сказочник афанасьев биография для детей

Александр Афанасьев

Биография

Благодаря труду великого собирателя сказок, мифов, легенд и фольклора Александра Афанасьева дети с детства знакомы с такими замечательными поучительными произведениями, как «Курочка Ряба», «Репка», «Колобок», «Жар-птица и Василиса-царевна». Поистине ценное наследие оставил после себя талантливый фольклорист и ученый.

Детство и юность

Афанасьев Александр Николаевич появился на свет 23 июля 1826 года в небольшом городке Богучар, что располагается на юге Воронежской губернии. Его отец, служивший уездным стряпчим, старался дать своим детям качественное образование и прививал любовь к знаниям. Его жена рано ушла из жизни.

Когда дедушка маленького Саши умер, он вместе с родными перебрался в имение, что находилось в соседнем городе Боброве. В новом доме располагалась огромная библиотека, которую полюбил будущий фольклорист. Ему приносило удовольствие чтение исторических книг – с ранних лет в Афанасьеве-младшем пробудилась заинтересованность к культуре и истории.

Портрет Александра Афанасьева / Православная энциклопедия

В 11-летнем возрасте Саша поступил в Воронежскую гимназию, в которой проучился до своего совершеннолетия. Преподаватели учебного заведения эксплуатировали грубый метод воспитания – наносили ученикам телесные повреждения, силой заставляли зазубривать уроки.

Несмотря на давящую недоброжелательную атмосферу в коллективе, Афанасьев сумел с достоинством завершить образование и не растерять свои возвышенные стремления. После получения аттестата парень переехал в Москву.

В столице юноша успешно сдал вступительные экзамены в Московский университет, став студентом юридического факультета. Несмотря на то, что его больше влекли литература, этнос и история, Александр отучился все 4 года и получил степень кандидата. Его учителями были историк Кавелин Константин Дмитриевич, литературный критик Шевырев Степан Петрович и филолог Бодянский Осип Максимович.

Карьера

Во времена студенчества Афанасьев начал публицистическую деятельность, написав и разместив свою первую статью в журнале «Современник» под заголовком «Государственное хозяйство при Петре Великом», датированную 1847 годом. На Виссариона Белинского произвели впечатления научные аспекты публикации, поэтому литературный критик одобрил дебют начинающего писателя.

Из Александра мог получиться блестящий профессор, однако один случай помешал построению его ученой карьеры. Во время учебы в 1848 году в Московский университет прибыл граф Уваров, являющийся министром просвещения. Его целью было оценить общественные настроения преподавательского состава из-за событий в Западной Европе. Для осуществления своей цели мужчина присутствовал на лекциях, некоторые из них читали студенты, и Афанасьев не стал исключением.

Документальный фильм «Александр Афанасьев. Жизнь, отданная сказке»

Рассказ юноши о влиянии самодержавной власти на уголовное право в 16-м и 17-м веках пришелся не по вкусу графу Уварову. Однако Александр вместо того, чтобы молча согласиться с авторитетным мнением, начал отстаивать свое. Данная ситуация повлияла на дальнейшую жизнь студента: окончив вуз, он так и не смог найти вакансию в государственных образовательных учреждениях, из-за чего молодому специалисту пришлось начать работать в частной школе.

Годом позднее Афанасьев, заручившись поддержкой Калачева, стал сотрудником Главного архива, располагающегося в столичном Министерстве иностранных дел. В этом месте мужчина проработал 13 лет, постепенно поднимаясь по карьерной лестнице. Сначала дослужился до звания начальника отделения, а позже – до правителя дел комиссии при архиве, курировавшей печатание грамот и договоров на государственном уровне.

Источник

«Он шёл по сказочному царству» – Афанасьев Александр Николаевич

МБУК «Межпоселенческая библиотека Апшеронского района» > «Он шёл по сказочному царству» – Афанасьев Александр Николаевич

Любите ли вы сказки? Что за вопрос! Конечно, любите, даже если вы уже совсем взрослые и очень серьезные.

Вы ведь знаете их огромное множество: о мышке-норушке и лягушке-квакушке, о хитром мужике и глупом барине, о богатырях и королевнах, о Змее-Горыныче и Бабе Яге, о волшебных приключениях и чудесных превращениях…

Сказки – это наше первое знакомство с литературой, первые уроки доброты, трудолюбия, храбрости, справедливости. Значит, чем больше сказок знаешь, тем мудрее станешь!

Таким мудрым человеком был Александр Николаевич Афанасьев. За восемь лет он собрал, изучил и издал огромное количество русских народных сказок: волшебных и бытовых, сказок потешных и сказок о животных.

Так их и называют теперь – «Сказки Афанасьева». Сокровища, открытые Афанасьевым, бесценны. Мир до сих пор не знает другого собрания народных сказок, которое по богатству можно сравнить с афанасьевским.

«Шестьсот сказок – не сочиненных на манер народных и не переделанных на литературный манер, – шестьсот подлинных народных сказок принес нам в своих сундуках Афанасьев». Так написал в замечательной книге «А рассказать тебе сказку. », посвященной Афанасьеву, В. Порудоминский.

Выдающийся русский историк, исследователь русского фольклора, литературовед Александр Николаевич Афанасьев родился 11 июля 1826 года в уездном городе Богучаре Воронежской губернии. Вскоре Афанасьевы переехали в Бобров, где отец семейства долгое время служил стряпчим – мелким судейским чиновником.

Когда Саше исполняется 11 лет, он поступает в воронежскую губернскую гимназию. Гимназические годы остались в воспоминаниях будущего фольклориста не только зубрежкой, но и первыми попытками бороться за свои права и убеждения, против несправедливых наказаний. Уже тогда в мальчике проявились те черты, которые со временем переросли в сильный характер. Годы учебы в гимназии для А. Афанасьева – это и определение своих дальнейших путей: в нем проявляется интерес к литературе и истории, к творческой деятельности.

После окончания гимназии Александр уезжает в Москву, где поступает на юридический факультет университета. Ещё студентом, в 20-летнем возрасте, Афанасьев опубликовал первую статью.

По окончании университета А.Н. Афанасьев находит работу в Московском главном архиве Министерства иностранных дел. Одновременно он редактирует журнал «Библиографические записки», публикует исторические документы. Он издал также письма и некоторые стихотворения А.С. Пушкина, написал несколько статей о русских писателях, в том числе о Лермонтове и Фонвизине. Его перу принадлежат интересные этнографические статьи о верованиях и обычаях славян: «Дедушка Домовой», «Колдовство на Руси в старину», он писал о ведьмах, леших, о сказочном острове Буяне. Позднее Афанасьев издал книгу в трех томах «Поэтические воззрения славян на природу».

Афанасьев А.Н. занимается собиранием песен, заговоров, пословиц, примет и загадок, описывает обряды, еще сохранившиеся в русских деревнях. Открываются интереснейшие вещи. Оказывается, известная песня «Во поле березонька стояла» не так проста, как кажется на первый взгляд. Это одна из песен, тайно исполнявшихся девушками в лесу в «русальи дни» и обращенных к этим мифическим обитательницам рек и озер.

Главный труд Александра Афанасьева – трёхтомное собрание сказок. Всего было их восемь выпусков. В издании 1873 года тексты впервые расположены в определённом порядке – сказки о животных, волшебные, бытовые сказки. Учёные приняли такую классификацию, и она применяется до сих пор. Из каких материалов сложилась книга? Сам Афанасьев записал не более десятка сказок. 150 сказок ему передал В.И. Даль. Афанасьев работал в архиве Русского географического общества. Там он познакомился с записями многочисленных сказок, собранных по далёким окраинам России. Далеко прокладывали свои пути экспедиции общества. Отделы русского географического общества открывались на Урале и в Сибири, на Украине и Кавказе. Общество собиралось серьёзно изучать нравы и язык народа, его поверья, сказки, песни. Замыслы общества совпали с замыслами Афанасьева – выпустить сказки на свет белый. Со всех концов страны потекли к Афанасьеву весёлые прозрачные ручейки записей.

Разные герои живут в сказках А.Н. Афанасьева: необычайные, волшебные – Кощей и Марья Моревна, Жар-Птица и Баба Яга; самые обыкновенные – солдат и крестьянин, бедняк и богач, поп и работник. В каждом сказочном образе показаны хорошие и дурные стороны человека, заложен «добрым молодцам урок». Ведь даже животные в сказках учат нас не бояться и не завидовать, быть храбрыми и находчивыми.

Последним трудом Афанасьева стало издание «Русских детских сказок», куда он отобрал самые интересные сказки для ребят, приспособив фольклорные произведения для детского чтения. Сказки о Лисе и Журавле, о Теремке, о Пузыре, Соломинке и Лапте, о Колобке – такие родные для всех нас сказки! Несмотря на тяжелую болезнь, А. Н. Афанасьев упорно трудился над составлением этой книги. Он очень хотел, чтобы маленькие читатели узнали и полюбили народную сказку.

Собирание произведений народного творчества продолжалось и в последующие годы другими учеными-фольклористами. Выходят все новые сборники сказок, пословиц, поговорок, песен и легенд. Но почти в каждой книге сказок мы встретим знакомые пометки: «из сборника А.Н.Афанасьева». Значит, дело всей жизни нашего замечательного земляка продолжает жить.

А.Н. Афанасьев навсегда остался в истории русской культуры – своим трудом и любовью к родному слову, воплощенным в «Народных русских сказках Александра Николаевича Афанасьева».

Читаем сказку с Афанасьевым

Давайте и мы вместе с Александром Афанасьевым побываем в Медном, Серебряном и Золотом царстве народной сказки.

«В некотором царстве, в некотором государстве жил-был…». С первых слов Афанасьева покоряет красота сказки — ее поэтическая искренность, чистота, ее детская наивность и доверчивость, живописная меткость слова. Он писал, что сказка пробуждает в человеке теплую любовь к людям, благо­родные намерения, освежает чувства. Но первоначальная пленительная поэзия сказки — это еще Медное царство.

И в Серебряном царстве открывается Афанасьеву благородный смысл сказки, вызревший в уме и сердце народа. Кривде и Злу никогда не побить Правды и Добра. Бедняк, готовый от­дать убогому последнюю краюху, побеждает жадного Бога­ча. Счастье золотым яблоком падает в руки Сироте, а не жестокой Мачехе. И настоящий герой сказки – человек доб­рый, простой и душевный, которого злые и хитрые люди на­зывают с насмешкою Дураком.

Но Афанасьев спешит в Зо­лотое царство. Там хочет он понять значение сказки: раз­гадать сокровенную суть ее событий и образов, увидеть ее появление; он хочет побывать среди тех первых сказочни­ков, для которых все вокруг было неведомым, таинственным и чудесным – солнце, звезды, тучи, река.

В Золотом царстве сказку читает Афанасьев-ученый. Ищет в ней отзвуки древних представлений и верований. Его манят открытия.

Вместе с Афанасьевым-ученым прочитаем и мы сказку про Ма­рью Моревну.

…В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иван-царевич; у него было три сестры: одна Марья-царевна, другая Ольга-царевна, третья Анна-царевна. Пошел ца­ревич с сестрами во зеленый сад погулять. Вдруг находит на небо туча черная, встает гроза страшная. «Пойдемте, сест­рицы, домой!» – говорит Иван-царевич. Только пришли во дворец, как грянул гром, раздвоился потолок и, влетел к ним в горницу ясен сокол, ударился сокол об пол, сделался доб­рым молодцем и говорит: «Здравствуй, Иван-царевич! Преж­де я ходил гостем, а теперь пришел сватом; хочу у тебя сест­рицу Марью-царевну посватать… Вскоре Ольгу-царевну посватал орел, а Анну-царевну – ворон. Унесли птицы царевен в свои далекие царства.

Женихи-птицы, прилетающие с грозой, темными тучами, вихрем, молнией – это образы стихий, объясняет Афанась­ев. В некоторых записях сказок женихов прямо зовут: Дождь, Гром, Ветер. Так же и красные девицы, которых сва­тают, выступают иногда под именами Солнца, Луны, Звез­ды. Люди видели, как во время грозы исчезают на небе све­тила, поэтический язык сказки создал образ похищенных красавиц.

