спиридоньевский переулок 15 история
«Московский любовный треугольник»: какие тайны хранит Спиридоновка
«Нераскрытые тайны»: Где находится «московский любовный треугольник»
О загадочном самоубийстве Николая Тарасова судачил весь столичный бомонд. Это и понятно, молодого миллионера называли баловнем судьбы. Он обладал не только огромным состоянием, но и прекрасным вкусом, и считался одним из законодателей московской моды.
Дом Тарасова, 1914 год. Фото: um.mos.ru
Буквально накануне самоубийства судьба преподнесла Николаю Тарасову щедрый подарок – он унаследовал один из самых роскошных особняков в Москве на Спиридоновке.
Дом на Спиридоновке напоминает дворец, и это не случайно. Иван Жолтовский при строительстве особняка ориентировался на творение знаменитого итальянского мастера Андреа Палладио – палаццо Тьене, построенное в городе Виченце в XVI веке. Внутренняя отделка под стать итальянскому замку. Облицовка первого этажа имитирует гранит, второго – мрамор.
Потолки парадных комнат покрыты фресками – это копии известных произведений итальянских художников: Пинтуриккио, Тинторетто, Тициана и Джулио Романо. А заказал эту «сказку былых времен», как назвали особняк в ежегоднике «Московский архитектурный мир» за 1912 год, Гавриил Тарасов, дядя знаменитого самоубийцы.
Однако особняк на Спиридоновке так и не стал родовым поместьем Тарасовых. Более того, ни один из представителей династии не прожил в этом доме ни дня.
Однако некоторые специалисты, изучавшие историю знаменитого рода и места, где разворачивалась трагедия, склоняются к другой версии.
Впрочем, гиблым местом этот район называли недолго. В 1627 году на Козьем болоте возвели единственный в Москве храм, посвященный святителю Спиридону Тримифунтскому. Церковь сразу стала очень популярной, а за улицей закрепилось название Спиридоновка. В начале XVII века патриарх Гермоген решил построить здесь резиденцию. Болото осушили, оставив три пруда, которые в народе тут же прозвали Патриаршими.
В 1930 году церковь святого Спиридона была разобрана, а вот другому строению той эпохи повезло больше. На углу Спиридоновки и Гранатного переулка и по сей день размещаются палаты Гранатного двора – один из самых интересных памятников московской допетровской архитектуры.
Взрывоопасная продукция, которую выпускал Гранатный двор, в итоге сыграла с ним искрометную, но весьма злую шутку.
Долгое время считалось, что от Гранатного двора ничего не осталось, но со временем постройки удалось восстановить, в основном, силами сотрудников дизайнерского бюро, арендовавшего полуразрушенное здание около 15 лет назад.
При расчистке исследователей ждало еще одно не менее интересное открытие. Выяснилось, что Гранатный двор связан подземными коммуникациями с другим районом Москвы.
К началу XIX века Москва расширяется, и некогда болотистый пригород становится одним из центральных районов столицы.
Неравный брак Морозовых
Женитьбе Саввы и Зинаиды Морозовых предшествовал грандиозный скандал.
Тем не менее, свадьба состоялась. И здесь, в аристократическом районе Москвы, на Спиридоновке, по проекту архитектора Федора Шехтеля началось строительство особняка, который впоследствии назовут одной из жемчужин русского модерна.
Светские рауты в невероятно роскошных интерьерах были лишь одной стороной жизни Зинаиды Морозовой, внешней. В душе же копилась черная обида на мужа. За ее спиной вся Москва судачила о его новом увлечении. Предпринимателя и мецената все чаще видели в компании первой красавицы русской сцены Марии Андреевой. Эту любовную связь считают одной из причин гибели Саввы Морозова.
С особняком Зинаиды Морозовой связана еще одна легенда Спиридоновки. Поговаривали, что вдове мецената буквально в каждом коридоре мерещился призрак покойного супруга.
Особняк Морозовой. Фото: um.mos.ru
Как и Савва Морозов, миллионер Николай Тарасов тоже был большим поклонником театра. Его имя стало известно в артистических кругах Москвы после щедрого подарка, который он преподнес руководителям МХАТа.
Тарасов безвозмездно пожертвовал знаменитым режиссерам 30 тысяч рублей, по тем временам немалая сумма. Подарок приняли, а щедрого дарителя сделали пайщиком театра. В результате были спасены не только гастроли, но и репутация МХАТа. С этого момента Николай Тарасов стал одним из главных спонсоров театра. И вместе с деловым партнером и другом Никитой Балиевым начала при МХАТе новое дело – открыл кабаре под названием «Летучая мышь», в котором устраивались знаменитые мхатовские капустники. Когда приятели в первый раз спустились в подземелье, им навстречу метнулась летучая мышь. Так и возникло название. Впрочем, молодой миллионер увлекался не только сценой и зрелищами, но и актрисами и имел славу штатного столичного сердцееда.
Роман Тарасова и Грибовой был стремителен и безнадежен. Вскоре красавица завела другого поклонника, который оказался отчаянным картежником и однажды растратил казенные деньги.
Никто тогда и предположить не мог, что этот, казалось бы, мелкий неприятный инцидент будет стоить Тарасову жизни.
Вершина русского модерна
Инна Андреева на Спиридоновке бывает ежедневно. Сегодня по этой улице пролегает ее путь на работу, в музей Алексея Толстого, а в юности это было просто любимым местом для прогулок.
Еще одно замечательное творение Федора Шехтеля – особняк представителя богатейшей московской династии Степана Рябушинского. Великолепное здание эпохи зрелого модерна, сооруженное в самом начале ХХ века, соседствует с храмом Большого Вознесения.
Особняк Рябушинского. Фото: ИТАР-ТАСС
АЛЕКСАНДР МИШИН (москвовед): Для любого архитектора решение строить дом, участвовать в проекте постройки, которая находится на углу, это всегда экзамен. Так вот, со своей задачей Шехтель справился совершенно безукоризненно. Дело в том, что ему надо было найти тот объем здания для особняка Рябушинского, который бы соотносился с объемом церкви Большого Вознесения. И вот эти два объема, практически равные по величине, друг другу не мешают, они друг друга дополняют и даже гармонируют.
Строительство особняка Рябушинского было завершено в 1902 году. Эта работа Федора Шехтеля стала настоящей сенсацией. На фоне деревянных построек Спиридоновки того времени он выглядел просто фантастически.
Особняк удивлял современников не только отделкой, но и своим техническим оснащением. В доме была проложена первая в Москве система кондиционирования. Блюда из кухни в гостиную доставлял лифт. При этом просторный двухэтажный дом был рассчитан на одну семью.
Есть в особняке и своя особая тайная комната – старообрядческая молельня, расположенная в мансарде северо-западной части дома. Стены и купол покрывает уникальная абстрактная храмовая роспись.
Октябрь 1917-го искалечил судьбы не одной семьи. Рябушинские, оставив процветающий бизнес, эмигрировали в Европу, а роскошная усадьба на Спиридоновке перешла во владение города.
В 1931 году у особняка появился новый хозяин – Максим Горький. Он еще размышлял, покидать ли ему прекрасный остров Капри, а из Москвы уже ползли слухи – для Горького готовят дворец. Пролетарский писатель слал в Россию гневные депеши: «Вопрос о вселении моем во дворцы не решать до моего приезда». Бывший особняк Рябушинского дворцом, конечно, не был, но Горькому все равно не понравился.
В этом доме писатель часто принимал гостей, иногда до 100 человек в день. Особняк превратился в своеобразный писательский клуб. В 1931 году Горького здесь навещал Бернард Шоу, а четыре года спустя – Ромен Роллан. Впрочем, по этой лестнице поднимались не только знаменитости, но и простые люди, которые привозили живому классику подарки.
В особняке на Спиридоновке Максим Горький прожил пять последних лет жизни. Степана Рябушинского, первого хозяина особняка, он не знал, но с другими представителями знаменитой династии его не раз сводила судьба.
Горький был знаком и с младшим сыном знатной семьи – Николаем Павловичем Рябушинским, который в начале ХХ века издавал в Москве популярный литературный журнал «Золотое руно». Впрочем, Николай Рябушинский был известен не только успехами на редакторском поприще, но и благодаря многочисленным романам. Тайную страсть он питал и к актрисе Ольге Грибовой, возлюбленной Николая Тарасова.
Сама же Оленька Грибова (так ласково называли актрису поклонники) была страстно влюблена в юнкера Николая Журавлева. Это для него она пыталась занять денег у бывшего любовника Тарасова. Получив отказ, проигравшийся Журавлев застрелился. Вслед за возлюбленным попыталась покончить с собой и Грибова.
Но почему свел счеты с жизнью сам Николай Тарасов? Известно, что к моменту этого двойного самоубийства он уже охладел к Грибовой и, более того, был увлечен другой актрисой – восходящей звездой МХАТа Алисой Коонен.
Смерть миллионера будоражила воображение обывателей, порождавшее все новые и новые версии. Тем более, что в этой трагедии было и еще одно странное обстоятельство.
Гроб доставили на Большую Дмитровку – там была квартира Николая. В особняк на Спиридоновке он еще не переехал, так как за права наследства боролись сыновья Гавриила Тарасова.
Молитвы святому Спиридонию
После революции особняк Тарасова, как и остальные усадьбы на Спиридоновке, был национализирован. Сначала здесь располагался Верховный Суд СССР, а после 1937 года – Посольство Польши. С 1941 года переименована и сама улица Спиридоновка. Она стала носить имя писателя Алексея Толстого, который поселился во флигеле особняка Степана Рябушинского.
Писателю, действительно, была нужна для работы большая комната. В его рабочем кабинете стояли сразу четыре письменных стола. Это было необходимым условием для творчества.
Музей-квартира А.Н. Толстого. Фото: ИТАР-ТАСС
С героями собственных произведений у Алексея Толстого тоже были особые отношения.
Часто из-за дверей кабинета писателя доносились женские, мужские и даже детские голоса. Алексей Толстой прекрасно имитировал чужую речь и был мастером розыгрышей.
Квартиру на Спиридоновке Алексей Толстой тоже считал местом особым, связанным с легендой его древнего рода.
Алексей Толстой умер в 1945-м, но улица еще долго носила его имя. Историческое название ей было возвращено только в 1994 году.
Не только сама Спиридоновка, но и прилегающие к ней улицы и переулки представляют большой интерес для историков, в том числе и потому, что в этом районе жил всесильный министр внутренних дел и госбезопасности Советского Союза Лаврентий Берия.
Лаврентий Берия. Фото: ИТАР-ТАСС
В этом доме постоянно находилось несколько десятков чекистов-телохранителей. Однако известно, что неподалеку в Спиридоньевском переулке было еще одно здание, где тоже несли вахту охранники. Два строения соединял специально проложенный подземный ход.
Лаврентий Берия был арестован 26 июня 1953 года в Кремле и пять месяцев спустя по приговору суда расстрелян. Но и после смерти его последнее местожительство осталось местом действия самых жутких городских легенд.
Спустя несколько лет после смерти Берии в особняке разместилось посольство Республики Тунис. За последние 60 лет его сотрудники призрак Лаврентия Павловича ни разу здесь не встречали.
Поэтические баталии и «Открытый клуб»
Инна Андреева, директор Музея Алексея Толстого, может часами рассказывать о Спиридоновке, ведь здесь буквально у каждого дома своя удивительная история.
Так, на Спиридоновке чуть было не разыгралась еще одна любовная драма. Александр Блок, приревновав супругу к Андрею Белому, вызвал коллегу по цеху на дуэль. В ситуацию вовремя вмешалась виновница конфликта Любовь Менделеева. И лишь благодаря ее усилиям удалось утихомирить темпераментных друзей.
Спиридоновка и сегодня влечет художников и поэтов. Почти каждый вечер они собираются в небольшом клубе неподалеку от Музея Алексея Толстого.
Доходный дом братьев Армянских
Небольшими выставками и литературными вечерами здесь с помощью живого слова пытаются одолеть главного конкурента в борьбе за зрителя – телевизор.
Однако бывают в «Открытом клубе» вечера, когда яблоку негде упасть. Здесь всегда с нетерпением ждут встреч с представителями старой школы: писателями, режиссерами, журналистами.
Буквально в 500 метрах от «Открытого клуба» на другом конце Спиридоновки тоже происходят удивительные и не слишком привычные для Москвы события. Мелодии древних племен и рисунки в стиле тинка-тинка. Сегодня в старинном особняке Тарасовых располагается Институт Африки Российской Академии Наук. Изучению культуры «черного» континента интерьеры в стиле модерн не мешают, даже напротив, способствуют.
Работники института признаются: особняк требует пристально следить за собой. Здесь хочется держать спину прямо.
Разумеется, Африка – главная точка приложения сил сотрудников института, но и отечественная история им отнюдь не чужда. Каждый, кто оказывается в старинном особняке на Спиридоновке впервые, непременно услышит рассказ о трагической судьбе владельцев этого здания.
В тот злополучный день в октябре 1910 года Николай Тарасов пребывал в ужасном расположении духа. Газеты сообщали: его бывшая возлюбленная, актриса Ольга Грибова после неудачной попытки самоубийства уже третий день балансировала на грани жизни и смерти. Николай не находил себе места.
Как он мог отказать ей, такой прекрасной и ранимой, в сущей безделице – в деньгах? Как мог опуститься до мелочности, гордыни и отвратительной ревности? Тарасов понимал: вся театральная Москва винит в этой драме только его. Когда пришла страшная весть о смерти Грибовой, молодой миллионер уже принял решение. Он накрылся одеялом, чтобы не услышали соседи, и выстрелил себе в висок.
Всю Спиридоновку от Бульварного до Садового кольца можно пройти неспешным шагом за 10 минут. Но для внимательного пешехода каждый шаг по ее тротуарам – открытие. Здесь даже век спустя вполне ощутим ни с чем не сравнимый аромат страсти. Так что не стоит удивляться тому, что знатоки московской старины давно уже окрестили район между Спиридоновкой и Малой Никитской «любовным треугольником», местом, где вершились судьбы и разбивались сердца.
Романюк С. К. Из истории Московских переулков
В небольшом несохранившемся доме (№ 11)с 1920-х гг. до кончины в 1942 г. жил историк Москвы М. И. Александровский, автор ценных указателей по московским церквам и других трудов, многие из которых, к сожалению, остались неопубликованными.
Кричу кирпичу,
слов исступленных вонзаю кинжал
в неба распухшего мякоть.
Жили Маяковские трудно, сняли три комнаты, чтобы одну сдавать жильцам, подрабатывали, выжигая и раскрашивая деревянные яйца для кондитерских магазинов.
В доме № 17 были квартиры драматурга А. А. Крона и композитора А. А. Крейна.
Севернее Спиридоньевского переулка, рядом с урочищем Козье болото, в XVII в. находилась Патриаршая слобода. Места тут, видно, были так топки и грязны, что в московском фольклоре осталась прибаутка: «Фома поспешил, да людей насмешил: увяз на Патриарших». Водоем был вычищен в конце XVII в. и, возможно, с тех пор и получил название Патриарший пруд, но только в 1832 г. эта местность приобрела более или менее цивилизованный характер: как сообщалось в отчете московского полицмейстера, «. вместо болота, существовавшего на месте, называемом Патриаршие пруды, теперь виден чистый пруд, обсаженный деревьями и обведенный дорожками». Правда, полицмейстер, надо думать, несколько преувеличил беды пруда, ибо еще за десять лет тут стоял «кофейный дом для продажи чая, кофе и лимонада, окромя всякого рода напитков» при «вольных банях» купца Григория Зарубина. В конце XIX в. на Патриаршем пруду Русское гимнастическое общество устраивало каток.
Патриарший пруд неоднократно упоминается в художественной литературе. Так, Л. Н. Толстой в рассказе «Святочная ночь» описывает поездку к цыганам:
Г. П. Данилевский поселяет здесь княгиню Шелешпанскую в романе «Сожженная Москва», а наш современник М. А. Булгаков начинает роман «Мастер и Маргарита» именно в этих местах: «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина».
В 1986 г. у пруда выстроили изящный павильон (архитектор Б. Палуй и другие), в котором были использованы лепнина, рельефы и модульоны старого, поставленного здесь еще в 1938 г.
В этом здании после переезда советского правительства из Петрограда находился комиссариат по иностранным делам, потом администрация американской помощи (АРА), долгое время помещался Верховный суд СССР, а теперь его занимает академический институт Африки.
На этом месте был собственный дом известного в Москве медика, профессора Ф. И. Иноземцева, где прошли его последние годы.
В доме № 4 в 1930-х гг. была квартира артиста Э. П. Гарина, а в несохранившемся строении на месте дома № 12 в 1851 г. жил И. М. Сеченов.
Баннерная сеть «Исторические сайты»
Чиновник «спит» — мошенник строит
Мефедов и Маталыга — два девеЛОПЕРА
Лопают Москву так, что за ушами трещит.
Предпочитают вкусненькое, то есть старенькое. Помните Дом Булошникова? Красивейший образец архитектуры старой Москвы. Над ним эти деятели собирались надстроить два этажа, преобразив здание в аппартаменты. Вот как они написали об этом в рекламной статье.
Дом Булошникова лоперы хотели «реконструировать» путем надстройки сверху двух этажей. После протестов общественности эта затея провалилась, но бизнесмены внакладе не остались: здание у них выкупило Правительство Москвы.
С бюджета Мефедов и Маталыга слупили больше миллиарда рублей, а заодно прошли хорошую школу. Теперь они знают, что общественность их бизнес по надстройке этажей над историческими зданиями на дух не переносит.
Поэтому тактика изменилась. Со старинным домом по адресу Спиридоньевский пер. 17 они поступили иначе. Организовали там «ремонт фасада», о чем написали на информационном стенде.
а дом под предлогом ремонта обставили строительными лесами и затянули тремя слоями ленточного полиэтилена.
Пока наивные жильцы соседнего дома (Малая Бронная 22 стр. 1) думали, что у них под окнами идет ремонт фасада, Мефедов и Маталыга без единого разрешительного документа отгрохали там стопудовый самострой!
Точнее самонадстрой. Дом 17 по Спиридоньевскому стал на два этажа выше.
Вот как было и как будет:
Фирменный стиль ООО Майнэстейт: два этажа над старинным зданием, превращаемым из объекта культурного наследия в объект коммерческого насилия. Название для ОКН такого рода предлагаю яркое и сочное название: «маталыга».
В энциклопедии «Москва в эпоху путинизма» это будет звучать так:
МАТАЛЫГА — разновидность самостроя, возведенного над историческими зданиями без соблюдения законодательства РФ.
Жители нескольких квартир остались без солнца, которое загородила надстройка. Естественно, что и стоимость их квартир понизилась % на 20-25.
Еще один штрих к картине беспредела: дом в котором они живут (М. Бронная 22 стр. 1) — объект культурного наследия, в охранной зоне которого запрещено капитальное строительство.
Прекрасно зная об этом, Москомархитектура, тем не менее, назначила «общественные обсуждения» проекта перепрофилирования соседнего здания из офисного в гостиничное — с надстройкой двух этажей.
Обсуждения проводил известный мошенник по кличке «Активный гражданин». Он успешно отсек от участия в них ВСЕХ жителей дома 22 по М. Бронной. НИ ОДИН из них подключиться к ресурсу с этой целью не смог.
Эта история — момент истины для тех чиновников, к которым я обратился по поводу проделок Мефедова и Маталыги:
Антосенко Олег Дмитриевич — руководитель Мосгорстройнадзора;
Емельянов Алексей Александрович — глава Департамента культурного наследия Москвы;
Попов Денис Геннадьевич — прокурор Москвы.
Мои депутатские обращения к ним по поводу аферы Мефедова-Маталыги — это лакмусовая бумажка. Ответы на них данных чиновников покажут, мошенники они или нет.
Подозрение закралось после того, как ни один из вышеперечисленных не отреагировал на ситуацию без моей помощи. Проспали или соучастники?
Узнаем после ответов.
Впрочем, «пока чиновник спит, мошенник строит» (народная мудрость эпохи Путина).
Все ответы на свои обращения обязуюсь переслать Сергею Семеновичу.
