речь персонажа в литературе
Блокнот писателя Светланы Беловой
Блог о жизни, творчестве и саморазвитии
Речь персонажа в литературе
Одна из моих хороших знакомых, читая «Письма Деду Морозу», отметила, что у неё нет ощущения, что письма написаны разными людьми. Честно говоря, в процессе работы над книгой думала над речью героев и честно старалась передавать по-разному речь Деда и Светы, но, видимо, сделала это чересчур тонко и не явно. Работая над последующими текстами, не сразу, но пришла к выводу, что действительно — речь персонажей стоит делать разнообразной, и при этом не бояться преувеличений. Поэтому пришла мысль собрать основные варианты разнообразить речь героев.
Какой может быть речь персонажа в литературе?
Примеров и вариантов масса. Изучая тему, наткнулась на любопытный сайт, который в лёгкой и приятной манере доходчиво и с огромным количеством примеров (литературных, кино, играх) показывает действие того или иного способа передать особенность речи героя или персонажа. Там вообще целая энциклопедия (и про то, какие могут быть миры, и какие персонажи, и вообще куча интересного для писателя не только книг, но и сценаристов, и создателей игр), изучать можно бесконечно. Но в этот раз для себя подобрала наиболее интересные языковые особенности, те, которые смогу вставить в тексты или которые дают пищу моему беспокойному уму. 😀
Думаю, не стоит пояснять важность создания особенностей речи для персонажей и героев, поскольку это помогает как охарактеризовать героев, так и сделать их запоминающимися.
образ героя создаётся не только речью, конечно
Итак, собственно к речи.
Заикание
Нередко встречается этот приём, который может показывать на неуверенность героя, а также на его психологические травмы в прошлом. Может использоваться в тотальном формате — когда герой всегда заикается (принц Альберт в фильме «Король говорит»), или в частичном — когда герой начинает заикаться в состоянии стресса или неловкой ситуации. Яркий пример, конечно, Акунинский Эраст Фандорин.
Особенное произношение некоторых звуков
Например, грассирующее, раскатистое «р», неправильное произношение или «проглатывание» некоторых звуков.
Вспомним логопеда из фильма «По семейным обстоятельствам»: «Февочка, сфафы: «ЫЫба!» Учитывая, что так говорит логопед, это, конечно, характеристика. А в целом, на мой взгляд, такие особенности произношения (не слишком фатальные, конечно) скорее больше для создания запоминающегося образа, а не передачи характера: «Елена Кохановская, стагоста» Так смешно картавит и совсем не стесняется», Михаил Нисенбаум «Теплые вещи».
Слова-паразиты, жаргонизмы, сленг
Применяется для характеристики персонажей, которые не отличаются высокой культурой речи, как правило, мало образованные. А также для указания на определённый социальный слой, на принадлежность к криминальным кругам, молодёжи и иным «группам».
Обратный порядок слов
Наверняка, многие вспомнят мастера Йоду из «Звездных войн». Единственное, что этот вариант не допустим для главного героя или для персонажа, у которого много слов — читать такой текст в большом объёме будет проблематично.
Частое употребление слов, которые не несут нагрузки
Понравилось, как описано это в вышеупомянутой энциклопедии: «Давыдов, факт, главный герой «Поднятой целины» Михаила Шолохова, факт, запомнился манерой в каждое, факт, предложение, вставлять слово «факт», факт!»
Кроме того, лично мне вспоминается Давид Гоцман из сериала «Ликвидация», который любил приговаривать: «Картина маслом».
Кстати говоря, одна моя героиня в только пишущейся книге (третьей, видимо 😀 ) тоже оказалась такой — чисто интуитивно вышло, что применила именно этот способ.
(Зло)употребление поговорок
Когда герой вместо нормальной речи применяет разнообразные поговорки. Впрочем, я бы сюда же отнесла и неустанное цитирование стихов или просто всяческой литературы. Проявляется либо от случая к случаю (бандит Круглый из кинофильма «Брат»), либо постоянно (девушка из «Героя нашего времени», глава «Тамань»: «Что ты делала сегодня на кровле?» — «А смотрела, откуда ветер дует». — «Зачем тебе?» — «Откуда ветер, оттуда и счастье». — «Что же? разве ты песнею зазывала счастье?» — «Где поется, там и счастливится». — «А как неравно напоешь себе горе?» — «Ну что ж? где не будет лучше, там будет хуже, а от худа до добра опять недалеко»).
Иносказание, афористичность, разговор загадками
Схожий с предыдущим вариантом, но всё-таки эффект другой. Подходит для эпизодических героев, отличающихся мудростью. Нередко их слова приходится кому-то разгадывать, либо сюжет позже объясняет смысл сказанного ранее. Примером можно назвать мастера Угвэя из «Кунг-Фу Панда» или Акунинскую Наину Телианову из серии романов про Пелагию.
Профессиональные термины, канцелярит
Также указывает на принадлежность персонажа к тому или иному кругу, а также увлечённость профессией. Если часто герой много лет проработал государственным служащим или в юриспруденции, вполне возможно, что и в разговорной речи будет использовать много канцелярщины и разного рода речевых штампов. Однако, для главного героя вряд ли допустимо, потому что тут важно не переборщить — чтобы текст оставался не только читабельным, но и вызывал желание читать дальше. Что с обилием канцелярщины и заумных терминов будет сложно сделать. Хотя лично мне нравится способность Джоди Пиколт создавать героев-учёных, при этом не перегружая текст всякого рода заумными терминами.
Устаревшие слова, архаизмы, диалектизмы
Чаще применяется в речи пожилого поколения, сельских жителей. Можно применять для создания контраста современному жителю мегаполиса, только тогда стоит тщательно продумать обоснованность такого словоупотребления.
Создание собственных слов или разговор на придуманном языке
В фантастических книгах часто можно встретить, как персонажи придумывают несуществующие слова, например, эльфы у Толкиена говорят на «эльфийском». Для героев-волшебников просто необходимое свойство — придумывать заклинания из непонятных, несуществующих слов. Кроме того, создание слов может свидетельствовать о психическом заболевании или ином отклонении персонажа. К этому разделу относится Бармаглот из «Алисы в Стране Чудес»: «Варкалось. Хливкие шорьки. Пырялись по наве, И хрюкотали зелюки, Как мюмзики в мове».
О себе (о других) во втором или третьем лице
Или даже о себе во множественном числе. Вариантов много, создаваемое впечатление также меняется. Говоря о короле «Их величество» — допустимо, а вот если «Их, великого ученого, не устраивает…» — это уже ирония, даже с поддёвкой. Также применяется для дистанцирования, отделения персонажа от других. Яркий пример: Голлум из «Властелина колец», который говорит в третьем лице и о себе, и о собеседнике.
Скорее такой приём допустимо использовать для не вполне вменяемых персонажей, либо для «пришельцев». Но интересно, что в реальной жизни в некоторых языках такой вариант речи считается вполне нормальным (стоит это изучить, если действие переносится во Францию, к примеру, или в Японию).
если пишешь о других странах-мирах, как быть с языком — языковых барьеров не существует или необходимо каким-то образом (каким?) пояснить в тексте, почему герои не «из нашего мира» говорят на «нашем языке»?
Молчащий/чрезмерно говорливый
Как характеристика героя может использоваться его молчаливость или разговорчивость. Причём этим приёмом можно знатно играть на протяжении повествования. Потому что он может обретать гиперболизированные черты: тотально немой герой (Герасим из «Муму»), временно лишившийся голоса («Русалочка»), излишняя болтливость в режиме «онлайн» (Осёл из «Шрека») или только в экстренных случаях (опять мультик — «Ух ты, говорящая рыба!», там парень-рыба давил на психику Ээху содержанием и скоростью рассказывания историй).
если герой тотально немой — как тогда он общается (жестами, записками, рисунками, мычанием…)
Конечно, это не все варианты речевой характеристики персонажа. Возможно, со временем дополню эту статью. 😉
Полагаю, материал будет больше полезен начинающим писателям. Но и активные читатели могут тоже в комментариях дополнить этот список, если отмечали в прочитанных книгах каких-то по-особенному разговорчивых (или наоборот молчаливых) персонажей. 😉
Благодарю за ссылку на эту статью!
Речь персонажа в литературе : 16 комментариев
Хорошую работу проделала, Светик! Говорливых тебе персонажей!
Да какая тут работа, Ириш! Просто выбрала с пары сайтов идеи, да своих примеров в паре мест добавила. 😉 Главное, что это мне самой подсказка. 🙂
Интересный разбор речи персонажей. В этом аспекте я о них не задумывалась, больше обращала внимание на особенности речевых оборотов. У каждого человека свой словарный запас и зависит он не только от уровня культуры, но и от местности проживания. Спасибо, Светлана, за интересную статью!
Согласна, Мария. Речевые особенности зависят от многих факторов, а писатель, как особенно наблюдательный человек, должен это подмечать и прописывать. 😉
Это точно Мария подметила. У нас иногда люди из соседних деревень разговаривают совсем по-разному.
На мой взгляд, «частое употребление слов, которые не несут никакой нагрузки» — это те же слова-паразиты.
Что касается сайта — да, там очень много всего. Так много, что не хочется застревать. Иначе некогда писать будет. Тем более, мне показалось или очень неудобно там находить то, что тебе нужно? Как теперь говорят, юзабилити — я бы сказала, что оно не ахти. Так и не поняла, Светочка, где ты там нашла эту информацию. Хотя, сказать по правде, недолго там поболталась.
Но вообще, тема хорошая и подала ты ее удобно для восприятия. Речь — одна из важнейших характеристик персонажа, которая вполне может стать изюминкой в произведении.
Насчет «Морозных писем» — честно сказать, именно на этот момент я не обратила внимания. Там много всего другого было, наверное, что отвлекло. Я почерпнула очень много информации о разных вкусностях и странах.
Возможно и это в тот же раздел, согласна, но для речи персонажей это вполне допустимо. Раньше у меня как-то это в голове не умещалось. В смысле, когда читала, как говорят другие персонажи, не цеплялась взглядом за это, а сама боюсь применять в своих текстах. Забывая, что для речи автора — это недопустимо, а для персонажа — более чем. 😀
Сайт тот по типу «википедии» сделан. Честно говоря, я просто внизу по ссылкам бродила. Ну и примерно представляла уже, что именно мне нужно найти. 😉 Была цель, скажем. И, конечно, поскольку там рыться можно бесконечно, сделала статью у себя, подобрав наиболее подходящие для меня варианты. Может, смогу оттолкнуться от них и придумать какой-то свой способ выразить героев — ну в смысле речевую особенность.
Насчет «Морозных писем» — честно сказать, именно на этот момент я не обратила внимания.
На самом деле, для меня это сигнал задуматься — и совсем не зря, ведь по сути я действительно применяю разные выразительные средства очень тонко и «скупо», а между тем читателю многое не понятно остаётся.
А вообще — такие вот замечания от читателей — наглядное доказательство, как по-разному все воспринимают книги и написанные тексты. 😉 Впрочем, никогда не питала иллюзий, что все одинаково понимают написанное. 😉
Все, что есть в жизни, допустимо и для персонажей. Только пользоваться иными приемами надо осторожно, чтобы читателя не раздражать излишне. Даже если это в словах персонажа. Только бояться не надо — лучше пробовать, если, конечно, это оправдано. И если не применяешь, мне кажется, это твоя интуиция дает понять, что в конкретных случаях тебе это и не нужно.
Мне кажется, если мы, читая другие произведения, начинаем слишком за что-то цепляться взглядом, то это скорее минус, а не плюс автору. Вот если есть особенность, но она органична в тексте — тогда другое дело.
И если я чувствую или мне говорят, что что-то осталось непонятным, то ищу причины не в речевых характеристиках — они, думаю, вытекают из того, насколько хорошо мы знаем своих персонажей и насколько четко проработали сюжет. А все остальное, любые выразительные средства, вытекает отсюда.
Конечно, ты права, Светик: каждый по-своему воспринимает произведения. И это здорово: есть надежда, что наши рассказы найдут своих читателей.
Мне кажется, если мы, читая другие произведения, начинаем слишком за что-то цепляться взглядом, то это скорее минус, а не плюс автору.
Не знаю, Светочка, с одной стороны, согласна с тобой. А если посмотреть с другой стороны, вроде как и не совсем. Не могу толком объяснить… 😳
Вот ты меня опять заставила задуматься. Понимаешь, не могу я найти ту тонкую грань между «не бояться применять» и «слушать интуицию», чтобы использовать какие-то приёмы более ярко. Как с тем же конфликтом, будь он неладен. Надо его выпячивать, а у меня всё сглажено, чуть ли не тонкой вуалью подёрнуто, попробуй докопайся до этого самого конфликта…
Н-да, узнаю Весы… 🙂 Не надо конфликт «выпячивать» — надо, чтобы он тоже органично вплетался в повествование. И важно, чтобы он все же был, и лучше не один, в произведении. Именно конфликт тянет за собой сюжет и заставляет героев проявлять себя, показывать с лучших сторон (здесь «лучших» — в плане художественном, а не человеческом).
Мне кажется, что в своих произведениях ты просто не всегда умеешь вычленить, что ли, те же конфликты, которые есть. Ну, да, у «Златы» в первом варианте я тоже их не наблюдаю — но ты и сама заявила, что это всего лишь наброски. Твоя интуиция ведет тебя в верном направлении, на мой взгляд, остается научиться распознавать ее знаки. 🙂
Мне кажется, что в своих произведениях ты просто не всегда умеешь вычленить, что ли, те же конфликты, которые есть.
Хочется думать, что так и есть. Это всё же лучше, чем если я совсем не умею их прописывать. 😀 Хотя учусь, стараюсь сейчас на это особенно обращать внимание. Правда, судя по сборнику, получается так себе… Конфликты вроде бы есть, но они такие… «лёёёёгонькие»…
Ну, да, у «Златы» в первом варианте я тоже их не наблюдаю — но ты и сама заявила, что это всего лишь наброски.
Так она писалась же «с налёту» и по типу «что вижу, то пою», какой там уж конфликт. Это потом там можно вычленить конфликт интересов — мама хочет побыть одна, а сыну нужно играть и, желательно, вместе с мамой. 😀 Но на самом деле я от этого всего пошла вообще в другую сторону, которая из выложенного наброска совсем не очевидно вытекает. Так что… Года через три прочитаем, куда там «Злата» меня вывела. 😀 😀 Будет время подумать и про конфликты, и про странности с речевыми особенностями. 😀
С удовольствием почитала бы твой сборник. Вышлешь? Тогда и расскажу тебе, есть ли там конфликты. 🙂
А через три года готова читать «Злату». А возможно (чувствую так) и раньше. 🙂
Непривычная новая тема. Слишком светлая против прежней — ощущение, чт не в твоем дневнике.
Вышлю, конечно, Светочка. Правда на сей раз печатную книгу не обещаю, только электронную. 😳
Насчёт Златы — не знаю, не ставлю никаких сроков. Особенно сейчас. После периода активных земельно-дачных работ воспарить над собой стало сложно…
Про тему, да, если честно, почти первую попавшуюся взяла. Потом поищу что-то другое. Хотя, может, и оставлю эту. Вроде смотрится ничего так. 😀
А мне всегда импонирует в тексте философия рассуждения, афоризмы, которые хочется запомнить или выдержки из классики. Да порой и народная речь (наша с вами) так отлично гармонирует или наоборот гротеском проявляется. Мастерству, конечно, важно учиться, оттачивать слог и слушать критику 🙂
Мне кажется, главное не то, какие особенности в речи у героев, а то — органично ли, гармонично ли они вплетаются в общий сюжет и описаны автором? Можно же набрать «особенностей» и так криво преподнести, что глаз спотыкаться будет:))) Часто наблюдаю у современных писателей начинающих. Хотят поярче персонажа сделать за счет его речи, а вызывает чувство недоумения, как будто этот стиль ему не родной. Таким образом, прожить вместе с героем надо в его стиле целую жизнь, прочувствовать его язык, и потом описывать — и будет естественно
Согласна, Алиша, всё должно быть гармонично. Именно потому и не «насилую» своих героев — обычно они сами говорят, как говорят. Но для меня важно было «загрузить» в голову информацию об этих вариантах, чтобы потом они всплывали. Во время работы над героями. 😉
Добавить комментарий Отменить ответ
Приветствую вас в личном блоге писателя Светланы Беловой!
Подробнее обо мне здесь.
История о предназначении
Электронная книга также доступна на Ридеро, Амазон и других книготорговых площадках.
Любителям кофе посвящаю
ДОСТУПНА БЕСПЛАТНО
А если уже прочитали, пожалуйста, оцените книгу или напишите рецензию на сайте Лайвлиб
Речь персонажа в книге: шпаргалка для писателей
Одна из отличительных особенностей хорошо проработанного персонажа — это его речь. Она должна быть индивидуальной: содержать характерные только для него слова, отличаться по синтаксису и грамотности. Эту тему я уже затрагивала в других шпаргалках: Как создать персонажа для книги и Как писать диалоги. Сегодня я предлагаю заморочиться и проанализировать речь персонажа в книге по всем возможным критериям. Скачивай шпаргалку и читай ниже пояснения.
Речь персонажа в книге: 16 вопросов к герою
Этот вопросник я разделила на две части. Первая — тестовая, нужно лишь отмечать подходящие пункты. В некоторых случаях ответ будет один, но иногда можно будет выбрать и больше. Во второй части придется поломать голову и представить, как персонаж будет говорить. Начнем по-порядку.
Первая часть: ответь на вопросы
Длина предложений — как говорит персонаж? Все его реплики сводятся к одному слову в любых ситуациях или же одно его предложение тянет на том «Войны и мира»? Заодно подумай, почему у него так получается.
Скорость речи — персонаж говорит еле-еле, что его всем хочется припнуть? Или же он выдает по сто слов в секунду? Не забудь также подумать, почему у него сформировалась такая манера.
Грамотность речи — герой поражает все академической правильностью речи и использует все средства, в том числе тонкие аллюзии и сложные деепричастные обороты? Или он не может сказать без мата больше двух слов? А может, он обычный человек, который говорит грамотно, но допускает ошибки?
Экспрессивность речи — она у него переполнена прилагательными? Или же персонаж предпочитает говорить сухо и только по делу, как будто слова для него платные?
Речевые дефекты — часто характерны для детей, но бывают и у взрослых. Человек может заикаться, картавить, шепелявить или говорить в нос. В свою очередь он может относиться к этому спокойно, с юмором или стесняться.
Особенности речи — самые любимые слова персонажа, которые он часто употребляет. Сленг — любые современные слова, которые употребляют дети и молодежь, диалектизмы — слова, характерные для определенной местности, выдают происхождение героя. Жаргонные слова — любые профессиональные/социальные маркеры. Речевые вольности — намеренное искажение слов (точняк, пацанчик, попадос и т.д.). С остальными пунктами все должно быть понятно и так. Здесь можешь выбрать несколько вариантов.
Вежливость речи — как человек общается с другими, как часто говорит «спасибо» и «пожалуйста», обращается ли ко всем, даже врагам, на «вы» или не заморачивается этим.
Вторая часть: ищем подходяще слова.
Этот раздел можно заполнять постепенно, по ходу работы над историей. Всегда держи список перед глазами, чтобы в ходе повествования герой выражался одинаково.
Сленговые слова — подумай, какие из них персонаж будет использовать, и впиши сюда. Старайся быть с ними аккуратнее — сленг быстро устаревает, поэтому уже через пару лет твой герой будет восприниматься совсем не современно.
Профессионализмы — слова, связанные с работой персонажа. Даже у школьников могут быть профессионализмы, например, если герою нравится биология, он будет в речи употреблять слова из учебника.
Фразеологизмы — если персонаж будет их использовать, выбери парочку подходящих, но будь осторожнее. Слишком много фразеологизмов превращают речь персонажа в книге в говор бабульки из деревни.
Слова-паразиты — их используют все, но у всех есть свои любимые. Выбирай из моего списка в статье Слова-паразиты: список для писателя.
Слова с ошибками — сюда вписываем слова, которые персонаж путает, неправильные ударения и перепутанные местами буквы. Конечно, если твой герой очень образован, у него их почти не будет, но парочку все-таки следует добавить для достоверности.
Слова для оскорбления — это может быть мат, а могут быть совсем безобидные слова, смысл которых раскрывается в контексте. Подумай, как будет ругаться твой герой, когда его выведут из себя.
Речевые вольности — уже объясняла в первом разделе.
Иностранные слова — некоторые люди не могут жить без них. Это просто крейзи и анбеливебл, но такое случается. Кто знает, может, твой персонаж помешан на английском или китайском?
Примеры реплик персонажа — попробуй составить парочку высказываний от лица твоего героя. Может быть, у тебя в голове уже что-то крутится? Обязательно используй слова и составленных выше списков, чтобы привыкнуть к ним.
Эта шпаргалка довольная объемная, но она поможет тебе проработать речь персонажа в книге. Программа-минимум — это протагонист и антагонист, но если ты ответственно подходишь к своей истории, подумай и над особенностями других героев. Это поможет сделать их объемными и интересными для читателей.
Слово персонажа и слово автора
То есть, между авторской речью, речью рассказчика и речью персонажа существуют сложнейшие отношения.
Речь персонажа может быть представлена в двух видах: произнесенной (прямая речь) и непроизнесенной (внутренняя речь).
Авторская речь и речь персонажа создают целостное и неповторимое произведение словесно-художественного творчества, авторская речь в романе тесно переплетается с речью персонажа, в то время как в драме она выступает в качестве лингвопоэтически инородного дополнения к речевым портретам действующих лиц.
Способ подачи информации в тексте в некоторых случаях является одним из ключей к пониманию отношения автора к описываемым событиям, а используемые стилистические, лексические и синтаксические средства составляют индивидуальный стиль автора. Они создают так называемую образную атмосферу, которая делает произведение уникальным, а работы автора узнаваемыми, даже в том случае, когда они принадлежат к различным функциональным стилям. По словам исследователя Ю. С. Черняковой, благодаря индивидуальному стилю автора в художественном тексте модальность, авторская позиция и стилистическая окраска проявляются наиболее ярко. Внимания заслуживает определение индивидуального стиля автора, данное В. В. Виноградовым, который определяет его как «систему индивидуально-эстетического использования свойственных данному периоду развития художественной литературы средств словесного выражения». Манера изложения и способ подачи информации почти всегда несут в себе элементы оценочности и помогают выражать авторскую позицию по отношению к описываемым событиям.
Понятие «стиль». Почерк-манера-стиль.
В литературоведении доминирует другой подход к пониманию стиля. Стиль – это, по мысли многих теоретиков (В. В. Виноградова, Г. Н. Поспелова, А. В. Чичерина, А. Н. Соколова и др.)[2], «содержательность формы». Другими словами, говоря о стиле, мы имеем в виду не только формальные особенности, но и то, что скрыто за этими особенностями, план содержания.
Стиль начинает проявляться на минимальных участках текста. Потенциально он заложен в каждом отдельном слове, однако в реальности отдельное слово стилевой информации практически не несет. В языке слово может иметь стилевую коннотацию (скажем, «голова» и «башка» именно стилевой коннотацией и отличаются), но информация об авторском стиле, о стиле эпохи и т. д. в отдельном слове пренебрежительно мала. Если только речь не идет о каком-то характерном авторском неологизме.
А вот на уровне фразы стиль уже может отчетливо себя проявить. Проявления эти будут тем отчетливей, чем выше стилевая плотность текста. Дело в том, что любой текст содержит некоторый излишек знаков по отношению к тому, что необходимо для понимания. В теории информации это называется «избыточной информацией». Средний стилистически нейтральный текст содержит, как правило, около 50% этого излишка
Но художественный текст, особенно поэтический, чрезвычайно информативен. Избыточная информация в нем очень невелика.
Естественно, чем выше плотность текста, тем меньший фрагмент нам нужен, чтобы почувствовать приметы авторского стиля, стиля эпохи и т. д. Именно поэтому мы часто говорим: «Блок виден уже в первых двух строках…»
Итак, фрагмент текста уже несет стилевую информацию. Чем больше текстов перед нами, тем эта информация становится отчетливее и обширнее. Фрагмент романа Булгакова «Мастер и Маргарита» уже несет в себе информацию об авторском стиле, но гораздо более смутную, чем текст романа целиком. Все творчество Булгакова эту информацию конкретизирует еще больше.
Теперь подведем промежуточные итоги. Итак, стиль – это манера письма, способ проявленности содержания, содержательная форма. Стиль обладает голографичностью, то есть каждый фрагмент текста несет информацию о более абстрактных стилевых уровнях. Вместе с тем стиль – понятие системное, все стилевые элементы связаны друг с другом. Нарушение принципа системности сразу ощутится как стилевой изъян. Чем выше стилевая плотность, тем опаснее для произведения стилевая неточность. Скажем, одно неудачное или неуместное слово в рассказе еще не грозит гибелью всему произведению, хотя и вызовет отторжение у читателя, а вот стихотворение может «погибнуть» из-за одной неточности. Представьте, например, что в пушкинском «Я вас любил» мы встретили бы грубое бранное слово – исчезнет весь гипноз текста. И дело не в том, что бранное слово в любовной лирике невозможно, оно может быть даже очень уместным (например, в некоторых стихах Маяковского или Есенина), но оно возможно в другой стилевой системе, построенной иначе, чем шедевр Пушкина.
Говоря о стиле, мы имеем в виду несколько уровней:
Во-первых, можно проводить стилевой анализ фрагмента текста.
Во-вторых, стилевым единством обладает любое произведение, каким бы сложным это единство ни было.
В-третьих, корректно говорить о стиле автора – единстве, определяемом особенностями мировоззрения и эстетическими предпочтениями писателя.
В-четвертых, принято говорить о стиле направления, отражающем общие эстетические установки многих художников. Например, можно говорить о стиле романтизма, стиле символизма и так далее.
В-пятых, существует национальный стиль, отражающий особенности того или иного национального менталитета. Национальный стиль проявляется на всех уровнях стилевой системы: в словах, в жанрах, в позициях авторов и т. д.
Наконец, существует стиль эпохи – очевидно, наиболее абстрактный уровень стилевого единства.(стиль Античности, Средневековья, Возрождения и т. п.)
Также один и тот же автор в разных жанрах может существенно отличаться «сам от себя». Авторский индивидуальный стиль (как сейчас модно говорить, идиостиль, или идиолект) Шекспира заметно различается в сонетах и в трагедиях.
Франко считал, что о манере можно говорить при недостаточной индивидуальной выразительности стиля.
Понятие «литературный процесс» и его трактовки.
Чтобы понять, что такое литературный процесс, необходимо:
1. Необходимо установить связи между литературой и социально-историческим процессом.Литература, разумеется, связана с историей, с жизнью общества, она ее в какой-то степени отражает, однако не является ни копией, ни зеркалом. В какие-то моменты на уровне образов и тематики происходит сближение с исторической реальностью, в какие-то, напротив, литература отдаляется от нее. Понять логику этого «притяжения-отталкивания» и найти переходные звенья, связывающие исторический и литературный процессы – задача чрезвычайно сложная и едва ли имеющая окончательное решение.
2. Кроме «внешних» связей, то есть связей с историей, психологией и т. д., литература имеет и систему внутренних связей, то есть постоянно соотносит себя со своей собственной историей. Ни один писатель ни одной эпохи никогда не начинает писать «с чистого листа», он всегда сознательно или бессознательно учитывает опыт своих предшественников. Он пишет определенным жанром, в котором аккумулирован многовековой литературный опыт (не случайно М. М. Бахтин называл жанр «памятью литературы»), он ищет наиболее близкий себе род литературы (эпос, лирика, драма) и поневоле учитывает законы, принятые для этого рода. Из всего этого складываются внутренние законы развития литературного процесса, которые напрямую с социально-исторической ситуацией не соотносятся
Поэтому понятие «литературный процесс» включает в себя становление родовых, жанровых и стилевых традиций.
3. Литературный процесс можно рассматривать и еще с одной точки зрения: как процесс формирования, развития и смены художественных стилей. Тут встает целый ряд вопросов: как и почему возникают стили, какое влияние они оказывают на дальнейшее развитие культуры, как формируется и насколько важен для развития литературного процесса индивидуальный стиль, каковы стилевые доминанты определенной эпохи и т. д.
Традиция и новаторство– важнейшие составляющие литературного процесса. Нет ни одного великого произведения литературы, которое бы не было связано тысячами нитей с контекстом мировой культуры, но точно так же невозможно представить значительное эстетическое явление, не обогатившее мировую литературу чем-то своим. Поэтому традиция и новаторство – это оборотные стороны одной медали: подлинная традиция всегда предполагает новаторство, а новаторство возможно лишь на фоне традиции.
Одна из центральный идей Бахтина, имеющая прямое отношение к проблеме традиции и новаторства, – идея мировой культуры как диалогического пространства, в котором разные произведения и даже разные эпохи постоянно перекликаются, дополняют и раскрывают друг друга. Античные авторы предопределяют современную культуру, но и современная эпоха позволяет открыть в гениальных творениях древности те смыслы, которые в те времена не были видны и не сознавались.
Во-вторых, говоря о традиции, нужно помнить, что она проявляется на разных уровнях. Остановимся на этом чуть подробнее.
Традиция темы предполагает, что автор, определяя тематический спектр своего произведения, постоянно соотносит свое решение с теми, которые уже найдены культурой. Скажем, тема правды Христовой, утвержденной его страданиями и смертью, находит тысячи художественных решений, учитывающих друг друга и полемизирующих друг с другом. Достаточно вспомнить роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», чтобы почувствовать, что автор одновременно продолжает и нарушает (или развивает) сложившуюся традицию
Традиция образа (характера).Традиция образа или ее вариант, традиция характера, предполагает учет уже накопленных культурой решений относительно того или иного характера. Иногда она проявляется непосредственно, чаще всего в этом случае какой-то известный образ становится эмблематичным, оттеняет характер героя. Так, Н. С. Лесков, определяя свою героиню Катерину Львовну как «Леди Макбет Мценского уезда», сразу создает шекспировский фон, на котором героиня выглядит иначе: трагичнее и масштабнее.
Традиция жанра – одна из самых мощных в мировой культуре. Жанр представляет собой найденные и усвоенные литературой формы авторского самовыражения. Жанр фиксирует и особенности повествования, и – во многих случаях – тематику, и виды пафоса, и особенности конфликтов, и т. д. Поэтому выбранный жанр всегда является в какой-то степени обязывающим. Скажем, поэт, пишущий оду, поневоле оказывается в недрах тысячелетней традиции этого жанра. Хотя между одами М. В. Ломоносова и, например, «Одой революции» В. Маяковского огромное расстояние, многие общие черты, продиктованные традицией жанра, бросаются в глаза.
Национальная традиция связана с принятой в той или иной культуре системой ценностей: этических, эстетических, исторических и т. п. Как правило, художник впитывает мировую культуру через национальную, обратный путь практически невозможен. Русский писатель открыт мировому культурному опыту, но этот опыт преломляется через культурный опыт нации. Это хорошо отразил М. Ю. Лермонтов в «Нет, я не Байрон, я другой…».
Традиция художественных приемов объединяет лексические, синтаксические, ритмические, сюжетно-композиционные и т. д. приемы построения текста. Во многих случаях традиция приемов бросается в глаза, например, поэт, пишущий «лесенкой», сразу окажется в русле традиции Маяковского. В других случаях она менее узнаваема, однако любое произведение так или иначе использует уже найденные художественные приемы
Стилевая традицияв каком-то смысле синтезирует все изложенные выше возможности. Стиль как раз и складывается из образно-тематического, жанрового и т. д. единства. Здесь можно говорить об авторских традициях (например, о пушкинской или некрасовской) или о традиции определенных направлений или даже эпох (например, о традициях античности в культуре классицизма, о романтической традиции в современной поэзии и т. д.).
Жанр и его трактовки (типологическая общность, авторская «концепция мира», тип коммуникации и т.д.).
О жанре, как одном из ключевых теоретико-литературоведческих понятий, писал М.М. Бахтин. [2]. Только с помощью анализа жанровых особенностей художественного текста можно в полной мере постичь суть авторской позиции. К канони- ческим жанрам он причисляет эпос, новеллу, повесть, притчу, фарс, мистерию, трагедию, комедию, оду, эпо- пею, послание и идиллию. К неканоническим относят роман, рассказ и драму.
Категория «рода» как форма выражения авторского присутствия.
Эпос
Чтобы убедиться в этом, нужно задуматься, как организовано произведение с точки зрения повествования. Рассмотрим разные способы организации произведения с точки зрения особенностей выражения авторской позиции.
Повествователь. Повествование построено по нормам литературной речи, ведется от третьего лица. Повествование выдержано, в основном, в нейтральном стиле, а речевая манера не акцентирована. Автор не персонифицирован (то есть это не персона, не конкретный человек, это некая абстракция). В этом случае можно с наибольшей вероятностью предполагать, что по своей манере мышления и речи, по своему отношению к действительности повествователь максимально близок к автору. Такая форма дает, с одной стороны, большие возможности. Автор не только знает и видит все то, что знает и видит каждый герой в отдельности и все герои вместе, но и больше их, причем он видит и знает нечто такое, что им принципиально недоступно. Нейтральный, абстрактный автор вездесущ. Он может изобразить, к примеру, поле Бородинского сражения с высоты птичьего полета, как это делает Толстой. Он может увидеть, что герой делает в то время, когда он находится наедине с самим собой. Он может рассказать нам о чувствах героя, передать его внутренний монолог. Он знает, чем закончилась рассказываемая история и что ей предшествовало. Но он проигрывает другим формам выражения авторского сознания в эмоциональности.
Рассказчик. Повествование ведется от первого лица. Герой, от имени которого ведется повествование, как правило, сам является участником событий. Он не просто повествователь – он объект изображения. В этом случае рассказчик бывает ярко выражен стилистически – у него необычная манера говорить, повествование ориентировно на устную речь.
Особым способом передачи чужой речи или мысли является несобственно-прямая речь. Этот приём был введён в русскую литературу А.С. Пушкиным и получил широкое развитие в художественной литературе.
Несобственно-прямая речь сохраняет полностью или частично лексические, стилистические и грамматические особенности речи говорящего лица, но синтаксически она не выделяется из авторской речи (сливается с ней).
В косвенной речи структура сложноподчинённого предложения, наличие в главном предложении глаголов речи или мысли отчётливо показывают, что автор выступает здесь только как передатчик чужой речи, чужих мыслей. Несобственно-прямая речь слита с авторской в одно целое: в несобственно-прямой речи автор, по существу, не передаёт речи или мыслей своего персонажа, а говорит или думает за него.
Несобственно-прямая речь принадлежит автору, все местоимения и формы лица глагола оформлены в ней с точки зрения автора (как и в косвенной речи), но в то же время она имеет яркие лексические, синтаксические и стилистические особенности прямой речи:
Лирика
В многообразии лирики различают автопсихологическое, описательное, повествовательное, ролевое начала. Ясно, что в лирике описательной (это по преимуществу пейзажная лирика) и повествовательной мы скорее имеем дело с повествователем, субъектно не выраженным и в большой степени приближенным к собственно автору, которого опять-таки не следует отождествлять с биографическим поэтом, но который, бесспорно, связан с ним так же, как повествователь связан с собственно автором в эпическом произведении. Это связь, а не тождество.
Итак, в повествовательной и пейзажной лирике может быть не назван, не персонифицирован тот, чьими глазами увиден пейзаж или событие. Такой неперсонифицированный повествователь – одна из форм авторского сознания в лирике.
Сложнее обстоит дело с ролевой (ее еще называют персонажной) лирикой. Здесь все стихотворение написано от лица персонажа («другого» по отношению к автору). Отношения автора и персонажа могут быть различными. (Ахматова)
Впервые само понятие «лирический герой» было, сформулировано Ю.Н. Тыняновым в статье 1921 г. «Блок», написанной вскоре после смерти поэта
Но почему Тынянов говорит о необходимости появления лирического героя? Здесь, пожалуй, зарождается мысль о том, что именно лирическому герою Блока суждено было стать наиболее ярким проявлением черт героя своего времени. Лирический герой предстает и как герой своего времени, как портрет поколения.
Это тыняновское положение, содержавшееся в его статье как бы в свернутом виде, развила позднее Л.Я. Гинзбург в книге «О лирике».
Драма
Еще парадоксальнее образ автора в литературе переживается в произведениях драматургического рода. В принципе, художественный мир пьесы не предполагает его прямого присутствия. В перечне действующих (как бы самостоятельно) лиц автор обыкновенно не значится. Если же драматург позволит себе нарушить эту традиционную условность, например, тот же Блок в своем «Балаганчике», мы будем иметь дело с демонстративным нарушением родовых границ, устранением рампы, диверсией против специфики драматургии. Эксперименты такого рода успеха не имели и лишь подтверждали правило: образ автора в пьесе — величина отрицательная, значимо отсутствующая: он проявляет себя до тех пор, пока произведение не завершено и не обнародовано в виде текста или спектакля. Его косвенное, «предварительное» присутствие проявляется только в ремарках, предисловиях, рекомендациях режиссеру, декоратору и актерам (Гоголь в «Ревизоре»).
Наконец, уникальным сплавом коллективного лирического героя с образом деперсонифицированного автора представляется античный хор — органический компонент древнегреческой трагедии и комедии. Чаще всего, конечно, он не был примитивным рупором автора, а искусно возводил его мнение в ранг «мнения народного». Модернизированные модификации этого приема практиковались в драматургии нового времени («Оптимистическая трагедия» Вс. Вишневского и «Иркутская история» Н. Арбузова). Кстати, безмолвствующая народная масса в «Ричарде III» У. Шекспира и «Борисе Годунове» Пушкина — это парадоксально молчащий хор, выражающий «глас народный» как «глас Божий». Это грозное безмолвие, уходящее своими корнями к приему «трагического молчания»
Герои резонеры могут являться авторской точкой зрения, автор присутствует и в паратексте – начальная ремарка, ремарки, афиша.