Заскучал Иван-царевич один и собрался в дорогу – сест­риц навестить. Наезжал он на шатры белые, выходила к нему навстречу Марья Моревна: «Здравствуй, царевич. Ку­да едешь – по воле аль по неволе?» Отвечал ей Иван-царе­вич: «Добры молодцы по неволе не ездят».

— «Ну, коли не к спеху, погости у меня».

Остался Иван-царевич, погостил два дня, полюбил Марью Моревну да и женился на ней.

Марья Моревна, говорит Афанасьев,- поэтический образ солнца. В отчестве её – «Моревна» — высказано представле­ние о солнце, как о дочери моря (героиня другой сказки Василиса Премудрая прямо названа дочерью Морского царя). Солнце восходит из-за моря и опускается в него. На рассве­те и закате солнце «купается в море, – не отсюда ли час­тый образ сказок: «купающиеся царевны». «Вдруг приле­тают двенадцать голубиц; ударились о сыру землю и обер­нулись красными девицами, все до единой красоты неска- занныя: ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать! Поскидали платья и пустились в озеро: играют, плещутся, сме­ются, песни поют».

…Уезжала Марья Моревна из своего дворца, Ивану-царевичу наказывала: «Везде ходи, за всем присматривай, только в этот чулан не моги заглядывать!» Но Иван-царевич не вытерпел, как только Марья Моревна уехала, тотчас бросил­ся в чулан, отворил дверь, глянул – а там висит Кощей Бессмертный, на двенадцати цепях прикован. Просит Кощей у Ивана-царевича: «Сжалься надо мной, дай мне напиться!»

Пожалел его царевич, дал ему ведро воды. Кощей опять запросил. Царевич дал ему другое ведро, потом третье. Как выпил Кощей третье ведро – взял свою прежнюю силу, тряхнул цепями и сразу все двенадцать порвал. Сказал: «Спасибо, Иван Царевич! Теперь тебе никогда не видать Марьи Mo- ревны, как ушей своих!» — и страшным вихрем вылетел в окно.

Кощей на железных цепях, размышляет Афанасьев, – это туча, окованная зимним холодом. Она снова набирает силу, когда вдоволь напьется воды, то есть весною. Тогда она срывается с места и уносит Марью Моревну- закрывает солнце.

…Снарядился Иван-царевич и пошел в путь-дорогу: «Что ни будет, а разыщу Марью Моревну!» Долго брел по белу свету, наконец увидал Кощеев дворец. Нашел Марью Морев­ну и увел с собою. Но Кощей Бессмертный догнал их на доб­ром коне, Марью Моревну отобрал, а Ивану-царевичу ска­зал: «Ну, первый раз тебя прощаю за твою доброту, что водой меня напоил; и в другой раз прощу, а в третий бере­гись — на куски изрублю!» Не послушал его Иван-царевич, в другой раз увел Марью Моревну, – Кощей опять их догнал. А в третий раз изрубил Кощей Ивана-царевича на куски, сло­жил в смоленую бочку, скрепил бочку железными обручами и бросил в синее море. Спасли царевича зятья: орел поднял бурю, и волны выбросили бочку на берег; сокол подхватил её, унес в поднебесье, бросил с высоты и разбил; а ворон по­летел за живою и мертвою водою.

Так ветры приносят облака, из которых льются оживляю­щие землю дожди, замечает Афанасьев.

Иван-царевич на богатырском коне, заключает Афана­сьев, есть сам Перун, языческий бог грома и молнии: своим могучим ударом он разбивает тучи и выводит солнце из-за темных гор.

В ученых статьях Афанасьев отвергает пословицу «Сказ­ка – складка, а песня – быль. Сказка – не пустая склад­ка, пишет Афанасьев, в ней, как и во всех созданиях целого народа, не могло быть и нет ни нарочно сочинённой лжи, ни уклонения от действительного мира. Чудеса сказки – это чу­деса могучих сил природы, увиденные глазами| древности. А сама сказка — это родившийся в далекие времена рассказ человека о природе. Чтобы понять первоначальное значение сказки, мы должны снова найти живое понимание древних преданий, тогда все загадочное объяснится само собою.

Аникин, В. Александр Николаевич Афанасьев и его фольклорные сборники / В. Аникин // Народные русские сказки: из сб. А.Н. Афанасьева. – Москва, 1990. – С. 5-14.

Аникин, В. Александр Николаевич Афанасьев и его сказки / В. Аникин // Русские детские сказки. – Москва, 1986. – С. 5-8.

Афанасьев, А.Н. Русские народные сказки / А.Н. Афанасьев; Науч. ред. текста, послесл. и примеч. В.П.Аникина; Илл. Л. Непомнящего. – Москва: ОНИКС 21 век,2001. – 336 с., ил. – (Золотая библиотека)

Бахтин, В. От былины до считалки: рассказы о фольклоре / В. Бахтин. – Ленинград.: Дет. лит., 1982. – 189 с.

Телегин, С. А.Н.Афанасьев: мифологический взгляд на природу и человека / С. Телегин // Лит. в школе. – 1997. – № 3. – С.69-79.

Яковлев, А. Менестрели, или Песня выбора: рассказ об Александре Николаевиче Афанасьеве (1826-1871) / А. Яковлев // Первое сентября. – 2003. – 19 апр. (№ 28).

Понравилась информация? Поделитесь ссылкой на данную страницу с своими друзьями, нажмите на одну из кнопок социальных сетей:

Источник

Сказочник афанасьев биография для детей

Войти

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

ИНТЕРЕСНЫЕ БИОГРАФИИ. СКАЗОЧНИК ВСЕЯ РУСИ.

Такой вот носатый-бородатый-лысый дядька.

Очень любопытна его биография. Родился Афанасьев в маленьком провинциальном городишке, окончив гимназию, покинул родные пенаты и поступил на юридический факультет Московского университета. По окончанию учёбы, устроился в архив Министерства иностранных дел. В этом тихом месте он протирал штаны 13 лет дослужившись до должности правителя дел комиссии печатания государственных грамот и договоров. Параллельно увлекался этнографией, славянским фольклором погружаясь всё глубже и глубже в народное творчество. Успешно публиковался в «Современнике», «Отечественных записках» и других литературных журналах.

Реакция современников на очередной литературный проект Афанасьева была неоднозначной. Профессиональные историки, читая этот труд, откровенно плевались, а известные писатели-народники, не гнушались его частенько цитировать. Несмотря на сомнительную достоверность собранных там материалов, в наше время книга стала одним из немногих источников знаний, о дохристианских верованиях славян. По этой причине она сейчас чрезвычайно популярна у неоязычников.

Иллюстрация Ивана Билибина, 1902г.

Иллюстрация Бориса Забирохина, 2008г.

Следующим логичным шагом Александра Николаевича стал выпуск в 1870 году сборника «Русские детские сказки». Он планировал сделать это ещё когда готовил к печати полное собрание сказок: «…я решился выпустить для детей отдельное издание, не удерживая областных особенностей говора, не обременяя книгу примечаниями и выбравши из нескольких вариантов лучшие по рассказу».

После предыдущих, совсем не детских, литературных экспериментов Афанасьева, публика и критики этот сборник встретили настороженно. Сам автор искренне надеялся что «…найдутся дети, которым отцы и матери не побоятся давать читать сказки…», однако цензура сочла несколько сказок из книги неприемлемыми и вредными, о чём уведомила все учебные заведения страны. Ситуация уникальнейшая. По сути, самобытную народную культуру которую старательно собирал Афанасьев, государство этому народу изучать настоятельно не рекомендовало.

«Русские детские сказки» стали последним трудом Афанасьева. Спустя год он скончался от чахотки в возрасте всего 45 лет. В 1866 году книга была всё же переиздана. С тех пор она выдержала более 25 изданий, не считая бесчисленных сокращённых версий и сейчас, в России, наверное, сложно найти хоть одного человека, не знакомого с этими сказками.

Источник

Сказочник афанасьев биография для детей

Отец писателя, Николай Иванович Афанасьев – небогатый дворянин, скромный провинциальный стряпчий – рано разглядел в сыне способности к учёбе. Он не мог обеспечить ему аристократического домашнего образования, но чуть ли не половину семейного бюджета отдавал всяческим учителям. Мальчишкой Александр Афанасьев уже свободно читал по-французски и по-немецки, знал священную историю. Много лет спустя Александр Николаевич вспоминал с любовью, хотя и не без иронии: «Пользуясь дедовской библиотекой, я рано, с самых нежных детских лет, начал читать, и как теперь помню, бывало, тайком от отца (мать моя умерла очень рано) уйдешь на мезонин, где помещались шкапы с книгами, и зимою в нетопленой комнате, дрожа от холода, с жадностью читаешь. Как прежде, так и теперь, готов был я долго просиживать за книгою и забывал самый голод, и нередко приходил отец и прогонял меня с мезонина, отнимая книги, читать которые он постоянно запрещал, в чем и прав был: книги были не по возрасту. Но запрещения эти действовали плохо; шкапы не запирались, и страсть неугомонно подталкивала идти в мезонин».

А.Н. Афанасьев

Воронежскую гимназию Афанасьев вспоминал всё больше в саркастическом духе, усмехаясь над гимназическим уставом с правом сечь розгами до 4 класса и постоянной тенденцией начальства сечь до 5-го. К счастью, любовь к чтению гимназия из него не выбила.

А потом – московский университет. Вот тут Афанасьеву повезло: он застал лучшие годы Дома на Моховой. На кафедрах блистали корифеи: Тимофей Грановский, Пётр Кудрявцев, Сергей Соловьев… Любимым профессором Афанасьева стал Константин Дмитриевич Кавелин, увидевший в воронежском гимназисте будущего историка права. Они сблизились, Кавелин опекал Афанасьева, но к концу университетского курса на студента всё сильнее стал влиять молодой профессор Фёдор Буслаев, вернувшийся из Германии в ореоле ранней мудрости. В буслаевской «мифологической школе» было ощущение тайны, это завораживало. Афанасьев всё серьёзнее задумывался о фольклоре, о народном характере, о познании мира через миф, изучал немецкую и французскую филологию с прицелом на исследование русской сказки.

Начинающий правовед чувствовал в себе призвание историка. Первые публикации Афанасьева обнаружили кропотливого и увлеченного исследователя: «Государственное хозяйство при Петре Великом», «О вотчинах и поместьях». Причем опубликовал он эти капитальные статьи не где-нибудь, а в лучших литературных журналах того времени: «Современнике» и «Отечественных записках». Афанасьев пришелся ко двору в литературных и библиофильских кругах.

Официальную идеологию молодой исследователь отторгал. Во многом именно поэтому провалилась его попытка стать преподавателем в альма-матер. Для него устроили своего рода смотрины – публичную лекцию «Краткий очерк общественной жизни русских в три последних столетия допетровского периода». Аж в присутствии министра народного просвещения! Судя по записям в дневнике Афанасьева, это были размышления о роли самодержавия в установлении и развитии крепостного права. Впоследствии он вспоминал: «Лекция эта вызвала несколько замечаний со стороны министра, с которыми, однако, я не догадался сейчас же согласиться. Шевырев с братиею нашли в ней то, чего в ней не было и быть не могло. Весьма благодарен, что печатно отозвался он о моей лекции с равнодушным хладнокровием, а в непечатных отзывах…» Об университете пришлось забыть. В 1849 году с помощью Кавелина ему удалось поступить в Главный архив министерства иностранных дел. Там Афанасьев прослужил 13 лет. Служба давала возможность сносно содержать семью, не забывая при этом о науке.

Идею собрания сказок с научно-популярными комментариями Афанасьев вынашивал долго. В 1851-м он не без робости объяснял в письме к редактору «Отечественных записок»: «Издание будет ученое, по образцу издания бр Гриммов. Текст сказки будет сопровождаться нужными филологическими и мифологическими примечаниями, что еще больше даст цены этому материалу; кроме того, тождественные сказки будут сличены с немецкими сказками по изданию Гриммов, и аналогичные места разных сказок указаны. Войдет сюда также сличение сказок с народными песнями. Изданию я предпослал бы большое предисловие о значении сказок и метода их ученого издания. Одна сказка через три или через два номера, — смотря по возможности, — не займет в журнале много места. Притом предмет этот не чужд интереса». Так начиналась затея, которая позже прославит Афанасьева, хотя и принесет ему новые невзгоды. Архивист оказался незаурядным организатором: идея собирания русских сказок объединила многих исследователей. Самую действенную помощь оказал Афанасьеву Владимир Иванович Даль, подаривший ему сотни сказок для отбора. Откликнулись и другие литераторы.

«Сказочная» эпопея показала, что Александр Николаевич Афанасьев – не только большой учёный и собиратель фольклора, но и писатель талантливый, с чувством языка и меры. Таинственные, страшные и весёлые афанасьевские сказки забавляют и утешают. И впрямь: что нам остается без прибауток и острот? Только уныние.

Афанасьев почти не вмешивался в заповедное течение повествования, отточенное многими поколениями. Но подготовил для нас грандиозный корпус сказок, равного которому не было в мире. Отныне русский читатель с ребяческих лет знал, что в любой тупиковой ситуации есть пути к спасению, в том числе и чудесные. Лучшие сказочные герои – Иван, солдат, Василиса Прекрасная – навсегда остаются с нами. И Марья Моревна, о которой Афанасьев написал увлекательное исследование. Самые шаловливые сказки, конечно, не попали в сборник, адресованный детям. Но юмор – подчас ёрнический – у Афанасьева рассыпан повсюду.

Чередовать страшное со смешным – излюбленный приём фольклора. Он нашел интонацию «Ай потешить вас сказочкой? А сказочка чудесная: есть в ней дивы дивные, чуды чудные». И эти афанасьевские присказки настраивали на подобающий лад. «Грянул гром, раздвоился потолок и влетел в горницу ясен сокол, ударился сокол об пол, сделался добрым молодцем: «Здравствуй, Иван-царевич! Прежде я ходил гостем, а теперь пришел сватом; хочу у тебя сестрицу посватать. » Всё это – как страшный, но притягательный сон. Целый мир, в котором на каждом шагу – фантастические приключения, опасные чудеса.

Надо заметить, что недавний друг и благодетель Афанасьева Кавелин обрушился на «мифологические» статьи фольклориста с высокомерной критикой. Пришлось отбиваться, это добавляло в исследовательскую работу азарта. Афанасьев запальчиво отстаивал своё научное кредо: «Мифология – такая же наука, как наука о допотопных животных: она воссоздает целый организм по разрозненным остаткам старины».

Но значительно опаснее Кавелина были идейные противники «крамольных» сказок. Консерваторы не принимали сатирической сути сказок: им не хватало почтения к царскому званию. А Афанасьева не устраивало имперское благолепие середины XIX века с его хижинами и дворцами. Он мечтал о всеобщем образовании, о реформах в социалистическом духе. Культ царской семьи казался ему надуманным, фальшивым. Да и в народе к хозяевам жизни относились то насмешливо, то неприязненно – это видно по афанасьевским сказкам. Или Александр Николаевич намеренно выбирал дерзновенные сюжеты, вёл пропаганду? Нет, он был объективным исследователем. А сказка – вообще-то жанр вольнодумный.

Сказители не оглядываются на правительственную конъюнктуру, а помпезный официоз того времени сильно отличался от реальности. Это мало кого устраивало из мыслящих людей. Многие притворялись по инерции или ради комфорта, а Афанасьев был открывателем по натуре, в известном смысле он лез на рожон. И в этом – еще один его урок, который, конечно, мы осознаём уже далеко не в детстве. «В одной деревне жил-был поп да мужик; у попа было семь коров, у мужика была только одна, да хорошая. Только поповы глаза завистливы; задумал поп, как бы ухитриться, да отжилить у мужика и последнюю корову: «Тогда было бы у меня восемь! «» Как могли относиться к такой сказке 150 лет назад? Как к потрясению основ, не иначе.

Что правдивее: фольклор или наука? Вечный вопрос, неразрешимая дилемма. Писатель или учёный зависит от многих обстоятельств, он вынужден соотносить своё творчество с конъюнктурой – даже если противостоит ей. Сказки же слагают дилетанты, чистой воды добровольцы. Как говорили в старину на Руси – охотники. Сочиняют как бог на душу положит, а исторические впечатления дедов и прадедов передают, конечно, не без искажений. Но – в точности так, как оно сохранилось в народной памяти. Поэтому без сказок трудно понять историю. Трудно осознать, к чему наши предки относились с уважением, о чём мечтали, а чего боялись. Самое удивительное, что во многом мы с ними совпадаем – и в этом непрерывная сила фольклора. Афанасьеву удалось сдвинуть гору: он открыл русскую сказку и для филологической науки, и для широкой читательской аудитории на много поколений вперед.

Критика поеживалась от сатирических сказок: «Чего только не изображается в них, не говоря уже о главной идее почти всех этих сказок, то есть торжестве хитрости, направленной к достижению какой-либо своекорыстной цели, в некоторых проводятся олицетворенные возмутительные идеи, как, например, в сказке «Правда и кривда», в которой доказывается, что «правдою на свете мудренно жить, какая нынче правда! За правду в Сибирь угодишь»…

В немилость попал афанасьевский сборник «Русских народных легенд», в котором содержались народные вольные интерпретации христианских сюжетов. Эротические и сатирические «Заветные русские сказки» при жизни собирателя вышли в свет только в Швейцарии. Сказки Афанасьева с боями прорвались через цензуру и, увы, только после смерти автора были опубликованы с академической полнотой. Его сборники многократно переиздавались, к началу ХХ века они стали самым популярным чтением в России. А после революции Афанасьева признали классиком окончательно. Появилось немало новых переизданий – и массовых детских, и академических, с научными комментариями. Афанасьева и сегодня переиздают регулярно.

В 1858-м Афанасьев стал редактором задуманного им журнала «Библиографические записки». Издателем стал книготорговец Николай Щепкин – сын выдающегося актера Малого театра. Афанасьеву и Щепкину удалось впервые опубликовать по рукописям некоторые произведения Пушкина, Лермонтова Гоголя… Сотрудничал с афанасьевским журналом и видный историк Иван Егорович Забелин. Он мечтал опубликовать и ввести в научный оборот всю «потаенную» русскую литературу, ходившую в списках. Но пройти через «узкие райские врата цензуры» удавалось далеко не всегда. Самые крамольные рукописи издатели «Библиографических записок» переправляли в Лондон Герцену для публикации в «Полярной звезде». Афанасьевский журнал завоевал ученую аудиторию, но финансовой поддержки хватило только на двадцать номеров…

По-видимому, именно за связи с Герценом в 1862-м Афанасьева уволили из министерского архива. На несколько месяцев он лишился средств к существованию, в трудные дни приходилось распродавать книги. Он устроился секретарем в Городскую думу, затем – в одной из инстанций мирового суда, но эту работу воспринимал как мытарство. А ведь в научном мире его уже по праву считали корифеем фольклористики.

Один из первых английских славистов Уильям Ролстон в 1870 г. беседовал с Афанасьевым в его московской квартире. Британский ученый с теплотой вспоминал эту встречу и набросал любопытный портрет русского сказочника: «Я провел с ним очень короткое время в его совершенно русском доме, стоявшем посреди такого обширного двора (даже можно сказать пустыря), что легко можно было подумать, будто находишься в деревне, а не в столичном городе. Комната его со всей ее обстановкой была именно в таком роде, в каком можно было надеяться встретить в доме такого истинного ученого — повсюду книги и везде следы и указания на литературный труд. Да и самою личностью своей он выражал идею высокого труженика, труженика не из материальных выгод, но из сердечной любви к своему предмету и из благородного желания извлечь из тьмы и вывести на свет литературные сокровища, так долго скрывавшиеся в малочитаемых хрониках и других неизвестных памятниках, или же кроющиеся в памяти народа, к которой ученые обращаются еще менее». Так он и жил – в трудах. Иначе не умел.

Так бывает: слава не спасла учёного от нужды, от преждевременной смерти. Но и бессмертие сказочника всея Руси не оспаривается.

Автор: Евгений Павлов, кандидат филологических наук
Источник: журнал «Живая история» №7(14) 2016 г.

Источник