странная история доктора джекила и мистера хайда цитаты
Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
| Точность | Выборочно проверено |
«Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» (англ. Strange Case of Dr Jekyll and Mr Hyde ) — фантастическая повесть 1885 года Роберта Льюиса Стивенсона.
Содержание
Цитаты [ править ]
Мистер Аттерсон, нотариус, чьё суровое лицо никогда не освещала улыбка, был замкнутым человеком, немногословным и неловким в обществе, сухопарым, пыльным, скучным и всё-таки очень симпатичным. В кругу друзей и особенно когда вино ему нравилось, в его глазах начинал теплиться огонек мягкой человечности, которая не находила доступа в его речь; зато она говорила не только в этих безмолвных средоточиях послеобеденного благодушия, но и в его делах, причём куда чаще и громче. Он был строг с собой: когда обедал в одиночестве, то, укрощая вожделение к тонким винам, пил джин и, горячо любя драматическое искусство, более двадцати лет не переступал порога театра. Однако к слабостям ближних он проявлял достохвальную снисходительность, порой с легкой завистью дивился буйному жизнелюбию, крывшемуся в их грехах, а когда для них наступал час расплаты, предпочитал помогать, а не порицать. — «История двери»
Скромным натурам свойственно принимать свой дружеский круг уже готовым из рук случая;.. — «История двери»
— Я терпеть не могу расспросов: в наведении справок есть какой-то привкус Судного дня. Задать вопрос это словно столкнуть камень с горы: вы сидите себе спокойненько на её вершине, а камень катится вниз, увлекает за собой другие камни; какой-нибудь безобидный старикашка, которого у вас и в мыслях не было, копается у себя в садике, и всё это обрушивается на него, а семье приходится менять фамилию. Нет, сэр, у меня твердое правило: чем подозрительнее выглядит дело, тем меньше я задаю вопросов.
— Превосходное правило, — согласился нотариус. — «История двери»
Боже мой, в нём нет ничего человеческого! Он более походит на троглодита. А может быть, это случай необъяснимой антипатии? Или всё дело просто в том, что чернота души проглядывает сквозь тленную оболочку и страшно её преображает? Пожалуй, именно так, да-да, мой бедный, бедный Гарри Джекил, на лице твоего нового друга явственно видна печать Сатаны. — «Поиски мистера Хайда»; Аттерсон о Хайде
Одно дело подавить любопытство и совсем другое избавиться от него вовсе;.. — «Примечательный эпизод с доктором Лэньоном»
Источник [ править ]
О повести [ править ]
Посылаю Вам готического карлика, думаю, что этот карлик небезынтересен, он вышел из глубины моего существа, где сторожит фонтан слёз. [1]
С момента появления повести Стивенсон, уже пользовавшийся восхищенным признанием сравнительно узкого; круга, стал занимать центральное место в большом мире литературы. [1]
Два произведения, столь различные по своей сути, редко выходили из-под пера одного и того же автора даже в гораздо более продолжительные промежутки времени. Всё же несхожесть этих произведений не так разительна, как можно подумать. «Похищенного» [2] соединяет с «Джекилом и Хайдом» внутренняя связь, а не только подчёркнутое внимание к нравственным вопросам и трезвая выразительность стиля. [1]
Странная история доктора Джекила и мистера Хайда (сборник)
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Люди — существа материальные, тугодумы, с трудом улавливающие связи причин и следствий.
Люди — существа материальные, тугодумы, с трудом улавливающие связи причин и следствий.
я понял, что человек на самом деле не един, но двоичен.
я понял, что человек на самом деле не един, но двоичен.
чем подозрительнее выглядит дело, тем меньше я задаю вопросов.
чем подозрительнее выглядит дело, тем меньше я задаю вопросов.
созерцание любимого лица – вот что обновляет человека, возвращая его к истокам жизни.
созерцание любимого лица – вот что обновляет человека, возвращая его к истокам жизни.
Улица за улицей, где все спят, улица за улицей, освещенные, словно для какого-нибудь торжества, и опустелые, как церковь, так что в конце концов я впал в то состояние, когда человек тревожно вслушивается в тишину и начинает мечтать о встрече с полицейским.
Улица за улицей, где все спят, улица за улицей, освещенные, словно для какого-нибудь торжества, и опустелые, как церковь, так что в конце концов я впал в то состояние, когда человек тревожно вслушивается в тишину и начинает мечтать о встрече с полицейским.
«Он», говорю я – и не могу написать «я». В этом исчадии ада не было ничего человеческого, в его душе жили только ненависть и страх.
«Он», говорю я – и не могу написать «я». В этом исчадии ада не было ничего человеческого, в его душе жили только ненависть и страх.
Даже и в то время я еще не полностью преодолел ту скуку, которую внушало мне сухое однообразие жизни ученого. Я по-прежнему любил развлечения, но мои удовольствия были (мягко выражаясь) не слишком достойными, а я не только стал известным и уважаемым человеком, но достиг уже пожилого возраста, и раздвоенность моей жизни с каждым днем делалась для меня все тягостнее. Тут мне могло помочь мое новообретенное могущество, и, не устояв перед искушением, я превратился в раба. Мне стоило только выпить мой напиток, чтобы сбросить с себя тело известного профессора и, как плотным плащом, окутаться телом Эдварда Хайда.
Даже и в то время я еще не полностью преодолел ту скуку, которую внушало мне сухое однообразие жизни ученого. Я по-прежнему любил развлечения, но мои удовольствия были (мягко выражаясь) не слишком достойными, а я не только стал известным и уважаемым человеком, но достиг уже пожилого возраста, и раздвоенность моей жизни с каждым днем делалась для меня все тягостнее. Тут мне могло помочь мое новообретенное могущество, и, не устояв перед искушением, я превратился в раба. Мне стоило только выпить мой напиток, чтобы сбросить с себя тело известного профессора и, как плотным плащом, окутаться телом Эдварда Хайда.
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Я склонен к каиновой ереси. Я не мешаю брату моему искать погибели, которая ему по вкусу.
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Что же, жизнь была приятной штукой, мне она нравилась; да, прежде она мне очень нравилась. Теперь же я думаю иногда, что, будь нам известно все, мы радовались бы, расставаясь с ней.
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Я терпеть не могу расспросов: в наведении справок есть какой-то привкус Судного дня. Задать вопрос это словно столкнуть камень с горы: вы сидите себе спокойненько на ее вершине, а камень катится вниз, увлекает за собой другие камни; какой-нибудь безобидный старикашка, которого у вас и в мыслях не было, копается у себя в садике, и все это обрушивается на него, а семье приходится менять фамилию. Нет, сэр, у меня твердое правило: чем подозрительнее выглядит дело, тем меньше я задаю вопросов.
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Мы явились слишком поздно и чтобы спасти, и чтобы наказать.
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Таким образом все наталкивало на единственно возможный вывод: Я постепенно утрачивал связь с моим первым и лучшим «Я» и мало по-малому начинал полностью сливаться со второй и худшей частью моего существа.
Я понял, что должен выбрать между ними раз и навсегда.
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Нечистая совесть — лютый враг покоя!
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
. я понял, что человек на самом деле не един, но двоичен. Я говорю «двоичен» потому, что мне не дано было узнать больше. Но другие пойдут моим путем, превзойдут меня в тех же изысканиях, и я беру на себя смелость предсказать, что в конце концов человек окажется всего лишь общиной, состоящей из многообразных, несхожих и независимых друг от друга сочленов.
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Во-первых, с тех пор я понял, что предопределенное бремя жизни возлагается на плечи человека навеки и попытка сбросить его неизменно кончается одним: оно вновь ложится на них, сделавшись еще более неумолимым и тягостным.
Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
Те, кто искали эту книгу – читают
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Нечистая совесть – лютый враг покоя!
Нечистая совесть – лютый враг покоя!
Со мной произошло то же, что происходит с подавляющим большинством моих ближних: я выбрал свою лучшую половину, но у меня не хватило силы воли остаться верным своему выбору.
Со мной произошло то же, что происходит с подавляющим большинством моих ближних: я выбрал свою лучшую половину, но у меня не хватило силы воли остаться верным своему выбору.
Это насильственное соединение в одном пучке столь различных прутьев, эта непрерывная борьба двух враждующих близнецов в истерзанной утробе души были извечным проклятием человечества.
Это насильственное соединение в одном пучке столь различных прутьев, эта непрерывная борьба двух враждующих близнецов в истерзанной утробе души были извечным проклятием человечества.
Where Utterson was liked, he was liked well.
Where Utterson was liked, he was liked well.
Страх перед эшафотом станет теперь надежной опорой и защитой моим благим намерениям.
Страх перед эшафотом станет теперь надежной опорой и защитой моим благим намерениям.
Живость глаз и всего лица, особая непринужденность позы превращали портрет в зеркало, куда смотрела сама жизнь.
Живость глаз и всего лица, особая непринужденность позы превращали портрет в зеркало, куда смотрела сама жизнь.
Мне не кажется, чтобы пьяница, рассуждающий с самим собой о своем пороке, хотя бы однажды из пятисот раз подумал об опасностях, которым он подвергается в состоянии грубого физического бесчувствия от опьянения. То же было и со мной: я часто подолгу размышлял о своем положении, но ни разу мысленно не увидел бед, в которые меня могла вовлечь вечная готовность делать зло и полное нравственное бесчувствие, составляющее основную черту натуры Хайда.
Мне не кажется, чтобы пьяница, рассуждающий с самим собой о своем пороке, хотя бы однажды из пятисот раз подумал об опасностях, которым он подвергается в состоянии грубого физического бесчувствия от опьянения. То же было и со мной: я часто подолгу размышлял о своем положении, но ни разу мысленно не увидел бед, в которые меня могла вовлечь вечная готовность делать зло и полное нравственное бесчувствие, составляющее основную черту натуры Хайда.
Цитаты из книги «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда (Сборник)» Роберт Стивенсон
предопределённое бремя жизни возлагается на плечи человека навеки и попытка сбросить его неизменно кончается одним: оно вновь ложится на них, сделавшись ещё более неумолимым и тягостным
Его прошлое было почти безупречно – не много нашлось бы людей, которые имели бы право с большей уверенностью перечитать свиток своей жизни
Чем подозрительнее выглядит дело, тем меньше я задаю вопросов.
В кругу друзей, и особенно когда вино ему нравилось, в его глазах начинал теплиться огонек мягкой человечности
Задать вопрос – это словно столкнуть камень с горы: вы сидите себе спокойненько на ее вершине, а камень катится вниз, увлекает за собой другие камни.
– Я склонен к каиновой ереси, – говаривал он со скрытой усмешкой. – Я не мешаю брату моему искать погибели, которая ему по вкусу.
Мой дьявол слишком долго изнывал в темнице, и наружу он вырвался с ревом.
Нечистая совесть – лютый враг покоя!
For these two were old friends, old mates both at school and college, both thorough respecters of themselves and of each other, and, what does not always follow, men who thoroughly enjoyed each other’s company.
Where Utterson was liked, he was liked well.