сакко и ванцетти история названия улицы
Сакко и ванцетти история названия улицы
Их именем названы улицы в десятках российских городов – в Екатеринбурге и Перми, Самаре и Саратове. При этом большинство россиян понятия не имеют, кто эти люди. Некоторые полагают, что они были революционерами, некоторые уверены, что это вообще один человек. Почему история этих итальянцев стала такой важной для Советов, что они решили её увековечить в городской топонимике и названиях фабрик? И что это за история вообще?
Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти не были известны пока были живы. Никола был обувщиком, а Бартоломео – торговцем рыбой. Однако новость об их казни на электрическом стуле попала на передовицу Нью-Йорк Таймс, а Тайм отметил, что страх перед реакцией на событие дало чиновникам повод впервые закрыть площадку для выступлений публичных ораторов в центральном парке Бостона – Boston Common. Спустя 91 год (казнь состоялась 23 августа 1927) историю Сакко и Ванцетти по-прежнему изучают в американских юршколах.
С чего всё началось?
5 мая 1920 года Сакко и Ванцетти арестовали в связи с убийством двух мужчин: кассира обувной фабрики и сопровождавшего его охранника при транспортировке около 15 700 долларов по главной улице городка Саут-Брейнтри (штат Массачусетс, США). Происшествие случилось на глазах нескольких очевидцев. Правда, их показания разнились практически по всем пунктам: от цвета машины до фасона одежды напавших. Но об этом позже.
Спустя год на судебном процессе присяжные признали Сакко и Ванцетти виновными в ограблении и убийстве, хотя доказательства против них были в основном косвенными. Так считают не только исследователи (к примеру, Мошик Темкин, профессор истории и государственной политики в Гарвардской школе Кеннеди и автор книги «Дело Сакко-Ванцетти: Америка в суде», The Sacco-Vanzetti Affair: America on Trial). Факт невиновности осуждённых признало и правительство, правда спустя полвека. В 1977 году губернатор штата Массачусетс Майкл Дукакис заявил, что Сакко и Ванцетти были несправедливо осуждены.
Кто такие Сакко и Ванцетти?
Никола Сакко родился 22 апреля 1891 года в городке Торремаджоре, в США он иммигрировал в возрасте 17 лет. Бартоломео Ванцетти родился 11 июня 1886 года в Пьемонте, в США прибыл в возрасте 11 лет.
На своей «новой родине» Сакко и Ванцетти были одними из многих иммигрантов, живущих в бедности, которые вдоволь хлебнули проблем рабочего класса, поэтому довольно просто включились в анархистское движение, посещали собрания, читали и распространяли литературу. Они полагали очевидным решение – свергнуть правительство и начать всё с нуля.
Сакко и Ванцетти познакомились друг с другом в 1917 году на стачке. С этого момента и до суда они были практически неразлучны.
В 1920-х годах правительство США «охотилось» на анархистов, так случилось, что и судья, рассматривающий дело, был одним из ненавистников сторонников анархистов.
О казни Сакко и Ванцетти написали крупнейшие американские издания
Что происходило на суде и почему их всё-таки казнили?
Судебное заседание началось в городке Дедхэм (Dedham, штат Массачусетс) 31 мая 1921 года, и проходило под усиленной охраной. Полиция стояла у каждого входа в здание суда, обыскивая всех вооруженных посетителей. На улицах Дедхэма патрулировали полицейские. Во внутреннем помещении с белыми стенами на 200 человек шериф Сэмюэль Капен зычным голосом сообщил присутствующим: «Слушайте, слушайте! Храни бог Содружество Массачусетса». В зал вошел шестидесятилетний судья Вебстер Тэйер и занял свое место. Суд над Сакко и Ванцетти начался. В первые четыре дня после открытия заседания адвокаты только и работали, что над сокращением количества потенциальных присяжных (650 человек) до необходимых 12.
Линия обвинения (её возглавил окружной прокурор Кацманн) была построена на свидетельских показаниях и косвенных уликах. Семь свидетелей обвинения дали показания о том, что видели Сакко на месте преступления, в то время как четверо опознали Ванцетти. Кацманн пригласил экспертов-баллистиков, чтобы попытаться доказать, что пуля, убившая Берарделли, была выпущена из пистолета Сакко. Он также представил доказательства того, что Сакко отсутствовал на работе в день убийства, носил кепку, похожую на найденную рядом с телом Берарделли. Против Сакко была и его подозрительная история, которую он рассказал во время ареста. С Ванцетти в смысле улик было похуже: обвинение было построено в основном на сходстве между пистолетами Ванцетти и Бераделли, а также на его запутанных показаниях во время ареста.
Защищал Сакко и Ванцетти адвокат Фредерик Мур. С самого начала он старался привлечь к судебному процессу как можно больше внимания. Вспомним хотя бы то, что он забраковал более 600 кандидатов на роль присяжных. Надо ли говорить, как он вывел из себя судью. В своей стратегии Мур сделал ставку на алиби обвиняемых. Так, Сакко уверял, что в момент нападения находился на фабрике, однако, это было не так. И хотя, позже он изменил показания в пользу правдивых, у присяжных уже создалось определенное впечатление. Если к этому добавить и путаные первоначальные объяснения, в том числе – по оружию, с которым арестовали обвиняемых, то у присяжных был повод сомневаться в правдивости слов анархистов. Однако и доказательства их вины были не убедительны.
Для сомнений в справедливости приговора было несколько причин. Во-первых, деньги так и не были возвращены, во-вторых, ни один из подозреваемых не имел судимости, в-третьих, в преступлении признался один известный преступник.
Но это уже ни на что не повлияло. На то, чтобы принять единогласный вердикт, у присяжных ушло три часа. По всем пунктам они ответили: «Виновны!». И судья Тэйер зачитал приговор. Поскольку судили Сакко и Ванцетти в штате Массачусетс, то предъявленные им обвинения рассматривалось как преступление первой степени, наказание за которое – смертная казнь.
Этот человек, хотя он, возможно, на самом деле неповинен в совершении преступления. является врагом наших нынешних установлений. Судья Тэйер.
