смешные истории про полицию
Смешные истории из жизни полиции
Эпиграф
Работаю в полиции. Недавно из нашего отделения уволилась одна девушка.
Она с работой справлялась и неплохо себя зарекомендовала, но написала рапорт. Сказала, что не может каждый день ходить в одном и том же.
Жаба душит
По служебным делам был в Клайпеде и там очень сильно повредил ногу. Сев за руль автомобиля, сразу же понял, что до дома не дотяну – до Вильнюса 320 километров, а нога распухла и болит ужасно. А километрах в 70 от Клайпеды, прямо по пути в Вильнюс, находится небольшой городок Таураге, где живет моя тёща. Вот и решил направиться к ней. Думаю, переночую, боль поутихнет, и рано утречком – домой. Так и сделал.
Теща повздыхала, поохала, что-то с чем-то смешала и все это растворила в спирте. И эту вонючую жидкость долго втирала мне в ногу. Потом сверху все это обвязала слоем полиэтилена (как я понимаю, чтобы спирт сразу не испарился, а максимально впитался в кожу), а сверху перебинтовала.
Тесть же предложил более традиционные методы лечения. Приняв изрядную дозу лекарства и хорошенько закусив, отправился спать. Сразу же с утра ехать не решился – на дорогах полно полиции, и лекарство тестя могло бы мне очень дорого обойтись. Дождался обеда, плотно заправился и только теперь со спокойной совестью сажусь за руль.
А недалеко от Каунаса – наряд дорожной полиции. Очень любезно приглашают проследовать в их машину. Скорости я не превышал, знаков никаких не было, так что причина может быть одна – начнут раскручивать, за что можно бабки с меня сорвать (в те времена у нас такое еще было возможно).
Сажусь на сиденье рядом с инспектором, тот повел носом и кивает своему напарнику (он на заднем сиденье устроился). А у меня уже холодный пот проступает – не выветрилась до конца вчерашняя водка. А тот, что сзади, уже предлагает мне в трубочку подуть. Ну, черт, влип.
— Ребята, да выпили вчера мы с тестем. Совсем немного. Давай договоримся да поеду я дальше.
Но инспектор уперся: — Дуй в трубку, да и всё тут!
Понятно, цену набивает. Одно дело, если взять с меня литов сто просто за запах, и совсем другое – при «хороших» показаниях прибора. Тут уже речь пойдет как минимум о пятистах литах. Ещё раз предлагаю договориться и разбежаться. Ни в какую – дуй, да и все! Деваться некуда – дую. Смотрит он на шкалу прибора и говорит: — Резче дыхни!
Ну, дохнул резче. Опять сверяет показания – не так резко дуй. Плавнее и подольше. Делаю все, как он сказал. Опять прибор ничего не фиксирует. Тот, передний, коротко бросает (он старший экипажа): — Капсулу смени. Хотя тут и без капсулы такой запашуля чувствуется.
Сменил мой мучитель капсулу. Аппарат-то у него японский, не обманешь. А я уже думаю, где банкомат искать будем – такой наличности, чтобы хорошо откупиться, у меня с собой нет.
Дую очередной раз в японский аппарат с новой капсулой – ноль. И все сначала – дуй сильнее, дуй не так сильно. Настойчивых ребят берут в полицию работать. Только вот прибор, подлый, ничего не показывает. Всё, господа полицейские. Да, сам признался, что пил вчера. И деньги вам предлагал. А теперь вам мне предъявить нечего. Так что я поехал. Всего хорошего.
И только уже в своей машине до меня дошло – тещин компресс. Спиртовый. Отсюда и такой резкий алкогольный запах. А полицейских жаба задавила. А ведь вполне могли заработать.
Засада
Эта забавная история случилась в конце восьмидесятых годов. В одном винном магазине, который всеми силами боролся с трезвостью, каждую ночь пропадало по 5–6 бутылок водки из ящиков в подсобке.
Персонал боролся с воровством как мог, дверь в подсобку запиралась на несколько замков, да еще и опечатывалась. И было в этой подсобке маленькое вентиляционное окно, прикрытое хиленькой решеткой. Окно было настолько маленькое, что его даже не брали в расчет.
К примеру, голова взрослого грузчика попросту застревала в нем. Посему на это окошко никто не обратил внимания, а зря… Так вот, когда убыток от краж стал ощутимым, администрация магазина обратилась в милицию.
Сыщики не стали мудрить, а просто устроили засаду. В первый же вечер вора удалось «повязать» — им оказался щуплый шестилетний пацан, который с огромным трудом протиснулся в подсобку через то самое вентиляционное окошко.
На улице пацаненка дожидались еще несколько его сверстников. Вначале сыщики решили, что детей воровать водку заставили их родители. Но очень скоро выяснилось, что родители тут ни при чем.
Супер
Жил на свете парень со смешной фамилией Супер. Естественно, что при знакомстве с новыми людьми у него возникали некоторые затруднения.
Но, как правило, реакция была не слишком бурной — похихикают, и все. Как-то раз пошел этот самый Супер со своим другом по родному городу прогуляться. Выпили немного, как вдруг останавливает их милиционер. Туда-сюда, вы кто такие? А ну, покажи документы!
С Днём рождения…
Следователь, работающий в одном провинциальном городке, как-то раз взял с работы цифровой фотоаппарат, чтобы поснимать семейный праздник — день рождения маленький дочери.
Милицейские рассказы
Это серия, наверное, самых коротких,и поучительных рассказов о милиции/полиции. Читатели смогут составить объективное мнение о том, что там творится, в действительности.
Рассказ №2.
Три трупа из ничего!
Этот случай, также, из моей личной практики, во время дежурства в составе опергруппы. Каждый оперативный работник дежурит в составе группы, примерно, раз в неделю, бывает, чаще, если отпуска. Иногда, бывало тихо, а иногда происходило нечто достойное внимания. Данный случай из разряда тех, которые называются: «То ли смеяться, то ли плакать». Стояло дождливое лето. Год, уже, точно не вспомню, 1988, или 1989. Я сидел в своём кабинете, в Отделе уголовного розыска Хорошёвского РУВД. Тогда я работал там.
Зазвонил местный телефон. На проводе Ответственный Дежурный по району: «Дима! Собирайся. Машина внизу. Три трупа на Щукинской». Спрашиваю у Дежурного: «Криминал? Всю группу брать?». «Нет! Бытовуха! Сам разберешься. Из отделения ребята уже на месте!» «А, я-то, зачем? Сами пусть разбираются!». Надо пояснить, что сотрудники вышестоящих подразделений уголовного розыска выезжали, только, в случае, когда факт криминала, не подлежит сомнению, а данный случай был в компетенции местных оперов из отделения милиции. «Они там боятся все. Езжай, построй их, разберись!»- сказал Дежурный.
По прибытии на место происшествия, увидел следующую картину. Двор пятиэтажного дома.Примерно, геометрическая середина. Под окном первого этажа лежат три мужских трупа, друг на друге. Местный опер, пытается что-то писать, открыв свою папку. «Что случилось?»- спрашиваю.
-Да, вот упали из окна
-Как?
-Пойди, пойми, как? Начинаю опрашивать, свидетели разбегаются. Не хотят давать показания.
Действительно! Объяснить произошедшее, оказалось затруднительно. Шарада какая-то! Как могли три человека, одновременно, выпасть из окна? Толпа стояла приличная. Люди сбежались с нескольких дворов, и много было тех, кто, действительно, ничего не видел. Разредив толпу, и определив, тех, кто видел, что произошло, предупредил, что за отказ от дачи показаний арестуем, и посадим на трое суток. Свидетели притихли, и начали давать показания. Это был СССР, и люди были совсем другие. Порядочные, ан масс! В процессе опроса выяснилось, следующее. Три друга, жившие на 3м, 4м, и 5м этажах, дружили, что называется, «не разлей вода». Вместе, ходили в винный магазин, за бутылкой, часто выпивали, прямо во дворе, или друг у друга. А в тот день, мужик, который жил на 4м этаже, захлопнул входную дверь. Всей компанией постановили, что надо залезть с 5го этажа на 4й, по веревке, и открыть дверь. Тот, который жил на 3м этаже, когда-то был цирковым артистом, и взял основную тяжесть запланированной операции на себя. «Виновник торжества» остался стоять под окнами, и смотреть, как они исполнят, «гениально» задуманный план. У хозяина квартиры на 5м этаже не нашлось веревки, и он достал телевизионный кабель, примотав его конец к стальным перилам балкона. Вроде, прочно! «Циркач» полез, повиснув на кабеле, который начал растягиваться, и оборвался. Хозяин квартиры с 5го этажа успел ухватиться за оборванный конец, пытаясь спасти товарища, но полетел с балкона, вместе с ним, и оба упали на стоявшего внизу друга. Всё! Финита! Три трупа из ничего! Лежат, не шевелятся, а на лицах застыло выражение какой-то удивленности. У всех троих! Окончив оформление данного эпизода, и, уезжая с места происшествия, подумал, что такое могло произойти только в нашей стране. Задорнов, тогда, только начинал свои публичные выступления, и эта история ему бы пригодилась.
Смешные истории про полицию
Зашел в гостевой разговор про страхи. Ну, кто чего боится по жизни. Кто мышей, кто тараканов, кто высоты, кто хулиганов, кто наоборот, милицию.
Вспомнилась по этому поводу забытая история из далёкого детства.
Отец у меня был на второй группе, но всё время где-то подрабатывал. Чаще всего сторожем. Одно время работал ночным строжем на птичнике.
Я был мал, при любой возможности просился с ним, и он меня иногда брал.
Мы сидели вечерами в тёпллой дежурке, говорили про то про сё, потом ужинали что мать собрала, потом глаза начинали слипаться, и он клал меня на топчан, укрыв телогрейкой, а сам садился поближе к лампе и открывал книгу. Собственно, он и на работу-то устраивался, я думаю, больше не из-за денег, а что бы вдосталь начитаться в тишине и покое. Иногда, если я ещё не спал, мы собирались и шли делать обход территории. Проверяли, не горят ли где лампы по цехам, и наоборот, горят ли в инкубаторе. Ничего особо интересного для пацана ночью на птичнике не было, не то что днём. Мы просто шли бесконечными лабиринтами меж цехов, и отец что нибудь рассказывал.
Иногда на птичнике случались кражи.
Чаще всего баловали химики, коих в городе было треть населения. Зарплату пропьют, жрать что-то надо, ну и промышляют. То картошки с хранилища напиздят, то склад какой обнесут, то вот куриц напотрошат. Факт кражи обнаруживали обычно птичницы поутру. Территория-то необъятная, фиг ли, и сторож чисто для проформы.
Ещё усиление присылали, если с зоны совершали побег зеки. Что тоже случалось нередко. Но тогда те же самые милиционеры выглядели и вели себя совсем по другому. Они были собранней, неохотно болтали, чаще обходили территорию, и у них появлялся такой странноватый блеск в глазах и раздувались ноздри. Острым мальчишеским взглядом я эту разницу фиксировал, но ещё не знал, что так проявляется инстинкт охотника на двуногую дичь. И в воздухе от их присутствия разливалась и висела какая-то непонятная но осязаемая смутная тревога.
Как-то раз мы с отцом заступили на дежурство, это было в пять, а ближе к вечеру к проходной подъехал патрульный уазик, и нам ссадили молодого весёлого старлея. Дальше вообщем всё было как обычно, мы пили чай, отец со старлеем курили и болтали про то про сё, и разговор как-то незаметно зашел про кражи. И в разговоре отец вскользь заметил, что воров ловят не там и не тех. Старлей был на птичнике первый раз, его эти слова зацепили, и он стал выспрашивать.
После одного такого «Да ладно!» отец поднялся (время как раз было к полуночи или около, и пора было обойти территорию) и сказал
— Не веришь? Ладно. Пойдём покажу.
Мы собрались и пошли.
Мы молча шли втроём по пустым широким улицам птицефабрики, потом остановились у ворот одного из цехов, отец достал связку ключей, нашел нужный, посмотрел на старлея и приложил палец к губам. Тот невольно потянулся к кобуре, но отец остановил его руку, кивнул головой на меня, и негромко сказал «Не потребуется!»
Потом открыл дверь, включил фонарик и исчез внутри. Мы со старлеем остались снаружи. Через секунду громыхнул рубильник, цех залило ярким светом, и мы тоже шагнули в цех через узкую низкую дверь в воротах.
Ярко освещённый цех выглядел как обычно. Вглубь уходили бесконечные ряды многоярусных клеток, шуршали потревоженные куры, где-то капала вода. Старлей огляделся, не заметил ничего нештатного, расслабился и с усмешкой спросил.
— Ну?! И где твои воры?
Милиционер, придерживая рукой фуражку, запрокинул голову и замер, раскрыв рот от изумления. Я тоже машинльно посмотрел вверх, хотя и так хорошо знал, что там увижу. Там, высоко вверху, под самой крышей, на стропилах и перекладинах перекрытий, потревоженные внезапным ярким светом, по всей длине уходящих вдаль балок, сидели и смотрели на нас сверху десятки и сотни крыс. Они пищали, скалились, огрызались друг на друга, совершали какие-то хаотичные перемещания, и вниз со стропил свисали сотни лысых отвратительных хвостов. Обычная картина, виденная мной десятки раз.
Рядом раздался какой-то звук, похожий на шумный глоток. Я опустил глаза и посмотрел на старлея. Тот стоял высоко задрав голову, с широко открытыми глазами, и лицо у него было бледное, а глаза пустые. Тут он неожиданно дёрнул кадыком, глаза совсем закатились, он покачнулся раз, другой, и рухнул плашмя навзничь, по прежнему придерживая рукой фуражку.
Потом мы приводили старлея в чувство, я бегал и носил воду в кружке из куриной поилки, а отец бил его широкой ладошкой по щеке. Потом мы вытащили мента на воздух, он наконец пришел в себя, сделался бледен и молчалив, и мы неспеша вернулись в дежурку. Засыпая я слышал, как они с отцом пьют чай у стола, курят, и о чём-то вполголоса разговаривают. Наутро, когда я проснулся, старлея уже не было.
Мы возвращались домой, и отец взял с меня слово, что я никому, даже матери не расскажу о ночном происществии. Ему было явно неприятно это об этом говорить. Видно он испытывал знакомое чувство, какую-то досаду и неловкость за этого милиционера, который казался сперва таким бравым и боевым парнем.
Слово я конечно дал. А потом и вовсе про этот случай забыл.
Однако спустя где-то наверное с месяц или два история имела продолжение.
Отец тот раз не взял меня на дежурство, потому что прошла информация о четырёх сбежавших с зоны зека.
Дальше я знаю только с его слов.
Они заступили на дежурство с этим самым старлеем, всё было тихо и как обычно. Ближе к полуночи пошли делать обход. И на дальнем периметре, у дырявого забора глухой, нехоженой стороны птицефабрики, заметили в глухом бурьяне свежие следы нескольких человек, уходящие по к реке, до которой было километра полтора. Тогда старлей отправил отца вызывать наряд, а сам пошел по тропе.
Спустя полчаса со стороны реки раздались выстрелы.
Пока отец добрался до дежурки, пока приехал наряд, усиленный ВОХРой и натаскаными псами, пока отец вел их по территории, прошло больше часа, прежде чем они вышли по следу к реке.
На берегу мирно горел костер, над костром булькало ведро, от него валил пар, а всё вокруг было усеяно пером свежеощипанных кур. У костра сидели три зека и торопливо доедали куриц. Четвёртый, с простреленой ногой, лежал тут же. Старлей, невидимый из-за костра, стоял спиной к реке с пистолетом в затёкшей руке.
Ещё знаю, что отцу и старлею за поимку беглецов выдали какую-то офигительную премию, едва ли не по пятьдесят рублей каждому. И свою отец отдал матери, а старлеевскую они с отцом пропивали в очередное совместное дежурство. И отец спросил у поддатого мента, зачем он вообще полез, и не было ли ему страшно. На что тот удивлённо ответил.
— Зеков? Чего их бояться!?
Потом смущенно рассмеялся и добавил.
Записки инспектора ДПС. Часть пятнадцатая
Предыдущая глава здесь:
Андрей Меланин, не смотря на внушительный стаж работы, составлять материалы практически не умел. Мог, конечно, выписать постановление-квитанцию за ремень безопасности или за скорость, но не более того. Большую часть своей службы в ГИБДД он простоял на стационарном посту ДПС в качестве автоматчика, т.е. в качестве сотрудника, который тупо стоит всю смену с автоматом, никого не останавливает, никого не проверяет. Собственно, старшего лейтенанта А. это устраивало: писать материалы он любил больше, чем стоять на дороге.
Подполковник Р-ко был занят организацией похорон Седого, поэтому инструктаж проводил Леонидыч:
— Напоминаю вам, что задача вашей смены это в первую очередь протоколы – как всегда обстоятельно и неторопливо инструктировал он – дневники у нас столкновениями завалены, ночники пьяных ловят, кстати, вечером тоже по сторонам поглядывайте, может тоже пьяненького поймаете. А сегодня у нас операция «Пешеход», с десяток протоколов написать надо. Если вопросов нет, то вперед.
Операция «Пешеход» проводилась, как правило, в связи с ростом ДТП с участием пешеходов и была особо нелюбима линейными экипажами. Основная причина такой нелюбви заключалась в том, что у пешеходов, нарушавших ПДД, в основном, не было с собой документов. А протокол без документа, удостоверяющего личность, не составишь. Тут либо ждать когда попадётся нарушитель с паспортом, либо пробивать по рации через дежурного по базе, что тоже долго. Впрочем, Дз-кому отделу в этом отношении, можно сказать, повезло. На территории района был вещевой рынок, который располагался по обеим сторонам, ведущей за город магистрали. И чурки, у которых паспорта всегда с собой. Поэтому «Гром-32» сразу выдвинулся в сторону рынка. Там, не обращая внимания ни на знаки, ни на светофоры, лавируя между медленно ползущими машинами, с огромными баулами, туда-сюда через дорогу сновали чурки. Меланин с Кирюшей очень быстро наловили нужное количество и Андрей тоже сел писать, ускоряя процесс. Чурки спокойно ждали своей очереди. По большому счету им было плевать – штрафы они всё равно не платили. Возмущался только один: он недавно получил Российское гражданство и, размахивая российским паспортом, искренне не мог понять, почему его остановили «менты», ведь он же гражданин России!
Написав нужное количество на пешеходов, поехали на проспект работать по скорости. Кирюша взял радар, Андрей просто выборочно останавливал машины. Написав пару квиташек на водителей, которых привёл Меланин, старший лейтенант А. вдруг понял, что Кирюша за тридцать минут так никого и не привел, хотя машины он останавливал.
— Кирилл, в машину сядь – позвал он Кирюшу
Тот уселся на переднее сиденье, радостно стал доставать из карманов смятые сотки и полтинники и складывать их в бардачок. Оказывается он просто подходил к водителю остановленного автомобиля, показывал ему радар и называл сумму штрафа, предлагая оплатить его сразу и наличкой. У старшего лейтенанта А. где-то внутри похолодело. ОСБшники за взятки «хлопали» весь экипаж целиком и аргументы, типа «это напарник брал, а я не видел и ничего не знаю» они не принимали. Объяснять это всё Кирюше было бессмысленно, поэтому старший лейтенант А. просто забрал у него радар и передал его Меланину, коротко обрисовав ситуацию.
Написав нужное количество материалов и пообедав медленно катались по задворкам района, изредка останавливая и проверяя автомобили, казавшиеся подозрительными. Начинало темнеть. Практика показывала, что всё самое интересное происходило именно вечером и в первой половине ночи. Заехав в один из дворов, старший лейтенант А. заметил серую «Мазду», отъезжающую от киоска. Поставив «патрульку» таким образом, что перегородил автомобилю дорогу, старший лейтенант А. ненадолго включил маячки. Меланин без напоминаний вышел из машины и подошёл к водителю «Мазды». Через несколько минут он вернулся и, протягивая документы старшему лейтенанту А. сказал:
— Посмотри-ка его. По моему он синий
Водитель «Мазды» сел на переднее сиденье «патрульки». В салоне сразу явственно запахло перегаром.
— Здравствуйте – сказал старший лейтенант А. – как ваше самочувствие?
Вообще, когда гаишники работают по пьяным, то вопросы водителям могут задавать самые разные. И на самом деле инспектора мало интересует самочувствие проверяемого или куда он едет, его интересует КАК тот отвечает на вопросы: выпившие водители стараются говорить мало и в сторону и наоборот – те, кому бояться нечего отвечают спокойно, глядя в глаза.
В данном случае вопрос был задан скорее по привычке, ибо здесь и так уже всё было понятно. Как выяснилось, мужик отмечал свой, прошедший на днях, день рождения. Почему в машине? Это стало понятно, когда на заднем сиденье «Мазды» обнаружилась женщина, явно не жена. В общем, распивали они в машине, спиртное, как водится, кончилось. Не долго думая, мужик доехал до близлежащего ларька за добавкой. Купил и вернулся обратно на стояку. И тут, пытаясь закурить, понял, что случайно оставил в ларьке дорогую фирменную зажигалку, накануне подаренную ему женой. И поехал опять к ларьку, где и попался на глаза экипажу.
Старший лейтенант А. по быстрому написал протокол отстранения от управления и направление на медицинское освидетельствование, Меланин сел за руль «Мазды» и, поставив отметку у дежурного, они выдвинулись в райотдел. Мужик вначале вёл себя адекватно, рассказывал про себя, даже шутил. Однако по приезду в отдел, видимо осознав происходящее, начал грубить, кричать, что его ни за что задержали и т.д. Масло в огонь также подливала его «подруга», которая ни на шаг от него не отходила и, попивая пиво из полторашки, несла всякую дичь. Наконец старшему лейтенанту А. это надоело. Из записи в свидетельстве о регистрации автомобиля он знал, что «Мазда» числится на супруге этого горе-водителя. Пробить по базе телефон было делом пары минут.
— Здравствуйте, Людмила Алексеевна?
— Да я, а что случилось?
— С вами говорит инспектор ДПС, старший лейтенант А. Видите ли в чём дело: полтора часа назад задержали вашего мужа в нетрезвом состоянии за рулём вашей же машины. Оформить-то мы его оформили, но вот машину можем на штрафстоянку не ставить, а передать собственнику, т.е. вам, если вы не выпивали, конечно.
Старший лейтенант А., закончив оформление материала и передав рапортом автомобиль владелице, вежливо попрощался с обоими.
— Жёстко ты с ним- сказал Меланин, когда супружеская пара покинула кабинет – хотя так ему и надо, не хрен было права тут качать.
— Поехали кофе попьём – улыбнулся старший лейтенант А. – а то вон Кирилл уже три часа как без еды, не дай бог помрёт
истории про милицию и полицию
У дяди Феди (мир праху его) аппарат состоял из 3 частей, абсолютно «цивильных»:
1) обычное ведро (эмалированное, вымытое)
2) алюминиевый тазик, плотно сверху входивший в то ведро
3) металлический ковшик, диаметром примерно 10 см.
Ничего личного, Капитан! или история про невезучего.
5 октября прокуратура Томской области сообщила о нападении местного жителя на полицейского. Гражданин решил сесть в тюрьму, чтобы обеспечить себя проживанием и питанием. Он пришел в дежурную часть полиции и со словами «капитан, ничего личного» дважды ударил по лицу сотрудника правоохранительных органов.
Мужчина был задержан и полностью признал вину. Несмотря на все стремления мужчины, его оставили под подпиской о невыезде.
Сидели как-то семейным застольем тремя поколениями в родительском доме.
Батя, старший брат и я уже перешли к стадии «поговорить/обсудить/повспоминать». Женская часть семьи плавно переместилась в сторону кухни «мужикам закуски подрезать».
И вот что-то заговорили мы про мстительных людей, про месть вообще. Батя затих и в нашем с Братом споре участия не принимал, а молча смотрел в окно и улыбался каким-то своим мыслям.
Когда мы уже выдохлись, Батя посмотрел на нас, подслеповато щурясь, и рассказал нам историю. Далее немного литературно переработанный его рассказ:
— После войны было очень сложно. Наше поколение рождённых в 1945-1947 годах хлебнуло по самое нехочу. Шутка ли! Страна в разрухе была! Электричество у нас в посёлке было только по вечерам и появилось аж в пятидесятых годах. А так всё с лучиной, свечкой, керосинкой. Ложки были только деревянные. Одежёнку передавали от старших к младшим, перешивали старые военные гимнастёрки, галифе. Очень ценились матросские бушлаты! Обувь вообще ценилась на вес золота – весной, летом, осенью чуть ли не до декабря дети бегали только босиком.
Город-то от нас рядом — через перевал всего, но туда добраться только пешком или на попутке. А пешком через перевал то ещё удовольствие, но ходили! А куда деваться-то? Муки купить, крупы.
В огородах занимались в основном дети – родители-то на работе. Кто в колхозе, кто в лесопильной артели, кто в городе на заводах или в порту.
Помню, как в посёлке прошёл слух, о том, что будут путёвки в пионерлагерь где-то в Кабардинке. Как же мне хотелось туда поехать! Просто грезил! Но у моих родителей не было шести рублей на эту путёвку… Дааа, горевал я тогда очень сильно.
В этот момент Батя глянул на своего внука, который до этого игрался с планшетом, пытаясь подружить его со своими новыми смарт-часами. Мишка после этого Батиного взгляда как-то смутился и отложил планшет в сторону. В комнате повисла тишина – вся семья слушала Батин рассказ и он продолжил:
— Школу я заканчивал в городе. Конечно, негодяй был! По точным наукам с двоек на тройки перебивался. По гуманитарным ещё более или менее – легко давались. Увлёкся я тогда плаванием, даже КМС получил. Но учиться не хотел, хулиганил! Редкий педсовет в школе проходил без разбора моих шалостей. И вот с нашим директором как-то не сложились отношения. Не могу сказать, что он меня ненавидел или ещё чего. Но если в школе что-то случалось – виноватым он всегда делал меня. Обидно было. Сами понимаете, натворил один раз делов и всё! Дальше они как снежный ком растут! И за мной вечно косяк за косяком был.
Когда школу заканчивали, директор мне заявил «Аттестат получишь в августе!». Да мне всё равно тогда было!
Мои одноклассники уезжали на вступительные экзамены в ВУЗы и техникумы, а я лето после школы лентяйничал, мотался в город, шлялся по парку, завелась у нас компания дружков, некоторые с криминальными наклонностями. Выпивали. Однажды в июле в пивной возле порта мы подрались с греческими моряками, матросами сухогруза. В качестве трофеев нам достались рублей тридцать деньгами и пара наручных часов, которые мы загнали на толкучке. Вот тут-то и случилась история, которая повлияла на всю мою, да и на вашу жизнь.
В конце июля к нам домой в посёлок пришёл милиционер, который доставил меня в районное отделение милиции, где у меня состоялся разговор с начальником милиции. Здоровый такой мужик в синей форме, фронтовик, орденские планки на кителе. В кабинете кошмар как накурено было! И говорит мне начальник:
— Сынок! Есть у меня информация, что ты пошёл по кривой дорожке. Этак ты скоро до тюрьмы допрыгаешься! Посмотри какая у тебя семья: отец фронтовик, работает не покладая рук, мама ударница в колхозе, брат мастер уже на судоремонтном заводе, на очень хорошем счету, сестра в техникуме. А ты? Шалопай!
Я удивился, конечно, его осведомлённости, потому что с милицией никогда дел не имел. Он продолжил:
— Почему ты учиться никуда не идёшь? В чём дело?
— Так у меня это… Аттестата даже нет.
— Как нет? Ты же одиннадцатилетку закончил!
— Ну, я с директором школы не в ладах. Он мне сказал, что аттестат выдаст только в августе!
Начальник милиции задумчиво походил по кабинету и тихо сказал:
— Вот же гад! Специально аттестат не выдал, чтобы парень учиться никуда не пошёл. Вступительные все до конца июля. Одна дорога ему – или докером в порт, или в тюрьму.
И вот тогда я понял весь ужас ситуации с получением аттестата. Стала понятна мне гадская сущность нашего директора школы. И такая во мне злость закипела! Попался бы он мне в тот момент – разорвал бы на куски.
Начальник выгнал меня в коридор. В кабинет заходили и выходили милиционеры, начальник звонил кому-то по телефону, что-то доказывал, ругался. Ему приносили какие-то списки, таблицы. А я сидел на стуле и думал, какой же я дурак, что допустил такую ситуацию, какой козёл директор школы. Строил планы мести. Один страшней другого!
Через несколько часов, когда я уже окончательно одурел от сидения в коридоре, начальник позвал меня в кабинет и сразу без прелюдий сказал:
— У нас есть разнарядка в одно из военных училищ. Сейчас пойдёшь в военкомат. Там тебя ждут. Давай, иди!
На мои слабые возражения он никак не отреагировал, просто мягко вытолкал из кабинета, приговаривая:
— Иди-иди! Военком ждёт! Потом ко мне за характеристикой зайдёшь.
В военкомате мне сообщили, что выдают мне направление для поступления в военное училище Внутренних Войск МООП РСФСР и вступительные экзамены начнутся в конце августа.
— Это что? Милицейские войска.
Военком строго взглянул на меня:
— Это Внутренние войска. Это не милиция. Смотри парень, не подведи нас.
В течении двух недель я прошёл несколько медкомиссий, собрал необходимые документы, забрал свой злосчастный аттестат из школы и вот уже ехал в компании семи кандидатов на поступление в училище в город Орджоникидзе.
Всё время я мечтал о мести директору школы.
В училище из восьми кандидатов из нашего города поступил только я. Тяжело ли было учиться? Очень! Представьте, каждый день шесть часов лекций, три часа самоподготовки, учения, стрельбы, караульная служба. Мы получали две специальности – офицер мотострелковых войск, с особым изучением специфики службы внутренних войск, и юриспруденция. Учиться плохо не получалось – это ведь армия! Лекции по военным дисциплинам нам преподавали военные, в большинстве своём фронтовики.
Юридические дисциплины преподавались гражданскими специалистами – среди них было несколько молодых и красивых женщин. И вот как стоять неподготовленным перед ними всеми? Как мычать «Я не подготовился»? А ведь нас всё-таки учили воевать – это было очень интересно! Первое полугодие я закончил с несколькими четвёрками, а в отпуск домой отпускали только отличников. Второе полугодие было закончено на оценку «отлично» и за успехи в учёбе и службе меня наградили первой медалью «20 лет Победы». Всё время учёбы я строил планы мести директору! Даже на стрельбище представлял на месте мишени его лицо и бил туда без промаха! На занятиях по рукопашному бою, я представлял, как бросаю его через плечо, как бью в ненавистное мне лицо. Нередко мои учебные соперники высказывали мне за излишнюю силу ударов.
Батя замолчал, наверное, заново переживал то время.
— А дальше? – прервала тишину жена брата.
— А дальше как в кино! – улыбаясь, сказала наша Мама.
Батя продолжил:
— И вот мой первый отпуск летом 1965 года. Я еду домой! Вышел на перрон нашего приморского городка – мундир наглажен, сапоги с искрой, васильковая фуражка с малиновым околышком идеально сидит. И на выходе на привокзальную площадь, прямо на лестнице, я столкнулся с директором. Он спешил навстречу с двумя чемоданами. Я встал у него на пути. Он поднял голову и выронил один чемодан:
— Тыыы.
— Курсант Орджоникидзевского краснознамённого военного училища Внутренних войск МООП РСФСР им. Кирова. За успехи в учёбе награждён отпуском. Здрасссьте, Николай Леонтьевич!
Директор осмотрел меня с ног до головы, остановив взгляд на фуражке цветов легендарного НКВД и на одинокой медали у меня на груди. Прошипел:
— Отличники вернулись, не поступили. А тыыы…
Он плюнул себе под ноги, прошёл мимо меня, что-то бубня под нос.
— Вот и случилась моя месть, — Батя улыбаясь, оглядел нас. – В тот миг я понял, что незачем его бить, строить ему козни. Просто нужно было показать, кем я стал!
За столом повисла тишина. Мама молча встала, подошла к шкафчику. Поправила на полочке фоторамку, где рядом было вставлено две фотографии – Батя-курсант и Батя-полковник. Достала бутылку коньяка, которую очень берегла:
— Ну что ж. За эту историю можно выпить ещё по граммульке.