спектакль варшавская история с ульяновым
Варшавская мелодия (1969)
Регистрация >>
В голосовании могут принимать участие только зарегистрированные посетители сайта.
Вы хотите зарегистрироваться?
содержание серий
Москва. Декабрь 1946 г. Вечер. Большой зал консерватории. Виктор садится на свободное место рядом с девушкой. Девушка говорит ему, что место занято, так как она пришла с подругой. Однако Виктор показывает ей свой билет и описывает девушку, которая ему этот билет продала. В ней Геля — а именно так зовут девушку — узнает свою подругу. В антракте выясняется, что Виктор здесь впервые. Он пытается узнать, откуда приехала Геля, — она говорит по-русски с ошибками и с акцентом, выдающим в ней иностранку. Виктор думает, что она из Прибалтики, а оказывается — из Польши. Они с подругой учатся в консерватории. Она певица. Геля сердится, что её подруга предпочла концерту прогулку с молодым человеком.
После концерта Виктор провожает Гелю в её общежитие. По дороге Геля рассказывает Виктору о себе. Русскому языку её учил отец. Виктор рассказывает о своей жизни. Он учится на технолога: будет создавать вина. Читает ей стихи Омара Хайяма. Виктор хочет встретиться с ней еще и назначает свидание.
На остановке Виктор смотрит на часы. Появляется Геля. Виктор говорит ей, что боялся, что она не придет. Он не знает, куда им идти. Геле нравится, что он откровенен, что у него есть характер. Советует ему понимать: каждая женщина — королева. Переговорный пункт. Пустой зал, Геля собирается говорить с Варшавой. Пока они ждут её очереди, она рассказывает Виктору, как болела два дня, как её лечили чаем с малиной. Наконец, Геле дают кабину. Когда она возвращается, Виктор хочет узнать, с кем она говорила, но Геля смеется, перебирая вслух имена разных молодых людей. Скоро полночь. Геля хочет, чтобы Виктор проводил её в общежитие. Но Виктор и не думает расставаться с ней и напрашивается на чай.
Музей. Виктор приводит сюда Гелю, так как больше им некуда деться: сам он не москвич. Геля рассказывает ему о польском городе Вавеле. Там похоронена польская королева Ядвига. Она была покровительницей университета в Кракове, и все ученики до сих пор пишут ей записки с просьбами помочь выдержать экзамен или облегчить учебу. Сама Геля тоже ей писала. Так, за разговорами, Геля и Виктор гуляют по музею, иногда заходят за статуи и целуются.
Комната в общежитии. Геля в домашнем халатике укладывает перед зеркалом волосы. Входит Виктор. Геля журит его, что он поздно пришел: так они могут не успеть к друзьям на встречу Нового гола. Виктор принес ей подарок — новые туфельки. Геля в ответ дарит ему новый галстук, уходит на несколько минут, чтобы надеть платье. Когда Геля возвращается, то видит, что Виктор спит. Геля отходит в сторону, гасит большой свет. Потом садится напротив Виктора и внимательно на него смотрит. Тишина. Медленно начинают бить часы. Двенадцать. Потом, через некоторое время, час. Геля продолжает сидеть в той же позе. Виктор открывает глаза. Геля поздравляет его с Новым годом. Виктор просит у нее прощения за то, что все проспал. Оказывается, он разгружал вагоны, чтобы заработать Геле на подарок. Геля не сердится на него. Они пьют вино, слушают музыку, танцуют. Потом Геля поет Виктору старинную веселую песенку на польском языке. Виктор говорит ей, что мечтает, чтобы она вышла за него замуж. Он хочет сделать её счастливой, чтобы она никогда ничего не боялась…
Та же комната. Геля стоит у окна спиной к двери. Входит Виктор. Они уже десять дней живут на турбазе, потому что Геля решила, что им нужно привыкнуть друг к другу. Виктор вернулся с дегустации. Он весел и опять говорит с Гелей о женитьбе. Геля холодна с ним. Она рассказывает ему новости: издан новый закон, воспрещающий браки с иностранцами. Виктор обещает плачущей Геле придумать что-нибудь, чтобы они могли быть вместе. Однако придумать ему так ничего и не удается. Вскоре его переводят в Краснодар, где он не имеет о Геле никаких вестей.
Проходит десять лет. Виктор приезжает в Варшаву. Он звонит Геле и договаривается о встрече. Виктор рассказывает, что приехал к коллегам, что стал ученым, защитил диссертацию. Геля поздравляет его и зовет в маленький ресторанчик, где поет её друг Юлек Штадтлер. Оттуда видна вся Варшава. В ресторане за разговором Виктор говорит, что женат. Геля тоже замужем. Ее муж — музыкальный критик. Штадтлер замечает Гелену и просит её спеть. Та выходит на сцену и поет песню, которую пела Виктору десять лет назад, — в новогоднюю ночь. Когда она возвращается, то рассказывает Виктору, что, приезжая в Вавель, всегда пишет записки королеве Ядвиге, чтобы она вернула ей Виктора. Виктор говорит ей, что он помнит все.
Улица. Фонарь. Геля провожает Виктора до отеля. Ему нужно уже уходить, но Геля не пускает его, говоря, что он должен понять: если он уйдет сейчас, то они никогда больше не увидятся. Она зовет Виктора в Сохачев — это недалеко. Завтра Виктор вернется. Но тот не соглашается, просит её понять, что он здесь не один и не может уехать вот так, на всю ночь. Гелена напоминает: когда-то он смеялся, что она постоянно всего боится. Виктор отвечает: так сложилась жизнь. Гелена говорит, что все поняла, и уходит.
Проходит еще десять лет. В начале мая Виктор приезжает в Москву и идет на концерт, в котором участвует Геля. В антракте он заходит к ней в артистическую. Она встречает его спокойно, даже радуется его приходу. Виктор рассказывает, что у него все идет хорошо, теперь он доктор наук. В Москве он в командировке. А с женой расстался. Гелена говорит, что он — герой. Сама она тоже рассталась с мужем и даже со вторым. Ее друг Юлек Штадтлер умер. Она говорит, что жизнь идет вперед, что во всем есть свой смысл: в конце концов, она стала хорошей певицей. Замечает, что сейчас молодые люди даже женятся на иностранках. Потом спохватывается, что совсем не отдыхала, а антракт скоро заканчивается. Просит Виктора не забывать и звонить ей. Виктор извиняется, что побеспокоил её, и обещает позвонить. Они прощаются.
Голос Виктора. Виктор сетует, что времени всегда не хватает. И это как раз хорошо.
Варшавская мелодия
Театр имени Евгения Вахтангова
«Главное — это тема обреченности. Любовь обречена, потому что государство сумеет растоптать вас своим паровым катком. И, сделав свою работу, оно удовлетворенно потирает руки над вашим прахом и над прахом вашего чувства. И два человека, когда они, наконец, встречаются, могут соединиться. Но уже нечем соединяться», — сказал Леонид Зорин в одном из интервью. «Варшавскую мелодию» он написал в 1966-м, вернув действие в конец 1946-го и оттуда протянув нить к оттепельному 1956-му и к застойному 1966 году. История о влюбленности польской девушки, студентки консерватории Гелены и прошедшего войну Виктора, будущего винодела, развивается с момента, когда чувство только зарождается — через годы, когда не оно умерло, а что-то самое важное уже перегорело, стало невозможным. По внешним ли причинам, по вине указа 1947 года, запретившего браки с иностранцами, или из-за внутренней нерешительности героя, вернувшегося победителем с войны и не решившегося бороться за личное будущее. Сила, слабость, любовь, мужество, мужественность, воля, безволие — их смыслы и оттенки ткут психологическую канву пьесы.
У нее были все шансы остаться лежать в столе. В СССР вовсю боролись с диссидентами, око цензуры бессонно следило за творческой жизнью. Первую зоринскую пьесу «Молодость» поставили сразу же в 1949 году (в Малом театре). Но уже в 1954-м запретили и вычеркнули из репертуара «Гостей», в 1965-м работу «Римская комедия (Дион).
Рубен Симонов начал репетировать «Варшавянку» (так назвал ее Зорин) в Театре им. Вахтангова с Юлией Борисовой и Михаилом Ульяновым, актерами уже далеко не юными — но он почуял именно в них возможность сделать точным рисунок этих ролей. Однако цензоры не желали литовать пьесу, требуя убрать из текста одно из главных — пресловутое сталинское постановление. Побывав на одной из репетиций, чиновники смягчились, не отступившись, правда, от названия — в итоге политически окрашенная «Варшавянка» стала «Варшавской мелодией». Премьеру сыграли 30 января 1967 года (художник — Э. Стенберг, дирижер — Р. Архангельский, произведения Шопена в исполнении Б. Давидович), а через два года появился телеспектакль.
«Варшавская мелодия» оказалась последним режиссерским жестом Р. Симонова. В 1967-м «За постановки пьес классической и современной драматургии в Театре им. Е.Б. Вахтангова» ему дадут Ленинскую премию. В конце 1968-го его не станет. Придя в студию Вахтангова в 1920 году, с 1939-го он был худруком театра, которому служил до самой смерти. «Варшавскую мелодию» называют его лебединой песней, как «Принцессу Турандот» у Вахтангова.
«Эта последняя работа стала как бы творческим завещанием Рубена Николаевича. Он смотрел влюбленными глазами на Юлию Борисову… заразительно хохотал, если у нас получалась какая-нибудь сцена. Одну репетицию, которая вдруг пошла импровизационно раскованно, сцену в музее, когда Виктор, влюбленный в прелестную Гелю, думает не о музейных редкостях, а о том, как бы поцеловать ее, он буквально прохохотал. Счастье творчества его пьянило… По изяществу и элегантности… это был истинно вахтанговский спектакль», — вспоминал Ульянов в книге «Работаю актером».
Ульянов многажды играл с Борисовой — в «Антонии и Клеопатре», в «Идиоте», в «Конармии», в «Иркутской истории», но «Варшавская мелодия» осталась одной из самых запомнившихся их работ. После вахтанговцев в Театре им. Ленсовета вариант с иной интонацией предложил И. Владимиров с А. Фрейндлих и А. Семеновым (а потом с А. Солоницыным). «В вахтанговском спектакле не было места войне, ужасам фашизма. В питерской «Варшавской мелодии» эта тема — чуть ли не на первом плане. Геля Борисовой как будто забывала об оккупации, Фрейндлих только о ней и помнила. Она показывала, как постепенно и трудно страх Гели перед жизнью, недоверие к миру вытесняются пришедшей если не любовью, то верой в любовь», — пишет Анастасия Арефьева (Петербургский театральный журнал, № 3 (65)/2011).
Пьеса Зорина — благодатный драматический материал, хотя здесь особенно важно найти актеров, которые смогут не потерять эмоции, верной тональности, на протяжении всего действия оставаясь на сцене вдвоем. Ее ставили по всей стране и во всем мире, причем не только в Париже или в Нью-Йорке — даже в Гаване. Но все постановки будут сравнивать с той, вахтанговской.
В 1998 году В. Андреев выпустил в Театре им. М.Н. Ермоловой «Перекресток», разыграв с Э. Быстрицкой (позже стала играть Т. Шмыга) написанное Зориным продолжение «Варшавской мелодии», где Ему и Ей уже на склоне лет дана еще одна возможность встречи. Недавно в обеих столицах появились новые версии самой «Варшавской мелодии». В 2007-м в МДТ ее «пропел» Л. Додин (Гелену сыграла У. Малка, Виктора — Д. Козловский). А в 2009-м в Театре на Малой Бронной С. Голомазов — с Ю. Пересильд и Д. Страховым. Это — рефреном повторяющаяся история разных времен. Как говорила Геля? «Сколько людей живут со мной в одно время. И я их никогда не узнаю. Всегда и всюду границы, границы… Границы времени, границы пространства, границы государств. Границы наших сил. Только наши надежды не имеют границ».
«А я теперь часто думаю про фашизм. » («Варшавская мелодия» Л.Зорина, МДТ, реж. Лев Додин)
Сценография постановки МДТ тоже символичная, но не столько прямолинейная, на первый взгляд скорее условно-декоративная: пюпитры с нотами и штанкеты, то выстроенные в нотный стан, то, приходя в движение, напоминающие меха аккордеона. При этом спектакль Додина тоже, естественно, «антисоветский», чем выделяется на фоне прочих обращений к аналогичному материалу, подаваемому по большей части в ностальгическом ключе, но не выделяется из ряда других спектаклей самого Додина. Однако конфликт пьесы Додин понимает совершенно иначе, чем было принято до недавнего времени. Драматизм ситуации в его спектакле заключается не в столкновении чувств молодых героев и бесчувственной системы. Он рождается из столкновения самих героев как представителей разных цивилизаций. Слишком разных, чтобы с самого начала было ясно: роман эмоционально раскованной польской девушки со скудоумным, хотя и вполне искренним в своих симпатиях русским, заведомо обречен. Это не противостояние любви и системы, это противостояние двух систем: Европы и азиатчины, цивилизации и варварства, христианской веры и языческо-православно-атеистического суеверия.
Геля. Я из братской Польши.
Виктор. Вот это похоже. Я так и подумал, что вы не наша. То есть я хотел сказать – не советская. То есть я другое хотел сказать.
Геля. Я понимаю, что вы хотите сказать.
Звонки. Антракт оканчивается.
Виктор. А что вы делаете у нас?
Геля. Я у вас учусь.
Виктор. В каком это смысле?
Геля. В консерватории, если вы ничего не имеете против. И моя подруга тоже в ней учится. Но она – ваша. То есть я хотела сказать – советская. То есть я хочу сказать – мы живем в одном общежитии.
Виктор. Значит, Геля – это Гелена. По-русски вы просто Лена.
Геля. Значит, вы – Виктор. По-русски вы просто победитель. Я – просто Лена, а вы – просто победитель. И все-таки не стоит переводить. Мне нравится мое имя.
Доброго времени суток, уважаемые друзья и посетители сайта Отзовик! Сегодня мой отзыв о великолепном, пронзительном спектакле «Варшавская мелодия», поставленный по повести Леонида Зорина. Первый раз спектакль увидел свет ещё в 1969 году в Государственном академическом театре имени Вахтангова. Тогда главные и единственные роли в спектакле исполнили Михаил Ульянов и Юлия Борисова. Очень долгое время именно это исполнение истории считалось эталонным.
Но поговорить я сегодня хотела не об этом исполнении истории, а о том, которое состоялось ровно десять лет назад. Премьера спектакля «Варшавская мелодия» в постановке Сергея Голомазова состоялась в театре на Малой Бронной в Москве 28 ноября 2009 года. Этот спектакль всегда исторически исполнялся только двумя актёрами и на этот раз ими стали Даниил Страхов и Юлия Пересильд. Казалось бы очень сложно рассказывать историю, продолжительностью два с половиной часа только вдвоём, но как оказалось, чтобы показать любовь больше людей и не нужно. Это великая история любви и поэтому она вечна и остаётся актуальной до сих пор! Хотя, никакого «железного занавеса» нет уже много лет, но как мне кажется, этот спектакль он не столько о внешних преградах, сколько о внутреннем страхе и человеческом бессилии. Иногда одной любви мало, чтобы быть вместе!
Спектакль я смотрела в записи для телеканала «Культура», который есть в открытом доступе на YouTube, жаль только, что запись эта только 2010 года, а мне бы очень хотелось увидеть, как эти великолепные актёры рассказывают эту историю сейчас десять лет спустя. Наверное, это что-то невероятное, если зрители ходят на один и тот же спектакль по несколько раз.
Спектакль состоит из двух частей. В первой части, влюблённые ещё очень молоды, полны надежд на будущее (да и актёры 10 лет назад, когда начинали играть спектакль были очень молоды, Юлия была совсем юная девушка, а Даниилу было 33 года (но тут тоже смело можно отнимать лет десять возраста). Между актёрами есть настолько потрясающая слаженность, они просто чувствуют друг с друга с полуслова с полувзгляда, то-ли это было наработано ими с годами работы на одной сцене, то-ли просто актёры настолько совместимы по духовному наполнению и темпераменту, что выглядят просто единым целым. Но не в каком-то личном плане, за пределами этого спектакля Даниил и Юлия просто очень хорошие друзья с видимо огромным уровнем доверия друг к другу. И поверьте, зрители это чувствуют, когда они оба на сцене! Если между актёрами нет слаженности и доверия хорошего спектакля, особенно в такой истории не получится никогда! Актёры и сами иногда чуть-чуть импровизируют, играя спектакль уже десять лет подряд и каждый раз собирая аншлаги, они до сих пор умудряются вкладывать в свою историю что-то новое.
Спектакль абсолютно лишён пошлости или каких-то слишком откровенных моментов, хотя это история мужчины и женщины, которые любят друг друга, но всё откровенное только подразумевается. В этом спектакле мы видим именно любовь в самом красивом и настоящем смысле этого слова, а не то что сейчас стало принято выдавать за любовь в современных картинах. Самые откровенные эпизоды всего спектакля связаны, как это ни странно, не с раздеванием, а с «одеваниями» главных героев. Например, трогательный эпизод с обуванием Виктором купленных им в подарок Геле дорогих туфель. И то, как Геля уже во второй части истории судорожно застегивала пальто на Викторе, стремясь как можно быстрее убежать от своих чувств и в то же время умоляя его остаться ещё хоть на миг! Актёры передают нам всю глубину своего чувства только лишь через нежные, лёгкие прикосновения (и Даниил и Юлия оба в этом мастера), ведь любовь, это тогда любовь, когда хочется не только страсти, но и в первую очередь просто прикоснуться к любимому человеку: провести ладонью по его лицу, положить голову на плечо, погладить руку, и долго, тихо и нежно смотреть на уснувшего любимого. и пусть это Новый год, они никуда не успели, а он уснул, потому что всю ночь разгружал вагоны, чтобы купить любимой подарок на Новый год.! Чувства главных героев так естественны, так нежны, что нужно быть очень чёрствым человеком, чтобы не проронить слезу.
Хотя не смотря на общую драму произведения есть в нем и моменты юмора, которые могут заставить улыбнуться, по крайней мере в первой части истории. Непосредственное поведение Гели, её смешное коверкание окончаний таких сложных для неё русских слов, а Виктор всё время пытался нежно так её поправлять.
Не могу не восхититься и голосом Юлии Пересильд. В этом спектакле она поёт сама, причём два раза. Песня на польском языке в первый раз звучит без сопровождения в студенческом общежитии, девочка с косичками в простеньком платье с воротничком поёт стоя на стуле. Второй раз эта песня прозвучит через десять лет уже в сопровождении оркестра, когда герои увидятся в Варшаве. Удивительное перевоплощение главной героини, она действительно кажется старше, ярче, раскованее, чем была когда-то и в то же время думаешь, что это всё только маска, за которой она пытается спрятать свою боль и то, как она несчастна.
Всю первую часть спектакля мы видим Виктора в военной форме, что и понятно, где и на какие деньги ему купить гражданскую одежду, когда ему даже не на что сводить любимую девушку в ресторан. По пьесе он учится на винодела в институте «Омара Хайяма». Экзотическая профессия для послевоенной Москвы ничего не скажешь)). Не поленилась посмотреть в вездесущую Википедию, такого института разумеется не нашла, как и даже приблизительного места, где мог учиться Виктор. Но это и не важно собственно говоря)). Забавно и то, как Виктор пытался объяснить любимой все особенности выдержки вин, в чем заключается их дороговизна, ценность. А Геля так быстро, залпом выпивает этот стакан вина, что у неё весь «букет вкуса» раскрыться не успел)). Вообщем, здесь самое главное это необычные профессии героев, о которых они могут друг другу говорить.
Спустя ещё десять лет герои встречаются снова. Прошли годы, всё поменялось, оба в очередной раз меняют свой облик. Геля уже не раненая любовью женщина, а королева сцены и любимица публики с другими повадками, другим смехом, судорожно бегает по своей гримерке, параллельно занимается своим макияжем, вообщем делает всё, чтобы только не встретиться глазами С НИМ. Он выглядит немного нелепо в этом пиджаке, широких брюках и со странным портфелем, нелепо и как-то растерянно, виновато. И все ещё хочет увидеть ту которая много лет назад украла его сердце. Оба узнают друг о друге самое важное. Его жена ушла от него к другому, её муж тоже исчез, не выдержав её «атмосферных колебаний», да и железного занавеса больше нет. И вот казалось бы настал тот момент, когда главным героям уже нечего не мешает быть вместе, хоть и спустя столько лет. А уже не за чем.
Финал по сути остаётся открытым, у Леонида Зорина повесть подразумевает трагический финал несостоявшейся любви, а вот в спектакле в исполнении Даниила и Юлии всё не так однозначно. Да, они оба отравлены разочарованием, что их жизнь прошла мимо и несчастно, но мне хочется верить, что возможно последние, пусть уже зрелые годы они всё-таки получат хоть крупицу счастья. А потом занавес открывается снова и мы видим Гелю и Виктора такими же молодыми, какими они были в первой части истории. Спасибо режиссёру спектакля, что он подарил зрителям таким финалом хоть крупицу надежды, что счастье героев ещё возможно. что мы ещё в силах что-то изменить, исправить в своей жизни, ведь ничего мы в ней не делаем так хорошо, как пытаемся.
После этого спектакля я ещё больше полюбила театр, и стараюсь смотреть всё, что только возможно в открытом доступе из классики и современных произведений. Не все современные постановки мне близки, но этот спектакль будет вечен и ещё через десять лет.
Спасибо за внимание к моему «краткому» отзыву, особенно если вы дочитали его до конца!))
Мелодия несвободы. «Варшавская мелодия» на Малой Бронной
Хотела начать свою колонку с оценки последних событий, происходящих в Москве, поражающих масштабом беззакония властей. Но остановилась: все следящие за московскими событиями знают о них из различных новостных каналов, не буду отнимать у них хлеб.
Моя сегодняшняя тема позволяет коснуться типологии того, что происходит сегодня. «Мелодия несвободы» назвала я свою колонку. Эта мелодия звучит в, казалось бы, лирической пьесе, пьесе о любви, написанной пятьдесят лет назад.
Leonid_Zorin.jpg
Спектакль по пьесе «Варшавская мелодия», увиденный мною на канале КУЛЬТУРА, мне понравился. Даже очень. Автор пьесы – ныне 94-летний Леонид Генрихович Зорин, которого однажды я назвала «несчастливым счастливым драматургом».
Пьесу «Варшавская мелодия» он написал в 1967-м, и поначалу цензура ее не пропустила.
В 1947 в Советском Союзе вышел указ, запрещающий браки с иностранцами. Посему русский паренек Виктор и польская паненка Гелена-Геля, любящие друг друга, не могут пожениться, что в сущности разрушает их судьбы.
Теперь вопрос: был такой указ? Был. Почему же автор, по мнению цензоров, не может о нем сказать в своем произведении? Да, некрасиво как-то, лучше об этом забыть, и вообще следует поменьше на эту скользкую тему говорить.
В ютюбе можно посмотреть заснятый в 1969-м спектакль театра Вахтангова в постановке Рубена Симонова, где Гелю играет Юлия Борисова, а Виктора – Михаил Ульянов.
Borisova_Ulyanov.jpg
Юлия Борисова и Михаил Ульянов
И вот спектакль Театра на Малой Бронной, постановка Сергея Голомазова 2010 года, два артиста на сцене – Юлия Пересильд и Даниил Страхов. На Юлию уже редко кто не обратил внимание – яркая, зажигательная, талантливая.
Даниил Страхов известен мне меньше, хотя, судя по Википедии, он снимался в нескольких прозвучавших лентах. Солирует здесь – как и в случае с вахтанговским спектаклем – безусловно ОНА.
В отличие от Ульянова, Даниил Страхов молод (на момент выпуска спектакля ему 34 года), а образ он создает еще более юного паренька, студента-первокурсника, закончившего воевать в свои двадцать с небольшим на полях Великой Отечественной и с восторгом кинувшегося в ученье.
Yuliya_Pereseld_i_Daniil_Strahov.jpg
Юлия Пересильд и Даниил Страхов
Всю первую часть спектакля Виктор в военной форме, что и понятно: где и на какие деньги можно было ее купить, штатскую одежду? По пьесе он учится на винодела в институте «Омара Хайяма». Экзотическая профессия не только для послевоенной Москвы.
Посмотрела во всезнающую ВИКИПЕДИЮ, такого института, естественно, не нашла, не нашла даже приблизительно места, где мог бы учиться Виктор винодельческому искусству. Институт технологий и управления, с кафедрой виноделия, начал работать с 1953 года, Московский Пищевой – занимался в ту пору исключительно хлебо-булочными и кондитерскими изделиями. Но это не столь важно, как не важно и то, что Московская консерватория, где учится Геля, даже на кафедре камерного пения не занималась эстрадой.
Главное, что у героев необычные профессии и Виктор может с воодушевлением рассказывать о стихах Омара Хайяма и о букете и выдержке марочных вин (сегодня этим на ютюбе занимается блистательный Леонид Парфенов!), а Геля петь на польском песню про «коханого». Хорошо петь. В первый раз эта песня звучит без сопровождения в студенческом общежитии, девочка с косичками в простеньком платье с воротничком поет стоя на стуле.
Еще один эмоциональный всплеск – встреча героев в Варшаве.
Виктор приехал в служебную командировку, он кандидат наук, занят технологией изготовления вина, но первый его звонок – Геле, ставшей известной певицей. Он женат, она замужем – и при этом их любовь не ушла.
Scena_iz_spektaklya.jpg
Сцена из спектакля
Геля признается, что ездит в родной Краков, на могилу королевы Ядвиги, у которой поляки просят разных милостей; Геля просит: «Верни мне его!» Сцена кончается почти истерикой, Юлия Пересильд играет полубезумную женщину, чье чувство не нашло удовлетворения.
Вообще музыка в этом спектакле «играет». Герои знакомятся в консерватории, на концерте Шопена (кстати, Юлия произносит «ШОпен», в точном соответствии с польским произношением. Вообще ее «польский акцент» отличается от акцента Борисовой, как кажется, в сторону большей «аутентичности»).
Московская мелодия в нем тоже есть. Она создается падающим снегом, стеной общежития, на которой висят музыкальные инструменты, красками и звуками киноэкрана, с идущей на нем «Серенадой Солнечной долины».
И все же основная московская мелодия обозначена мною в заглавии – это «мелодия несвободы», ибо не античный Рок, не природные или исторические катаклизмы обездолили героев. Их обездолило бездушие власти, переступавшей в своих «политических решениях» через судьбы живых людей.
Спустя много лет Виктор, солидный доктор наук, приходит в гримуборную знаменитой польской певицы, приехавшей на гастроли в Москву. Прошли годы, все поменялось, умер Юлек, когдатошний кумир Варшавы.
Для нее сегодняшней так важно отдохнуть в антракте, у нее нет времени на разговоры. Она общается с Виктором, гримируясь и «наводя красоту». Оба узнают друг о друге самое важное. Его жена ушла к другому, она уже тоже одна, ее мужья надолго не задерживались. А еще кто-то из них двоих произносит: «Представь себе, молодые люди теперь даже женятся на иностранках».
Виктор – Даниил Страхов – уходит в зрительный зал, чтобы продолжить слушать концерт.
И на звуках Первого концерта Шопена занавес закрывается. Конец спектакля.
Пьеса написана в 1967 году, через год «братская Чехословакия» будет оккупирована советскими войсками. Поляки со страхом и ужасом будут следить за событиями у соседей. Сложное время, чреватое несвободой. А какое время – такие и песни. И как же долго приходится ждать других мелодий! Неужели не дождемся? Не может этого быть!