лучше оставить преступление безнаказанным чем осудить невиновного
Марк Ульпий ТРАЯН
(Marcus Ulpius Traianus, 53 – 117),
римский император с 98 г.
Лучше оставить преступление безнаказанным, чем осудить невиновного.
Безымянный донос о любом преступлении не должно принимать во внимание. Это было бы дурным примером и не соответствует духу нашего времени.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
ТРАЯН, Марк Ульпий
ТРАЯН, Марк Ульпий Римский император в 98-117 гг. Род. 18 сент. 53 г. Умер авг. 117 г.Траян происходил из испанского города Италика и принадлежал к древнему, но малоизвестному роду. Отец его был полководцем в армии Веспасиана и Тита, а потом консулом и наместником Сирии (Евтропий: 8;
Марк св.
Марк св. Марк св. – один из четырех евангелистов, по происхождению Иудей, но еще юношей примкнул к общине христиан, так как его мать Мария была одной из горячих последовательниц Христа и ее дом был местом собраний верующих в Него (Деяния XII, 12). Он первоначально носил имя
Траян
Траян Траян (М. Ulpius Trajanus) после усыновления его Нервой названный Нерва Т. – рим. император, род., вероятно, в 53 г. по Р. Хр. в Италике (близ нынешней Севильи) в Испании; в молодости участвовал в парфянской и иудейской войнах, в 91 г. назначен консулом, в 97 г. начальствовал над
Марк Франц
Марк МАНИЛИЙ
Марк Ульпий ТРАЯН (Marcus Ulpius Traianus, 53–117), римский император с 98 г.
Марк Ульпий ТРАЯН (Marcus Ulpius Traianus, 53–117), римский император с 98 г. 259 Лучше оставить без наказания преступление виновного, чем осудить невиновного. В письме к наместнику одной из римских провинций; приведено римским юристом Ульпианом (ок. 170–223) («Дигесты Юстиниана», 48, 19, 5).
Марк Ульпий ТРАЯН
ТРАЯН (53–117) римский император
Траян
ЛитЛайф
Жанры
Авторы
Книги
Серии
Форум
Душенко Константин Васильевич
Книга «Универсальный цитатник политика и журналиста»
Оглавление
Читать
Помогите нам сделать Литлайф лучше
Там, где существует десять тысяч предписаний, не может быть никакого уважения к закону.
Уинстон Черчилль (1874—1965), британский премьер-министр
Когда множатся законы и указы, растут разбои и грабежи.
Лао-цзы (IV—III вв. до н.э.), древнекитайский мыслитель, основатель даосизма
Если бы природа имела столько законов, как государство, сам Господь не в состоянии был бы управлять ею.
Людвиг Берне (1786—1837), немецкий публицист
Если число книг и законов будет расти так же, как в последние пятьдесят лет, то, боюсь, в будущем каждый станет ученым или же каждый станет юристом.
Джонатан Свифт (1667—1745), английский писатель
Проблемы дефиниции – самое главное в законодательстве.
Ричард Торнбург (р.1932), генеральный прокурор США
Закон есть то, что мы разъясняем.
Старинная поговорка парижских юристов
Наихудшие законы те, что нуждаются в толковании.
Этьен Рей (1880—?), французский писатель
Не так страшен закон, как его толкуют.
Данил Рудый (1926—1983), литератор
Незнание закона не освобождает от ответственности; невежество законодателей – тоже.
Герберт Прокноу, американский литератор (ХХ в.)
Незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нередко освобождает.
Станислав Ежи Лец (1909—1966), польский писатель
Чтобы поступать справедливо, нужно знать очень немного, но чтобы с полным основанием творить несправедливость, нужно основательно изучить право.
Георг Лихтенберг (1742—1799), немецкий ученый и писатель
Правоведы – единственная категория людей, которым незнание законов ничем не грозит.
Иеремия Бентам (1748—1832), английский юрист и философ
Право не может существовать без правоведов, которые каждодневно совершенствуют его.
«Дигесты Юстиниана» (VI в.)
У того, кто решит изучить все законы, не останется времени их нарушать.
Иоганн Вольфганг Гёте
Нет конца законам, и нет начала их исполнению.
Марк Твен (1835—1910), американский писатель
Бесполезные законы ослабляют законы необходимые.
Шарль Монтескье (1689—1755), французский философ
Вводить законы, противоречащие законам природы, – значит порождать преступления, чтобы потом их наказывать.
Государственное законодательство не отменяет действия законов физики.
«Третий принцип Оукса»
Никакой, даже самый строгий закон, защищающий свободу слова, не сможет защитить человека, который умышленно крикнет «Пожар!» в переполненном театре и вызовет панику.
Оливер Уэнделл Холмс-младший (1841—1935), американский юрист
История свободы в значительной степени была историей контроля за соблюдением процедурных требований.
Феликс Франкфуртер (1882—1965), американский судья
Один человек плюс закон – уже большинство.
Калвин Кулидж (1872—1933), президент США
Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов.
Есть тысяча способов быть очень дурным человеком, не нарушая ни одного закона.
Жермена де Сталь (1766—1817), французская писательница
Закон иногда дремлет – но никогда не засыпает навеки.
Эдуард Морган Форстер (1879—1970), английский писатель и критик
Никто не может быть выше закона, и никто не может быть ниже закона.
Теодор Рузвельт (1858—1919), президент США
Дух законов есть освящение собственности.
Симон Никола Ленге (1736—1794), французский юрист и политик
Закон, воплощая в себе величественную идею равноправия, запрещает спать под мостом, располагаться на ночлег и красть хлеб одинаково всем людям – богатым так же, как и бедным.
Анатоль Франс (1844—1924), французский писатель
Там, где голод, законы не уважаются; где законы не уважаются, там голод.
Закон есть закон, сколько бы его ни нарушали.
Известно, что закон обратной силы не имеет. Справедливо и обратное: закон и прямой силы не имеет.
Эдуард Скворцов, литератор
Если по данному поводу нет закона, то он появится.
Новые законы создают и новые лазейки.
Законы принимаются для того, чтобы доставлять неприятности гражданину, и чем больше от них неприятностей, тем дольше они сохраняются в своде законов.
Финли Питер Данн (1867—1936), американский писатель
Уж лучше буква закона, чем его цифры.
В джунглях законов расцветает закон джунглей.
Яцек Вейрох (р.1929), польский публицист
Время от времени можно потихонечку раздвигать рамки некоторых законов, лишь бы ни одного не сломать.
Мэй Уэст (1892—1980), американская киноактриса
Чтобы построить правовое государство, приходится допускать кое-что, ну. как бы на грани бесправия.
Лех Валенса (р.1943), лидер движения «Солидарность», президент Польши
У нас еще строящееся правовое государство, и поэтому неправильно понимают слово, что такое «иметь юриста».
Владимир Платонов (р.1954), председатель Мосгордумы
Закон как дышло, а дальше вы сами в этом отношении можете.
Роман Попкович (р.1937), депутат Госдумы от НДР
Диктатура закона – это единственный вид диктатуры, которой мы обязаны подчиняться.
Диктатура закона? Но при диктатуре можно издать любой закон.
Аркадий Давидович (р.1930), литератор
Нам никто не мешает перевыполнить наши законы.
Виктор Черномырдин (р.1938), председатель правительства РФ
См. также «Справедливость»
Правосудие – это справедливость в действии.
Жозеф Жубер (1754—1824), французский писатель-моралист (впоследствии повторено Бенджамином Дизраэли)
В чем же состоит сила законов? Если кто-нибудь громко закричит, что его обидели, – прибегут ли к нему законы на помощь, чтобы его защитить? Нет, разумеется! Ведь это написанные тексты, и они сами по себе ничего не могут сделать. В чем же заключается их действительная сила? Она заключается в том, чтобы вы неукоснительно выполняли их и постоянно их применяли, приходя на помощь любому нуждающемуся в их защите.
Демосфен (ок. 384 – 322 до н.э.), афинский оратор
По своей природе судебная власть статична – для того, чтобы она пришла в движение, ее необходимо подтолкнуть.
Алексис Токвиль (1805—1859), французский историк и политолог
Лучше оставить преступление безнаказанным, чем осудить невиновного.
Траян (53—117), римский император
Безымянный донос о любом преступлении не должно принимать во внимание. Это было бы дурным примером.
Что страшнее: отпустить виновного или наказать невиновного?
Перефразировал я немного Ф. Достоевского, но, полагаю, он на меня бы не обиделся.
Тут возникает другой вопрос: если недопущение осуждения невиновного человека важнее, нежели непривлечение виновного к ответственности, почему обвинение поддерживает государство, а защиту осуществляет, так называемый, «институт гражданского общества»?
Совершенно очевидно, что в уголовном процессе нет никакого равенства сторон обвинения и защиты и, соответственно, никакой состязательности. Кто-то слышал о применении по распоряжению суда приставами-исполнителями насилия в отношении прокуроров, принудительного их удаления из зала судебного заседания? Чего уж там греха таить, суд у нас всегда благоволит стороне обвинения.
Почему бы, как минимум, не уравнять обвинение и защиту в статусе и в правах? Стремятся же сегодня адвокаты к статусу специального субъекта. Флаг им в руки. Всего-то нужно возвести их в ранг государственных служащих, наделить определёнными властными полномочиями, ввести чины и звания, посадить как прокуроров и следователей на оклады. Вот, уж, тогда судьи задумаются, кому благоволить. А вдруг вообще откажутся от предпочтений?
В новых условиях мы быстро забудем о мизерном количестве оправдательных приговоров, поскольку статистические показатели эффективности власти поменяют вектор. Ведь, сегодня как? Вынес судья оправдательный приговор, значит его братья по цеху чиновники (следователи и прокуроры) накосячили. Власти – жирный минус. В нашем же варианте оправдательный приговор выглядит как спасение невиновного человека той же властью, а не какой-то там оппозицией, именуемой «гражданским обществом». Возможно и не плюс, но точно не однозначный минус.
Разумеется, такой подход не решит проблем людей, преследуемых по политическим мотивам. А кто сказал, что институт государственной защиты в уголовном процессе должен быть единственным?
Мы убеждены, что институт уголовной защиты, институты судебного и иного представительства не должны быть монополизированы. Право выбора защитника в уголовном процессе, представителя следует ограничивать исключительно недееспособностью последних. И не надо, пожалуйста, о врачах. Пусть власть как угодно борется с незаконным врачеванием. Однако, если речь идёт о моём здоровья, я и только я решаю к кому обратиться за помощью: к доктору или к экстрасенсу.
Почему невиновные признаются в преступлениях, которые они не совершали?
Офисный клерк Стефан Кишко провел 17 лет за решеткой. Он был осужден за убийство школьницы Лесли Молсид, которое произошло в 1975 году в Рочдейле на северо-западе Англии. Несмотря на то, что он признал свою вину в преступлении, позднее появились доказательства его невиновности.
Большинство людей уверены, что они не признают свою вину в преступлении, которое не совершали. Парадоксальным является то, что на самом деле это не так. От ложных признаний обычно отказываются, но если они уже сделаны однажды, их влияние на решение суда трудно нивелировать. Присяжных обычно невозможно переубедить, когда в процессе судебного заседания выясняется, что подозреваемого заставили признаться на допросе.
Однако невинные люди признаются в преступлениях. Согласно исследованиям, проведенным в США, 25 % людей признавались в преступлениях, которые не совершали. Это выяснилось благодаря проведенным анализам ДНК. Возникает вопрос: Что заставляет невиновных людей признаваться в преступлении, которые они не совершали?
Получение признаний
В США и Канаде следователи обычно используют для допроса так называемую «технику Рейда». Этот метод допроса назван в честь чикагского полицейского Джона Рейда. До проведения допроса следователи проводят собеседование с подозреваемым для анализа его поведения, выясняя, обманывает он или говорит правду. Если следователь считает, что подозреваемый лжет, то допрос проводится исходя из презумпции виновности – следователь прерывает попытки отпираться и отказывается верить в то, что допрашиваемый говорит правду.
Частью метода является то, что следователь может «блефовать», например, сообщая подозреваемому, что тот не прошел детектор лжи, или что на месте преступления найдены образцы его ДНК. Если подозреваемый опасается, что суд может признать его виновным, то он выбирает чистосердечное признание как лучший для него вариант.
«Техника Рейда» может даже убедить невиновных в том, что они виноваты. Иногда подозреваемые могут воссоздать преступление, которое они не совершали. В таких случаях их детальное описание преступления настолько наполнено изобличающими их уликами, что они сами начинают в него верить во время допроса.
В Великобритании такая техника допроса запрещена. Великобритания является лидером в соблюдении этических норм ведения допроса благодаря тому, что правоохранительные органы должны соблюдать определенный метод расследования, введенный в начале 90-х. Этот метод фокусируется в основном на сборе информации, а не на допросах. Это положительно повлияло на практику ведения допросов.
К подозреваемым подходят беспристрастно, и доказательная база находится на новом, качественном уровне. Обязательным является аудио- и видео-фиксация допросов, что является дополнительной гарантией защиты прав человека. Кроме того, в Шотландии требуется подкреплять доказательства, что означает необходимость получения независимых свидетельских показаний.
«Слабое звено»
Некоторые люди больше поддаются влиянию применяемым техникам допроса – это те, кто более внушаем или привык угождать другим, например. Такие люди быстрее соглашаются с версией следователя, либо меняют свои показания под давлением офицера полиции. Неуверенный в себе человек, да еще лишенный нормального сна, имеет гораздо больше шансов признаться в преступлении, которое не совершал.
