рыбинское водохранилище история затопленной деревни
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Общество
Когда 700 деревень исчезли под водой
Часть 12 нашей серии о России: 2600-й километр Волги, Рыбинск. В 1941 году советское руководство решило построить здесь гидроэлектростанцию, и для создания водохранилища пришлось перегородить Волгу плотиной. При заполнении Рыбинского водохранилища два города и 700 деревень исчезли под водой
Михаил Новотелков — лишь один из 150 тысяч человек, потерявших при создании Рыбинского водохранилища свои дома. В 1941 году советское руководство затопило в районе сегодняшнего Рыбинска два города, 700 деревень, 40 церквей и три монастыря. В разговоре со «Штерном» (Stern) Новотелков вспоминает роковой год, в котором не только погиб его отец, но и исчез под водой его родной город Молога:
«До того, как Молога исчезла в Волге, она была чудесным городом. В ней было всего пять улиц, но там были мастерские, конюшни, поля, церкви, три школы, библиотеки, рыночная площадь и добровольная пожарная дружина. И даже монастырь.
Прекрасной была и окружающая местность вблизи Волги. Там было много болот и лесов, где люди собирали ягоды.
Одна из городских артелей варила из ягод экстракты, их продавали кондитерским и парфюмерным фабрикам. Летом приезжали отпускники. На берегу Волги был великолепный песчаный пляж, там люди купались.
Мой отец работал тогда техником на элеваторе, мать была учительницей. Правда, все наши предки были купцами, в Мологе было много магазинов, а также рыночная площадь. К счастью, мой дед обанкротился, как раз когда к власти пришли Советы. Возможно, это спасло ему жизнь.
В 1936 году суд сослал отца на шесть лет в один из лагерей ГУЛАГА, в Магадан, на край света. Его обвинили в том, что он вел агитацию против советской власти — на самом деле он рассказал антисоветский анекдот. Люди, затаившие на него обиду, донесли на него в тайную службу. Из заключения мы получили одно единственное письмо. А в марте 1941 года пришло официальное уведомление. Отец умер на шахте под названием „Одинокая». В том же году, когда умер отец, жители Мологи узнали, что их город будет затоплен. Оказывается, было принято решение построить тут гидроэлектростанцию, а для создания водохранилища перегородить Волгу плотиной. При заполнении Рыбинского водохранилища были затоплены два города и 700 деревень, а вместе с ними 40 церквей и три монастыря. С Угличским водохранилищем произошло то же самое — там затопили 100 деревень. До сих пор у города Калязина из воды торчит колокольня. Только из-за нашего водохранилища 150 тысяч человек потеряли свои дома. В том числе мы».
В России переезжают и деревянные дома
«Правда, нам повезло: комиссия осмотрела наш дом и решила, что дом может переехать вместе с нами. Все бревна пронумеровали, затем дом разобрали, погрузили на плот и отправили в Рыбинск, в котором мы сегодня живем. В некоторых местах дома еще видны номера бревен. На новом месте дом вновь собрали. Наших коз мы тоже забрали с собой. Перевозку осуществляли заключенные ГУЛАГА. Они также должны были подготовить город к затоплению — сжигали деревянные дома, вырубали лес, очищали землю, валили телеграфные столбы. Церкви они валили как деревья.
Для молодежи все это было просто, они так или иначе хотели уезжать из Мологи. А вот старики очень переживали. Они любили свой город.
Потом я ушел на войну, в 1945-м даже был в Берлине. В общей сложности я отслужил в армии семь лет, очень долго. Потом я выучился на инженера и стал работать в администрации, отвечал за сельское хозяйство области».
«Наши депутаты очень богатые! А многие люди бедные!»
«В Мологу я возвращался несколько раз. В 1972 году уровень воду опустился так низко, что мы могли увидеть остатки города. Меня с семьей отвезли туда рыбаки. Мы смогли различить остатки телеграфных столбов на улицах. По ним я и ориентировался, даже нашел рыночную площадь, рядом с которой когда-то стоял наш дом. Были видны и фундаменты некоторых домов.
Контекст
Как Волга-мать Россию объединяет
Сталинский приговор Петлюре и Днепрогэс на затопленных селах
Вдоль по Волге — назад к простой жизни
«Политика Путина мне не нравится»
«Сегодня у нас олигархи. Они отправляют деньги за границу, и им плевать на Россию. Наше правительство тратит столько денег на армию, полицию и другие органы безопасности. Иногда я думаю, что у нас полстраны кого-то охраняет или готовится к войне. Это же с ума сойти можно!
Поэтому за президента я никогда не голосую, я голосую за либерала Григория Явлинского. Политика Путина мне не нравится. Наша страна ничего не производит. Мы живем нефтью и газом. Мне осталось жить немного, но я переживаю за детей, внуков и правнуков.
В Мологе люди многое делали сами. У них были большие сады и огороды, на полях росли зерновые. У каждого были корова, свиньи или куры. Сегодня на наших полях растет трава, скотину почти никто не держит. Иногда я думаю, что тогда ушла под воду и другая жизнь. Но что самое абсурдное: сегодня это водохранилище никому не нужно, и электростанция тоже не нужна».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Затопленный мир
Осенью 1937 года, 80 лет назад, началось «великое переселение» на Волге. В течение непродолжительного времени почти 175 тыс. человек вынуждены были покинуть свои дома, а древний город Молога и соседние деревни ушли под воду. Такова была жертва, принесенная ради строительства каскада Верхневолжских ГЭC. Сегодня эти места привлекают любителей водных прогулок и рыбалки. Но затопленный город и выглядывающие из-под водной глади надгробия периодически напоминают о себе, маня любителей экзотики и тех, для кого эти места были когда-то родными.
Город-призрак
В 1972-м на воде Рыбинского водохранилища появился черный бакен. Он сигнализировал проходящим здесь судам о мелководье — из-за спавшей в тот год воды впервые обнажились очертания заложенного еще в средневековье города Молога, погребенного здесь три десятилетия назад: линии мощеных улиц, спилы фонарных столбов, груды оставшегося от домов кирпича. И жители бывшего города потянулись посмотреть на родные места.
Молога была затоплена накануне войны, в 1941-м, а окончательно чаша водохранилища заполнилась к 1947-му. Вскоре после этого Рыбинское водохранилище стало — и остается по сей день — популярным местом отдыха и рыбалки.
Так и было задумано авторами проекта — создание новых пространств для досуга граждан входило в число задач, которые должно было решить соединения с Волжским каскадом канала Москва–Волга.
По искусственной акватории — гордости советской инженерно-технической мысли — должны были ходить круизные суда. Их специально заказали к открытию канала. В эту флотилию вошли корабли дальнего плавания типа «Иосиф Сталин», несколько средних теплоходов типа «Леваневский», а также небольшие суда, названные «Громов».
Но в первые послевоенные годы перед пассажирами судов, когда они выходили из акватории канала, открывалось пугающее зрелище. Первое, что видели люди, оказавшись в Рыбинском водохранилище — это замершие под водой деревья.
Подводные кладбища
Постановление о строительстве Рыбинского гидроузла было подписано в 1935 году. Сначала планировалось, что зона затопления будет сравнительно небольшой и не затронет крупные населенные пункты. Однако в январе 1937-го мощности Рыбинской и Угличской ГЭС решено было увеличить — это значило, что для создания знаменитого Рыбинского моря и Угличского водохранилища придется затопить почти тысячу населенных пунктов и один большой уездный город.
Под воду Молога ушла в 1941-м. То есть в распоряжении и жителей, и строителей гидроэлектростанции было несколько лет на подготовку. Но переселение всё равно проходило в спешке.
Жители города позднее рассказывали, что сначала игнорировали полученные ими небольшие — на одну восьмую листа — уведомления, в которых говорилось, что их дом предназначается к сносу в такой-то срок.
Но уже весной 1937 года началась первая волна переселений, а у Шексны развернулось строительство плотины ГЭС. Разобрать дома и перевезти их на новое место — в окрестности избежавшего затопления Рыбинска — мологжане должны были сами. Последние жители покидали свои дома уже накануне затопления, когда все дороги, ведущие к Рыбинску, были запружены заваленными скарбом телегами и автомашинами.
«Вот брат Рома, сестра Лида, а посередине, в колясочке, я, довольная, радостная, видите? Это мы в нашем огородике, 1938 год. Мы переселились, когда мне пошел второй год. А жили до этого на улице Коммунистической, это третья от набережной. Домик был такой красивый, сад яблоневый, папа любил им заниматься», — уже в 2000-е рассказывала жительница Рыбинска Нина Заварина, ранее детство которой прошло в Мологе.
Накануне затопления в районе города в срочном порядке взрывали остававшиеся еще каменные строения: усадьбы, храмы и монастыри. Каменные постройки могли помешать судоходству, поэтому оставшиеся от них горы кирпича постарались вывезти. А вот вековой лес местами валили, местами оставляли. Природа в отличие от людей не готова была так легко сдаваться — и долгие годы после затопления оставшиеся в воде деревья не только не сгнивали, но и давали новые побеги.
Под воду ушли и мологское кладбище, и сельские погосты. Вместе с крестьянскими могилами исчезло с лица земли надгробие российского историка, собирателя древностей Алексея Мусина-Пушкина — он был захоронен в своем имении, в нескольких километрах от Мологи. Деревянные кресты вскоре после затопления сгнили. А вот каменные надгробия устояли — и некоторые из мологжан, в 1970-е вернувшихся к поднявшимся из-под воды остаткам родного города, смогли найти родные могилы.И сегодня, если в засушливую погоду побродить в местах, где некогда стояла Молога, можно обнаружить утопленные в песке фрагменты старых могильных плит.
«Приковали себя к глухим предметам»
Одна из самых страшных легенд Мологи связана с небольшим архивным донесением, обнаруженным якобы в архивах Рыбинского краеведческого музея. Строительство ГЭС было, разумеется, делом государственной важности. Кроме того, большая часть работ по ее строительству и созданию будущего водохранилища выполнялась заключенными созданного специально для этих целей Волголага.
Неудивительно, что всё происходящее в зоне затопления курировали сотрудники НКВД. Они же следили за настроениями жителей, вынужденных покидать родные места. Результатом этого «мониторинга» стала записка начальника местного отделения Волголага, лейтенанта госбезопасности Склярова на имя начальника Волгостроя, майора госбезопасности Журина.
Впрочем, это — единственное свидетельство того, что при затоплении Мологи в городе мог оставаться кто-то из жителей. Тем не менее сами мологжане допускают, что в зоне затопления погибшие были.
«Молога-то на момент затопления пустая была, это совершенно точно. Я так думаю, это были одинокие старики и инвалиды из бедных деревень, которым некуда было деваться», — рассказывал в 2014 году журналистам «Ярославского региона» военный переводчик, бывший житель Мологи, Герман Москалев.
Исчезающие улицы
Почти одновременно с Мологой под воду готовился уйти и другой расположенный неподалеку город. Калязин попал в зону затопления при строительстве Угличской ГЭС. В отличие от Мологи этот старый купеческий городок не исчез в водах водохранилища целиком, хотя и лишился большей части исторического центра.
Пострадали одно из двух городских кладбищ, несколько центральных кварталов, уникальный памятник допетровского зодчества Троицкий Макарьев монастырь, рыночная площадь и стекавшиеся к ней улицы.
Ушедшая под воду Молога
Если про поглощенную водной стихией Атлантиду мы наслышаны, то о российском городе Молога знают немногие. Несмотря на то, что последний даже можно увидеть: дважды в год спадает уровень Рыбинского водохранилища — и появляется этот город-призрак.
МЕЖДУРЕЧЬЕ
С незапамятных времен это место называли сказочным междуречьем. Сама природа позаботилась о том, чтобы сделать обширное пространство при впадении реки Молога в Волгу не только очень красивым, но и изобильным.
Весной вода заливала луга, снабжая их влагой на все лето и принося питательный ил — вырастала сочная трава. Неудивительно, что коровы давали замечательное молоко, из которого получали лучшее в России масло и изумительный по вкусу сыр. Поговорка «Молочные реки и сырные берега» — это о Мологе.
Судоходная река Молога — широкая в устье (свыше 250 м), с кристально чистой водой — славилась на всю Россию рыбой: стерлядь, осетр и другие ценные сорта. Именно местные рыбаки были основными поставщиками к императорскому столу. Кстати, это обстоятельство сыграло решающую роль в появлении на свет в 1777 году указа Екатерины II о присвоении Мологе статуса города. Хотя на тот период там насчитывалось всего порядка 300 дворов.
Благодатный климат (даже эпидемии обходили край стороной), удобное транспортное сообщение и то обстоятельство, что войны не докатывались до Мологи, — все это способствовало процветанию города вплоть до начала XX века. И в экономическом отношении (в городе работали 12 заводов), и в социальном.
К 1900 году при семитысячном населении в Мологе имелась гимназия и еще восемь образовательных учреждений, три библиотеки, а также кинематограф, банк, почта с телеграфом, земская больница и городская лечебница.
Памятный знак на месте, где стоял Богоявленский собор. Каждый год во вторую субботу августа мологжане встречаются у этого знака.
Лихолетье Гражданской войны 1917-1922 годов лишь отчасти затронуло город: новая власть тоже нуждалась в продуктах и их переработке, что и обеспечивало занятость населения. В 1931 году в Мологе организовали машинно-тракторную станцию и семеноводческий колхоз, открыли техникум.
Год спустя появился промкомбинат, объединивший электростанцию, крахмалопаточный и маслобойный заводы, мельницу. В городе уже насчитывалось свыше 900 домов, торговлю вели 200 магазинов и лавок.
Все изменилось, когда страну захлестнула волна электрификации: количество вожделенных мегаватт становилось главной целью, для достижения которой все средства были хороши.
РОКОВЫЕ 4 МЕТРА
Сегодня то и дело слышишь о повышении уровня Мирового океана и угрозе затопления прибрежных городов, а то и стран. Воспринимаются такие страшилки как-то отстраненно: дескать, может случиться, но не произойдет никогда. Во всяком случае, не при нашей жизни. Да и вообще, трудно себе представить этот самый подъем воды на несколько метров.
В 1935 году жители Мологи — тогда районного центра Ярославской области — изначально тоже не представляли всей полноты нависшей опасности. Хотя, конечно, до них довели вышедшее в сентябре постановление правительства СССР о строительстве Рыбинского водохранилища. Но уровень подъема воды в проекте был заявлен как 98 м, а город Молога располагался на высоте 100 м — безопасность гарантирована.
Но потом без особого шума проектировщики с подачи экономистов внесли поправку. По их расчетам, если поднять уровень воды всего на 4 м — с 98 до 102, то мощность строящейся Рыбинской ГЭС возрастет с 220 до 340 МВт. Не остановило даже то, что площадь затопления одновременно увеличивалась вдвое. Сиюминутная выгода решила судьбу Мологи и сотен близлежащих сел.
Впрочем, тревожный звонок прозвучал еще в 1929 году в знаменитом Афанасьевском монастыре, основанном в XV веке. Он соседствовал с Молотой и по праву считался одним из самых великолепных памятников русского православного зодчества.
Помимо четырех церквей, в монастыре хранилась и чудотворная реликвия — список Тихвинской иконы Божией Матери. Именно с ней в 1321 году прибыл в свою вотчину первый мологский князь Михаил Давидович — земли достались ему в наследство после смерти отца, ярославского князя Давида.
Так вот, в 1929 году власти изъяли икону из монастыря и передали в Мологский уездный музей. Священнослужители расценили это как дурное предзнаменование. И действительно, вскоре Афанасьевский монастырь преобразовали в трудовую коммуну — последняя служба состоялась здесь 3 января 1930 года.
Спустя всего несколько месяцев икону реквизировали уже из музея — для представителей новой власти она теперь значилась лишь как «предмет, содержащий цветной металл». С тех пор следы реликвии затерялись, а Молога осталась без святого покровительства. И катастрофа не заставила себя ждать.
ВЫБОР ДЛЯ НЕСОГЛАСНЫХ
Жители Мологи писали письма в разные инстанции с просьбой понизить уровень воды и оставить город, приводили свои аргументы, в том числе экономические. Тщетно!
Более того, осенью 1936 года из Москвы поступило заведомо невыполнимое распоряжение: до нового года переселить 60% мологжан. Перезимовать все же удалось, но весной горожан стали вывозить, и процесс растянулся на четыре года вплоть до начала затопления в апреле 1941-го.
Всего по плану строительства Рыбинского и Угличского гидроузлов из Молого-Шекснинского междуречья принудительно выселили свыше 130 тысяч жителей. Помимо Мологи, они проживали в 700 селах и деревнях. Большую часть направили в Рыбинск и соседние районы области, а наиболее квалифицированных специалистов — в Ярославль, Ленинград и Москву. Тех же, кто активно сопротивлялся и агитировал за то, чтобы остаться, ссылали в Волголаг — огромная стройка нуждалась в рабочих руках.
Среди них были те, кто накрепко прикрепляли себя замками. к глухим предметам». Таких власти официально признали страдающими нервными расстройствами, и дело с концом: они погибли при затоплении.
СТЕРЕТЬ ИЗ БИОГРАФИИ
Впоследствии само упоминание Мологи было под запретом — как будто не существовало такого края. Проектной отметки в 102 м водохранилище достигло только в 1947 году, а до этого город медленно исчезал под водой.
Было несколько случаев, когда переселенные мологжане приходили на берег Рыбинского водохранилища и целыми семьями уходили из жизни — кончали жизнь самоубийством, не вынеся разлуки с малой родиной.
Лишь спустя 20 лет мологжане смогли устраивать встречи земляков — первая состоялась в 1960 году под Ленинградом.
Дома раскатывались на бревна, сбивались в плоты и по реке сплавлялись на новое место
В 1972 году уровень Рыбинского водохранилища заметно опустился — наконец-то появилась возможность пройтись по Мологе. Приехавшие несколько семей мологжан по спиленным деревьям и телеграфным столбам определяли свои улицы, находили фундаменты домов, а на кладбище по надгробным плитам — захоронения родственников.
Вскоре после этого уже в Рыбинске прошла встреча мологжан, которая стала ежегодной, — на нее съезжаются земляки из других регионов России и ближнего зарубежья.
. Дважды в год на городском кладбище Мологи появляются цветы — их приносят люди, чьи родственники волею судьбы оказались погребенными не только в земле, но и под слоем воды. Есть и самодельная стела, на которой надпись: «Прости, город Молога». Ниже — «14 м»: таков максимальный уровень воды над развалинами города-призрака. Потомки хранят память о малой родине, значит, Молога по-прежнему жива.
Николай ЗЕНИЦА, журнал «Ступени Оракула» №21, 2016
Зачем затопили Мологу?
Молога, вид с левого берега на Воскресенский собор, 1935 г.
Раз повышение уровня моря было вызвано в первую очередь нуждами судоходства, а энергетике в то же время приносило не столь очевидную выгоду, то подумаем, зачем же надо было поднимать НПУ на 4м с позиций судоходства. Неужели первоначальный уровень не обеспечивал гарантированной судоходной глубины в 4м? Вооружимся лоцманскими картами, и постараемся представить, какие были бы глубины у Рыбинского моря при НПУ 98м?
Лоцманская карта р. Волги, т.3 ч.2 Онега-Волга, стр. 47. Места понижения глубины локальны, но их достаточно много
Другим важным свойством судового хода при НПУ 98м была бы его чрезвычайная извилистость, почти полностью соответствующая затопленному руслу Шексны. А русло Шексны изобиловало резкими поворотами, самый известный из которых – Иванова Голова – двойной крутой изгиб Шексны (в районе села Городище Череповецкого района Вологодской области). Эта Голова была неудобна и при НПУ 102м так, что её даже затопленную пришлось перекопать (спрямление затопленного русла подписано на лоцманских картах как «Перекоп»).
Лоцманская карта р. Волги, т.2 Москва-Тверь-Рыбинск, стр. 40. «Перекоп» на правой странице примерно посередине.
Издание военных топографов, 1920 г.
«Иванова Голова после затопления в 1964». ЧерМО 4147/70
Нетрудно представить, что могло бы произойти с полуторасотметровыми судами, не впишись они в крутой поворот (а ветру есть, где разгуляться на широченном просторе Рыбинского моря; по размерам волн, достигающих трёх с половиной метров водохранилище действительно близко к морю). У всех на слуху недавно произошедший случай с судном Ever Given, севшим на мель в результате порыва ветра и тем самым заблокировавшим Суэцкий канал. Волго-Балтийский водный путь – это Суэцкий канал в масштабах нашей страны, разумеется. Авария на Волго-Балтийском пути с полной или частичной блокировкой судоходства способна была поставить Ленинград в крайне тяжёлое положение, ведь в то время большинство грузов перевозилось именно речным флотом.
Можно вспомнить, как:
«Петр I еще в 1712—1713 гг. пришел к мысли о необходимости постройки канала в обход Ладоги. Со времени основания Петербурга до конца 1718 г. на Ладожском озере погибло более 10 тыс. барок, причем за одну навигацию 1718 г. «. тысяча судов пропало». Утрата продовольствия, перевозимого на судах, серьезно ухудшала снабжение столицы. В 1719 г. осенью пошло ко дну большое количество муки, и цены на хлеб сильно поднялись. Это стало одной из причин гибели от голода десятков тысяч людей, строивших город. Для «отвращения опасности судового хода», «для изобилия и торговли» было необходимо проложить вдоль южного берега Ладоги обходный канал.» (Широкова В.А. и др.: «Вышневолоцкая водная система: перспектива и современность», М., 2011г., стр.44)
«В результате аварии на Цнинских шлюзах в 1718 г. шлюзовые ворота были сорваны и их унесло водой во время весеннего половодья. Условия судоходства настолько ухудшились, что весенний караван не смог пройти через Тверецкий канал и «воспоследовала в Петербурге нужда в провианте. Был голод и бунт великий».133 К 1719 г. судоходство по каналу почти полностью прекратилось.» (Широкова В.А. и др.: «Вышневолоцкая водная система: перспектива и современность», М., 2011г., стр. 59).
Таким образом понятно, что увеличение уровня было вызвано желанием улучшить условия судоходства по Шексне (входившей в состав Мариинской водной системы), на Волге они были бы удовлетворительными и при 98-й отметке; а желание спрямить судовой ход – это не прихоть, а стратегически важное мероприятие, принимая во внимание снабжение второго города Советского Союза.
Строительство водохранилищ – не было выбором между плохим и хорошим вариантами (в сторону плохого, как многие считают); строительство плотин – это выбор между несколькими по-разному плохими вариантами. И выбрать наименее худший из них – вот те Сцилла и Харибда, между которыми необходимо было пройти проектировщикам, руководству, стране.
Другим решением проблемы могла быть постройка низконапорного узла вроде того, что сейчас предлагают построить у Балахны, (как раз чтобы решить проблему, упомянутую выше и чтобы не наполнять до проектной отметки Чебоксарское водохранилище). В то время такое представить сложно: в условиях острейшего дефицита из вложений выжимали всё «по максимуму», а значит, строить низконапорный гидроузел – лишнее препятствие для судоходства, да ещё без толковой ГЭС, никто бы не стал. Опять же, такой гидроузел и сейчас построить не могут, пусть и по другим причинам.
Кроме того, гидроузел на Шексне надо было ещё спроектировать и построить, а Рыбинский ГУ уже строился и возвести его на 4 метра выше не составляло особого труда, поскольку бетонные работы ещё не были начаты. Таким образом, строительство Рыбинского водохранилища на 102-й отметке решало вопросы судоходства на нижней Шексне, делало ненужными 4 старых шлюза и помимо третьей ступени Волжского каскада было первым крупным шагом в намечавшейся реконструкции Волго-Балтийского пути. 11.Х.1940 Л.П. Берией был подписан Приказ № 0440 «О строительстве Волго-Балтийского и Северо-Двинского водных путей», согласно которому Волго-Балтийский путь весь должен будет стать (и станет в 1964 г.) пригодным для плавания судов с осадкой до 4м.
Наконец, уничтожение наследия ненавистного прошлого никогда в те годы, (да и по большому счёту всегда) препятствием на пути к светлому коммунистическому будущему не являлось.
Статья и больше картинок здесь:
Впрочем, в других воспоминаниях проектировщиков, на которые мне любезно указал И.В. Слива в качестве решающих в пользу поднятия НПУ упоминаются лишь экономические соображения и ничего про судоходство.