Берёзовый лес

Я наполовину якут. Мать — русская, и вырос я с родителями в крупном городе, но дед по отцу — прирождённый охотник. Он охотился с 11 лет и даже сейчас, хотя у него давно есть свой дом и семья, в лесу он проводит времени больше, чем дома.

Полтора года назад я снова приехал к ним где-то в июле, и как раз когда я был в дороге, дед по пьяни навернулся в незакрытый погреб и сломал ногу. Пока он лежал в больнице в городе (за 150 километров от нас), я остался один с бабушкой без Интернета и постепенно начал лезть на стену от скуки. Чтобы заняться хоть чем-то, решил уйти в лес с ночёвкой, взял бутыль воды, рюкзак, еды, маленькую дедову палатку и дедов же «Иж». Отправиться решил туда, где ещё не был. Поблизости почти всё уже было исхожено и знакомо, поэтому решил проехать на мопеде по старой заброшенной дороге, которая вела к какой-то нерабочей уже лесопилке (или не лесопилке, я ни разу не доезжал до конца).

Я собирался отправиться на рассвете, но не представлял, в каком плачевном состоянии был мопед. Пока я вытащил его из гаража, оттёр от мышиного помета, нашёл, где у деда бензин и убедился, что всё работает, уже почти настал полдень.

Дорога была заросшая, но только поначалу. Ехал, пока не устал. Когда надоело, нашёл подходящий овраг вдоль обочины и на всякий случай затащил туда мопед. К этому моменту я намотал почти 18 километров. Убедившись, что мопед не видно с дороги, привалил ветками и запомнил место — дорога тут переваливала через небольшую сопку, деревьев вдоль дороги не было последние полтора километра, и видно было этот пригорок издалека.

Примерно через час, переваливая через очередной бугор, я увидел просто потрясающе красивый берёзовый лес. Он был в низине, и я видел, где он начинается и где заканчивается. Около двух километров в длину и около одного в ширину. Вокруг было пустое пространство, где не росло даже кустарников, но впечатлили меня две вещи.

Во-первых, насколько я мог видеть, во всём лесу не было никаких деревьев, кроме берёз. Во-вторых, вершины деревьев формировали настолько гладкую, почти идеальную поверхность, словно каждый год над леском проходило гигантское лезвие и убирало все макушки, которые вырастали слишком высоко. Если бы не неровные края этой рощи и расположение в дремучем безлюдье, можно было бы предположить, что это одно из тех искусственных насаждений, которые так любили делать в советские годы. Я сразу понял, что именно там я поставлю палатку, хотя изначально собирался пройти дольше.

Спустя какое-то время я понял, что иду уже очень долго и, должно быть, прошёл уже полтора из тех двух километров, что лес тянулся вдоль. Только сейчас я обратил внимание, что не встретил по дороге ни белки, ни даже пролетающий птицы с тех пор, как пошёл пешком. Так как неважно было, где разбивать палатку, я решил вернуться и устроить лагерь в полукилометре от места, где вошёл в лес.

Спустя, может быть, десять минут я наткнулся на необычное место — тридцать берёз росли в три ровных ряда по десять штук, настолько ровно «по решётке», что по ним можно было сверять строительные инструменты. Я снова вспомнил свою мысль про искусственные лесопосадки, но неясно было, почему ровно посажены только тридцать деревьев посреди самого леса, когда все остальные растут как попало. Тут я обратил внимание, что слышу шум то ли ручья, то ли ключа. Оглядевшись вокруг, я не смог заметить ничего, похожего на ручей. Минуты две я ходил вокруг деревьев и крутился, пытаясь определить, откуда шёл звук, но так и не смог. Я решил, что здесь в низину стекают грунтовые воды, и это шум подземного потока.

А потом я увидел девушку.