Дело о теракте в английских пабах, получившее название «Бирмингемская шестерка», классический пример того, как определенный тип людей готов на признательные показания, если следствие на них оказывает давление. В 1975 году в двух пабах Бирмингема прогремели взрывы, в результате которых погибло 21 человек и около 200 было ранено. Во взрывах обвинили боевиков Ирландской республиканской армии. А пожизненные приговоры за теракты получили шестеро невиновных, ирландские католики-иммигранты из Бирмингема. Через 16 лет их освободили, признав, что они были осуждены по ошибке. Во время ареста в полиции с ними очень жестоко обращались, четверо из них написали чистосердечное признание. Позже психологические тесты показали, что эти четверо были более внушаемы и послушны, чем остальные двое, которые не признали свою вину.
Определенные типы вопросов могут приводить к неверному изложению событий. Наводящие вопросы могут изменять воспоминания человека о событии. Они могут уменьшать количество возможных ответов или давать основание думать, что определенная информация является правдой. Например, в исследовании одной группе людей задали вопрос, видели ли они «разбитую фару», а второй группе – «была ли какая-то фара разбита». Количество людей в первой группе, которые якобы «запомнили» разбитую фару, было в два раза больше по сравнению с теми, которые отвечали на второй вопрос.
Фанаты сериала «Making a Murderer» («Создавая убийцу») могут найти подобные вопросы во время допроса Брендана Дасси. Несмотря на то, что он был несовершеннолетним, с IQ ниже среднего уровня, его допрашивали без адвоката, и многие верят, что это был допрос под принуждением. Он признался, что участвовал в убийстве Терезы Халбах, и в настоящее время отбывает пожизненное заключение.
Дети и ранимые взрослые больше склонны к ложным признаниям. Они могут меньше догадываться о последствиях, или могут фокусироваться на том, чтобы допрос закончился быстрее. Несмотря на то, что у Стефана Кишко был низкий IQ, а его психологическое развитие было как у 12-летнего ребенка, его допрашивали в Рочдейле без адвоката. На суде он отказался от своего признания, сказав, что его запугала полиция и заставила написать признание. Он также заявил, что наделся, что суд докажет его невиновность, однако доказательств его невиновности суд не получил.
К сожалению, Кишко умер вскоре после своего освобождения. Его мать, которая усердно боролась, чтобы восстановить его честное имя, умерла годом позже. Кишко никогда не получил компенсацию, которая ему причиталась. Настоящий преступник, Рональд Касти, был идентифицирован только в 2007 году.
Исследователи и юристы должны повышать осведомленность общества в этом вопросе, чтобы присяжные понимали социальные и психологические факторы риска. Присяжные, вынося решение, должны понимать, что ошибочно относиться к признаниям подсудимого как к бесспорному факту его вины, это может сломать жизнь человека.
Траян
Лучше оставить преступление безнаказанным, чем осудить невиновного.
Другие цитаты по теме
В пустыне полно людей, которые были непокладистыми.
Если царь не будет карать преступников, он поступится своим долгом и ввергнет страну в хаос.
В закрытом обществе, где каждый виновен, преступление заключается в том, что тебя поймали.
— Все остальные твои родственники преступники, да?
— Был еще священник, о нем вы почему-то забыли.
— О, он живет в счастливом браке с двенадцатилетним мальчиком на одном из пляжей Таиланда.
Что, собственно, значит «бороться с преступностью»? Следует ли встать на сторону закона, когда женщина ворует еду в магазине, чтобы накормить детей, или надо сражаться с теми, кто в полном соответствии с законом, обрёк её на нищету?
— Что случилось? Кто-то вам шины порезал.
— Ты спрашиваешь, что случилось? Что случилось?? Какая наблюдательность. Вы на машину посмотрите, у неё все шины порезаны, чёрт возьми.
— Вы видели как он вам режет баллоны?
— Конечно, я стоял рядом и всё записал. Слышь ты, Ламар, конечно, придурок, но он не идиот! Вы его арестуете?
— Мы с ним поговорим. Подозреваете ещё кого-то? Своего бывшего бойфренда?? Или, если немного подумать, вашего партнёра? Или компаньона?
— Какого партнёра? Ты на что намекаешь? Это был бывший бойфренд Келли.
— Мне просто интересно, как машина за тридцать тысяч долларов, с шинами минимум по пятьсот баксов каждое, могла оказаться в такой дыре. В районе трущоб.
Свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как. ну, как движение аэро и его скорость: скорость аэро=0, и он не движется; свобода человека=0, и он не совершает преступлений. Это ясно. Единственное средство избавить человека от преступлений — это избавить его от свободы.
Вина за преступление лежит не только на преступнике, но на всех тех, кто создает условия, при которых преступление становится возможным.
— Милосердие к преступнику, — сказал он твердо, — оборачивается жестокостью по отношению к жертвам.