В чем заключается символическое значение снов свидригайлова
В чем заключается символическое значение снов свидригайлова. «Предсмертные сны (галлюцинации) Свидригайлова в идейной структуре «Преступления и наказания». Как по снам можно понять нравственное банкротство героя?». Одного поля ягоды
Родион Раскольников, как известно, придумал собственную теорию, разделив людей на «тварей дрожащих» и «право имеющих», разрешив тем самым «кровь по совести». В течение всего произведения доказывается несостоятельность этой гипотезы. Одним из выдающихся средств автора в борьбе с идеологией ненависти являются сны. Они представляют собой символы, расшифровка которых – ключ к понимаю сложного и многоярусного замысла Достоевского.
Сны Свидригайлова
Свидригайлов — персонаж, которому также снятся символические сны, пронизанные глубоким смыслом. Аркадий Иванович — пресытившийся жизнью человек. Он равно способен как на циничные и грязные поступки, так и на благородные. На его совести лежат несколько преступлений: убийство жены и самоубийства слуги и оскорбленной им девочки,которой было всего 14 лет. Но совесть его не тревожит, лишь сны передают скрытую, неизвестную самому герою сторону его души, именно благодаря своим сновидениям Аркадий Иванович начинает видеть всю свою подлость и ничтожество. Там он лицезреет себя или отражение своих качеств, которые ужасают его. Всего Свидригайлов видит три кошмара, причем грань между сном и явью настолько размыта, что порой трудно понять, видение это или реальность.
Проснувшись, Аркадий Иванович ощущает свое полное духовное истощение и понимает: сил и желания жить дальше у него нет. Эти сны раскрывают полное нравственное банкротство героя. И, если второй сон отражает попытку воспротивиться року, то последний показывает все уродство души героя, от которого никуда не деться.
Значение и роль снов
Сны у Достоевского – это обнаженная совесть, не заговоренная никакими успокоительными, славными словечками.
Таким образом, в сновидениях раскрываются истинные характеры героев, в них показано то, в чем люди боятся признаться даже самим себе.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!
В отличие от Раскольникова, Свидригайлов уже не испытывает сомнений. Он свободен, нравственный закон уже не властен над ним, но это не приносит ему радости. Ему остается только мировая скука и пошлость. Свидригайлов развлекался как мог, пытаясь одолеть эту скуку. Неразличимость добра и зла порождает дурную бесконечность, обессмысливает жизнь.
И тем не менее тянет к нему Раскольникова, как бы ищет он чего-то у Свидригайлова, объяснения, откровения какого-то.
Рассмотрим образ Свидригайлова Аркадия Ивановича. Этот герой является одним из главных персонажей психологического романа «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского (портрет автора представлен в статье). Федор Михайлович это произведение опубликовал в 1866 году. Оно было напечатано в журнале «Русский вестник». А создавалось это произведение в период с 1865 по 1866 год.
Внешняя характеристика Свидригайлова
Аркадия Ивановича
Положительные стороны Свидригайлова
Изображая его аморальный образ, Достоевский вместе с тем большое значение придает совершенным им хорошим поступкам. Их Свидригайлов совершает даже больше, чем все положительные персонажи вместе взятые. Ведь Аркадий обеспечил будущее не только своим детям, но и сиротам Мармеладовых. Он жаждет устроить судьбу Сони, вытащить ее из этого «водоворота».
Свидригайлов предлагает Раскольникову деньги для того, чтобы тот сбежал в Америку. Он также обещает выплатить долги Катерины Ивановны. Светлая сторона этого героя в отношениях с Дуней также берет верх. Ведь Аркадий Иванович, после того как девушка ему жестко отказала, больше не искал с ней встречи, не причинил Соне зла. «Широкая» натура Свидригайлова наделена странной способностью быть благородной и мерзкой одновременно. В его душе отсутствует четкая граница между злом и добром.
Трагическая раздвоенность внутреннего мира Аркадия Ивановича
Жизненная позиция Аркадия Ивановича объясняется в произведении в некоторой мере трагической раздвоенностью его личности. Он, так же как и Родион, воспринимает болезненно несовершенство этого мира, порядки его, основанные на несправедливости и фальши. Но бунт Свидригайлова, с другой стороны, позитивного заряда не имеет.
Он делает добрые поступки лишь «от скуки», поскольку от него не требует ни ущемлений в своих желаниях, ни страданий материальная помощь людям. Лишь к пустоте, а не к самореализации, приводит героя его теория «сильной личности».
Отвращение к жизни и самоубийство
Аркадий Иванович, несмотря на полное отсутствие в нем нравственных принципов, чувствует отвращение к жизни. Этот герой хочет убежать от этого, он рискует, убивает, после чего сидит в тюрьме, затем соглашается на побег в Америку или полет на воздушном шаре. Однако тяжесть существования, лишенного смысла, давит на плечи, угнетает. Его везде преследует пошлость, «баней с пауками» пугает вечность. Неудивительно поэтому, что Свидригайлов, пресытившись жизнью, решается на самоубийство. Его душа практически мертва, поэтому выстрел из револьвера был логичен.
Чему учит судьба Свидригайлова?
Встретившись с Дуней, Свидригайлов сказал, что дело касается Родиона Романыча, тайна которого находится сейчас в его руках, и что она должна выслушать не только его, но и Соню, которая ждет их у Капернаумова.
Девушка задумалась, а Свидригайлов с трудом справлялся с собой, сердце его отчаянно колотилось. Он нарочно говорил очень громко, чтобы скрыть нарастающее волнение. Дуня, которую задело его замечание, что она боится его, как ребенок, решилась подняться в квартиру. Там Свидригайлов показал ей пустую комнату, в которой он подслушивал разговоры Раскольникова с Соней, а потом провел девушку к себе, где и сообщил ей тайну Раскольникова.
Узнав страшную правду, Дуня никак не хотела поверить, что ее брат может быть убийцей. Свидригайлов отвечал, что по теории Родиона Романовича единичное злодейство позволительно, если главная цель хороша. Затем он принялся излагать свою точку зрения на содеянное.
Причина данного преступления — непомерное тщеславие человека, решившего доказать себе, что принадлежит к людям необыкновенным, к тем, кому все позволено. Винить его за это нельзя.
Дуня пожелала получить подтверждение услышанного от Сони, но Свидригайлов заявил, что той не будет дома до ночи. Авдотья Романовна бросилась к выходу – дверь была заперта. Аркадий Иванович принялся успокаивать девушку.
…зачем вам Разумихин? Я вас также люблю… Я вас бесконечно люблю. Дайте мне край вашего платья поцеловать, дайте! дайте! Я не могу слышать, как оно шумит. Скажите мне: сделай то, и я сделаю! Я все сделаю. Я невозможное сделаю. Чему вы веруете, тому и я буду веровать. Я все, все сделаю! Не смотрите, не смотрите на меня так! Знаете ли, что вы меня убиваете…
Он говорил, что поможет Раскольникову бежать за границу, что спасение брата зависит только от нее, признавался ей в любви, но тут Дуня вскочила и стала кричать, но в доме они были одни. Она отбежала в угол комнаты и стала обвинять Свидригайлова в насилии.
Тот с насмешкой отвечал, что ни один здравомыслящий человек не поверит, будто молодая девушка просто так пришла на квартиру к одинокому мужчине. Тогда Дуня вынула из кармана револьвер и взвела курок. Свидригайлов медленно начал приближаться к ней, говоря, что она сама в свое время была к нему неравнодушна. Дуня выстрелила. Пуля скользнула по волосам Свидригайлова и ударилась в стену.
…Авдотья Романовна! Да где это вы револьвер достали? … Да револьвер-то мой! … Наши деревенские уроки стрельбы, которые я имел честь вам давать, не пропали-таки даром…
Он остановился, засмеялся и вынул платок, чтобы обтереть кровь, стекавшую по виску. Дуня смотрела на него в каком-то оцепенении, потом снова взвела курок и выстрелила. Осечка. Он был уже в двух шагах от нее, и страстный взгляд его был полон решимости. Дуня поняла, что он скорее умрет, чем отпустит ее, приготовилась выстрелить еще раз и … вдруг отбросила револьвер.
Весь этот вечер Свидригайлов провел по разным трактирам и кабакам, переходя из одного в другой. Он не выпил ни капли вина, только где-то попросил стакан чаю, да и то больше для порядка. Вечер был душный, к десяти часам надвинулись тучи И началась гроза. Лил дождь, сверкали молнии, гремел гром.
Весь промокший. Свидригайлов вернулся домой, хотел переодеться, но передумал, засунул в карман все свои деньги, взял шляпу и зашел к Соне. Ей он сказал, что, вероятно, уедет в Америку и хочет проститься. дети теперь пристроены, деньги, причитавшиеся им, выданы, а ей он хочет подарить три тысячи рублей.
Деньги ей понадобятся, особенно если Родиона Романовича осудят на каторгу и она пойдет за ним. На растерянное замечание Сони, как же это он в такой ливень уезжает, Свидригайлов усмехнулся и сказал, что тем, кто собирается в Америку, дождя бояться уже не следует. Затем он вышел, оставив Соню в изумлении, испуге и каком-то неясном тяжком подозрении.
Часу в двенадцатом он сделал еще один визит: поехал на квартиру родителей своей невесты, сообщил им, что на время должен отбыть из Петербурга по важным обстоятельствам, и подарил пятнадцать тысяч серебром. Невесте
он сказал, что скоро приедет, потрепал ее по щечке, поцеловал и ушел.
Свидригайлов отправился на Петербургскую сторону, снял номер в какой-то захудалой гостинице, спросил чаю и холодной телятины, зажег свечу и осмотрелся. Комнатушка была очень маленькая, с грязной постелью, обшарпанными обоями, на которых уже не видно было рисунка.
Принесли заказанное. Он выпил стакан чаю, чтобы согреться, но съесть не смог ни кусочка. Сняв пальто, Свидригайлов завернулся в одеяло и лег в постель. Не спалось. а когда наконец он стал забываться, что-то вдруг пробежало под одеялом по его руке. Оказалось, это мышь. С отвращением он стал ловить ее и — проснулся.
Было ещё темно. Свидригайлов сел на кровати, решил совсем не спать, но опять впал в полудрему. Ему представилась красивая зала, посреди которой стоял гроб с девочкой, и все усыпано было цветами. Эта четырнадцатилетняя девочка утопилась, не вынеся оскорбления и незаслуженного стыда. На ее мокрые волосы надели венок из роз. На губах ее застыла улыбка, полная какой-та недетской
беспредельной скорби и великой жалобы …
Свидригайлов очнулся, встал с постели. Отворив окно, он услышал пушечный выстрел — сигнал о наводнении. Часы пробили три. Скоро светает. Самое время … Он взял свечу и пошел искать коридорного, чтобы расплатиться и уйти из гостиницы.
В темном углу коридора он вдруг заметил девочку лет пяти, в мокром платье, плачущую и дрожащую. Девочка сказала, что разбила мамину чашку и спряталась, потому что боится наказания. Он взял ее на руки, раздел, положил на кровать и накрыл одеялом. Она тотчас заснула, а Свидригайлов досадовал на себя, что связался с ней, ведь ему пора уходить.
Через некоторое время он заглянул ей в лицо и увидел, что она совсем не спит, а лукаво, как-то не по-детски подмигивает ему из-под полуопущенных ресниц.
Вот она совсем перестала притворяться и начала смеяться, а глаза смотрели на него огненным бесстыдным взглядом. что-то бесконечно безобразное и оскорбительное было в этом смехе и этих глазах, это было лицо разврата. Девочка потянулась к нему, и Свидригайлов уже занес было руку …
Муниципальная научно-практическая конференция
научного общества учащихся Миасского городского округа
«Интеллектуалы XXI века»
(Сравнительный анализ сна Чарткова в повести Н.В. Гоголя «Портрет» и сна Свидригайлова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».)
11 класс, МБОУ «СОШ № 10»,
Глебова Галина Ивановна,
учитель русского языка и литературы,
Миасский городской округ, 2012
Первоначальные границы сна……………………………..…….……..7
Место сна. Символика потустороннего мира…………………. 10-11
ΙV. Список использованной литературы……………………..…………15-16
Сон и психология
В психологии принято относить сны к области бессознательного, области скрытых желаний, влечений, страхов и тревог.
Основатель психоанализа австриец Зигмунд Фрейд предполагал, что сновидения символизируют бессознательные потребности и беспокойства человека.
Швейцарский коллега Фрейда Карл Густав Юнг видел различные образы сновидений как полные значения символы, каждый из которых может быть по-разному интерпретирован в соответствии с общим контекстом сна.
И. М. Сеченов называл сновидения ”небывалой комбинацией бывалых впечатлений”.
Венгерский поэт Шандор Петефи в своём стихотворении “сны” говорит:
О, сны!
Нет лучшего в природе наслажденья!
Нас в те края уводят сновиденья,
Которых наяву найти мы не вольны!
Бедняк во сне богат,
И холод он и голод забывает,
В своём дворце он по коврам шагает,
Одет в пурпуровый наряд.
Король покуда спит,
Не судит, не воюет, не казнит
Объят покоем…
Сон как один из приёмов художественной литературы
Проблематика сновидений, использованных в произведениях художественной литературы, широка и разнообразна. Часть из них имеет ярко выраженную социальную окраску (Сон-утопия Веры Павловны в романе Н.Г.Чернышевского «Что делать?»), в других случаях сны помогают глубже понять субъективные переживания героев (Сон-мечта Обломова в романе И.А Гончарова «Обломов»), а есть сны-предсказания (Сон Татьяны Лариной в романе в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин»). Сны в художественной литературе выступают как способ постижения и осмысления действительности, служат для того, чтобы ярче отразить связь творческой фантазии писателя с реальной жизнью.
В последние годы восстанавливается приоритет общечеловеческих ценностей над всеми другими. Признание этого приоритета и обещает настоящую духовную, мировоззренческую революцию, которая является обязательным условием установления адекватных отношений между людьми.
Творческий опыт русской классической литературы является своеобразным камертоном для осознания сути тех или иных традиций, для различения подлинных и мнимых ценностей, без чего невозможно отчетливое представление настоящих путей улучшения общественных отношений.
Особое внимание в этом смысле следует обратить на творчество великих писателей XIX века – Н.В. Гоголя и Ф.М.Достоевского, сумевших открыть и увидеть новые стороны человека и его жизни.
Сон Чарткова в повести Н.В. Гоголя «Портрет» и сон Свидригайлова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».
Сон Чарткова в повести «Портрет» и сон Свидригайлова в романе «Преступление и наказание» имеют объединяющие их черты и непосредственно связаны с реальной жизнью героев.
В данной научной работе использованы методы изучения научной литературы по предмету исследования и литературоведческих работ по творчеству Н.В. Гоголя и Ф.М. Достоевского;
самостоятельное исследование художественного текста в направлении темы;
наблюдение за художественными функциями сна в романе;
методы классификации, описания и обобщения наблюдений.
Исследуя сон Чарткова в повести Н.В. Гоголя «Портрет» и сон Свидригайлова в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», выявить черты, объединяющие данные эпизоды, и установить их метафорическую связь с реальной жизнью героев и характером их поступков.
В процессе работы над данными эпизодами были поставлены следующие задачи:
Изучить психологическую литературу о роли сна в постижении и отражении действительности.
Исследовать научные статьи по данной теме, разработанные В.Ш. Кривоносом, Ю.Ф Карякиным и М. М Бахтиным.
Самостоятельно исследовать текст романа в направлении темы.
Проанализировать композиционное построение снов, определить их границы, выявить роль связующих символов.
Определить, какую роль в характеристике героев Н.В. Гоголь и Ф.М. Достоевский отводят приёму «сновидение в сновидении».
Фантом -призрак (от фр. fantome)
Сомнамбула — больной сомнамбулизмом (расстройством сознания), лунатик
Двойственность — явление разделения личности на два, часто противопоставляемых друг другу комплекса
Метафора — вид тропа, употребление слова в переносном значении; словосочетание, характеризующее данное явление путем перенесения на него признаков, присущих другому явлению (в силу того или иного сходства сближаемых явлений), которое таким образом его замещает.
Аномалия — отклонение от нормы, общей закономерности.
Давно замечено сходство в композиционном построении сна Чарткова в гоголевском «Портрете» и сна Свидригайлова в «Преступлении и наказании» Достоевского, где использован «прием “сновидения в сновидении”», «типичный прием Гоголя». Им (и Чарткову и Свидригайлову) видятся три сна, один кошмарнее другого. “Вход” в эти сны и “выход” из них почти стерты, и трудно определить, когда герои забываются, а когда – приходят в себя.
Первоначальная граница сна, отделяющего его от яви, не обозначена ни в «Портрете», ни в «Преступлении и наказании», не отмечены также ни переходы из одного сна в другой, ни разделяющие эти сны внутренние границы.
— «Полный тягостного чувства, он решился встать с постели, схватил простыню и, приблизясь к портрету, закутал его всего.
-«Сделавши это, он лег в постель покойнее, стал думать о бедности и жалкой судьбе художника, о тернистом пути, предстоящем ему на этом свете; а между тем глаза его невольно глядели сквозь щелку ширм на закутанный простынею портрет. Сиянье месяца усиливало белизну простыни, и ему казалось, что страшные глаза стали даже просвечивать сквозь холстину».
Соединяя мир сна с миром яви, сверток с червонцами стирает границы сновидения.
Если видение «. происходит на границе между сном и бодрствованием», то оно по народной традиции может быть объяснено «происками нечистой силы», где «явь»- это «земное», а «сон»- «иное», потустороннее.
Впав в сонное забытье, Раскольников вновь оказывается в доме и в квартире, где совершил убийство:
— «И какая там тишина, даже страшно. Проснувшаяся муха вдруг с налета ударилась об стекло и жалобно зажужжала. В самую эту минуту, в углу, между маленьким шкапом и окном, он разглядел как будто висящий на стене салоп. Он подошел потихоньку и догадался, что за салопом как будто кто-то прячется». Он бьет и бьет прячущуюся от него старуху топором по темени, но «…старушонка так вся и колыхалась от хохота. Сердце его стес-нилось, ноги не движутся, приросли… Он хотел вскрикнуть и – проснулся».
Однако новое видение заставляет Раскольникова усомниться, действительно ли он проснулся:
— «…но странно, сон как будто все еще продолжался: дверь его была отворена настежь, и на пороге стоял совсем незнакомый ему человек и пристально его разглядывал».
Явление незнакомца воспринимается Раскольниковым как продолжение напугавших его сновидческих событий:
Сомнения Раскольникова будто подтверждаются поразившими его во сне и вновь возникшими наяву впечатлениями:
— «В комнате была совершенная тишина. Только жужжала и билась какая-то большая муха, ударяясь с налета об стекло. “Неужели это продолжение сна?” – подумалось еще раз Раскольникову.
Тишина и «жужжащая в обеих комнатах муха» символически соединяют и связывают «сон с явью», а поведение Раскольникова во сне и наяву почти буквально воспроизводит реакцию гоголевского Чарткова на ожившее изображение старика: «У него захолонуло сердце. Чартков силился вскрикнуть и почувствовал, что у него нет голоса, силился пошевельнуться, сделать какое-нибудь движенье – не движутся члены».
Свидригайлов, подобно Чарткову и Раскольникову, двойником которого он является, видит во сне самого себя. Картины и образы сна провоцируют реакцию на них, запечатленную непосредственно в самом сне, и служат не просто проверкой героя, но особой формой его исповеди.
Достоевский возвращает числу «…ту роль, которую оно играло в архаичных, мифопоэтических культурах». Отсюда третий сон, означает последний, то есть завершающий событийный ряд, ставящий этому ряду предел.
Раскольникова во время последней встречи со Свидригайловым поражает лицо Свидригайлова, в котором читается внутренняя мертвенность: «Это было какое-то странное лицо, похожее как бы на маску. »
Сны снятся героям Достоевского и Гоголя в разных жизненных ситуациях. Чарткову сон привиделся в кризисный для него момент, когда ему предстоит сделать выбор между судьбой художника «с талантом, пророчившим многое», и судьбой «модного живописца», губящего дарованный ему талант. Крах его личности – последствие сделанного им неверного выбора.
Свидригайлов, прибыв в Петербург «…и решившись теперь предпринять некоторый… вояж », как он эвфемистически называет задуманное им самоубийство, в твердости своего решения все-таки не уверен, в чем он признается Раскольникову: «Я, может быть, вместо вояжа-то женюсь; мне невесту сватают ».
Объяснение с Дуней означает для него полную катастрофу и неизбежность выбора вместо женитьбы «вояжа» (в чем он уже после разговора с Дуней откровенно признается Соне: «- Я, Софья Семеновна, может, в Америку уеду, – сказал Свидригайлов, – и так как мы видимся с вами, вероятно, в последний раз, то я пришел кой-какие распоряжения сделать». )
Америка, о которой Свидригайлов говорит Соне, выступает синонимом небытия, смерти.
Подобные ассоциации вызывает «нумер» в гостинице, «душный и тесный, где-то в самом конце коридора, в углу, под лестницей», «клетушка», снятый Свидригайловым.
— «В комнате было душно, свечка горела тускло, на дворе шумел ветер, где-то в углу скребла мышь, да и во всей комнате будто пахло мышами и чем-то кожаным ». Мыши в гостиничной комнате играют роль потусторонних существ, связанных с представлением о небытии. Из этой реальной комнаты мышь перебегает в сон Свидригайлова:
— «…вдруг как бы что-то пробежало под одеялом по руке его и по ноге… он встряхнул одеяло, и вдруг на простыню выскочила мышь. Он бросился ловить ее, но мышь не сбегала с постели, а мелькала зигзагами во все стороны, скользила из-под его пальцев, перебегала по руке и вдруг юркнула под подушку; он сбросил подушку, но в одно мгновение почувствовал, как что-то вскочило ему за пазуху, шоркает по телу, и уже за спиной, под рубашкой. Он нервно задрожал и проснулся».
Подобные ассоциации вызывает жилище Чарткова:
— «…он вошел вместе с нею в свою студию, квадратную комнату, большую, но низенькую, с мерзнувшими окнами, уставленную всяким художеским хламом… Он устал сильно, скинул шинель, поставил рассеянно принесенный портрет между двух небольших холстов и бросился на узкий диванчик, о котором нельзя было сказать, что он обтянут кожею , потому что ряд медных гвоздиков, когда-то прикреплявших ее, давно уже остался сам по себе, а кожа осталась тоже сверху сама по себе, так что Никита засовывал под нее черные чулки, рубашки и все немытое белье».
Облачаясь в «одежды кожаные», то есть в смертность, ощущаемую как «бессмысленность существования», падший человек, если им овладевает духовное бесчувствие, становится «…неспособен к пробуждению и в конечном счете живет, как сомнамбула». Такую неспособность к пробуждению, обрекающую на сомнамбулическое существование, и демонстрируют Свидригайлов (итог пути) и Чартков (вступление на путь «сомнамбулы»). Символом подобного существования и оказывается сон во сне.
Во втором сне Свидригайлову «. вообразился прелестный пейзаж; светлый, теплый, почти жаркий день, праздничный день, Троицын день» и видятся всюду цветы и травы, непременные спутники Троицына дня. Войдя в дом, где «посреди залы» стоит гроб, в котором лежала «девочка, в белом тюлевом платье», он словно из пространства жизни перемещается в пространство смерти:
— «Раз она была найдена на чердаке удавившеюся. Присуждено было, что от самоубийства. После обыкновенных процедур тем дело и кончилось, но впоследствии явился, однако, донос, что ребенок был… жестоко оскорблен Свидригайловым. Правда, все это было темно, донос был от другой же немки, отъявленной женщины и не имевшей доверия; наконец, в сущности, и доноса не было, благодаря стараниям и деньгам Марфы Петровны; все ограничилось слухом. Но, однако, этот слух был многознаменателен».
Вновь очнувшись во сне, Свидригайлов переходит в свой третий и последний сон с мыслью о самоубийстве:
Выйдя «со свечой в коридор» и «не находя никого», он «вдруг в темном углу, между старым шкафом и дверью, разглядел какой-то странный предмет, что-то будто бы живое. Он нагнулся со свечой и увидел ребенка – девочку лет пяти, не более, в измокшем, как поломойная тряпка, платьишке, дрожавшую и плакавшую». Девочку, появившуюся в третьем сне, Свидригайлов находит в углу, месте, связанном со сферой потустороннего. В углу («между маленьким шкапом и окном») прячется чувство страха, заставившее его проснуться. Свидригайлова охватывает сходное чувство, когда ему «вдруг показалось», что девочка, которую он уложил в постель и которая «тотчас заснула», на самом деле «не спит и притворяется»:
Пробудившись и поправив в револьвере «капсуль», Свидригайлов «долго смотрел» на проснувшихся мух, «наконец свободною рукой начал ловить одну муху», «но не мог поймать». Муха, которую он ловит, перекочевала в гостиничный «нумер» из сна; и сам он весь точно сон, точно густой, грязно-желтый петербургский туман». В такой «густой туман» попадает он, выйдя на улицу, там ему мерещится «тот самый куст», что привиделся во сне. Куст этот, подобно свертку и глазам старика во сне Чарткова, непостижимым образом соединяет сон с явью: «Свидригайлов спустил курок». Он «…как вышел из сна, так и уходит в сон», а для Чарткова сделан выбор.
Сон выбивает Свидригайлова из привычного для него состояния цинического равнодушия и презрения к дорогим для других ценностям; он оказывается в своем сне, как в преисподней. Во сне открывается подлинный смысл произошедшей с ним катастрофы.
Герои Ф.М. Достоевского и Н.В. Гоголя нормальным считают перевернутый мир, потусторонняя сущность которого и открывается им во сне, вызывая чувство ужаса. У Гоголя аномальное, предстающее в формах страшного и смешного, служит признаком странного сдвига границы. Во сне Чарткова сдвигаемая граница персонифицируется в оживающем портретном изображении старика, во сне Свидригайлова воплощением разрушенной границы является пятилетняя «камелия», наделенная, как и старик в сновидении Чарткова, демоническими чертами и тоже причастная к «тому» миру. Её поведение поражает Свидригайлова, причем поражает неожиданно для него самого, как непостижимая нравственная аномалия, вопиющее и не имеющее аналогов моральное уродство. После такой случившейся с ним катастрофы его собственная жизнь утрачивает для него всякий смысл.
Образ пятилетней «камелии», возникший во сне Свидригайлова, и ожившее портретное изображение старика во сне Чарткова глубоко символичны, поскольку воплощают в себе возможный предел человеческого падения.
Сон Свидригайлова, связанный с гоголевской повестью, «усиливает» содержание этого сновидения, форма которого не просто воспроизводится Достоевским, но словно просвечивает сквозь форму сна его героя: сон во сне. Так выявляется и обнажается глубинная сущность самой этой формы, позволяющая сочетать фантастичность сновидческих видений.
Сон – это приём, используемый Н.В.Гоголем и Ф.М. Достоевским в качестве обвинения героев, для которых нормой является перевёрнутый мир, потусторонняя бесчеловечная сущность которого и открывается им во сне.
Сон Свидригайлова и Чарткова – это проекция их «внутреннего ада» (собственное сознание героев), взгляд на себя со стороны.
Используя приём «сновидения в сновидении», Гоголь и Достоевский соединяют фантастический мир сновидений с реальным миром, в котором живут герои.
Детали и символы (свёрток с червонцами во сне Чарткова, мыши, мухи и мокрый куст во сне Свидригайлова), соединяя мир сна с миром яви, также стирают границы сновидений.
Композиционный приём «сон во сне» символизирует неспособность падшего человека, если им овладело духовное бесчувствие, к пробуждению, и он живёт как сомнамбула (лунатик).
Для каждого героя переходы из одного сновидения в другое метафорически обозначают движение вниз – в преисподнюю.
Сон Свидригайлова связан со сном Чарткова сюжетом падения и формой «сон во сне», а фантастичность сновидений «усиливает» реальность событий, происходящих в жизни героев.
Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского.-4-е изд.-М., 1979.- 318с.
Гоголь Н.В. Полн. собр. соч.: В 14 т. Т. 3. [М.; Л.], 1938
«Детская энциклопедия. Человек», «Педагогика», Москва 1975.- С. 196
Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Т. VI. Л., 1973.
Карякин Ю.Ф. Достоевский и канун XXI века. М., 1989. – С. 157
Кривонос, В. Ш. Повести Гоголя: Пространство смысла / В. Ш. Кривонос. – Самара: Изд-во СГПУ, 2006. – С. 386.
Назиров Р.Г. Творческие принципы Ф.М. Достоевского. Саратов, 1982. – С. 15-150
Свидригайлов очнулся, встал с постели и шагнул к окну. Он ощупью нашел задвижку и отворил окно. Ветер хлынул неистово в его тесную каморку и как бы морозным инеем облепил ему лицо и прикрытую одною рубашкой грудь. Под окном, должно быть, действительно было что-то вроде сада и, кажется, тоже увеселительного; вероятно, днем здесь тоже певали песенники и выносился на столики чай. Теперь же с деревьев и кустов летели в окно брызги, было темно, как в погребе, так что едва-едва можно было различить только какие-то темные пятна, обозначавшие предметы. Свидригайлов, нагнувшись и опираясь локтями на подоконник, смотрел уже минут пять, не отрываясь, в эту мглу. Среди мрака и ночи раздался пушечный выстрел, за ним другой.
Он на той же постели, так же закутанный в одеяло; свеча не зажжена, а уж в окнах белеет полный день.
И это был также сон! Он вскочил с постели, полоумный, обеспамятевший, и уже не мог изъяснять, что это с ним делается: давленье ли кошмара или домового, бред ли горячки или живое виденье. Стараясь утишить сколько-нибудь душевное волненье и расколыхавшуюся кровь, которая билась напряженным пульсом по всем его жилам, он подошел к окну и открыл форточку. Холодный пахнувший ветер оживил его. Лунное сияние лежало все еще на крышах и белых стенах домов, хотя небольшие тучи стали чаще переходить по небу. Все было тихо: изредка долетало до слуха отдаленное дребезжанье дрожек извозчика, который где-нибудь в невидном переулке спал, убаюкиваемый своею ленивою клячею, поджидая запоздалого седока. Долго глядел он, высунувши голову в форточку. Уже на небе рождались признаки приближающейся зари; наконец почувствовал он приближающуюся дремоту, захлопнул форточку, отошел прочь, лег в постель и скоро заснул как убитый, самым крепким сном.
Символика потустороннего мира
Запах кожи напоминает о падении первых людей, о смертности как следствии греха,