станица темнолесская история ставропольский край
Прокатись на волне… древнего моря
Занимательное краеведение: путешествуй вместе с «Открытой»
Маршруты, которые мы выбираем
Поход первый: станица Темнолесская – хутор Холодногорский
Владимир Георгиевич Гниловской был первым, кто комплексно взглянул на Ставропольскую возвышенность, до него о ней имелись лишь разрозненные сведения.
В 1952 году в институте географии АН СССР он успешно защитил кандидатскую диссертацию на тему «Особенности геоморфологии юго-западной части Ставропольской возвышенности». Для неискушенного читателя стоит пояснить: греческое слово «геоморфология» означает науку о рельефе, его внешнем облике, происхождении, истории развития.
А теперь мысленно повернем колесо времени на миллионы лет назад, и Ставропольская возвышенность снова окажется в пучине морей. Под воздействием внутренних сил Земли то и дело Кавказ предпринимал попытки освободиться из морского плена, и, наконец, на поверхности показались южные территории Ставрополья. Море, возникшее на Северном Кавказе, носило название Второго Средиземного.
Но горообразование на этом не завершилось, и от величественного моря остались лишь небольшие лоскуты, разделенные огромными участками суши. Эти водоемы сменяли друг друга, однако самую яркую страничку в древнейшей истории нашего края оставило пресное Сарматское море, плескавшееся 14-10 миллионов лет назад.
Сперва море откладывало глины с прослойками мергеля, затем, по мере того как поднималось дно, осаждало пески. В последний период своей жизни море образовало мощный пласт известняка-ракушечника.
Морской характер горных пород Ставропольской возвышенности виден сразу. В глинах встречаются отпечатки рыб и водорослей, а про ракушки и говорить не стоит. Если хорошо поработать геологическим молотком, да еще в нужном месте, можно обнаружить кости китов, дельфинов и тюленей.
В свое время в Ставрополе активно использовали этот природный материал для строительства не только домов, но и простых заборов, которые сегодня можно встретить в старых кварталах. Один из открытых карьеров известняка-ракушечника находится в Мамайском лесу, в урочище Корыта, но это уже другая история.
Ныне Ставропольская возвышенность представляет собой плато, сильно расчлененное глубокими долинами рек, балками и оврагами.
В рельефном плане на возвышенности можно выделить Ставропольские (659 метров) и Прикалаусские (691 метр) высоты, Сенгилеевскую и Янкульскую котловины, а также Грачевскую депрессию (понижение).
Много воды утекло с тех пор, как В.Г. Гниловской раскрыл секреты Ставропольской возвышенности. За более чем полвека изменились подъемы и спуски, реки и леса, изменился климат, наконец, другими стали мы сами. Но заглядывая в прошлое, надо верить, что и на наш век природа приберегла немало открытий. Только доверяет их тем, кто упорен в своем познании.
Мы расскажем о наших путешествиях и впечатлениях в надежде, что ктонибудь из вас, уважаемый читатель, отложит в сторону нескончаемые повседневные дела и вслед за нами отправится побродить в окрестностях Ставрополя.
А чтобы почувствовать себя настоящим путешественником, по совету Гниловского ведите дневник. Когда-нибудь ваши внуки прочитают записи и, вдохновившись, пойдут уже по вашим следам.
Походы по сарматскому кольцу ставропольского Жака Паганеля, возможно, послужат для вас не только источником вдохновения, но и полезной инструкцией.
Когда В. Гниловской с группой авторов в книге «Экскурсии по Ставрополью» описывал маршруты, эпиграфом выбраны были слова «всесоюзного старосты» М. Калинина:
«Все мы много говорим о воспитании патриотизма, но ведь это воспитание начинается с углубленного познания своей родины».
Кто бы спорил, но вопрос тут в другом: познание родины требует определенных усилий. Раньше было проще. Инициатива московских пионеров отряда имени Миклухо-Маклая по изучению родного края нашла широкий отклик среди всех школьников огромной страны, в том числе на Ставрополье. Движение стало массовым.
Учителя, пионервожатые школ, воспитатели детских домов дружно отправились в походы. Дети и взрослые собирали коллекции растений и минералов, применяли на практике познания в географии и математике, изучали местный фольклор.
Что, уважаемый читатель, которому за сорок, вспомнил детство? Теперь полагаемся на самих себя. Впрочем, пора и к делу.
Особо пытливым советуем прихватить сачки, коробочки для образцов растительности и гербарные папки. Кто твердо намерен обнаружить отпечаток бабочки, стрекозы, жучка или древнего растения, не забудьте геологический молоток.
Нелишне предупредить: при движении от горы Сейна до горы Холодной есть вероятность набрести на фермерское владение. Тогда придется плутать и петлять, а приятное путешествие превратится в изнурительный поход.
К слову, в 1968 году экспедиция краевого отделения Общества охраны памятников истории и культуры обнаружила надпись, высеченную в камне на французском языке: «И дым Отечества нам сладок и приятен». Вот и повод перечитать великого Грибоедова, а с ним такого же великого Державина.
По истории поселения книг написано достаточно, а нам важно знать, что от Ставрополя до станицы 20 километров и добраться до нее можно на автобусе с остановки на улице Доваторцев.
Расположена Темнолесская в верховьях реки Егорлык, в пределах Ставропольской возвышенности, которую и предстоит изучить нам.
Тут же со стороны станицы на другую сторону Егорлыка весьма кстати перекинут мостик. Речушка, хотя и не глубокая (думается, летом в некоторых местах она и вовсе пересыхает), но штурмовать крутые ее берега не стоит. А если накануне прошел дождь, у вас есть все шансы испытать на прочность свои новенькие кроссовки.
Каково же было наше удивление, когда мы увидели одного, затем второго и третьего рыбака! Мужики сидели с удочками на расстоянии метров тридцать друг от друга. Но еще больше поразило то, что здесь, оказывается, вовсю ловится плотва, карась, голавль и усач.
Поднявшись немного выше по течению, мы отыскали пологий спуск к речке, вооружились геологическими молотками и принялись за работу. Каждый мечтал найти в куске камня послание из глубины веков. Чтобы мечта сбылась, камни надо выбирать плоские, вроде слоеного пирога, и колоть их с торца, как бы отсекая один пласт от другого.
И нам повезло: «раскрыв» очередной камень, взору предстал четкий отпечаток существа, напоминающего листоблошку. Завернув трофей в газету, мы отправились дальше.
Путь лежал на север, в гору, в направлении Сейны. По мере удаления от станицы одни звуки сменялись другими: незаметно смолкли командные выкрики петухов, и степь во всех безграничных своих просторах зазвенела мелодичными голосами жаворонков.
Роса еще не сошла, искрясь в лучах восходящего солнца, нежно гулял ветерок. Приятно вдохнуть горький запах полыни, растерев в ладошках ее напитанный молодыми соками лист.
Все чаще под ногами мелькают одуванчики, и не перестаешь удивляться, до чего же в природе все продумано. Один ярко-желтый, весь пламенеет еще весной, а другой, сосед его, уже побелел и растерял половину своей сферической шапочки. Случись, что выпал вдруг снег или ударил мороз, а одуванчику они не страшны. Одни особи, конечно, погибнут, но как вид цветок уцелеет.
Все чаще небольшими островками склоны горы украшают фиолетовые островки мышиных гиацинтов. Обалденно-то как!
В местах, где склон в результате оползней поднимается гигантскими ступенями, на отвалах встречаются гипсовые кристаллы, напоминающие стекло. Через некоторые, толщиной в сантиметр, все отчетливо видно.
Когда миллионы лет назад здесь плескалось море, на дне его оседала глина, в которой содержалось много солей. Моря нет, но сами после дождя вымываются и начинается кристаллизация. Расположенные близко друг к другу кристаллы срастаются, образуя гипсовые пластинки.
Пройдя с километр в сторону городских многоэтажек, мы свернули к каменной гряде Сейны, которую без труда можно узнать по навесу, вроде гигантского козырька. Здесь, с более пологой стороны горы, подняться на нее удобнее всего.
Вот и первые каменные глыбы. Даже сложно передать внутреннее состояние при встрече с ними. Уважение к их нерушимости и твердости? Не случайно памятники делают из камня.
Но, увы, ничто не вечно. Вот и эти глыбы покрылись лишаем и мхом и скоро превратятся в песок.
Прежде чем подняться на плоскую вершину, мы прошли вдоль гребня каменной волны, нависшей над нами. Не случайно Сейну жители Темнолесской называют Навесом.
В некоторых местах скалы образуют углубления, где вполне можно укрыться в самый буйный ливень. Тут, наверное, здорово посидеть в дождь у костра, почувствовать себя пастушком евангельской поры. В такие минуты уединения многое открывается.
Загадки и тайны природной лаборатории
Сейна ничем не отличается от других ставропольских гор и имеет общее для всех геологическое строение. Ее подножие сложено глинами, выше которых залегает песок, а сама вершина покрыта мощным пластом известняка-ракушечника.
Ветер, почти постоянно гуляющий на вершине, образует ниши и карнизы, нависающие над склоном причудливыми козырьками. Но проходит время, и они обрушиваются, создавая на склоне каменный хаос. В союзе с солнцем и водой ветер обнажает столовую гору, открывая тайны Среднесарматского моря.
Отдохнув на Сейне с видом на Стрижамент, можно пойти двумя путями: вернуться назад той же дорогой или двинуться дальше, чтобы осмотреть горы Круглую и Бударку, а затем через Холодную спуститься к дороге, ведущей в Ставрополь. Решать вам.
Мы легких путей искать не стали и отправились в сторону Круглой. Но об этом в следующем номере.
Окончание в следующем номере
Населенные пункты Ставропольской губернии и Кубанской области » Темнолесская станица (Лабинскийотдел)
Основана в 1794 году (см. ст. Воровсколесская;). Расположена в ложбине в верхнем течении р. Егорлыка. С северо-востока защищена высоким горным кряжем. Верстах в двух от станицы расположена обширная казенная лесная дача. Последняя дает значительный заработок местному населению, которое в зимнее время в значительных размерах занимается рубкою леса и доставкою его в городе Ставрополь. Главное занятие жителей — хлебопашество и частью скотоводство. Общественной земли 18212 дес. Почва черноземная и супесчаная. В станице много садов и огородов. Расстояние до города Екатеринодара 275 в., до г. Ставрополя и железной дороги 23 вер., до ст. Барсуковской 21 в., Невинномысской 30 в., Темнолесского поселка 11 в. Корреспонденция через Ставропольскую почтово-телеграфную контору.
Михаило-Архангельская церковь построена в 1896 г.; деревянная. Церковные документы с 1805 г. Церковн. сумм бил. 953 р. Состав причта: 1 свящ., 1 диак. и 1 псал. Причтовой земли 102 дес. (в 7 в.), пай — 23 дес. Священнику — церковный дом в 4 комнатах, «ветхий и непригодный для жилья», священник живет в собственном доме, диакону и псаломщику — дома также церковные, первому в 4 комнатах, второй в 3 комнатах. Церковно-приходская школа 1. Помещается в собственном здании. Министерские училища: 2-классное и одноклассное женское. Население 4670, в том числе поповцев 9. Население 6319 душ, 779 дворов.
Рождений 377, браков 58, смертей 149.
Справочник по Ставропольской епархии (обзор городов, сел, станиц и хуторов Ставропольской губернии и Кубанской области). Н.Т. Михайлов. 1911г.
Друзья, пожалуйста, нажимайте на кнопки соцсетей, этим Вы поможете развитию проекта!
Станица темнолесская история ставропольский край
Темнолесская — станица в Шпаковском муниципальном округе Ставропольского края России.
Этимология
Станица получила наименование от Темнолесского ретраншемента, заложенного в 1788—1789 годах на горе Стрижамент (искаж. «ретраншемент») и названного по соседнему Тёмному лесу. Последний отличался преобладанием бука, что, возможно, могло способствовать появлению соответствующего топонима:
Наши наблюдательные предки обратили внимание на то, что буковый лес на фоне других широколиственных лесов выглядит массивом, который нельзя назвать чёрным, к нему подходит термин тёмный. Отсюда и пошли топонимы с этим названием — Темнолесская крепость, Темнолесская станица, берущая начало в Тёмном лесу речка Тёмная.
— Охонько Н. А. Символы малой родины
География
Станица находится в верховьях реки Егорлык, в пределах Ставропольской возвышенности.
Расстояние до краевого центра: 21 км.
Расстояние до районного центра: 31 км.
В 4 км к югу от станицы расположен лесной массив, именуемый Тёмным лесом.
История
Датой образования станицы считается 19 сентября 1794 года. Темнолесская основана донскими казаками, выходцами из станиц Пятиизбянской, Есауловской и других, участвовавшими в бунте 1792—1794 годов (казаки не хотели переселяться на Линию) и прибывшими на Кавказскую линию под конвоем, а также из Цимлянской и ещё нескольких станиц. С 1796 года входила в состав Кубанского казачьего полка. В течение нескольких лет в Темнолесской размещалась штаб-квартира полка, перенесённая затем в станицу Прочноокопскую.
В 1816 году в станице было 170 домов и проживало 674 мужчин и 727 женщин. В 1825—1826 годах из Темнолесской переселили 100 семей, которые вместе с однодворцами села Николаевского основали на реке Кубани станицы Николаевскую и Убеженскую. В результате численность населения Темнолесской значительно сократилась: в 1827 году в ней насчитывалось 64 двора. В конце 20-х — начале 40-х годов XIX века в станицу переводом в казаки переселили однодворцев из сёл Надежда, Сенгилеевское и других. В этот же период сюда начали прибывать на жительство малороссийские казаки и семейные солдаты. В 1833 году станица передана из Кубанского полка в состав нового Ставропольского казачьего полка.
В ноябре 1842 года Темнолесская подверглась нападению отряда закубанских горцев численностью более 1500 человек, в ходе которого были убиты и ранены 26 казаков. Атака была отбита, однако нападавшим удалось забрать в плен 87 женщин и детей.
В 1870 году станица передана в Хопёрский полк, Баталпашинский отдел Кубанской области. По сведениям Е. Д. Фелицына, в 1882 году Темнолесская состояла из 449 дворов с 495 домами, в ней проживало 1275 мужчин и 1133 женщины казачьего сословия, 239 мужчин и 226 женщин иногородних. Земельные угодья насчитывали 23 784 десятины. В станице находились церковь, мужское училище, почтовая станция, постоялый двор, а также несколько маслобоен, кузниц, мануфактурных и бакалейных лавок, водяных и ветряных мельниц.
В начале XX века станица из Баталпашинского отдела была передана в Лабинский отдел, казаки стали служить в Кубанском полку.
В 1912 году 151 семья из Темнолесской переселилась на выделенный станице дополнительный земельный надел на реке Бейсужёк, основав там хутор Доно-Хопёрский. К 1 сентября 1913 года общее число десятин земельного довольствия станицы составляло 18 350, число дворов — 816, коренных жителей — 4898, иногородних — 1795. В Темнолесской размещались станичное правление, двухклассное училище, кредитное товарищество и общество потребителей.
В 1918 году в станице Темнолесской была провозглашена советская власть. В 1924 году образован Темнолесский сельсовет.
По данным на 17 декабря 1926 года, Темнолесская входила в состав Невинномысского района Армавирского округа Северо-Кавказского края. В станице насчитывалось 1097 хозяйств, 5812 жителей (2772 мужчины, 3040 женщин).
Постановлением президиума ВЦИК от 27 августа 1928 года станица Темнолесская и окрестные хутора были переданы из Невинномысского района Армавирского округа в Ставропольский район Ставропольского округа.
В период коллективизации в 1929 году на территории Темнолесской образовался колхоз «Сельмашстрой». На 20 октября 1931 года в станице числилось 1053 двора, из которых 923 состояли в колхозе. В 1933 году массовый голод на Северном Кавказе привёл к серьёзным потерям среди народонаселения Темнолесской (так, по данным Ставропольского райисполкома, только за март по станице было зафиксировано 130 смертей). Согласно сведениям за 1935 год, число дворов в станице уменьшилось до 709.
В 1934 году колхоз «Сельмашстрой» разукрупнили на три колхоза: «Ясное утро», «Красный боец» и «Сельмашстрой». В 1936 году организована Темнолесская машинно-тракторная станция, обсуживавшая местные хозяйства сельхозтехникой (ликвидирована в 1958 году).
С августа 1942 года станица находилась в оккупации. Освобождена 19 января (по другим данным — 20 января) 1943 года. Во время Великой Отечественной войны многие жители Темнолесской, призванные в действующую армию, были награждены различными орденами и медалями. Среди них — уроженцы станицы генерал-майор Михаил Иосифович Суржиков (1902—1943) и Герой Советского союза капитан Александр Ильич Рыбников (1919—1989).
В 1958 году началась электрификация станицы.
В 1996—2020 годах административный центр упразднённого Темнолесского сельсовета Шпаковского муниципального района Ставропольского края.
Население
По данным переписи 2002 года, 83 % населения — русские.
Инфраструктура
Образование
Русская православная церковь
Эпидемиология
Памятники
В 1967 году у здания Дома культуры был установлен памятник погибшим в годы Гражданской и Великой Отечественной войн (решением крайисполкома № 702 от 01.10.1981 объявлен памятником истории местного значения).
В 2018 году, в связи с празднованием 100-летия пограничных войск России, в станице был открыт памятник воинам-пограничникам. Памятник состоит из пограничного столба и изображения карты России.
Кладбище
В районе улицы Объездной находится общественное открытое кладбище площадью 19 460 м².
Темнолесская, в зеркале мира. Русский хутор четверть века спустя.
Десять лет назад в «Новой газете Кубани» было опубликовано интервью с социологом А.А. Хагуровым. Вначале перестройки ученый приобрел заброшенную хату в станице Темнолесской Апшеронского района, которая стала его научной лабораторией. Методом включен
КОРР.: Айтеч Аюбович, прошло уже более двадцати пяти лет с той поры, которую вы описали в своем художественно-социологическом эссе «Русский хутор». Что изменилось с тех пор в тех местах?
А. ХАГУРОВ: Во-первых, почти все герои моей книги ушли из жизни. Нет уже любимой моей труженицы-старушки Анастасии Андреевны Олефиренко и ее мужа Николая Ивановича. Нет великого трудоголика Калюжного Виктора Ивановича. Нет моего друга колоритного Бориса Вицкого. Из того колхозно-совхозного крестьянства остался только Беляев Леонид Васильевич, вкалывающий в своем животноводческом хозяйстве. Не работать он не может, ибо работа для него способ, а не средство существования.
По нашему хутору видно, что колхозно-совхозный крестьянин фактически ушел из нашей российской действительности.
С уходом крестьянина замерла здесь и работа на земле. Уже нет весенних огородных хлопот, особенно, связанных с посадкой картофеля на «корчевках», нет в августе сенокосной страды, когда все трудоспособные мужики и бабы от зари до зари трудились на сенокосе на Красной поляне, что на склоне горы. Спорили из-за границ своих участков. А эти участки ныне зарастают кустарником, а по крутым дорогам, по которым со всеми предосторожностями, чтобы не сорваться, вывозили сено, теперь гоняют вездеходы с туристами, любителями экстремальной езды. Могли ли предполагать те труженики, которые годами здесь проливали трудовой пот, что эти их «земли сельскохозяйственного назначения» могут иметь такое не сельскохозяйственно-развлекательное применение.
Раньше в лесах собирали и груши-дички, и кислицу, и шиповник, кизил, травы. Постоянно работали приемные пункты. Сейчас лишь кое-кто занимается заготовкой для себя даров леса.
О хищнической вырубке леса разговор надо вести отдельно.
Как бы обобщая всю эту печальную трудовую ситуацию, мой друг, Беляев Леонид Васильевич, сказал, что в России лучше Путина не было президента: никто не работает, а он всех кормит. Не знаю, как истолковать этот двусмысленный комплимент нашему президенту: благодарить его за то, что у всех неработающих людей есть хоть какая-то еда, или ругать за то, что у людей нет работы.
Понятно, почему у этой глубинки есть все шансы стать одним из мощных рекреационных центров в нашем крае. Сейчас этот процесс идет не только организовано, но и стихийно.
Еще одно заметное явление здесь – активизация многих религиозных конфессий. На окраине нашего хутора уже несколько лет функционирует женский монастырь. Его организовал отец Михаил, в прошлом капитан дальнего плавания. В монастыре одиннадцать послушниц. Половина из них с высшем образованием, одна кандидат медицинских наук, две – бывшие сотрудницы научно–исследовательских центров. В Мезмае молодежь исповедует самые разные верования: от старообрядческих до крищнаистских. Не знаю, почему здесь их так много. Может, отдаленность и уединённость этому способствует.
КОРР.: Кто же в России сейчас работает на земле?
А. ХАГУРОВ: Самую объективную информацию о землепользователях в нашей стране дают всероссийские сельскохозяйственные переписи. Последующие статистические социально-экономические исследования часто не согласуются. Поэтому я буду ссылаться на последнюю сельскохозяйственную перепись, результаты которой опубликованы в 2006 году. Ныне они несколько устарели, но общая картина землепользования, представленная в них, мало изменилась. Простые арифметические действия с таблицами распределения личных подсобных хозяйств (ЛПХ) в сельских поселениях выводят нас на 27 млн. 973 тысячи занятых сельским хозяйством в своих «подсобных» хозяйствах селян. Термин «подсобное» давно стал условным, потому что для абсолютного большинства селян (да и горожан) их личные хозяйства стали если не главным, то одним из главных видов собственности и деятельности. Аналогичные расчеты по городским жителям, показывают, что 17 млн. 200 тысяч горожан заняты на своих (ЛПХ). Кроме постоянно занятых в хозяйстве селян и горожан в 2005 году, предшествовавшим году переписи, привлекались временные и сезонные работники в количестве 3 млн. человек. Итого, в хозяйствах населения работало более 48 млн. россиян.
Плюс к этому 2,38 млн. человек, работавших в сельскохозяйственных организациях, полмиллиона в фермерских хозяйствах и более 200 тысяч в малых сельских организациях. К 48 млн. прибавляем грубо округленные 3 млн. «Грубое округление» касается работающих в «сельскохозяйственных организациях»: они посчитаны отдельно от «занятых в ЛПХ», но часть из них имеет ЛПХ, другая – нет, эти два множества пересекаются.
Итак, по вышеперечисленным землепользователям получается более 50 млн. россиян, работающих на земле. Но есть еще огромный корпус дачников и огородников. В «Государственном национальном докладе о состоянии и использовании земель в Российской Федерации в 2006 году» (М., 2006) отмечалось наличие более 14 млн. садоводов, использующих 1243,5 тыс. га земель и более 3 млн. членов коллективных и индивидуальных огородников с 304,3 тыс. га. В докладе указывалось количество собственников дач. Фактически, не один же собственник работает – члены семьи тоже. Поэтому если мы количество собственников умножим хотя бы на 1,5, то получим в этой сфере еще более 25 млн. работающих на земле, а в целом по России более 75 млн. Это специфически российская ситуация. Ее можно с позиции рыночной экономики критиковать как экономически отсталую, архаичную. Но если вспомнить, сколько негативных последствий привнес запад в свой прогресс, то лучше пересмотреть критерии архаики и отсталости и воздержаться от подобных оценок ситуации в России. Эту ситуацию надо не только принимать, но и понимать. Село и агросфера в России дают не только хлеб и мясомолочные продукты, они, как подсистема общества, выполняют много социальных функций: 1.решают проблемы рационального размещения населённых пунктов страны (можно представить, что будет, если все население станет жить в больших городах и мегаполисах); 2. осуществляют социальный контроль над территориями нашей огромной страны; 3. сохраняют и развивают освоенные агроландшафты; 4. выполняют рекреационные функции, улучшают качество жизни горожан и селян; 5. обеспечивают продовольственную безопасность страны; 6. огромное влияние оказывают на экологическую безопасность в стране; 7. обеспечивают рабочими местами смежные отрасли агропромышленного комплекса – тракторное и сельхозмашиностроение, химическую, пищевую и перерабатывающую промышленность; 8. сохраняют традиционную и этническую культуру народов нашей страны… По всему поэтому надо рассматривать село и агросферу как своего рода «тектоническую плиту», лежащую в основе всей российской жизни. К примеру, Голландия в аграрном отношении мощная страна, но у нее свой тип хозяйствования на земле; у нас – другой. На одном полюсе землепользования мы видим крупных земельных собственников и арендаторов. У них труд комплексно механизирован, и поэтому не много селян у них занято. Далее идет по мере убывания размеров землепользование средний и малый сельскохозяйственный бизнес, фермерские хозяйства, и мы оказываемся на противоположном – малом полюсе землепользования, где на небольших участках копошатся миллионы и миллионы владельцев ЛПХ, дачников, садоводов, огородников. Сельское хозяйство, представленное всеми этими землепользователями и всеми своими отраслями, в России вездесуще. Своими связями оно пронизывает даже жизнь мегаполисов.
Приведу примеры. Первый относится к 80-м годам прошлого столетия, к тому моменту, когда с продуктами в стране было очень туго. В Москве, спускаясь в метро, я обратил внимание на женщину солидного возраста, которая плохо справлялась с вещевой тележкой. Мешали и дачные орудия руда в другой руке, которые не гармонировали с ее интеллигентской внешностью. Я вызвался помочь. В вагоне мы таким образом оказались рядом, что позволило поговорить. Ей предстояло из метро пересесть на электричку и более сотни километров ехать до дачи. Там она выращивает петухов мясной породы. Дело в том, что у неё маленький внук, которому они в семье не могут обеспечить полноценное питание из магазина. По достижении срока они забьют петухов и сложат в морозильник: примерно на год хватает внуку на бульон. Она, бабушка-химик, и прекрасно знает, насколько полезен ребенку наваристый куриный бульон. Она не просто химик – она профессор химии Московского государственного университета. Когда я сообщил, что тоже учился в МГУ и очень любил выступления в ДК МГУ художественной самодеятельности университета, моя собеседница очередной раз меня удивила, сообщив, что, помимо МГУ, она закончила музыкальное училище, играет на фортепиано и частично выступала в клубе МГУ. По всем критериям эта дачница относилась к высшей культурно-образовательной элите СССР, но свою актуальную экономическую проблему решала через дачу.
Прошли годы. Сменился в стране общественно-политический строй. Ворвался в нашу жизнь 21 век, а тектоническая плита под нами не сдвинулась. Я работаю на кафедре, которую возглавляет женщина солидного возраста и интеллигентской внешности как та, что встретилась мне тогда в метро. Она известный не только в нашем крае, но и в стране ученый, доктор наук, профессор педагогики и психологии. Но больше всего любит рассказывать о своей даче, до которой тоже надо ехать на электричке, правда, не сотни, а десятки километров. Там она: а) набирается здоровья (исправляя ошибки врачей); б) выращивает цветы, удовлетворяя свои эстетические потребности и улучшая качество жизни; в) выращивает овощи без удобрений.
Наконец, третий пример – моя дача в горах, за 200 км от Краснодара. Тут я скажу только одно. Мой внучок, родившийся в 21 веке в Краснодаре, не мыслит свои каникулы без этой дачи. Я уверен, что и он своих детей приобщит к даче. Мои примеры из сферы профессуры, и поэтому речь в них о дачах. Но подобного рода примеры связи жизни и судьбы с селом, с сельхозкооперативом, с агросферой может в нашей стране привести и учитель, и рабочий, и инженер, и врач, и работник культуры и – хотел сказать чиновник, но ему сейчас не до дачи. Нам надо видеть не только экономическую, но и жизненно-экзистенциальную, смысло-образующую роль сельского образа жизни, его способность не только физически, но и духовно оздоровлять людей. Об этом хорошо писали еще древнеримские авторы. Потом во всей мировой литературной классике красной нитью проходит тема «Георгик» и «Буколик»! Особенно ярко она выражена в русской литературной классике 19 века. Вы скажите, что это сельская романтика и её время миновало, что сейчас информация и глобализация определяют судьбы людей. Извините: как раз эти процессы актуализируют сказанное. В США живут очень трезвые и расчетливые люди. Но вот что мы читали в их требованиях к программе поддержки фермеров: она должна быть «обращена к более фундаментальным вопросам: как помочь сохранить национальную аграрную традицию, создавая больше сельских экономических возможностей вне зависимости от того, находятся ли они в рамках сельского хозяйства, розничной торговли, туризма или создания новых Inretnet-компаний».
КОРР.: Какой вывод можно сделать из этих ваших посылок?
А. ХАГУРОВ: Вывод сам напрашивается: надо к селу и агросфере относиться не узко экономически, а шире; объёмно понимать их социальные функции. По общей гуманитарной значимости ставить село и сельское хозяйство рядом с образованием и культурой.
КОРР.: Сейчас с каждым годом увеличивается финансирование АПК.
А. ХАГУРОВ: Да, ежегодно и даже ежеквартально декларируется увеличение финансирования села и сельского хозяйства по сравнению с предыдущим периодом. У не сведущего в проблемах села россиянина создается впечатление ненасытности села, напоминающего «чёрную дыру». На самом деле, эти официальные заявления в большей степени пропагандистские акции, чем реальные действия по кардинальному решению проблем села.
КОРР.: Будет ли развитие села устойчивым?
А. ХАГУРОВ: Рассмотрим конкретный пример. Уже прошло много лет, как министерство сельского хозяйства обнародовало «Концепцию устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации». Распоряжением Правительства Российской Федерации от 30.11.2010 (№ 2136-р) эта «Концепция» утверждена и при Минсельхозе России, создан Межведомственный координационный совет по вопросам устойчивого развития сельских территорий. В «Концепции» констатировалось, что в 75 регионах страны наблюдается сокращение численности сельского населения, что за чертой бедности живут 29,5 млн. сельчан (75,6%), что большинство сельских безработных не получают пособия и социально не защищены. «Масштабы нынешнего социального неблагополучия российского села таковы, что ставят под угрозу дальнейшее существование российской государственности», – говорится в «Концепции». В соответствии с «Концепцией» разработана целевая программа под названием «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014-2017 годы и на период до 2020 года». Эта целевая программа входит в более общую «Государственную программу развития сельского хозяйства на 2013-2020 гг.».
В целевой программе развития сельских территорий есть такие хорошие слова «создание комфортных условий жизнедеятельности в сельской местности», и «усиление государственной поддержки социального и инженерного обустройства населенных пунктов, расположенных в сельской местности». На эти благие цели выделено 299,2 млрд. рублей, в том числе 90,4 млрд. за счет федерального бюджета. А по расчетам специалистов для достижения декларированных целей, как минимум потребуется в 20 раз больше, т.е. 6-7 трлн. рублей. По многим направлениям социального обустройства села выделенных денег не хватит на то, чтобы выйти на пред реформенные показатели. Но, увы, даже этот хилый вариант господдержки сельских территорий не будет реализован, потому что по проекту Федерального закона «О бюджете на 2014 год и на плановый период 2015 и 2016 годов» объем федеральных субсидий на социальное обустройство села сокращается.
КОРР.: Как вы думаете, а что в будущем?
А. ХАГУРОВ: Социально-экономическая и социально-психологическая ситуации на селе обуславливают масштабные миграционные настроения: 29,1% жителей села, в т.ч. 50% молодежи, либо точно намерены уехать, либо задумываются об отъезде. Эта информация многое говорит о перспективах села. Что делать молодежи там, где социально-культурная ситуация ухудшается из года в год. По данным переписей 2002 и 2010 годов сеть сельских школ сократилась на 27,2%, больниц – на 70,9%, клубов – на 19%, и в дальнейшем эти показатели снижались.
Последние опросы показывают некоторые позитивные сдвиги. В 2013 году респонденты отмечали улучшение материального положения (20,6%). Многие относили себя к живущим в достатке. Но бедными считали себя в два раза больше селян, чем показывала статистика. Надо признать, что в исследовании бедности грешит не только наша хитромудрая статистика, но и социология. На многие российские проблемы наша социология смотрит западными глазами. Там есть обширный средний класс и соответственно есть социология среднего класса. По аналогии, с 90-х годов прошлого века наша социология набросилась на эту тему и на смежную с ней тему элитологии. Но позвольте – где наша элита?! Может, лучше развивать такой раздел социологии, как коррупциология? И обратить внимание на огромный класс российской бедноты, и развивать ее социологию?
Разговор об обширном бедном классе в нашей стране не может, конечно, не вызывать у каждого из нас щемящее чувство досады. Ведь по совокупным природным богатствам, приходящимся на одного человека, – газу, нефти, леса, руды, чернозёма, пресной воды и т.д., россиянин – самый богатый человек на планете. А фактически, еще с советских времен и до наших дней среднестатистический россиянин привык к бедности. И в этом есть и его вина. Социология бедного класса и призвана выявить и субъективные, и объективные основы бедности в России.
КОРР.: Каков Ваш ответ на хрестоматийный вопрос, кому же на Руси жить хорошо?
А. ХАГУРОВ: Хорошо живется финансовому капиталу, особенно крупному. И при падении рубля, и при инфляции им все равно идет жирная маржа. Но вернемся к вопросам на селе. Наиболее представительные опросы ведет Центр мониторинга сельского развития ВНИИЭСХ (институт экономики сельского хозяйства). На его данные я ссылался выше. Вот еще некоторые его данные. Только 14% опрошенных селян верят в то, что к 2020 году село встанет на путь устойчивого развития; остальные 84% не видят «света в конце туннеля».
КОРР.: А почему там, за бугром, с сельским хозяйством дела обстоят лучше? На фоне наших проблем невольно вспоминается, что 1,5млн. американских фермеров кормят не только США, но «угощают» многих. Нас, в частности, «ножками Буша».
А. ХАГУРОВ: Считать, что Америку кормят 1,5 млн. фермеров, будет упрощением: ее кормят 23 млн. работников агропромышленного комплекса (АПК) США – самого мощного агропромышленного комплекса в мире. Если американскому фермеру нужна какая-то сеялка, ему тут же предложат несколько модификаций с доставкой; если ему надо реализовать продукцию, несколько закупочных фирм предложат наперебой свои услуги. Так же с кредитами. Американскому фермеру остается общее руководство с выбором из прогнозов наиболее вероятного варианта. А наш фермер сам и реализует, и достаёт, и просит не только кредит. но чтобы хотя бы не мешали. Многие переоформляют свои фермы в ЛПХ: от хорошей жизни что ли? Да потому что все федеральные и региональные службы обложили его запретами и обязанностями. По большому счету фермерство у нас не состоялось. С начала 20 века в России повелось решать проблемы города и всего общества за счет крестьян – первым в 20 веке был Витте, который заморозил цены на хлеб, чтобы поднять зарплату рабочим. А когда в 30-х годах Сталин решал проблемы индустриализации, выкачивая ресурсы из села, в США в 1933 году был принят закон о паритете цен: если цена на промтовары поднимается то пропорционально поднимают цены и на сельхозпродукты. И вообще, там невозможно быть успешным политиком, не поддерживая сельское хозяйство, АПК, фермеров. Интересы этой отрасли защищаются на самом высоком дипломатическом, политическом и экономическом уровне. Вот что и нам надо.
Нашим руководителям надо отказаться от меценатского стиля в решении проблем села и сельского хозяйства и не бравировать тем, что каждый год на агросектор выделяется больше финансов. Конечно, надо каждый год увеличивать финансирование агросектора, потому что кризис из одной формы переходит в другую, рубль падает, инфляция растет – можем остаться без хлеба. Увеличение финансирования в такой ситуации есть суровая необходимость, а не благодеяние.
КОРР.: Главный вывод вашей концепции каков?
А. ХАГУРОВ: В нашей стране на селе и в агросфере возникли проблемы, требующие принятия стратегических решений. Один из проницательных людей России, Чаадаев, говорил, что подлинная философия России – это ее география. Из этого тезиса, в частности, следует, что Россия – заложник своих огромных территорий. Страна тогда действительно владеет территорией, когда ее обживает. Необжитые территории таят много рисков. Развитие села и аграрной деятельности, в которую входит и лесное хозяйство, и рыбоводство, для нас становится залогом нашей национальной безопасности, независимости и будущего.
Сейчас стали осваивать недра Арктики. Это хорошо. Но в стране 40 млн. гектаров пашни выведено из оборота и дичает, и десятки тысяч опустевших сел и деревень.
Что делать в нашей, и без этих проблем, нелегкой ситуации?
Напрашиваются два первоочередных шага, которые наша страна может и должна себе позволить.
Первый. Проблемы села и агросферы надо вынести на всеобщее обозрение, ввести в дискурс, привлечь к ним широкую общественность. Это поможет селу и агросфере стать субъектом и избавиться от статуса объекта. Сейчас много всяких агросоюзов, но они преследуют свои отраслевые экономические интересы. Есть АККОР, много делающий для фермеров. Но в такой великой аграрной стране, как наша, и с такими проблемами нужна солидная политическая партия, с таким настырным лидером, как Жириновский. Говорят, что такая партия создана, но ее мало кто слышит.
Германия в N раз меньше нашей страны, но в ней десятки партий аграрного и зеленого направления. В начале каждого года им отдается главная площадь Берлина и для самовыражения, и для предъявления фермерских требований к стране, к ее лидерам. А у нас на ВДНХ по- прежнему рапортуют только о достижениях (или делятся опытом).
Общенациональные каналы телевидения устраивают нескончаемые передачи о том, как выйти замуж или как модно одеваться, но не о судьбоносных проблемах села. Единственный канал, поднимающий эти проблемы, «Агро-TV», на котором А. Киян ведет толковые разговоры с руководителями и специалистами села и сельского хозяйства.
У нас часто говорят о Национальной Идее, о необходимости ее иметь. Было бы великой заслугой наших СМИ, если бы они в качестве Национальной Идеи стали пропагандировать идею возрождения российского села.
КОРР.: Вопрос личного плана. Вас часто называют «красным профессором». Как вы к этому относитесь?
А. ХАГУРОВ: Я горжусь этим «титулом». Тем более, что меня так называют бесцветные, новоиспечённые доктора и профессора 90-х годов и нулевых годов начала нового века. Их столько наштамповали со званиями и степенями! Скороспелый плод, как правило, бесцветный. Свою ущербность эти полуученные профессора компенсируют этакой прозападной позой, в которой декларируют гарвардские мантры о либерализме и рыночных отношениях. Это они под Запад подкрашиваются. Какой либерализм? Где они видели свободный рынок? Лучше бы занялись актуальной современной темой «Американский неототалитаризм 21 века» или «Глобальная монополизация рынка». Теперь о главном, о том, что содержится в эпитете «красный профессор». Хотят уличить в ретроградстве, в отсталости и на этом фоне высветить свою современность. Но есть одна истина, о которой эти профессора не ведают: история социально-гуманитарной мысли не выстроена в одну шеренгу от самого «отсталого» до самого «прогрессивного». Подобно тому, как звезды на небе не выстраиваются в одну линию, а образуют созвездия, так и на исторической карте социально-гуманитарной мысли мы видим созвездия школ и направлений. Например, в какой-то момент начинает формироваться социологическая школа в г. Чикаго. Она развивается, достигает расцвета, но в 30-х годах 20 века она уходит в тень, потому что ее затмевает яркое развитие гарвардской школы теоретической социологии. Структурно-функциональная теория Т. Парсонса господствует в США все 40-е и половину 50-х годов. Однако в 60-х годах 20 века ее господство было сметено массовыми повсеместными студенческими выступлениями, которые способствовали актуализации и развитию неомарксистских социологических теорий. Неудачи СССР и события 90-х годов увели в тень неомарксизм. Но мировые финансовые кризисы с начала 21 века вновь актуализировали Маркса и его «Капитал» стали издавать и в США и в Европе.
Так свершается реальная история социально- гуманитарной мысли. Ушедшие в тень школы и их теории не отвергаются. Они продолжают свою жизнь, становятся классикой и неоклассикой. В русле чикагской, парсоновской, марксистской и других школ создаются глубокие, интересные научные труды. Хочу подчеркнуть, что с начала 21 века в мировом обществознании пока не доминирует никакая школа. Это интересная ситуация, она в себе что-то таит. Но совершенно ясно, что 21 век и перед социально-гуманитарными науками поставил серьезный вызов.