Да, чуть не забыл. Относительно главы Москомархитектуры никаких сомнений нет.
Спиридоньевский переулок лишился двух деревьев с историей
Большой переполох в Спиридоньевском переулке: в минувшие выходные местные жители недосчитались сразу двух высоких деревьев с историей. Старожилы посчитали это настоящим варварством и теперь опасаются, что та же участь ждет и остальные ясени и клены.
Они помнили довоенную Москву, и как из этого подъезда на свои концерты спешила народная артистка СССР Клавдия Шульженко. Два огромных дерева — клен и ясень — создавали особую атмосферу и уют в Спиридоньевском переулке. Но два дня назад их жизнь внезапно оборвалась.
Это было субботнее утро. Многие из жильцов еще спали. Лариса Зиновьевна проснулась от звука пилы. Выглянув в окно, сначала не поверила своим глазам.
«Я состарилась вместе с этими деревьями, и когда я вижу, как их безжалостно уничтожают, это как будто мне самой голову отрубают», — признается Лариса Рыбак.
Деревья в центре Москвы, да еще с такой историей, можно пересчитать по пальцам. Но в то утро рабочие свои действия объяснили просто.
«Вообще они были наполовину гнилые, нависали здесь, закрывали все. Не знаю, кто распорядился, но убрали деревья», — объясняет рабочий.
Узнать, кто распорядился, не составило труда. Срубили клен и ясень по распоряжению местной управы.
«Решение было принято аварийно, потому что на утро субботы данное дерево обломилось, и упавшая крона потянула за собой второе стоящее дерево, поэтому было принято решение спилить оба дерева. Я понимаю, что дерево старое, что у кого-то, может, и память, но, тем не менее», — отмечает в интервью программе «Вести-Москва» глава управы Пресненского района Москвы Александр Михайлов.
На фото видно: ветви деревьев действительно нависали над проезжей частью. Но такое кардинальное решение — спилить дерево целиком — жители не одобрили.
«Посмотрите на спил. Это абсолютно здоровая древесина, мощное, здоровое дерево. Спиленное дерево обратно не воткнешь, а махнуть его пилой — две минуты», — считает местный житель.
Другие спорят, считая, что санитарная рубка в Спиридоньевском переулке назрела давно.
«На этой улице вторым рядом посажены более молодые деревья, и из-за того, что здесь есть больные деревья, они просто не могут вырасти. Так и прореживали деревья в нашем дворе», — подчеркивает Алексей Кудояров.
Все деревья в переулке жители на всякий случай решили тщательно осмотреть, чтобы больше не было разночтений по поводу их состояния.
Спиридоньевский переулок 15 история
Книга: Переулки старой Москвы. История. Памятники архитектуры. Маршруты
Глава XVI У ПАТРИАРШЕГО ПРУДА Между Малой Никитской и Тверской
У ПАТРИАРШЕГО ПРУДА
Между Малой Никитской и Тверской
Немалое пространство между двумя значительными радиальными улицами прихотливо рассечено множеством переулков. Здесь же проходят и несколько более крупных городских проездов, заслуживших название улиц, – это Большая и Малая Бронные, Спиридоновка и Малая Никитская. Переулков в этом районе насчитывается 15, а вся длина проездов здесь достигает почти 8,5 километра.
Рельеф этого района плоский, и здесь издавна было заболоченное, влажное место – Козье болото, как оно называлось в старину. Отсюда вытекали ручей Черторый, а также притоки реки Пресни – речки Кабаниха и Бубна, образовавшие пруды на территории зоопарка. Благодаря влажной почве в этой местности издавна развивалось огородничество, и еще в конце XVIII в. часто встречались пустыри с огородами. До нашего времени сохранился единственный свидетель когда-то здесь многочисленных озерцов, прудов и речек – Патриарший пруд. Свое происхождение он ведет от прудов, устроенных в 1683–1684 гг. патриархом Иоакимом на Козьем болоте, в своей Патриаршей слободе. У стен Белого города в XVI–XVII вв. значительное пространство было не застроено в оборонительных целях, и поэтому многие улицы не доходили до крепостной стены. С уменьшением опасности вражеского вторжения это пространство стало застраиваться, крепостные стены снесли, и на их месте разбили Бульварное кольцо, но следы старинной планировки остались – как и раньше, Спиридоновка и Гранатный переулокне доходят до бульвара.
Гранатный переулок проходит вблизи от параллельной ему Малой Никитской улицы, и на него выходят многие строения, парадной своей частью смотрящие на Малую Никитскую. Так, здесь находятся флигели и задний фасад главного дома бывшей усадьбы Бобринских (№ 1). На ее территории в 1890 г. по проекту архитектора М.И. Никифорова построены два трехэтажных корпуса, где находятся посольства.
Полного расследования по этому делу не проводилось, ибо в грязные полууголовные дела Союза русского народа были замешаны известные тогда люди – от небезызвестного антисемита, московского протоиерея Восторгова до депутатов Госдумы, крупных землевладельцев и чиновников (говорили о Столыпине и даже Николае II).
В этом же доме М.С. Гольденвейзера (его племянником был известный пианист А.Б. Гольденвейзер, крестный отец Андрея Сахарова) с 1910 г. находилась квартира председателя Московского юридического общества, присяжного поверенного Ивана Николаевича Сахарова, участвовавшего в ряде известных процессов. В этот дом, в его шестикомнатную квартиру, в 1922 г. переехала семья его сына, преподавателя физики, автора многих учебников и научно-популярных книг Дмитрия Ивановича Сахарова, которая занимала две комнаты, а в остальных комнатах этой квартиры, превратившейся в коммунальную, жили другие родственники и посторонние люди.
Андрей Дмитриевич Сахаров
Андрей Дмитриевич Сахаров вспоминал, что семья жила в двух комнатах коммунальной квартиры на втором этаже, «…в большой комнате у нас располагались спальня и столовая, стояли школьные столики детей и огромный рояль, занимавший четверть комнаты…». Ранее родители А.Д. Сахарова жили в Мерзляковском переулке (где именно была их квартира, неизвестно), когда 21 мая 1921 г. родился сын Андрей. «Первые полтора года или год мы жили в Мерзляковском переулке, в подвале. Папа носил меня гулять по переулку на нотах (sic!) – коляски не было. Я был „умный” мальчик и засыпал сразу, как только меня выносили на мороз из сырого подвала», – вспоминал А.Д. Сахаров.
Рядом располагалась часть большая жилого комплекса (№ 5) кооператива «Кремлевский работник», построенного в 1935–1939 гг. по проекту А.И. Ефимова. Он находится на земле большой усадьбы И.Г. Орлова (отца братьев Орловых, возведших Екатерину на престол), главный дом которой – каменные палаты сложной в плане формы – выходил на Малую Никитскую, а на Гранатный выходили деревянные хозяйственные строения.
На территории этой же усадьбы за изящной чугунной решеткой стоял выстроенный в готических формах особняк (№ 7), где помещается Центральный дом архитектора. Это работа известного московского архитектора А.Э. Эрихсона, выполненная им в 1899 г. для жены потомственного почетного гражданина Анны-Луизы Леман. Стены красного кирпича резко контрастируют с белокаменными резными деталями, привлекают к себе внимание островерхие кровли особняка с ажурными украшениями. Разнообразны его интерьеры, отделанные ценным деревом и лепными украшениями. До советской власти он принадлежал московскому губернскому предводителю дворянства П.А. Базилевскому. В 1919 г. здесь помещался Всероссийский главный штаб Реввоенсовета, в 1920-х гг. центральное бюро по обслуживанию иностранцев, в 1933–1938 гг. – канцелярия французского посольства.
К старому особняку в 1938–1941 гг. пристроено новое здание (архитекторы М.И. Мержанов и А.В. Власов). Фасад его, решенный как декоративная стенка, приставленная к основному объему, – парафраз на тему архитектуры несуществующего здания, изображенного на фреске Пьеро делла Франческа в церкви города Ареццо, – был разработан архитектором А.К. Буровым. В центре здания над входом – майоликовый картуш, где схематически изображен план Москвы работы художника В.А. Фаворского. Недавно к этим зданиям пристроено третье, переделанное из стоявшего здесь ранее (проект архитекторов Р.И. Семерджиева, Б.И. Тхора и др.). Во всех этих зданиях находится Союз архитекторов России.
На этой же стороне переулка – еще один особняк (№ 13), выстроенный для директора Московского торгово-строительного общества Я.А. Рекк в 1900 г. (предположительно архитектор С.В. Шервуд). До его строительства здесь находился деревянный дом Ступишиных, в котором в конце 1869 г. остановился композитор А.П. Бородин у тетки жены Е.С. Ступишиной. В тот приезд композитор написал один из лучших своих романсов «Море» на свои слова и начал работу над оперой «Князь Игорь» и Второй симфонией, которую Стасов назвал «Богатырской». В 1895–1900 гг. тут жил выдающийся режиссер В.И. Немирович-Данченко, и надо думать, что именно отсюда он уехал на знаменательную встречу со Станиславским в ресторан «Славянский базар» на Никольской, которая положила начало Художественному театру.
В 1918 г. в особняке находился Высший военный совет Народного комиссариата по военным делам, потом управление по командному составу Всероссийского главного штаба, а в 1920-х гг. – Красный интернационал профессиональных союзов и его общежитие. Теперь в нем размещается посольство Таджикистана.
Четная сторона Гранатного переулка начинается угловым со Спиридоновкой домом (№ 2), состоящим из двух разновременных частей. Когда купцы Армянские приобрели этот участок, то они в 1899 г. выстроили по проекту архитектора Г.А. Кайзера жилой дом по Гранатному переулку, а в 1902 г. застроили острый угол участка жилым зданием по проекту В.А. Величкина.
Здесь снимал квартиру писатель Борис Зайцев: «В доме Армянских много у нас уже бывало народу. Бальмонт, Сологуб, Городецкий, Чулков, Андрей Белый. И, конечно, бывал здесь Иван Алексеевич Бунин. Дух был богемский и бестолковый. Путано, шумно, нехозяйственно – но весело. И весьма молодо. На одном сборище таком встретил он у нас тихую барышню с леонардовскими глазами, из старинный дворянской семьи. Вера Николаевна Муромцева жила у родителей в Скатертном, училась на курсах, вела жизнь степенную и просвещенную. С моей женой была в давнишних добрых отношениях. Тот вечер закончился частью в Литературном кружке, частью в „Большой Московской” – очень поздно, и вряд ли мог кто-либо подумать, что недалеко время, когда обратится Вера Николаевна Муромцева в Веру Николаевну Бунину. Но это именно и случилось. И весной следующего года уехали они в дальнее путешествие». Писатель Георгий Викторович Адамович, хорошо знавший Бунина, писал, что он обрел в Вере Николаевне «друга не только любящего, но и всем существом своим преданного, готового собой пожертвовать, во всем уступить, оставшись при этом живым человеком, не превратившись в безгласную тень. Теперь еще не время вспоминать в печати то, что Бунин о своей жене говорил. Могу все же засвидетельствовать, что за ее бесконечную верность он был ей бесконечно благодарен и ценил ее свыше всякой меры» (что отнюдь не помешало ему сблизиться на склоне лет со своей секретаршей).
В этом доме были квартиры балетмейстера А.А. Горского в 1903–1906 гг., артистов М.И. Царева и Л.Н. Свердлина в 1930-х гг. На этом доме – мемориальная доска в честь знаменитого летчика-испытателя Марка Лазаревича Галлая, жившего здесь в 1970–1998 гг. Помнится, когда в 1960 г. вышли его записки «Через невидимые барьеры», все только и говорили о его книге, настолько легко она была написана, настолько трудна была работа, которую он с таким блеском выполнял. Он испытал 124 типа летательных аппаратов. Как он шутил: «Настоящий летчик-испытатель должен свободно летать на всем, что только может летать, и с некоторым трудом на том, что летать не может».
Рядом, в глубине двора, здание (№ 4), едва уцелевшее от разрушения. В феврале 1914 г. газета «Русские ведомости» писала: «И этот дом ломают. Уже содрана крыша, выломан пол, еще через несколько дней упадут прекрасные колонны, срубят перед ним деревья – все для того, чтобы на месте его воздвигнуть восьмиэтажную громаду». Тогда на его месте паркетный фабрикант задумал строить огромный доходный дом (проект В.А. и А.А. Весниных). Однако благодаря вмешательству общественности разрушение удалось приостановить, а в советское время приступили к восстановлению дома. В пояснительной записке к проекту восстановления (1923 г.) говорилось, что он «…представляет собой только кирпичные стены старого барского особняка, построенного в екатерининское время графом Зубовым. Простояв без каких-либо признаков разрушения до 1913 г., особняк этот был частично разобран, предполагаясь на снос, для постановки на его место большого доходного дома. Начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война изменила данное предположение, и кирпичные стены (сильно окрепшая кладка на извести) уцелели почти без всяких изъянов до настоящего времени».
Стали восстанавливать, но уже многое исчезло. Прежде всего, почти ничего не осталось от богатых интерьеров, пытались кое-что разыскать, но безуспешно. После восстановления особняка в нем поместилась поверочная палата мер и весов.
Предполагается, что в начале XVIII в. этот участок пожаловали Ивану Васильевичу Кикину, брату казненного Петром I А.И. Кикина. Тут был двор «с каменными полаты и при тех полатах с троеми железные двери и при окнах затворы и з деревянным хоромным и другим всяким строением». В 1733 г. наследники Кикина продали его братьям майору Ивану и подполковнику Никите Орловым, а у их наследников двор был приобретен в 1763 г. лейб-гвардии Преображенским полком для своей канцелярии. Об этом месте писал литератор начала XIX в. Михаил Николаевич Макаров, оставивший нам много свидетельств о Москве: «В Арбатской части, в Гранатном переулке до 1793 года существовал полковой двор лейб-гвардии Преображенского полка. У его ворот стояла будка, а при ней часовой – инвалид-гвардеец. Бывало, он сиживал тут беззаботно, иногда скорняжничая, а иногда починяя какую-нибудь обувь. Так тут шла его последняя служба до смены на вечный караул – в небеса. Чудный был этот Преображенский полковой двор. Его установил тут Петр Первый, и установил, как водится за ним, не без цели. Царю государю захотелось, чтобы его любимая потеха была поближе к дому матушки, поближе к дворам всех его любезных. Да! Тут жили все Петровы, начиная от Нарышкиных до Скавронских, от математика Брюса до воина-вельможи Бутурлина. От сенатора Писарева до царедворца Толстого. Из Преображенского села ко двору матери, сюда в полковой двор Петр приводил своих только готовых воинов, вышколенных Лефортом или Гордоном. Государь дивил этими воинами и друзей, и старых вельмож русских, не совсем хорошо глядевших на юного Петра за новое солдатское учение».
В 1800 г. московский военный губернатор И.П. Салтыков просил у императора Александра I (вот пример централизации власти!) разрешения снести это здание, так как «дом сей от давнего его построения пришел в такую ветхость, что имеющиеся в стенах сквозные трещины и согнитие потолков и полов сверх безобразия представляют его склонным к падению, для чего оный давно уже необитаем и по свидетельству архитекторскому без сломки до подошвы исправлен быть не может». Дом разрешили сломать и участок продать.
В 1827 г. часть большой усадьбы, где находился этот дом, была продана майору Николаю Аполлоновичу Майкову. Участник Отечественной войны 1812 г., раненный в Бородинском сражении, Н.А. Майков, выйдя в отставку, занялся любимым делом – живописью и достиг в ней немалых успехов, получив звание академика. Его сыновья стали известными деятелями русской культуры – здесь в одноэтажном деревянном доме (№ 6) в Гранатном переулке жили в детстве будущие поэт Аполлон и критик Валериан Майковы. После переезда семьи Майковых в Петербург в 1834 г. участок перешел к известному балетмейстеру, «дансеру Императорского театра» Адаму Глушковскому.
Это место связано со знаменательным событием – рождением в 1892 г. замечательного русского писателя К.Г. Паустовского. «Здесь когда-то стоял домик, его уже нет, – рассказывал он своему биографу. – Так вот, в нем я и появился на свет. Как давно это было! Иногда мне кажется, что это случилось в другую не то что историческую, а геологическую эпоху».
Константин Георгиевич Паустовский
Напротив Дома архитектора, среди зеленых газонов, стоит памятник архитектору А.В. Щусеву (скульптор И.М. Рукавишников), автору таких значительных работ, как мавзолей В.И. Ленина, Казанский вокзал, гостиница «Москва» и многих других.
На месте небольших домов XIX в. в 1970-х гг. выстроены были комфортабельные жилые дома для советской партийногосударственной элиты. В одном из них (№ 10) предполагал поселиться «сам» Брежнев, и для него специально отделывалась квартира, которую можно отличить по нестандартной величине окон (они выше, чем в других квартирах). Теперь ее занимает жилец, переехавший сюда также из отдельной, но коммунальной и не такой удобной, квартиры в тюрьме «Матросская тишина» – это Р.И. Хасбулатов, попавший на короткое время в тюрьму.
В полуподвале дома № 10, стоявшем до сноса на месте современного здания, была последняя квартирка известного русского поэта Николая Клюева, творчество которого некоторые ставят выше есенинского. Он переехал из Ленинграда сюда в апреле – мае 1932 г. и написал здесь самые значительные свои произведения. Поэт прожил тут до 2 февраля 1934 г., когда его увели агенты НКВД. Клюева по надуманному обвинению приговорили к ссылке, а в 1937 г. больного, полупарализованного поэта расстреляли.
Дом № 20, стоящий в глубине двора, принадлежал издателю С.А. Скирмунту. Он и не думал, что будет когда-либо богатым. Сергей Скирмунт был сиротой, воспитывала его тетка и конечно же отдала его в военное училище – обеспеченное будущее, карьера. Скирмунт окончил Александровское училище, дослужился до чина штабс-капитана, но военной службы не любил. Неожиданно он получил известие, что его ожидает наследство: скончался дальний родственник, помещик, одиноко живший на степном хуторе (рассказывали, что с ним был только медведь, прирученный пить французский коньяк), не имевший наследников. Скирмунт получил 2,5 миллиона, степные хутора и земли. В 30 лет он вышел в отставку и постарался разумно употребить «шалые», как он говорил, деньги. Около 100 тысяч он пожертвовал Обществу содействия устройству общедоступных народных развлечений, в котором участвовали Станиславский, Немирович-Данченко, Корш, основал на паях с прогрессивным публицистом В.А. Крандиевским либеральное издательство «Труд», сблизился с М. Горьким, через которого щедро финансировал революционные организации.
Горький часто останавливался у него в доме, здесь жил и Крандиевский, дочь которого, Н.А. Крандиевская-Толстая, оставила воспоминания о Гранатном переулке: «Дом Скирмунта, в котором я росла и начинала жить. выходил на улицу одними только воротами на каменных столбах. От ворот аллея густых елок выводила на широкий двор, где обширно раскинулся двухэтажный купеческий особняк. Каменная терраса и балкон выходили на противоположную сторону, в сад. В нем водились соловьи. Сам же Гранатный переулок в конце XIX в. был. патриархальный, тихий, весь в зелени. Узкие тротуары, поросшие травкой. Особняки, сады, заборы, за которыми благоухают сирень и липы, летит белый пух с тополя».
Дом № 22, построенный в 1885 г. (архитектор М.И. Никифоров) и полностью перестроенный, теперь беспомощно выглядывает из-за нелепо нахлобученного кривого строения. За ним находится последний участок в переулке (№ 24), он занят несколькими зданиями, из которых угловое, деревянное, – самое старое, выстроенное в первой половине XIX в., а другие, одно по Гранатному переулку, а второе – по Вспольному, построены в 1873 г. архитектором В.Г. Залесским. Дом принадлежал присяжному поверенному (так назывались в России адвокаты) С.М. Пурицу; здесь несколько месяцев в 1921 г. жил Б.Л. Пастернак. Тогда он подготовил и сдал в Госиздат рукопись четвертой книги стихов «Темы и вариации».
Здесь Гранатный переулок выходит в Вспольный(бывший Георгиевский) переулок. Старое его название произошло от Георгиевской церкви, стоявшей на углу с Малой Никитской улицей, там, где ныне высится мрачноватое здание радиостудий (№ 24). Церковь носила название «что на Всполье»: вспольем или спольем обычно назывались незастроенные места рядом с городом, то есть начало полей за городской чертой, где находился выгон для скота. Постройка церкви, посвященной святому Георгию, объясняется тем, что издавна этот святой считался покровителем скотоводства, – именно в день его памяти, 23 апреля, обычно выгоняли скот на поле после долгой зимы. Рядом с деревянной Георгиевской в 1657 г. соорудили каменную на том месте, «что был преж сего тот двор боярина Никиты Ивановича Романова». В 1777 г. началась постройка иждивением знаменитых в истории екатерининской России братьев Орловых нового церковного здания, которое было закончено в 1788 г. Некоторые искусствоведы приписывают проект этой церкви руке архитектора В.И. Баженова. Ее мощный барабан с высоким куполом, увенчанным еще одним барабаном с главкой, господствовал над окружающей низкой застройкой. В 1823 г. возвели изящную колокольню с длинным острым шпилем. В Георгиевской церкви венчался П.И. Чайковский с бывшей своей ученицей Милюковой.
Церковь Георгия на Всполье
Сломали церковь в 1932–1933 гг. и выстроили на ее месте Дом радиовещания и звукозаписи (проект А.Н. Земского и А.Г. Туркенидзе).
На левом углу Вспольного переулка – особняк (№ 1), построенный в 1884 г. для московского городского головы С.А. Тарасова по проекту В.Н. Карнеева. Последним владельцем перед революцией был инженер А.Н. Бакакин. В 1911 г. архитектор А.Э. Эрихсон пристраивает к особняку двухэтажный объем по Вспольному переулку с суховатым сдержанным декором фасада.
Этот особняк пользовался самой мрачной славой в Москве – в нем поселился Лаврентий Берия, правая рука Сталина, повинный в истреблении сотен тысяч невинных людей. Рассказывали страшные истории об этом особняке…
Ныне его занимает посольство Туниса.
По переулку за этим особняком в начале XIX в. находилась большая усадьба княгини М.И. Оболенской, позднее разделившаяся на три участка. На первом из них (№ 3) сохранились два дома, построенные в 1817 г. Двухэтажный домик по линии переулка № 9 построен в 1873 г. – в нем на первом этаже в 1900–1902 гг. была квартира В.И. Немировича-Данченко. Здесь же в 1900-х гг. жил патриарх русской земледельческой науки И.А. Стебут. Здание в глубине этого же участка построено в 1913 г. известным архитектором Ф.О. Шехтелем для Ираиды Миндовской, дочери Ивана Александровича и жены его двоюродного брата Петра Галактионовича Миндовских, текстильных магнатов из Кинешемского уезда. По этому адресу в 1919 г. располагался Верховный революционный трибунал при ВЦИКе, и здесь в 1920-х гг. жил советский государственный деятель Н.В. Крыленко, который недолгое время был Верховным главнокомандующим и наркомом по военным делам, потом перешел на юридическое поприще – выступал обвинителем во многих сфальсифицированных процессах, был наркомом юстиции и сам пал жертвой того режима, который он так ревностно защищал.
Дом (№ 13) построен в 1864 г. купцом второй гильдии В.П. Быковым и через три года надстроен. В нем в 1900–1913 гг. помещалась редакция журнала «Вопросы философии и психологии», который был призван, по идее его основателя Н.А. Грота, «насаждать философскую культуру среди русского общества и способствовать тем самым делу создания самостоятельной русской философии». Редакторами его были С.Н. Трубецкой и Л.М. Лопатин.
В переулке за жилыми домами № 17 (1911 г., архитектор Н.Г. Лазарев) и № 19 (1912 г., архитектор С.Я. Яковлев; оба этих участка в середине XIX в. принадлежали дочери знаменитого артиста Павла Мочалова Е.П. Мочаловой) стоит любопытное строение (№ 21), выстроенное к 1857 г. Это отголоски московского ампира с его центричностью композиции и колонным портиком, но чувство пропорции уже утеряно, – вглядитесь в преувеличенно высокие полуколонны с пышными композитными капителями, в тяжелый карниз, плоские пятна огромных барельефов. Здание справа было выстроено в 1902 г. архитектором Ф. Поповым.
В несохранившихся домах в этом переулке жили известный искусствовед и переводчик А.М. Эфрос – интересны его творческие портреты артистов, художников, писателей (№ 7), популярная артистка М.Ф. Андреева, у которой в 1905 г. скрывался Н.Э. Бауман (№ 16), знаменитый геохимик и минералог В.И. Вернадский (№ 17).
В школьном дворе (№ 16) в 1965 г. открыт памятник Наташе Качуевской, ушедшей добровольно на фронт и погибшей в неравном бою с фашистами 20 ноября 1942 г. (скульптор Л.Л. Островская).
В доме № 14 проходили последние собрания литературного кружка «Никитинские субботники», основанные писательницей Е.Ф. Никитиной в 1922 г., на которых бывали многие известные писатели, литературоведы, художники, актеры, и среди них Антокольский, Вересаев, Гудзий, Инбер, Леонов, Новиков-Прибой, Сельвинский, Сейфуллина, Телешов, Федин и др. Она основала кооперативное издательство под тем же названием, которое выпускало художественную литературу и книги по литературоведению. В 1931 г. издательство, как и многие другие возникшие в период НЭПа, перестало существовать, слившись с издательством «Федерация», но кружок продолжал работать, умело лавируя между лояльностью советскому режиму и относительной независимостью. Он собирался на квартире Никитиной сначала в Газетном переулке (№ 3), потом на Тверском бульваре (№ 24) и, наконец, в Вспольном переулке, в доме № 14 на первом этаже. В 1957 г. Никитина передала свой богатый архив государству: в нем насчитывалось около 160 тысяч документов по литературе и искусству, 16 тысяч портретов, шаржей и карикатур и 2 тысячи фотоснимков, а в 1962 г. в последней ее квартире открылся филиал Литературного музея, но после кончины основательницы в 1973 г. проработал он недолго.
Старый двухэтажный дом № 14 в советское время надстроили сначала на три этажа, потом еще на два, и уже в недавнее время один из будущих жильцов, получив разрешение надстроить небольшую мансарду, нахлобучил на многострадальный дом целый этаж, «украсив» его какими-то башенками, иллюминаторами и прочими «излишествами», отчего чуть было вообще весь дом не разрушился – пришлось срочно укреплять фундамент.
Название Спиридоньевского переулка, как и соседней улицы, было дано по стоявшей на углу с улицей Спиридоновка церкви св. Спиридона, построенной в 1633–1639 гг. патриархом Филаретом в его патриаршей слободе «на Козьем болоте». Посвящение придела святому Спиридону (главный престол в этой церкви – Рождества Богородицы) объяснялось тем, что святой был в юности пастухом, а в слободе, надо думать, разводили коз и иную домашнюю живность. Церковь, как обычно бывало с увеличением прихода, стали переделывать и в 1821 г. пристроили большую трапезную и красивую колокольню. Все было сломано в 1930 г., и на этом месте трест «Теплобетон» выстроил в 1932–1934 гг. жилой дом (№ 1/24) с барельефами, представляющими Технику, Искусство и Науку. В нем жили палеонтолог А.А. Борисяк, зоолог С.А. Зернов, физик Б.М. Вул и другие известные ученые.
Церковь св. Спиридона на Козьем болоте
Напротив протянулся по переулку почти на 100 метров жилой дом (№ 2/22) Наркомата путей сообщения, выстроенный в 1933–1936 гг. (архитекторы Г.И. Волошинов и Л.М. Поляков). К Спиридоновке выходит высокая башня, предназначенная для установки резервуара с водой. В доме в 1948–1962 гг. жила популярная певица К.И. Шульженко.
По левой стороне Спиридоньевского переулка находится небольшое здание с мезонином, появившееся здесь в 1822 г. Далее – пример интересного решения использования старых зданий – включение старого двухэтажного строения в новый жилой гостиничный комплекс (№ 9), созданный архитектором Л.Д. Зориным для партийной элиты: тут была гостиница московского комитета коммунистов. Старое здание, выделенное цветом, также предназначенное для гостиницы, было построено архитектором Вильямом Валькотом в 1903–1904 гг. для «Дома святого Андрея» – общежития английских и американских гувернанток, которых было немало в состоятельных московских семьях. Приобретение земельного участка и строительство велось на средства Джейн МакГилл, самой состоятельной дамы из московской британской колонии, жены владельца чугунолитейного завода. Каждой жительнице дома предоставлялись две комнаты, им бесплатно давали горячую воду, но вот за самовары надо было платить. Заводить кошек и собак строго запрещалось, и посетители должны были покидать дом до 11 часов вечера.
Хорошо, что партийные деятели, входя в гостиницу, не обращали внимания на то, что у них над головой, а то помещенные архитектором над главным входом гербы Англии, Шотландии, Уэльса и Ирландии могли бы и исчезнуть. Теперь же только они свидетельствуют об интернациональных постояльцах гостиницы, в названии которой по необъяснимой прихоти соединились два ничем не связанные понятия: «Марко Поло Пресня». В 1920—1940-х гг. тут помещалось студенческое общежитие 1-го Московского университета.
В небольшом несохранившемся доме (№ 11) с 1920-х гг. до кончины в 1942 г. жил историк Москвы М.И. Александровский, автор ценных указателей по московским церквам и других трудов, многие из которых, к сожалению, остались неопубликованными.
Уже на углу с Малой Бронной улицей находится один из жилых домов (№ 13/21) известного архитектора М.Я. Гинзбурга, построенный в 1927 г. Как писал в то время журнал «Строительство Москвы», «это первый и, без сомнения, удачный опыт постройки в новом стиле – так называемом конструктивном». В доме, выстроенном Народным комиссариатом финансов, была и квартира самого комиссара – Н.П. Брюханова, расстрелянного в 1938 г.; тут же квартировал предыдущий нарком – Н.А. Милютин, умерший своей смертью на год раньше его. Здесь была и квартира (№ 25) писателя С.М. Третьякова, также репрессированного заодно с создателями коммунистического государства – его и арестовали в этом доме.
На доме напротив (№ 8, 1939 г., архитектор П.А. Голосов) – мемориальная доска с надписью: «В этом доме жил и умер народный артист СССР, лауреат Государственной премии Пров Михайлович Садовский». Здесь же жили артисты Е.М. Шатрова, В.О. Массалитинова, М.М. Царев и др.
«Дом святого Андрея», Спиридоньевский переулок
Спиридоньевский переулок продолжается и за Малой Бронной, где он сжимается двумя рядами высоких доходных домов (№ 10, 12, 15, 17). В строении, находящемся во дворе дома № 12, в 1906–1908 гг. жила семья Маяковских, уехавшая из Грузии после безвременной и неожиданной смерти отца, заразившегося от укола пальца булавкой. Сестра В.В. Маяковского вспоминала: «Мы сняли квартиру с центральным отоплением (больше всего боялись замерзнуть). Это был обычный дом-коробка, во дворе, удобный для эксплуатации. Двор разделялся на ряд узких коридоров, покрытых асфальтом». Возможно, что впечатление от жизни в этих ущельях домов отразилось в стихотворении В.В. Маяковского «Я»:
Кричу кирпичу, слов исступленных вонзаю кинжал в неба распухшую мякоть…
Жили Маяковские трудно: сняли три комнаты, чтобы одну сдавать жильцам, подрабатывали, выжигая и раскрашивая деревянные яйца для кондитерских магазинов.
В доме № 17 были квартиры драматурга А.А. Крона и композитора А.А. Крейна.
Севернее Спиридоньевского переулка, рядом с урочищем Козье болото, в XVII в. находилась Патриаршая слобода. Места тут, видно, были так топки и грязны, что в московском фольклоре осталась прибаутка: «Фома поспешил, да людей насмешил: увяз на Патриарших». Водоем был вычищен в конце XVII в. и, возможно, с тех пор и получил название Патриарший пруд, но только в 1832 г. эта местность приобрела более или менее цивилизованный характер: как сообщалось в отчете московского полицмейстера, «вместо болота, существовавшего на месте, называемом Патриаршие пруды, теперь виден чистый пруд, обсаженный деревьями и обведенный дорожками». Правда, полицмейстер, надо думать, несколько преувеличил беды пруда, ибо еще за десять лет до того тут стоял «кофейный дом для продажи чая, кофе и лимонада, окромя всякого рода напитков» при «вольных банях» купца Григория Зарубина. В конце XIX в. на Патриаршем пруду Русское гимнастическое общество устраивало каток, на котором устраивались состязания конькобежцев. На этом катке «русское чудо», как звали его за границей, Николай Струнников в 1912 г. установил рекорд России на дистанции 500 метров, продержавшийся 13 лет.
Патриарший пруд неоднократно упоминается в художественной литературе. Так, Л.Н. Толстой в рассказе «Святочная ночь» описывает поездку к цыганам:
«Вдруг сани остановились. Налево от него виднелось довольно большое для города пустое, занесенное снегом место и несколько голых деревьев.
– Что, мы за городом? – спросил он у кучера.
– Никак нет, евто Патриарши пруды, коли изволите знать, что подле Козихи».
Г.П. Данилевский в романе «Сожженная Москва» поселяет здесь княгиню Шелешпанскую, а наш современник М.А. Булгаков начинает роман «Мастер и Маргарита» именно в этих местах: «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина».