свои и чужие персонажи
Надежда Тэффи — Свои и чужие:
Краткое содержание
У каждого есть люди «свои» и «чужие». Про своих мы знаем все: сколько им лет, и сколько у них денег. Если мы узнаем это про чужого – он станет своим. И это плохо! Ведь свой будет «резать в глаза правду-матку», а чужой – приятно привирать. Для своего и выглядишь не очень, и любая болезнь твоя пустяк. Для чужих – красавица. Заболеешь – сочувствуют. Чужие кажутся моложе (ведь их возраст неизвестен), и богаче, чем есть (для гостя – все самое лучшее). Свои болтают о старости, ценах и кормят чем попало.
Свой в твои планы не верит. И учит жить. Чужой убежден, что у тебя все получится. Рассказчица приводит 2 случая в подтверждение своих слов. В поезде пассажир наорал на другого. Тот удивился: видит в первый раз, а кричит как на родного брата. А одна женщина хвалила мужа: вместе 4 года, а он такой «вежливый и милый», точно чужой!
Читательский дневник по рассказу «Свои и чужие» Тэффи
Сюжет
Рассказчица делит людей на «своих» (известен их возраст и количество денег) и «чужих». У первых для тебя только горькая правда, насмешки, дешевая еда. У вторых – комплименты, сочувствие, лучший кусок за столом. И на вид чужие бодрее и богаче. Вот случай в поезде: один мужчина так нагрубил незнакомцу, будто знает его сто лет. И еще история: жена рада, что муж и через четыре года внимателен к ней, как чужой.
Отзыв
Юмористический рассказ о том, как чужие люди становятся своими. Автор высмеивает пороки общества: лицемерие, хамство, черствость, эгоизм. Свои люди ранят и ведут себя бесцеремонно, чужие – обманывают, пускают пыль в глаза. Трудно сказать, от кого из них можно получить помощь, если она нужна.
Смех автора немного грустный. Ясно, что Тэффи предпочла, чтобы отношения со своими были теплее, а с чужими – искреннее. Но жизнь есть жизнь. Рассказ учит ставить себя на место другого, со вниманием и терпением относиться к близким, быть честным с людьми, не спешить называть людей «своими».
План рассказа «Свои и чужие»
Вопросы к рассказу «Свои и чужие» Тэффи
Анализ рассказа «Свои и чужие»
Рассказ на все времена. Он построен на противопоставлении, контрасте, сравнении и иронии. Как мало нужно, чтобы назвать человека «своим»: достаточно знать его возраст и доходы. Автор высмеивает такой подход, но признает, что в нем есть правда жизни. С одной стороны, свои люди скажут правду, с другой – иногда хочется не правды, а понимания и поддержки. Чужой с удовольствием поддержит, но и легко солжет в глаза.
Строить отношения со своими труднее, чем с чужими. Не хватает любви, уважения, терпения. Свои не ценят, чужие – лицемерят. Пока человек «чужой», он показывает себя в выгодном свете. Его жизнь кажется лучше, радостнее, богаче. Но стоит людям немножко узнать друг друга, как маски слетают. Рассказ заставляет пересмотреть отношения с людьми, учит честному взгляду на себя.
Краткое содержание «Свои и чужие»
Всего получено оценок: 56.
О произведении
Рассказ «Свои и чужие» Тэффи был написан в 1912 году. Произведение представляет собой излюбленный жанр Надежды Тэффи – миниатюру, построенную на описании незначительного комического происшествия. В свойственной ей сатирической манере писательница высмеивает, как люди делятся на «чужих» и «своих» и как общаются между собой, исходя из этого разделения.
Рекомендуем читать онлайн краткое содержание «Свои и чужие», которое пригодится для читательского дневника и подготовки к уроку литературы.
Главные герои
Краткое содержание
Окружающие люди делятся на «своих» и «чужих». Своими, как правило, называют тех людей, о которых известно, « сколько им лет и сколько у них денег ». И нужно очень осторожно относиться к тому, чтобы чужие не стали своими, потому что последние имеют обыкновение « непременно резать вам в глаза правду-матку, тогда как чужие должны деликатно привирать ».
Как показывает практика, чем больше у человека своих, « тем больше знает он о себе горьких истин и тем тяжелее ему живётся на свете ». Чужие всегда делают комплименты, даже если внешность далека от идеала, присылают конфеты и цветы в случае болезни. Свои же всегда укажут даже на самый крошечный изъян и будут упрекать в том, что оказался на больничной койке. Чужие будут очень серьёзно относиться даже к малейшей простуде, а свои начнут упрекать в излишней мнительности.
И в целом, общаться со своими « очень грустно и раздражительно ». Чужие всегда сделают вид, что чрезвычайно рады видеть вас. Они устроят приём в самой красивой комнате, накормят самыми вкусными и дорогими яствами, поставят « чайник не с отбитым носом » и даже принесут чистую салфетку. При этом разговор заведут самый приятный — о вашем таланте, новой шляпке или прекрасном характере.
Со своими происходит совсем иная история. Как правило, они встречают вас хмурыми и унылыми и тут же начинают жаловаться на здоровье. Понимая, что всё известно об их финансовом положении, свои угостят чаем « с вчерашними сухарями и заговорят о цене на говядину ».
Чужие верят в вас и не сомневаются, что любые начинания будут по плечу — « Ещё бы! С вашим-то умом, да с вашей выдержкой, да с вашей обаятельностью ». А вот свои настроены весьма скептически и имеют весьма « тяжёлые предчувствия на ваш счёт ».
« Сознание, насколько чужие приятнее своих », постепенно проникает в массы, и можно привести тому массу примеров. Так, рассказчик однажды стал свидетелем того, как в вагоне « какой-то желчный господин закричал на своего соседа » и стал упрекать в том, что тот занял много места. На что получил отпор и просьбу не вести себя так развязно с незнакомым человеком, как будто он — старший брат.
В другой раз рассказчик услышал, как одна дама нахваливает своего супруга и говорит, что он « всегда милый, вежливый, внимательный, точно чужой ».
Заключение
В своём произведении писательница никого не высмеивает конкретно, но даёт понять, насколько глупыми и невежественными являются люди, которые даже не стараются быть культурными и воспитанными по отношению к своим близким.
После ознакомления с кратким пересказом «Свои и чужие» рекомендуем прочесть произведение в полной версии.
Тест по рассказу
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
«Свои и чужие» краткое содержание фельетона (Н.А. Тэффи)
Краткая биография
Надежда Лохвицкая родилась в прекрасном городе на Неве в семье адвоката. Образование девочка получила в гимназии на Литейном проспекте. После замужества жила под Могилёвом. Публиковаться поэтесса начала с 1901 года. Она славилась своим подвешенным языком и умением уместно сострить, была постоянным сотрудником журнала «Сатирикон». С первым мужем Владиславом Бучинским она воспитала трое детей – две девочки и мальчика. После расставания супругов писательница переехала в Санкт-Петербург, где ещё шире развернула свою литературную деятельность.
О псевдониме
Писательница не хотела подписывать свои рассказы настоящим именем. При этом прятаться за мужским ей также не хотелось, хотя это было весьма популярной практикой. Автор решила запутать своих читателей, выбрав что-то непонятное. Она вспомнила имя одного дурака – Стэффи, решив использовать его, как псевдоним, отбросив только первую букву. Однажды во время интервью журналист спросил поэтессу о происхождении псевдонима, добавив при этом тот факт, что это имя встречается в рассказах Киплинга. Услышав такую версию, Надежда Тэффи покорно согласилась.
Другие исследователи творчества писательницы утверждают, что выбор псевдонима был частью мистической литературной игры, которую Надежда Лохвицкая очень любила. Кто-то же утверждает, что «Тэффи» — всего лишь модификация имени Стефан. Также существует версия, что Надежда Лохвицкая взяла псевдоним, так как её сестра Мирра Лохвицкая печаталась под настоящей фамилией. Её, кстати, называли «русской Сафо».
«Свои и чужие»: краткое содержание
Миниатюра известной русской писательницы рассказывает о том, что все люди делят окружающих людей на «своих» и «чужих». Первые — это те, о которых известно все: начиная от возраста и заканчивая материальным положением. Эти же данные неизвестны о «чужих». Если случиться ситуация, что всё это станет известно, то «чужой» сразу перейдёт в разряд «своих». Так утверждает Тэффи.
«Свои и чужие», краткое содержание которого мы рассматриваем, преподносит читателю тезис о том, что любовь близких может быть хуже, чем чувство посторонних людей. Этому утверждения приводится ряд доказательств. Человек, у которого много «своих», знает о себе больше плохого. Он больше страдает, ему тяжелее жить на свете, говорит читателю Надежда Тэффи («Свои и чужие»).
Краткое содержание («Брифли») показывает, что центральный вопрос произведения следующий: почему чужие люди в горе могут быть добрее и сострадательнее, чем самые близкие и родные? Эту тему писательница обыгрывает в духе иронии и издевок. Однако вопрос до боли знаком каждому.
Хотите прочувствовать всю накаленность отношений между родными людьми? Читайте «Свои и чужие» Тэффи. Краткое содержание рассказа полно умных мыслей, над которыми стоит задуматься. Возможно, отношения так сложны, поскольку «свои» всегда говорят правду, а «чужие» немного врут. И такая сладкая ложь куда приятнее горьких слов от родных людей. Неужели человеку так трудно принимать истину?
Говоря про рассказ «Свои и чужие» Тэффи, краткое содержание необходимо детально проанализировать. Оно имеет описание двух занимательных случаев. Первый произошел в вагоне, когда один пассажир накричал на другого за невоспитанность и безразличие к другим. На это второй путешественник с возмущением ответил: «Видите меня первый раз в жизни, а кричите, как родной брат». Второй интересный случай касается жены, которая рассказывала о своём муже. Она сказала так: «Такой у меня муж вежливый, приятный и обходительный, как будто чужой! А ведь мы женаты 4 года!».
В наших русских газетах часто встречаются особого рода статьи, озаглавленные обыкновенно «Силуэты», или «Профили», или «Встречи», или «Наброски с натуры». В этих «силуэтах» изображаются иностранные общественные деятели, министры или знаменитости в области науки и искусства.
Представляют их всегда интересными, значительными или в крайнем случае хоть занятными.
О русских деятелях так не пишут.
Уж если увидите в газете русский «профиль», так я этот профиль не поздравляю. Он либо выруган, либо осмеян, либо уличен и выведен на чистую воду.
Мы странно относимся к нашим выдающимся людям, к нашим героям. Мы, например, очень любим Некрасова, но больше всего радует нас в нем то, что он был картежник.
О Достоевском тоже узнаем не без приятного чувства, что он иногда проигрывал в карты все до последней нитки.
Разве не обожаем мы Толстого? А разве не веселились мы при рассказах очевидцев о том, как «Лев Николаевич, проповедуя воздержание, предавался чревоугодию, со старческим интересом уплетая из маленькой кастрюлечки специально для него приготовленные грибочки»?
Был народным героем Керенский. Многие, я знаю, сердятся, когда им напоминают об этом. Но это было. Солдаты плакали, дамы бросали цветы, генералы делали сборы, все покупали портреты.
Был героем. И мы радовались, когда слышали лживые сплетни о том, что он, мол, зазнался, спит на постели Александра Третьего, чистит зубы щеткой Димитрия Самозванца и женится на Александре Федоровне.
Был героем Колчак. Настоящим легендарным героем. И каждый врал про него все, что хотел.
Странно мы любим — правда?
Не ослепленно и не экстазно.
А разве не любим мы Россию, братьев наших? А что мы говорим о них?
Чужая Шарлотта Корде приводит нас в умиление и поэтический восторг. Оттого, что она чужая, и оттого, что на ней белый чепчик, а не русский бабий платок.
И как мы рады, что кишат кругом нас спекулянты, и трусы, и прямо откровенные мошенники, рвущие, как псы, кусок за куском тело нашей родины. Рады потому, что можем сказать: «Вот каковы они все оказались!»
О нашей русской Шарлотте Корде мы бы легенды не сложили. Нам лень было бы даже имя ее узнать. Так, мимоходом, по привычке, справились бы:
— А с кем она, собственно говоря, жила?
На этом бы все и кончилось.
Трагические годы русской революции дали бы нам сотни славных имен, если бы мы их хотели узнать и запомнить.
То, что иногда рассказывалось вскользь и слушалось мельком, перешло бы в героические легенды и жило бы вечно в памяти другого народа. Мы, русские, этого не умеем.
Помню, после корниловского наступления на Петроград один из участников его похода рассказывал побледневшими губами:
— Они были как дьяволы, эти матросы. Они бросались прямо под броневик, чтобы проколоть штыком резервуар с бензином. Я этого ужаса никогда не забуду! Колеса наползали прямо на мягкое, на их тела, кости хрустели под нами, по живым людям ехали. Гибли одни — на их место бросались другие. Господи, что же это за люди! Откуда такие взялись!
Я встретила потом, через несколько месяцев, этого офицера. Вспомнила, что он рассказывал что-то интересное, что я плохо слушала и почти забыла.
— Помните, вы говорили что-то любопытное о каких-то матросах, которые бросались под броневик… Помните? Вы еще удивлялись, что они такие безумные…
— Да, — рассеянно ответил он. — Что-то было в этом роде…
В Москве во время восстания юнкеров, когда шел бой на улицах, в толпу врезался грузовик с пулеметом. Правила машиной женщина. С платформы грузовика торчало несколько винтовок, криво и недвижно. Их не держали живые руки. Скорчившиеся около них люди не шевелились. Они все были убиты.
Женщина остановила грузовик, оглянула своих мертвых, выпрямилась, спокойная, открытая, незащищенная, одна перед направленными на нее дулами ружей, перекрестилась широким русским крестом и повернула ручку пулемета.
Никто не узнавал потом ее имени. И о том, что была такая, теперь уже никто и не вспомнит.
Рассказывают о том, как белые русские войска окружили красных матросов. Часть пленных сдалась — бросилась на колени и подняла руки. Остальные немедленно отошли от них в сторону.
— В чем дело? Чего вы хотите? — спросили у них победители.
— Мы хотим, чтобы нас расстреляли где-нибудь подальше, отдельно от этой сволочи, — отвечали они, указывая на коленопреклоненных товарищей.
Где это было — не помню. Никто не вспомнит.
Мы помним Шарлотту Корде.
Она ближе нам. Она носила белый чепчик и была француженкой, и ее так хорошо полюбили и описали французские писатели.
А наши — они нам не нужны.
© Надежда Тэффи © Галина Петкова — составление, подготовка текстов и вступительная статья ============================= © Електронно издателство LiterNet, 03.03.2010 Надежда Тэффи. Наше житье. Рассказы и фельетоны, опубликованные в Софии (1923-1927). Составление, подготовка текстов и вступительная статья Галины Петковой. Варна: LiterNet, 2010
Русь (София), № 85 от 6.05.1923, с. 2.
Интересные факты
Поклонником творчества Надежды Тэффи был сам Николай II. В честь поэтессы также были названы конфеты («Тэффи»). В 1920-годах, когда в творчестве писательницы стали описываться негативные моменты эмигрантской жизни, её сборники стали пиратскими. Это закончилось тогда, когда она выступила с публичным обвинением.
Закрытие газеты «Русское слово», в которой она трудилась, повлекло за собой цепь интересных событий: Надежда Тэффи отправляется в Киев и Одессу, затем попадает в Турцию, Париж и Германию. В 1920 году писательницы вышла замуж за Павла Тикстона. Она открыла в Германии свой литературный салон.
Рассказ «Свои и чужие» Тэффи, краткое содержание которого мы рассмотрели, — это жемчужина русской литературы, как и другие произведения Надежды. Следует собирать их и бережно хранить в глубинах своей души, ища ответы на «вечные» вопросы. Что хотела донести Н. Тэффи? «Чужие», краткое содержание которого мы узнали, говорит о том, что стоит быть внимательнее к родным. Не нужно ранить их истиной, если она так болезненна.
ЛитЛайф
История вторая. Свои и чужие
Новая Земля. Автономная территория Невада и Аризона. Окрестности города Нью-Рино Ранчо «Зелёный крокодил». 24 год 11 месяц 21 число. 28:10
Гарри Тесак откровенно скучал. Ему не нравился постоянный дождь, не нравился вонючий самогон, который старый Шимус выдавал за виски, вообще не нравилось это тоскливое ранчо. Скорее бы закончился мокрый период, чтобы можно было вернуться в Нью-Рино к скачкам, девочкам, и насыщенной жизни. А больше всего ему не нравилось, что Гарри не знал, на кой хрен он здесь сидит. Но он торчал в «Крокодиле» уже почти месяц, с тех пор, как его вызвал сюда ТиБиТи. Смотрел ТиВи, слушал радио, листал журналы, и раз в день со старым Шимусом кормил крокодилов. Гарри достал здоровенный широкий кукри, из-за которого и получил своё прозвище, повертел его в руках, пару раз невысоко подкинул и поймал за ручку. Затем аккуратно засунул в ножны, выпил ещё глоток отвратительного пойла Шимуса и в сотый раз открыл старый заленточный «Плейбой».
Задняя дверь распахнулась, и в бар ввалился Слим Винченцо. Как всегда, во рту его была жевательная резинка, галстук небрежно сдвинут на бок, поверх галстука висела такая массивная цепь, что было непонятно, как вообще тощий итальянец носит эту тяжесть. Он дёргающейся, расхлябанной походкой подошёл к Гарри и, не переставая жевать, невнятно проговорил:
– Гарри, там это… тебя ТиБиТи искал. Я передал в общем. Ты зайди, приятель.
Тесак кивнул и не спеша поднялся. Лицо его расплылось в довольной улыбке – наконец-то выяснится, зачем его вызвали из уютного Нью-Рино и заставили, несмотря на дождь и грязь, пробираться в этот медвежий угол.
Наверху было накурено. За массивным самодельным столом в таком же основательном и тоже самодельном кресле сидел Тони Синий Танк или, как его все называли, ТиБиТи. Перед ним стояла бутылка настоящего виски «Одинокая звезда», не того ужасного пойла, что подавал внизу старый Шимус. Тони указал пальцем с массивным перстнем на табурет по ту сторону стола. Гарри сел и вопросительно кивнул на бутылку.
– Здравствуй, Гарри, – тусклым глухим голосом сказал ТиБиТи. Было видно, что он устал. Его всегда гладко зачёсанные назад чёрные с проседью волосы растрепались на висках, жилет был расстёгнут. В углу рта дымилась сигара, толщиной чуть меньше выхлопной трубы.
– Здравствуй, Тони. Можно? – Тесак ещё раз указал на виски. – А то от этого долбаного пойла Шимуса у меня скоро чёртов дым из ушей пойдёт.
– Не то слово, Тони. Если залить эту хренову погань в бензобак моей Тундры, машина взлетит ко всем чертям.
– Это хорошо, Гарри, что ты заговорил про полёты. Именно из-за них я тебя и вызвал. Ты знаешь ферму кривого Джедедайи Симонса? Ту, что возле Форт-Джексона.
– Нет, Тони. Ты же знаешь, мы с фермерами не связываемся. Наша специализация – машины.
– Потому и нужен именно ты, Гарри. На этой ферме сейчас стоит одна интересная машина и я хочу, чтобы ты пригнал её мне.
– По грязи? Может, стоит подождать, пока кончится этот хренов дождь и земля подсохнет?
– Не будет дождя, не будет и машины, мой мальчик. А за грязь не беспокойся. Этому аппарату не нужны дороги.
– Это что, чёртов танк?
– Нет, Гарри, не танк. Вертолёт.
– Тони, я что похож на долбаного пилота? Я, мать его, никогда в жизни не водил ни один сраный вертолёт.
– Не волнуйся, малыш. На ферме есть тот, кто умеет. Как мне сказали, это не сложнее, чем велосипед. Так что, захватишь его вместе с вертолётом и, пока вы долетите сюда, ты будешь водить эту колымагу как свою Тундру.
– Но Тони… – Тесак знал, что с ТиБиТи не спорят, однако браться за абсолютно незнакомое дело не хотел.
– Охренеть! Сколько? – удивлённо переспросил Тесак.
– Сто. Сразу, как только ты опустишь вертолёт вон на ту горку в миле от фермы. Если согласен, можешь налить себе виски.
Гарри с минуту молча обдумывал предложение, потом налил сразу полстакана и спросил:
– Фотография этого сраного лётчика у тебя есть?
Тони порылся в бумагах, рассыпанных по столу и достал фото, явно вырезанное из газеты и наклеенное на плотную бумагу. С фотографии смотрел немолодой человек в белом халате.
– Он не похож на чёртова пилота. Больше на доктора или хрен его знает.
– Гарри, малыш, какая тебе разница, на кого он похож? Главное, что он умеет водить вертолёт. И научит этому тебя. А ты тоже не похож на пилота, – Тони вынул сигару изо рта и хрипло засмеялся.
– Сколько человек на этой сраной ферме?
– А вот это, мой мальчик, ты уже должен выяснить сам. С караванами же ты как-то справляешься. Здесь не сложнее. И прекрати ругаться. Смотри, лучше, сюда. Вот дорога на Форт-Джексон. Здесь поворот на ферму Симонса…
Через десять минут Гарри вышел. Тут же открылась задняя дверь комнаты и из неё показался опрятный молодой человек в тёмной пиджачной тройке с тонкими золотыми очками на носу. Он встал за спиной ТиБиТи и тихо сказал:
– Тони, я могу передать дяде, что ему не о чем волноваться?
– Думаю, Мозес, твой дядя может быть спокоен.
– Этот Гарри не выглядит очень умным. Он не выведет никого на тебя?
– Нет. Об этом я позабочусь.
– Я доверяю тебе, Тони. И мы сотрудничаем не первый день. Но хочу напомнить тебе, что эта машина принадлежит русским.
– Опять русские. Ненавижу русских.
– И, если Русская армия узнает, кто угнал их вертолёт до того, как он будет на месте, то все мы будем иметь бледный вид и большие проблемы. Даже дядя.
– Не волнуйся, малыш Мозес. И дяде своему передай, чтобы он не волновался. У Тони Синего Танка есть, чем прикрыть свою и ваши задницы. А сейчас спрячься обратно, – и ТиБиТи нажал кнопку вызова лежащей на столе рации.
Дверь открылась и в комнату заглянул Винченцо.
– Иди сюда, мой мальчик. Ты просил дать тебе серьёзное дело и, думаю, ты его заслужил. Этому ирландцу, Гарри Тесаку, мы больше доверять не можем. Но ему надо дать выполнить ещё одно, последнее задание…
Новая Земля. Федеральный округ Новый Израиль. Зион. 25 год 1 месяц 10 число. 16:00
Мозес стоял у окна, опираясь рукой на подоконник. Он был бледен.
– Сэр, нам пришлось бросить вертолёт прямо на пригорке. Он сел и больше не смог взлететь.
– А что сказал тот русский доктор? – спросил его собеседник.
В этом разговоре он явно играл ведущую роль. Пожилой, лысеющий мужчина в строгом чёрном пиджаке сидел, откинувшись на спинку кресла, и крутя в руке тонкий бокал с бледно-розовым вином. Лицо его искажала недовольная гримаса.
– Сэр, по его словам, с земли аппарат может взлетать только в определённых местах, там, где из почвы выходит какой-то поток. Они как раз и крутились по Конфедерации в поисках точек выхода. А без этого машина может летать только если будет на высоте не меньше десяти метров над поверхностью. Что в горах, что на равнине.
– Как я понимаю, в районе ранчо этих потоков нет.
– Вы правы, сэр. Как сказал доктор, сложность в том, что поток можно найти только, если упереться прямо в него. С расстояния аппаратура его не берёт.
– А искать их так, как делали русские мы не можем. Не станем же мы прочёсывать весь мир на ворованном вертолёте. А бумаги? Тебе передали все найденные записи из вертолёта, ты их смотрел?
– И что сказано у этого яйцеголового в бумагах?
– С записями возникла небольшая проблема, сэр. Они все по-русски.
– Мозес. Ты не используешь весь доступный тебе потенциал. Вам же обещал помочь этот охранник, как его… Пердюк.
– Петро Сердюк, сэр. Он перевёл. Учёные обнаружили одного уникума, который видит потоки прямо так, без приборов и на расстоянии. Триста метров гарантировано. Его фамилия Сухов, он живёт где-то в Дагомее.