Сакко и Ванцетти ждали казни шесть лет. В камере смертников они стали писать письма, которые привлекли внимание широкой общественности и убедили многих людей в их невиновности. Некоторые стали рассматривать эти письма как философские.
В это время за стенами камеры развернулась публичная кампания в их защиту, в ней участвовали писатели Эптон Синклер, Дос Пассос, Герберт Уэлс, о помиловании просили Эйнштейн и Хансен. Все эти известные люди высказывали сомнение в справедливости приговора.
Люди вышли на улицы с протестами против приговора
«Умрут ведь лишь двое»
Но казнь всё-таки состоялась. В ночь с 22 на 23 августа 1927 года Сакко и Ванцетти были казнены на электрическом стуле. Комитет спасения двух иммигрантов-анархистов опубликовал их прощальное письмо:
То, что мы оказались побеждены и должны умереть, не уменьшает нашего чувства признательности и благодарности вам. Друзья и товарищи! Теперь, когда трагедия кончилась, продолжайте быть едины сердцем. Умрут ведь лишь двое. Наш идеал будет жить в вас — наших товарищах и миллионах людей.
Мы победили, мы не побеждены. Ценность наших страданий и горя, наших ошибок и поражений заключается в том, что они вдохнули энергию, необходимую для будущих боёв и для осуществления великого дела освобождения. Привет вам — друзья и товарищи во всем мире.
Ситуация привела к протестам по всему миру: от Латинской Америки до Марокко и Китая. Особенный резонанс дело вызвало в Западной и Восточной Европе.
Спустя столетие в юршколах изучают этот прецедент: как бэкграунд обвиняемых перевесил все аргументы и убедил присяжных в виновности Сакко и Ванцетти. Как пишет исследователь Темкин:
Казнь радикализировала многих молодых интеллектуалов. Некоторые из них в знак протеста переехали из Бостона в Нью-Йорк. Прецедент отразился и на юриспруденции. Так, изменилась процедура обжалования: теперь подсудимые не должны продолжать обращаться с ходатайством к одному и тому же судье.
Источники:
Кто такие Сакко и Ванцетти, в честь которых названы улицы екатеринбург январь 2015 год
Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти
Один сапожник, другой рыботорговец были беспартийными американцами итальянского происхождения. Они симпатизировали анархическому движению и очень удивились бы, если бы узнали, что после смерти они вдруг стали «прогрессивными революционными деятелями».
Никаких революционных идей в массы они не несли, а во время Первой мировой войны и вовсе бежали в Мексику, уклоняясь от призыва в армию.
Бартоломео Ванцетти и Никола Сакко, скованные наручниками.
Когда мы в редакции только затевали рубрику «История Екатеринбурга» и обсуждали возможные темы, выяснилось, что улица Шварца у многих ассоциируется уже больше со Шварцнеггером, чем с академиком.
Кто такие Сакко и Ванцетти? Итальянские дизайнеры?
Итак, сказать определенно, кто такие «Сакко и Ванцетти», смогли только двое из шести мною опрошенных. Кстати, почему-то бытует убеждение, что это итальянские революционеры. На самом деле Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти – американские рабочие, выходцы из Италии, которые были казнены на электрическом стуле (1927) по обвинению в убийствах инкассаторов.
История на самом деле очень интересная. И неоднозначная.
Нападение на обувную фабрику
В 1919 году в одном из городков штата Массачусетс было совершено нападение на грузовик, в котором везли зарплату на обувную фабрику.
Автомобиль нападавших преградил дорогу грузовику. Из автомобиля вышли трое вооруженных мужчин. Раздались выстрелы с обеих сторон, после чего нападавшие не солоно хлебавши вернулись в свою машину и умчались на ней.
Убийство инкассаторов
Через четыре месяца было совершено убийство инкассаторов, которые везли зарплату в ту же обувную фабрику. Поскольку показания свидетелей указывали на итальянскую национальность грабителей, полиция проверила в первую очередь итальянцев. Полиция допросила около 50 человек.
По подозрению в убийстве были арестованы анархисты Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти.
Расследование уголовного дела
По словам современных исследователей, Сакко действительно участвовал в убийстве, а Ванцетти нет. Следствие и суд виновности обвиняемых не доказали, но приговорили итальянцев к казни на электрическом стуле. Это было в 1921 году. Все ходатайства были отклонены судебными органами штата Массачусетс. 23 августа 1927 года Сакко и Ванцетти были казнены.
Современные историки о процессе над Сакко и Ванцетти
Как говорит Питер Миллер, автор полнометражного документального фильма о «S & V», вышедшего в США в 2007 году,
«Суд отражал политический настрой к эмигрантам, активистам рабочего движения и анархистам, а не как к подозреваемым в уголовном преступлении, в убийстве. Герои ли они? Вряд ли. Они были простыми людьми. Несправедливость, предвзятость суда сделала их символическими фигурами. Это история двух жертв судебной несправедливости, а не история убийц».
Кадр из художественного фильма «Сакко и Ванцетти» (1971) итальянца Джулиано Монтальдо
Россия усмотрела выгоду для себя
В советской России тогда были организованы многотысячные собрания, на которых пролетариат клеймил позором американскую буржуазию. Впрочем, в некоторых городах Америки митинги прошли тоже. Они были тоже политические, но не против строя, а против притеснений эмигрантов.
Сакко и Ванцетти в Екатеринбурге
До революции улица Сакко и Ванцетти называлась Усольцевской, ею она оставалась до 1929 года.
Улица Бебеля раньше называлась улицей Сакко
До середины шестидесятых годов XX века у нас в Свердловске существовала улица Сакко. А теперь это улица Бебеля.
А улица Ванцетти стала Орской (Сортировка).
Улицы Екатеринбурга
Знаменитые улицы Новосибирска: кто такие Сакко и Ванцетти?
«Да здравствует анархия!»
В 1917-1920 годах не только в Европе шумели войны и революции, но и США тоже были охвачены забастовками и митингами. Особенную активность проявляли мигранты из Италии. В поисках лучшей доли они прибывали в США толпами. Никола Сакко и Бартоломео Ванцетти исповедовали анархизм. Никола работал закройщиком на обувной фабрике, Бартоломео трудился сначала на каменоломне, затем торговал рыбой.
Несмотря на просьбы о помиловании из уст таких авторитетов, как Папа Пий ХI и Альберт Эйнштейн, итог вышел печальным.
В 1927 году обоих осужденных казнили на электрическом стуле. Последними словами Сакко был возглас: «Да здравствует анархия!»
В СССР к тому времени анархистов не жаловали. Однако процесс над итальянскими рабочими широко освещался в печати, советская пропаганда всячески раздувала любые инциденты мирового рабочего движения. Московский завод пишущих принадлежностей назвали именем Сакко и Ванцетти. Несколько поколений советских мальчишек и девчонок рисовали цветными карандашами, на каждом из которых значились имена казненных анархистов. В честь Сакко и Ванцетти в нашей стране были названы десятки улиц, в том числе, и в Новосибирске переименовали улицу Павловскую. С развалом КПСС пошел обратный процесс. В Орле, к примеру, вернули историческое название улице Сакко и Ванцети – Карачевская. В Новосибирске вопрос о переименовании не ставился, тем более что не очень ясно, в честь кого была названа улица Павловская?
Ранее Павловская начиналась от берега Оби, пересекала Большевистскую и поднималась к Алтайской железной дороге. Пешеходный мост давал возможность перейти на улицу Зыряновскую, по другую сторону которой продолжалась улица Сакко и Ванцетти. К нашему времени начальный отрезок этой улицы исчез, она начинается теперь прямо от Зыряновской и тянется параллельно улице Восход к площади Пименова. От Зыряновской до Ленинградской расположен наиболее благоустроенный участок улицы Сакко и Ванцетти. Здесь находится администрация Октябрьского района.
Дома на улице Сакко и Ванцетти относятся к разным периодам строительства Новосибирска. В последние годы на ней интенсивно возводятся современные высотные здания. Улица Сакко и Ванцетти заканчивается возле современного жилого комплекса «Оазис», который активно строится в последние годы. Несколько домов от 8 до 26 этажей действительно выглядят неким оазисом среди частного сектора, обступившего новенькие высотки. В «Оазисе» сооружается сити-парк с детскими площадками и уютными зонами отдыха, въезды и пешеходные дорожки, подземные парковки.
«Они принадлежали не нации, а Интернационалу. »
Кто такой Карл Либкнехт? Почему этим немецким именем назвали улицы в Екатеринбурге, Омске, Новосибирске и многих других российских городах?
Лев Троцкий через три дня после их гибели произнес речь перед депутатами Петроградского Совета и заявил: «Они принадлежали до последнего издыхания не нации, а Интернационалу. Отныне они везде будут называться рядом: Карл и Роза, Либкнехт и Люксембург!»
Воронежский исторический форум
История, Архитектура, Краеведение
Улица Сакко и Ванцетти
Улица Сакко и Ванцетти
Сообщение Natalia » 05 янв 2017, 21:16
Сакко и Ванцетти улица, Воронеж
Замечательная старинная улица Центрального района. По ценности и целостности сохранившегося на ней комплекса зданий – по двум эти признакам, вместе взятым, – она уступает, пожалуй, только главной улице города, проспекту Революции. Расположение улицы и ее ландшафт тоже очень интересны и необычны. Она проходит по серединному ярусу холмов, выше набережной, но ниже самого верхнего плато города, где пролегает проспект.
Здесь чувствуешь себя совершенно иначе, нежели на проспекте. Вместо помпезных зданий (где первые этажи испорчены недавними переделками) чаще всего видишь на пути более скромные, без излишеств дома. Старые, почерневшие кирпичные ограды вросли в бугристую поверхность улицы; откосы тротуаров местами укреплены булыжником, а местами пересечены вековыми ступенями; на первых этажах домов встречаешь даже решетки и ставни позапрошлого века – словом, везде проступает городской быт, лишенный ненужной нарядности, ложности. И некоторая оторванность улицы от жизни городского центра, и полузаброшенность, неухоженность ее дорог и зданий печальны, но именно они навевают особую романтику и позволяют задуматься о быстротечности времени.
Улица начала складываться в 1760-х – первой половине 1770-х годов (тогда дорога была еще кривой и не полностью застроенной). Окончательно проложена в последующих 1770–1780-х годах – при переустройстве Воронежа по регулярному принципу. Пройдя по краю старого Акатова предместья, она не только стала его главной улицей, но и объединила Акатово с остальным городом. В конце XVIII века Акатово перестало быть обособленным предместьем. Северное окончание улицы продолжало формироваться в первой половине XIX столетия.
Большая Девиченская, иногда просто Девиченская – таким было прежнее название улицы, происходившее от соседнего Девичьего монастыря. Полное наименование монастыря – Покровский Девичий, но чаще всего для простоты и удобства горожане говорили о нем как о Девичьем, поскольку в городе есть еще Покровская церковь, а женский монастырь был единственным.
Узкий северный участок улицы, спускающийся в лог, к бывшей границе города с Троицкой слободой, в начале XX века часто называли Девиченским переулком, а иначе – Гнидкиной горой (вероятно, по фамилии домовладельца).
Нынешнее название присвоено улице 18 октября 1927 года в память об американских революционерах, итальянцах по происхождению, никакого отношения к Воронежу не имевших, – Николе Сакко (1891–1927) и Бартоломео Ванцетти (1888–1927), казненных на электрическом стуле. В день приведения приговора суда в исполнение, 23 августа 1927 года, в Воронеже были организованы траурные митинги, а после них, вечером, – многолюдная демонстрация. И вот из-за революционной солидарности, проявленной по указанию «сверху», исчез один из самых поэтичных городских топонимов, а главное, один из наиболее ценных. К XX веку название «Большая Девиченская» не выглядело сугубо религиозным, оно вмещало в себя огромные пласты воронежской истории, и в первую очередь истории культурной жизни города.
Далеко не всегда Большая Девиченская выглядела такой оторванной от бурлящей жизни горожан, как сейчас. В конце XVIII – первой половине XIX века улица предстала бы нам одной из крупнейших, заселенной состоятельными людьми, застроенной целым рядом каменных особняков. На первых порах она вдохнула новую жизнь в прежний престижный купеческий район Воронежа. Она же являла собой яркий культурный, учебно-просветительский очаг Воронежа.
Здесь зарождались традиции народного образования. По сведениям первого историка города Е.А. Болховитинова, около 1775 года «на Акатове» выстроили одноэтажный каменный дом для солдатской школы. Однако более ранние планы города позволяют узнать, что и прежде школа находилась на том же самом месте, около будущего пересечения Большой Девиченской с улицей Средне-Смоленской (нынешней Смоленской), на месте современного здания № 72. На плане 1768 года она обозначена как гарнизонная школа, на плане 1773 года – как батальонная школа солдатских детей. Причем в 1773 году показана усадьба с садом, но не начерчено никакого здания. Можно предположить, что как раз в это время старое здание было разобрано и началась постройка нового. Так или иначе, в скором времени эту школу перевели в другое место, а ее каменный дом определили под «нижние присутственные места», а затем в 1786 году – под Воронежское главное народное училище. В 1798 году в том же доме заработала первая губернская типография, основанная по инициативе болховитиновского кружка интеллигенции. В числе ее первых изданий были книги самого Е.А. Болховитинова. В 1809 году реорганизовали народное училище, открыли на его базе два учебных заведения: уездное училище (оставшееся в прежнем здании) и губернскую гимназию. С 1820 года в уездном училище обучался поэт А.В. Кольцов…
В дальнейшем, в 1820-е годы, на Большой Девиченской разместились губернская гимназия и частный пансион Федорова и Попова (более известный как пансион Федорова)…
Улица имела и торговые традиции, пролегая мимо двух рынков – Девичьего и Попова. А около этих рынков частные лица открывали гостиницы и постоялые дворы.
Ближе к XX столетию, а затем и к революционному времени, Большая Девиченская теряла свой былой имидж, ибо вся основная жизнь города окончательно переместилась в нагорный район. И получился парадокс: богатая улица служила теперь центром окраинной, довольно бедной местности, где жили многие рабочие, ремесленники. В то же время район улицы был местом жительства городской интеллигенции (часто малообеспеченной), он сохранил исторические традиции, связанные с воронежским образованием, просвещением. Здесь работали самые разнообразные учебные заведения. В 1880–1890-х годах на углу с теперешней Батуринской улицей девочки посещали первую частную женскую гимназию Воронежа. В начале XX века в здании бывшей губернской гимназии обосновалась учительская семинария. Тогда же уездное училище было преобразовано в городское четырехклассное, а затем в высшее начальное и продолжало собирать мальчиков (в том числе и будущего писателя А.П. Платонова) в старом-престаром доме… Вблизи учебных заведений селились многие педагоги. Так как и новое здание губернской мужской гимназии было недалеко, на горе Большой Дворянской улицы, то в бывшем предместье по-прежнему обитали гимназические преподаватели и гимназисты. В 1894 году стараниями прогрессивной общественности открылась первая народная библиотека, носившая имя А.В. Кольцова (филиал Воронежской публичной библиотеки). Это событие имело огромный резонанс в городе. Поменяв сначала несколько наемных помещений в районе Большой Девиченской, библиотека обрела собственное здание, с 1901 года разместившись на углу с нынешней улицей Смоленской – на месте дома № 26 а… Район имеет и революционную историю: на тихих улицах создавали квартиры для явок, пересылки нелегальных газет.
В 1910 году на Большой Девиченской вместе с Девиченским переулком насчитывалось 65 усадебных участков, что говорило о существенной длине улицы.
Читать далее:
Несмотря на всю свою значимость, улица долгое время оставалась немощеной. Большой грязи на ней не было благодаря песчаной почве. Видный русский историк и публицист Н.И. Костомаров, учившийся в 1830-х годах в нашей губернской гимназии, писал на закате жизни: « …Навсегда останется мне памятным, как я мерил еще не выросшими ногами песчаную улицу, идущую от Попова рынка к Девичьему монастырю, на которой, не доходя Введенской церкви, находилась тогда гимназия…». Извозчики не очень сильно рисковали застрять на здешней дороге в непогоду, и это расхолаживало как «отцов города», так и богатых домовладельцев, не старавшихся навести хороший порядок за пределами своих дворов.
Первое сохранившееся упоминание о капитальном мощении улицы, организованном городской управой, относится к 1874 году. В следующем году работы завершили, тогда же решили выложить булыжником и все тротуары на улице. Безотлагательное мощение (или перемощение) было продиктовано крайней нуждой, ибо в 1872 году улицу разрыли, впервые прокладывая по ней (от Попова рынка до Девичьего монастыря) водопровод. Подавляющее большинство местных жителей, неспособное оплатить проведение труб в свои дома, испытывало только неудобства. К осени прокладку подземной магистрали не удалось завершить; в октябре 1872 года пристав Дворянской части с большим неудовольствием докладывал городской управе, что в вырытую канаву, не освещенную ночами, попадают и пешие, и конные.
В 1904 году городская дума рассмотрела проект прокладки конно-железной дороги по Большой Девиченской. Пущенная сюда в конце 1906 года конка впервые спустилась вниз (по Петровскому съезду, нынешней ул. С. Разина) из верхней части города. Одновременно пришлось существенно переустраивать все дорожное покрытие улицы: «изменять поперечные профили», перемащивать каменные водосточные лотки на перекрестках, заново прокладывать во многих местах въезды во дворы и ступеньки для пешеходов. Акционерное общество конных дорог выполняло все эти работы под пытливым надзором городского самоуправления и не уложилось в срок – указанные городом переделки пришлось вносить уже в 1907 году, после запуска конки. Большая Девиченская не прощала малейшего брака: ведь через нее текли с гор дождевые потоки, размывая или занося песком булыжник. Отныне ошибки могли привести к аварии конки…
В 1935 году мостовую, еще хранившую следы от снятых рельсов конки, в очередной раз обновили. И вновь мощение совпало с другими инженерными работами: в 1934–1936 годах в районе улицы Сакко и Ванцетти прокладывали первую канализацию…
«Обособленность» улицы помогла тому, что в советское время на ней не размещали новые крупные здания за счет уничтожения старых. Правда, это могло случиться, если бы полностью реализовали генплан города 1970 года. Страшно подумать, что тридцать лет назад разрабатывались «грандиозные» проекты почти полного сноса домов бывшего Акатова предместья и застройки его типовыми серыми многоэтажками. Однако после этого, в 1980-х годах, настало другое время – пробуждения интереса к историко-культурному наследию и желания охранять его. Постановлениями облисполкома 1983 и 1987 годов были поставлены на государственный учет 14 зданий-памятников, расположенных на улице Сакко и Ванцетти. Воронежская общественность и столичные специалисты-реставраторы мечтали о создании здесь настоящей заповедной улицы, о том, чтобы восстановить облик и большинства построек, и их окружения – убрать послевоенный асфальт, вновь уложить булыжник, поставить старинные фонари и т.д.
Но 1990-е годы и начало 2000-х годов внесли свои коррективы, снивелировали замыслы и тех, кто нигилистически относился к старине, и тех, кто ее лелеял. Хотя в охранном списке прибавилось еще 4 памятника этой чудесной улицы, в последнее время стали нереальными масштабные и комплексные реставрационные работы, возможные в советские годы за счет государства. Лишилась средств и рухнула прежняя система реставрации, а здания и земельные участки рассматриваются прежде всего как объекты вожделенной собственности, причем невзаимосвязанные. На улице и в ее окрестностях началось сооружение высотных домов, что перечеркивает идею охранных зон. Но и тотального сноса уже не будет. Давайте посмотрим, что мы могли потерять на улице Сакко и Ванцетти, что уже потеряли и что можем потерять в будущем…
Начнем путешествие со стороны остановки транспорта «Манежная». Остановимся на бывшем Поповом рынке, на базарной площади XVIII века, название которой тоже неотделимо от истории старого Воронежа. Единственный уцелевший «островок» из окружения старой площади – это состыкованные строения XIX – начала XX века: дом купца М.И. Кабаргина (№ 93) и лавка купеческой семьи Филипповых (нынешний коммерческий магазин «Лик»).
Как памятник воронежской истории заслуживает большого внимания дом Кабаргина. Купец приобрел его в 1902 году и вскоре реконструировал, расширил, а с 1909 года сдал в аренду под городское полицейское управление, и это серьезное учреждение размещалось «на Поповом рынке» вплоть до 1917 года. Современные органы внутренних дел трепетно относятся к своему историческому предшественнику, каменному ветерану, и, может быть, когда-нибудь отметят его мемориальной доской (ведь удостоено доски участковое полицейское здание на улице К. Маркса). В состав управления входили полицмейстер (с 1909 года – Д.Д. Норов), его помощник, секретарь, два столоначальника и регистратор. Штат, как видим, небольшой, поэтому и занимал он не слишком крупный дом. Но, самое главное, в этом же здании помещалось и сыскное отделение – главный центр борьбы с уголовным миром. Для сыщиков аренда кабаргинского здания стала желанной, долгожданной, ибо ранее отделение снимало миниатюрную комнату, а в общей прихожей приходилось толпиться вместе и преступникам, и потерпевшим, и чинам полиции. «Здесь можно видеть и агентов… всевозможных рангов, – писала газета в начале 1909 года, – и городовых с массою… задержанных ими лиц, и просителей… и каторжан, закованных в кандалы». Во время боев за город 1919 года дом «на Поповом рынке» сильно пострадал, и в 1927 году его перестроили, переделав бывшие полицейские помещения в жилые. Тогда же с левой стороны появилась пристройка с аркой в первом этаже (с годами эта поздняя часть дома осела – что ж, в случае реставрационных работ от нее можно без сожаления избавиться).
Сразу за площадью улица начинает снижаться… Вы еще не раз оцените всю прелесть прогулки. Так как улица прокладывалась поперек природных лощин, то на всем ее протяжении вы встретите плавные перепады рельефа: спуск – подъем, спуск – подъем… Пять снижений, четыре восхождения. «Волны» нарушают обыденность в восприятии старых кварталов, придавая силуэтам стен и крыш пластичность, и на каждой своей вершине создают ощущение полета над улицей, над самобытным городом…
На первом спуске с правой стороны – дома № 87 и 87 а. Они стояли в одной усадьбе, владельцем которой в XIX и начале XX века была Воронежская ремесленная управа. Сословный орган ремесленного общества вел запись в профессиональные объединения – цеха, заботился о нуждах цеховых людей, следил за исполнением ими повиннностей. Раннее здание – № 87. Кому-то оно, наверное, покажется слишком скромным, но в истории воронежского градостроительства это – уникум. Его фасад с характерными элементами классицизма выполнен на основе «образцового» (типового) проекта, какие применялись по всей России в первой четверти XIX века. В городе уцелели считанные единицы таких построек. Краснокирпичный дом № 87 а сооружен в 1900 году: сюда перевели из старого здания контору управы; здесь же управа содержала Ольгинскую богадельню. В конце 1917 года в здании № 87 а разместились горком «Союза рабочей молодежи» и его клуб, в 1918 году этот же дом стал местом рождения первого городского «Коммунистического союза молодежи». Здесь же бурлила редакция журнала «Юный пролетарий». В 1918 году вышел № 1 журнала, и в нем состоялась одна из самых первых публикаций стихов Андрея Платонова.
Спустившись к первой лощине, мы увидим дом купца С.И. Дерябкина (№ 83). Он выложен в третьей четверти XIX века, надстроен вторым этажом в 1876 году. Почти напротив него, чуть наискосок, на другой стороне – дом Н.В. Архангельской, жены коллежского советника (№ 104, 1912–1913 гг.).
