страшные истории про стоматологов
Как я зуб лечил-жуткие истории
Любите жуткие истории? Вот вам моя очень жуткая история из жизни, как я к зубному ходил.
Просьба-сильно не ржать!
Почему не ржать, спросите вы?
Да потому что это самая жуткая история, которую я имел счастье пережить в своей жизни!
Но кому-то она может показаться очень смешной.
Ладно, можете поржать, но помните-всё это до поры до времени, пока вы сами не попадёте к этим дьяволам, в белых халатах.
Всё начиналось очень даже безобидно. Приспичило меня к зубному.
Вот столько лет не был там, а тут.
В общем вылетела старая пломба, и в зубе образовалась огромная дырка.
Нет, не дырка, а дырище, прямо кратер вулкана!
Всё бы ничего, да только переговоры на работе, девушки, еда, которая застревала там огромными кусками.
В общем не комфортно, да и в одном журнале вычитал, что должно быть, по феншую, 32 зуба, а не 31.
Мелькнула мысль просто выдернуть остатки, да жалко стало, если можно залечить.
Тем более что один хороший знакомый, (дай Бог ему здоровья) пообещал с этим делом помочь.
Есть мол у него одна очень хорошая знакомая, которая зубным лекарем работает.
Женщина добрая, аккуратная, еврейка по национальности, да и возьмёт не дорого.
Записался. Отпросился с работы. Иду, а у самого коленки от страха трясутся.
И ведь не выпьешь для храбрости-докторша и обидеться может, кому понравится, когда тебе перегаром в лицо дышат.
Она же может с обиды той и ковырнуть что-нибудь не так-доказывай потом, что не специально.
Чтобы хоть как-то унять нервенную дрожь в ногах, и предательских страх в душе, я не придумал ничего лучше, как немножко дунуть, тем паче оставалось у меня с последних посиделок.
По началу всё здорово было. Сижу в коридоре, угораю с надписей и рисунков на стене.
Сначала про себя угорал, а потом уже еле сдерживался.
Поликлиника-то детская (врачиха та в детской работала, а подрабатывала во взрослой), и рисунки и стишки, также на детей рассчитаны.
Стихи разные, но все про зубки. Что смешного?
Да бог его знает, а потом…
А потом я вспомнил, зачем я вообще сюда пришёл, и тут на меня не хилый такой страх накатил, что прямо жуть.
Ещё и дверь в кабинет открылась и меня пригласили внутрь.
Иду, а со стен на меня зловещие персонажи смотрят.
Особенно чебурашка запомнился, цвета детской неожиданности, с когтями как у Фредди Крюгера, и саркастической ухмылкой на синих губах.
Мне вообще казалось, что этот персонаж буквально сверлил меня своими маленькими чёрными глазками.
Я затылком чувствовал его ненавистный взгляд.
-Садитесь молодой человек!-рявкнула на меня устрашающего вида, крупная, дородная усатая тётка.
Я плюхнулся в кресло и с изумлением уставился на бор-машину.
В самой машине ничего удивительного не было, меня удивило её название-«TERMINATOR»- гласила надпись на латыни.
Вот тут я и понял, что попал по крупному…
Вот я сейчас пишу, а у самого руки трясутся от этих жутких воспоминаний.
Сперва эта тётка (про которую мне говорили, что это милая еврейская женщина, доктор высшей пробы, у которой очень лёгкая рука) шырнула мне в зуб длинной иглой.
-Ой. Аяяяййййй!- ору я.
-Так больно?-спрашивает эта гестаповка.
Неужели не понятно, что больно! Я же не просто так ору, типа разминаюсь.
Позже я понял, что это и впрямь была только разминка, перед истинными пытками.
Вытащив свою ужасную иглу из моего зуба и моей ротовой полости она молвила
-Всё ясно. Идите делайте обезболивание.
Ох! Так почему же сразу нельзя было сделать это обезболивание?
Зачем я испытывал эти адские боли? И тут я понял.
Я понял что эскулапы меня выпасли.
Они поняли что я накуренный, и теперь хотят отомстить. Как я докумекал?
Я заметил как врачиха недобро переглянулась с другой врачихой, которая вырывала зуб у другого пациента, маленького мальчика лет семи.
По-моему, паренёк уже был без сознания, а может и вообще того…
Не знаю сколько они его пытали, но он уже не двигался, когда я входил в кабинет.
Слишком она тщательно перебирала инструмент в ванночке, будто подыскивая для меня самое огромное сверло, чтобы максимально больно провести операцию.
Это был заговор! Я это осознал очень ясно.
Заговор против моей персоны.
Вкололи заморозку, сижу жду. Но знаете что?
По-моему эта их обезболивание, меня совсем не берёт! Подхожу к врачихе и говорю
-Дафайте исчё укольчик бахнем…
-Куда тебе! Итак, еле языком ворочаешь. Садись- и она, так прям недобро на меня зыркнула, совсем как чебурашка со стены.
Я сразу понял, что самое страшное начнётся сейчас.
Я предельно чётко понимал, что медработники не хотят, чтобы такая укуренная сволочь-как я, избежал боли.
Не хотел этого и чебурашка, я чувствовал спиной, взгляд его маленьких чёрных глазок.
Ну что же, погибну как герой! Я сел в кресло.
Моя усатая докториха, с жуткой ухмылкой взялась за иглу и врубила «TERMINATOR»…
Удостоверившись, что мне и вправду больно, врачиха выключила адскую машину и направила меня на повторную заморозку.
Но и после всё повторилось заново. Ну больно мне и всё тут!
Я говорю, может заморозка у вас того-испортилась?
— Нет молодой человек. Заморозка у нас в порядке. А вот почему она вас не берёт-не знаю. Вы не наркоман? Ни чего не употребляли?- и завела опять машину.
Короче, два часа она мне этот зуб сверлила, вытаскивала нервы, тыкала здоровенной иглой…
На выходе из поликлиники весело огромное зеркала, проходя мимо я увидел в нём своё отражение и был удивлён тем фактом, что даже ничуть не посидел.
Хотя в остальном мой вид, оставлял желать лучшего.
Глаза безумные, раздутая щека и слюни по всему фейсу. А заходил то я сюда совершенно другим человеком…
Так вот друзья мои, чтобы и вам не попадать в такие жуткие истории, не накуривайтесь перед приёмом, как бы страшно не было.
Остерегайтесь усатых врачих и не доверяйте нарисованным чебурашкам…
Всегда чистите зубы.
Все наши жуткие истории вы найдёте в рубрике Страшные истории.
Делитесь нашими историями в соц. сетях. Спасибо.
Страшные стоматологические истории: от 70-х годов — к нормальной медицине
Рабочее место врача-стоматолога конца XX века. Музейный экспонат.
Стоматология раньше была весьма специфична. Специфична настолько, что вырастила не одно поколение пациентов-стоматофобов, которые натурально падают в обморок от вида инструментов.
Я реально рад, что современные дети не застали этот особый аромат гвоздичного масла, йодоформа и бесконечные ряды пыточных установок УС-30 в одном большом зале. За всей этой красотой даже без намёка на ширмы бдительно надзирала пожилая медсестра, которую время от времени звал кто-то из врачей кодовой фразой: «Люся, давай». И Люся бежала замешивать на стекле шпателем Унифас-цемент, который выглядел как плохо пахнущая строительная субстанция для затирки швов. Работал он примерно так же.
Сегодня будет немного воспоминаний о том, какой стоматологии мы лишились и к чему пришли сегодня. Поговорим про свистящие турбинные наконечники, кипячение шприцов, введение слепочной массы в полости пациента и вообще всё то, что меняет мир к лучшему.
Укладка многоразовых шприцев «Рекорд». Вот та коробка на заднем фоне ставилась на плиту и заливалась водой, чтобы прокипятить шприцы.
Основные задачи стоматологии СССР
Государство всегда старалось обеспечить приемлемый уровень бесплатной медицины. В каких-то моментах это получалось очень круто, например, в тех же программах вакцинации, которые позволили фактически искоренить вспышки кори, дифтерии, полиомиелита и других опасных и инвалидизирующих инфекций. В других областях всё было, скажем так, удовлетворительно. Никто, скорее всего, не предложил бы вам в СССР фиксацию перелома термопластичной воздухопроницаемой лангетой вместо традиционного гипса. Точно так же приходилось «доставать» хорошие раневые покрытия вроде воскопрана вместо стандартных бинтов, которые насмерть прилипали к ране. Стоматология исключением в этом плане не была.
Причины довольно прозаичны: нужно уложиться в ограничения заявок с учётом госплана и мощностей заводов-изготовителей. Ключевая задача была в том, чтобы человек не умер, не стал инвалидом, не потребовал более лечения в будущем и желательно, чтобы не сильно мучился. Примерно в таком порядке приоритетов.
Поэтому проблемные зубы с осложнениями кариеса удалялись гораздо чаще, чем сейчас. Протезирование стандартными акриловыми зубами, не попадающими в цвет, было нормальным. У человека ничего не болит, гнойный очаг устранили и дали возможность как-то жевать. Комфорт и эстетика уже, как правило, выходили за рамки задачи.
а — на передней поверхности коронки сделано отверстие для отхождения воска при наложении коронки, б — коронка с выпиленной передней поверхностью, в — нарезали зубцов в металле, чтобы хоть как-то механически держалось, г — готовая коронка с пластмассовой облицовкой. Пластмасса держится чисто механически. Источник: Жулев Е.Н. Несъемные протезы Теория, клиника и лабораторная техника.
Хотя и тогда пытались делать «красиво», создавая страшноватые металлопластмассовые коронки по Белкину, если позволяли ресурсы и время.
Концентрация на массовости и разумной «достаточности» приводила к особенностям лечения, которые кажутся совершенно дикими сейчас.
Как правильно кипятить шприцы
Шприц типа «Рекорд». С 1906 года почти не менялся.
Есть такой ключевой регуляторный катехоламин — адреналин. Ключевая функция заключается в регуляции тонуса сосудов и давления во всей системе кровообращения. Считается, что первыми, кто заметил свойства адреналина, были мясники. Они заметили, что если порезаться и после этого приложить к ране измельчённый надпочечник крупного рогатого скота, то кровотечение почти сразу останавливается из-за спазма сосудов. За достоверность истории не ручаюсь, но в итоге адреналин стали применять в медицине.
Для стоматологии он оказался важен в контексте анестезии. Анестетики обычно вызывают расширение кровеносных сосудов. Если просто уколоть артикаин в мягкие ткани, то усиленный кровоток быстро вымоет анестетик из созданного депо плюс принесёт ферменты, которые его инактивируют. В итоге анестезия будет работать очень недолго. Для того чтобы этого не происходило, в анестетик добавляют катехоламины, включая адреналин.
Всё здорово, когда у тебя готовые карпулы с точной дозировкой адреналина. А нас ещё учили совершенно дикому способу разведения. Выглядело это примерно так: берёшь пустой шприц без поршня, капаешь туда каплю адреналина прямо из ампулы. Просто какую-то каплю, как получится. Потом вставляешь туда поршень и делаешь десяток движений туда-сюда. Подразумевается, что основная часть адреналина выйдет из шприца, а какое-то количество размажется по стенкам. Какое именно — непонятно. Причём это кустарное разведение считалось нормой несмотря на риски неконтролируемого спазма сосудов и тахикардии вплоть до гипертонического криза и срыва ритма.
Комфорт для пациентов был где-то на последнем месте. Например, только в 1984 году вышел приказ, который запретил болезненные вмешательства вроде лечения пульпита или препарирования зубов под коронки без анестезии. То есть до этого причинять невыносимую боль пациенту в кресле было вполне допустимо.
Сами анестетики тоже не отличались безопасностью. Наиболее распространённым был тогда лидокаин, который выпускается в ампулах 2-процентной и 10-процентной концентрации. 10-процентный нужен только для поверхностной аппликационной анестезии. В редких случаях 10-процентный раствор ещё используется в кардиологии для купирования некоторых видов аритмий. В стоматологической практике внутрь его точно не вводят. Но, так как стандартных карпул тогда не существовало, то набирали напрямую из ампул, иногда путая концентрацию. Всё это сочеталось с методикой разведения адреналина на глаз. Лидокаин при этом совсем не безобиден, особенно если резко поступает в кровоток вместо медленного распада и высвобождения из зоны инъекции в мягкие ткани.
Вот короткий список его побочных эффектов:
Стало
Карпульный шприц с одноразовой иглой и карпулой.
Всё стало гораздо лучше, когда появился СПИД. Нет, конечно, это горькая ирония над пугающей скоростью распространения ВИЧ, но именно риски заражения пациентов многоразовым инструментарием заставили нашу неповоротливую медицину перейти на полностью одноразовые наборы. Одноразовые шприцы у нас стали активно использовать только в 90-х годах. Это при том, что промышленно они начали производиться в 50-х.
При анестезии многоразовым остаётся только корпус шприца. Он сделан из нержавеющей стали, гладкий, легко обрабатывается и стерилизуется в автоклаве или кюветах с химическими средствами. И, самое главное, он не контактирует с кровью.
Карпулы полностью стандартные, с предсказуемым составом и количеством адреналина. Я, впрочем, до сих пор помню переходный период, когда в поликлинике по бедности набирали обычным шприцем раствор из карпулы. Просто тогда тендер выиграл поставщик, который привёз карпулы, а расходные иглы в комплекте не прилагались.
Ну и самое главное — это иглы. Для них стали использовать специальный байонет с резьбой, которая гарантирует, что иглу не сорвёт со шприца, как это иногда бывает с обычными пластиковыми вариантами. Сами иглы тоже стали тоньше. Калибр снизился вплоть до 30 AWG, что уже сопоставимо с человеческим волосом. Сами иглы прецизионно затачиваются лазером или электрохимическим способом, после чего покрываются дополнительной смазкой для безболезненного введения.
Утилизация тоже стала намного лучше. Стоматолог или медсестра больше не рискуют уколоться инфицированной иглой в процессе мытья инструмента. Сейчас иглы либо собираются в специальные жёлтые контейнеры, которые бесконтактно позволяют их снять, либо вообще сжигаются в специальном плазменном уничтожителе на аккумуляторах. После введения препарата вы, не убирая шприца из руки, просто вставляете иглу в отверстие прибора. Лёгкая вспышка — и оксидная крошка высыпается в нижний контейнер.
Ортопедия
Когда мы только учились, турбинные наконечники были экзотикой. Они требуют очень точной балансировки движущихся деталей, скоростных подшипников, специальных аппаратов для продувки маслом и чистки. Короче, очень крутые, но нежные штуки, обеспечивающие вращение на скорости до 300 000 оборотов в минуту.
Все работы выполнялись медленными угловыми наконечниками, где твёрдосплавные боры приводились в движение синтетическим шнурком и системой шкивов. Выглядело это страшновато, а работало ещё хуже. Использование твердосплавных ребристых боров вместо алмазных на эмали приводило к жуткой вибрации, отдававшей в череп. Водное охлаждение тоже отсутствовало как класс. В результате пациент сидел с перегретыми от трения тканями зуба, вдыхая запах палёной эмали.
Слюноотсоса тоже не было, поэтому использовались спринцовки, после которых пациенту постоянно приходилось сплёвывать, а стоматологу менять каждый раз валики из ваты. Сами валики скручивались медсестрами вручную из большого рулона ваты.
Препарировать под коронку на таких наконечниках получалось чаще всего в стиле квадратного зуба со спиленными анатомическими образованиями. Просто форма фрезы особо не позволяла сделать иначе, а точных ровных алмазных боров со специальной формой головки не существовало. Весь процесс изготовления протезов завершался в зуботехнической лаборатории, где в мятой кастрюле «полимеризовались» при лёгком кипении акриловые протезы, а техники занимались изготовлением протезов. Вы когда-нибудь видели мастерскую пожилого сапожника? Вот именно это напоминали зуботехнические лаборатории того времени, только с поправкой на кучу токсичных растворителей и часто неработавшую вытяжку.
Коронки изготовлялись почти исключительно штампованные. Они были самые дешёвые и простые в изготовлении. На специальном аппарате Самсон протягивали гильзы до нужного размера, а затем заколачивали их свинцовым штампиком с помощью молотка.
Отдельная история — это оборот драгметаллов. В любой момент к стоматологу могли прийти мрачные люди и увезти пообщаться. Литые конструкции тогда делали почти исключительно из золота, что и вызывало кучу проблем и полуподпольное изготовление коронок переплавкой старых колец и старых протезов своей бабушки.
Так как у пациентов ещё довольно часто встречались металлические пломбы из амальгамы, то хорошим тоном считалось при обследовании достать советский поверенный стрелочный вольтметр и обследовать с его помощью пациента. Очень часто у пациентов между коронкой из кобальто-хромовой стали и какой-нибудь экзотичной пломбой из амальгамы возникал электрический потенциал в районе одного вольта. Пациенты иногда жаловались на странный кисловатый привкус и жжение в полости рта. В итоге ортопеду нередко приходилось снимать старые конструкции, чтобы выполнить всё из однородных материалов и не превращать бабушку в ходячую лейденскую банку.
Стало
Сейчас у нас есть нормальные стоматологические установки. Турбинный наконечник тихо свистит без малейшей вибрации. Хорошие боры идеально сбалансированы и совершенно не прецессируют. Сам турбинный наконечник имеет отдельные каналы для распыления охлаждающего аэрозоля для того, чтобы не перегреть зуб. Таким образом, мы можем точно снять нужный слой эмали и не перегреть пульпу. Зуб под коронкой останется живым и сохранит чувствительность.
Сами способы изготовления тоже изменились. Сейчас зуботехническая лаборатория больше похожа на какой-то хакерспейс, заставленный вакуумными смесителями для особых сортов гипса, 3D-фрезерами, муфельными печами с центрифугированием и другими нужными вещами.
Ну а врачи наконец получили возможность изготовлять не страшные штампованные коронки, облицованные акриловой пластмассой, а нормальную прессованную керамику и точное литьё.
Как снять оттиск
Оттиск из гипса. Вытащить целиком невозможно, поэтому он раскалывался и склеивался.
Чтобы изготовить любую конструкцию, врачу необходимо снять оттиск. Нормальных силиконов и альгинатных масс не было, поэтому снимали гипсом. Гипс при кристаллизации сильно нагревается, расширяется и нередко отрывает зубы, поражённые пародонтитом. Причём извлечь его одним куском в принципе невозможно. Вот замечательная цитата из методички для студентов:
Гипсовый слепок после выведения из полости рта чаще всего раскалывается, и его необходимо собрать (рис. 141). Ложку освобождают от имеющихся в ней кусочков (раскладывая их при этом перед собой), вытирают и очищают. Затем приступают к сборке слепка. Вначале укладывают большие куски с отпечатками нёба или внутренней поверхности альвеолярной части нижней челюсти. К ним присоединяют последовательно другие, меньшего размера, ориентируясь по отпечаткам и линиям излома.
Стало
Сейчас стало намного проще. Хорошие слепочные массы позволяют проснять все мельчайшие детали с очень высокой точностью, особенно при изготовлении индивидуальной ложки и использовании силиконов низкой вязкости. Мы можем точно гарантировать, что техник увидит всё необходимое для точного изготовления коронки, которую потом не придётся пилить прямо в полости рта из-за искажений от расширения гипса.
Эндодонтия
Эндодонтия была, наверное, самым сложным испытанием для врача-стоматолога и его пациента. Исходные данные выглядели примерно так:
Если врач всё-таки героически справлялся, как в том анекдоте про поклейку обоев через замочную скважину, то он сталкивался с необходимостью пломбирования корневого канала. Для этого использовались каналонаполнители, которые напоминали спираль, вставлявшуюся в тот самый угловой наконечник на шнурковом приводе. Каналонаполнитель обмазывался специальной пастой, после чего она проталкивалась в канал за счёт вращения инструмента. На вопрос: «Что делать, если я сломал каналонаполнитель в канале?» — преподаватели обычно рекомендовали обозвать обломок упрочняющим штифтом и похоронить в канале насовсем.
Бывали и более неприятные истории, когда врач вслепую разбивал верхушку корневого канала, что после включения каналонаполнителя приводило к выведению пасты в периодонт. Особо тяжёлый вариант я видел у одного пациента. На снимке было хорошо видно, что врач упорно добавлял пасту, и его совершенно не тревожило, что она куда-то уходит в больших количествах. На рентгене это выглядело как аккуратно запломбированный на несколько сантиметров канал нижней челюсти, где проходили нижнечелюстная артерия и ветка тройничного нерва. У пациента потом была сложнейшая хирургия по поводу хронических болей из-за сдавления сосудисто-нервного пучка.
Из-за таких рисков часто никто не хотел возиться с эндодонтией. Её все равно нельзя было сделать на нормальном уровне. Поэтому, например, были распространены методики девитализации с помощью токсичной мышьяковистой пасты. Если пациент забывал прийти на повторный приём, то временная пломба крошилась, пациент немного травился мышьяком и заодно зарабатывал тяжелейший мышьяковистый периодонтит из-за чрезмерного времени воздействия.
Финалом этой экзекуции были резорцин-формалиновые зубы. Два токсичных компонента замешивались на стёклышке прямо в процессе работы и вводились в зуб. Инфекция при этом довольно надёжно уничтожалась, но зуб превращался в стеклянистую хрупкую массу красно-розового цвета. Хирурги потом ненавидели это удалять: такие зубы просто крошились при наложении щипцов. Перелечивать там уже тоже ничего было нельзя.
Стало
Сейчас у нас есть микроскопы и индивидуальная оптика. Врач может видеть топографию устьев корневых каналов во всех подробностях за счёт волоконной оптики. Естественно, что перед этим мы снимаем КТ и уже заранее знаем все нюансы топографии корневых каналов у пациента.
Специальный прибор — апекс-локатор — точно позиционирует нитиноловый гибкий инструмент, снижая риски выхода за верхушку корня. Так мы формируем каналы с заданной конусностью и геометрией.
За счёт использования коффердама мы можем не только создать стерильное хирургическое поле, но и спокойно применять горячий гипохлорит натрия для обеззараживания каналов, не боясь, что он может попасть в полость рта и обжечь слизистую.
Ну и каналонаполнители сейчас почти не используются. Метод латеральной конденсации гуттаперчевых штифтов гарантирует, что мы не выведем материал за верхушку, что может стать причиной хронических болей. Но об этом я расскажу как-нибудь потом.
Как надо делать и к чему мы пришли сейчас
Медицина постепенно меняется к лучшему. Если сравнивать стоматологию конца XX века и то, что у нас есть сейчас, то я бы выделил несколько ключевых изменений.
Всё стало одноразовым. Это не только иглы и прочие расходники, контактирующие с кровью. Это ещё и так называемые унидозы — специальные формы упаковки материала, рассчитанные на однократное применение и выбрасывание остатка. Например, современный стоматолог не будет замешивать на стёклышке половину своих компонентов из порошка и вонючего гвоздичного масла. Он просто возьмёт жидкотекучий прокладочный материал, выдавит несколько капель из одноразового пластикового шприца и выбросит остаток. Это позволяет гарантировать условия хранения и снижает человеческий фактор вроде «замешал не в той пропорции» или «перепутал порошок».
Мы максимально адаптировали все процессы для комфорта пациента. Больше никаких пыточных кресел с цельнолитой рамой весом в полтонны и приводными ремнями. Только удобные для врача с пациентом кресла и приятный просмотр Discovery на потолочном телевизоре.
И я искренне считаю, что мы как врачи должны очень постараться, чтобы новые поколения не росли с дентофобией, вызванной тяжёлыми психологическими травмами в детстве, а спокойно ходили на регулярные осмотры и лечение.
Страшные истории про стоматологов
Здесь я обещала рассказать как меня от страха стоматологов избавили.
История из второй половины девяностых годов.
Стоматологов я очень сильно стала бояться после того, как мне живой нерв без обезболивания удалили. К врачу-стоматологу я не обращалась несколько лет. А зубы тем временем разрушались. Первым делом вывалилась пломба из того многострадального зуба, после которого появился страх. Потом ещё у одного дырочка образовалась. Я всё прекрасно понимала, но страх перед возможностью повторения мешал обратиться за помощью.
А тут моя школьная подружка позвала съездить с ней за компанию к стоматологу. Я сначала отказывалась. Но она настояла. Очень уж она бывает настойчивой.
— Ты что? Без зубов остаться хочешь?! Поехали, я тебе говорю! Ленка (это она про стоматолога) классно зубы лечит. И берёт совсем не дорого.
Ехать я всё равно не хотела. Но последние слова подруги меня добили:
— А ты знаешь, что у тебя изо рта плохо пахнет? Гнилыми зубами.
От это был аргумент! Я немного обиделась. Всё же неприятные вещи о себе услышала. Тут же простила подругу. Я её давно знаю, и знаю, что не со зла слова сказаны. Потом она призналась, что запаха неприятного она не слышала от меня, да в уговорах все средства хороши. Пришлось соврать, чтобы меня вытащить к доктору.
Я сдалась. И ни разу не пожалела об этом.
В кабинете я села в кресло. Подруга с Леной стали болтать о чём-то. Тут на меня нахлынули воспоминания о последнем посещении стоматолога. И слёзы обильно потекли по моим щекам. А у меня даже платка носового нет с собой. Сижу, носом шмыгаю.
Лена повернулась ко мне и рассмеялась:
— В первый раз такое вижу. Ты чего? Я ведь к тебе даже не подошла!
Тут подруга и Лена Константиновна стали меня успокаивать и уговаривать не плакать. Дали салфетки нос утереть. И Лена Константиновна приступила к моим зубам. Обезболивать не стала. Сказала:
— Я потихонечку. Только больно станет, ты сразу «Ай!» И я перестану. Хорошо?
Я согласилась. Она взялась за тот самый зуб, который многострадальный. Боли не было совсем. И я начала доверять доктору. В следующий раз поехала уже спокойно. Там нерв надо было удалять, так как развился пульпит. Но и тогда Елена Константиновна уговорила «пока без укольчика». Заодно рассказала, как сама себе перед зеркалом зубы лечит без обезболивания. Боль была очень незначительная. Я только «Ай» сказала, а Лена ответила, что «уже всё, сейчас мышьяк положим только да сверху замажем.» И велела пить обезболивающее если зуб болеть будет пока нерв умирает. Всё прошло как нельзя лучше.
P.P.S. Елена Константиновна замечательный доктор. А ещё чудесный человек. Очень ласковая. Глаза такие понимающие и полные сострадания. И все то у неё кисоньки, зайчики, солнышки, милочки, когда успокаивает пациенток. Не знаю как она к мужчинам обращается, но женский пол только так и называет. Не взирая на возраст. Присутствовала при лечении и слышала несколько раз.
Все скидки и промокоды в одном месте
Вы там как, готовы к осенним распродажам? Чтобы не пропустить самые интересные и выгодные предложения, подпишитесь на полезный телеграм-канал Пикабу со скидками. Да, Пикабу не только для отдыха и мемов, но и для экономных покупок!
В «Пикабу Скидки» вы найдете актуальные предложения:
• доставки еды (KFC, Delivery Club, «Папа Джонс»);
• книги («Читай-город», «Литрес», Storytel);
• услуги и сервисы («Делимобиль», Boxberry, «Достависта»);
• маркетплейсы и гипермаркеты (Ozon, «Ашан», «Яндекс.Маркет»);
• одежда и обувь (Adidas, ASOS, Tom Tailor)
• бытовая техника и электроника («М.Видео», «Связной», re:Store);
• товары для дома (IKEA, «Леруа Мерлен», Askona);
• косметика и парфюмерия («Л’Этуаль», «Иль де Ботэ», Krasotka Pro);
• товары для детей («Детский мир», MyToys, Mothercare);
• образование («Нетология», GeekBrains, SkillFactory);
• и еще куча-куча всего.
Стоматологические ужасы
Прочитал я тут пост https://pikabu.ru/story/zubyi_flegmona_lichnyiy_primer_58734. от многострадальной @ricoanna123 и вдохновлённый им, а ещё в качестве поддержки, написал рассказ о своих приключениях в мире стоматологии. @ricoanna123 – посвящается вашей флегмоне))
Я до дрожи в коленках боюсь стоматологов. И мне не стыдно, ничуточки. Я так их боюсь, что после медучилища поступал на стоматологический факультет. Не поступил, ну и хорошо, а то мучился бы сейчас на нелюбимой работе. У меня есть несколько знакомых стоматологов, среди них милейшая девушка Ира, которая в жизни очень мне нравится, и если бы она не была женой моего друга, то я бы… Но стоит Ире надеть кошмарную маску и прозрачные защитные очки, склониться надо мной с орудием пыток в руке – стоматологическим буром, как душа моя уходит в пятки. Наши отношения пережили одну самую лёгкую пломбу. Больше я Иру так близко к себе не подпускаю.
Каждые полгода я смотрю на себя в зеркало и говорю:
— Ты ж мужы-ы-ык! Ты, блин, офицер! Ты, етить твою раз, руководитель! Не пищать!
Это я себя настраиваю идти на профилактический осмотр к стоматологу. Там меня уже знают, поэтому готовят смирительную рубашку и общий наркоз. К стоматологу я хожу раз в полгода. Лучше предупредить очередную напасть, чем потом часами корячиться в кресле, обливаясь холодным потом, пока садистка с длинными ресницами чистит ваши каналы.
Короче, боюсь я стоматологов. Психологическая травма у меня. Спасибо отечественной медицине за наше подсознание. А было это в году 1997-м. Я – студент медицинского училища и санитар в небольшой районной больнице. На дворе – тоскливый провинциальный конец девяностых. На улицах уже не стреляют, но новые кеды купить ещё не на что. Приходится зашивать старые. Стипендия, хоть и самая высокая, но копейки, зарплата санитара – немного больше стипендии. Короче, денег нет.
А тут просыпаюсь я с утра, и понимаю, что у меня болит зуб. Ну, поболит и перестанет, неправильно решил я и поехал на занятия. Занятия у нас проходили в городской поликлинике и начинались с того, что мы всей группой сидели и крутили какие-то ватные тампоны. Это сейчас всё одноразовое. А тогда санитарка тащила в стерилизационную огромный куль ваты, всё это там прожаривалось до слегка коричневого цвета, а потом студенты сидели и накручивали вату на гнутую алюминиевую проволоку. Медитативное занятие, скажу я вам. Я этих тампонов накрутил – вагон. И сейчас, спустя двадцать лет, ими, наверное, пользуются в той поликлинике.
Сижу, вату накручиваю, а зуб, гад, болит. Дёргает, ноет, мучает. О том, что у вас есть зубы, вы вспоминаете только тогда, когда они начинают вас беспокоить. Вот я и вспомнил по полной программе. Сижу, морщусь. Но терплю.
А тут мимо проходит старший лаборант Анна Александровна. Милейшая женщина. Мы для неё все были «девочки и мальчики». Поила полгруппы чаем в подсобке и старалась отпустить пораньше. Видит моё перекошенное лицо:
— Что случилось? Живот болит? Таблетку дать?
Ох уж мне эти медики, со своей прямотой. Я краснею. Девчонки-одногруппницы хором хихикают.
— А кто такая Маринэ Теймуразовна? – осторожно интересуюсь я.
А зуб, зараза, болит. И платный стоматолог стоит столько, что для меня это просто фантастическая сумма. Мне казалось, что дешевле квартиру у нас в райцентре купить, чем в платную клинику наведаться.
Анна Александровна позвонила. И радостно сообщает мне:
— Повезло. Она как раз сейчас не занята, чай пьёт. Примет тебя.
Лаборантка покопалась в глубинах стола, выудила оттуда шоколадку и протянула мне.
— Вот, отдашь стоматологу.
Ох, дались всем мои кеды. Да куплю я новые, куплю! Зарплату получу и куплю. Вот только долги раздам.
Пошёл. Близость стоматологического отделения ощутил по запаху. Знаете, такой непередаваемый запах боли, мучений, страданий и чего-то стоматологического. Если есть на том свете преисподняя, то там пахнет именно так. Стучусь в кабинет.
Судя по акценту – мне сюда. Робко толкаю дверь. Посреди кабинета – кресло пыток. Рядом – могучая женщина, мечта поэта. Рукава халата закатаны, открывают мускулистые руки, покрытые короткими чёрными волосками. На столике перед ней – набор орудий пыток на железном подносике и чашка с чаем.
Опускаюсь на скрипнувшее кресло и со страхом смотрю по сторонам. Зрелище тоскливое. Пол в мелкую бежевую плитку, которая от времени кажется грязноватой и полустёртой. Плитки темнели по-разному, получилась мозаика. Пятьдесят оттенков бежевого. Возле умывальника в углу потёки ржавчины, штукатурка в трещинах, щели под оконными рамами забиты ватой и газетами. Родная районная поликлиника. До сих пор в кошмарах снится.
Маринэ Теймуразовна допила чай и повернулась ко мне.
Я отлично понимаю чувства гладиатора, впервые выходящего из тени коридора под палящее солнце арены. С таким же чувством я открыл рот.
Стоматолог поковырялась у меня в душе острыми предметами, звякнула чем-то на подносе.
— Э-э, дорогой. Запустил ты зуб. Я тебе сейчас мышьяк положу. Нерв убьём. А через дня четыре придёшь – каналы чистить будем. Потерпи, ты же мужчина.
И взвизгнула бормашина.
Первый этап я перетерпел. Мне положили на зуб какую-то гадость, от которой я потом три дня не спал. Зуб сопротивлялся, не хотел умирать. Челюсть дёргало. Анальгин спасал плохо. Выпил водки – лучше не стало, ещё и голова с утра болела. Через четыре дня я снова пришёл к своей мучительнице.
— А, дорогой, заходи! – искренне обрадовалась мне Маринэ Теймуразовна. – Показывай.
— Ага, ну хорошо. Слушай, у меня обезболивающее кончается. Но ты же мужчина, потерпишь? – склоняется надо мной Маринэ.
Не потерплю! Во мне кто-то предупреждающе вопит. Но признаться в этом стыдно и я едва заметно киваю.
— Вот и хорошо! – одними глазами улыбается стоматолог.
Дальше я помню плохо. Милосердный мозг стёр из ячеек памяти эти ужасы. Я вцепился в подлокотники кресла так, что потом болели пальцы. Холодный пот пропитал мою майку на спине. Маринэ Теймуразовна с любопытством что-то расковыривала, потом дёрнула.
А что смотреть? У меня глаза закрыты, чтоб не видеть всего этого кошмара.
С трудом разлепляю веки. В пинцете зажата тонкая красная нитка.
— Вот, это нерв. Я его тебе удалила. Теперь не больно будет. Оказалось, у тебя в этом зубе два нерва. Один не умер. Ну ничего. Теперь каналы почистим – и всё.
Я вытерпел два канала. На третьем мне стало хорошо, ангелы запели в моих ушах. И только ватка, пропитанная нашатырём, которую Маринэ ткнула мне под нос, вернула меня на грешную землю.
И я вытерпел ещё один канал. Вышел из кабинета стоматолога с перекошенным лицом, на подгибающихся ногах, Сил идти дальше не было. Я присел на скамеечку прямо у дверей, упёрся спиной в стену и прикрыл глаза. Стена через пропитанную потом майку неприятно холодила спину. Я клялся себе, что буду теперь чистить зубы каждый день, три раза в день, по полчаса минимум.
Обещание своё я выполнил. Но через три дня совершенно про него забыл. Маринэ Теймуразовна оказалась действительно хорошим специалистом. Её пломба выпала почти через пятнадцать лет вместе с осколками зуба.
А через десять лет после свидания с грузинским стоматологом у меня снова заболел зуб. Я был уже взрослый товарищ, окончил медицинский университет, поэтому терпел всего неделю. А потом терпеть стало невозможно, я собрал остатки зарплаты и пошёл в платную клинику.
Вижу – сидит молодая рыжая девчонка. Симпатичная, даже под маской видно.
Сделали мне снимок, посмотрели.
Я тут сразу Маринэ Теймуразовну вспомнил. И заранее в обморок упал.
— Мышьяк будете закладывать? На неделю?
Побрызгала мне лидокаином, потом в уже обезболенную десну мягко кольнула шприцом.
Конечно всё хорошо. Я же ничего не чувствую. Челюсть онемела до самых пяток. Только страшно, блин. Я моргаю.
— Вот и замечательно. Начнём.
Бормашина взвизгнула и тут дверь открылась и в кабинет зашла точная копия моего доктора. Такая же рыженькая и симпатичная.
А Маринэ Теймуразовне всё равно спасибо. Она отличный специалист.