лиза тишкина что говорят экстрасенсы
Лиза тишкина что говорят экстрасенсы
Пропала Лиза Тишкина, 1998 года рождения (10 лет)
7 марта Лиза не вернулась домой из школы № 1.
Последний раз девочку видели в районе стадиона «Авангард» около 10.30 утра.
Приметы:
рост 140см, худощавого телосложения, волосы светлые, заплетенные в косички.
Была одета в коричневую дубленку, зеленую вязаную шапочку-капор с полями, черные рейтузы, при себе имела голубой ранец с розовым карманом и изображением Barbie.
Любую информацию способствующую поиску Лизы или возможных преступников можно сообщить по телефонам:
5-64-66, 5-79-79 или 02
Если вы заметили, что ваши знакомые ведут себя подозрительно, избегают людей, были в “прогуле” последние дни, вдруг перестали пользоваться личным автомобилем и т.д. и у вас есть серьезные основания для подозрения их в причастности к пропаже Лизы, пожалуйста сообщите в УВД г. Саров. Конфиденциальность гарантируется.
Для содействия поиску Лизы создан специальный сайт Liza10.ru ( синоним LizaTishkina.ucoz.ru )
Если Вы готовы помочь поиску Лизы – присоединяйтесь или звоните по телефону:
+7 920 1111 922
Каждый из нас может проверить окрестности своего дома, гаража, огорода (и не только в черте города, но даже и за зоной), территории своего предприятия, места своих прогулок в лесу и т.д.
Лиза Тишкина: поиски экстрасенсов (все части статьи)
От редакции
Сегодня, 18 сентября, как и в любой другой день, некоторые дети отмечают свой день рождения в семье. Но судьба одного ребенка, которому исполнилось сегодня 13 лет, нам неизвестна. До сих пор ведутся поиски Лизы Тишкиной, которая пропала в марте 2009 года. Вот уже третий год, как мама Лизы встает каждый день и продолжает искать своего ребенка. С прошлого года в поисках помогают волонтеры, но пока все усилия тщетны. Однако, есть такие люди, которые пользуясь тем, что родители готовы на все ради поисков своих детей, не только обманывают и вводят их в заблуждения, но и мошеннически забирают последние деньги. Мы говорим о всяких экстрасенсах, магах и колдунах, от которых нет никакой пользы, и вреда куда больше. Эти люди, которые якобы обладают какими-то способностями, на самом деле, в угоду своим амбициям и желаниям наживы, отвлекают силы волонтеров, уводят следствие в сторону, тем самым ставя под угрозу жизни детей. Чтобы лучше представить происходящее, мы с сегодняшнего дня и каждую неделю по воскресеньям, будем опубликовывать рассказ мамы Лизы Тишкиной о поисках её дочери. О том, что и как делали государственные службы и как вмешивались в ход следствия разномастные жулики – экстрасенсы.
Далее предоставляем слово Дине Горшковой, матери Лизы Тишкиной.
[heading] Часть первая. Первые экстрасенсы. [/heading]
7 марта 2009 года моя дочка, Тишкина Лиза, не вернулась из школы. Я обратилась с заявлением в милицию, начались оперативно-розыскные мероприятия, но результатов никаких они не давали. И 11 марта я вспомнила про Битву экстрасенсов, как они там в считанные минуты находят людей только по фото, точно говорят, что произошло, и даже о чем кто говорил дословно. И я решила обратиться туда. Нашли в какой-то газете телефон редакции и позвонили. Девушка, что взяла трубку, только и ответила: “Извините, это просто шоу, обратитесь в центр Виноградова”.
В той же газете нашли телефон Фада. Решили обратиться к нему лично, не через редакцию. Он попросил прислать ему фото, и он перезвонит сам. Фото ему было отправлено, и через день он позвонил и сказал, что нужно торопиться, ребенок жив, но ему угрожает опасность, надо срочно ехать к нему(Фаду), с собой взять только 50 000 рублей. Я поняла, развод начался, и все слова про опасность были сказаны специально, брали на испуг, что за жизнь ребенка мать отдаст любые деньги. Конечно, никуда я не поехала.
Приехала значит я к ней, среди покосившихся домиков стоит один дворец, реальный дворец. Как оказалось, это и есть дом местной “Ванги”, зовут её Галя. Конечно, не бесплатно, но как бы и не так дорого, всего 600 рублей прием. Взяла у меня фото и попросила её руку положить туда, где на фото находится голова ребенка. Тут я начала соображать: если ты чувствуешь, даже если и слепая, ты сама должна почувствовать, где голова, а где кишки, они же как-то отличаются. Ну хорошо, я выполнила её просьбу, и начала “Ванга” свой рассказ. Сказала, что ребенок жив, но в каком-то коматозном состоянии, и причастны к этому три женщины, но местонахождение она назвать не может, это мне надо к бабе Лёле, и называет мне адрес. Я отдаю деньги, выхожу из дома, и до меня начинает доходить, хотя и сознание какое-то мутное, что у них совместный бизнес, одна начинает, другая продолжает.