Сам я считаю, идеальных людей не существует, но она определённо была близка к моему понятию идеальной женщины. На ней были сандалии, монотонное светло-синее платье и браслет — я так и не понял, из чего. Нет, не якутка — очень даже славянской внешности. Она вышла из-за дерева, сказала: «Здравствуй», — и назвала своё имя. Я назвал своё имя в ответ. Она спросила, что я делаю в лесу. Я ответил, что пришёл отдохнуть. Она засмеялась и спросила, один ли я. Я ответил, что один. Она спросила, не сбежал ли я из дома, и засмеялась снова. Я ответил, что нет, не сбежал. Она сказала: «Значит, твои родители знают, что ты здесь?». «Бабушка и дедушка знают», — сказал я. Она сказала, что ей пора и опять начала смеяться. Я спросил: «Куда?». Её смех резко оборвался, она посмотрела прямо на меня, развернулась и без спешки побежала прочь, скрывшись за деревьями.

Когда она исчезла из виду, на меня накатило. Во-первых, чувство было будто после чёрной пьянки, когда открываешь глаза и от произошедшего вспоминаешь только фрагменты, да и то только тогда, когда тебе о них что-то напомнит. Я не мог вспомнить её имя, хотя знал, что произносил его дважды, не помнил, почему соврал, что бабушка и дедушка знают, где я. Во-вторых, было непонятно, что она делает в лесу без рюкзака и вещей и куда она убежала. В-третьих, была ли она вообще? Пару минут я озирался по сторонам, пытаясь заметить между деревьев что-нибудь. Я не был уверен на тот момент ни в чём. Потрогал свой лоб на предмет солнечного удара. В итоге убедил себя, что это фальшивое воспоминание, и пошёл дальше. Настроение стало паршивым.

Пройдя десять минут, я выбрал место, бросил вещи и стал собирать хворост. Разведя огонь, я вскрыл банку тушёнки, разогрел её и поел горячего. Стало веселее. Разбил палатку, заварил чаю в железной кружке, дал ногам отдохнуть.

Чуть позже, когда я допил чай и разминал затёкшие голени, она появилась снова. Я снова не мог реагировать так, как должен был бы, наверное, реагировать в такой ситуации. Она спросила, не скучно ли мне, я ответил, что нет. Она засмеялась и сказала: «Верю. Мне тоже не скучно». Затем сказала, что больше всего она любит ночное время суток, потому что ночью в лесу далеко слышно всё, что происходит, и никто не мешает. Я ничего не ответил. Она помялась на месте, затем заметила палатку и спросила: «Это здесь ты собираешься сегодня спать?». Я кивнул, но промолчал. Она улыбнулась, закусила губу и полезла внутрь. Вскоре из палатки донеслось какое-то неразборчивое ворчание. Я встал на колени, просунул в палатку голову — там никого не было.

Я пришёл в себя, стоя перед расстеленным в палатке спальником на коленях с вывалившимся из расстёгнутых штанов вялым половым органом. В панике выскочил наружу, застегнул штаны и стал нервно оглядываться вокруг — никого и ничего. У меня тряслись руки, в голове была мысль: «Я не знаю, что за чертовщина здесь происходит, но надо делать ноги». Сомнений в том, что что-то действительно случилось наяву, больше не было, все планы о ночёвке отменялись. Времени до темноты было не слишком много, но я должен был успеть, как минимум, добраться до дороги, если не задерживаться. У меня тряслись руки. Я первый раз за весь день зарядил ружьё, собрал палатку и рюкзак и самым быстрым шагом, на какой был способен, двинул обратно туда, где я вошёл в лес. Что это за девушка? Чего она от меня хочет? Что случится ночью? Я не понимал, что происходит, но был более чем уверен, что во всём виновата эта странная девушка, если она вообще человек.

Почти сразу я увидел её снова и остановился. Она стояла метрах в пятнадцати, держась за дерево, с улыбкой на лице. Отойдя от него, она стянула через голову платье, швырнула его на землю, засмеялась, помахала мне рукой и снова исчезла за деревьями. Когда после этого я пришёл в себя, мне в голову пришли одновременно все истории про суккубов, банши и особенно про блуждающие огоньки, которые заманивают путников на верную гибель в лесах и на болотах. Я рванул бегом, но быстро выдохся и перешёл на быстрый шаг. Я спешил изо всех сил, но, думаю, прошёл это расстояние медленнее, чем на пути в эту сторону, потому что постоянно оборачивался и оглядывался, озираясь по сторонам.

Когда я увидел светлые просветы между деревьями, то чуть не расплакался, но когда до границы леса оставалось метров тридцать, встал как вкопанный. Я долго не двигался, а когда пришёл в себя, понял, что простоял на месте, не шевелясь, как минимум полчаса. Мой ужас в тот момент, когда я это осознал, невозможно передать. Эти тридцать метров, на которые я пялился последние тридцать минут, я пробежал, как мне показалось, в три прыжка. Выскочив из леса и отбежав на пару сотен метров, я повернулся и остановился отдышаться. Лес шелестел, как может шелестеть любой лес, в котором не произошло ничего стоящего упоминания.

Больше времени тратить было нельзя, и я направился к дороге. По пути ничего не произошло, кроме волчьего воя, который я услышал вдали. Волки — серьёзная проблема в Якутии и главная причина, почему я взял с собой ружьё. Но вой раздавался издалека, и причин волноваться о мохнатых тварях не было.

Я добрался до дороги, забрал мопед и поехал обратно. На полпути я остановился перекусить. Полез в рюкзак за ломтём вяленого мяса и нащупал мягкую ткань, которой там не должно было быть. Когда я вытащил из рюкзака синее платье, у меня случилась истерика — я заорал, швырнул его на обочину, дал газу и не останавливался до самого дома.

Вернувшись, я обдумал произошедшее и не стал никому ни о чём рассказывать — мне не нужна репутация сумасшедшего.

До конца своего пребывания у дедушки с бабушкой я не выходил из дома по вечерам и ночью в одиночку.

Прошлым летом я к ним не ездил, и в это лето тоже не поеду.

Источник

То, что я почти забыл

Когда мне было 9 лет, то есть 40 лет назад, в пионерском лагере под Красноярском со мной произошел несчастный случай. Я, влюбленный в новую вожатую головастик, сбежал сразу после горна — никак не мог появиться перед моей любовью в блеске своих тощих бледных ног и бритой после вшей (сестра принесла из садика) головы. А по возрасту в качестве спортивной одежды мне полагались черные шорты, которые бабушка сшила «на вырост», снабдив их универсальным поясом-резинкой в ожидании, что в лагере я подрасту и отъемся. Но ко мне не приставали ни жир, ни загар, и болтался я в этих шортах, как белый червяк в юбке.

Хотя кормили и правда прекрасно. У нас вообще был лучший лагерь (о, это не субъективно — мы соревновались!). От химико-металлургического завода. «Ласточка». И черная ласточка на воротах. И пионерские костры. И военные игры, и походы. Мне этого всего досталось на три недели — а потом я сбежал.

Не совсем, не домой, не в сторону города, а так — побродить по лесу, пережить свое первое чувство. Конечно, я заблудился. Конечно, я полез на дерево, благо, заповедник рядом, сиенитовые скалы, сориентироваться нетрудно. А дальше все просто — моя рука застряла в глубокой трещине старой сосны; пытаясь вытащить руку, я практически повис на ней и, естественно, сломал. Я сумел сесть на ветку, но руку вытащить не мог, и к тому моменту, когда меня нашли, ампутация была неизбежна. Сейчас я печатаю, как вы догадываетесь, одной рукой.

А теперь, выкурив после прошлого абзаца четыре сигареты, я расскажу то, во что я не верю, что кажется мне полной чушью, и что в глубине себя знал все эти 40 лет, умудряясь при этом лгать себе даже в воспоминаниях. Каждый раз, глядя на культю, на это бело-розовое, гладко-бугристое окончание моей руки, противное мне до сих пор, я думал: «Трещина в сосне, краш-синдром, ампутация». Ни разу за всю жизнь я не пытался вспомнить те часы в подробностях — и ни разу этому не удивился. Но две недели назад, обходя по работе ветеранов района, я встретил старого человека — бывшего начальника пионерского лагеря, и оказалось, что я помню все.

Постепенно страх стал сменяться жалостью к себе. Мало того, что я заблудился и не могу слезть, так я еще и некрасив, и смешон, и ладони просто огнем горят, и если кто-то узнает, что я влюблен, меня задразнят насмерть, и никто не придет меня спасать, и мама родит себе нового сына, от которого папа не будет уезжать на вахты на несколько месяцев, потому что будет его любить и сменит работу, а я ночью замерзну и упаду, и никто меня не найдет — такие мысли ходили хороводом, и я давал им полную волю. Но, выплакавшись, я вдруг обнаружил, что больше не боюсь. Поняв, что слезами жалобить некого — очень хорошо это помню! — я с восторгом нашел в себе намерение спастись самостоятельно и вернуться в лагерь героем.

И тут оказалось, что я не могу оторвать правую ладонь от сосны.

Жжение в содранных пальцах и ладони усилилось многократно, а при попытке вырваться их прошило такой болью, что я задохнулся. Дергал и выкручивал руку, пытался дотянуться до противоположной стороны ствола и увидеть, что ее держит, но любое беспокойство причиняло новую боль. В каждую клетку кожи на моей ладони словно воткнули иглу. И эти иглы продолжали медленно, очень медленно продвигаться все дальше. Вскоре по предплечью пополз багровый синяк. Я смотрел, как распространяется от невидимой мне кисти к локтю отек, и терял способность шевелить рукой. Боль усиливалась так быстро, что я не успевал к ней привыкать.

Если позволите, следующие несколько часов я не буду описывать подробно. Очень скоро я понял, что дерево не отпускает мою кожу. Стоило прикоснуться к ветке или стволу голыми коленками, голенями, щекой — и через минуту при попытке отстраниться на коре оставались маленькие кусочки рогового слоя кожи, какие можно срезать бритвой. При более длительном контакте на дереве оставалась моя кровь, капли которой, не успевая стекать по коре, впитывались в нее. Трусы до колен и тапочки — вот было мое спасение. Все эти открытия я делал на фоне все разгорающейся боли. Неподвижную ладонь словно жгли каленым железом, жевали зубьями, ломали кости. Я кричал, и снова плакал, и бил дерево, и сорвал голос, но все равно кричал — визжал, сипел. А потом мне стало все равно. Я устал.

Солнце прошло зенит, тени от ветвей стали гуще и холодней. Я прислонялся лбом к стволу и считал до пятидесяти. Потом прислонялся щекой и считал до пятидесяти. Потом клал под голову левую руку и считал. Когда мне надоест считать — я засну, и уже ничего не будет.

Предплечье правой руки увеличилось в объеме раза в два, синяк дополз до плеча. Я описался и не сразу это заметил. Замерз, и чувствовал теперь руку как что-то чужое. Это чужое болело невообразимо, но словно не у меня. У меня болело все остальное: ноги, шея, живот. Я обнаружил себя прижавшимся лбом к стволу — сколько так просидел, я не заметил. Начал считать, но не мог вспомнить порядок цифр. Тогда я стал называть числа наугад. Два. Десять. Семь. Мне казалось, передо мной светится число «50», но я не могу его догнать. Кожу на лбу словно прижгли тавром, я не шевелился. И не отозвался, когда сразу несколько голосов стали выкрикивать мое имя. А потом завизжала бензопила.

Падая вместе с деревом, я потерял сознание. Сломал два ребра, ключицу и три пальца на ноге. Помню только еще один момент: я открываю глаза, и к носу прижимается ткань с едким запахом, и женский голос уговаривает — «вдыхай, маленький, вдыхай». Меня держат на весу, и толстая темная труба идет от моего плеча к лежащему стволу сосны. Не сразу понимаю, что это моя рука. Ладони нет. Рука уходит в дерево, в древесный нарост там, где должна быть моя ладонь. Резко вдыхаю, в глотку ударяет резкая вонь — и я словно тону в теплой воде. Последнее, что вижу — странный металлический инструмент, который подносят к моей руке.

Очнулся я только через восемь дней в больнице Дивногорска — это небольшой городок рядом с Красноярском, он и городом-то на тот момент только-только стал. Врач запретил матери везти меня в Красноярск. В первый же день после моего пробуждения вместе с начальником лагеря и лагерной врачихой ко мне пришел еще один человек. Он раз за разом рассказывал про щель в старой сосне, про опасность длительного сдавливания, про то, как храбро я пытался спрыгнуть с сосны, сломав при этом руку. Как ни стараюсь, не могу вспомнить ни одежду его, ни лицо. Еще через несколько дней приехал мой отец, которого достигла весть о моей беде, я едва прорезавшимся после срыва голосом рассказал ему о трещине и переломе, и сразу оказалось, что вернуться в город ничего уже не мешает.

Осталось немного. Я передохну, расскажу вам про то, как это — жить после ампутации руки. Да нормально вроде жить. Я читал недавно книгу этого инвалида без рук и ног, Вуйчича, и другие тоже читал. Но, может, поздно уже читал, потому что вроде все получается в физическом плане, а потолок все же чувствуется. Всю жизнь чувствую потолок. Какую-то планку, до которой я просто не рискую допрыгнуть. Ну да, моя вина, может, и мог преодолеть. Но итог такой: мне пятьдесят, я не женат, работаю в центре социальной поддержки, раздаю пособия ветеранам, и мне противно смотреть на себя голого.

Это я тяну время. Итак, накануне Нового года я провел несколько часов в гостях у бывшего начальника пионерского лагеря. В силу своей должности этот человек подписал в своей жизни не одну бумагу о неразглашении (казалось бы — начальник детского лагеря, а?). А теперь, в глубокой старости, он даже не знает, действуют ли сейчас эти запреты, наложенные на него другой страной. Уже двадцать лет никто не напоминал ему об этих бумагах. Одна из них давала ему и штатному врачу лагеря жесткие инструкции по поводу запрета отлучения детей из лагеря в лес и поиска таких беглецов. В частности, привлечение лиц вне указанного в бумаге списка к поиску пропавших допускалось только на второй день. А в первый день участники поискового отряда должны были иметь в своем распоряжении бензопилу либо за ее отсутствием двуручную пилу и топоры.

Не хочу, но должен рассказать о двух фотографиях из его архива. Там было дерево и какой-то зверь. Участок спины какого-то зверя, скорее всего — небольшого медвежонка. А кроме этого участка спины, торчащего из ствола, ничего от зверя не осталось. На следующей фотографии был показан спил этого дерева — как раз на уровне остатков медведя. Черно-белое фото позволяло разглядеть ненормальное изменение структуры колец на свежем срезе пня, просто хаос, и темные пятна, расползшиеся по всему срезу.

Пересказывать рассказы начлагеря сил уже нет. По его словам, он видел «такие» деревья пять раз, дважды ему показали специально, и трижды довелось увидеть самому (включая эпизод со мной). Вот теперь все. Пока писал, выкурил 22 сигареты.

И главное, для чего я это все писал. Вопросы.

Часто ли человек, гуляющий в лесу, прислоняется к дереву голой кожей и стоит неподвижно более минуты?

Сколько человек, заблудившихся в лесу и не найденных впоследствии, устав, засыпали, прислонившись к древесному стволу?

Сколько среди обычных деревьев может быть «таких»? А сколько раз я или любой из нас проходил мимо «таких», не зная, что именно к этому дереву нельзя прислоняться более чем на минуту?

Источник

Истории про лес

Ужасное существо в лесу

Эта страшная история ужасов произошла со мной пять лет назад. Мне тогда было 19 лет. Я с двумя своими лучшими друзьями решили съездить на охоту.

Ужас в лесу

Как-то раз я пошел в лес погулять, времени было часов 9 вечера, лето, жаркий день. Моя дача находиться рядом с лесом, метров 100-200 до его окраины. Я пошел к лесу.

Лопатинский лес

Мой дедушка (все звали его просто дед Шурка) был шофером на старом разбитом авто, не то «ГАЗике», не то «УАЗике» — в общем, все называли эту машину «козлик».

Плач в лесу

Мы с мужем решили обзавестись летним домиком в деревне, чтобы проводить там время отпуска. Купили дом, все обустроили, перевезли вещи. В первый же день.

Случай в лесу

Парень с девушкой ехали по отдалённой просёлочной дороге на машине. Пока они ехали, наступила ночь, а они заблудились и оказались в лесистой.

Грибница

Моя бывшая свекровь — сумасшедшая грибница: ее хлебом не корми — дай в лес сходить. Особенно осень туманная ее привлекала.

Девочка в лесу

Слышал от соседа по даче следующую историю. Его друг служил в Ханты-Мансийском АО. Кругом тайга на сотни километров и ни одной живой души.

Гнилое болото

Я работал на нефтяном месторождении на Севере. Место было глухое, с названием, которое на местном наречии означает нечто плохое и злое.

Пустырь

Еду в Смоленск оформлять машину. Солнечный летний день, на заднем сиденье — еда, напитки, теплое одеяло. Возможно, придется переночевать.

Болотная тварь

Делянка

Лесная старуха

Лесополоса

Логово Снанена

Существует множество историй о полянах дьявола, или чертовых кладбищах, где выжжена земля, где погибают птицы, животные и люди. География подобных мест весьма разнообразна.

Мертвая луна

Когда-то давно мне дядя рассказал вот такую историю. Однажды он ходил в лес (был лесничим) и ночевал в маленьком домике посреди леса. В одну из ночей было полнолуние. Хотя луна была видна.

Могилы в лесу

Материалы для истории, которую я хочу представить на ваш суд, я собирал несколько лет. Исходной опорой являлся услышанный в детстве рассказ моего дяди, который в 70-х — 80-х годах прошлого.

Огни в лесу

Таёжный ужас

Дело было осенью. С двумя товарищами, что были много старше его, Константин уже двое суток был в пути. Везло не особо, усталость уже давала знать о себе. Совсем было упало настроение охотников.

Трагедия в Поволжье

Случилось это в начале 80-х годов в Поволжье. В густом лесу примерно в километре от небольшого городка пропали три подростка — две девушки и один парень. Всем было по 17 лет, учились в.

Заветная тропинка

Есть в дикой Нарымской тайге странные места, где путнику в конце дня открывается иной мир. Не сразу. Сначала все привычно и обычно: высокоствольный сосновый древостой сменяется.

В лесу

В школьные времена летние каникулы я проводил в деревне у бабушки. Деревня находилась рядом с лесом. Я часто брал маленькую корзинку для грибов и уходил бродить по лесу в поисках.

Таёжный барак

Расскажу историю, которую рассказал мне отец. А её ему поведал его близкий друг, с которым он общается с детства. Его я тоже неплохо знаю, он врать не будет.

Костер под дождём

Случилось это лет тридцать назад, когда я ещё школьником приехал к бабке в деревню в Сибири. Бывал я там к тому времени уже не раз, и поэтому.

Пятый

Однажды четыре туриста заблудились, забредя за городом в глухую чащу. Как-то у них вышло, что они остались без спичек. Было студёно, погода испортилась, вечер наступил.

Ночь в лесу

Два года назад я заблудился в лесу. Крупных зверей там никогда не водилось, и самое необычное, что может там увидеть дачник-грибник — это белки и ежи. Но знаете, ничего.

Хижина в лесу

У всех у нас есть хобби. Есть то, что чем мы занимаемся за деньги, а есть то, что действительно нам нравится. Кто-то делает потрясающей красоты фотографии, кто-то.

Домик у леса

Мы с женой уже давно хотели переехать подальше от городской суеты. Её беременность послужила толчком для этого, ведь мы хотели, чтобы наш малыш рос на свежем.

Чёрт из леса

История эта дошла до меня через десятые руки, то бишь уста, поэтому о её достоверности судить сложно. Похожа на туристическую байку, но быть такое, думаю.

Последний танец

Это произошло с девочкой, у которой была тяжелая болезнь ног. Девочка большую часть жизни была прикована к кровати. Когда врачи сказали, что жить ей осталось пару месяцев.

Несчастье в лесу

В выходные я была на дне рождении у подруги, где среди прочих гостей был ее дядя Василий Геннадьевич — мужчина лет за семьдесят, умный, начитанный, который знает массу интересных историй.

Таежная поляна

Эта история произошла со мной в возрасте 16 лет. Моя бабушка родом из маленькой таежной деревни, где на момент моего последнего пребывания осталось только 12 жилых дворов.

Встреча у костра

Уже 11 лет я ношу в себе память об одной странной встрече. Когда мне было 17 лет, я вела довольно бестолковую жизнь с бесконечными пьянками и гулянками.

То, что я почти забыл

Когда мне было 9 лет, то есть 40 лет назад, в пионерском лагере под Красноярском со мной произошел несчастный случай. Я, влюбленный в новую вожатую головастик, сбежал сразу.

Портреты

Однажды после долгого дня блужданий по лесу один охотник был застигнут ночью посреди чащи. Уже стемнело, и, не имея понятия о своём местонахождении, он решил идти в.

Воспитанные дети не искажают лиц

Сначала пропала молодая женщина — провожала мужа в город, обратно шла через лес, но до своего дома не дошла. Потом — пожилой (по деревенским меркам, 62 года) мужчина.

Красные столбы

Дождь активно барабанил по оконному стеклу, струйки воды с бульканьем стекали в большую зеленую бочку, в которой, по всей видимости, когда-то хранили краску.

Ужас из леса

Приближался день рождения Билла. Этому чертяке исполнялось 22 года, и он решил нехиленько гульнуть. К счастью, экзамены в колледже уже закончились, поэтому можно было.

Охотники

В ту ночь в небольшой охотничьей избушке был пир. Отмечали мужики удачную охоту — давненько не удавалось добыть столько дичи. А тут и по деревне раздать хватило, засолить.

Берёзовый лес

Я наполовину якут. Мать — русская, и вырос я с родителями в крупном городе, но дед по отцу — прирождённый охотник. Он охотился с 11 лет и даже сейчас.

Позывные над тайгой

Я всегда мечтал совершить хотя бы небольшое путешествие вглубь нашей страны, в Сибирь. Почему-то меня тянули непроходимые таёжные тропы, зловонные трясины и стаи комаров.

Так наказывает Хозяин тайги

Лет пятнадцать назад мой приятель Валентин являлся типичным продвинутым москвичом. Всё у него было на мази: небедные родители, хорошая квартира, после учёбы наклёвывалась.

Нечисть в тайге

Случилось сие с моим родным дядей из Якутии. Живёт он в сельской местности, работает учителем. Как-то раз осенью он с другом решили поохотиться на уток.

Старик и лес

Я люблю экстремальный отдых. Однажды я собрал экспедицию из двенадцати человек, и мы, набрав всей необходимой провизии, отправились в путь. У опушки леса нам повстречался.

Машина-невидимка

Это было в середине лета 1977-го года. Лето это памятно в первую очередь тем, что именно тогда в Красноярском крае из магазинов начисто исчез шоколад, как выяснилось.

Самая шумная ночь сентября

— Это она? — спросила Джой. — Да, — ответил Рик. Его белобрысые волосы серебрила луна. — Она самая. Хижина с призраками. Джой внимательно посмотрела на низкое.

Мистер Гилспи предпочитал никогда не иметь дела с туристическими агентствами. Путешествуя за границей — что случалось довольно часто, ибо он был весьма состоятельным.

В трёх соснах заблудился

Мои дед и бабушка со стороны мамы жили в Латвии на хуторе, в семи километрах от районного местечка Выселки. Это поселение возникло в незапамятные времена, когда сюда ссы.

Я родилась и выросла в городе, но со временем поняла, что жить здесь практически невозможно. Бетонные монстры, рев двигателей, суета, серо-унылый пейзаж за окном.

Источник