Особо примечателен стоящий рядом трехэтажный дом-памятник № 102 с одноэтажным флигелем. К сожалению, еще до революции утрачены ранние архитектурные достоинства дома (портик, балкон), но в историческом отношении ценность его огромна. Дом с флигелями (раньше их было два) построили в 1790-х годах для губернатора А.Б. Сонцова. А в 1822–1853 годах именно здесь располагались учебные помещения губернской гимназии. Где-то здесь стояли у классной доски и будущий историк Н.И. Костомаров, и будущий ученый-фольклорист А.Н. Афанасьев, и другие знаменитости… В 1905 году дом передали учительской семинарии, руководимой С.М. Карпинским, известным в Воронеже общественным деятелем, организатором Яхт-клуба… Увы, современные горожане давно привыкли к традиционно обшарпанному виду этого здания.
Соседние исторические строения № 82 и 86/88 в первой трети XIX столетия являлись боковыми флигелями усадьбы фабрикантши Елены Гардениной. Впоследствии они подверглись переделкам. Дом № 86/88 был расширен и приобрел нынешний эклектичный декор в 1875 году, когда принадлежал семье губернского секретаря Г.В. Глушкова. Тот накопил средства для перестройки благодаря тому, что содержал в своей усадьбе постоялый двор.
На противоположной стороне улицы мы встретим здания-ровесники, появившиеся в 1900 году: дом преподавателя губернской гимназии и гласного городской думы Я.П. Рябоконева (№ 75), а также гостиницу купца Н.И. Годлевского, выходца из Царицына (№ 77). Жалкий вид имеют сегодня эти постройки: сбито несколько деревянных наличников с дома Рябоконева, гостиница Годлевского лишилась красивого аттика с большим слуховым окном и вообще обветшала.
А вот приблизился самый заметный, огромный и богато декорированный в русском стиле дом № 80. С площади Попова рынка особняк казался стоящим далеко внизу, а теперь он доминирует над всей округой, выглядит горделиво вырастающим из очередной возвышенности. Еще более внушительный вид имел он до Великой Отечественной войны, когда его венчали большие шатровые купола. Единственная мемориальная доска сообщает о находившемся здесь в 1941–1942 годах штабе Юго-Западного фронта, но не указывает никаких фамилий. Поэтому к тексту, высеченному на доске, сразу необходимо добавить: командовал фронтом маршал С.К. Тимошенко, а членом Военного совета фронта был Н.С. Хрущев, будущий первый секретарь ЦК партии. В Воронеже штабисты готовили Елецкую операцию и руководили ею. Очень радовались победе: пусть она была не очень значительной, но выделялась на фоне постоянного отступления Красной Армии.
Любой воронежец догадается, что «родословная» этого особняка несравненно шире – стоит только взглянуть на роскошные старинные стены. А краеведы установили, что дом гораздо старше, чем это можно было предположить по внешней картине. Разумеется, столь престижное место не могло принадлежать в старину рядовому воронежцу. Еще в начале 1770-х годов губернский прокурор В.И. Иванов выстроил здесь небольшой каменный дом, который располагался, судя по плану города 1773 года, торцом к будущей улице, а «лицом» к городу. Далее особняк не раз менял солидных хозяев и не однажды перестраивался. Именно с ним связаны первые шаги в работе Приказа общественного призрения. В 1780 году Приказ купил этот дом для размещения аптеки; в качестве ориентира названа еще не Девиченская улица, а более привычная дорога: «внизу, едучи из города, по левую сторону дороги». С 1795 года владельцем был комендант города, будущий генерал-майор П.А. Сандберг. С 1803 года – Т.С. Бородин, обладатель нескольких крупных воронежских особняков. Ему позволило разбогатеть иконописное ремесло, он записался в купечество, а затем перешел во дворянство. После смерти Бородина (1816 г.) и раздела имущества наследниками дом достался его внучке О.М. Бородиной, в замужестве княгине Лобановой-Ростовской. В этой княжеской семье вырос крупный русский дипломат и историк А.Б. Лобанов-Ростовский… В конце 1820-х годов в двухэтажный с мезонином дом Лобановых-Ростовских въехал пансион П.К. Федорова. Известно, что в этот пансион поставлял дрова молодой поэт А.В. Кольцов, которому в силу семейных промыслов приходилось заниматься предпринимательством. А одним из выдающихся воспитанников пансиона был философ Н.В. Станкевич – и теперь дом № 80 остался единственным в Воронеже зданием (во всяком случае, единственно известным), которое тесно связано с жизнью Станкевича…
Фамилия более поздних хозяев дома, дворян Халютиных, перешла на название улицы, отходившей напротив в сторону реки. Наконец, дом купила епархия и в 1888 году молебственно заложила здесь общежитие для духовной семинарии. Но старый дом не сломала, оставив его в центре архитектурной композиции, добавив боковые крылья и придав всему сооружению нынешнее торжественное обличье. А в советское время мощный дом приспособило под школу ведомство Ю.-В.ж.д. Оно же аккуратно восстановило школьное здание после военной разрухи, в 1948 году, и доныне в нем слышны ребячьи голоса – продолжаются традиции бывшего Акатова предместья!
По короткому, но довольно крутому спуску продолжаем путь к следующим достопримечательностям… И на углу с улицей Дурова сталкиваемся с архитектурным «монстром», впервые вторгшимся в спокойный мир Большой Девиченской – вторгшимся красиво и в то же время очень грубо. А место это издавна слыло «банным». Еще в 1877 году мещанин М.П. Петров устроил тут «торговую» баню, впоследствии реконструированную им же и его сыном. Здание состояло из «номеров», женского и мужского отделений и помещения для парового котла «системы Ляшапеля». Баню посещали как зажиточные, так и простые, бедные люди, для чего были предусмотрены как мраморные столики с дубовыми точеными ножками, так и простые кушетки, обитые клеенкой; как венские стулья, так и обыкновенные лавки. В бане мылись несколько поколений горожан, она действовала до первой половины 1980-х годов – более ста лет! В 1990 году двухэтажное кирпичное здание закрытой бани снесли, затеяли сооружение крупной сауны, но забросили работы из-за начавшихся катаклизмов в экономике страны. В 2000 году вновь ожило строительство – но уже не всем доступной бани, а элитарного жилого дома с бассейном «для избранных». Между тем, во многих домах прибрежного района нет даже ванн…
Жаль, что с этими невеселыми размышлениями приходится начать следующий подъем, пологий и короткий, чтобы остановиться на горке у восхитительного памятника стиля ампир – «Дома кантонистов», здания с мощным портиком (№ 76, 1810-е гг., окончательная отделка относится к 1840-м гг.). Не достроенный до конца частными лицами, дом был приобретен военным ведомством и определен пол жилье Воронежского батальона кантонистов (детей умерших солдат). Впоследствии, в начале XX века, в этой усадьбе были квартиры и хозяйственные помещения военного вещевого склада.
В традициях начала XIX века, в формах классицизма выстроены несколько угловых зданий с закругленными фасадами. Очень любопытен дом дворян Самгиных, здание с милой, хотя и искаженной, башенкой-бельведером (№ 61). Памятник более известен как дом Аристовых по фамилии более поздних и многолетних владельцев, священнослужителей. Семья Аристовых поселилась здесь в середине 1870-х годов и продолжала жить после революции. Алексей Александрович Аристов целых четыре десятилетия служил в недалекой Терновой церкви. Его сын Алексей Алексеевич тоже всю жизнь отдал служению Богу, в 1932 году его даже арестовали, обвинили в том, что он вел агитацию на базаре, читал Библию крестьянам… Романтика дома – и в его центральной, почти круглой комнате со следами винтового хода в бельведер, и в соседнем скромном жилище пожилой женщины, которая еще помнит Аристовых, и в каменных надолбах при въезде в усадьбу, и в многочисленных дворовых кошках, которые окончательно создают образ застывшего во времени провинциального уголка.
Еще одна небольшая возвышенность – и еще одно крупное здание. Трехэтажное, с заметным издалека фронтоном (№ 72). Но краеведы преклоняются не перед ним, а перед древним бугром. Как и встарь, при Платонове, а может, и при Кольцове, и при Болховитинове, от проезжей части улицы вверх ведут ступеньки. Но уже нет того училищного дома, где постигал правописание Кольцов и откуда повелось воронежское книгопечатание. После войны одноэтажную «коробку» снесли, и во благо народного образования, но в ущерб исторической памяти построили новое школьное здание (ныне это один из корпусов технологической академии). Зато напротив него цел крупный дом-памятник первой половины XIX века (№ 53), из владельцев которого известны унтер-офицер В.С. Захаров и священник Девичьего монастыря В.А. Бучнев (№ 53). В первые послевоенные годы дом получил третий этаж с красивым аттиком, но лишился некоторых старых ценных деталей.
А теперь – последний и самый затяжной подъем. Многие встречающиеся дома – небольшие, одноэтажные, вытянутые вдоль улицы. Их формы усиливают впечатление длинной, не прекращающейся, насыщенной исторической экскурсии.
Невозможно не вспомнить, что мы вступили в те кварталы, где открылась, а затем несколько раз переезжала из дома в дом библиотека имени Кольцова. Все культурные слои городского населения неотрывно следили за ее первыми шагами, поддерживали ее. Первую библиотеку для простого народа создавали «всем миром», благодаря общественным денежным взносам и пожертвованиям книг, мебели и других вещей (например, художник А.А. Бучкури подарил портрет Кольцова). Место специально подбирали между училищем, помнившим Кольцова, и Девичьим рынком – чтобы и детей, и множество взрослых дорога приводила в библиотеку. К сожалению, до сих пор не удалось установить самый первый адрес библиотеки, и лишь совсем недавно удалось нанести на историческую карту города несколько последующих адресов той поры, когда Кольцовский филиал еще не имел собственного здания. В 1897–1898 годах он снимал дом с тогдашним № 23, который стоял на месте нынешнего дома № 45 (угол с Мало-Смоленской ул.) или немного правее. Чуть позже, в 1900–1901 годах, библиотека размещалась за углом – в усадьбе крестьянина Е.И. Быкова (ныне ул. Мало-Смоленская, 35, 35 а). От дома Быкова сегодня остался лишь кирпичный цоколь, от двухэтажного флигеля – один только нижний этаж. Но подобные остатки прошлого тоже нельзя обойти вниманием, если они связаны с именами огромного множества замечательных людей – всего «цвета» общества. Предводитель уездного дворянства И.Т. Алисов, педагог Н.Ф. Бунаков, управляющий Казенной палатой Г.С. Вашкевич, историк М.А. Веневитинов, писательница В.И. Дмитриева, революционер И.Я. Жилин, краевед С.Е. Зверев, педагог А.П. Киселев, писатель Е.Л. Марков, врач С.В. Мартынов, архитектор С.Л. Мысловский, издатель А.С. Суворин, городской голова И.В. Титов… Всех членов библиотеки невозможно перечислить. А во главе библиотечного комитета все эти годы стоял ученый-статистик Ф.А. Щербина.
Еще один «оазис» прошлого – бывшая усадьба мещанина Н.А. Перегудова, участок домов с № 62 по № 66. Слева стоит жилой дом мещанина (№ 66, 1909 г.). Верхний деревянный этаж сгорел в 1942–1943 годах. Но война пощадила камень и железо. К дому примыкают металлические ворота с первозданными коваными украшениями в виде цветов.
Дух предпринимательства, вселившийся в Перегудова, постоянно наталкивал его на открытие в принадлежавших ему строениях различных заведений – магазина, прачечной, пекарни, гостиницы и даже кинотеатра, который он некоторое время сам и содержал. Свидетельство тому – краснокирпичное здание на углу с Мало-Смоленской (№ 62), имевшее более солидный вид до утраты аттика. Сначала, в 1905–1906 годах, появилась только небольшая угловая часть здания – с магазином внутри. Далее дом был расширен, и в 1910 году электротехник Б.С. Стороженко оборудовал в нем кинематограф «Гелиос» (проекционный аппарат, восемь рядов скамеек, экран, пианино). Кинотеатр был небольшим, но очень примечательно, что его устроили не на главной улице города, а в «глубинке», в унисон Кольцовской библиотеке, продолжая славные культурные традиции Большой Девиченской.
В середине подъема, на правой стороне – небольшая покатая площадь. В просторечии ее до сих пор называют «Девичком», так же стали именовать и весь прилегающий к ней район. Это и есть площадь популярного в дореволюционном Воронеже Девичьего рынка (Девичьего базара). Ее официально называли Девиченской, она находилась бок о бок с Девичьим монастырем.
Свободное, незастроенное место существовало рядом с монастырем еще с начала XVIII века, со времени перевода обители в эту местность, на Терновую поляну. В последней четверти XVIII столетия спланировали площадь с почти прямоугольными очертаниями, ей и суждено было стать рыночной. В XIX веке территорию базара несколько уменьшили.
Рынок обслуживал только свою густо населенную часть города, сюда везли самые разнообразные продукты. Архивный чертеж Девиченской площади, датированный 1910 годом, изображает два длинных ряда торговых балаганов, вытянутых вдоль северо-западного (ближнего к улице) и юго-восточного краев рыночного места. Третий короткий ряд показан на юго-западной стороне. Около улицы продавали воду в «бассейне» – водоразборной будке с железным баком внутри. Первоначально, в 1870-е годы, будку сложили из дерева, а впоследствии заменили ее на более объемное кирпичное сооружение. Кроме того, для охраны порядка городским властям пришлось поставить на рынке полицейскую будку (тогда как на главных базарных площадях таких будок не было).
К стыду города, в конце XIX века площадь, в отличие от улицы, оставалась незамощенной, несмотря на тесноту рынка. В 1889 году на это указывал гласный городской думы, известный духовный деятель Воронежа, протоиерей Девичьего монастыря П.Е. Палицын, живший вблизи площади в собственном доме (на месте теперешнего дома № 36). Священник заявлял, что площадь «по своим размерам не удовлетворяет потребностям населения, в особенности же в базарные дни она бывает буквально забита возами торговцев и массою покупателей». Беспокоился и городской санитарный врач В.М. Резников. Он настаивал на неотложном мощении, «так как почва площади… до крайности насыщена вредными для здоровья человека веществами, что вполне доказано исследованиями взятой в ограде Девичьего монастыря пыли, содержащей в себе, как оказалось, до 60 % органических веществ». Картина усугублялась тем, что через площадь прогоняли городское стадо (на пригородное пастбище и обратно), и клубы пыли оседали на продуктах. «Торговцы начинают избегать Девиченской площади, и громадному населению Девиченского и Терновского краев угрожает опасность остаться без своего рынка». Однако средств городского самоуправления хватало только для ремонта уже существовавших мостовых.
В советское время Девичий базар покрыли асфальтом. Он оставался главным торговым центром района улицы Сакко и Ванцетти. Во второй половине 1980-х годов разобрали большинство его обветшавших сооружений поздней постройки (будку при въезде, прилавки, сараи, магазинчики). В 1990 году снесли здание старинного «бассейна» (в последние годы оно использовалось под туалет) и начали было строить крытый Девичий рынок. Однако за годы «перестройки» финансовые возможности города иссякли, средств хватило только, чтобы вырыть котлован. Стройку прекратили. Сейчас площадь, отданная в частные руки, огороженная забором, используется совсем в иных целях, хотя планы сооружения крупного торгового здания по-прежнему существуют. Без рынка, без привычного центра всеобщего притяжения, местность выглядит тускло. Скрашивают ее только памятники архитектуры, стоящие на краю бывшего базара.
На углу здешнего перекрестка – скругленное двухэтажное здание, выстроенное в формах классицизма в первой половине XIX века (№ 50). Раньше длинный полуциркульный балкон имел литую металлическую решетку и опирался на колонны. На рубеже XIX и XX веков дом принадлежал жене коллежского секретаря К.И. Путинцевой. В 1910 году, при новой домовладелице, мещанке О.И. Пресняковой, устроили бакалейный магазин в первом этаже… Ниже сохранился краснокирпичный дом дворян Хрщановичей (№ 58, 1911 г.) с элементами модерна…
«Девичок» осмотрен, но путешествие еще не завершено. Нам пора продолжить последний подъем и подойти к двухэтажной аптеке № 10 – жизненно важному зданию для стареющего населения района. Этот дом (№ 38), прежде жилой, построен в конце 1830-х – начале 1840-х годов коллежским асессором А.Я. Красовским. Особняк принадлежал той же семье, которая владела известным пригородным имением (см. справку о Привокзальном поселке). Но самое интересное, что в 1863–1871 годах хозяином дома был историк-краевед, журналист, общественный деятель Г.М. Веселовский. Здесь он жил и создавал самый известный свой труд – книгу «Воронеж в историческом и современно-статистическом отношениях».
Круто проваливаясь под бывшую Гнидкину гору, улица приобретает вид городской окраины. Наиболее значителен дом со сложной резьбой на втором этаже, выстроенный крестьянкой А.П. Бариновой (№ 9, 1900-е гг.). Сегодня в нем живет старейший краевед города А.П. Соловьев, стоявший у истоков послевоенной охраны наших памятников, а позже возглавлявший областной краеведческий музей. На этом участке сохранилось и несколько более простых старинных домов, в основном деревянных.
В историко-архитектурное наследие дивной улицы входят также угловые дома-памятники, числящиеся по соседним улицам Батуринской и Коммунаров, а кроме них, рядовые дореволюционные постройки, перечислить которые не позволяет нехватка книжных страниц…
Самое приятное новшество на старой улице: в 2002 году на ней появилось несколько табличек, где указаны и нынешнее, и первоначальное название «Большая Девиченская». Но в остальном – воронежцы в большом долгу перед исторической улицей. Мы обязаны возродить ее культурные ценности, внести в ее быт комфорт, полностью восстановить и название, и памятники архитектуры.
П.Попов. Энциклопедия Воронежских улиц
Дореволюционные открытки с видом Большой Девиченской, два разных издания: