снохачество на руси видео смотреть бесплатно
Душенька для грозного свёкра
У вас появилась возможность начать слушать аудио данной книги. Для прослушивания, воспользуйтесь переключателем между текстом и аудио.
Душенька для грозного свёкра
Душенька для грозного свекра
С конца сентября резко занепогодилось. Огороды и гумна сельчан тотчас осиротели, низкие, свинцовые тучи дружно бросились бороздить угрюмое и без того осеннее небо, ветер по-разбойничьи налетел на враз задрожавшие от неожиданности деревенские избенки, стараясь разнести в клочья немудреные крестьянские хозяйства. Время от времени по утрам выглядывало несмелое солнышко, но после обеда оно неизменно пряталось за рекой Сорокой, чтобы исчезнуть за нею на день-другой.
Как-то незаметно пришел Покров. Колкая снежная крупка заботливо припорошила промерзшие насквозь поля и луга, отбелила жадно чавкающие прежде осклизлые дороги, сорвала одиноко трепещущие листочки на бесстыдно оголенных деревьях.
На следующее воскресенье намечалось большое событие в жизни сорочинцев, и этим событием являлась свадьба первейшего на селе парня Трифона Дементьевича Макарова со скромной середнячкой Ульяной Васильевной Назаровой.
Огромный двухэтажный, на надежном каменном фундаменте, недавно отстроенный приезжими городскими рабочими особняк Макаровых дворцом царским высился среди небольших закопченных деревенских избушек. Сколько горниц вместило в себя сие агромаднейшее сооружение, простой народец не ведовал. Болтали любопытные сорокинские бабы, что недавно приезжали в гости к тысячнику самые настоящие благородные господа в закрытых золоченых каретах, пили-ели они за высоким забором попросту, да еще и ночевать остались. Да мало ли кто что говаривал!
В честь венчания единственного сына созвал наконец-то Дементий Евсеич в тот диковинный домино и народец местный, разве мог опозориться пред сельчанами главнейший в округе хозяин. Зрители из простых деревенских занимали большую часть хором у двери, а за княжеским столом, прикрытом накрахмаленными белоснежными скатертями, гордо восседали посаженные отцы и матери, родители жениха и невесты и другие почетные лица. Перед ними ярко горели сальные свечи, стояли несметные яства и знаменитая в народе водочка, кою умело изготовлял удалой мужик из волжских казаков Емельян Якушин.
Голытьба, не обделенная вниманием Макарова, часто метала самопальную за мятые воротники, а потом скабрезные шуточки взрывали гостей настолько, что подвыпившие бабенки и пьяные в стельку их благоверные хватались за что придется и чуть ли не валились от оглушительного хохота друг на друга.
Почетные же лица, искоса наблюдая за беснованием холопов, не дотрагивались до изысканных блюд, а будто ждали чего-то нового, интересного, и это новое предстало пред ними в виде ослепительной юной девушки с белоснежной косой на груди. (И откуда, скажите на милость, берутся в этой глуши такие красавицы?) Неприглядный малорослый парень с мокрым носом, важно выпятив тощую грудь, величаво вел сие чудо к толпе, жадно вбирающей в себя удивительные прелести молодицы.
Сколько времени пришлось новобрачной терпеть унижения от гостей, она не помнит, но всему когда-то приходит конец. Пришел конец и ее испытаниям. Отгремело омерзительное свадебное застолье, где невеста в ужасе закрывала глаза, когда бесконечное количество раз хмельные рты собутыльников, будто потешаясь над Улюшкой, кричали молодоженам «горько», и ей приходилось покорно подставлять немеющие от отвращения губы своему уже мужу.
– Пора и честь знать, – внезапно поднялась из-за стола неулыбчивая мать Трифона, и, с наслаждением прочувствовав мгновенно наступившую тишину, оглушительно провозгласила. – Приспело время молодым ступать почивать.
– Баиньки, – громко икнула какая-то подвыпившая баба, – строгать ребятишек – дело приятное.
– Ты ей покажи, паря, где раки зимуют, – поддержал односельчанку кто-то из мужиков.
— Хватит! – стукнул кулаком по столу Дементий Евсеич.
И Улюшка, в душе проклиная извечное повиновение детей родителям, низко пригибая тяжелую голову, чтобы окружающие не заметили ее негодования, спешно пошла навстречу своей погибели.
Большая кровать была разобрана, а в печи их уже совместной светелки прожорливо полыхал огонь. Он с жадностью лизал еще недавно бывшие живыми деревья, с аппетитом обгладывал хрупкие древесные косточки. Так и ее, Улюшку, скоро превратят в безликую обожженную дощечку.
– Укладывайся, – пошатываясь на неверных ногах, велел новобрачной хмельной муж, – баил же, что моей будешь. Так и вылезло.
Стуча зубами от отвращения, Уля безропотно скинула с себя свадебный наряд, стащила подаренные Мотей фильдекосовые чулки и под тяжелым взглядом Тришки натянула на безупречное тело заботливо расшитую сестрицей Натальюшкой ночную рубаху.
Пузырящийся тягучей слюной рот постылого по-хозяйски обхватил ее дрожащие губы, чтобы засосать их в вязкую глубину, пропитанную водкой и чесноком.
«Все! – промелькнуло в голове страдалицы, – все кончено, прощай навеки, вольная волюшка, посиделки вечерние с подружками милыми, жизнь неприхотливая и целомудренная».
Что-то мягкое и безвольное едва коснулось ее интимного места и внезапно замерло, пульсирующими толчками выдавливая из себя на оцепеневшие бедра Уленьки омерзительно теплую, комковатую жидкость.
«Что это? – ужаснулась девушка. – Вот срамота-то! Наверное, описался охальник ненавистный».
– Не скалься, дура, – раздраженно ткнул нареченную в бок любящий молодожен, – мотри, лапа чижолая у меня, выбью зубы то, нечем лузгать семечки будет.
Уля притихла и в комочек сжалась. Не шутит окаянный, сделает, что обещал. Только отчего он гневается на невесту свою? Разве виновата она, что выпил Тришка за свадебным столом через край. Нахлебался водки и квасу, вот и помочился на нее.
– А ну тебя, – махнул прокуренной рукой на жену Трифон, – Дык вставать завтра раненько, смотреть простыню маманя с батяней будут. Чаво покажем-то?
– Простыню? – подивилась Уленька и вспомнила как на Варькиной веселой свадьбе что-то красное вопящим от пьянки гостям казали. Тогда еще подумала девушка, что вишневое варенье это али свекла намазаны. Только почему все-же муж серчает? Вот и к стене отвернулся и захрапел даже. Видимо пожалел ее, сиротинку, Господь всемилостивый, отшатнул от нее рожу вонючую.
Мой миленок, как теленок,
Только веники вязать,
Проводил меня до дому,
Не сумел поцеловать, – послышался за окошком зычный голос сестры Матренушки.
– Везучая, – подумала Улюшка и, свернувшись в тугой калачик, горько заплакала.
Долго ли продолжала рыдать несчастная подле ненавистного кобеля, она и не знает, только все же сморил ее сон плутоватый. И во сне она кого-то видела: милую родительницу, кажется Анну Петровну, почившую. Или грозного свекра? Что он говорит ей?
– Вставай, краля, – положил горячую ладонь на вздрагивающее от рыданий худенькое плечико невестки Дементий Евсеич, – завсегда ведал, что сыночек мой единородный настоящим мужиком не является. Только какую байку мы гостям поведаем?
«Жалеет, – с удивлением подумала новобрачная. – А что за байка то»?
– Соболезную я тебе, лапушка, – окидывая презрительным взглядом пытающегося поднять голову наследника, понизил голос Дементий Евсеич, – Подь за мной, любезная, и будет им простыня красная.
– Что вы говорите, батюшка? – не уразумела тысячника Ульяна, – куда мне идти, к матушке что ли?
– Эк, непонятлива, чугунка, – крякнул старший Макаров. – Почивает Фекла Устиновна, десятый сон уж видит, да и неча знать ей о взаимоотношениях наших. Уразумела, ясынька?
«О каких взаимоотношениях»? – озадачилась Уленька, но, приученная в родимом гнездышке быть во всем послушной старшим по возрасту, встала и, натянув на внезапно озябшее тело сарафан, покрывшись шалью, покорно поплелась за хозяином каменной, почти господской, обители.
Дом спал и причудливо храпел на разные голоса, хотя где-то по-прежнему навязчиво играла гармошка и слышался похотливый бабий визг.
– Подь сюда,– неожиданно прохрипел грозный тысячник и обнял Ульяну так, что у той косточки затрещали. – Давно на тебя любуюсь, душенька. Нет краше тебя в Сорокине. И в Михайловске тоже нету. Обряжу тебя в парчу и кружева, озолочу, икрой и шоколадными конфетами кормить буду. Не отталкивай меня, девка, так как отныне заступником и опорой буду сиротке горемычной.
– Что вы, что вы? – отшатываясь от того, кто по деревенским законам должен стать ей вторым батюшкой, забормотала бедная девушка. – Пресвятая Богородица, грех-то, грех-то какой!
– Не вырывайся, – в исступлении начал целовать невестушку Дементий Евсеич, – а простыню-то пытливым гостям как являть будешь? – между поцелуями горячо шептал он. – Осрамиться хочешь, лапушка? Осрамиться и род Назаровых осрамить?
– Осрамиться? Как осрамиться? – упираясь локотками в грудь свекра, громко вскричала Улюшка и снова вспомнила развеселую свадьбу найденовскую. Свекла ли то была на этой простыне?
Кто-то кашлянул. Кто-то что-то протяжно проговорил. Или ругнулся? Ночь развиднялась. На первом этаже дома послышался грохот падающего предмета, наверное, стула, видимо прислуга встала чуть свет, чтобы накрыть стол для полсотни гостей, до сухоты в глотках жаждущих увидеть этот испачканный проклятущий кусок горожанской льняной ткани, вышитой по краям полевыми цветочками.
Раздался протяжный скрип открываемой двери, и сонная Фекла Устиновна, прикрывая зевающий рот пухлою, в изобилии унизанной сверкающими перстнями, пятерней, появилась в ее проеме.
– Чаво вы тута делате? – сморщенными губами прошамкала свекровка.
– Токо нехорошо бабе стало, – не смутился находчивый папаня Тришки. – А я как раз мимо проходил, стало быть содействие оказал болезной.
– Содействие? – окидывая стремительным подозрительным взглядом растрепанные волосы растерявшейся девушки, высокомерно изрекла хозяйка дома – Поди к мужу, любезная, он тебя исцелит.
Возблагодарив Бога за подмогу, Уленька шустро отвернулась от пылающих адским огнем очей свекра и, провожаемая колким взглядом обманутой пожилой женщины, побежала к непонятному ей сопливому Тришке.
Не дождалась Уля утра, задремала, а оно подоспело нежданно-негаданно: дверь внезапно резко распахнулась, чтобы впустить в светелку к еще почивающим молодоженам стайку улыбчивых мужиков и баб.
– Девка не порчена! – выдернула из-под новобрачных смятую простыню, щедро вымазанную чем-то пунцовым, сестра Матрена и ликующе обвела победным взглядом притихших односельчан. – У Назаровых отроду в роду брака не было!
Уля вздрогнула и с недоумением посмотрела на мужа. Тришка сопел и исступленно тряс непутевой башкой. Фекла Устиновна, вскинув к вискам невидимые брови, застыла в тупом молчании. Дементий Евсеич довольно улыбался. Заглянув в его хитроватое лицо, Уля устыдилась и опустила глаза к сильным, покрытым длинными черными волосками дланям свекра. Большой палец на правой руке хозяина дома был перевязан какой-то желтоватой, пропитанной кровью, тряпицей.
(глава из романа «Лилия Белая»)
— Раздевайся и ложись, — приказал свёкр втолкнул сноху в спальню
Первый раз Катя увидела отца своего мужа Сергея на свадьбе. Приглашён он не был, пришёл сам и даже не глядя в сторону вспыхнувший от гнева бывшей жены через весь зал направился к сыну и его невесте Серёже.
— Знаю, что я здесь нежеланный гость, но всё-таки ты мой сын и я не мог тебя не поздравить с таким важным событием, — проговорил он и протянул ему пухлый конверт с деньгами. — Невеста у тебя красавица, уверен что она будет самой лучшей женой. Ты представишь нас друг другу?
— Да, папа познакомься. Дорогая, это мой отец, Олег Иванович. Ну, а это, — повернулся он к отцу. — Как ты понимаешь, моя жена Катя.
— Катюша позвольте пригласить вас на танец, — улыбнулся Олег и протянул руку.
Катя робко взглянула на мужа, он кивнул и девушка вложила ладошку в руку свёкра. Он уверенно повёл её в танце и она вдруг смущенно подумала что он ещё так молод и хорош собой. Олег Иванович наклонился к снохе и прошептал:
— Я от всей души желаю вам, Серёже счастья, а это мой личный тебе подарок.
Остановившись Олег достал из внутреннего кармана пиджака продолговатую коробочку, в которой лежал изящный золотой браслет и изумительные серги. Катя ахнула и покраснела. Девушка выросла в бедной семье и кроме тонюсенькой золотой цепочки, который ей подарили родственники на 18-летие с кинувшись тремя семьями у неё никогда не было украшений. Олег иванович поцеловал раскрасневшую сноху в руку, потом отвёл к жениху и простившись ушёл.
— Серёжа, — повернулась к мужу Катя, — может быть ты догонишь и вернёшь отца?! Неудобно как-то получилось!
— Катюша, я аж тебе рассказывал, что мама не простила ему многочисленных измен. Видишь, как она на нас смотрит, больше всего на свете она не хотела, чтобы он тут появился.
Катя взглянул на Ингу Валерьевну и заметила молнии, которые искрились в её глазах.
— Серёжа, пожалуйста пойди успокой её, пригласи на танец. Давай не будем портить наш праздник.
Сергей кивнул и направился к матери. Она и самом деле была недовольна появлением на свадьбе Олега. Инга Валерьевна была на восемь лет старше бывшего супруга и теперь яростью думала о том, что он выглядит просто замечательно.
Боже, как же он красив. Серёжа весь в него и как же она была бы счастлива, если бы не постоянные измены Олега, которые она не намеревалась прощать. Он гулял от неё даже когда она была беременна, а потом в глаза нагло врал что любит только её. Инга покосилась на второго мужа Юрия, отчима Сергея, после развода она вышла за него из-за денег, а ещё назло Олегу, но ни дня не была с ним счастлива.
Сейчас он лысоватый, краснолицый толстячок с аппетитом уничтожал тарелку с какой-то закуской не обращая ни на кого внимания. Его не смутило даже появление Олега, а Инга с ненавистью и неожиданной завистью смотрела, как тот кружиться по залу с невестой сына.
Катя и так не особо ей нравилось, а теперь когда она увидела её танцующую с Олегом почувствовала укол ревности и всплеск неприязни по отношению к невестке, и только сын сумел хоть немного успокоить её.
— Ты знал, что он придет? — спросила она у него.
— Нет мам. Ты что? Я ж знал, что тебе это будет неприятно.
— Да, неприятно, — кивнула Инга и поцеловала сергея в щёку, — спасибо тебе сынок, а теперь иди. Иди к невесте нехорошо оставлять её одну.
…С того дня прошло десять лет. Первое время Инга Валерьевна часто навещала сына и невестку, постоянно придиралась к Кате, не стеснялась проверять кастрюли в холодильнике и пыль под кроватью, диваном, и если что-то её не устраивало, то выговаривала не только невестке, но и сыну.
— Зря ты так её разбаловал Серёжа, столько девушек вокруг хороших, а ты нашёл такую грязную. Я кастрюлю с супом открыла, чуть не задохнулась. Сегодня же зайду в книжный магазин и куплю ей книгу рецептов, сейчас много таких и для мультиварки или духового шкафа. Вот зачем спрашивается у вас только техники, если твоя жена всё равно ничего не делает.
Катя от беды плакала, а Сергей посмеивался над женой и даже не думал успокаивать её, а когда же она начинала говорить о том, что хочет ребёнка только отмахивался:
— Ты что хочешь, чтобы мама тут у нас поселилась, она же тебе родного внука ни за что не доверит? Ты за мной ухаживать не успеваешь, куда тебе ещё ребёнка.
— Вообще-то её внук это прежде всего наш с тобой сын. Мой сын, а не её! А ты уже взрослый мужчина, тебе жена нужна или нянька?!
Но Сергей только отмахивался от жены. Спокойно Катя вздохнула только когда Инга Валерьевна вместе с мужем Юрием уехала жить заграницу и больше не возвращалась от туда, лишь иногда созваниваюсь с сыном. Несколько раз за эти годы сына и сноху навещал Олег Иваныч, его визиты были совсем не похожи на визиты Инги: во-первых он никогда не приходил с пустыми руками: во вторых вёл себя как обычный гость, был вежлив и приятен в беседе. Катю благодарил за угощение, говорил что она очень вкусно готовит и она краснела от удовольствия. Под его взглядами, когда же он уходил с сожалением думала, что Сергей совсем не похож характером на своего отца. В самом деле с каждым годом муж отдалялся от неё. Катя давно догадывалась, что он изменяет ей, но когда пыталась найти хоть какое-то доказательство оказывалось, что кроме подозрений у неё ничего нет.
— Катя прекрати, — говорил ей Сергей. — Ты знаешь, что я работаю в компании в которой командировки обычное дело. Это ты работаешь простым продавцом, а у меня всё намного сложнее.
Серёжа, — вздыхала катя, — но мы с тобой живём, как соседи. Я не пойму зачем я тебе нужна?
— Ты моя жена и я тебя люблю!- равнодушно отвечал Сергей не отрываясь от компьютера.
— Неправда это! — губы Кати дрожали. — Я чувствую, что ты меня обманываешь. Уверена, что у тебя есть женщина, а может быть и не одна!
— Катя, ну перестань прошу тебя! Не выдумывай, лучше скажи, как ты сегодня себя чувствуешь?
Катя не ответила и ушла в свою комнату и легла на диван. У неё в самом деле сильно болела спина, сказывались тяжёлые коробки с продуктами которые она принимала, а потом торопливо раскладывала по полкам. Магазинчик в котором работала Катя был небольшой и вся работа ложилась на её плечи и пожилой напарницы.
Теперь Катерина лежала отвернувшись лицом к стене и ждала, что муж подойдёт, обнимет пожалеет её и приласкает, но кнопки клавиатуры продолжали отстукивать свой нервный ритм и Кате ничего не оставалось делать, как лежать заливаясь слезами. Так она и уснула, а утром стало с уверенностью что подаст заявление о разводе. Сергей ещё спал и Катя ушла на работу, от порога спальне взглянув на мужа она и не догадывалась, что видит его в последний раз.
Время приближалось к полудню, когда в магазин к Кате зашла немолодая уже женщина.
— Что я могу вам предложить? — с улыбкой обратилась к ней Катерина, но та в ответ только хмуро взглянула на неё:
— Ты что ли будешь жена Сергея?
— Да, моего мужа зовут Сергей, — насторожилась Катя.
Женщина на всякий случай уточнила фамилию и катя снова кивнула.
— Я Валентина Петровна и вот, что хочу тебе сказать Катерина… — немного помолчав начала женщина. — Твой Сергей уже три года с моей Светой живёт. Дочка она моя, ребёнок у них Артёмка и ещё дитё будет. Света уже на четвертом месяце.
Катя без сил опустилась на стул и скоро она сложила руки на коленях. Женщина была настроена воинственно, но увидев безмолвное горе Екатерины внезапно пожалела её:
— Не нравится он мне, зять такой, — заговорила она снова, — а только ты пойми, вы же просто так живёте без детей, а внукам моим отец нужен. Ты молодая, красивая. Ты себе ещё мужика найдёшь, а этого отдай Свете, ей нужнее, чем тебе… Ты не сердись, что я тебе всё это говорю, да только он сам какой… В жизни тебе не признается, а света не хочет видеть тебя и её понять тоже можно. Она не сразу узнала, что Сергей женат, а потому вроде, как и не виноват.
Валентина Петровна снова помолчала внимательно глядя на молчавшую Катю, а та пытаясь справиться с собой сидела закрыв лицо руками.
— Сегодня он повёз её в область на консультацию, — проговорил Валентина и словно забыв с кем разговаривать начала пояснять. — Света там рожать хочет, а здесь такие врачи…
— Хватит! Я всё поняла… — сказала Катерина едва слышно и вдруг добавила срывающимся голосом. — Уходите и оставьте меня, оставьте…
Женщина внимательно взглянула на неё, хотела что-то ещё сказать, но не стала и вышла. Катя на негнущихся ногах прошла в подсобку, где Люда, её напарница допивала чай и попросила её выйти в зал.
— Ты чего такая бледная? — испугалась Людмила.
— Потом, потом… — махнула Катя и как только за ней закрылась дверь опустилась прямо на грязный пол сотрясаясь от рыданий.
Немного успокоившись она решила позвонить Сергею, но поискав телефон поняла, что забыла его дома. Да он видимо так и остался лежать в прихожей на полке. С трудом доработав до 4 часов Катя попросила Людмилу прикрыть перед начальством, если то появится.
— Я домой пойду Люсенька, ты уж сама тут справишься.
— Иди, иди… На тебе лица ведь нету и не волнуйся прикрою.
Катя пришла домой и поняла, что Сергей ещё не вернулся. Телефон и в самом деле лежал на полке. Она взяла его и удивлённо вскинула брови, ей несколько раз звонил Сергей и больше 20 какой-то незнакомый номер. Катя позвонила Сергею, но он ей не ответил, тогда она набрала незнакомого абонента.
— Алло. Здравствуйте у меня много пропущенных с вашего номера.
— Здравствуйте, Екатерина Ильинична, — мужской голос уточнив с кем разговаривает назвал своё имя, должность и звание. — Кем вы приходитесь Сергею Олеговичу.
— Вынужден сообщить вам, что в районе двух часов дня на трассе произошло столкновение двух автомобилей, ваш супруг его спутница погибли на месте. Примите мои соболезнования. Для опознания вам необходимо подъехать по адресу…
Катя почувствовала, как телефон плавится в её руках. Она слушала сотрудника ГИБДД кивая, как будто он мог её увидеть.
— Алло, вы меня слышите?
— Да, — ответила Катя и добавила, — я сейчас приеду.
Она и не заметила, как опустилась на пуфик стоявший тут же в прихожей, когда же попыталась подняться, поняла что ноги не слушаются её. Долго Катя сидела глядя в стену, потом позвонила отцу Сергея и сказала, что произошло.
— Катя, катя, что ты такое говоришь? — послышался в трубке голос Олега.
— Я загородом, но уже выезжаю.
— Я буду в больнице, меня ждут, — ответила Катя.
Она приехала туда раньше Олега и сразу же столкнулась с обезумевшей от горя Валентиной Петровной, та сразу накинулась на Катю с кулаками.
— Это всё ты… Ты виновата ведьма несчастная. Ребёночка хоть бы пожалела. Я к тебе по-хорошему пришла а ты…
— Вы с ума сошли, — пробовала защищаться Катя. — Я тут у причём.
— Ты виновата, ты. Ты проклинала их, я знаю.
Удары посыпались на Катерину, и она охнув стала оседать на пол, но её подхватили крепкие мужские руки. В ту же секунду Валентину Петровну медсёстры и кто-то из врачей отвели в процедурный кабинет находившийся рядом и укололи успокоительного, а Катю прижал к себе Олег Иванович тихо шепча что-то доброе.
Катя вообще не представляла, как бы справилась со всем, если бы не свёкор. Инга Валерьевна который он сам сообщила трагедии не вынесла удара и попала в больницу. Юрий конечно же остался с ней. Олег не оставлял Катю, вместе с ней он оформил все документы, оплатил службу, которая занялась процессом похорон. Проследил, чтобы всё прошло на достойном уровне.
Катя очень переживала. Она никак не могла смириться с тем, что произошло, а ещё и не давала покоя мысль, что они очень плохо расстались с Сергеем. Он врал ей несколько лет, изменял, жил на две семьи и скрывал, что у него есть дети. Когда же она говорила ему, что мечтает о малыше, он даже слышать об этом не хотел, просил подождать. Катя не понимала зачем он жил с ней, если она была ему не нужна. Долгие 10 лет он жил, а она просто существовала.
За что, за что сергей так поступил с ней? Ведь она его любила, но теперь все эти вопросы задавать бессмысленно и ей просто нужно было смириться с мыслью, что прошлое останется таким каким было и никто не может повернуть время вспять. Кроме душевной боли Катя чувствовала и физическую, она с трудом передвигала ноги и просто подкашивались от резкой боли в спине. Болеутоляющие таблетки перестали помогать, Екатерина не подавала виду только потому, что рядом всегда была рука Олега Ивановича, на которую она могла опереться.
Вернувшись домой с похорон Катя перестала сдерживаться и вскрикнула от нового приступа.
— Катя что? — спросил Олег Иванович входя за ней следом.
— Больно, не могу, спина. Просто сил уже нет.
— Нет, — Катя залилась краской. — Что вы, не надо…
Ну олег не стал её слушать и повёл в спальню. Он чуть не силой отвёл её туда и сказал:
— Раздевайся и поворачивайся. Мне нужно осмотреть тебя.
— Катя, я врач невролог и могу тебя уверить, очень хороший. Не надо стесняться, я хочу тебе помочь.
— Я не могу снять сама.
Олег помог ей раздеться, а когда она осталась в одном белье аккуратно положил на диван, очень быстро он нашел её болевые точки и задав несколько вопросов покачал головой:
— Давай я помогу тебе одеться.
Он поднял её и в какой-то момент Катя оказалось его объятьях. Ощущая его прикосновение каждой частичкой своей коже она испуганно взглянула Олегу в глаза и он мгновенно понял её взгляд.
— Катюша, ты очень хорошая девочка, красивая. Знаю ты была несчастлива с Сергеем. Я замечал это, догадывался, но ты ещё встретишь свою любовь. Я тебе это обещаю. — Он помог ей одеться и усадил на диван. — А теперь расскажи мне. Всё я же вижу, ты что-то носишь в себе и это очень сильно тебя мучает.
Катя кивнула и вдруг расплакалась, напряжение последних дней стал отпускать её и она выплёскивала в словах всю боль и обиду, которая разрывала ей душу.
— Вы понимаете, Сергей ушёл, а я не могу его простить. Не могу думать о нём спокойно и понять тоже не могу. Как мне теперь с этим жить я не знаю. Олег Иванович вот вы тоже изменяли жене, расскажите почему, чего не хватает вам мужчинам?
— Катя. — грустно улыбнулся Олег. — Я тебя понимаю и обиды твои тоже. Не знаю, чем руководствовался Сергей и конечно он был неправ, хотя бы в том плане, что мучил вас обоих и тебя в большей степени. Поверь мне очень жаль, но всё-таки я прошу тебя простить его, так будет легче тебе. Не надо держать в себе плохие воспоминания, ведь у вас не всегда было так, хорошее тоже было и если он не смог просто взять и уйти от тебя, значит ты была ему дорога. Он просто запутался. Мы ведь с тобой не знаем Светлану, может быть он один раз оступился и попал в её сети из которых не смог выбраться, и не говори, что ты проиграла ей. У вас на Сергея были одинаковые права. Да, она родила ему ребенка и хотела родить ещё, но его женой была именно ты, а не она. Я прошу тебя не думай больше об этом. Серёжа ушёл твоим мужем, а за его ошибки он будет отвечать уже не перед людьми и ты прости его просто прости и отпусти. Ему тяжелее, он унёс с собой чувство вины по отношению к тебе. А что касается меня, то я могу тебе сказать о своей откровенностью, я никогда не изменял жене. Ты ведь имеешь ввиду Ингу. Уверен, что это она говорила тебе об этом и всё-таки это не так. Мы познакомились с ней на море, знаешь у нас был самый обычный курортный роман. Мне было 19 лет и я каждую минуту изучал этот мир, торопился жить, а Инга только, что развелась с первым мужем и приехала, чтобы отвлечься от неприятного процесса. В общем мы так сказать нашли друг друга. Да, Инга была старше и опытнее меня во всём, но разве это имело какое-то значение. Я влюбился и весь без остатка растворился в наших отношениях. С курорта мы уехали вместе и уже не расставались, а вскоре стали мужем и женой. Потом родился Серёжа. Катя, я очень любил жену и сына, но она изводила меня своей ревностью. Вырывалась ко мне в кабинет, когда я работал. Обвиняла меня в несуществующих изменах, обыскивала каждый сантиметр моей одежды, выхватывала трубку когда я с кем-то говорил по телефону. Со мной в кабинете не хотела работать ни одна медсестра, потому что Инга просто не давала несчастным девушкам житья. Я терпел долго, уверял жену, что люблю только её. Как мог доказывал это, только всё было бесполезно, она вынудила меня уйти. Когда начался шантаж сыном и упрёки в стиле, ты нас бросил, а я не бросал. Не поверишь мы с Серёжей виделись тайком, я приходил к нему в школу, часто виделся с ней в кафе. Бывало и такое, что он говорил матери что идёт к другу, а сам приходил ко мне и всё под большим секретом. Иначе Инга не простила бы ни его, ни меня. Конечно после неё у меня были женщины, я даже был женат, но что-то не срослось и мы разошлись. Вот и всё…
— Теперь всё, стал я другим. У меня больше нет сына, а Серёжа так и остался моим единственным ребёнком. Зато ты говоришь, что где-то живёт мой внук Артёмка. Я найду его и постараюсь принять участие в его воспитании, всё-таки малыш моя кровь, кто знает может быть мне удастся передать ему то, что я не смог дать Серёже.
— Если вам удастся сделать это… — тихо сказала Катя, — жена у Артёмки будет самой счастливой женщиной на свете.
— Ты Катя тоже ещё будешь счастлива, но сначала нужно заняться твоим здоровьем.
Уже на следующий день Олег отвёз Катю в клинику и передал своему другу Николаю сказав, чтобы тот позаботился о ней и в скором времени вылечил, а сам отправился к Валентине Петровне и после долгого разговора получил разрешение видит с Артёмом. Инга о внуке ничего не хотела слышать, а ещё она не простила Катю за то, что та не пожелала оставаться вдовой и вышла замуж за какого-то доктора.
Через пять лет когда Валентина Петровна не стало Олег забрал мальчика к себе. Внук в любимому дедушке души не чаял, а ещё обожал бывать в гостях у тёти Кати и дяди Коли, а там играть с их маленьким сыночком. Артём плохо понимал кем ему приходится Катерина и её муж, но точно знал, что они очень хорошие и любят его так же как и он их, а дедушка Олег говорил, что все вместе они семья, хоть они живут вместе, но разве это имеет значение для тех кто любит друг друга.