ряплово щелковский район история
Ряплово щелковский район история
На берегу реки Вори, на высоком косогоре можно увидеть небольшую, но очень красивую деревню Воря-Богородское.
В 1781 году это селение вошло в состав Ивановской волости только что образованного Богородского уезда, где и находилось вплоть до нового районирования 1929 года. До 1781 года оно относилось к Mосковскомy уезду, волости Воря, которая впервые упоминается в духовной грамоте Великого Князя Московского Ивана Калиты, около 1339 года, и считалось, по документам того времени, приселком дворцового села Петровское, расположенного в 4,5 км к юго-западу от него. Село Петровское и присёлок Богородское имели единую земельную границу вплоть до XVIII века (административно они относились к Троице-Сергиеву монастырю).
С XV века волость Воря слилась с соседней волостью Корзенево. Так в Московском уезде возник новый стан Воря и Корзенев. Центр этого стана располагался вблизи впадения речки Талицы в реку Ворю. Здесь находился городок Корзнев, который в связи со своим географическим положением играл роль мытного центра («мыто» – торговая пошлина). Здесь с проезжих взималась торговая пошлина. Археологи утверждают, что в городке стояла сторожевая башня. Но от всего этого остались лишь земляные валы. Позднее, в XV-XVI вв., на месте городка возник Козьмодемьянский погост, названный в честь святых Козьмы и Дамиана, именем которых была наречена стоявшая здесь церковь «древляна, клетцки, а в церкви образы, и свечи, и книги, и всякое церковное строение вотчины Троице-Сергиева монастыря».
В 1520 году старцы этого духовного заведения в целях увеличения Ворских владений произвели с Великим князем Василием Ивановичем крупную мену. Они дали ему два отдаленных и потому неудобных для монастыря владений в Можайском уезде и шесть деревень в Савине – стане Ростовского уезда, получив за это Козьмодемьянский погост. В мае 1582 года село Петровское вместе с приселком Богородское были взяты Иваном IV у Троице-Сергиева монастыря в обмен на волость Bохну, ныне Павлово-Посадский район.
Таким образом, в XVI веке сложился в северо-восточной части Московского уезда комплекс селений, который сохранился и до нашего времени. В Воре и Корзеневе было 11 сел и селец, 29 деревень (242 крестьянских двора) и 62 деревни пустых. Сильнейшее разорение во время осады Троицкого монастыря поляками во главе с Сапегой (1608-1610 гг.), а также начавшаяся хозяйственная реставрация с 1620 года сократили число поселений. В бывшей Корзеневской волости осталось три селения, на самой реке Воре сохранилось четыре населенных пункта, в том числе в Воре-Богородское – 11 дворов и 66 жителей.
С 1585 года деревня Богородское становится селом в связи с постройкой церкви Покрова Пресвятой Богородицы (в приходе 24 двора).
Значение села Богородское обуславливалось тем, что через него в XIV-XVI вв. проходила Большая Хомутовская дорога – одна из трёх дорог из Москвы на Переяславль. Эта дорога существовала со времени основания Московского княжества и проходила через сёла Xомутово, Богородское, Петровское и Иевлево. По ней ежедневно проходило до сотни подвод с сырьём из Москвы и готовой продукцией из Александровской слободы, села Иваново и других текстильных и промышленных центров.
В то время в селе Воря-Богородское преобладали работы по пряже льна и ткачества холста «для своего потребления».
Село с 28 дворами и 213 жителями числилось за тремя сыновьями вице-адмирала Степана Васильевича Лопухина – Иваном, Абрамом, Степаном.
В 1797 году жители, кроме непосредственной работы за станом, носили холсты на продажу в Москву. Село перешло во владение гвардии ротмистра В.В.Исленьева – представителя старой дворянской фамилии. В селе церковь, по ветхости, была разобрана, осталось семь дворов с 56 жителями. Селение стало называться сельцом.
В следующем году сельцо было по указу переведено в Ведомство Коллегии Экономии. Крестьяне, кроме господской работы, пряли лён, ткали холсты для своего употребления и на продажу.
В 1799 году сельцо перешло в Командорственное владение, которое в то время возглавлял граф, генерал
Ряплово щелковский район история
Локализация древних поселений на основе данных микротопонимики
Из всех этих населённых пунктов до XX в. дожило ничтожно малое количество. Большинство сёл и деревень прекратили своё существование во времена опричнины и Смуты. Какие-либо документальные сведения о точном месте нахождения большинства исчезнувших поселений отсутствуют. Казалось бы, при отсутствии документов возможности для локализации на местности средневековых селищ не имеется, но в этом случае, наверное, единственную помощь могут оказать рассказы старожилов о названиях местных угодий (пашен, покосов и т.п.) и урочищ (оврагов, холмов, ручьёв и т.п.), передававшихся из поколения в поколение.
Топонимия окрестностей села Иевлево, деревень Кобылино, Кресты
Пожалуй, первым, кто использовал данные микротопонимики для установления места нахождения исчезнувшего ворьского поселения, был историк-археолог С.З.Чернов. Целью учёного было установление места, где когда-то находился древний центр волости Корзенево – Корзеневский (Кузьмодемьянский) погост, который возник примерно в начале XIV в.
По результатам опроса В.Е.Михеева о названиях угодий и урочищ в окрестностях бывших деревень Кресты, Кобылино и села Иевлево С.З.Черновым был составлен топонимический план местности.
Рис. 1. Схема расположения центра волости Корзенево
Цифрами обозначены урочища, названия которых записаны от жителя бывшей дер. Кобылино Михеева Василия Ефимовича (прож. в дер. Бревново):
Небольшой шурф, заложенный в центре поляны, не дал находок.
Так или иначе, но обе наши версии связывают происхождение названия погоста с древними плащами знати … И вот такая красноречивая и очень редкая находка. Редкая потому, что органические материалы недолговечны, тем более, если они находятся на небольшой глубине культурного слоя сельских поселений.
Если рассматривать единственный фрагмент кожи как вещественное доказательство, то этого, конечно, недостаточно для научного подтверждения наших предположений. Но ведь существует и иррациональное знание, основанное на интуиции, предчувствии, вере. А в этом отношении найденный кусочек кожи имеет большое значение и представляет собой некий мостик, незримо соединивший название населённого пункта и наши гипотезы.
Деревня Сухорево и село Корзенево превратились в пустоши в начале XVII в. Это было время нашествия польско-литовских войск на Москву. Связано ли было запустение этих поселений (да и многих других) с действием иностранных завоевателей и были ли поляки и литовцы на территории волости Воря и Корзенево? Ответим утвердительно, так как об этом свидетельствуют многие факты. Поляки и литовцы долгое время осаждали Троице-Сергиев монастырь, и им наверняка требовалось продовольствие, которое они могли добывать путем грабежа окрестного населения. О присутствии польско-литовских войск говорит и народное предание о сожжении ими церкви в д.Алексеевка. И даже микротопонимика подтверждает это. На схеме возле Корзенево и Сухорево мы встречаем Литовский и Поляков овраги. Эти названия говорят нам о многом.
Топонимия окрестностей села Барково, деревень Михайловского, Федоровского.
Работа, начатая В.А.Ткаченко, была продолжена местным энтузиастом – заведующей библиотекой и организатором краеведческого музея в с.Барково Любовью Васильевной Вечерниной. В результате опроса старожилов с.Барково – Бурова Сергея Степановича, 1917 года рождения, Бурова Леонида Васильевича, 1921 года рождения, Сухова Александра Степановича, 1925 года рождения и Захаровой Раисы Фёдоровны, 1929 года рождения, Л.В.Вечернина выявила ещё несколько исторических названий, закрепившихся за рядом местных природных объектов. С помощью жителя г.Красноармейска и большого знатока окрестностей с.Барково Золотарёва Сергея Андреевича автор настоящего очерка смог пополнить список ранее установленных топонимов. Результатом совместных усилий стала опубликованная здесь схема угодий и урочищ (рис.2).
В основе некоторых названий, сообщённых старожилами, лежат наименования средневековых поселений.
Так Кошелевское болото было названо от д.Кошелевской, существовавшей в XV в.
К северо-западу от Кошелевского болота на берегу Вори находится Большой луг, на котором, как утверждают старожилы, когда-то была мельница.
Мельница на реке Воре у присёлка Борково упоминалась ещё в 1393 г. в Данной грамоте великого князя Дмитрия Ивановича Донского Троице-Сергиеву монастырю. В этой грамоте вместе с присёлком Барково впервые были упомянуты сельцо Михайловское, сельцо Муромцево, присёлок Путилово, погост Троицы на Березниках и деревня Федоровское. Правда, есть много оснований считать эту грамоту подложной, составленной в действительности монахами Троице-Сергиева монастыря в XV в., но в любом случае древность топонима Мельница бесспорна. Эта мельница упоминается в Писцовых книгах 1587 и 1594 гг. В последней говорится, что под селом Борково «на реке на Воре мелница немецкая мелет в двои жорновы, во дворе мелник Перша Сысоев, мелют на монастырь да за молотьем сбирают на той же мелнице найму по десять рублей на год». Вот как интересно описана межа монастырской земли с.Борково в Писцовой книге 1594 г.: «Ручьем Бритовским до реки до Вори, да рекою Ворею вниз от лужка до болшие мелницы, что под лесом под Борковым, направе земля Троицкая села Боркова и налеве земля государева царева и великого князя Федора Ивановича всея Руси дворцового села Здвиженского деревни Бритовы да деревни Яковлевы, а [от] болшие мелницы лугом возле реки Вори вверх до речки до Торгоши до устья». На нашем топонимическом плане кроме Мельницы есть и лесная поляна, носящая название Бритва. Этот топоним можно связать если и не с самой деревней Бритовской, то, по крайней мере, с земельными угодьями, относящимися к этой деревне. Где-то здесь и проходила не только межа земель с.Борково, но и западная граница волости Воря.
По рассказу С.С.Бурова, если «от Михайловского перейдёшь Ершовку, то налево 50-200 м будет местечко Пупки». Село (позже деревня) Пупки неоднократно упоминалось в письменных источниках XV-XVI вв. Впервые с.Пупки было упомянуто в Данной грамоте Василия Михайловича Троице-Сергиеву монастырю, составленной не позднее 20 июля 1461 года. По сведениям Перечневой выписи о сёлах и деревнях Троице-Сергиева монастыря в Радонеже, в волости Воре и Корзеневе 1503/04 г. в д.Пупки насчитывалось 11 крестьянских дворов. К концу XVI в. деревня Пупки перестала существовать, а её земли отошли к с.Михайловское. Писцовая книга 1594 г. о Пупках говорит, что это «жеребий села Михайловского, что на Пупках, что владел сын боярской Петр Руготин, пашни паханые середние земли 20 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 10 копен». Около места, указанного С.С.Буровым как Пупки, археологами были обнаружены следы средневекового селища, условно названного Михайловское 2. Размеры селища значительны и составляют 140х200 м. Ранее мною высказывались некоторые сомнения по поводу отождествления селища Михайловское 2 с д.Пупки, однако данные топонимики всё-таки подтверждают, что Михайловское 2 – это и есть остатки д.Пупки.
Также древнее название имеет ручей Минёвка, начинающийся у д.Фёдоровское и впадающий в Ворю у садоводческого товарищества «Воря». Но Минёвкой называется не только эта речушка, но и горка на её левом берегу возле устья. Р.Ф.Захарова вспоминала, что из Барково «лесом дорога выводила на небольшую горку Минёвку. Когда спустишься с горки, там виден маленький ручеёк. Старые бабки пугали этим местом детей и молодёжь, говоря, что там водятся приведенья». Топоним Минёвка произошёл от д.Минеево, которая стала упоминаться в документах со второй половины XV в. Из анализа документов следует, что Минеево находилось на Воре, как раз возле д.Фёдоровское и с.Барково. Самым первым документом, упомянувшим д.Минеево, была Жалованная и меновная на земли по р.Воря грамота великого князя Ивана Васильевича (27 августа 1474 г.). В 1503/04 г. в Минеево было два крестьянских двора. Писцовая книга 1594 г. говорит о трёх дворах в деревне Минеево на Воре. Минеево перестало существовать во времена польско-литовского нашествия в начале XVII в. В Дозорной книге 1614 г. засвидетельствовано, что Минеево уже стало пустошью.
К юго-востоку от Минёвки имеется ещё одно древнее урочище, называемое Лапино. Как и Минеево, Лапино была деревней, существовавшей с XV по начало XVII в. Правда, в письменных источниках Лапино впервые было упомянуто несколько позже, чем Минеево, а именно в Перечневой выписи 1503/1504 г. В это время в Лапино насчитывалось три двора. В 1594 г. в Лапино «на реке на Воре, а в ней во дворе Васка Агафонов, во дворе Ивашка Васильев, пашни паханые середние земли 8 четьи, да лесом поросло 52 четьи в поле, а в дву потомуж, сена 30 копен, да под тою же деревней под Лапиным мелница монастырская двоеколесная, мелют на ней на монастырь муку крупичетую, да за монастырьским обиходом сбирают найму от молотья по 30 руб. на год, а во дворе мелник Иванко Лукьянов».
Указание Писцовой книги на наличие рядом с Лапино мельницы позволило более точно определить на карте местонахождение этого средневекового поселения, так как указания старожилов не позволяло чётко установить это место. В рассказе С.С.Бурова о Лапино имеются противоречия: «Со стороны Путилово (его тогда ещё не было) была деревня Лапино. Это примерно в полутора километрах в сторону от Путилово. Верующие шли в церковь и на этой горе производили обмен товарами. Это от Минёвки к Баркову, перейдешь овраг и направо». Если буквально следовать этому указанию и, перейдя русло Минёвки, подняться на гору и повернуть направо, то вновь начинается низменность. В километре от Минёвки есть небольшая возвышенность, на которой имеются следы древнеславянского поселения Барково 2, однако, судя по керамике, это селище прекратило существование уже к XV в. Кроме того, расстояние от Путилово до Барково 2 более 3 километров, а уж никак не 1,5. Поэтому д.Лапино нельзя отождествить с селищем Барково 2. Писцовые книги XVI-XVII в., перечисляя поселения, упоминают их в следующем порядке – Лапино, Минеево, Фёдоровское, Барково, то есть так, как они располагались на пути писцов и переписчиков. Значит, на дороге от Путилово к Федоровскому, Лапино находилось всё-таки перед Минеево.
На плане Богородицкого уезда 1784 г. примерно в 1,5 км к северу от Путилово на реке Воре обозначена мельница. По Писцовым книгам XVI в. в этом месте была только мельница под д.Лапино. Раскопки, проведенные в этом месте (на лугу правого берега Вори), дали множество находок костей животных, кованые гвозди. По кучному расположению однородных костей, в этом месте, видимо, складировались кости животных, которые потом могли перемалываться на мельнице. Костная мука использовалась для изготовления клея, красок и на другие хозяйственные нужды. Скорее всего, Лапино и находилось где-то в этом месте, около мельницы. Такое расположение местечка Лапино подтвердилось и сведениями, сообщенными старожилом д.Путилово Михаилом Алексеевичем Страховым московскому археологу С.З.Чернову. Страхов рассказал, что в этом районе луга имеют название Замельничное, Лапинский и Головкино. Окончательно вопрос о месте нахождения Лапино разрешил Сергей Андреевич Золотарёв. Он указал, что Лапино находится около Барского пруда.
В сохранившихся у жителей д.Путилово преданиях утверждается, что в давние времена их предки обитали в селениях Лапинка и Минёво, через которое протекала речка Минёвка. Неожиданно в этих селениях пропала вода, и люди были вынуждены искать новое место для жилья. И тогда они выбрали место, где сейчас находится современное Путилово.
То, что жители Лапино и Минеево переселились в д.Путилово, вполне возможно, однако они никак не могли быть основателями д.Путилово, так как Лапино, так же, как и Минеево, прекратили своё существование в начале XVII в., когда Путилово было значительным по количеству жителей село. Да и засуха вряд ли явилась причиной ухода жителей из этих поселений. В очередной раз вспомним, что начало XVII в. было временем великой Смуты, в годы которой прекратили существование многие поселения не только в волости Воря и Корзенево, но и во всём Московском государстве.
Кроме Кошелево, Пупков, Лапино и Минеево, исчезнувших в XV-XVI вв. и ныне оживающих только через свои названия, закрепившиеся в топонимах, такими же древними, но реально сохранившимися населёнными пунктами являются село Барково и деревни Лычёво, Михайловское, Путилово, Фёдоровское. Все эти поселения возникли ещё в XIV в. и на протяжении нескольких веков принадлежали Троице-Сергиеву монастырю, пока во второй половине XVIII в. в результате секуляризации не перешли в собственность государству.
Как мы видим, возможности микротопонимики в деле установления мест нахождения древних селищ огромны, а сведения о географических наименованиях объектов в совокупности с письменными источниками и данными археологии позволяют детализировать многие исторические процессы.
Топонимия окрестностей деревень Чекмово, Никулино, Березники, Лепёшки.
Продолжая работу по фиксации сведений микротопонимики в окрестностях других ворьских сёл и деревень, автор настоящего очерка опросил жителей с.Муромцево, с.Петровского, д.Чекмово, д.Лепёшки, д.Ряплово, д.Лукьянцево. На основании полученных данных были составлены схемы угодий и урочищ у этих поселений.
Схема топонимов окрестностей деревень Чекмово, Никулино, Березники, Лепёшки (Рис.3) составлена по результатам опроса уроженца д.Чекмово Сморчкова Владимира Николаевича, 1936 года рождения, и уроженца д.Лепёшки Смехова Вячеслава Михайловича, 1932 года рождения, а также на основании общеизвестных среди местных жителей сведений, знакомых, в том числе, и автору.
Топонимия окрестностей сёл Муромцево, Петровского и деревень Ряплово, Лукьянцево, Каськово.
Сведения о топонимах окрестностей сёл Муромцево, Петровского и деревень Ряплово, Лукьянцево, Каськово были получены от уроженцев д.Ряплово Завьялова Алексея Гавриловича, 1913 года рождения, Музыкина Николая Гавриловича, 1924 года рождения, Музыкиной Капитолины Гавриловны, 1929 года рождения, Шитенкова Алексея Петровича, 1937 года рождения, уроженца с.Петровского Вавилова Бориса Михайловича, 1957 года рождения, уроженки д.Лукьянцево Усановой Екатерины Михайловны, 1914 года рождения, уроженки с.Муромцево Мироновой Марии Михайловны, 1925 года рождения.
На основе полученных данных была составлена схема топонимов окрестностей этих населённых пунктов (Рис.4).
Итак, на исследованной территории установлено более 130 топонимов. Хотя, это не окончательное число. Возможно, что какое-то количество топонимов нами не выявлено. Кроме того, нами почти не учитывались топонимы в границах населённых пунктов, хотя их также немало, и существуют они почти во всех селениях. Например, только в Ряплово было, по крайней мере, пять прудов, имеющих названия: Владыкин, Поликарпов, Чистый, Поганый, Ямкинский. Были свои названия и в Петровском (Артельный, Красильный, Мещановский пруды, отдаленная часть села – Кутузовка), и в Барково (древняя часть села – Село и более поздняя – Слободка) и в других деревнях. Однако простит нас взыскательный читатель за неполноту отражения сведений, но целью этого очерка было всё-таки выявление не всех существующих топонимов, а преимущественно тех из них, которые могли бы помочь при установлении мест нахождения средневековых поселений.
Анализ показывает, что из дошедших до нас на территории средней Вори топонимов около 35% возникло в XIV-XVII вв., а примерно 6% в ещё более ранние времена (почти все гидронимы, Русаль, Пирожная гора). Остальные названия имеют более позднее происхождение. А такие из них, как Агашкин хутор, Мельница (в устье Плаксы) возникли вообще в начале ХХ в. На Мельнице действительно ещё в 20-х годах ХХ в. находилась водяная мельница, которая была арендована отцом известного в Красноармейске художника Г.Я.Дёмина – Яковом Сергеевичем Дёминым. А Агашкин хутор образовался во времена Столыпинской реформы в начале ХХ в., когда семья крестьян д.Лепёшек – Агашкиных, получив земельный отруб, переселилась на хутор.
К первой половине-середине XIX в. относится возникновение таких топонимов, как помещичья усадьба у деревень Чекмово и Шаблыкино, Рязанский осёлок у Ряплово, Каськовский монастырь, Барский или Мраморный пруд у д.Путилово и Немцов луг у с.Барково.
До освобождения крестьян от крепостного права усадьба, по всей видимости, принадлежала помещице Н.Д.Шаховской. Распоряжение об освобождении своих крестьян Шаховская отдала 21 апреля 1862 г.
Рязанский осёлок, как рассказывают легенды, произошёл оттого, что в этом месте когда-то останавливались переселенцы из Рязанской губернии в надежде основать поселение, но почему-то долго не задержались и уехали. Кстати, рязанцы, видимо, ещё издавна стали переселяться на берега Вори. По крайней мере, уже в XVI в. в волости Радонеж упоминается с.Рязанцы, сохранившееся до сего времени. А Н.Ф.Федотова говорит о том, что и жители д.Алексеевка-2 приехали с Рязанщины и стали заниматься извозом.
Каськовский монастырь представлял собой хутор московского женского Страстного монастыря, основанного царём Алексеем Михайловичем в 1654 г. На хуторе проживало 28 монахинь, которые славились своим рукоделием.
На месте Барского или Мраморного пруда существовало какое-то производство и, вероятно, здесь же проживал неизвестный хозяин фабрики.
На Немцовом лугу также находился небольшой кирпичный завод, принадлежащий немецким промышленникам.
Установить точное время образования других поздних топонимов не представляется возможным. Например, возникновение топонимов Верхняя кулига, расположенная около с.Барково, и Сеча, расположенная у деревень Чекмово и Шаблыкино, можно обозначить лишь верхней временной границей – не позднее конца XVIII в. Верхней кулигой и Сечей называются соответственно луг и лесная поляна. Эти названия означают расчищенный, выкорчеванный и выжженный под пашню лес. Строгий запрет государственных органов на такой варварский способ лесопользования стал повсеместно распространяться в России в конце XVIII в., поэтому названия Верхняя кулига и Сеча могли возникнуть только в тот период, когда такого запрета ещё не было, либо он не в полной мере соблюдался. Знаток народных обычаев, русской словесности и писатель П.И.Мельников (Андрей Печерский) в одном из своих произведений, описывающих встречу писателя и столетнего старика в середине XIX в., отмечает, что термин «кулига», «кулижка» уже не знакома его современникам.
Возвращаясь к топонимам «из средневековья», следует отметить, что почти все они произошли от названий поселений. Пожалуй, только Бахорево болото является исключением из этого правила. В результате изучения данных микротопонимики стало возможным установить более-менее точное местонахождение 21 средневекового поселения в волости Воря и Корзенево. К этому числу можно прибавить ещё порядка 30 поселений, образовавшихся в XIV-XVII вв. и доживших до ХХ в. Но даже это, казалось бы, значительное число, на самом деле представляет собой весьма скромный результат огромной работы по локализации средневековых поселений. Так, например, из 93 сёл, селец, деревень и пустошей (которые, видимо, когда-то тоже были поселениями) Троице-Сергиева монастыря в волости Воря и Корзенево, приписанных к с.Муромцеву и перечисленных в Писцовых книгах 1594 г., нам известно местонахождение только 27 объектов! А названия поселений XI-XIII вв. память народная вообще не сохранила. Вероятно, такая «забывчивость» была вызвана значительными миграционными процессами, происходившими на территории Северо-Восточной Руси, во второй половине XIII-первой половине XIV вв. Хотя, в отличие от других районов Московского региона, на территории средней Вори большинство поселений домонгольского времени просуществовали вплоть до конца XV в., «критическая масса» мигрантов позднего времени сыграла свою роль при вытеснении древних топонимов из употребления. Показательные примеры – селища XI-XIII вв. Барково 2 и Муромцево 2, следы которых найдены неподалёку от сёл Барково и Муромцево, возникших в XIV в. Никто из местных жителей не смог сообщить названия этих селищ и урочищ. Более того, почти никто не слышал о существовании в этих местах древних поселений. И это несмотря на то, что селища Барково 2 и Муромцево 2 вместе с сёлами Барково и Муромцево существовали в XIV в. О массовости миграции и её влиянии на местную топонимику свидетельствуют также письменные источники. В Житие Сергия Радонежского говорится о том, что когда в 20-х или 30-х годах XIV в. отец Варфоломея (будущего Преподобного Сергия) со всей семьёй и родственниками из-за притеснений московского воеводы выехал из Ростова в Радонеж, то «не только он один, но с ним и другие многие переселились из Ростова в Радонеж. И были они переселенцами на земле чужой, а в числе их Георгий, сын протопопа, со своими родными, Иван и Федор, род Тормоса, Дюдень, зять его, со своими родными, Анисим, дядя его…». Тормосовы получили земли в волости Воря и документы XV-XVI вв. уже называют топонимы, которые произошли от фамилии этого пришлого рода: «Семенов путь Тормосова» (о меже между с.Муромцево и д.Каськово) и «пустошь, что была деревня Кожино, а Тормосово тож».
Да, к сожалению, многое мы уже не узнаем никогда, так как возможностей по установлению новых топонимов с каждым годом становится всё меньше и меньше. Ведь вместе с деревнями и сёлами вымирает и память народная о названиях окрестных угодий и урочищ.
1. Акты русского государства 1505-1526 гг. М., 1975, № 184, с.181
2. Надо признать, что размер волости Воря и Корзнево в начале XVI в. значительно превосходил размер территории, входящей в состав волости в конце XVI в. и позже, поэтому на рассматриваемой нами территории, количество поселений было меньше указанного числа. Однако указать более точное их число не представляется возможным.
5. Сохранности фрагмента кожи в нашем случае могла содействовать тяжелая глинистая почва, не пропускающая воздух, в слое которой и была сделана находка.
6. Московская керамика. Новые данные по хронологии. М., 1991, с.50-51, 58
8. В.А.Ткаченко. Волость Воря//Автореферат. 1989 (Работа находится в краеведческом музее с.Барково)
9. ОР РГБ. Ф.303. Кн.599, л.149; РГАДА. Ф.1209. Кн.255, л.359