно в ней он неоднократно уходил от гестапо в Германии и Голландии. А значит, в случае чего она спасёт и Сашу, предположила Люка. Печерский принял подарок и надел.

А в этот момент в соседней комнате уже была спрятана пара тел убитых охранников. Во втором секторе всё тоже шло по плану. Немцев в Собиборе убивали лишь при помощи пары топоров. Притом делали это настолько же быстро, расчётливо и без эмоций, насколько сами эсэсовцы расправлялись с тысячами и тысячами евреев. Связь в лагере уже отсутствовала. В общей сложности узникам удалось зарубить 11 немцев. Трофеями узников оказалось 11 пистолетов и шесть винтовок. Однако в этот момент случилась первая накладка.

Раздался условный сигнал свистка «капо». Узники высыпали из бараков и мастерских на улицу и построились в колонны. Бжецкий скомандовал маршировать в сторону ворот лагеря. Такое поведение вызвало подозрения как у оставшихся немцев, так и у самих пленников. Сначала колонна сбилась, потом ускорилась, началась давка. Тогда начальник караула бросился наперерез толпе, чтобы вернуть узников в бараки, и был убит. Начался бой.

Движимые жаждой жизни люди не жалели своих жизней ради спасения чужих. Своими телами они прокладывали путь к спасению через ограждения, мины и огонь охраны. Так более половины узников Собибора оказались на свободе. Впрочем, это было лишь начало долгого пути, предстояло бежать как можно дальше и как можно дольше, не обращая внимания на усталость, голод и даже ранения.

Хоть немного оторвавшись от преследования, люди стали собираться вместе. Но Печерский категорически приказал всем разбиться на маленькие группы. Как выяснилось позже, это решение значительно повысило шансы на выживание, ведь немцы уже начали стягивать в район Собибора дополнительные силы и даже авиацию для поимки беглецов. Начиналась настоящая охота на людей. В течение последующих нескольких дней около 170 человек были схвачены и казнены немцами.

Лишь там, в лесу, Александр Печерский осознал, что в хаосе боя и бегства потерял из виду Люку. Он искал её среди спасшихся, спрашивал, знает ли кто-нибудь что-то о ней. Через неделю один польский еврей сказал, что, кажется, видел Люку живой в лесу, якобы она направлялась с поляками на запад. Путь же Александра лежал на восток к партизанам. 22 октября в составе группы из девяти человек он нашёл отряд партизан и продолжил борьбу с нацистами в его составе.

Памятник мемориального лагеря уничтожения Собибора — пирамида песка, смешанная с золой человека. Фото: © flickr/damian entwistle

Восстание в Собиборе вызвало в Берлине настоящую ярость. Концлагерь перестал существовать настолько же быстро, насколько появился. Словно и не было в том месте никогда ни бараков, ни вышек, ни гигантской трубы крематория, ни 250 тысяч уничтоженных людей.

Выживших эсэсовцев и прочих охранников преимущественно отправили на Балканы в итальянский город Триест. Основной их задачей была борьба с югославскими партизанами, что на тот момент считалось смертельным заданием. По расчётам руководства, эсэсовцы должны были искупить кровью свой провал в Собиборе. Тем не менее практически все они дожили до конца войны и даже смогли достаточно безмятежно дожить до 60-х годов, пока не начался судебный процесс по «делу Собибора». Но и здесь многим повезло: кто-то, как комендант лагеря, скончался сразу же после объявления приговора, а кто-то за уничтожение сотен тысяч людей получил лишь шесть лет тюрьмы.

Подобное везение обошло многих собиборцев стороной: из 320 спасшихся 14 октября 1943 года войну пережили лишь около 50. Среди них Александр Печерский и его боевые товарищи — Аркадий Вайспапир, Алексей Вайцен, Семён Розенфельд. Последний оставил свою уникальную надпись на поверженном Рейхстаге: «Барановичи — Собибор — Берлин».

О судьбе Люки нет достоверных данных. По обрывочной информации, удалось лишь примерно идентифицировать её личность. Как полагают историки, её настоящее имя Гертруда Попперт и в Собиборе она содержалась вместе с мужем Вальтером Поппертом. Известно, что он был убит немцами почти через две недели после побега.

Судьба Александра Печерского сложилась непросто. После партизанского отряда, где он успел пустить под откос два вражеских поезда, Печерский попал в штурмовой батальон. Однако война для него закончилась досрочно из-за ранения. В госпитале он встретил свою любовь, женился и вернулся в родной Ростов-на-Дону. Мирная жизнь оказалась немногим проще военной, несколько лет Печерский не мог устроиться на работу. Однако, несмотря на все невзгоды, он активно искал выживших узников Собибора, устраивал для них встречи по случаю юбилеев восстания, требовал от советских властей, чтобы первый фильм о Собиборе был снят в СССР, и до последнего дня своей жизнь хранил рубашку, подаренную ему Люкой в день побега из ада.

По странному стечению обстоятельств, в советские времена не обращали особого внимания на удивительный подвиг узников Собибора. Первый фильм о «лагере смерти» сняли в США. Роль Александра Печерского исполнил Рудгер Хауэр.

Казалось бы, историческая справедливость начала восстанавливаться. Герою отданы почести. В 2018 году выйдет российский фильм о Собиборе, где роль Печерского сыграл Хабенский. И даже наконец-то был согласован международный проект по реконструкции музейно-мемориального комплекса в Собиборе. Однако летом этого года польские власти полностью вычеркнули Россию из списка участников реконструкции музея.

Так политическая конъюнктура оказалась сильнее человеческой памяти. А игнорирование исторических фактов сыграло на руку лишь тем, кто в далёком 1943 году стёр лагерь Собибор с лица Земли, чтобы о его немыслимых преступлениях никто не узнал.

И если раньше тема ужасов в лагере Собибор была не так известна у нас на родине, то сейчас, наоборот, её пытаются «замолчать» извне. А это значит, что история может повториться вновь. Вопрос лишь в том, найдётся ли в случае чего новый Печерский, что поведёт за собой людей прямиком из ада?

Источник

Обучающий онлайн портал info.pay3.ru

собибор лагерь история побега краткое содержание

Побег из Собибора