стальная бабочка реальная история
5 киноманьяков, чьи истории были взяты из реальной жизни
Иногда в фильме ужасов так круто завёрнут сюжет, что только диву даёшься: и как сценаристу подобное только в голову пришло? Нормальный человек подобное никогда не придумает.
Но, оказывается, некоторые из особенно удивляющих и ужасающих киноманьяков… списаны с настоящих серийных убийц! Их дела – неиссякаемый источник материала для авторов сценариев.
Норман Бейтс, фильм “Психоз”
(Прототип: Эд Гейн, фермер из США)
Один из самых известных фильмов о маньяках убийцах, “Психоз” Альфреда Хичкока, основан на истории американского фермера Эда Гейна. Никакого отеля Эд не держал, жил затворником, ни с кем почти не общался и, может быть, поэтому не был замечен соседями ни в чём странном. Когда полицейские наконец заглянули в его дом, то им стало дурно. Стулья там были обиты человеческой кожей. Суповые тарелки на кухне были выточены из черепов жертв. В углу комнаты стояла коробка, набитая не очень свежими частями тел, а на заднем крыльце висел обезглавленный женский труп, подвешенный подобно освежёванному оленю.
Гейн действительно представлял себя время от времени собственной матерью. Для этого он надевал рубашку, сшитую из женской кожи. Так что Хичкок был ещё милосерден ко зрителю, заменив эту деталь на обычный костюм с париком.
Вероятно, Гейн послужил также одним из прототипов маньяка Джейма Гамба из фильма “Молчание ягнят”.
Всего Эд Гейн совершил, как считается, 15 убийств, но казнён не был. Его признали невменяемым.
Милиционер-убийца, фильм “Стальная бабочка”
(Прототип: Павел Шувалов, старший сержант милиции Санкт-Петербурга)
История, когда девочку-подростка используют как манок для маньяка, кажется надуманной, но произошла в нашей с вами реальности, в середине девяностых годов. Шувалов даже клюнул, но что-то его смутило, и в последний момент он девочку отпустил, так что задержание сорвалось. Подумав, Шувалова допросили как свидетеля. То ли допрос был за гранью законного, то ли хотелось выговориться, но милиционер-убийца внезапно во всём сознался.
Милиционера-маньяка приговорили к смертной казни, но осуществлена она не была. Он и в настоящее время отбывает наказание в одной из мордовских колоний.
Джейм Гамб и Ганнибал Лектер, фильм “Молчание ягнят”
(Прототип: Тед Банди, психолог из Вермонта)
Тед Банди был классическим криминальным психопатом: обаятельным, безжалостным, со спокойной совестью, до конца вспоминавшим свои преступления с удовольствием. Банди получил образование психолога. Он вырос в обеспеченной и уважаемой семье. Пожалуй, единственный человек, к которому Банди был привязан, был его дед, ставший приёмным отцом, Сэмюэл Кауэл. Старый Кауэл был известен деспотичным нравом и ненавистью буквально ко всем, он избивал жену, детей и собак, издевался над кошками. Вероятно, он также был психопатом, просто более откровенным в поведении.
Теда Банди интервьюировали многие, и всем он выдавал разные версии о том, как проходили его детство и отрочество, одна фантастичнее другой. Скорее всего, безоговорочной правдой из его признаний является только одно: он не понимал людей, не имел друзей и не нуждался в них. У него напрочь отсутствовала эмпатия.
Как и Лектер, Банди давал консультации по психологическим особенностям других маньяков, а также дважды сбегал из тюрьмы, правда, не так изощрённо и без сопутствующих убийств.
Как убийца, Банди был невероятно изобретателен и вовсю пользовался знанием о том, как ведутся подобные расследования. Его жертв связали между собой примерно после двадцати убийств! В итоге психолог-маньяк закончил свою жизнь на электрическом стуле и очень перед тем обижался на присяжных.
Эйлин Уорнос, фильм “Монстр”
Несмотря на название картины, посвящённой этой серийной убийце, её послужной список выглядит значительно невинней, чем у “коллег” мужского пола. Уорнос убивала мужчин. Без пыток, просто выстрелами из пистолета. Как она сама призналась, ею двигала чистая ненависть.
В отличие от Банди, Уорнос родилась и выросла в очень неблагополучной семье. В тринадцать лет дед выгнал её из дома, так что девочке пришлось бродяжничать и зарабатывать на жизнь проституцией. Притом чувствовала она себя лесбиянкой, так что к обычному отвращению к клиентам добавилось отвращение именно к гетеросексуальному половому акту. Впрочем, убивать Уорнос начала не сразу.
В 20 лет она вышла замуж за 70-летнего обеспеченного старика, но вскоре он дал ей развод: она пила, избивала мужа и отнимала у него деньги. В общем, поправить жизнь браком Уорнос не удалось. Следующий шанс выпал со смертью брата. Страховая компания выплатила Уорнос 10 000 долларов. Женщина тут же потратила их на автомобиль и разгульную жизнь. Когда средства закончились, она вновь вернулась к проституции.
Психиатры признали Уорнос абсолютно вменяемой, да она и сама повторила это много раз. Перед смертью она попросила только чашку кофе, отказавшись от ужина, и сделала попытку напугать окружающих, заявив: “Я вернусь”.
Зодиак
Так называется фильм, так называют убийцу в картине и так он действительно известен. А вот настоящее имя до сих пор остаётся тайной за семью печатями. Зодиака поймать так и не сумели.
Надо сказать, убийца был очень самолюбив и тщеславен. Он посылал письма в газеты, в которых насмехался над следователями и выкладывал в зашифрованном виде сведения о себе. Одну из шифровок даже удалось разгадать, но следствию это мало помогло. “Зодиаком” он подписывался сам. В качестве автографа он оставлял в письмах значок: перечёркнутый прямым крестом кружок. Что это должно было символизировать, неизвестно.
Всего Зодиак стал прототипом киноманьяков сразу в шести фильмах, три из которых названы в его честь.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Стальная бабочка. Амелия Эрхарт
Стальная бабочка. Амелия Эрхарт
Содержание:
2 июля 1937 года в небе над Тихим океаном пропала без вести одна из самых знаменитых летчиц мировой истории, Амелия Эрхарт. Что именно произошло, до сих пор неизвестно, но споры по этому поводу ведутся и по сей день.
Амелия Эрхарт родилась в Канзасе. Её дед по матери был судьей, отец – неплохим адвокатом. Семья была с одной стороны богатой и уважаемой, а с другой – девочку ждало будущее предсказуемое, благополучное и до одури скучное. Интригу вносили только ссоры отца и тестя – патриарх полагал, что Эрхарт недостаточно хорошая пара его блестящей дочери. Как оказалось, он был прав: вскоре отца Амелии начали чаще видеть в баре, чем в суде.
Впрочем, и Амелия быстро стала показывать характер. Вместо игрушек она развлекала себя винтовкой, которую ей купил отец, вместо чинных прогулок предпочитала скачки верхом, романы тоже любила не девичьи, а приключенческие. Поскольку одновременно девочка смотрела на семейные свары, она решила, что замуж не выйдет, а вместо скучной и нервной жизни матроны будет заниматься чем-то более интересным. Даже внешность у неё была слегка мальчишечья: это была высокая, гибкая, веснушчатая девушка, скорее атлетка, чем степенная юная леди.
В 1920 году Амелия попала в Калифорнии на выставку самолетов. От аэропланов она пришла в полный восторг, который не охладили даже ухмылки авиаторов – надо же, юная девушка хочет летать.
В летной школе уже не смеялись. Амелия оказалась отличной лётчицей – энергичной и талантливой. Правда, уже тогда проявилась ее храбрость, доходящая до полного отсутствия инстинкта самосохранения. Как-то раз Амелия решила пролететь под проводами линии электропередач – и тут ее летная карьера чуть не кончилась, едва начавшись. В другой раз молодая авиатриса «врубилась» в эвкалипт. Правда, она не была обескуражена ни на секунду и тут же принялась раздавать интервью набежавшим к месту аварии репортерам. Впрочем, энтузиазм и мастерство искупали всё: Эрхарт стремительно становилась профессионалом, не упуская ни минуты для тренировок.
К тому моменту от былого благополучия мало что осталось, и Эрхарт, чтобы оплатить занятия, перепробовала множество профессий, от музыканта и секретарши до водителя грузовика и механика. Только получив наследство, она смогла оплатить весь курс обучения и даже купить собственный самолет. Вскоре полеты стали приносить не только адреналин, но и популярность. Амелия стала выступать на авиашоу перед толпой.
В ту эпоху это было действительно экстремальное дело. Аэропланы были крайне ненадежными, летчики регулярно погибали даже при безукоризненно верных действиях. Денег, кстати, это приносило немного. Эрхарт пришлось продать свой самолет. В первом же полете новый владелец разбился.
Но, разумеется, этакий знак судьбы Амелия проигнорировала. Она вела себя все более и более рискованно. Это приносило рекорды высоты и скорости – и славу.
Вскоре Эми Гест, летчица, дочь бизнесмена Генри Фиппса, решила попытаться перелететь Атлантический океан. Сама она в конечном счете не полетела, но подыскала себе замену как раз в лице Эрхарт. Амелия была отличным вариантом – опытная летчица, которая, к тому же, не лезла за словом в карман и хорошо смотрелась в кадре.
Рекордный перелет 1928 года состоялся – через 20 часов 40 минут после взлета с острова Ньюфаундленд, Fokker F.VIIb с именем собственным «Дружба» приземлился в Уэльсе. Однако Эрхарт была жутко недовольна. Дело в том, что фактически управляли самолётом летчик Уилмер Стульц и бортмех Лу Гордон. Эрхарт досталась роль этакого почетного пассажира, а ее основной функцией было ведение бортжурнала. Причем Амелия совершенно не радовалась славе, которая обрушилась на нее: с точки зрения самой летчицы, лавров были достойны как раз Стульц и Гордон, в то время, как она была в этом полете «мешком картошки». Но Амелию этот полет только подстегнул: считая себя фальшивой героиней, она была полна решимости отработать этот аванс славы с лихвой: «Я должна перелететь Атлантику сама, иначе я перестану себя уважать».
Выше только звезды
Готовясь к настоящему рекордному перелёту, Амелия постоянно участвовала в разнообразных мероприятиях – и показывала не только мастерство пилота, но и человеческие качества. Скажем, однажды во время воздушной гонки у ее соперницы загорелся двигатель. Эрхарт сначала села рядом с ней, вытащила из горящей машины, перевязала – и в итоге пришла к финишу третьей. Но она и не стремилась к славе какой угодно ценой. В те же годы она вышла замуж – своей детской клятве она изменила. Избранником стал Джордж Путнэм, человек совсем иного склада, издатель, человек куда более спокойный. Летчица настолько опасалась близких отношений, что их брак считали заключенным по расчету. Только в наше время музей университета Индианы получил переписку Путнэма и Эрхарт, содержавшую нежные любовные письма – и, к слову, стихи Эрхарт, которые она стеснялась показывать. Молодожены просто не афишировали свои семейные дела.
Однако вить семейное гнёздышко на земле Эрхарт не собиралась. Она вела жизнь звезды – участвовала в рекламных акциях, создала, как сейчас сказали бы, брэнд имени себя в одежде – но все это было для нее способом пробить дорогу в небо. Она участвовала в создании первых линий пассажирских авиаперевозок и не оставляла мыслей о собственном рекордном полете, который будет по-настоящему принадлежать ей. Путнэм понимал, что держать ее бесполезно – но ведь ее план нереален, она собралась перекрыть рекорд самого Чарльза Линдберга. Линдберг первым пересёк океан, и его авторитет в США был примерно таким же, как у Чкалова в СССР. Однако Эрхарт ничто не пугало, и она ушла в свой главный полет. С собой она взяла только нюхательную соль, чтобы не отключиться прямо за штурвалом, и термос супа.
Для перелета она выбрала небольшой самолёт Lockheed Vega. Отличный выбор – но этот самолет был очень требовательным к пилоту. Ошибок пилотирования «Вега» не прощала. Этот выбор не все одобряли, а другая лётчица, соперница Эрхарт Элеонор Смит считала «Вегу» просто «кувалдой, летящей с горы». Смит уже пыталась перелететь океан на «Веге», но расколотила машину и едва уцелела сама. При первой возможности «Вега» начинала вести себя нештатно, а тут предстоял многочасовой перелет без единой возможности упустить управление хотя бы на секунду без фатальных последствий. Радио на самолете отсутствовало, если что, надеяться Амелия могла только на себя.
20 мая 1932 года. Амелия Эрхарт уходит в свой главный полет. Стартовала опять-таки с Ньюфаундленда. По отзывам очевидцев, она вела себя так, будто отправляется не на опаснейшее предприятие, а на пикник: ладно подогнанный комбинезон с кокетливым шарфиком, шуточки – и полное спокойствие. По крайней мере, снаружи.
Неприятности начались как по заказу. Аэроплан попал аккурат в грозу. «Вегу» испытывало на прочность, топливопроводы треснули, высотомер отказал. То, что самолет все еще не упал, само по себе было чудом, но теперь «Вега» начала леденеть. Самолет становился все более тяжелым и в какой-то момент просто сорвался. Эрхарт кое-как выправилась почти у самой воды. Она сумела набрать высоту снова, но из топливопровода медленно сочилось горючее. Было совершенно не очевидно, что самолетик дотянет до Европы.
Самолёт Lockheed Vega под управлением Амелия Эрхарт. Иллюстрация Ирины Давидович
Первоначально Амелия планировала лететь на Францию, но теперь годилась любая земля – выбирать не приходилось, к тому же, из-за бури она сбилась с курса. Так что, как только облака немного разошлись, и внизу показалась полоска суши, Эрхарт устремилась к ней. К этому моменту самолет уже чуть ли не разваливался в воздухе – буря серьезно повредила все системы, и упасть можно было в любой момент. Когда колеса коснулись земли, она посмотрела на часы. Прошло 15 часов и 18 минут – рекордное время. Правда, как говорила сама летчица, весь полет пролетел как одно мгновение. Учитывая, каким напряженным был этот перелет, вряд ли она просто кокетничала.
К самолету приблизился местный крестьянин, которого Эрхарт озадачила вопросом, а где она вообще находится. Оказалось, что в Ирландии. Это была отличная новость, а вот у фермера глаза на лоб полезли: то, что «Вега» добралась аж из Америки, он считал чудом. Это и было чудо: самолет пришел на молитвах и одном крыле, едва не развалившись.
Амелия Эрхарт. Иллюстрация Ирины Давидович
Зато это была полная победа – честная и бесспорная. Золушка из Канзаса выгрызла свой триумф у судьбы, и теперь могла наслаждаться плодами успеха. Последовала серия приемов – принц Уэльский в Лондоне, Сенат в Париже, королевская семья в Брюсселе. Толпы на улицах, фанаты, фанфары – несмотря на Великую Депрессию, ее возвращение праздновали с небывалым размахом. Ей даже доверили обучать летному мастерству Элеонору Рузвельт, жену президента США.
Блестящий успех – но теперь у Амелии Эрхарт не было пути назад. От нее ждали только новых рекордов.
Последний полет
В ближайшие годы Эрхарт не пропускала ни одной новой модели самолета, испытывала парашюты, и даже водолазные костюмы и системы выхода из подводных лодок в море. Но этого всего было недостаточно, предложения о карьере в Голливуде казались пресноватыми – словом, требовалось сделать нечто невиданное. Таким невиданным мог стать кругосветный перелет.
В один присест тогдашняя техника подобного не позволяла, но с посадками и дозаправками это было уже реальным проектом.
В качестве «разминки» она прошла по тяжелейшему маршруту между Гавайями и Калифорнией, где до нее погибли несколько отличных пилотов. Эрхарт совершила этот перелет уверенно. Теперь она считала себя готовой обогнуть экватор.
Этот полет в любом случае должен был стать последним в ее карьере. До сих пор рекордные перелеты подстегивали развитие авиации, делали летчиков популярными фигурами, люди стремились в авиацию, насмотревшись на их подвиги. Однако теперь по мнению самой Эрхарт главным двигателем прогресса становилась кропотливая инженерная работа. Да и Амелии было уже под 40, ей хотелось сделать паузу, родить ребенка, наконец.
20 мая 1937 года экипаж из двух человек – Амелия Эрхарт и штурман Фред Нунан – вылетел из Флориды на самолете «Электра», подаренном университетом Индианы. Это был намного более совершенный самолет, чем архаичная «Вега», но перелет оставался опасным делом. Путнэм пытался отговорить супругу, но предсказуемо не преуспел.
Эрхарт и Нунан огибали земной шар с запада на восток. К июлю они оставили за спиной Атлантический океан, Южную Америку, Африку, Индию, юго-восточную Азию – и прибыли в Лаэ на Новой Гвинее.
Оставался последний, но и самый трудный участок пути – Тихий океан. А летчики уже были прилично вымотаны. 2 июля Эрхарт и Нунан получили прогноз погоды. Он был неблагоприятным – ожидалась буря. Почему летчики решили не пережидать непогоду и отправиться в путь, уже не узнать. Но факт состоит в том, что они решили лететь.
2 июля «Электра» с Амелией Эрхарт и Фредом Нунаном вылетела из Лаэ.
Больше их никто никогда не видел.
Катер с радиостанцией, заранее высланный вперед, получил сигнал «Мы где-то рядом, но не видим вас». Через 18 часов после выхода из Лаэ Эрхарт передала последнее сообщение: «Нас сносит». И больше на связь не выходила.
В поисках участвовало множество кораблей, включая авианосец. Но все поиски оказались в итоге тщетными.
Версии по поводу того, что там произошло, высказывались разные, включая теорию заговора – «Эрхарт похитили японцы». Однако все было куда как прозаично. Из-за проблем со связью и ориентированием в плохую погоду Эрхарт и Нунан просто не смогли отыскать ни сушу, ни катер, ни еще какое-нибудь судно.
В 1940 году на маленьком необитаемом атолле Никумароро (клочок суши в 4 квадратных километра посреди Тихого океана) нашли останки – непонятно чьи, а также кусок женского ботинка и бутылку любимого ликера Эрхарт. Позднее к поискам возвращались, и уже в наше время удалось с высокой долей вероятности установить, что найти удалось, видимо, тело Амелии Эрхарт – а потом на Никумароро обнаружили совсем уж необычный для этих мест предмет. Это был флакон косметического крема от веснушек, которым пользовалась Амелия Эрхарт. Жуткая деталь – Рик Гиллеспи, глава экспедиции, обнаружившей вещи, нашел еще кое-какие артефакты, включая кости птиц и животных – и на основании всего найденного считает, что Эрхарт жила на необитаемом острове еще по крайней мере несколько недель после катастрофы. Так ли это, мы не узнаем – но похоже, что место гибели легендарной летчицы удалось установить точно.
Фильм «Стальная бабочка»
Па́вел Алексе́евич Шува́лов (род. 1 марта 1968 года) — советский и российский серийный убийца, орудовавший в 1991—1995 годах.
Содержание [скрыть]
1Биография
2Убийства
3Арест и суд
4В массовой культуре
5Примечания
6Ссылки
Биография [править | править вики-текст]
Павел Шувалов родился в 1968 году в Ленинграде в хорошо обеспеченной советской семье. Он был поздним ребёнком, и в детстве родители потакали любым его капризам. Рос Шувалов болезненным, в основном свободное время проводил дома, практически не общался со сверстниками. Как он впоследствии рассказывал, в 12 лет одноклассники устроили ему так называемую «тёмную», жестоко избив. При этом они разрезали в промежности его колготки и натянули их ему на голову. Впоследствии Шувалов поступал со своими жертвами почти так же.
После школы Шувалов служил во внутренних войсках. После армии поступил на работу в органы внутренних дел. К началу 1990-х годов он дослужился до звания старшего сержанта и стал работать в УВД на метрополитене Санкт-Петербурга на станции метро «Ломоносовская».
Арест и суд [править | править вики-текст]
Несмотря на то, что Шувалов всегда уничтожал улики на местах преступления, он всё же попал под подозрение. Знакомые некоторых жертв рассказывали, что неизвестный милиционер по разным причинам (в основном это была попытка бесплатного проезда в метро) назначал пропавшим девочкам встречи, чтобы заплатить штраф или просто зачитать мораль. Проверяя версию, следствие вышло на Шувалова. Пытаясь собрать доказательства, сыщики решили рискнуть — использовать одну из девочек как приманку. Но убийца в последний момент отпустил её. Операция сорвалась. Спустя некоторое время следователи решили допросить Шувалова как свидетеля. Но не успели ему задать несколько вопросов, как маньяк внезапно во всём признался, несмотря на то, что все улики были косвенными.
11 июня 1997 года Ленинградский областной суд приговорил Шувалова к исключительной мере наказания — смертной казни через расстрел. Последнее слово Шувалова в суде:
«Я хочу сказать только одно, что вынося этот приговор, сейчас, вы выносите приговор не мне, а всей структуре МВД, потому что маньяком сотрудник милиции никогда не может быть…»
Шувалов даже после вынесения приговора продолжал надеяться на помилование и писал кассационные жалобы, но приговор остался без изменения. Смертную казнь маньяку заменили на пожизненное заключение. В настоящее время Шувалов отбывает назначенное ему наказание в колонии ФГУ ИК-1 «Мордовская зона» в посёлке Сосновка Зубово-Полянского района Мордовии.
Бабочка из стали
Дарья Мельникова: «Я вообще несобранная! Оторви и выброси. Воспитание-то хорошее. А вот характер. »
Даша Мельникова — несносный ребенок, не девочка, а пацанка, настоящая папина дочка из одноименного сериала по ТВ. Еще Даша — трудный подросток, глава банды беспризорников, с одним раскладным ножом отважившаяся пойти по следу маньяка-педофила в новом фильме Рената Давлетьярова «Стальная бабочка». А еще — обезоруживающая красотка с рекламных плакатов крупного косметического бренда. В общем, личность энергичная и многогранная, несмотря на неполные 21. И такая же бойкая на язык, в чем успел убедиться корреспондент «МК», встретившись с актрисой накануне московской премьеры ее нового фильма.
На премьере «Стальной бабочки». Фото: Геннадий Авраменко
— Даша, в «Стальной бабочке» ты играешь беспризорницу 16 лет. А себя ты помнишь в этом возрасте?
— Я всегда была пацанкой. Даже не понимаю, как можно в 16 лет быть женственной? У меня не было желания надеть юбку, стать красивее.
— Ну, то есть такая Женя из «Папиных дочек»?
— Мне как раз было 15 лет, когда мы снимали первый сезон.
— Ты тогда уже переехала в Москву из Омска, чтобы стать актрисой?
— Я с рождения ей была. (Хохочет.) В Омске у меня была единственная, но зато главная роль в детском театре — маленькой Бабы-яги. Есть такой мультик — очень известный. У маленькой Бабы-яги есть друг ворон и тетки-ведьмы, которые вместе летают на шабаш. А она самая маленькая из всех — ей двести лет, тогда как теткам вокруг по тысяче. И ее не пускают на шабаш! И вот она тайком, сделав какое-то зелье, пробирается на этот шабаш, со всеми танцует, тут ее замечает одна из теток и выгоняет оттуда с позором. Вот такая у меня была роль — не роль, а целая жизнь! Я ее год играла. С успехом. С аншлагом.
А в Москву я приехала в 14 лет, но не для того, чтобы стать актрисой. Изначально я собиралась танцевать. Как, ты не знаешь эту историю, — я же ее каждый раз рассказываю заново! Неужели ты не читал ни одного моего интервью.
— Почему — читал. Там в основном фотографии с короткими подписями.
— Мне было 14 лет, когда мы с коллективом поехали в «Орленок» на Всероссийский фестиваль визуальных искусств — нас пригласили танцевать на открытии. И вот я пляшу, причем где-то с краю, черт знает где, скачу в самом заднем ряду. Проходит первый танец, второй, третий… И вдруг ко мне подходят: «Мы ищем девочку! Для кино!» Я им: «Что вы говорите? Уйдите! Нам нужно переодеваться». Мы заканчиваем танцевать, и ко мне снова подбегает рыжая женщина — оказалось, это актриса Оксана Сташенко: «Ты нам нужна! Мы ищем героиню на главную роль». Я ничего не понимаю: вокруг салют, фейерверк, все обнимаются… А она: «Мы тебя зовем в Москву, дай нам свой телефон». Я даю свой номер, и они мне реально звонят — в Омск. Я тогда была в брекетах, с короткой стрижкой под горшок. Маленькая. Оказалось, Юрий Морозов, режиссер, где-то в толпе девчонок меня разглядел, что-то там узрел среди этого набора железа и пригласил сниматься в кино. Это была моя первая роль — «Золушка 4X4. Все начинается с желания».
Папина дочка выпустила «Стальную бабочку»
Смотрите фотогалерею по теме
— И какое у тебя было первое желание, когда ты попала в Москву?
— Поесть в «Макдоналдсе». В Омске его до сих пор нет.
— А второе?
— Выжить после всего съеденного. (Улыбается.) Нет, второе было — поскорее найти друзей в Москве. Хотелось жить здесь, остаться, зарекомендовать себя, быть узнаваемой, востребованной, клевой, звездой. И когда я спустя четыре года ехала по Москве в метро, где-нибудь в районе Тверской, думала: «Боже, только бы меня не заметили». Так получилось, что в центре сразу пять театральных вузов — и все мы друг друга знаем, так что пройтись по улице и остаться неузнанной практически невозможно. Так что видишь — желания сбываются.
— Попасть в телевизор — еще одно твое желание?
— Это случайность. Я пришла на кастинг — и все.
— Снова со стрижкой под горшок?
— Почти. В джинсах, кроссовках. Мне только дали мяч и сказали: утверждаем. Потом подстригли меня — ужасно. Просто взяли и обрезали челку, а я тогда носила пробор, как сейчас. Подстригли и сами же говорят: «Ужасно!» А потом: «Впрочем, для нее нормально, это же такая героиня». Я потом рыдала в туалете с этой челкой, с мячом. Думала: ну что за дебильная профессия! А через несколько лет оказалось, что я лицо крупной косметической компании. И когда меня в Париже на съемке рекламного ролика через переводчика просили: «Дарья, повернись и скажи: «Ведь вы этого достойны!» — я кололась и не могла выговорить простую фразу. Они не понимали искренне, эти французы, что со мной происходит, почему я смеюсь. Я долго с собой боролась, чтобы сказать эту фразу.
— Когда ты пришла в сериал, конечно, не понимала, что это затянется надолго?
— Я думала: сорок серий, и все. А затянулось на пять лет. Это все равно что думать: ну выйду замуж, на чуть-чуть. А потом оказывается, что на всю жизнь.
— Что изменилось за эти пять лет, кроме того, что тебя узнает в Москве почти каждая собака?
— Я получила финансовую независимость. (Смеется.) Первое время мы все получали сто долларов за смену и думали, что это счастье. Сто баксов за смену — прикинь! Потом вчетвером шли после смены в обменник, меняли их на рубли и ехали в метро домой. Счастливые абсолютно.
— Пуговка тогда, наверное, совсем крошка была.
— Совсем пипеткой. Пять лет! Без зубов! Точнее, у нее были зубы в первом сезоне, а во втором один выпал. И получилось, что она снималась в гостиной со всеми зубами, а в следующей сцене — на кухне, которая снималась в другой день, уже заходила без одного зуба. Помню, мы снимали до одиннадцати вечера пилотную, самую первую серию. Она намаялась, бедная. Кадр простой: девочки сидят на диване и базарят. Минуты полторы на все. А у Пуговки в сцене только одна фраза в конце: «Я к маме хочу». Мы болтаем-болтаем, останавливаемся, а она молчит. Заснула. Мы ее тормошим, спрашиваем: «Пуговка, ты чего молчишь?» Она, не открывая глаз, говорит по сценарию: «Я к маме хочу!» — и обратно засыпает. Прикинь, какой подтекст у ребенка в пять лет!
— Ты же уходила из сериала на какое-то время.
— Да, успела три года отучиться в театральном. И сейчас учусь.
— И больше ничем в это время не занималась?
— Еще снималась в «Стальной бабочке» — ты к этому клонишь?
— Я имел в виду другое. После двух лет плотной телевизионной жизни ты словно провалилась в пустоту. Ведь занятость на популярном сериале не сравнить с учебой в институте.
— Еще как сравнить! Ты чего — это же театральный вуз. В 9.30 по расписанию начинается первая пара, в 21.00 заканчивается последняя, но это официально. А так на следующий день обязательно какой-нибудь спектакль, к которому нужно сегодня подготовиться. И я целыми днями с девяти до одиннадцати вечера прожила в вузе три года. Институт для меня — это вечные тюки, метро в 8 утра, где я пытаюсь поспать на чьем-то плече. И дорога обратно — хотя вагоны уже пустые, но с теми же тюками, которые за день стали только больше. Но круто. Это мое любимое состояние — одиннадцать часов вечера. Я его обожаю. Каждый раз еду после репетиции и думаю: какая я счастливая! Ну нет меня счастливей.
— Тут-то и случилась кардинальная смена имиджа — роль в «Стальной бабочке».
— Где я с сигаретой, ножом. С клеем. С водкой. Голая.
— Куда только мама смотрела.
— Мама еще не смотрела, слава богу. Но она прочитала сценарий. И больше я маме читать сценарии не даю. Она тут же позвонила Ренату: «Нельзя снимать мою дочь обнаженной!» А там такая сцена — шокирующая. Она нужна по сценарию, несет свой психологический эффект. Да и не видно в ней ничего. Мы ее сначала сняли в футболке, как мама просила. Но потом прибежал Ренат, накричал: «Все к черту, все переснять!» Меня раздели — и все сняли так, как оно должно быть.
— И уговаривать не пришлось?
— Конечно. Я же почему согласилась — потому что это очень клевый сценарий. Я когда его прочитала впервые, у меня мурашки побежали по коже.
— В фильме ты играешь в любовь с Анатолием Белым. Как он соблазняет малолетних беспризорниц?
— Виртуозно. Мастерски. (Смеется.) С Анатолием Белым мне повезло. Таких партнеров еще поискать — серьезно. Мы как-то нашли с ним общий язык, да так на нем и проговорили до конца. Сошлись, зацепились. Тем более он тоже щепкинский.
— В фильме тебе и из пистолета дали пострелять.
— И марихуану покурить.
— Перед этой сценой Ренат протягивает мне «Беломор», я им затягиваюсь, вдыхаю, а поскольку он очень крепкий сам по себе, я действительно начинаю задыхаться. Не могу играть. У меня текут слезы. Я была крайне оскорблена, просто в шоке, потому что решила, что он мне дал настоящую «травку». Но в итоге все это вырезали, теперь в кадре мы не курим. Сигарета лежит недалеко, дымится. А мы лежим рядом, на полу. Гениально придумано, да?
— Полный комплект развлечений.
— Ты теперь будешь сниматься только у Рената Давлетьярова?
— Да! Конечно! Нет. Не знаю. (Смеется.) Во всяком случае, в его следующем фильме — точно. Съемки проходили в Астрахани. И нам создали все условия для отдыха: солнце, вкусная еда, арбузы…
— И никаких условий для работы.
— Работается там тоже в удовольствие, как ни странно. Я опять выступаю в амплуа 16-летней девушки, на этот раз очень женственной. Играю любовь главного героя, а не замухрышку с раскладным ножом. Это ретроистория, а я девочка из 70-х. Со всеми женскими хитростями: где нужно — шантажирует, где нужно — кокетничает, или наоборот — ведет себя очень честно.
— То есть «Стальная бабочка» пробудила в тебе серьезную драматическую актрису.
— Скорее, подающую надежды. (Улыбается.) «Бабочка» мне самой, внутри много дала. Я все лето готовилась к роли. Этот опыт собирания и постоянной концентрации — очень важен.
— На площадке ты научилась собираться. А вне ее?
— Да я вообще несобранная! Оторви и выброси. Воспитание, конечно. Хотя нет, воспитание хорошее. А вот характер.
— Что с характером?
— А твой не воспитали?
— Почему, родители воспитали — и сделали это хорошо. Я занималась балетом, танцами, у меня выработалась сила воли. Но характер же имеет свойство расслабляться, когда им долго не пользуешься. (Смеется.) Его все время надо держать в тонусе. Читать-читать-читать. Я засыпаю каждый день в наушниках с «Евгением Онегиным» в исполнении Смоктуновского. Нет, я не тешу себя надеждами, что я образовываюсь. Просто мне нравится его слушать.
— Какие у тебя еще есть авторитеты в актерской среде?
— Мне нравятся актеры, которые не актеры. Актрисы, которые не актрисы. Как Друбич, которая врач и бизнесвумен. Или Портман, которая вообще психолог по образованию и закончила Гарвард. То есть не те, кто просто вызубрил систему Станиславского, а кто еще и занят каким-то делом.
— Оригами, выжиганием…
— Ты себе какое нашла?
— Посмотрим, я еще не решила.
— Ну, хобби же у тебя есть?
— Ужас: меня уже второй раз за день спрашивают, какие у меня хобби.
— И что, за целый день так и не появилось ни одного?
— У меня хобби — сидеть в шкафу, я так телевизионщикам и сказала. Они: действительно? И я села в шкаф, закрылась там, а они сняли. Ну нет у меня хобби! Я люблю спать, читать и сниматься в кино. Еще танцевать.
— А мальчиков?
— Что мальчиков? Любить? Это хобби, что ли? Дарья Мельникова: «Я люблю любить». Прекрасная характеристика. Давай на ней и закончим.