собибор реальная история побега
Побег из Собибора
Побегов из нацистских концлагерей было мало, групповых – еще меньше, восстаний – можно пересчитать по пальцам. В истории Второй мировой войны успешное восстание в лагере смерти было только одно.
Чем «лагерь смерти» отличается от концентрационного лагеря
Сразу после прихода к власти гитлеровцы начали создавать концентрационные лагеря, куда отправляли на «перевоспитание» противников режима. В 1938 году в СС решили, что руки десятков тысяч заключенных можно и должно использовать на благо государства. Лагеря стали исправительно-трудовыми.
Узники работали на строительных объектах Берлина и Нюрнберга, на военных предприятиях, каменоломнях, на шахтах. Средний срок жизни в концлагере составлял 9 месяцев. Кто-то мог прожить и дольше, а кто-то всего несколько недель.
В 1942 году началось создание спецлагерей (Sonderlager), предназначенных исключительно для уничтожения. Прибывшим объявлялось, что они прибыли в транзитный лагерь, из которого далее проследуют в трудовой. Всех раздевали и отправляли на «дезинфекцию» в душевые. Однако вместо водяных струй из распылителей вырывались клубы смертельного газа. Через 20 минут все было кончено.
«Душевые» открывали, трупы вытаскивали, специальными щипцами каждому открывали рот – искали золотые коронки, если находили – вырывали. Тела вывозили для уничтожения, «душевые» мыли и готовили к принятию новой партии обреченных.
Если в концентрационном лагере заключенный мог прожить от нескольких недель до нескольких месяцев, то в спецлагере через три часа от эшелона в несколько тысяч человек в живых не оставалось никого. Таких «фабрик смерти» было создано всего четыре: Треблинка, Хелмно, Белжец и Собибор.
Этот лагерь располагался на юго-востоке Польши и представлял собой участок в лесу 600х400м, окруженный 3 рядами колючей проволоки, между которыми ходили двойные патрули. Вокруг лагеря – минные поля и вышки с пулеметами. Хотя Собибор и был лагерем уничтожения, не всем, прибывающим в него была только одна дорога – в газовую камеру. В лагере имелся контингент заключенных.
Эсесовцы не собирались лично таскать трупы из газовых камер и заниматься их «утилизацией». Брезговали лично осматривать рты мертвецов и не собирались заниматься уборкой «душевых» после каждой «акции». Все эти работы выполняла зондеркоманда, набираемая из прибывших на уничтожение, состав которой периодически обновлялся.
Всего в лагере находилось около 500 заключенных. Никто из них не питал иллюзий о своей судьбе – рано или поздно они все отправятся в газовую камеру. Все мечтали о побеге. Горючей смеси не хватало только детонатора. В сентябре 1943 года в лагере впервые появилась группа советских военнопленных.
Их было всего 9 человек, но это были советские люди, фронтовики, многие из них были в плену не один год. Они прошли огонь и воду, держались отдельной группой и ходили строем. Узнав, что один из охранников побывал под советской бомбежкой и был ранен, каждый раз, проходя мимо него, они запевали песню сталинских соколов «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Главным в группе был лейтенант Александр Печерский.
Простой советский человек
Биография этого человека вызывает изумление. Ни до, ни после в ней нет ничего героического. 1909 года рождения, среднее образование, работал на каких-то хозяйственных должностях, руководил художественной самодеятельностью.
Он и офицером-то был условным: призванный в 1941 году он как грамотный получил звание интенданта II ранга (лейтенант) и служил в артполку делопроизводителем – отвечал за ведение и хранение документации. Какой уж тут военный опыт! Но видимо было в нем нечто, позволившее совершить подвиг, повторить который не смог никто.
Когда по прибытию в Собибор предложили выйти имеющим рабочие специальности, Печерский сделал шаг вперед. Вслед за ним вышли все его товарищи. Их отделили от остальных и отвели в отдельный барак. Вечером Печерский узнал, что из 2.000 человек, прибывших в эшелоне, в живых остались только он и его команда.
Через несколько дней к Печерскому подошел человек и отвел его в сторону. «Мы знаем, вы, советские, думаете о побеге. Не отвечайте, все о нем думают. Бежать из лагеря невозможно. Но если даже ваша попытка удастся, многие из оставшихся здесь будут убиты. Подумайте об этом». Печерский колебался: говоривший вполне мог быть провокатором. Но потом решил, что в лагере смерти ему терять нечего и ответил: «Значит надо готовить не побег, а восстание, чтобы уйти могли все».