Приехала домой и решила на утро позвонить в центр Виноградова, все-таки, думаю, люди серьезные, не какие-то там бабульки. Звоню в центр, сначала мне говорят, чтобы везла 10 000 рублей и приезжала. Ну, думаю, ладно, на работе собрали помощь, как раз в размере 12 500 рублей, как раз хватит и на оплату, и на дорогу. Но пока я собиралась, вдруг мне звонит сам Виноградов и говорит, чтобы я прислала по электронной почте фото, и он перезвонит. Думаю, ничего себе, такие знаменитости и бесплатно, есть же люди, профессионалы. Я отправляю фото, и дня через два мне звонит опять сам Виноградов и говорит, что ребенок похищен и вывезен из города, но скорее всего его нет в живых, больше он мне ничего не скажет, а будет разговаривать только с милицией. Вообще странно как-то, почему бы мне не сказать местонахождение ребенка, ведь когда милиция-то найдет, им все равно придется мне все сказать. Ну ладно, нет так нет.
Я звоню оперативнику, что вел розыск, и передаю ему слова Виноградова, и даю номер телефона, по которому нужно перезвонить. Оперативник позвонил, Виноградов его прогнал по всем местным садоводческим обществам, и это в начале весны, когда снега у нас еще везде было по уши, хотя я так и не поняла, зачем, ведь сказал мне, что вывезли из города, но заставил оперативника искать в городе, странно как-то. На этом мое общение с центром Виноградова закончилось.
И я решила завязать с этим, как вдруг где-то через неделю, мне предлагают съездить к Мехди, и говорят, что он согласился принять бесплатно. Ну, думаю, во чудеса. Села в поезд, поехала, выехали из города, и тут появилось какое-то чувство, зачем я еду, все равно бесполезно, но не возвращаться же. Приехали в Москву (я поехала с маминой подругой), и тут начался концерт. Были назначены день, время, но вдруг нам начала названивать его секретарь, и то и дело переносить время. Ну я начинаю понимать, что ни к какому Мехди я не попаду, одно было непонятно, зачем было назначать дату и время, и вообще встречу. Ну так и вышло, в районе пяти вечера в очередной раз звонит его секретарь и говорит, что господин волшебник принять не может, он как-то срочно заболел, и ему пришлось улететь из страны.Тут я решила, что все, больше никаких волшебников, магов, джинов и всяких прочих сказочных героев.
[heading] Часть вторая – Буйные фантазии [/heading]
Тут я уже себе поклялась: все, баста, с меня этих страшилок хватит.
Прошел где-то месяц, и мне оперативник говорит, что он едет на личный прием в центр Виноградова. Когда он вернулся, мы с ним встретились, и он мне сказал, что в Центре ему указали точное место (хотя туда в начале весны ребенку самому добраться ну просто нереально, даже если знать, куда надо идти) и что ребенок уже был не похищен, а сам утонул. Конечно, оперативник понимал, что это чистой воды бред, но все равно проверить надо, чтобы не думалось. Проверили – результатов ноль.
На этом я окончательно поняла, что никаких экстрасенсов не существует. Но информация о Лизе по всему Интернету уже к тому времени распространилась, и, конечно, с моим электронным адресом. К тому же на сайте, специально созданном для поиска Лизы, разместили информацию о вознаграждении тому, кто скажет, где находится ребенок.
И тут началось… На мою электронную почту стали приходить письма десятками от всех этих людей с «чудным» даром. Я уже не стала их читать, просто тупо распечатывала и относила оперативникам.
Потом как-то резко все затихло, и где–то с весны 2010 года и по октябрь 2010 все было тихо. Но 5 октября мне на почту приходит письмо от одного из московских волонтеров с вопросом, не возражаю ли я, если информацию о моем ребенке разместят на ресурсах Интернета. Я, конечно, согласилась: я-то это делала одна, как могла, а тут люди предлагают помощь.
И с этого времени, как снова была распространена информация, все началось заново: опять повылазили из своих нор ведьмы, ведьмочки и ведьмаки разного сорта и калибра. Но это была уже другая категория экстрасенсов. Они меня начали обвинять в том, что они ничего не видят и, оказывается, это я виновата, я перекрываю им поток информации, у меня голова черная, мысли черные и через мою голову ничего не видать, и что я сама виновата в том, что ребенок пропал, потому что не верю в Бога, а у верующих людей дети не пропадают. Но самое интересное и в тоже время смешное, даже несмотря на то, что так все горько и больно, что эти пресловутые «сенсы» начали меня обвинять в том, что я их обманываю с датой пропажи, и что мой ребенок пропал не 7 марта 2009 года, а в мае-июне 2010, им якобы такая идет информация. Я стала уже думать, какая я ужасная мать, у меня ребенок был дома до 2010 года, а я была не в курсе, и всю милицию с толку сбила, придумала, что у меня пропал ребенок, когда он дома. Но добило меня сообщение, что у ребенка в рюкзаке были кирпичи, и она этим рюкзаком зацепилась за какую-то ветку и упала на дно какого-то оврага, и тело то ли разложилось, то ли его съели. Здорово, говорю, а одежду с ранцем тоже съели? У меня просят дня два на уточнение информации. Я, конечно, даю, хочется все-таки знать, если уж на то пошло, хоть вещи найти. Через день чудодейственный человек мне снова пишет, что тело моего ребенка два дня лежало на берегу, я так понимаю, из оврага тело выбралось само, а на третий день пришли волки и закопали его.
А в середине января 2010 года мне звонит наша местная журналистка и говорит, что у нас в городе есть парапсихолог, и якобы она по осени 2009 года нашла внучку и дедушку пропавших в лесу (как я узнала позже, это был просто пиар: в той местности, где пропали дедушка с внучкой, мэр – какой-то родственник этой волшебнице, то ли кум, то ли сват, все и обустроил, а в реальности дедушку и внучку нашли сотрудники МЧС) и дает мне её телефон. Я звоню этому парапсихологу. Ее тоже звали Галиной (везет мне прямо на ясновидящих Галин), и оказалась, что она родная бабушка Лизиного одноклассника. Спрашиваю, может ли она мне помочь. В ответ она, даже не поздоровавшись, сразу начинает на меня орать, мол, где я раньше была. Ну я ей отвечаю, что я, в отличие от неё, не ясновидящая, не могу никак знать, кто и чем занимается, так, на взглядку по местной базе. Ну в общем она согласилась на встречу. Я пришла к ней, она поняла сразу, что развести меня ей не удастся, и начинает нести такую ересь, какую я до этого времени вообще ни от кого не слышала. В итоге она поняла, что я не верю ни одному её слову, и мне самой надоело слушать всю эту ахинею, и собралась уходить. И когда я уже одевалась в коридоре, эта парапсихолог наверное решила мне отомстить за мое неверие и говорит: «ребенка не изнасиловали, над ним надругались, ребенка нельзя изнасиловать». Я как-то думала, что это одно и то же, оказывается нет, это разные вещи.
[heading] Часть третья – Продолжение цирка [/heading]
А в апреле 2011 года я снова решила, так, больше ради интереса, обратиться в центр Виноградова. Очень было интересно, что же они скажут на этот раз.
Я нашла их электронный адрес и решила сначала написать им письмо. Ответили они быстро, написали, что очень сожалеют, но ребенок мертв, находится в какой-то воде. Но если я хочу знать конкретное место, то нужно приезжать на личный прием. Ну что же, решила, надо ехать, а вдруг все же скажут, а я упустила этот шанс. Решила ехать, чтобы не грызть потом себя всю жизнь (хотя умом понимала, что ничего они конкретного не скажут, ведь опыт-то уже есть, два раза к ним обращались – и все пустышка). Позвонила туда, мне сказали, берите вещи ребенка, фото, карту и 10 000 рублей и приезжайте. Ну в общем, собрала денег и поехала. Деньги с меня взяли прямо на входе, как в цирке (как оказалось, цирк натуральный – заплатишь, представление посмотришь, нет- значит нет). Заплатила я, и пошла на прием главаря поисков в том центре, к госпоже Проскуряковой.
Отдаю я эту карту с её художествами в милицию, снова возобновляют следствие, для того, чтобы проверить информацию, все понимают, что то, что она наговорила, – бред, но все равно назначают дату проверки. И опять ничего, ноль. Я прихожу к следователю, чтобы подробнее расспросить про то место, что она указала, и следователь мне говорит, что, во-первых, они летом туда еле добрались, во- вторых, если не знать, где находятся эти колодцы, их не найдешь, с ними был человек со схемой местонахождения этих колодцев. В-третьих, эти колодцы расположены так, что на то время, когда ребенок пропал, они были под снегом высотой метра в два, и все колодцы были под бетонными пломбами, и они втроем каким-то специальным ломом еле-еле их открывали. Но а самое главное, в нашем городе, все колодцы проверяются планово два раза в год, и уж за два года по-любому нашли бы ребенка, если бы он был там, да и когда ребенок пропал, в первую очередь проверили все городские колодцы и коллекторы. И когда проверяли очередную версию Проскуряковой, сделали полный фотоотчет этой проверки.
А в июне этого года к нам в город приезжает еще один сенс из того же центра, который выезжает на местность, хорошо, не за мой счет: оказывается, со следственных органов деньги они не берут, только с родителей, такая вот политика. Ну, в общем, чего-то тут поколдовал, делал пару фотографий комнаты ребенка, со мной общаться вообще не пожелал (я так предполагаю, что госпожа Проскурякова, она же его начальница, ему строго-настрого приказала ни в коем случае не общаться со мной, как бы опять чего не вышло) и уехал, ничего конкретного не сказав, хотя на карте какое-то место показал. Как сказал следователь, то ли он что-то с картой попутал, то ли еще что-то, но ребенку туда, до того места, надо было добраться. Еще пообещал прислать позже заключение, чего я опять не поняла: он экстрасенс или судмедэксперт? А потом до меня дошло, что ему просто же надо посоветоваться с начальством, какую в этот раз придумать историю. Никак они не ожидали, что Лиза Тишкина их посадит в такую лужу. заключение они все не слали, а то и дело переносили сроки. Я говорю следователю, что ничего они не пришлют, время просто тянут, ну мне следователь говорит, что они же договор заключили все-таки не с частным лицом, а с государственным органом. Но, видимо, все-таки в том центре этого тоже побоялись связываться с органами, или наши все-таки поняли, что ничего не дождутся, но было принято решение без письменного заключения проверить то место, что указал экстрасенс, пока был здесь. Пригласили водолазов с области, со спец.оборудованием для проверки, но опять пустышка.
Итог: сотрудники знаменитого центра Виноградова, которые везде, где только можно, кричат какие они супер, что они находят всех, кто к ним обращается за помощью (но сам себя не похвалишь, кто похвалит), но на деле, результат их сверх чувств нулевой. Они сделали уже четыре попытки найти моего ребенка, но ни одна из их попыток не продвинула поиски ни на миллиметр, даже намеков нет на это.
А где-то в середине мая я в интернете я натыкаюсь на интервью госпожи Проскуряковой, которая говорит, что я настолько, по её мнению, смирилась, что готова к смерти ребенка. Оказывается, это я готова, а не она третий год рассказывает мне, что ребенка моего нет в живых.
Лиза Тишкина
Пропала 7 марта 2009 года
Ориентировка. 1998 года рождения. Приметы на момент пропажи: рост 140 сантиметров, среднего телосложения, волосы светлые, глаза серо-зеленые, ушные раковины с проколом. Особые приметы: на правой руке на нижней фаланге указательного пальца с внешней стороны ожог от утюга, внизу живота у левой ноги родинка 0,5 см диаметром круглой формы, на животе след от оспы в виде выпуклого белого пятна.
Девочка была одета в коричневую дубленку с капюшоном, черные ритузы и замшевые полусапожки. На голове — зеленая шапка. С собой был рюкзачок сине-розового цвета, с надписью Barbie.
Дина Тишкина, почтальон, Саров, Нижегородская область
«Я, мама Лизы Тишкиной. Моя дочь утром 7 марта 2009 года ушла в школу, а из школы не вернулась, и до сих пор ее нет. В тот день, седьмого марта, мы начали бить тревогу в 15.00. Дочь должна была прийти домой в 14.00, мы ее час подождали, а потом бросились ее искать, поскольку она в этот день она сама шла из школы домой. Я побежала в школу, но никого там не нашла: у них в этот день был концерт, и всех учеников отпустили домой в 10 утра. Я бегала по городу, расспрашивала одноклассников Лизы, но выяснила только то, что дочь моя ушла из школы после концерта, а куда — никто не знает. В 17.00 я написала заявление в милицию. Ближе к вечеру приехали патрули, всю ночь местность прочесывали, а на следующий день по квартирам пошли. Сначала в наш дом пошли, потом — в другие. Обыскали весь город, но ничего не нашли. Уголовное дело по 105-й статье в прокуратуре открыли 16 марта, без особенных проволочек, поскольку у нас в городе никогда ничего подобного не случалось. В рамках дела проверяли все колодцы — мало ли, Лиза оступилась и упала. Маньяков проверяли, насильников — тех, кто был осужден по таким делам, а после освобождения в Саров вернулся.
Меня саму несколько раз допрашивали: сначала просили дать описание ребенка, характер ее. Она активная была, но не злая. Обид никаких не помнила, любила бегать, лазить по деревьям, рисовать. Потом на допросах спрашивали, где я сама была в этот день и что делала. Затем на детекторе лжи проверяли в прокуратуре Нижнего Новгорода. Хотели выяснить, способна я на криминал или нет.
Я не нервничала перед проверкой: а чего мне нервничать, если я знаю, что я ребенка своего не убивала? Там вопросы такие: «Какое сейчас время суток — темное или светлое?» или «Вот ползет таракан, убьете вы его или нет?» Вообще, нас всех допрашивали, кроме бабушки. Ну, она старенькая уже была, ей 86 лет тогда исполнилось, да и умерла она через два месяца после пропажи Лизы. Маму мою, Валентину Николаевну, в убийстве Лизы стали подозревать. Она тоже немолодая, ей 58 лет, и из-за Лизы мама очень нервничала — все-таки единственная внучка. И вот была у следствия версия, что Лиза с бабушкой поссорились, бабушка ее нечаянно толкнула и от трупа избавилась.
Следователь в СК при прокуратуре Сарова сказал: «Много есть способов, как избавиться от тела: сжечь, закопать в гараже, разрубить на части и разбросать по лесу». Это он так нас в курс дела вводил. От этих подозрений у мамы случился сердечный приступ, она слегла, и когда следователь позвонил нам домой, чтобы вызвать маму на проверку на детекторе лжи, я ему сказала: «Маме плохо. Если нужно, я поеду вместо нее». Он сказал: «Хорошо, езжайте вы». А маму все равно проверяли на детекторе через полгода, и, конечно, ничего не обнаружили.
Сплетен вокруг нас в городе очень много ходило: дескать, я тайком спилась и Лизу избивала, поэтому она убежала. А я в жизни ни грамма спиртного не выпила за все свои 36 лет. Я даже не знаю, как ко мне люди в городе относятся — в глаза вроде мне сочувствуют, а за глаза говорили — дескать, нечего переживать, по весне труп сам найдется.
Мне не нравилось, как со мной в Саровском следственном комитете разговаривали, — грубо очень. Спрашивали, сколько у меня мужчин после мужа было, а с мужем я в 2004 году развелась. Может, тактика у них такая, может, они хотели меня на криминале поймать. Они, конечно, на меня не орали, но спрашивали, зачем я в прокуратуру Нижнего Новгорода жалобу на них написала, не захотела все по-тихому решить. А я написала потому, что милиционеры все время, вплоть до 1 сентября 2009 года, около одной речки только ползали, и все. И все время искали тело, а версию, что ребенок жив, даже не рассматривали. Я сама на столбы объявления расклеила, что тому, кто найдет Лизу, заплачу вознаграждение денежное. Школьники и студенты опять весь город облазили, все вверх дном перевернули, лес прочесали, чердаки и подвалы облазили, и никаких следов.
Версию про то, что Лизу могли вывезти из Сарова, долго не отрабатывали: город у нас закрытый, и считалось, что просто так сюда въехать и выехать отсюда нельзя. Я опять стала писать письма в прокуратуру Нижегородской области и в Москву. Москва пересылала письма в Нижний Новгород, из Нижнего письма шли сюда, в Саров, и только после того, как я подняла шум в интернете, Лизу объявили в федеральный розыск. А до этого даже солдатам на КПП Сарова фотографию Лизину не давали. У следствия было две основных версии: или Лиза под лед речки провалилась, или дома мы поссорились. Вот и нас допросили, и речку полностью осушили, но ничего не нашли.
Да, я еще к другим экстрасенсам обращалась, не из этого центра, и они мне каждый раз разное говорили. Я подумала, что можно уже таблицу составлять: кто сказал жива, а кто — мертва. Такое ощущение, что у меня триста детей, и все в розыске.
В 2010 году уголовное дело по 105-й статье приостановили, так как обвинение в убийстве предъявлять некому, и следов Лизы никаких нет. Теперь я сама ее ищу, через интернет: ориентировки вешаю, письма пишу. У нас в городе всего 90 тысяч жителей, все друг друга знают, по улице так пройти, чтобы знакомого не встретить, невозможно. Как могло так получиться, что Лизу никто не видел, это загадка. Я еще до конца не понимаю, что Лиза пропала. У меня такое ощущение, что она в школе и скоро придет, хотя третий год пошел уже».
Старший помощник руководителя следственного управления Следственного комитета РФ по Нижегородской области, полковник юстиции Юлия Склярова:
«В центре Виноградова советовали искать тело в воде или рядом с водоемом. Река Сатис в границах ЗАТО г. Саров (протяженность 14,7 км) была обследована водолазами в полном объеме, кроме того, на протяжении 10 км уровень реки был понижен практически до полного освобождения русла от воды, однако тела не нашли. Во второй раз экстрасенсы сказали, что девочка была задушена психически неполноценным человеком, и даже указали его имя и адрес. Кандидатура предполагаемого убийцы была проверена путем следственно-разыскных мероприятий, однако причастность недееспособного подозреваемого к исчезновению Лизы Тишкиной не подтвердилась. В мае текущего года следственное управление вновь обратилось в центр Виноградова с предложением изыскать возможность приехать в город Саров для участия в поисковых мероприятиях».
Из материала Светланы Рейтер для журнала Esquire. Интервью с родственниками пропавших и волонтерами, не вошедшие в основной текст.
Рассказ Дины Тишкиной после обращения к экстрасенсам
7 марта 2009 года моя дочка, Тишкина Лиза, не вернулась из школы. Я обратилась с заявлением в милицию, начались оперативно-розыскные мероприятия, но результатов никаких они не давали. И 11 марта я вспомнила про Битву экстрасенсов, как они там в считанные минуты находят людей только по фото, точно говорят, что произошло, и даже о чем кто говорил дословно. И я решила обратиться туда. Нашли в какой-то газете телефон редакции и позвонили. Девушка, что взяла трубку, только и ответила: «Извините, это просто шоу, обратитесь в центр Виноградова».
В той же газете нашли телефон Фада. Решили обратиться к нему лично, не через редакцию. Он попросил прислать ему фото, и он перезвонит сам. Фото ему было отправлено, и через день он позвонил и сказал, что нужно торопиться, ребенок жив, но ему угрожает опасность, надо срочно ехать к нему(Фаду), с собой взять только 50 000 рублей. Я поняла, развод начался, и все слова про опасность были сказаны специально, брали на испуг, что за жизнь ребенка мать отдаст любые деньги. Конечно, никуда я не поехала.
Приехала значит я к ней, среди покосившихся домиков стоит один дворец, реальный дворец. Как оказалось, это и есть дом местной «Ванги», зовут её Галя. Конечно, не бесплатно, но как бы и не так дорого, всего 600 рублей прием. Взяла у меня фото и попросила её руку положить туда, где на фото находится голова ребенка. Тут я начала соображать: если ты чувствуешь, даже если и слепая, ты сама должна почувствовать, где голова, а где кишки, они же как-то отличаются. Ну хорошо, я выполнила её просьбу, и начала «Ванга» свой рассказ. Сказала, что ребенок жив, но в каком-то коматозном состоянии, и причастны к этому три женщины, но местонахождение она назвать не может, это мне надо к бабе Лёле, и называет мне адрес. Я отдаю деньги, выхожу из дома, и до меня начинает доходить, хотя и сознание какое-то мутное, что у них совместный бизнес, одна начинает, другая продолжает.
Приехала домой и решила на утро позвонить в центр Виноградова, все-таки, думаю, люди серьезные, не какие-то там бабульки. Звоню в центр, сначала мне говорят, чтобы везла 10 000 рублей и приезжала. Ну, думаю, ладно, на работе собрали помощь, как раз в размере 12 500 рублей, как раз хватит и на оплату, и на дорогу. Но пока я собиралась, вдруг мне звонит сам Виноградов и говорит, чтобы я прислала по электронной почте фото, и он перезвонит. Думаю, ничего себе, такие знаменитости и бесплатно, есть же люди, профессионалы. Я отправляю фото, и дня через два мне звонит опять сам Виноградов и говорит, что ребенок похищен и вывезен из города, но скорее всего его нет в живых, больше он мне ничего не скажет, а будет разговаривать только с милицией. Вообще странно как-то, почему бы мне не сказать местонахождение ребенка, ведь когда милиция-то найдет, им все равно придется мне все сказать. Ну ладно, нет так нет.
Я звоню оперативнику, что вел розыск, и передаю ему слова Виноградова, и даю номер телефона, по которому нужно перезвонить. Оперативник позвонил, Виноградов его прогнал по всем местным садоводческим обществам, и это в начале весны, когда снега у нас еще везде было по уши, хотя я так и не поняла, зачем, ведь сказал мне, что вывезли из города, но заставил оперативника искать в городе, странно как-то. На этом мое общение с центром Виноградова закончилось.
И я решила завязать с этим, как вдруг где-то через неделю, мне предлагают съездить к Мехди, и говорят, что он согласился принять бесплатно. Ну, думаю, во чудеса. Села в поезд, поехала, выехали из города, и тут появилось какое-то чувство, зачем я еду, все равно бесполезно, но не возвращаться же. Приехали в Москву (я поехала с маминой подругой), и тут начался концерт. Были назначены день, время, но вдруг нам начала названивать его секретарь, и то и дело переносить время. Ну я начинаю понимать, что ни к какому Мехди я не попаду, одно было непонятно, зачем было назначать дату и время, и вообще встречу. Ну так и вышло, в районе пяти вечера в очередной раз звонит его секретарь и говорит, что господин волшебник принять не может, он как-то срочно заболел, и ему пришлось улететь из страны.Тут я решила, что все, больше никаких волшебников, магов, джинов и всяких прочих сказочных героев.
Тут я уже себе поклялась: все, баста, с меня этих страшилок хватит.
Прошел где-то месяц, и мне оперативник говорит, что он едет на личный прием в центр Виноградова. Когда он вернулся, мы с ним встретились, и он мне сказал, что в Центре ему указали точное место (хотя туда в начале весны ребенку самому добраться ну просто нереально, даже если знать, куда надо идти) и что ребенок уже был не похищен, а сам утонул. Конечно, оперативник понимал, что это чистой воды бред, но все равно проверить надо, чтобы не думалось. Проверили — результатов ноль.
На этом я окончательно поняла, что никаких экстрасенсов не существует. Но информация о Лизе по всему Интернету уже к тому времени распространилась, и, конечно, с моим электронным адресом. К тому же на сайте, специально созданном для поиска Лизы, разместили информацию о вознаграждении тому, кто скажет, где находится ребенок.
И тут началось… На мою электронную почту стали приходить письма десятками от всех этих людей с «чудным» даром. Я уже не стала их читать, просто тупо распечатывала и относила оперативникам.
Потом как-то резко все затихло, и где–то с весны 2010 года и по октябрь 2010 все было тихо. Но 5 октября мне на почту приходит письмо от одного из московских волонтеров с вопросом, не возражаю ли я, если информацию о моем ребенке разместят на ресурсах Интернета. Я, конечно, согласилась: я-то это делала одна, как могла, а тут люди предлагают помощь.
И с этого времени, как снова была распространена информация, все началось заново: опять повылазили из своих нор ведьмы, ведьмочки и ведьмаки разного сорта и калибра. Но это была уже другая категория экстрасенсов. Они меня начали обвинять в том, что они ничего не видят и, оказывается, это я виновата, я перекрываю им поток информации, у меня голова черная, мысли черные и через мою голову ничего не видать, и что я сама виновата в том, что ребенок пропал, потому что не верю в Бога, а у верующих людей дети не пропадают. Но самое интересное и в тоже время смешное, даже несмотря на то, что так все горько и больно, что эти пресловутые «сенсы» начали меня обвинять в том, что я их обманываю с датой пропажи, и что мой ребенок пропал не 7 марта 2009 года, а в мае-июне 2010, им якобы такая идет информация. Я стала уже думать, какая я ужасная мать, у меня ребенок был дома до 2010 года, а я была не в курсе, и всю милицию с толку сбила, придумала, что у меня пропал ребенок, когда он дома. Но добило меня сообщение, что у ребенка в рюкзаке были кирпичи, и она этим рюкзаком зацепилась за какую-то ветку и упала на дно какого-то оврага, и тело то ли разложилось, то ли его съели. Здорово, говорю, а одежду с ранцем тоже съели? У меня просят дня два на уточнение информации. Я, конечно, даю, хочется все-таки знать, если уж на то пошло, хоть вещи найти. Через день чудодейственный человек мне снова пишет, что тело моего ребенка два дня лежало на берегу, я так понимаю, из оврага тело выбралось само, а на третий день пришли волки и закопали его.
А в середине января 2010 года мне звонит наша местная журналистка и говорит, что у нас в городе есть парапсихолог, и якобы она по осени 2009 года нашла внучку и дедушку пропавших в лесу (как я узнала позже, это был просто пиар: в той местности, где пропали дедушка с внучкой, мэр — какой-то родственник этой волшебнице, то ли кум, то ли сват, все и обустроил, а в реальности дедушку и внучку нашли сотрудники МЧС) и дает мне её телефон. Я звоню этому парапсихологу. Ее тоже звали Галиной (везет мне прямо на ясновидящих Галин), и оказалась, что она родная бабушка Лизиного одноклассника. Спрашиваю, может ли она мне помочь. В ответ она, даже не поздоровавшись, сразу начинает на меня орать, мол, где я раньше была. Ну я ей отвечаю, что я, в отличие от неё, не ясновидящая, не могу никак знать, кто и чем занимается, так, на взглядку по местной базе. Ну в общем она согласилась на встречу. Я пришла к ней, она поняла сразу, что развести меня ей не удастся, и начинает нести такую ересь, какую я до этого времени вообще ни от кого не слышала. В итоге она поняла, что я не верю ни одному её слову, и мне самой надоело слушать всю эту ахинею, и собралась уходить. И когда я уже одевалась в коридоре, эта парапсихолог наверное решила мне отомстить за мое неверие и говорит: «ребенка не изнасиловали, над ним надругались, ребенка нельзя изнасиловать». Я как-то думала, что это одно и то же, оказывается нет, это разные вещи.
А в апреле 2011 года я снова решила, так, больше ради интереса, обратиться в центр Виноградова. Очень было интересно, что же они скажут на этот раз.
Я нашла их электронный адрес и решила сначала написать им письмо. Ответили они быстро, написали, что очень сожалеют, но ребенок мертв, находится в какой-то воде. Но если я хочу знать конкретное место, то нужно приезжать на личный прием. Ну что же, решила, надо ехать, а вдруг все же скажут, а я упустила этот шанс. Решила ехать, чтобы не грызть потом себя всю жизнь (хотя умом понимала, что ничего они конкретного не скажут, ведь опыт-то уже есть, два раза к ним обращались — и все пустышка). Позвонила туда, мне сказали, берите вещи ребенка, фото, карту и 10 000 рублей и приезжайте. Ну в общем, собрала денег и поехала. Деньги с меня взяли прямо на входе, как в цирке (как оказалось, цирк натуральный — заплатишь, представление посмотришь, нет- значит нет). Заплатила я, и пошла на прием главаря поисков в том центре, к госпоже Проскуряковой.
Потом взяла карту города, и тут началось самое интересное, началась игра – «угадай мелодию». В итоге госпожа Проскурякова поняла, что ни разу никуда не попала, но надо же как-то выкрутится, ведь НТВ снимает и выкрутилась, обвинив меня, что, как только ребенок пропал, мне звонил кто-то и говорил, где он находится, но я это скрыла ото всех. Я говорю, что не было такого и никто мне с такой информацией не звонил. На что госпожа Проскурякова мне отвечает, что ей так идет. Я ей отвечаю, что с головой у меня все нормально и провалами памяти я не страдаю, и прекрасно помню каждую секунду с самого того момента, как кинулась искать своё дите. И прошу её указать на карте (раз она утверждает, что ребенок в городе), где именно искать мою дочь. Она берет ручку и начинает обводить местность, но ручка тоже не хочет писать, стержень выпрыгивает из ручки, руки у неё дрожат, она понимает, что убедить в своих словах ей меня не удастся, да еще и роль большую сыграло то, что снимало НТВ, слово скажет — и на меня смотрит, как будто на мне что написано. Я ей, говорю, чтобы пожирнее рисовала, мне же для милиции. Она кивает головой, да-да, и опять начинает обводить, но стержень опять выпрыгивает… На третий раз все-таки у неё получилось. Я беру карту, спрашиваю, все ли у неё, она мне отвечает, что все, я встаю и ухожу.
Отдаю я эту карту с её художествами в милицию, снова возобнавляют следствие, для того, чтобы проверить информацию, все понимают, что то, что она наговорила, — бред, но все равно назначают дату проверки. И опять ничего, ноль. Я прихожу к следователю, чтобы подробнее распросить про то место, что она указала, и следователь мне говорит, что, во-первых, они летом туда еле добрались, во- вторых, если не знать, где находятся эти колодцы, их не найдешь, с ними был человек со схемой местонахождения этих колодцов. В-третьих, эти колодцы расположены так, что на то время, когда ребенок пропал, они были под снегом высотой метра в два, и все колодцы были под бетонными пломбами, и они втроем каким-то специальным ломом еле-еле их открывали. Но а самое главное, в нашем городе, все колодцы проверяются планово два раза в год, и уж за два года по-любому нашли бы ребенка, если бы он был там, да и когда ребенок пропал, в первую очередь проверили все городские колодцы и коллекторы. И когда проверяли очередную версию Проскуряковой, сделали полный фотоотчет этой проверки.
А в июне этого года к нам в город приезжает еще один сенс из того же центра, который выезжает на местность, хорошо, не за мой счет: оказывается, со следственных органов деньги они не берут, только с родителей, такая вот политика. Ну, в общем, чего-то тут поколдовал, делал пару фотографий комнаты ребенка, со мной общаться вообще не пожелал (я так предполагаю, что госпожа Проскурякова, она же его начальница, ему строго-настрого приказала ни в коем случае не общаться со мной, как бы опять чего не вышло) и уехал, ничего конкретного не сказав, хотя на карте какое-то место показал. Как сказал следователь, то ли он что-то с картой попутал, то ли еще что-то, но ребенку туда, до того места, надо было добраться. Еще пообещал прислать позже заключение, чего я опять не поняла: он экстрасенс или судмедэксперт?
А потом до меня дошло, что ему просто же надо посоветоваться с начальством, какую в этот раз придумать историю. Никак они не ожидали, что Лиза Тишкина их посадит в такую лужу. заключение они все не слали, а то и дело переносили сроки. Я говорю следователю, что ничего они не пришлют, время просто тянут, ну мне следователь говорит, что они же договор заключили все-таки не с частным лицом, а с государственным органом. Но, видимо, все-таки в том центре этого тоже побоялись связываться с ораганами, или наши все-таки поняли, что ничего не дождутся, но было принято решение без письменного заключения проверить то место, что указал экстрасенс, пока был здесь. Пригласили водолазов с области, со спец.оборудованием для проверки, но опять пустышка.
Итог: сотрудники знаменитого центра Виноградова, которые везде, где только можно, кричат какие они супер, что они находят всех, кто к ним обращается за помощью (но сам себя не похвалишь, кто похвалит), но на деле, результат их сверхчувств нулевой. Они сделали уже четыре попытки найти моего ребенка, но ни одна из их попыток не продвинула поиски ни на милиметр, даже намеков нет на это.
А где-то в середине мая я в интернете я натыкаюсь на интервью госпожи Проскуряковой, которая говорит, что я настолько, по её мнению, смирилась, что готова к смерти ребенка. Оказывается, это я готова, а не она третий год рассказывает мне, что ребенка моего нет в живых.
Тема поисков Лизы на сайте волонтерской организации «Волонтер-НН»