сказание о венчании на царство русских царей и императоров 1990
Сказание о венчании русских царей и императоров
Сказание о венчании русских царей и императоров
Тверская, д. Саввинскаго подворья
Книжка наша да послужить для каждаго, къ кому она попадется въ руки, отраднымъ воспоминаниемъ о величайшемъ событии въ жизни нашего возлюбленнаго Монарха Его Императорскаго Величества Государя Императора Николая Александровича и Ея Императорскаго Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны.
Изъ книжки этой читатель узнаетъ, что чинъ вънчания царскаго заимствованъ нами изъ Византии. Изъ Византии-же пришло къ намъ и христианство, этотъ великий свъточъ добра, человьколюбия и познания истины.
Священное писание точно и непоколебимо установило повиновение власти. Самъ Иисусъ Христосъ сказалъ: „Воздадите Божья Богови, а Кесарева — Кесареви». И не нужно забывать, что Христосъ произнесъ эти слова тогда, когда Иудея составляла римскую провинцию, а на римскомъ троне возседалъ язычникъ. Следовательно, и язычнику Христосъ повельвалъ повиноваться, такъ какъ онъ облеченъ былъ властью отъ Бога.
Православный людъ привыкъ съ благоговениемъ относиться къ Особе своего Царя, и въ этомъ нельзя не усмотреть проявлешя воли Божьей. Какъ никогда народъ Иудейский былъ излюбленнымъ народомъ Божиимъ, такъ ныне таковымъ сталъ народъ русский православный.
Сама история говорить за насъ. Пали сильные цари и государства, а наша Русь Православная ширится и процветаетъ. Изъ разрозненныхъ мелкихъ княжествъ составилось крупнейшее въ Mipе Царство, Глава котораго вершаетъ судьбы не Своего только народа, но къ слову Котораго прислушиваются и правители другихъ царствъ.
Самодержавiе, православiе и народность—вотъ мощь государства русскаго, и это понимаетъ народъ русскiй, этимъ сознатемъ онъ живъ и великъ и силенъ.
Цари издревле называются „помазанниками Божiими». Самое это названiе свидетельствуетъ о томъ, что цари не есть ставленники народные, но что Самъ Богъ облекаетъ ихъ властно на земле. и повелъваетъ имъ повиноваться, такъ-какъ все помыслы и стремления Даря всегда направлены ко благу Его народа.
Самый актъ Священнаго Коронованiя и Мiропомазаннiя и есть молитвенное обращеше къ Царю Дарствующихъ, да ниспошлет Отец, Всеблагiй, на Монарха дары Духа Своего Святаго, да умудрить Его царствовать ко благу и мирному преуспеянiю Его подданныхъ.
Весь внутренней смыслъ этого церковнаго обряда ясно познается изъ молитвы, съ которою Монархъ во время коронованiя коленопреклоненно обращается къ Престолу Всевышняго и въ которой молитъ Отца Небеснаго раставить въ деле, которому посланъ служить; молить о ниспослании премудрости, дабы Господь Богъ даровалъ Ему, Царю, способность управлять царствомь къ пользe врученных Его управленiю людей и къ славе Божiей.
Намъ остается только радоваться всемъ сердцемъ своимъ, что Господь Богъ сподобилъ насъ быть современниками столь великаго iсторическаго событiя, и вместе съ возлюбленнымъ Монархомъ вознести горячiя мольбы ко Господу, да ниспошлетъ Онъ Монарху нашему дары Духа Своего Святаго, да продлить жизнь Царя на многие годы ко благу и процвътанiю Отечества нашего.
Съ темъ вместе мы отъ всего сердца своего должны дать Вседержителю обетъ быть строгими исполнителями воли Царской и законовъ, Царемъ устанавливаемыхъ. Не забудемъ, что все, что исходить отъ престола Царскаго, исходитъ по воле, Божiей и Промысломъ Божiiмъ направлено ко благу нашему.
Венчание на царство и обряд священного коронования
Чин венчания на царство русских царей
Венчание на царство — торжественное, носившее сакральный (священный) характер принятие монархом символов принадлежащей ему власти.
В Россию и Западную Европу обряд венчания на царство перешел из Византийской империи, где он был известен с V века. По описанию византийских историков, венчание на царство первых византийских императоров соединяло в себе все особенности вступления на престол прежних римских императоров. В X веке Византийская церковь провозглашала императора святым — освященным в своей власти для царствования; внешнее действие этого освящения проявлялось в чине миропомазания.
Первые русские князья были язычниками, и над ними обряд венчания на царство не совершался. Обряд княжеского «посажения на стол» в общих чертах был схож с обрядом византийского венчания, исключая миропомазание. При монгольском иге «поставление» русских князей на княжество происходило в Орде.
Среди древнейших атрибутов этого чина — золотая шапка с меховой опушкой, получившая при Иване IV Грозном название «Мономахова наследственная шапка золотая». В чине поставления на великое княжение фигурировали также другие символы власти: бармы (драгоценные оплечья, украшенные изображениями религиозного характера и золотой пояс. При великом князе Василии I к ним был присоединен крест, на котором русские государи давали крестное целование при венчании на царство.
Первым дошедшим до нас письменным официальным документом стало свидетельство о великокняжеском венчании Дмитрия Ивановича, внука Ивана III, на «великое княжение Владимирское и Московское, и Новгородское» в феврале 1489 года.
Венчание на царство Ивана IV Грозного произошло в январе 1547 года по чину венчания Дмитрия. В церемонии наряду с другими регалиями использовался деревянный трон, облицованный резными пластинами слоновой кости, повествующими о добродетели, мудрости и храбрости израильского царя Давида.
В официально закрепленной при Иване IV доктрине божественного происхождения царской власти монарх был назван наследственным государем, продолжателем древней династии, восходящей к римским и византийским царям. В соборной грамоте 1561 года был утвержден сан царя на Руси, а также изложен весь порядок чина венчания на царство.
Впервые обряд венчания на царство в целостном виде по чину венчания византийских императоров был совершен в 1584 году при венчании на царство Федора Ивановича. Главной составной частью церемонии был «великий» выход государя со свитой в кафедральный Успенский собор Московского Кремля. Внутри Успенского собора со стороны западных дверей было устроено специальное царское место для возложения митрополитом царского венца на голову царя. Тогда же впервые в качестве коронационной регалии русскому государю была присвоена держава («яблоко державное») с навершием в виде креста как символ власти над всеми землями православного мира. Название произошло от древнерусского «държа» власть.
Также митрополит Дионисий впервые дал в руки царю символ верховной царской власти скипетр — щедро изукрашенный самоцветами и увенчанный символической гербовой фигурой жезл, выполненный из драгоценных материалов. После миропомазания и причащения в алтаре состоялось шествие государя из Успенского в Архангельский собор.
В сентябре 1598 года состоялось венчание на царство Бориса Годунова. Венчание на царство и миропомазание над унаследовавшим трон Федором Борисовичем Годуновым не были совершены из за кратковременности его царствования.
Венчание на царство Лжедмитрия I проходило в июле 1605 года. Сначала в Успенском соборе на него был возложен венец патриархом Игнатием и вручены скипетр и держава, затем в Архангельском соборе архиепископ Арсений венчал его шапкой Мономаха.
В мае 1606 года патриарх Игнатий вопреки протесту архиепископа Гермогена совершил миропомазание и венчание на царство Марины Мнишек, которая отказалась от крещения и причащения по православному обряду.
В июне 1606 года митрополит Новгородский Исидор венчал на царство Василия Шуйского.
Из за отсутствия патриарха обряд венчания на царство Михаила Романова в июле 1613 года совершил митрополит Казанский Ефрем.
В 1645 году патриарх Иосиф венчал на царство Алексея Михайловича.
При венчании на царство в июне 1676 года Федора Алексеевича вновь был тщательно регламентирован обряд венчания в соответствии с чином венчания византийских императоров.
Летом 1682 года состоялось венчание на царство двух братьев соправителей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича (впоследствии Петра I). Для этого обряда был специально изготовлен двойной серебряный трон, для Петра Алексеевича сделана по образцу шапки Мономаха так называемая шапка Мономаха второго наряда. При венчании на царство Ивана и Петра Алексеевичей скипетр и державу получил из рук высшего церковного иерарха Иван Алексеевич как старший брат.
С принятием Петром I титула Императора Всероссийского обряд венчания на царство был заменен коронацией, что повлекло существенные изменения. Императорская мантия или порфира с цепью ордена Святого Андрея Первозванного заменила древнюю царскую одежду с бармами и золотой цепью, императорская корона — шапку Мономаха. Образцом для первой русской короны из позолоченного серебра и драгоценных камней стала корона византийской империи, составленная из двух полушарий, символизирующих единство восточной и западной частей Римской империи.
После замены представительства церкви в лице патриарха соборным представительством синода значительно изменился и обряд венчания на царство. Если раньше главенствующая роль при совершении обряда принадлежала патриарху или митрополиту, то теперь она перешла к самому коронующемуся. До Петра I царские регалии возлагались на царя высшим духовным лицом. Это лицо восседало рядом с царем на чертожном месте и обращалось к царю с поучением. Согласно новому чину, государь восседал на троне не с первенствующим епископом, а с государыней. Он сам возлагал на себя корону и сам же возносил ее на голову государыни.
Первое коронование было совершено в 1724 году над Екатериной I, супругой Петра I. В Успенском соборе Московского Кремля были поставлены два престола. После торжественного шествия под звон колоколов и звуки полковых оркестров император возвел супругу на трон. Когда императрица произнесла Символ Веры, а архиерей прочитал молитву, император возложил мантию на императрицу. Увенчав ее короной и вручив державу, Петр I подвел Екатерину к Царским Вратам для совершения миропомазания и причащения Святых Таин.
Как на Руси появился царь?
Царский титул и Церковь
Приблизительное время чтения: 12 мин.
400 лет назад династия Романовых взошла на российский престол. На фоне этой памятной даты разгораются дискуссии о том, как царская власть повлияла на наше прошлое и есть ли ей место в нашем будущем. Но чтобы в этих дискуссиях был смысл, нужно понимать, как у правителей России появился царский титул и какую роль в этом сыграла Церковь.
Царский титул — это не только словесное выражение очень высокой степени власти, но еще и сложная философия. Для России эту философию создала в основном Русская Церковь. Ей, в свою очередь, досталось богатое наследие греческих церквей, чья судьба протекала на землях Византийской империи. Царское звание было официально закреплено за московскими правителями в XVI веке. Но никто, ни один человек не думал в ту пору: «Мы создали царскую власть». Нет-нет, и сами государи наши, и их вельможи, и церковные иерархи придерживались совершенно иного образа мыслей: «Царская власть перешла к нам из Константинополя. Мы — наследники».
Символы царской власти: шапка Мономаха и держава
Древние пророчества
Во второй половине XV века произошли события, ошеломительные и для Русской Церкви, и для всех «книжных» людей нашего отечества, и для политической элиты Руси.
Во-первых, благочестивые греки «оскоромились»! Они договорились с папским престолом об унии в обмен на военную помощь против турок. Митрополит Исидор — пришедший на Московскую кафедру грек, активный сторонник унии — попытался переменить религиозную жизнь Руси, очутился под арестом, а потом едва унес ноги из страны.
Во-вторых, Русская Церковь стала автокефальной, то есть независимой от Византии. Митрополитов-греков сюда больше не звали, начали ставить глав Русской Церкви соборно, из своих архиереев.
В-третьих, в 1453 году пал Константинополь, казавшийся незыблемым центром Право-слав-ной цивилизации.
И все это — на протяжении каких-то полутора десятилетий. А затем, до начала XVI столетия, государь Иван III превратил крошево удельной Руси в Московское государство — огромное, сильное, небывалое по своему устройству. В 1480 году страна окончательно освободилась от притязаний Орды на власть над ней.
После падения Константинополя в Москве, пусть и не сразу, вспомнили таинственные предсказания, издавна приписывавшиеся двум великим людям — Мефодию, епископу Патарскому, а также византийскому императору Льву VI Премудрому, философу и законодателю. Первый погиб мученической смертью в IV веке, второй царствовал в конце IX — начале X столетия. Традиция вкладывала им в уста мрачные пророчества. Христианство, «благочестивый Израиль», незадолго до прихода Антихриста потерпит поражение в борьбе с «родом Измаиловым». Племена измаильтян возобладают и захватят землю христиан. Тогда воцарится беззаконие. Однако потом явится некий благочестивый царь, который победит измаильтян, и вера Христова вновь воссияет.
С особым вниманием наши книжники вглядывались в слова, где будущее торжество приписывалось не кому-то, а «роду русему».
После 1453 года московские церковные интеллектуалы постепенно приходят к выводу: Константинополь пал — свершилась часть древних пророчеств; но и вторая часть свершится: «Русский род с союзниками (причастниками)… всего Измаила победит и седьмохолмый [град] примет с прежними законами его и в нем воцарится». А значит, когда-нибудь Москва придет со своими православными полками на турок, разобьет их, освободит от «измаильтян» Константинополь.
Из медленного, но неотвратимого осознания какой-то высокой роли Москвы в искалеченном, истекающем кровью мире восточного христианства, из очарования волнующими откровениями тысячелетней давности родился целый «веер» идей, объясняющих смысл существования новорожденной державы и ее стольного града. Не напрасно — размышляли в ту пору — милая лесная дикарка Москва оказалась в роли державной владычицы! Не напрасно вышла она из-под иноверного ига как раз в тот момент, когда прочие народы православные в него угодили!
Предания о роде московских государей
Когда Москва оказалась столицей объединенной Руси, ее государи стали смотреть и на главный город своей державы, и на самих себя совершенно иначе. Иван III величал себя «государем всея Руси», чего прежде не водилось на раздробленных русских землях. При нем введены были в дворцовый обиход пышные византийские ритуалы: вместе с Софией Палеолог в Московское государство приехали знатные люди, помнившие закатное ромейское великолепие и научившие ему подданных Ивана III. Великий князь завел печать с коронованным двуглавым орлом и всадником, поражающим змея.
На рубеже XV и XVI столетий появилось «Сказание о князьях Владимирских» — похвала и оправдание единовластному правлению великих князей московских. «Сказание» вошло в русские летописи и получило в Московском государстве большую популярность. В нем история Московского княжеского дома связана с римским императором Августом: некий легендарный родственник Августа, Прус, был послан править северными землями Империи — на берега Вислы. Позднее потомок Пруса, Рюрик, был приглашен новгородцами на княжение, а от него уже пошел правящий род князей земли Русской. Следовательно, московские Рюриковичи, те же Иван III и его сын Василий III, являются отдаленными потомками римских императоров, и власть их освящена древней традицией престолонаследия.
Простота сущая? Да. Неправдоподобно? Да. Но ровно та же простота, ровно то же неправдоподобие, каким поклонились и многие династии Европы. Скандинавы свои рода королевские выводили от языческих богов! По сравнению с ними наш российский Прус — образец скромности и здравомыслия. По тем временам родство от Августа — идеологически сильная конструкция. Пусть и нагло, вызывающе сказочная.
Далее, как утверждает «Сказание», византийский император Константин IX прислал великому князю киевскому Владимиру Мономаху царские регалии: диадему, венец, золотую цепь, сердоликовую шкатулку (чашу?) самого императора Августа, «крест Животворящего Древа» и «порамницу царскую» (бармы). Отсюда делался вывод: «Таковому дарованию не от человек, а Божиим неизреченным судьбам претворяюще и переводяще славу Греческого царства на Российскаго царя. Венчан же бысть тогда в Киеве тем царским венцем во святей великой соборной и апостольской церкви от святейшаго Неофита, митрополита Эфесскаго… И оттоле боговенчанный царь нарицашеся в Российском царствии». В годы, когда Киевская Русь пребывала под рукой князя Владимира, Византией правил Алексей I Комнин, а Константин Мономах скончался еще в середине XI века. Да и не носили князья наши царского титула в домонгольское время. Поэтому вся легенда о византийском даре ныне ставится под сомнение.
Сейчас, конечно, невозможно с точностью определить, какие именно регалии получил Владимир Мономах, да случилось ли это на самом деле. И не настолько это важно.
Важнее другое: московский историософ XVI века перебрасывал «мостик царственности» из XII столетия в современность. Тогда правитель Руси уже имел царское звание? Превосходно! Следовательно, нынешним государям России уместно возобновить царский титул. Идея царства, царской власти, медленно, но верно пускала корни в русской почве. Москва начала примерять венец царственного города задолго до того, как сделалась «Порфироносной» в действительности.
(На фото — Иван III. Гравюра А. Теве из книги «Космография». 1575 г. Печать Ивана III. 1504 г.)
Зеркала Москвы
Великокняжеские игры с генеалогией намного уступали по смелости, масштабности и глубине тому, что высказали церковные интеллектуалы. Государи обзавелись официальной исторической легендой о собственной династии. Им этого хватило.
Но Церковь мыслила на два-три шага дальше.
Ученые монахи-иосифляне (последователи преподобного Иосифа Волоцкого) первыми начали понимать: Московская Русь — уже не задворки христианского мира. Отныне ей и воспринимать себя следует иначе.
Идеи мудрых книжников, живших при Иване Великом и его сыне Василии, напоминают зеркала. Молодая Москва, еще не осознавая вполне своей красы, своего величия, капризно смотрелась то в одно, то в другое, и всё никак не могла решить, где она выглядит лучше. В первом она выглядела как «Третий Рим», во втором как «Дом Пречистой», отмеченный особым покровительством Богородицы, в третьем — как «новый Иерусалим».
Самое знаменитое «зеркало», в которое смотрелась тогда Москва, родилось из нескольких строк.
В 1492 году пересчитывалась Пасхалия на новую, восьмую тысячу лет православного летоисчисления от Сотворения мира. В разъяснении митрополита Зосимы к этому важному делу говорилось о великом князе Иване III как о новом царе Константине, правящем в новом Константинове граде — Москве…
Большое же пламя вспыхнуло в переписке старца псковского Елеазарова монастыря Филофея с государем Василием III и дьяком Мисюрем Мунехиным. Филофеем была высказана концепция Москвы как «Третьего Рима».
Филофей рассматривал Москву как центр мирового христианства, единственное место, где оно сохранилось в чистом, незамутненном виде. Два прежних его центра — Рим и Константинополь («Второй Рим») пали из-за вероотступничества. Филофей писал: «. все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя по пророческим книгам, то есть Ромейское царство, поскольку два рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть».
Иначе говоря, «Ромейское царство» — неразрушимо, оно просто переместилось на восток и ныне Россия — новая Римская империя. Василия III Филофей именует царем «христиан всей поднебесной». В этой новой чистоте России предстоит возвыситься, когда государи ее «урядят» страну, установив правление справедливое, милосердное, основанное на христианских заповедях.
Но более всего Филофей беспокоится не о правах московских правителей на политическое первенство во вселенной христианства, а о сохранении веры в неиспорченном виде, в сбережении последнего средоточия истинного христианства. Его «неразрушимое Ромейское царство» — скорее духовная сущность, нежели государство в привычном значении слова. Роль московского государя в этом контексте — в первую очередь роль хранителя веры. Справятся ли они со столь тяжкой задачей? Филофей, таким образом, вовсе не поет торжественных гимнов молодой державе, он полон тревоги: такая ответственность свалилась на Москву!
Идея Москвы как Третьего Рима далеко не сразу получала широкое признание. Лишь с середины XVI века ее начинают воспринимать как нечто глубоко родственное московскому государственному строю.
Венчание на царство
В январе 1547 года Иван Васильевич венчался на царство.
Московские государи с XIV века носили титул «великих князей московских». Однако в дипломатической переписке еще при Иване III начали применять титул «царь», приравнивая его к императорскому. Таким образом, во всей Европе, по мнению наших монархов, с ними мог равняться лишь германский император, да еще, может быть, турецкий султан. Но одно дело — использовать столь высокий титул в дипломатическом этикете и совсем другое — официально принять его. Этот шаг стал серьезной реформой, поскольку поднимал московского государя выше всех его западных соседей.
Обряд осыпания золотыми монетами царя Ивана IV после венчания на царство. Миниатюра. XVI в.
Иван Грозный. Иллюстрация из Большой государственной книги. 1672 г.
Более того, «книжные люди» того времени понимали: на их глазах происходит перенос византийского политического наследия на Русь. В Москве появляется новый «удерживающий», чье место на протяжении века, после падения Константинополя, пустовало. Политика соединялась с христианской мистикой — «удерживающий», или «катехон», предотвращает окончательное падение мира в бездну, к полному развращению и отходу от Заповедей. Если нет его, значит, либо должен появиться новый, либо Страшный суд близится, а вместе с ним и конец старого мира. Таким образом, на плечи молодого человека свалился тяжкий груз.
За этим преобразованием видится и мудрость митрополита Макария, короновавшего молодого монарха, и острый ум князей Глинских — родни Ивана IV по матери.
Церемония венчания прошла с большой пышностью в кремлевском Успенском соборе. Через несколько дней государь выехал на богомолье в Троице-Сергиев монастырь.
Царский статус европейские страны признали не сразу. Да и подтверждение его от Константинопольского патриарха Иоасафа пришло лишь в 1561 году.
Мистика и политика
Помимо христианской мистики, помимо историософских идей, порожденных средой ученого монашества, были гораздо более прозаические обстоятельства, сделавшие необходимым принятие царского титула.
Прежде всего, страна с большим трудом выходила из смуты, вызванной малолетством правителя. Крупнейшие аристократические «партии» безраздельно властвовали на протяжении многих лет, борясь друг с другом, устраивая кровопролитные междоусобные стычки. Закон и порядок пришли в ничтожество. Ивана IV весьма мало подпускали к государственным делам. Да и сам он отличался беспутным характером: жестокие развлечения интересовали его больше, чем вопросы большой политики. Церковь и те из аристократов, кто хотел бы прекратить эпоху беззакония, избрали для этого идеальный способ. Во-первых, они подняли молодого правителя высоко над уровнем знати, возведя его на вершину царского звания. Во-вторых, женили его на представительнице древнего боярского рода Захарьиных-Юрьевых Анастасии: вот царю и верные союзники, и лекарство от беспутства!
Нельзя сказать, чтобы свадьба и венчание на царство моментально исправили характер Ивана IV. Но они способствовали этому. Государь до тех пор был юношей, живущим близ власти, — без твердого понимания, кто он есть по отношению к своей же аристократии, по каким образцам должна строиться его жизнь, что в ней будет играть роль непреложных законов, а чему уготована судьба маргиналий на полях биографии. Принятие царского титула и женитьба привели к тому, что он оказался встроенным в социальный механизм Русской цивилизации. Иван Васильевич фактически обрел настоящую полновесную роль на всю жизнь — роль главы собственной семьи, в перспективе же — светского главы всего православного мира.
Икона «Москва — Третий Рим». 2011 г.
печать Ивана Грозного. 1583 г.
Подобное возвышение налагает значительные ограничения на монарха — на его образ жизни и даже на его образ мыслей. В течение нескольких лет молодой государь приносил Церкви покаяние за прежние свои грехи и «врастал» в свою великую роль. В середине 1550-х Иван Васильевич выглядел как человек, идеально ей соответствующий.
Страна в ту пору управлялась сложно и пестро. Каждая область имела собственные административные и правовые обычаи. «Церковная область», рассыпанная по всей державе, управлялась по особым законам и правилам. Служилая знать получала в «кормление» доходы от городов и областей, где ее представители по очереди, на сравнительно короткий срок, занимали управленческие должности. Эти доходы распределялись неравномерно, — в зависимости от силы и слабости аристократических партий, способных продвинуть на кормление своих людей. Закон пошатнулся. Центральное управление не успевало за все нарастающим валом задач, возникавших на колоссальной территории. Ведь размеры страны увеличились в несколько раз по сравнению с территорией, которую получил Иван III!
Стране требовались реформы. И после венчания государя наступает период, благоприятный для реформаторства.
У кормила власти стоят все те же аристократические кланы, но среди них нет первенствующей партии. Иными словами, наступило примирение могущественнейших людей России, они договорились между собой о более или менее равномерном распределении власти. Государь уже не являлся мальчишкой, которым нетрудно помыкать, теперь он мог выполнять роль арбитра и влиять на политический курс в желательном для себя направлении.
Формальное примирение между монархом и его недоброжелателями происходит в 1549 году: царь публично снимает с них вину за прежние злоупотребления. На митрополичьей кафедре стоит человек государственного ума, великого милосердия и обширных знаний — святитель Макарий. Как видно, ему удавалось направлять неистовую энергию молодого царя в доброе русло и не давать ей выхлестываться бурно, разрушительно.
В 1550-х годах реформы идут одна за другой, страна выходит из них преображенной.
Однако этого могло бы и не произойти, если бы в 1547 году молодой властитель московский не принял царский венец. А венчание не могло бы произойти, если бы наша Церковь не подготовила духовную почву для него. Правда состоит в том, что русское «священство» выпестовало и поставило на ноги русское «царство».