В ночных беседах сумасшедшая идея начала обретать очертания: «Смотрите, лагерь охраняют около 130 человек. Но только 20 из них являются немецкими эсэсовцами, а охрану по периметру несут вахманы – бывшие советские военнопленные, согласившиеся на сотрудничество с гитлеровцами.
Без офицеров привыкшие к беспрекословному подчинению вахманы не сумеют организовать достойный отпор восстанию. Надо только уничтожить руководство лагеря. Одновременно под разными предлогами заманиваем эсэсовцев в различные уединенные места и поодиночке всех убиваем.
Затем лагерь строится и идет к центральным воротам как будто на работы. По дороге нападаем на оружейный склад. Если получится его захватить – вступаем в бой. Если нет – пойдем напролом. Вокруг лагеря минные поля, но скорее всего в районе офицерского дома мин нет, поэтому прорываться будем здесь. Все надо сделать быстро, на все у нас полчаса, от силы час».
О подготовке восстания знали 60 человек, в суть плана были посвящены менее 10. Остальные заготовляли ножи, топоры чтобы убивать эсэсовцев, точили лопаты чтобы рубить проволоку и ждали сигнала.
14 октября 1943 года
Утром один из заключенных сообщил Печерскому: комендант лагеря и один из его заместителей уехали в отпуск. Выслушав, Александр ответил: «Передай всем: сегодня в 4 часа». Одного эсэсовца к 4 часам пригласили в сапожную мастерскую на примерку сапог, другого в портняжную – примерять пошитый для него китель, для третьего в столярной мастерской изготовляли шкафы, его пригласили прийти за ними тоже в 4.
Двух эсэсовцев пригласили на склад, где хранились вещи, изъятые у отправленных в газовую камеру: «Есть кожаное пальто, прямо на Вас!», одного пригласили к 4, другого к 4:30.
Одна за другой прибегали связные и сообщали: «на вещевом складе убиты четверо», «в сапожной мастерской – двое», «в столярной – один», «телефонные провода перерезаны». Эсэсовцев резали ножами, душили, рубили топорами. Из 17 немецких офицеров, находившихся в лагере, 12 были убиты.
В руках восставших оказались 11 пистолетов и 6 винтовок. В половине пятого Печерский дал команду строить людей и выводить их к главным воротам. В центре лагеря начали собираться люди. Большинство ничего не знали, но что-то тревожное носилось в воздухе, многие плакали, прощались.
Раздался выстрел. Это один из вахманов нашел труп убитого эсэсовца и поднял тревогу. Один из организаторов восстания крикнул: «Эсэсовцы перебиты! Сейчас или никогда!» Назначенная группа бросилась к оружейному складу. С пулеметных вышек открыли огонь, не давая возможности прорваться к оружию. Часть людей бросились к центральным воротам, часть побежала к участку ограждения за офицерским домом.
Люди смяли часовых, заготовленными ножами резали вахманов, душили их голыми руками, бежали к колючей проволоке и рубили ее топорами и заточенными лопатами.
Заключенные прорвали ограждение в нескольких местах и бросились через минное поле к лесу. Раздались взрывы. Но погибшие своей смертью расчищали дорогу бегущим следом. Из 550 заключенных более 300 вырвались на свободу.
В течение двух следующих недель гитлеровцы искали беглецов. Многие были пойманы и расстреляны. Многие пропали бесследно. Но 53 участника восстания в Собиборе дожили до конца войны. Среди них был и Александр Печерский. Он воевал, был ранен, комиссован. Последние годы жизни прожил в Ростове-на-Дону и умер в 1990 году.
В советское время А. Печерский никак не был отмечен за свой подвиг, хотя на Западе ему ставили памятники, в его честь называли улицы, о нем снимали фильмы. Факт единственного успешного восстания в лагере смерти не попал на страницы учебника истории.
Только в 2013 году прервался заговор молчания. Имя героя получила одна из улиц в его родном Ростове-на Дону, а президент России подписал указ о награждении Печерского орденом Мужества (посмертно).
Как заключенные сбежали из Собибора
Стамеска, рубанок, топор, труп немца под койкой и сорочка, которая приносит счастье: Arzamas публикует отрывок из мемуаров Александра Печерского. Полный текст воспоминаний можно прочитать в книге «Собибор. Возвращение подвига Александра Печерского», вышедшей в 2018 году в издательстве «Эксмо»
Александр Печерский попал в плен в октябре 1941 года под Вязьмой. Побывав в нескольких лагерях для военнопленных, 22 сентября он прибыл в Собибор. К этому моменту в лагере уже действовала подпольная группа во главе с Леоном Фельдхендлером. Ее участники хорошо знали внутрилагерные порядки, но ни у кого из них не было боевых навыков. Появление Печерского и других военных эту ситуацию изменило. Вскоре Александр составил план восстания. 14 октября под предлогом примерки обуви и одежды, оставшейся от погибших узников, заключенные заманили эсэсовцев в мастерские и зарубили топорами (всего во время восстания погибло двенадцать эсэсовцев и как минимум двое охранников). После этого случился побег, в котором участвовали около 320 из 550 заключенных.
Александр Печерский. 1944 год Фонд Александра Печерского
Оказавшись вместе с несколькими солагерниками на территории оккупированной немцами Белоруссии, Печерский вступил в партизанский отряд, потом попал в фильтрационный лагерь НКВД, а затем в штурмовой батальон. В августе 1944 года он был тяжело ранен и несколько месяцев провел в госпиталях. После войны жил в Ростове-на-Дону и умер в 1990 году, в возрасте 80 лет.
В сборник «Собибор. Возвращение подвига Александра Печерского» вошло одноименное исследование главы Фонда Александра Печерского Ильи Васильева и публициста Николая Сванидзе и воспоминания Печерского «Тайна Собибуровского лагеря». Arzamas публикует фрагмент, описывающий непосредственно день восстания.
14 октября 1943 года
В десять часов утра меня вызвал в столярную Янек. Там был и Шлейма. Он сообщил мне:
— Сегодня в три часа дня пойдешь в портняжную мастерскую. Захватишь с собой стамеску, рубанок и топор. Помни: если промахнешься и немец поднимет крик, мы погибли.
— Тебе поручаю самое сложное задание, потому что тебя я знаю давно. С тобой пойдут еще двое. Возьмите два топора. За вами зайдет Бжецкий Так Печерский называет капо (т. е. лагерного полицейского из числа заключенных) Шимона Позицкого. Он вступил в подпольный комитет и был убит во время восстания. и отведет в лагерь № 2.
— Не беспокойся, Саша. Можешь положиться на меня.
Остатки лагерных строений в Собиборе. 1944 год Фонд Александра Печерского
К несчастью, Берг все время стоял лицом к Шубаеву. Тогда Юзеф повернул немца лицом к двери под предлогом, что так лучше делать примерку. Шубаев схватил мгновенно топор и со всего размаху хватил Берга обухом по голове. Из нее брызнула кровь. Фашист вскрикнул и зашатался. Лошадь, услышав крик хозяина, шарахнулась от мастерской. Если бы она побежала по лагерю, то это могло сорвать все наши планы. К счастью, один из лагерников По одной из версий, это был ний Лейбл Дрешер. Он погиб во время восстания. успел схватить лошадь под уздцы.
Вторым ударом Шубаева Берг был добит. Труп его бросили под койку в мастерской и закидали вещами. Залитый кровью пол быстро засыпали приготовленным заранее песком.
— Спасибо, дружище… Ну, теперь начало положено и никто уже не отступится… Беги назад!
Шубаев вышел. Внезапно поднялся смертельно побледневший голландец и попытался выйти следом за Шубаевым.
— Назад. Подождешь. Товарищи, вам понятно, что происходит? — обратился я ко всем находившимся в бараке. — Смотрите же за этим, не выпускайте его.
Все это утро я сильно волновался, хотя всячески старался скрыть это. Но как только я узнал, что немцев уничтожают и план выполняется, я сразу успокоился.
Ровно в четыре часа начальник «фабрики смерти», лагеря № 3, Гетдингер явился в сапожную мастерскую и спросил, готовы ли его сапоги.
И когда он стал примерять, Аркадий Вайспапир Аркадий Вайспапир вместе с Йегудой Лернером убили начальника лагерной охраны унтерштурмфюрера СС Зигфрида Грейтшуса (; Печерский ниже называет его Грейшутом и приписывает его убийство Мазуркевичу) и охранника Клятта. По свидетельству Лернера и Вайспапира, это происходило не в обувной, а в портняжной мастерской. После войны Вайспапир жил на Украине, Лернер — в Израиле. Интервью последнего легло в основу документального фильма Клода Ланзманна «Собибор, 14 октября 1943 года, 16 часов». одним взмахом топора зарубил его.
В десять минут пятого в портняжную мастерскую вошел обершарфюрер Грейшут. Он был убит тут же Сеней.
В четыре часа двадцать минут ко мне прибежал из лагеря № 2 Цыбульский и сказал, волнуясь:
— Четырех уничтожили. Связь перерезали, два пистолета оставили там надежным людям.
Позднее, уже после побега, я узнал, как Цыбульский со своей группой уничтожил во втором лагере четырех фашистов.
Когда они пришли во второй лагерь, то Борис их повел в барак, где сортировались вещи убитых людей. Найдя среди вещей хорошее новое кожаное пальто, Борис пошел к одному из фашистов, унтершарфюреру Вольфу, сказал, что имеется хорошее пальто, пока никто его не взял, пусть он пойдет и заберет.
Обувь заключенных концлагерей Белжец, Собибор и Треблинка. 1944 год © Everett Collection Inc / Diomedia
— Я не знаю, как дальше нары делать. Войдите в мастерскую, а то все стоят без работы.
Гаульштих направился в барак. За ним пошел капо Шмидт. Но Бжецкий взял его за руку и удержал:
— Если хочешь жить, не ходи, не мешай!
Шмидт с ужасом посмотрел на Бжецкого.
Гаульштих был убит Шлеймой. Покончив с ним, Шлейма пришел ко мне и сообщил:
— Хорошо. Но как нам быть с Францем? — спросил я. — Он так и не явился.
— Черт с ним! Не мы, так другие его уничтожат. Уже мы отправили на тот свет десять офицеров. Бежим, Саша, пора, пора, уже без двадцати минут пять.
Минуты через две прибежала ко мне взволнованная Люка.
— Что случилось? — спросила она, задыхаясь.
— Через десять минут все бегут из лагеря. Оденься поскорее во все мужское: в юбке бежать через лес будет неудобно.
— Саша, неужели ты решился?
— Люка, поздно уже говорить об этом. Мы убили почти всех немцев.
— Саша, я боюсь. Не за себя боюсь — за других, за тебя… Что они сделают, если поймают?
Похороны убитых во время восстания эсэсовцев. Хелм, 1943 год Фонд Александра Печерского
Она начала плакать.
Посмотрев на нее строго, я сказал:
— Время не ждет. Иди скорее оденься. Как только услышишь свисток к построению, не отставай.
Люка убежала. Минут через пять она была уже возле меня, одетая в мужское, и протянула мне сорочку.
— Да на мне уже есть.
— Нет, эту надень! Я знаю, она принесет тебе счастье, Саша. Это сорочка отца. Он счастливый: всегда ему удавалось спастись…
— Люка, я не верю в это. Да и нет времени.
— Надень! Пока ты не наденешь, я не уйду. В сорочке тебе, а значит, и всем нам, будет удача.
Пришлось мне быстро надеть сорочку. Радостная, она вышла из барака, крикнув:
— Я сейчас приведу маму.
Раздался свисток к построению. Все выбежали из бараков, спешили, рвались вперед к воротам.
Во двор вошел начальник караула — немец с Поволжья Вероятно, его фамилия была Шройбер. — и стал ругаться:
— Стройтесь, ведь вы слышали свисток? Шнель, русь!
— Товарищи! К воротам!
План лагеря Собибор и восстания заключенных, составленный Александром Печерским. 1944 год Государственный архив Российской Федерации
Все ринулись вперед. Сначала побежали к оружейному складу. Оставшиеся в живых два немецких офицера попытались преградить дорогу толпе, открыв огонь из автоматов, но поднять общую тревогу они не успели. Народ хлынул в сторону, вдоль лагеря № 1. Некоторые стали перерезать проволоку возле офицерского домика. Остальные кинулись к центральным воротам. Смяв часового, побежали в лес, отстреливаясь на ходу из захваченных у убитых немцев пистолетов и винтовок.
Группа, бежавшая из второго лагеря, во главе с Борисом, бросилась влево от центральных ворот. Я видел, как некоторые из них начали прорывать колючую проволоку. Им пришлось преодолевать заминированное поле, и здесь многие погибли. Остальные бежали к центральным воротам, сняв часового.
Подлинная история восстания в нацистском лагере смерти в фильме Константина Хабенского «Собибор»
В российский прокат вышел фильм режиссера и актера Константина Хабенского «Собибор» о восстании в нацистском лагере смерти. Реальные события, подвиг лейтенанта Александра Печерского — единственное восстание узников, которое закончилось победой, казалось бы, обреченных людей.
Чтобы помнили. Потому что сам герой — лейтенант Красной Армии Александр Печерский — всегда говорил об этом своей дочери. Помнили и сделали все, чтобы не повторилось, и никто бы не смог переписывать историю и лгать миру. И те, кто прошел сквозь весь ужас нацистской системы и выжил, очень хорошо знают, что такое остаться человеком. Александр Печерский сумел. И те, кто пошел с ним на прорыв, тоже сумели.
Во всех кинотеатрах страны! В залах тишина, словно у всех сразу перехватило дыхание. На выходе не сдержать слез.
«Надо его смотреть всем, чтобы такого больше никогда не повторилось. Всем!» — говорит зрительница.
Большая страна смотрит большую премьеру. Фильм «Собибор» — подлинная история единственного успешного восстания в лагере смерти.
«Если сейчас потрогать мой пульс, мне кажется, зашкаливает», «Я как будто пережила это все на себе, такие моменты», — говорят зрители со слезами на глазах.
«Можно сказать, что есть какая-то генетическая память; что пережили наши люди, и это коснулось каждой семьи», — отмечает девушка.
От Москвы до Владивостока этот фильм ждали. Премьера сначала в Варшаве — именно в Польше нацисты организовали лагерь «Собибор». Затем премьера в Ростове, именно в этом городе родился и вырос Александр Печерский — лейтенант Красной Армии, который спас узников «Собибора».
Рука в руке. Константин Хабенский после показа успокаивает, пожалуй, главного зрителя. Элеонора Гриневич — дочь Александра Печерского — эту память об отце филигранно хранила. Каждую записку, каждое фото, обрывки слов размытые чернила, выцветшие чертежи.
«Он ездил, он выступал. Ему хотелось, чтобы люди знали о том, что такое фашизм», — рассказывает Элеонора Гриневич.
Страшный узор фашизма в картине «Собибор» сплетен из звуков — крики в камере пыток, торопливые шаги нацистов, тяжелое дыхание и стук сердец. Сплетен из кадров — газовая камера, женщин согнали словно овец.
Сельма Вейенберг — героиня Марии Кожевниковой. Реальная узница концлагеря. Ей удалось бежать. После войны уехала в Америку и написала книгу: «Женщина, которая пережила «Собибор».
«Там такой был спектр ощущений и чувств, который они переживали, и когда я думала, как это играть, как это возможно вообще — даже читать это страшно», — признается актриса Мария Кожевникова.
Хабенский сделал, кажется, невозможное: он и актер, и впервые для себя — режиссер. Как режиссер и как актер он замерзал на съемках. Фильм снимали в Литве осенью, тонкая лагерная одежда не спасала. Как режиссер и как актер он обсуждал каждую реплику, каждую сцену, потому что прекрасно знал, для кого снимает.
«Этот фильм для аудитории, которая умеет чувствовать, это очень важно, и которая не боится своих эмоций и их проявления», — говорит режиссер фильма «Собибор», народный артист РФ Константин Хабенский.
Сохранить это во все времена значило остаться человеком. В концлагере это порой сложнее пыток. Главный герой Александр Печерский человеком остаться сумел.
Вещи лейтенанта Красной Армии родные передали Фонду Александра Печерского. Чертежи помогли построить лагерь для съемок, записки — воссоздать образы в фильме, в том числе и самого героя. Внучка Печерского называет деда аристократом духа. Он говорил: из лагеря бежали не для того, чтобы выжить, а чтобы умереть достойно.
«Дедушка тогда сказал, что если бежать, то нужно бежать всему лагерю, иначе это обречено на провал, потому что, во-первых, поймают, во-вторых, в назидание расстреляют очень многих людей, как уже бывало», — говорит Наталия Ладыченко.
Александр Печерский ушел 30 лет назад. Уже будучи пожилым человеком, этот сильный и решительный мужчина, будет буквально бояться детского плача — напоминания о пытках. Будет плакать сам, безуспешно пытаясь рассказать о жизни внутри лагеря. Как хорошо, что он все записывал и создатели картины «Собибор» смогли сделать это за него.
Восстание в лагере «Собибор»: воспоминания организатора Александра Печерского
3 мая в российских кинотеатрах начался показ фильма Константина Хабенского «Собибор», повествующего о восстании, случившемся в октябре 1943 года в одноименном немецком концлагере на территории Польши. Как отметил сам Хабенский, за основу фильма авторы ленты взяли сам «массовый побег, бунт» как исторический факт, «далее это все скорее наш художественный вымысел, наши размышления — надеюсь, честные». Перед тем как россияне отправятся в кинозалы, Znak.com решил их познакомить с оригинальной историей восстания в Собиборе. Благо, она была опубликована малым тиражом (5 тыс. экземпляров) еще в 1945 году в Ростове-на-Дону в изложении организатора этого бунта — интенданта 2-го ранга Александра Печерского.
Мемуары Печерского — это карманная книжечка, всего 64 страницы текста на грубой бумаге. Есть она далеко не во всех библиотеках. Называется «Восстание в Собибуровском лагере».
Начинаются воспоминания советского интенданта с момента отправки 2 тыс. советских женщин, детей и мужчин из СС-арбейтслагеря (трудового лагеря), располагавшегося в Минске на улице Широкой, в Германию на работы. По крайней мере, так им объяснили происходящее, построив в сентябре 1943 года во дворе этого самого СС-арбейтслагеря. «Через час вас отвезут на станцию. Вас ждет великая милость фюрера: вы отправляетесь на работу в Германию», — цитирует Печерский в своих воспоминаниях речь лагерного коменданта Вакса, которую он произносил «охрипшим от попоек голосом». Каким образом сам Печерский попал в число узников минского лагеря, он не объясняет.
До «Собибора»
Сейчас уже известно, что родился будущий офицер РККА 22 февраля 1909 года в Кременчуге в семье адвоката, еврея по национальности — Арона Печерского. В 1915 году семья перебралась в Ростов-на-Дону. Там Печерский-младший закончил университет и руководил музыкальным кружком. С воинским делом мужчина никак не был связан. В армию его призвали в первый день Великой Отечественной войны — 22 июня 1941 года. В сентябре того же года Печерскому присвоили звание техника-интенданта 2 ранга (соответствует лейтенанту). Он служил делопроизводителем 596-го корпусного артиллерийского полка 19-й армии. В самом начале битвы за Москву получил ранение и попал в плен в районе Вязьмы.
В плену около девяти месяцев болел тифом, но тщательно скрывал это от охраны и только потому не был расстрелян. В мае 1942 года, как только поправился, еще вместе с четырьмя заключенными пытался бежать. Попытка закончилась провалом. Через штрафной лагерь в Борисове Печерского переслали в трудовой лагерь в Минске. Там наконец и выяснилось, что он еврей по национальности. Просидев пять дней в «еврейском подвале» — подземном карцере, Печерский в октябре 1942 года попал в СС-арбейтслагерь, располагавшийся на улице Широкой в Минске.
В феврале 1943 года 50 заключенных этого лагеря совершили новую попытку побега. «Всех их не просто убили, а долго пытали. Сначала беспощадно избивали плетьми и натравляли на них собак. Затем глумливо провели через весь город с поднятыми вверх руками, потом загнали их в баню и, раздев до гола, обливали попеременно то горячей, то холодной водой. Только после этого фашисты выбросили их во двор на снег и открыли по ним огонь из автоматов», — так описывает итог этого побега Печерский в своих мемуарах.
Первый день Печерского в «Собиборе»
Из Минска до Собибора эшелон с пленными шел четыре дня. Первое, что увидели арестанты, был белый щит с готической надписью «Собибур» (именно так это место называет Печерский) и ряды высокого, в три метра, проволочного заграждения. Печерского в числе 80 «столяров и плотников — одиночек» отделили от остальной массы прибывших и увели в другой двор. Там он почти сразу разговорился со «старым лагерником» (концлагерь «Собибор» начал работать 15 мая 1942 года, сюда сгоняли для уничтожения евреев со всей Европы — прим. Znak.com) Борисом, который объяснил, куда они попали.
Вот как Печерский описывает в воспоминаниях свое следующее яркое впечатление от лагеря «Собибор»: «А что это горит там? — показал я на багровое пламя, видневшееся в стороне от лагеря на расстоянии не более полукилометра. Борис осмотрелся по сторонам, взглянул пытливо на меня, потом ответил тихо: „Не смотрите туда, запрещено. Это горят трупы ваших товарищей по эшелону“».
Мысль об организации побега, по словам Печерского, пришла к нему в первую же ночь после прибытия в лагерь «Собибор». Ядром заговорщиков стали выжившие узники из минского эшелона, с ними Печерский провел уже восемь месяцев и большинству доверял. Первый акт гражданского неповиновения они устроили на следующий же день после прибытия, затянув по пути на работу песню «Если завтра война».
«Все подхватили припев и грянула песня „Как один человек весь советский народ за свободную родину встает“. Песня вливала бодрость, звала к борьбе, — вспоминает Печерский. — В этот день мы работали в „Норд-лагере“. Все обошлось сравнительно благополучно, если не считать, что пятнадцать человек получили „за нерадивость“ по двадцать пять плетей каждый». Еще раз они попытались проявить свою позицию через несколько дней, затянув перед начальником немецкой охраны, пострадавшим во время бомбежки, советский «Марш авиаторов». Последствия оказались куда хуже, заключенных жестоко избили.
Как рождался план бунта
Непосредственно план побега заключенные «Собибора» начали обсуждать 27 сентября, когда в лагерь прибыл новый эшелон с узниками. «У меня точно сердце оборвалось — в тот же миг я услышал полные мучительной тоски и ужаса вопли детей и женщин, которые сейчас же заглушились неистовым гоготом гусей». Чтобы заглушать крики умирающих, в немецком концлагере держали 300 гусей, которых заставляли гоготать, когда травили газом людей.
В качестве штаба организаторы восстания использовали женский барак. Сюда Печерский приходил под предлогом свидания с еврейкой немецкого происхождения по имени Люка (настоящее имя Гертруда Поперт, ее судьба после восстания неизвестна — прим. Znak.com). Как выяснилось позже, отец девушки был коммунистом из Гамбурга. После прихода к власти нацистов семья бежала в Голландию. Там мать Люки, ее саму и братьев арестовало гестапо. Позже братьев убили. Отцу снова удалось бежать. Саму Люку много раз пытали, стараясь выяснить, где находится ее беглый отец. Судя по всему, между пленным советским офицером Печерским и Люкой очень быстро установились самые близкие отношения. В семье Печерского до сих пор хранится «счастливая рубаха» отца Люки, которую девушка дала своему напарнику перед восстанием.
Несмотря на всю конспирацию, заговорщикам приходилось быть постоянно начеку, даже при разговорах друг с другом. Они опасались «капо» — надзирателей из числа актива, сотрудничающих с администрацией лагеря и способных донести о готовящемся восстании.
«Бежать отсюда очень трудно, почти невозможно. Каждый лагерь огорожен колючей проволокой высотой в три метра (фактически „Собибор“ состоял из четырех секций — прим. Znak.com), затем идет заминированное поле шириной в пятнадцать метров, а за ним еще один ряд колючей проволоки. Не забудьте и о глубоком рве. Охрана, примерно, 120-130 человек, в том числе 14 офицеров», — так описал ситуацию Печерский, ссылаясь на своего знакомого Бориса.
Первый план побега Печерский изложил товарищам 7 октября. Он состоял в том, чтобы прорыть подземный лаз под проволочными заграждениями и минными полями длинной около 35 метров и через него выбраться на свободу. Похоже, что в успехе этого варианта сомневался даже сам автор. «Плохо то, что потребуется очень много времени, чтобы через подкоп длинной 35 метров проползли один за другим 600 человек. Да и не только проползли, но чтобы и дальше пробрались незаметно», — вспоминает в мемуарах Печерский. В тот же день, 7 октября, он попросил изготовить в лагерной кузнице 70 ножей: «Раздам их ребятам. В случае, если наш заговор будет обнаружен, живыми врагу не дадимся».
11 октября на сторону заговорщиков перешел один из главных «капо» — Бжецкий, который перетянул на свою сторону еще одного «капо», который упоминается в воспоминаниях Печерского как Геник. Эти люди обладали нужным заговорщикам правом — они могли почти беспрепятственно перемещаться по территории лагеря, соответственно, поддерживать связь между разными группами узников, готовивших восстание.
Идею с подкопом отринули на общем собрании. Решили готовиться к общему восстанию лагеря. Этот план, как пишет Печерский, был разработан им вместе с «другом Шлеймой Ляйтманом», с которым они сидели еще в минском лагере.
«Бежать надо всем. Уничтожив предварительно всех немецких офицеров поодиночке и быстро, в течение одного часа, чтобы они не успели обнаружить исчезновения своих и поднять тревогу. Уничтожить их надо в мастерских, куда они будут вызваны под разными предлогами, — пишет Печерский озвученную им суть нового плана. — В четыре часа надо перерезать связь, проходящую через второй лагерь в помещение резервной охраны. Также в четыре часа начать уничтожение офицеров в лагере № 1. В четыре с половиной часа Бжецкий выставляет всех лагерников в колонну, якобы для работы, и они направляются к главным воротам. В первые ряды колонны становятся люди из СССР. По дороге они должны овладеть оружейным складом, после чего незаметно пристроиться к колонне, а дойдя до ворот, снять часового и напасть на караульное помещение».
Восстание 14 октября
Сам Печерский во главе группы из восьми беглых заключенных, в которую вошли «Шубаев, Цыбульский, Аркадий Вайспапир, Михаил Ицкович, Семен Мазуркевич и еще трое» отправился на восток и на четвертый день они сумели пересечь старую советскую границу, перейдя вброд реку Буг. «В ночь на 20 октября мы вступили на землю Белоруссии. 22 октября мы встретили недалеко от Бреста партизан из отряда имени Ворошилова. А 23 октября мы уже получили первое боевое задание», — так заканчиваются воспоминания о восстании в Собибуровском лагере Александра Печерского.
Из 550 заключенных «Собибора» 130 не приняли участие в восстании. Все они вскоре были расстреляны. Еще 80 погибли во время бунта. По горячим следам нацистам удалось найти и расстрелять еще примерно 180 участников восстания. К концу войны в живых остались только 53 человека. Сам лагерь был закрыт 15 октября 1943 года. Его площадку сравняли с землей и засадили капустой и картофелем. Позже под этим полем были найдены осколки человеческих костей, обувь разных размеров, детские молочные рожки и зубные протезы, еврейские молитвенники и польские романы, открытки с видами европейских городов, документы и фотографии погибших и их семей.
Печерский после немецкого «Собибора»
В этой маленькой книге Печерского о большом подвиге (восстание в «Собиборе» оказалось единственным успешным в практике немецких концлагерей) нет ни слова о том, как сложилась дальше его собственная судьба. До апреля 1944 года Печерский воевал в качестве подрывника в партизанском отряде, пустив под откос как минимум два эшелона. Когда Белоруссию освободили части Красной армии, он как бывший советский военнослужащий, побывавший в плену у врага, попал в особый отдел НКВД. Оттуда его направили пулеметчиком в штурмовой батальон (более мягкий вариант штрафбата).
Помог командир батальона майор Андреев. Узнав историю восстания в «Собиборе», он разрешил Печерскому отправиться в Москву в Комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.
Там об истории польского концлагеря узнали журналисты. 6 августа 1944 года в газете «Красная звезда» вышел очерк Василия Гроссмана о восстании в «Собиборе». Чуть позже еще один очерк об этих событиях опубликовали в газете «Знамя» писатели Павел Антокольский и Вениамин Каверин. Позже он вошел в сборник «Черная книга» о пытках в немецких концлагерях. Советской цензурой этот сборник был запрещен к публикации в 1947 году. Официальный СССР старался не педалировать вопрос еврейских гонений. В 1980-х сборник опубликовали в Израиле. В России издали только в 2015 году.
Сам Печерский, однако, продолжил воевать в составе штурмового батальона 1-го Прибалтийского фронта. При наступлении на город Бауск (Латвия) 20 августа 1944 года был тяжело ранен в бедро осколком мины. После четырех месяцев лечения в госпиталях Печерский получил инвалидность и был комиссован.
Вернулся в Ростов-на-Дону, работал администратором в Театре музыкальной комедии. За проявленную в боях храбрость 19 мая 1949 года Александра Печерского представили к ордену Отечественной войны II степени. Но в июне того же года ростовский облвоенком генерал-майор Сафонов изменил награду на медаль «За боевые заслуги».
Более того, в 1948 году во время политической кампании против «космополитов» (фактически против евреев) Печерский потерял работу. Пять лет не мог устроиться на новую и жил на иждивении жены. После смерти Сталина в 1953 году Печерский смог устроиться чернорабочим на машиностроительный завод Ростсельмаш. Из-за этого в старости вынужден был жить на мизерную пенсию.
В 1987 году голливудский режиссер Джек Голд снял блокбастер «Побег из Собибора» по книге Ричарда Рашке. Александра Печерского в нем сыграл Рутгер Хауэр. Самого Печерского на премьере фильма не было — его просто отказались выпускать из СССР в США.
Умер Александр Аронович Печерский 19 января 1990 года, его тело похоронили на Северном кладбище Ростова-на-Дону.