Один из самых известных памятников архитектуры и истории в Киеве — остатки фундамента Десятинной церкви. Первый каменный храм Древней Руси был построен в X веке. Он был свидетелем многих исторических событий и испытаний, выпавших на долю матери городов русских. И даже те немногие следы, что сохранились до наших дней, могут немало рассказать внимательному наблюдателю.
В память о мучениках
Во время раскопок 1908 года ниже фундаментов основного выступа церкви археологи нашли остатки сруба X века, который, как они предполагают, мог быть домом Феодора и Иоанна. Не исключено, что их мощи находились в нововозведенной христианской святыне.
Считается, что первая каменная церковь Киевской Руси стала усыпальницей и для многих киевских князей. Правда, по этому поводу мнения историков и археологов разделились. Ученые признают, что, да, были найдены захоронения, которые отождествляют с могилами княгини Ольги и Владимира Святославича, а также братьев Владимира — Ярополка и Олега — и сына Ярослава Мудрого Изяслава. Но мощи не сохранились, а гробницы, которые экспонируются в Софии, также не полностью идентичны. Где какая была, за пределами или в пределах собора, — это открытый вопрос. На мысль о том, что были найдены именно останки князей, исследователей натолкнули мраморные саркофаги. И больше практически никаких фактов…
Десятинная церковь, построенная по проекту Василия Стасова. 1911 год
Вплоть до появления Софийского собора церковь князя Владимира выполняла функции кафедрального храма. Как и детище Ярослава Мудрого, она имела свой про тотип в Византии. Десятинная строилась по образцу церкви при императорском дворце в Константинополе. А вот техника кладки — это уже заслуга мастеров-строителей Киева. Смешанная кладка из плинфы и камня в технике со скрытым рядом не зафиксирована в тогдашних византийских зданиях.
Утверждать точно, какой изначально была Десятинная церковь, никто из исследователей не решается. Их осторожные предположения основываются на письменных источниках, а также на материалах археологических раскопок. В земле было найдено много обломков мраморных колонн, плит, резных деталей, мозаик и фресок. Сейчас они хранятся в фондах Национального заповедника «София Киевская».
К сожалению, с самого начала этот величественный храм преследовали беды. Первое повреждение Десятинной церкви произошло в далеком XI веке, во время большого пожара. Впоследствии ее отстроили и окружили с трех сторон галереями.
Через 100 лет, в 1169 году, церковь пострадала во время нападения на Киев войска Андрея Боголюбского, а в 1203 году — Рюрика Ростиславича. В 1240 году Киев оказался захвачен монголо-татарской Ордой. Десятинная церковь стала последним оплотом защитников города. Туда спрятались киевляне вместе со своим имуществом. Но конструкции здания, изрядно ослабленные недавним землетрясением, не выдержали и рухнули. Другие источники утверждают, что церковь пала под натиском басурман.
Мемориальный камень на восстановленном фундаменте Десятинной церкви
Свято место пусто не бывает
В 1635 году киевский митрополит Петр Могила «приказал Десятинную церковь Пресвятой Девы выкопать из мрака подземного и открыть к свету дневному». То есть Никольская церковь, как ее называли в народе, была возведена на месте старой. Но так ли это было на самом деле? Во времена Петра Могилы полностью сохранился юго-западный угол Десятинной церкви. В конце XVI — начале XVII веков тыльное отверстие было закрыто деревянной стеной, образовывая небольшую часовню, в которой, согласно документу 1616 года, служили только на праздники.
Именно эту старую деревянную стену и разобрал Могила, заменив ее на новую, кирпичную. Разобранная стена относилась ко временам древнерусского ремонта, сделанного за несколько десятилетий до вторжения монгольского полководца Батыя.
Метрополит Петр Могила
Следовательно, митрополит Петр Могила не построил новый храм, а наоборот — «законсервировал» и сохранил остатки древнерусской церкви, разобрав старые деревянные конструкции и укрепив сохранившиеся остатки средневековых стен. Кстати, как раз под его руководством в 1635 году были найдены мраморные саркофаги с мужским и женским скелетами, которые Могила провозгласил мощами князя Владимира и княгини Анны.
В XIX веке свой вклад в изучение храма внес епископ Русской православной церкви, митрополит Киевский и Галицкий Евгений (Болховитинов). Он организовал раскопки, благодаря которым был обнаружен фундамент Десятинной церкви. Исходя из данных археологии, история об обнаружении митрополитом Петром Могилой останков князя Владимира не может быть верной. Мощи, выдаваемые сейчас православной церковью за останки князя Владимира, вероятнее всего, принадлежали одному из его дальних потомков.
Следующее и последнее восстановление Десятинной церкви произошло 2 августа 1828 года — на основе проекта петербургского архитектора Василия Стасова. Проект киевлянина Андрея Меленско-го (автора проекта церкви на Аскольдовой могиле и Гостиного Двора на Подоле) был отклонен.
На строительство храма, которое длилось 14 лет, ушло более 100 тысяч рублей золотом, но полученный «памятник русского православия» подвергли сокрушительной критике. Во-первых, построили его с отклонениями от задуманного русско-византийского стиля и не сберегли давнюю кладку из-за опасений осадков. Во-вторых, церковь получилась довольно тяжелой, особенно по сравнению с соседней Андреевской. В 1936 году церковь разобрали по случаю строительства в этом районе правительственного квартала. К счастью, тогда удалось спасти Софийский собор.
Освещение церкви Успения Пресвятой Богородицы в Киеве. Миниатюра из Радзивилловской летописи, XV век
Драматично сложились судьбы многих людей, имевших отношение к Десятинной церкви. Ее основатель — князь Владимир — умер, собираясь идти войной на своего сына Ярослава. А после кончины крестителя Руси его сыновья немедленно ввязались в кровавую братоубийственную войну.
Стоит вспомнить и курского помещика Александра Анненкова, который инициировал восстановление Десятинной церкви в XIX веке. Уже тогда у историков появились подозрения, что его благие намерения были лишь прикрытием. На самом деле им двигало стремление к материальной выгоде — он искал легендарные древнерусские клады. И даже, по слухам, нашел. Впрочем, найденные сокровища не принесли Анненкову счастья: сам он спился, имущество промотал, доброй памяти не оставил, а его единственная гордость — отстроенная церковь — была разрушена.
Археолог Кондрат Лохвицкий в своих очерках абсолютно не скрывал тот факт, что начал заниматься любительской археологией ради славы, чести и наград. Однако его план восстановления Десятинной церкви не был признан ни митрополитом Евгением, ни императорской комиссией из-за многочисленных недочетов. А вот русский профессор архитектуры Николай Ефимов сделал действительно достаточно точный план фундаментов церкви. Однако и его проект не прошел.
Совсем трагически сложились судьбы ряда археологов, исследовавших святыню в начаче XX века. Дмитрий Милеев умер от тифа во время раскопок. Сергей Вельмин и Феодосий Молчановский были репрессированы в 1930-х годах. Единственным «счастливчиком» из этой группы исследователей старины оказался ленинградский археолог Михаил Каргер. Но его архив со всеми результатами раскопок Десятинной церкви исчез бесследно.
К ак только крестились киевляне, великий князь повелел рубить в Киеве церкви и ставить их по местам, где прежде стояли кумиры — мера истинно благоразумная! Язычники, без сомнения, привыкли считать эти места для себя священными, привыкли собираться на них для поклонения своим истуканам; теперь, приходя на те же места по прежней привычке, киевляне должны были встречать уже христианские храмы и естественно научались, забывая прежних богов, поклоняться Богу истинному. Вслед за распространением святой веры из Киева по всей Руси русский равноапостол спешил устроять храмы Божии и по другим градам и селам. Из числа этих созданных тогда в нашем отечестве храмов древнейшие сказания упоминают по имени только о четырех.
Первая церковь, построенная святым Владимиром тотчас после крещения киевлян, была церковь святого Василия. Она замечательна уже и потому, что построена была самим великим князем и во имя его ангела; построена на том самом холме, где прежде во дни своего язычества тот же великий князь поставил Перуна и других богатых истуканов и куда приходил вместе со своими подданными для совершения идольских треб. Она находилась близ двора теремного великокняжеского к востоку и, следовательно, по всей вероятности, служила вначале церковию придворною, в которой молился сам русский равноапостол, а может быть, считалась потому между церквами Киева и главною, или соборною, пока для этой цели не был построен особый храм. Судя по обстоятельствам времени и образу речи преподобного летописца, можно полагать, что церковь святого Василия была первоначально деревянная, но вскоре, как не без основания догадываются, и едва ли не самим же Владимиром построена из камня, потому что сохранившиеся остатки этой последней свидетельствуют, что она и по материалам, и по способу построения своего совершенно сходна с другими каменными церквами, воздвигнутыми Владимиром и Ярославом. По объему своему церковь святого Василия была очень невелика (25 аршин в длину и 16 аршин с 10 вершками в ширину). Ныне на древнем остатке ее существует церковь Трехсвятительская, в которой кроме основания и нижней части стен сохранилось от первоначальной церкви одно только узкое окно к северу в алтарном притворе.
Третий храм, построенный Владимиром, замечателен только по случаю самого построения. Вскоре после того, как великий князь отпраздновал освящение Десятинной церкви, он услышал о внезапном набеге печенегов на город Василев, находившийся неподалеку от Киева, и поспешил с малою дружиною для защиты города. Но при столкновении со врагами не в силах был устоять против них и, спасаясь бегством, едва укрылся от преследовавших под мостом. Среди такой опасности Владимир дал Богу обет, если опасность минует, создать в Василеве церковь. Молитва благочестивого князя была услышана, и он в чувствах радости и признательности к Господу тогда же исполнил свой обет, поставил в Василеве церковь во имя Преображения Господня, так как в тот самый праздник и произошла неудачная сеча с печенегами и избавление от них. Эта церковь представляет собою первый опыт построения церквей так называемых обыденных, умножившихся у нас впоследствии: она несомненно воздвигнута была в один день или в самое короткое время, потому что по сооружении ее, говорит летописец, князь праздновал в Василеве восемь дней со своими боярами, посадниками, старейшинами из всех окрестных городов и множеством народа, раздав и убогим 300 гривен, а на день Успения возвратился уже в Киев, где также сотворил великий праздник для бесчисленного множества народа. Но с Преображения до Успения, т. е. с 6-го по 15-е августа, всего девять дней. Если так, то церковь, построенная Владимиром в Василеве, была первоначально деревянная и весьма небольшая. Потом на месте этой деревянной церкви, воздвигнутой по обстоятельствам наскоро, Владимир мог в память столь близкого для него события соорудить и каменный храм Преображения Господня, как свидетельствуют позднейшие сказания.
Наконец, преподобный Нестор и мних Иаков, повествуя о мученической кончине двух братьев — страстотерпцев Бориса и Глеба, мимоходом говорят, что тела их были первоначально (1015–1019) погребены в Вышгороде у церкви святого Василия. Эта церковь, по преданию, подобно киевской Васильевской была поставлена самим равноапостольным князем во имя его ангела и около 1020 г. сгорела.
Писатели последующего времени упоминают и о некоторых других храмах, воздвигнутых или самим Владимиром, или, по крайней мере, при Владимире. Так, самому Владимиру усвояют:
В тот же период времени митрополит Иоанн воздвиг (1008) две каменные церкви: одну в Киеве — во имя святых апостолов Петра и Павла на Берестове, а другую — в Переяславле, где имели тогда местопребывание наши митрополиты, во имя Воздвижения Честного Креста Господня. Первый Новгородский епископ Иоаким построил также две церкви в Новгороде (989): деревянную дубовую во имя святой Софии, имевшую 13 верхов, или глав (сгорела в 1045 г.), и каменную во имя Богоотец Иоакима и Анны, служившую долгое время кафедральною для местных архипастырей. Первый Ростовский епископ Феодор соорудил деревянную дубовую церковь в Ростове — соборную, во имя Успения Пресвятой Богородицы (992 или 995), простоявшую около 165 лет (до 1160 г.), — церковь дивную и великую, о которой говорили, что и прежде не было такой церкви, и после не будет. Не можем пройти молчанием вопроса о церкви, которая поставлена была на самом месте крещения киевлян, по мнению некоторых, будто бы еще во дни Владимира. Показания об имени этой церкви различны, но они не исключают одно другого и в точности не определяют времени ее построения. В Степенной книге читаем: «На месте же, идеже снидостася киевстии людие креститися, и ту поставлена бысть церковь во имя св. мученика Турова, и оттоле наречеся место оно святое место». Но когда и кем поставлена, вдруг ли после крещения киевлян или впоследствии, ясно не сказано. Впрочем, касательно действительности и древности этой церкви, хотя имени святого мученика Турова мы не знаем, нет причины сомневаться, потому что и древнейшая летопись, еще под 1146 г., случайно упоминает в Киеве о Туровой божнице, или церкви. А если справедливо предположение, что она так названа в просторечии по имени истукана Тура, стоявшего прежде на том самом месте, где она построена, то очень вероятным представляется сооружение ее еще во дни святого Владимира вдруг же, как только этот истукан был ниспровергнут, хотя нельзя отвергать, что церковь могла быть названа Туровою или по урочищу Тур, как действительно иногда назывались у нас урочища, или по мирскому имени строителя своего, какого-нибудь Тура, также употреблявшемуся у нас в то время. Другое показание находится в рукописном Прологе XIV в., в житии святого Владимира, следующее: «И оттоле наречеся место то (где крестились киевляне) святое, идеже и ныне церквы Петрова». Но словом «и ныне», очевидно, выражается только, какая церковь стояла на означенном месте во дни составителя или списателя жития (в XIV в.), и прямо даже предполагается, что на святом месте существовала церковь и прежде. Наконец, в печатном Прологе, где с небольшими изменениями помещено то же житие Владимирове, говорится: «И оттоле наречеся место то свято, идеже ныне церковь есть св. мучеников Бориса и Глеба». Ныне, т. е. когда или переписан был с древнего список жития, напечатанный в Прологе, или печатался самый Пролог. А этим также не отвергается существование на означенном месте церквей прежних.
Как бы то ни было, впрочем, хотя мы не имеем возможности определить с точностию и поименовать храмов, построенных во дни благоверного князя Владимира, но то несомненно, что их построено тогда у нас весьма много. Иларион говорит о равноапостоле, что он «по всей этой (Русской) земле воздвиг церкви Христу и поставил Ему служителей». Мних Иаков также пишет: «Всю землю Русскую и грады вся украси святыми церквами». А современник Владимиров Дитмар, писавший, впрочем, о Руси только по рассказам других, свидетельствует, что тогда в одном Киеве существовало уже более четырехсот храмов, — известие, конечно, или преувеличенное, подобно известиям о том же польского историка Меховиты, возводящего число церквей до трехсот с лишком, и нашей Никоновой летописи, простирающей это число до семисот, или искаженное переписчиками. Чтобы понять возможность такого множества церквей в Киеве (положим даже вместо 400 только 40), надобно помнить, что Киев, по свидетельству Дитмара, был тогда весьма велик и имел восемь торговых площадей, что эти церкви большею частию), если не все, были деревянные и весьма небольшие, может быть подобные той, какую в один день поставил Владимир в Василеве, что тогда не возбранялось и частным знатнейшим лицам иметь свои, т. е. домовые, церкви, как видно из примера курского властелина, наконец, что обычай к построению и умножению церквей был тогда господствующим на всем Востоке.
Чрез несколько лет Мстислав, будучи уже князем черниговским (с 1026 г.), заложил каменную же церковь в новой своей столице во имя Преображения Господня. Но этой церкви он не успел окончить сам, скончавшись в 1036 г. и едва возведши ее до двух, если не менее, сажен: она достроена уже племянником его, и сыном Ярослава Владимировича Святославом I, князем черниговским. Несмотря на разорение от татар (в 1240 г.), на запустение в продолжение четырех с лишком веков (до 1675 г.), на страшный пожар (в 1750 г.), когда обрушились самые верхи ее, на неоднократные исправления и поновления (в 1770 и 1790–1798 гг.), церковь эта сохранилась доселе и сохранила немало от своего первоначального вида. Стены ее состоят из дикого кремнистого камня, смазанного в швах своих крепким цементом красноватого вида. К западной стороне ее, также к северной и южной, непосредственно от западной до половины церкви устроены были хоры, или полати, опиравшиеся на осьми серого мрамора колоннах, стоявших вдоль церкви, а на хорах находились другие мраморные же колонны четырехгранные, подпиравшие свод церкви до среднего купола. Сколько было в ней первоначально престолов — с точностию неизвестно, но с вероятностию полагают, что один. Куполов на церкви было, как и ныне устроено, пять. Высота ее от пола до главного купола 15 сажен. Замечательно, что и эта церковь, сделавшаяся с самого начала своего соборною в Чернигове, поставлена была на том самом месте, где прежде стояли языческие кумиры: так свято исполнялось повеление святого Владимира!
Другой достойный сын его, Ярослав, ознаменовал свое многолетнее царствование сооружением многих храмов. Важнейший из них — храм Киево-Софийский. В 1036 г., когда великий князь находился в Новгороде, он получил известие, что печенеги обступили Киев. Собрав многих воинов из варягов и новгородцев, Ярослав поспешил в свою столицу и здесь, присоединив к ним еще дружину киевскую, выступил против врагов, которых было несметное число. Злая сеча продолжалась целый день, и едва к вечеру Ярослав одолел. Преследуемые печенеги побежали в разные стороны, и одни из них потонули в реках, другие рассеялись, так что с того времени уже не беспокоили Россию. В память столько важной и благодетельной для отечества победы Ярослав и заложил великолепный каменный храм во имя святой Софии, или Ипостасной Премудрости Божией Господа Иисуса, на том самом поле, где происходила битва, решившись распространить Киев гораздо далее прежней его черты. Этот храм, заложенный в 1037 г., но неизвестно когда оконченный и освященный, был построен по образцу знаменитого храма Софийского в Константинополе, только в гораздо меньшем размере и с некоторыми другими значительными отличиями. Внутри Киево-Софийская церковь была точно так же крестообразная, как и константинопольская, с галереями с трех сторон: западной, северной и южной, только в константинопольской верхние галереи были в два яруса, а у нас — в один. Восточная сторона нашего храма имела пять полукружий, а константинопольского — одно большое. Своды нашего храма и полати, или хоры, поддерживались колоннами, большею частик) сложенными из кирпича и только двумя мраморными при западном входе, тогда как в константинопольской церкви колонны все были мраморные. Наш собор имел, кажется, два боковых придела и, следовательно, три престола, а константинопольский — только один. Куполов на нашем соборе было тринадцать, тогда как на константинопольском — один купол дивной величины. При нашем соборе, как и константинопольском, находились крещальня и колокольня. Будучи, таким образом, подобием константинопольского Софийского храма по самому своему устройству, Киево-Софийская церковь подражала ему и в украшениях.
Алтарь весь сверху донизу одет был мозаическими по золотому полю картинами и изображениями, из которых верхняя часть до половины сохранилась доселе. В самой церкви как купол, так и все дуги и столпы под куполом были покрыты точно такими же изображениями. Все стены храма не только внизу, но и на хорах и даже в двух галереях, ведущих на хоры, все четвероугольные колонны храма и куполы самих портиков, окружающих его, были украшены греческими фресками. Пол церкви устлан был плитами из белого мрамора и красного лещедника, как можно догадываться по сохранившимся остаткам. На церковных полатях уцелели небольшие мраморные колонны и перила из гранита и лещедника с вырезанными на них обронною работою орлами и другими изображениями. Киево-Софийский храм, как только был окончен, сделался митрополичьею кафедральною церковию и иерархическим собором. При нем построен был митрополичий дом, в котором первосвятители русские начали иметь постоянное свое местопребывание. Достопамятны слова об этом соборе пресвитера Илариона, который сам видел его в первые годы его существования и, обращаясь с похвалою к равноапостольному Владимиру, так свидетельствовал об Ярославе: «Он неконченное тобою окончил, как Соломон предприятия Давидовы, создал дом Божий, великий и святой, в честь Его Премудрости на освящение твоему граду и украсил его всякими украшениями: золотом, серебром, драгоценными камнями, дорогими сосудами, так что церковь сия заслужила удивление и славу у всех окружных народов и не найдется подобной ей во всей полунощной стране от востока до запада». Достоверно, что и день освящения Клево-Софийского собора как главнейшего во всей России по желанию князя-храмоздателя установлено было праздновать у нас ежегодно, так как день этот значился в древних Прологах под 4-м числом ноября. Вслед за Софийским собором Ярослав воздвиг каменную церковь на Золотых воротах, находившихся на западе от собора в земляном валу, которым в том же 1037 г. начал князь ограждать свою расширенную столицу. Эта церковь, поставленная на главных городских воротах, посвящена была Благовещению Пресвятой Богородицы с тою мыслию, как замечает летописец, да «радость всегда будет граду тому святым Благовещением Господним и молитвами святой Богородицы и архангела Гавриила». Или, как изображает это Иларион в том же самом обращении к святому Владимиру, говоря об Ярославе: «Он и славный город твой Киев обложил величием, как венцем, и предал народ твой и город святой всеславной скорой Помощнице христиан Богородице, Которой создал и церковь на великих вратах в честь первого праздника Господня — святого Благовещения, так что приветствие архангела Деве можно приложить и к сему городу. Деве сказано было: Радуйся, благодатная. Господь с Тобою(Лк. 1. 28). А граду можно сказать: «Радуйся, благоверный граде, Господь с тобою».
Храм несколько раз перестраивался. При Боголюбове он был шестистолпным, с тремя апсидами и по высоте (32,3 метра) превосходил соборы Киева и Новгорода.
Сейчас Успенский собор во Владимире включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО и является главным кафедральным собором Владимирской епархии.
В преддверии Пасхи, на страстной неделе сайт «РИА Недвижимость» решил осмотреть самые древнейшие храмы на территории России.
Храм несколько раз перестраивался. При Боголюбове он был шестистолпным, с тремя апсидами и по высоте (32,3 метра) превосходил соборы Киева и Новгорода.
Сейчас Успенский собор во Владимире включен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО и является главным кафедральным собором Владимирской епархии.
В преддверии Пасхи, на страстной неделе сайт «РИА Недвижимость» решил осмотреть самые древнейшие храмы на территории России.
По своей структуре церковь напоминает строения в азиатских областях Византийской империи, Константинополя и Кипра. Характерна для византийских мастеров и полосато-розовая кладка фасада.
Внешний облик храма со временем менялся. В середине прошлого века в ходе реставрации с целью сохранения купола был установлен металлический каркас, а также была восстановлена кладка, часть росписей и штукатурки.
На сегодняшний день церковь является действующей и охраняется государством.
Православный храм Святого Иоана в Керчи был возведен приблизительно в VIII — XI веках и считается одним их старейших подобных построек не только Крыма, но страны в целом.
По своей структуре церковь напоминает строения в азиатских областях Византийской империи, Константинополя и Кипра. Характерна для византийских мастеров и полосато-розовая кладка фасада.
Внешний облик храма со временем менялся. В середине прошлого века в ходе реставрации с целью сохранения купола был установлен металлический каркас, а также была восстановлена кладка, часть росписей и штукатурки.
На сегодняшний день церковь является действующей и охраняется государством.
Десятинная церковь, построенная по проекту Василия Стасова. 1911 год
Мемориальный камень на восстановленном фундаменте Десятинной церкви
Метрополит Петр Могила
Освещение церкви Успения Пресвятой Богородицы в Киеве. Миниатюра из Радзивилловской летописи, XV век
К ак только крестились киевляне, великий князь повелел рубить в Киеве церкви и ставить их по местам, где прежде стояли кумиры — мера истинно благоразумная! Язычники, без сомнения, привыкли считать эти места для себя священными, привыкли собираться на них для поклонения своим истуканам; теперь, приходя на те же места по прежней привычке, киевляне должны были встречать уже христианские храмы и естественно научались, забывая прежних богов, поклоняться Богу истинному. Вслед за распространением святой веры из Киева по всей Руси русский равноапостол спешил устроять храмы Божии и по другим градам и селам. Из числа этих созданных тогда в нашем отечестве храмов древнейшие сказания упоминают по имени только о четырех.
