реабилитация это в истории ссср
Краткая история реабилитаций
26 марта 1953 года Л.П.Берия направил в Президиум ЦК КПСС записку об амнистии. В этой записке предлагалось освободить из мест лишения свободы осуждённых на срок до 5 лет, осуждённых за хозяйственные, должностные и отдельные воинские преступления независимо от срока заключения, женщин, имеющих детей в возрасте до 10 лет, беременных, несовершеннолетних, неизлечимо больных, пожилых. Предлагалось также сократить вдвое срок заключения для осуждённых на срок свыше 5 лет. 27 марта 1953 года Президиум Верховного совета СССР издал указ «Об амнистии», согласно которому подлежали освобождению свыше трети заключённых в СССР. Фактически были выпущены на свободу свыше 1 млн человек и прекращено производство около 400 тыс. уголовных дел. Всего в ходе этой амнистии было освобождено 1 201 738 человек.
В 1954—1955 годах из лагерей и колоний было досрочно освобождено 88278 политических заключённых, из них 32 798 — на основе пересмотра дел и 55 480 — по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 года «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941—1945 гг». Если 1 января 1955 года в лагерях и колониях содержалось 309088 осуждённых за контрреволюционные преступления, то 1 января 1956 года — 113735, а 1 апреля 1959 года — лишь 11027 человек.
Поспелов принимал участие в подготовки речи Л.П.Берия на похоронах Сталина.
Несмотря на то, что многие отмечали его фанатичную преданность Сталину, он одним из первых перешёл на сторону Хрущева, который поручил ему возглавить комиссию по расследованию причин массовых репрессий. Материалы комиссии Поспелова были использованы в докладе Хрущёв «О культе личности и его последствиях» на ХХ съезде КПСС.
Эта услуга была щедро оплачена Хрущевым. В 1953—1960 Поспелов снова секретарь ЦК КПСС. Членство в ЦК за ним сохраняется до 1971 года. Депутатство в Верховном Совете СССР – до 1966 года. С 1961 по 1967 год Поспелов снова директор ИМЛ при ЦК КПСС. С 23 сентября 1953 года он Академик АН СССР, с 1958 года – Герой Социалистического Труда.
Не случайно в Поспеловском освещении исторической победы над фашизмом основной вклад в неё якобы внёс Хрущёв, несмотря на ошибки Сталина. «Что там Сталин! Сталин порой казался просто мальчишкой по сравнению с Хрущёвым», — утверждал Поспелов.
В 1954—1961 годах за отсутствием состава преступления были реабилитированы 737182 человека, было отказано в реабилитации 208448 осуждённым; в 1962—1983 годах были реабилитированы 157055 человек, отказы получили 22754 человека.
Процесс реабилитации был возобновлён в конце 1980-х годов по инициативе М.С.Горбачёва и А.Н.Яковлева, когда были реабилитированы не только почти все репрессированные деятели ВКП(б), но и многие «классовые враги». В 1988-89 годах были пересмотрены дела на 856582 человека, по ним реабилитировано 844740 человек.
Массовость реабилитаций, сама организация этого процесса позволяет утверждать, что реабилитация явилась важной составной частью работы по дискредитации социалистической системы, Советской власти, органов государственной безопасности СССР и Сталина как исторической личности. Это очень большие проблемы, требующие глубокого и всестороннего изучения. Я уверен, что рано или поздно такие исследования будут обязательно проведены.
Политические реабилитации при Сталине
К сожалению, как я уже говорил, были среди «жертв сталинских репрессий» и невинно пострадавшие. Причиной этому и засевшая в «органах» троцкистская агентура, и низкий уровень юридической грамотности тогдашних работников НКВД, и чрезвычайный накал борьбы с настоящими врагами нашей Родины, многочисленными и жестокими. Однако ошибки исправлялись. Уже в январе 1938 года на пленуме ЦК ВКП(б) прозвучало осуждение практики огульного исключения из партии. Вот что говорилось в передовице «Правды» от 26 января 1938 года с примечательным названием — «Реабилитировать неправильно исключённых, сурово наказать клеветников!»:
«Партия очищала, очищает и будет очищать свои ряды от тайных и явных врагов и их приспешников. Однако к этой огромной очистительной работе поспешили примазаться шкурники и карьеристы, старавшиеся отличиться и выдвинуться на исключениях из партии, старавшиеся на этом прослыть бдительными партийцами. Рука об руку со шкурниками и карьеристами действовали и замаскированные враги, которые, крича о бдительности и требуя исключения ни в чём неповинных людей, заметали собственные следы, прикрывали показной, фальшивой бдительностью собственные преступления.
Пленум Центрального Комитета обязал партийные организации привлекать к суровой ответственности лиц, виновных в клевете на членов партии. За бездоказательные, голословные обвинения против честных коммунистов клеветник понесёт строгую ответственность вплоть до исключения из партии и предания суду» («Реабилитировать неправильно исключённых, сурово наказать клеветников!», газета «Правда», 1938, 26 января. № 25(7350), с. 1).
Важную роль в судебной практике сыграло Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 года, которое официально осудило многочисленные нарушения и злоупотребления в ходе «большой чистки», а также ликвидировало внесудебные «тройки» на местах:
«…Массовые операции no разгрому и выкорчёвыванию вражеских элементов, проведённые органами НКВД в 1937–1938 гг. при упрощённом ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры. Более того, враги народа и шпионы иностранных разведок пробравшиеся в органы НКВД, как в центре, так и на местах, продолжая вести свою подрывную работу, старались всячески запутать следственные и агентурные дела, сознательно извращали советские законы, проводили массовые и необоснованные аресты, в то же время спасая от разгрома своих сообщников, и в особенности засевших в органах НКВД» («Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», Т. 1, «Накануне», Книга 1. Ноябрь 1938 г. — декабрь 1940 г. М., 1995. с. 4).
Суды должны были тщательно проверять материалы предварительного следствия на соответствие процессуальным нормам, не принимать к производству дела при неполном следственном материале и основанные лишь на собственных признаниях обвиняемых. В результате в последующие месяцы суды и прокуратура возвратили НКВД на доследование более половины дел по политическим обвинениям, увеличилось число оправдательных приговоров.
Пресекались незаконные методы ведения следствия и в дальнейшем. Так, 18 апреля 1941 года нарком обороны СССР маршал С.К.Тимошенко отдал приказ № 0029 о наказании следователей 3-го отдела Дальневосточного фронта, допустивших факты грубого нарушения социалистической законности в следственной работе:
«В практике работы следственной части 3-го отдела Дальневосточного фронта имели место факты грубого нарушения социалистической законности.
Старший следователь следственной части 3-го отдела Дальневосточного фронта младший лейтенант государственной безопасности Малыжихин А.В., следователи того же отдела младший лейтенант государственной безопасности Мещеряков В.Ф., Воронин Д.Г. и сержант государственной безопасности Гапоненко В.Г., из-за отсутствия руководства и должного контроля со стороны начальника 3-го отдела Дальневосточного фронта майора государственной безопасности Розанова И.А. и его заместителя по следственной части капитана государственной безопасности Кучеренко П.Г. допустили незаконные методы допроса, повлекшие за собой тяжелые последствия» («Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», Т. 1, «Накануне», Книга 2, 1 января — 21 июня 1941 г. М., 1995. с. 101–102).
Что же касается пострадавших от нарушений правосудия, то их дела пересматривались в индивидуальном порядке в соответствии с действовавшим законодательством. И если оказывалось, что кто-то действительно осуждён невинно, то он восстанавливался в правах.
В этом принципиальное отличие сталинского правосудия от хрущёвских и горбачёвско-яковлевских «реабилитаций». Ведь последние, как мы могли убедиться, отнюдь не были восстановлением законности, а носили ярко выраженный заказной характер, являясь частью пропагандистской кампании по разоблачению «культа личности». Подобные огульные «реабилитации» идут лишь во вред тем, кто был осуждён действительно несправедливо, поскольку благодаря стараниям нынешних «реабилитаторов» они оказываются в сомнительной компании уголовников, нацистских преступников, предателей и прочей подобной публики.
Странное это дело! Процессы 30-х годов были открытые, а реабилитация проходит секретно, в тайне от народа. Вначале Горбачев политически реабилитирует троцкистов в своем докладе к 70-летию Советской власти, и лишь затем А.Н. Яковлев осуществляет это юридически. Почему не наоборот? Как это принято в «цивилизованном мире»!
Почему ничего не говорится о показаниях сотен свидетелей, проходивших по этим делам? Почему в материалах комиссии нет ссылок на закрытые заседания суда (27.01.37 года, 9.03.38 года). В 30-е годы их нельзя было публиковать, а почему это не сделать сейчас? Закрытые заседания, где как раз, по просьбам самих подследственных, они рассказывали о своей шпионской деятельности, говорят о том, что никаких репрессий, пыток по отношению к подсудимым не было. Но общественное мнение всячески ориентируют, что подсудимых избивали.
В пример же приводят лишь один случай. После объявления обвинительного заключения Н.Н.Крестинский не признал свою вину и председательствующий якобы объявил перерыв, во время которого его (Крестинского) зверски избили, чтобы добиться соответствующего признания. Как доказательство приводят показания Розенблюм, бывшей начальником санчасти Лефортовской тюрьмы, сделанные ею в 1965 году (Сложно, наверное, было отказать последышам Хрущева).
Она показала, что когда к ним поступил Крестинский, то «он был тяжело избит, вся спина его представляла сплошную рану, на нем не было ни одного живого места. Пролежал он в санчасти три дня в очень тяжелом состоянии» («Известия ЦК КПСС», No 1,1989г ).
Как было на самом деле, снова вспоминает непосредственный свидетель процессов В.Ф.Алексеев: «Никакого перерыва никто не объявлял. Ни на сутки, ни на трое. История отрицания Крестинским своей вины была следующая. Второго марта 1938 года начался судебный процесс над «правотроцкистским блоком». Он начался с оглашения обвинительного заключения. Когда оно было зачитано, председательствующий начал задавать один и тот же вопрос каждому из подсудимых: «Признаете ли Вы себя виновным в предъявленных Вам обвинениях?»
Все 20 подсудимых, в том числе и Бухарин, ответили:
После этого начался перекрестный допрос, и Бессонов, Гринько, Розенгольц, Рыков и Чернов убедительно доказали, что Крестинский «был троцкистом и остается им».
На следующий день, зная, что Крестинский снова начнет путать показания, Вышинский обратился к суду с просьбой сначала допросить Раковского. Раковский убедительно доказывает, что «Крестинский был и остается троцкистом». На процессе демонстрируются переписанные рукой Крестинского письма Троцкого, в которых он призывал поддерживать «ясное солнышко» Адольфа Гитлера!
ВЫШИНСКИЙ: Эти копии с письма Троцкого переписаны вашей рукой.
КРЕСТИНСКИЙ: Да, моей.
ВЫШИНСКИЙ: Вы такую копию со своей дочерью посылали Раковскому в Саратов?
КРЕСТИНСКИЙ: Да, такую.
ВЫШИНСКИЙ: Подсудимый Крестинский, как же тогда понимать ваше заявление, что вы не троцкист?
Вот и подумайте, мог ли «тяжело избитый человек», со спиной, «представляющей сплошную рану», все это время дискутировать, давать перед огромным залом свидетельские показания, зафиксированные в протоколах во всех газетах того времени. Как мог он, «три дня пролежавший в бессознательном состоянии», на следующий день виниться?
КРЕСТИНСКИЙ: Я не в силах был перед лицом мирового общественного мнения сказать правду, что я вел все время троцкистскую борьбу против советской власти. Прошу суд зафиксировать мое показание, что я целиком признаю себя виновным во всех тягчайших обвинениях, предъявляемых лично мне, и признаю себя полностью ответственным за совершенную измену и предательство.
Вот так лопнул единственный мыльный пузырь об избиении подсудимых, несмотря на то, что на помощь к Крестинскому Юлиан Семенов срочно откомандировал самого Штирлица: «Штирлиц был счастливейшим человеком, так как был знаком с Николаем Николаевичем Крестинским» (Ю.Семенов, «Приказано выжить»).
Был бы жив Юлиан, не избежать Штирлицу членства в «Выборе России», смелых рейдов по захвату дудаевского дворца.
Да мало ли куда могла завести легендарного разведчика фантазия писателя!
Конечно, уличать во лжи необходимо, но гораздо важнее понять кому она выгодна. На процессах троцкистов обвиняли в том, что своей целью они ставили «свержение существующего в СССР социалистического общественного государственного строя, восстановление в СССР капитализма и власти буржуазии путем диверсионно-вредительской, шпионо-изменнической деятельности, направленной на подрыв экономической и оборонной мощи Советского государства и содействия иностранным агрессорам в поражении и расчленении СССР». Вы считаете это наговором?
Реабилитация потребовалась как раз для того, чтобы все это осуществить и довести дело троцкистов до конца. И совсем не случайно «великая криминальная революция» в августе 1991 года по дате совпала с началом первого процесса над антисоветским объединенным троцкистско-зиновьевским центром (19-24 августа 1936 года).
Детки мстят за своих казненных отцов. Но самое поразительное то, что все эти шабаши происходят под стенания обывателей. о злодеяниях Сталина!
И пока эти заблуждения будут сидеть в людских головах, мы всегда будем «жертвами обмана и самообмана. ».
Примечание: были использованы публикации И.Пыхалова
«В целях скорейшего преодоления последствий беззакония. «
В письме в Генпрокуратуру назвал семь категорий репрессированных, не затронутых пересмотром дел. В Генпрокуратуре не стали отрицать мою оценку в 30 процентов, но указали, что пересмотр дел в инициативном порядке прекращен в 2006 году. При этом оставлена возможность пересмотра дел по ходатайствам отдельных заявителей. Кто и на каком основании «скорректировал» закон о реабилитации, вычеркнув де факто из ст. 8 два слова «все дела», прокуратура не сообщила.
По делу о крестьянском восстании в Боровском районе в 1918 году реабилитировали 205 участников (21 из них расстрелян) только после обращения в Генпрокуратуру.
Уголовные дела боровчан, сотрудничавших в оккупацию с фашистами, так называемых пособников, пересматривались прокуратурой в начале 2000-х. 156 осужднных реабилитировали как невиновных, но 93 признаны не подлежащими реабилитации.
Сравнил обвинения, предъявленные реабилитированным и не реабилитированным: по предъявленным обвинениям они не очень отличаются. Предоставить дела не реабилитированных архив отказал. В калужской прокуратуре на ходатайство о повторном пересмотре дел с отказами в реабилитации ответили: «Повторный пересмотр законом не предусмотрен».
Но закон регламентирует пересмотр при отрицательном заключении. Генеральная прокуратура после моего письма поручила областной передать дела на пересмотр в суд. А меня, заявителя, пригласили на заседание суда. Но судья объявила заседание закрытым и меня из-за отсутствия допуска секретности попросили выйти из зала.
В эту историю по моей просьбе вник уполномоченный по правам человека в Калужской области Юрий Зельников. Он оформил себе допуск, но и его попросили покинуть зал. Назначенный адвокат «защитил» осужденных только одним словом: «Поддерживаю» (ходатайство о реабилитации). Потом выяснилось: адвокат в дело даже не заглядывал. Вердикт суда: все правильно, прокуратура не ошиблась.
В 1937-м приговаривают, ни в чем не обвиняя, к расстрелу. Просто во исполнение расстрельной квоты. В приказе НКВД, вдохновленном Политбюро ЦК ВКП(б), объединили и уравняли уголовников (бытовиков), бывших кулаков и антисоветские элементы (политических). Уравняли, чтобы спутать в умах людей все представления о реальности, в том числе и в умах «энкаведистов». Приказ стирал различия между политическими и уголовными преступниками.
А прокуратура Калужской области вписывает в постановления «троек» 1937 года выдуманные обвинения по бытовым статьям, которых в постановлениях не хватало, чтобы теперь прокурорам утверждать, что расстреляли людей за уголовные дела (ст. 292). Еще пытаются отменить задним числом расстрельное постановление «тройки» через суд. Якобы «тройка» завысила меру наказания за бытовые преступления и ее, меру, нужно бы снизить.
Но факт юридически абсурдного обвинения не спрячешь и жизнь человека не вернешь. Тоталитарная эпоха до сих пор держит нас в тисках своих последствий, раз замалчиваются или отрицаются факты политических репрессий.
Кого реабилитировали после смерти Сталина и что происходило с ними на свободе
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
В истории страны ни один лидер, будь то царский, советский или российский, не инициировал настолько масштабную амнистию как ту, что прошла после смерти Сталина. Принято считать, что она не коснулась политических заключенных. Однако свободу получили все, кто был осужден меньше, чем на пять лет. В том числе и те, кого было принято называть «политическими». Безусловно, их было в меньшинстве, но, как говорится, процесс пошел.
Есть мнение, что Берия планировал провести дальнейшую широкомасштабную амнистию отдельно по политзаключенным. Его планам не было суждено сбыться, их в последующем реализовал Никита Хрущев. Но это дает основания не называть амнистию 1953 года исключительно уголовной.
К тому же, согласно указу об амнистии, право выйти на свободу не получили заключенные, отбывающие наказание за бандитизм и умышленные убийства. С другой стороны, нередко такие преступники получали более мягкие приговоры только потому что правоохранительным органом не удавалось собрать необходимую доказательную базу. При этом такая практика распространена не только на постсоветском пространстве. Достаточно вспомнить, что Аль Капоне посадили не за убийства, а за долги по налогам.
Хотя на свободу вышли и закоренелые преступники (ввиду несовершенства судебной и уголовной системы), но вернуться домой смогли и те, кто отбывал срок за «три пшеничных колоска».
Амнистия в ручном режиме
Если на бумаге все должно было пройти гладко, то жизнь внесла свои коррективы. Заключенные, которые не попали под амнистию, буквально заваливали прокуратуру жалобами. Теперь в лагеря привозили газеты и другую периодику, благодаря чему новости о ходе амнистии доходили еще быстрее. Начались изменения и внутри лагерной системы. Сняли решетки с окон, не закрывали на ночь двери.
В ответ на огромное количество жалоб Хрущеву предложили создать специальную комиссию по рассмотрению дел о реабилитации. Высокопоставленные чиновники и правоохранители должны были оперативно принимать смелые решения.
Однако давать ответы оперативно все равно не получалось. С лагерей долго не приходили ответы на запросы. Кроме того, начальники лагерей включали в списки амнистированных тех, от кого хотели быстрее избавиться: людей с инвалидностью, болезнями, скандалистов и склочников. Часто дела пересматривались по месту осуждения, а не там, где хранились материалы дела, это добавляло путаницы и неразберихи.
Комиссия перестала существовать в 1955 году. Из 450 тысяч дел, заведенных за контрреволюционные преступления, было прекращено лишь 153,5 тысяч. Больше 14 тысяч человек было реабилитировано. Больше 180 тысяч человек получили отказ в амнистии и пересмотре дела, их меру наказания оставили без изменения. При этом количество политзаключенных уменьшалось, если в 1955 году их было больше 300 тысяч, то год спустя чуть больше 110 тысяч. К этому времени у многих заключенных уже подошел к концу срок заключения.
Оттепель и новые амнистии
Так называемая хрущевская оттепель привела к переоценке ценностей и избавление от сталинского прошлого было бы невозможным без избавления от культа его личности. Сложно себе представить, как бы шла реабилитация репрессированных при дальнейшем положительном отношении к Сталину. Скорее одно было невозможно без другого. Знаменитый доклад Хрущева, ставший переломным в истории страны, сыграл заметную роль и в реабилитации политзаключенных.
Вероятнее всего в центральном аппарате были недовольны работой предыдущей комиссии. Проводились выборочные проверки, которые выявляли, что некоторые отказы были необоснованными. Хрущев лично предложил создать новые комиссии, причем без правоохранительных органов. Решения по заключенным должны были приниматься на местах, комиссия работала с выездом к местам заключения. Считалось, что сотрудники правоохранительных органов и КГБ, входящие в состав первой комиссии, покрывали недоработки в делах.
Работа такой комиссии была более эффективной, поскольку они имели возможность общаться с заключенными, ознакамливались с материалами его дела. Помимо этого, эта комиссия получила более детальные указания, которым и следовала. Это тоже давало ощутимые результаты. Например, статья 58.10 (контрреволюционная агитация и пропаганда) не считалась отягчающей. Комиссия, углубляясь в дела, не переставала удивляться тому, что приговоры не соотносились с преступлениями, и были неоправданно суровыми.
Изначально дела изменников Родины, шпионов, террористов и карателей (тех, кто перешел на сторону немцев во время войны) не подлежали пересмотру. Но члены комиссии, увидев масштабы фальсификаций, поняли, что нужно пересматривать и их в том числе.
Бахиш Бехтиев – подполковник, участник Парада Победы, был осужден на 25 лет. Такое суровое наказание ему дали за то, что он смел сказать о том, что генералиссимуса нужно было дать не Сталину, а Жукову. Комиссия была крайне удивлена поведению подполковника. Бывший военный едва ли не в слезах убеждал собравшихся в том, что у него не было никаких помыслов против советской власти.
Эта комиссия рассмотрела более 170 тысяч дел, в результате было освобождено больше ста тысяч человек, 3 тысячи реабилитированы полностью, более 17 тысяч осужденных получили уменьшение срока заключения.
Реабилитация после амнистии
Мало было просто выйти на свободу, нужно было еще обратно влиться в советское общество. А сделать это после длительного заключения и забвения было крайне не просто. Со стороны государства реабилитированным оказывалась определенная поддержка: компенсация, жилье, пенсии. Но это было не самым главным. Было сделано все, чтобы в общество отношение к бывшим политзаключенным было не просто лояльным, а уважительным. Впрочем, насколько это было результативным – другой разговор.
Через фильмы и литературу возвышался их образ, он представал едва ли не героем, борцом с системой и притеснениями, почти ветераном войны. Такие «теплые» настроения в стране витали не долго.
В 1956 году в Польше и Венгрии заставило советское правительство задуматься и внимательнее присматриваться к гражданам определенной категории. Бывшие узники ГУЛАГа снова попали под пристальное внимание правоохранительных органов. Более сотни человек из нацподполья Украины были упрятаны за решетку. Все они ранее были амнистированы.
Как и нельзя было вернуть людям потерянные годы жизни, так и невозможно было восполнить реабилитацией все моральные страдания и упущенные возможности. К тому же, зачастую фактически все существовало только на бумаге. Компенсация реабилитированным полагалась в размере двух месячных зарплат исходя из размера оклада на момент ареста. Можно было встать в очередь на получение жилья, в случае утраты работоспособности получать пенсию.
Однако даже эти мизерные льготы могли получить далеко не все. А бывших «врагов народа» продолжали третировать вчерашние соседи и односельчане. Ну и пусть, что такое поведение государством не поощрялось. Далеко не все реабилитированные получили возможность вернуться на родину, редко когда им возвращали отнятое имущество и жилье. Квартиры, которые они получали как очередники, были куда меньше и хуже, чем некогда отнятые.
Условно всех реабилитированных в советское время можно разделить на три группы. Это те, кто был депортирован в административном порядке. Фактически они были не реабилитированы, а помилованы. Вторая группа, наиболее массовая, это те, кто был амнистирован, а впоследствии реабилитирован. Они получили мизерные компенсации и ничтожные возможности для социальной адаптации. Однако советское правительство предпочитало называть это громким словом «реабилитация».
Есть и третья, очень небольшая группа заключенных, в основном это бывшие партийные или государственные деятели. Они получили возможность реабилитироваться и на работе, получили лучшие условия проживания (квартиры, дачи) и другие привилегии.
Для большинства же адаптация к обычной жизни шла сложно, если не сказать мучительно. Большинство из них не могли рассчитывать на хорошую работу и квартиру. Чаще всего окружающие люди реагировали на них настороженно. Еще бы, человек был осужден, не совсем понятно по какой статье сидел. К тому же определенное количество времени находился рядом с реальными преступниками. Кто знает, что у него на уме?
Большинство из них так и не смогли избавиться от клейма «враг народа», не восстановились разрушенные семьи и родственные связи. Многие и вовсе провели в местах заключения всю молодость, и не имели ни семьи, ни какой-либо поддержки. Некоторые потеряли близких, которые тоже отбывали наказание.
Закон о реабилитации принятый только в 1991 году определил систему льгот для реабилитированных. Однако и этот закон не предполагал адекватные выплаты, хотя и расширялся список социальных мер поддержки.
Этапы реабилитации
Реабилитация жертв политических репрессий Сталина началась сразу после его смерти. И можно сказать, что не завершена она и по сегодняшний день. Само понятие «реабилитация» в данном применении стало использоваться в 50-е годы, когда на свободу стали выходить те, кто попал в лагеря по глупости и неосторожности.
Однако фактически это было амнистирование – освобождение заключенного раньше срока. Так называемая юридическая реабилитация началась чуть позже. Дела пересматривались, признавалось, что уголовное дело было открыто ошибочно, а некогда осужденный признавался невиновным. Ему выдавалась соответствующая справка.
Однако коммунисты большую роль отдавали и партийной реабилитации. Многие из освобожденных хотели восстановиться в партии, после получения справки о невиновности. О том, насколько активно шел этот процесс можно судить по весьма скромной цифре в 30 тысяч человек, партийно реабилитированных за 1956-1961 гг.
К началу 60-х годов реабилитационные процессы пошли на спад. Те задачи, которые ставил перед собой Хрущев затевая все это, были выполнены. В частности, всем наглядно показали новую власть в стране, ее лояльность, демократичность и справедливость. Этого было достаточно, для того чтобы дать понять, что со сталинским прошлым покончено.
Амнистия должна была повысить авторитет партии. Виновным во всем происходящем был определен Сталин, который якобы единолично представлял власть в стране. Эта теория помогала снять ответственность с партии и полностью переложить ее на товарища Сталина.
Реабилитация первого этапа шла бессистемно. К примеру, с 1939 года родственникам расстрелянных часто сообщалось о том, что их родные осуждены на длительный срок без права переписки. Однако когда прошли все сроки заключения, родственники стали писать письма, отправлять запросы и требовать информацию о судьбе своего близкого. Тогда было решено сообщать им о смерти родного, якобы от болезни. При этом дата смерти указывалась ложная.
Спустя еще одно десятилетие родные снова стали массово отправлять запросы в лагеря, когда в стране началась амнистия. Видимо некоторые не теряли надежды на то, что близкий человек вернется. Тогда же ЦК КПСС выдает официальное разрешение о том, что близким могут выдать справку о смерти с той ложной датой смерти, которая ранее сообщалась им устно. Таких справок, начиная с 1955 по 1962 было выдано более 250 тысяч!
В 1963 году справки разрешили выдавать правильные, с верной датой смерти. Вот только в графе «причина смерти» ставился прочерк. Указание фактической причины «расстрел» привело бы снижению авторитета партии в обществе.
Это решение как нельзя лучше характеризует всю хрущевскую реабилитацию. Правда и справедливость выдавались строго и дозированно. И не всем. Хрущев, проводя десталинизацию больше всего боялся подорвать основы власти. Очень тонкая грань, когда вчерашний руководитель партии – олицетворение зла, а сама партия – добро и благо. Отсюда и подобная бессистемность реабилитации.
Вряд ли можно сказать о том, что надежды Хрущева оправдались, уж слишком половинчатой была затеянная им реабилитация. Это не могло не бросаться в глаза населению Советского Союза. После ухода Хрущева реабилитация шла своим ходом без прежнего пафоса, показательного размаха и политического значения.
Меняется и общественное восприятие. Часто становясь предметом споров между сторонниками Сталина и его противниками, реабилитация как процесс, остается острой темой.
В эпоху, когда гласность и публичность стали нормой, тема жертв политических репрессий снова становится обсуждаемой. В конце 80-х годов возникает объединение молодых активистов, которые ратовали за создание мемориального комплекса жертвам сталинских репрессий. Аналогичные движения начинают появляться и в регионах. В эти общественные организации входят и бывшие заключенные, они же создают собственные объединения.
Со стороны государства оказывается посильная поддержка. К примеру, создается специальная комиссия, которая должна была изучить архивные материалы и подготовить документы для сооружения памятника. В 1989 году Указом верховного Совета СССР отменяются все внесудебные решения. Согласно этому документу утратили силу многие обвинения.
Однако и в данном случае каратели, изменники родины, фальсификаторы уголовных дел не могли рассчитывать на реабилитацию и снятие всех обвинений. Благодаря этому указу было реабилитировано сразу более 800 тысяч человек.
После принятия данного документа, власти на местах не могли отказывать в просьбах установки памятников жертвам политических репрессий. Однако Указ никак не регулировал меры социальной поддержки.
Эхо репрессий не стихает, несмотря на время. Безуспешные попытки реабилитации и социальной поддержки жертв вряд ли могут вернуть веру и ощущение справедливости невинно осужденным, тем, чья жизнь попала в маховик и была в нем же уничтожена.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми: