страхов павел николаевич биография
Составы диссертационных советов
Пендин Вадим Владимирович
д-р геол.-минерал. наук
Заведующий кафедрой инженерной геологии
Лисёнков Александр Борисович
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры гидрогеологии имени В.М. Швеца
Ганова Светлана Дмитриевна
д-р геол.-минерал. наук
Заведующий кафедрой техносферной безопасности
Абрамов Владимир Юрьевич
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры гидрогеологии
Акинфиев Николай Николаевич
Профессор кафедры гидрогеологии имени В.М. Швеца
Боревский Борис Владимирович
д-р геол.-минерал. наук
Вязкова Ольга Евгеньевна
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры инженерной геологии
Галицкая Ирина Васильевна
д-р геол.-минерал. наук
ФГБУН им.Е.М. Сергеева
Дмитриев Виктор Викторович
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры геологииинженерной геологии
Дроздов Дмитрий Степанович
д-р геол.-минерал. наук
ФГБУН «Институт криосферы Земли»
Злобина Валентина Леонидовна
д-р геол.-минерал. наук
Главный научный сотрудник
ФГБУН «Институт водных проблем» Российской академии наук
Игнатов Петр Алексеевич
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры геологии месторождений п.и.
Козловский Сергей Викторович
д-р геол.-минерал. наук
ФГБУН «Институт геоэкологии им.Е.М. Сергеева»
Лёхов Алексей Владимирович
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры гидрогеологии имени В.М. Швеца
Пашкин Евгений Меркурьевич
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры инженерной геологии сотрудник
Скопинцева Ольга Васильевна
Профессор кафедры «Безопасность и экология горного производства»
Фоменко Игорь Константинович
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры инженерной геологии
Хоменко Виктор Петрович
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры инже нерной геологии геологии
Черепанский Михаил Михайлович
д-р геол.-минерал. наук
Заведующий кафедрой гидрогеологии имени В.М. Швеца
Штенгелов Ростислав Степанович
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры гидр огеологии геологического факультета
МГУ им.М.В. Ломоносова
Экзарьян ВЛадимир нишанович
д-р геол.-минерал. наук
Заведующий кафедрой экологии и природопользования
Ярг Людмила Александровна
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры инженерной геологии
ИГНАТОВ Петр Алексеевич
д-р геол.-минерал. наук
Заведующий кафедрой ГМ ПИ
ВЕРЧЕБА Александр Александрович
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры Г МПИ
НИКИТИН Алексей Алексеевич
Профессор кафедры гео физики
БЕЛОВ Сергей Викторови ч
д-р геол.-минерал. наук
Главн ый научн ый консультант
БОНДАРЕНКО Владимир Михайлович
Профессор кафедры ге офизики
БОРОВКОВ Юрий Александрович
Профессор кафедры ге отехнологии и КОМПИ
ГАНОВА Светлана Дмитриевна
д-р геол.-минерал. наук
Заведующий кафедрой техносферной безопасности
ДЕМУРА Геннадий Владимирович
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры Геофизики
ДЕРГАЧЕВ Александр Лукич
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры Г еол., геохим. и экон. ПИ
ДЬЯКОНОВ Виктор Васильевич
д-р геол.-минерал. наук
Заведующий кафедрой Об щ. Геол и гео. съемки
ИЛЯХИН Сергей Васильевич
Профессор кафедры Гор ного дела
КАМНЕВ Евгений Николаевич
д-р геол.-минерал. наук
КАРИНСКИЙ Александр Дмитриевич
Профессор кафедры геофизики
ЛИТВИНЕНКО Андрей Кимович
д-р геол.-минерал. наук
Заведующий кафедрой Ми нералогии и геммологии
МОРОЗОВ Владислав Николаевич
Главный научный сотрудник
НОСОВА Анна Андреевна
д-р геол.-минерал. наук
ОНИКИЕНКО Людмила Дмитриевна
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры ГМ ПИ
ПЕНДИН Вадим Владимирович
д-р геол.-минерал. наук
Заведующий кафедрой Ин женерной геологии
ПЕТРОВ Алексей Владимирович
ПЕТРОВ Владислав Александрович
д-р геол.-минерал. наук
Печенкин Игорь Гертрудович
д-р геол.-минерал. наук
Зам.ген.директора по научн.работе
ПИРОГОВ Борис Иванович
д-р геол.-минерал. наук
Главный научный сотрудник
ПОРТНОВ A лександр M ихайлович
д-р геол.-минерал. наук
Профессор кафедры минер., геохимии и петр.
ХАЧАТРЯН Галина Карленовна
д-р геол.-минерал. наук
Старший науный сотрудник
ЧЕСАЛОВ Леонид Евгеньевич
© 2021
При использовании материалов активная ссылка на источник обязательна
СТРАХОВ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ (1828-1896) : НЕПРИЗНАННЫЙ ФИЛОСОФ-ПОЧВЕННИК
Между тем, в 80-е годы ХIX века Н.Н. Страхов был широко известен читающей России как оригинальный философ и литературный критик патриотического и почвенного направления мысли. Его перу принадлежали такие литературно-критические и естественнонаучные труды, как «Письма о органической жизни», «Значение гегелевской философии в настоящее время», «Мир как целое», «О развитие организмов», «Об основных понятиях психологии», «О вечных истинах», «Борьба с Западом в нашей литературе», «Заметки о Пушкине и других поэтах», «Бедность нашей литературы», «Критические статьи о И. Тургеневе и Л. Толстым» и др. Памяти этого замечательного русского мыслителя и будет посвящена данная статья.
А.И. Введенский не без основания называл Страхова «одним из самых выдающихся русских философов», который пробуждал русское общественное мнение, заставляя людей мыслить. В свою очередь, Э.Л. Радлов указывал на незаурядный критический талант Страхова, которому «не было равного», утверждая, что его «старомодность» и «ретроградность» были лишь кажущимися, и по глубине мысли он заметно превосходил своих противников либералов.
Н.Н. Страхов родился 28 октября \16 октября 1828 года в городе Белгороде в семье священника. Отец философа был высокообразованным человеком, магистром Киевской Духовной академии, преподававшим словесность в белгородской гимназии. Однако отец Николая Николаевича рано умер, и маленького Николая воспитывал брат матери, также высокообразованный представитель русского духовенства, бывший ректором Костромской духовной семинарии, где в 1840-44 гг. учился и сам будущий русский философ.
«С детства я был воспитан,- вспоминал позже Н.Н.Страхов,- в чувствах безграничного патриотизма, я рос вдали от столиц, и Россия всегда являлась мне страною, исполненной великих сил, окружённою несравненно славою: первою страною в мире, так что в точном смысле благодарил Бога за то, что родился русским. Поэтому я долго потом не мог даже вполне понимать явлений и мыслей, противоречащих этим чувствам; когда же я, наконец, стал убеждаться в презрении к нам Европы, в том что она видит в нас народ полуварварский и что нам не только трудно, а просто невозможно заставить его думать иначе, то это открытие было мне невыразимо больно, и боль эта отзывается до сегодня. Но я никогда и не думал отказываться от своего патриотизма и предпочесть родной земле и её духу – дух какой бы то ни было страны».
Уже во время учёбы у него пробудился интерес к точным и естественным наукам, поэтому по окончании семинарии он вначале поступил на математический факультет Петербургского университета, а затем перевёлся на естественный факультет педагогического института. Закончив его в 1851 году, молодой естествоиспытатель на протяжении нескольких лет преподавал физику и математику в гимназиях Одессы и Петербурга. В 1857 году Николай Страхов защитил магистерскую диссертацию по биологии «О костях запястья у млекопитающих». Однако, несмотря на успешную защиту диссертации, у него возникли проблемы с космополитически настроенной профессурой Петербургского университета, из-за чего он так и не смог занять место на кафедре. Вместо Страхова взяли человека без степени и особых научных заслуг.
Впрочем, сам Николай Николаевич уже не стремился к научной карьере, поскольку начал активную литературно-публицистическую деятельность. В 1858 году он знакомится с замечательным русским поэтом, литературным критиком и мыслителем почвеннического направления мысли А.А. Григорьевым, а уже в следующим году, с вернувшимся из ссылки, выдающимся русским писателем Ф.М. Достоевским. В 1859 году Страхов публикует свою первую серьёзную работу «Письма об органической жизни», в следующем году «Значение гегелевской философии в настоящее время». В 1861 году Фёдор Достоевский вместе со своим братом Михаилом и А. Григорьевым начали издавать журнал «Время», в который был приглашён и Страхов.
В своей философии Страхов исповедовал и обосновывал религиозно-идеалистическую доктрину – «теорию духа», а также антропоцентрическую идею о человеке как центре мироздания. Сам он никогда не спорил с теми кто считал его представителем почвенничества и славянофильства, при этом, правда, делая следующую, весьма показательную оговорку: «Всякого славянофила подозревают в том, что он сочувствует деспотизму и питает ненависть к иноземцам. И вот я хочу сказать, что я, как бы ни был грешен в других отношениях, от этих грехов свободен».
Будучи тонким литературным критиком, Николай Николаевич отличался, как справедливо отмечал Василий Розанов, исключительной чуткостью ко всякому новому и талантливому слову в художественной литературе и общественно-политической мысли, а также редким умением отделять вечные ценности от преходящих. Подтверждением этого является то, что он одним из первых дал высокую оценку романов Л.Н. Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина». В некрологе Страхова Розанов написал, что «…литература в нём потеряла пестуна своего, наша недозрелая младенческая мысль потеряла в нём драгоценную няню, как-то естественно выросшую, само собою подтянувшуюся с почвы среди цветов, дерев, «пшеницы и плевел» нашей словесности».
Новаторством Страхова как публициста стали его смелые выступления против либеральных, западнических и нигилистических журналов «Современник» и «Русское слово», игравшие тогда определяющую роль в сознании молодёжи и отличавшиеся нигилистическим отношениям к государству и монархии. Кроме того, 1860-е годы были временем активного распространения в русском обществе вульгарно-материалистических взглядов на жизнь природы и человечества под влиянием эволюционной концепции Дарвина. Подобные взгляды проецировались и на искусство, от которого требовалось исключительно «общественная значимость». Страхов выступал против подобных примитивных представлений о мире, вполне логично приводящих к нигилизму и разлагающие общественное сознание. Он, одним из первых, не побоялся резко критически отозваться об «идоле передовой интеллигенции» А.И. Герцене. Николай Николаевич саркастически называл его «отчаявшимся западником», который, оказавшись на Западе, превратился, подобно многим западникам в «нигилистического славянофила».
Однако, в 1863 году, во время польского восстания, именно статья Страхова стала основным поводом к закрытию «Времени». В апрельском номере Страхов поместил первую часть своей статьи «Роковой вопрос», в которой перечислил требования мятежников. Это был своего рода фирменный полемический приём Страхова – изложить все аргументы своих оппонентов, чтобы затем по пунктам его разгромить. Однако, сразу же после выхода «Рокового вопроса» знаменитый публицист и издатель М.Н. Катков увидел в этом чуть ли не польскую пропаганду. Кроме этого, сотрудник Каткова Петерсон поместил в «Московских ведомостях» под псевдонимом «Русский» гневные статьи против «Времени», требуя закрыть журнал. В результате данного недоразумения журнал был вскоре закрыт. В 1864 году Ф.М. Достоевский и Страхов начали издавать журнал «Эпоха». Однако и этот журнал издавался недолго, из-за многочисленных денежных затруднений издателей. Некоторое время после этого Страхов оставался без работы, занимаясь в основном переводами научных и художественных книг.
В 1867 году он смог вновь вернуться к издательской деятельности, став на некоторое время редактором журнала «Отечественные записки», а в 1869-71 гг. Николай Николаевич редактировал журнал «Заря». В «Заре» в 1869 году он опубликовал знаменитую работу Н.Я. Данилевского «Россия и Запад». Там же, в «Заре» были опубликованы статьи самого Страхова о романе Л.Н. Толстого «Война и мир». В результате между двумя этими русскими мыслителями возникла активная переписка приведшая позже к их личному знакомству. Занимающая 2 тома переписка Страхова с Толстым, даёт нам возможность увидеть истинное, не искажённое толкованиями «толстовцев» мировоззрение этого сложного и противоречивого писателя и мыслителя.
Большой общественный резонанс вызвала работа Страхова «Борьба с Западом в нашей литературе» (1883), в которой отчётливо, увлечение идеями А.А. Григорьева, что явно сближает его концепцию «органицизма» с «почвенниками», Ф. Шеллингом, А. Шопенгауэром, Л.Н. Толстым, Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым, О. Шпенглером, В.В. Розановым. Здесь же Страхов проводит разоблачение Запада как царства «рационализма». При этом он отчётливо подчёркивает самобытность русской культуры, и выступает горячим последователем концепции Н.Я. Данилевского о различии культурно-исторических типов.
Главный объект его философской полемики – западноевропейский рационализм, который Страхов называет «просвещенством». Под этим, последним, он понимает, прежде всего, патологическую веру во всесилие человеческого рассудка и доходящее до идолопоклонства преклонение перед достижениями и выводами естественных наук. И то, и другое, по мысли Страхова, является философской базой для обоснования материализма и милитаризма, весьма популярных в то время, как на Западе, так и в России.
Русский философ считал, что единственным противоядием против заразы «просвещенства» является живое соприкосновение с родной почвой, с народом, сохранившим, по его мнению, в своём быту здоровые религиозно-моральные начала. Страхов ошибался, заодно со славянофилами и Ф.И. Тютчевым, только в том, что болезнь «просвещенства» есть специфически западная болезнь. Зародившись на Западе в эпоху торжества материалистических понятий, она приобрела затем всемирный, а не только местный характер.
«Наше время, — отмечает он в одной и своих статей, — поражает… оскудением идеала… уже почти полвека в умственной жизни Запада явственно обнаружилось, и всё более обнаруживается, отсутствие руководительных начал… Определённого идеала развития, твёрдого сознания целей нет в Европе, и она мечется… она приходит к сознанию, что вовсе потеряла дорогу». Поэтому Страхов в своих статьях и борется за то, чтобы вернуть русское сознание к родной почве, к русскому народу. «Нам не нужно искать каких-либо новых ещё не бывалых на свете начал, — пишет он по этому поводу, — нам следует только проникнуться тем духом, который искони живёт в нашем народе и содержит в себе всю тайну роста, силы и развития нашей земли».
Страхов поднимает вопрос о духовной самобытности России. Он неоднократно подчёркивал, что в России духовная работа лишена связи с жизнью, с «нашими собственными национальными инстинктами». Мы гонимся за призрачными мнимыми целями и стремимся подогнать просвещение в нашем народе на европейский лад. Страхов считает необходимым изменить суть нашего просвещения и проникнуться тем духом, который искони живёт в народе, который и даёт то самое «направление государственному кораблю, несмотря на ветреность кормчих и капитанов».
Вполне современно для сегодняшнего дня звучат следующие слова Страхова: «…Нет сомнения, важную роль играет здесь та постоянная потребность самоосуждения, самообличения, которая составляет одну из черт русского характера. Самодовольство и самовосхваление для нас нестерпимы: напротив, для нас составляет приятное препровождение времени всячески казнить самих себя, не давать себе ни в чём пощады, прилагать к себе самые высокие требования. Малым нас не удивишь; шаг за шагом мы идти не умеем; подавай нам всё сразу, а не то мы и слушать и смотреть не будем».
В чём же причина нашей духовной болезни? На данный вопрос Страхов даёт следующий ответ: «…мы не сознаём своей состоятельности и, если она есть, не умеем не видеть её ясно и отчётливо, ни выражать её определённо и твёрдо. Итак, первая наша бедность есть бедность сознания нашей духовной жизни. Мы одинаково не знаем ни её дурных, ни её хороших сторон, и осуждаем её огулом, без разбора. Драгоценнейшие черты этой жизни, прекрасные её зачатки для нас неясны и потому всё равно что не существуют».
Одновременно с акттивной публицистической деятельностью, Страхов активно занимается философией, выпустив в 1872 году книгу «Мир как целое». В ней содержится систематизированное опровержение концепций вульгарного материализма. Страхов затронул в своей работе почти все основные философские вопросы и проблемы: мир (бытие) как целостный организм, понятия материи, пространства и времени, растительный и животный мир, неживая природа, антропология, логика, этика, эстетика и т.д.
При этом Страхов отмечал, что и материализм, и идеализм одинаково впадают в крайности, пытаясь найти единое начало всего сущего либо в материальном, либо в духовном. Но ведь и то, и другое может быть понято и оценено только в Боге и через Бога. К сожалению, данная книга не вызвала почти никакого интереса в обществе. Более того, В.С. Соловьёв за патриотические и почвеннические идеи философа начал жестко критиковать, как его самого, так и его оригинальную философию.
Но, сама по себе, философия Страхова интересна прежде всего тем, что в ней Николай Николаевич совершает тот «антропологический переворот», который, в итоге, станет одной из самых центральных тем более поздней русской религиозной философии, а именно: он проводит идею об органичности и иерархичности мира, продолжая традицию всей мировой философии (начиная с идей античных философов Гераклита, Пифагора, Сократа, Платона). В то же самое время, именно в человеке он видит «центральный узел мирозданья».
У позднейших исследователей философское творчество Страхова не получило однозначной оценки. Например, уже упоминавшийся В.В. Розанов, считал главным элементом его философии религиозную тему, при этом, отмечая, что этого своего «центра» он почти никогда не касался словом. Это можно объяснить тем, что своё религиозное мировосприятие Страхов стремился обосновать при помощи доказательства от противного.
В 1873 году Страхов нашёл, наконец, постоянную работу по душе, став сотрудником Публичной библиотеки в Петербурге. Впрочем, он продолжал заниматься вопросами науки и образования, являясь членом учёного комитета Министерства народного просвещения. Кроме того, с 1875 года он вновь стал заниматься переводческой деятельностью, работая в комитете иностранной цензуры.
Главная заслуга Страхова в деле развития русской общественной мысли заключается именно в его яростной борьбе против идей «просвещенства», которую он, называл «борьбой с Западом». Это роднит его с Ф.М. Достоевским, Ф.И. Тютчевым, Н.Я. Данилевским, К.Н. Леонтьевым, В.В. Розановым. В общей перспективе развития русской общественной мысли он являлся своего рода передаточным звеном между позднейшими славянофилами и деятелями русской религиозной философии начала ХХ века, так называемого русского религиозного ренессанса (В. Розанов, Н. Бердяев, В. Эрн, С.Н. Булгаков, о. П.А. Флоренский и другие).
Будучи по-христиански скромным человеком, Страхов много сил и энергии отдавал увековечиванию памяти своих друзей. Он организовал издание первого собрания сочинений А.А. Григорьева (1876), написав вступительную статью, издал первую биографию Ф.М. Достоевского, опубликовав также ценные воспоминания о великом русском писателе.
Хотя, если говорить о Достоевском, то в последние годы жизни великого писателя их отношения испортились. Сам Страхов называл Фёдора Михайловича в письме к Л.Н. Толстому, которое было опубликовано уже в 10-е годы ХХ века, странным и больным человеком и всячески отговаривал Толстого от встречи с ним (в итоге, два великих русских писателя так и не встретились).
Кроме этого, он поддержал философские начинания В.В. Розанова, уверив его в необходимости занятия философией и публицистикой. Более того, как уже отмечалось, Страхов стал первым распространителем идей Н.Я. Данилевского, страстно критикуя его недображелателей.
Всю свою жизнь Страхов прожил холостяком, без каких-либо крупных внешних потрясений, и умер в довольно преклонном возрасте. Скончался Страхов в Петербурге, живя в целом, довольно бедно, постоянно нуждаясь в средствах. Однако, в среде выдающихся русских деятелей, он был признан оригинальным философом и виднейшим теоретиком почвенничества. Его поклонниками как неординарной и неоднозначной личности и, во многом его последователями были В.В. Розанов (обширная переписка между двумя замечательными русскими мыслителями была опубликована в очередном томе собрания сочинений В.В. Розанова), Ю.Н. Говоруха-Отрок, Б.В. Никольский.
Идеи Страхова встречали довольно большое сопротивление как со стороны либералов-шестидесятников, которых он сам обвинял в нигилизме, так и со стороны официальных правительственных кругов. Так, публицист М. Протопопов, критик демократического журнала «Дело» называл Страхова «кладбищенским философом», «реакционером и обскурантом», воюющим против прогресса и проповедующим нирвану и пессимизм, в то время как сама жизнь требует борьбы. И только вышеперечисленные философы и критики из его ближайшего окружения отмечали в нём «чрезвычайную вдумчивость» и «спокойное изящество спора». Вспомним и мы этого прекрасного, русского философа, публициста и учёного. Отдадим должное его деятельности на благо и процветание нашего отечества. Девизом жизни Страхова было знаменитое изречение античной философии: «Познай самого себя». Он данное выражение перефразировал как «Познай свою страну». Так познаем же мы, её наконец, выполнив завет Николая Николаевича Страхова.
1)Н.Н. Страхов. Литературная критика. – М.:2000.
2)Н.Н. Страхов. Заметки о Пушкине и других поэтах. –М.:1888.
3)Н.Н. Страхов Борьба с Западом в нашей литературе. Т. 1-3. – С — б., 1890.
4)Русская философия. Словарь. – М.:1995.
5)Русский патриотизм. Словарь. – М.:2003.
6)Русское мировоззрение. Словарь. – М.:2004.
7) В.В. Зеньковский. История русской философии. Т.1-2. – Р.:1991.
8) В.В. Зеньковский. Русские мыслители и Европа. – М.:1997.
9) Б.П. Балуев. Споры о судьбах России. – М.:2001.
10) К.В. Султанов Социальная философия Н.Я. Данилевского: конфликт интерпретаций. – С — б, 2001.
11) С.А. Левицкий. Очерки по истории русской философии. – М.:1996.
Русский европеец Николай Страхов
Борис Парамонов: Николая Николаевича Страхова (1828 – 1996), русского философа, критика, публициста, многие не пожелают причислять к русским европейцам – хотя бы даже потому, что главный сборник его статей назывался «Борьба с Западом в русской литературе». Будем исходить, однако, из того, что он был другом и сотрудником таких гениев русской литературы, как Лев Толстой и Достоевский: такая связь стоит патента на европеизм. Страхов заметил и вытащил в столичную культурную жизнь еще одного гения – Василия Розанова. Вообще же Страхов считается одним из трех китов так называемого позднего славянофильства, или почвенничества, наряду с литературным критиком и поэтом Аполлоном Григорьевым и Данилевским, автором книги «Россия и Европа». А славянофильство, надо помнить, несмотря на его как бы националистический, порой и шовинистский покров, было явлением в сущности европейским – местной, русской разновидностью мирового движения романтизма.
Страхов вместе с Григорьевым сумели противостать этому варварству. Это не значит, однако, что они были абстрактными эстетами – защитниками чистого искусства. Они сотрудничали в журналах Достоевского «Время» и «Эпоха», а это были боевые органы почвенничества. То есть у Страхова была своя идеология. Она исходила из общеромантической посылки об органической структуре самого бытия, понять строение которого нельзя упрощенными, механизирующими, количественными методами естественных наук. Подлинный инструмент цельного знания – искусство: отзвук старого лозунга Шеллинга: «искусство как органон философии». И в ход у русских почвенников пошли биологические аналогии, тем более, что Страхов и Данилевский были биологами по образованию. Страны и нации – аналог живого, как бы растительного мира, каждая из них вырастает из некоего семени, они преформированы своим, сказали бы мы сейчас, генетическим строением. И подлинная национальная литература – та, которая сумеет найти, выразить и по-своему, в идеальной форме вырастить это бытийное ядро нации, народа, отечества. Писатель, сумевший сделать это, становится классиком. Именно так – первым из всех русских критиков – понял и оценил Страхов Льва Толстого, его «Войну и мир»:
«С появлением пятого тома «Войны и мира» невольно чувствуется и сознается, что русская литература может причислить еще одного к числу своих великих писателей. Кто умеет ценить влечения и строгие радости духа, кто благоговеет перед гениальностью и любит освежать и укреплять свою душу созерцанием ее произведений, тот пусть порадуется, что живет в настоящее время».
То, что позиция романтического почвенничества, в случае Страхова, отнюдь не была тождественна какому-либо обскурантизму, показывает эпизод из истории журнала «Время», в котором Страхов поместил, под псевдонимом, «Русский», статью о тогдашней злобе дня – польском восстании 1862 года. В статье говорилось, что «старинный спор славян между собою» решается отнюдь не на славянской почве, а в оппозиции Россия – Европа. Польша – страна гораздо более высокой культуры, воспринятой из европейского католицизма, и Россия никак не может рассчитывать на победу в этом противостоянии, пока она сама не выработает своей собственной культуры, превосходящей европейскую. Самое главное в строе мысли Страхова было то, что он верил в конечную культурную победу России, в способность ее создать высший тип культуры. Но начальству было не до культуры – страховская статья мешала политике, и журнал Достоевского «Время», имевший значительный читательский (а значит, и материальный успех) закрыли.
Надо сказать, что вера Страхова в самостоятельную русскую перспективу, в предопределенность русского пути, иного европейскому, со временем сильно поколебалась. Поначалу для него были характерны такие, например, мысли:
«На святой Руси никогда этого не будет; ни французская мода, ни немецкий прогресс никогда не будут у нас иметь большой власти и сериозного значения. Не такой мы народ, чтобы поверить, что глубокие основы жизни могут быть сегодня открыты, завтра переделаны, послезавтра радикально изменены».
Но события разворачивались явно не в том направлении. Эпоха великих реформ заканчивалась в атмосфере нарастающей политической борьбы; всякого рода нигилизм не только вызывал сочувствие образованного общества, но и грозил вылиться в известную по Европе картину революционного террора и насилия. И Страхов поддается пессимизму, не лишенному, конечно, некоей слабой надежды на конечное чудо:
«Может быть, нам суждено представить свету самые яркие примеры безумия, до которого способен доводить людей дух нынешнего просвещения; но мы же должны обнаружить и самую сильную реакцию этому духу; от нас нужно ожидать приведения к сознанию других начал, спасительных и животворных».
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов