русские жены чеченцев реальные истории
Опыт жизни с мужем-чеченцем: «Я за кровную месть»
Галина из Москвы описала брак с Алиханом из Грозного
Как правило, русско-чеченские браки заключаются между мужчинами с Северного Кавказа и русскими женщинами. Наоборот практически не бывает. Чеченки чрезвычайно редко выходят замуж за русских и вообще за иноверцев — этого никогда не позволит мусульманская семья.
На форумах, посвященных таким межнациональным и межконфессиональным семейным отношениям, традиционно присутствует куча негатива. Любовные лодки терпят крушение, разбиваясь о разный менталитет.
К счастью, счастливых пар тоже немало. Чеченец Алихан Джамулаев и его русская жена Галина Гайнанова уже почти пятнадцать лет вместе.
Галина не ощущает себя рабыней Изаурой. Фото: Елена Светлова
…Когда-то, много лет назад, в самом конце восьмидесятых, мы жили по соседству и были шапочно знакомы. Галину знал весь дом: она уверенно раскатывала на бордовой «семерке». Тогда личные автомобили имелись далеко не у всех, а уж молодые женщины за рулем вообще привлекали всеобщее внимание. Галине было 25 лет. Она работала директором крупного гастронома и руководила большим коллективом. Голос у нее всегда был командный.
Этой весной мы случайно столкнулись на улице. Встретились как старые знакомые. «Собираюсь в отпуск!» — поделилась Галина. — «Далеко?» — «В Грозный!» — «В Грозный?!» — мне показалось, что я ослышалась. — «У меня муж — чеченец! — объяснила она. А потом неожиданно добавила: — Чеченцы и ингуши должны жениться на своих женщинах!»
Они очень разные. Он спокойный, рассудительный, мечтательный, с негромким голосом. Она — живой огонь, шаровая молния. Шумная, быстрая, душа нараспашку. Вспыхивает по каждому поводу и тут же отходит, говорит то, что думает. Это про таких, как Галина, написал Некрасов: «Есть женщины в русских селеньях…» В роли покорной жены мусульманина я не могла ее представить.
Они встретились в зрелом возрасте, когда люди обычно не совершают опрометчивых поступков и не принимают скоропалительных решений.
Он на три года старше. У обоих это не первый брак, и даже не второй. У него трое детей, у нее — двое. В общем, пятеро на двоих. Русская внучка Галины в своем чеченском деде души не чает.
— В первый раз я оказалась в Грозном в 1988 году, на свадьбе у друзей, — вспоминает Галина. — Меня тогда многое поразило. В чеченском доме, когда приходят гости, женщины всегда отдельно от мужчин. Даже молодожены вместе не сидели, там это не принято. Юная супруга скромно стояла в углу комнаты и вела себя очень тихо, не поднимая глаз и ни с кем не разговаривая. Присесть ей было нельзя — это выглядело бы как неуважение к старшим. И уж, конечно, я не могла подумать, что когда-нибудь сама выйду замуж за чеченца. Но через 16 лет жизнь все-таки свела меня с Алиханом.
За несколько месяцев до их встречи Галина стала вдовой — муж, с которым они прожили двадцать счастливых лет, трагически погиб. Дом — работа, все остальное оставалось за скобками.
С Алиханом они познакомились в 2004-м, во время второй чеченской войны. Он давно жил и работал в Москве. По отношению к себе никакой враждебности не испытывал: его никогда не принимали за «лицо кавказской национальности».
— Чеченцы — самый справедливый народ, — говорит Алихан. — Но чуть что — здесь всегда виноваты чеченцы. Мы независимы, за это нас и не любят. Но кто мог подумать, что между нашими народами будет война?
Он вспоминает, как в 1996-м ему позвонил старый друг Александр Пантухов, бывший первый заместитель начальника ГУВД по Смоленской области. В первую чеченскую кампанию он возглавлял криминальную милицию временного управления МВД РФ по Чеченской Республике.
— Я был в Москве, а он в Грозном. Позвонил: «Алихан, домой собираешься? Как приедешь, дай мне знать — есть разговор». Я поехал в Грозный, чтобы забрать семью. Сын уже находился в нашем селе, а дочки с женой жили в городе. У нас была квартира в Черноречье. Рано утром, еще не рассвело, стучат в дверь. Открываю: стоят боевики: «Уходите, начинается война!» Мы выскочили из дома и пошли в другой конец поселка. По пути встретил товарища, он позвал в подвал. И тут как началось! Бомбили так, что мы 18 дней не могли выйти из подвала. Хорошо, что у людей были запасы продуктов, иначе умерли бы с голода. Когда появилась возможность, отвез семью в село, а сам вернулся в город и встретился с Пантуховым. Он спросил: «Поможешь вытаскивать российских пленных?»
Алихану выдали пропуск для беспрепятственного прохода через все блокпосты.
— Ездил в горы и спасал людей, — просто говорит он. — Многие обязаны мне жизнью. Деньги никогда не платил, потому что считаю это унизительным — давать за человека выкуп. Не всегда получалось договориться. Мне говорили: «Что ты делаешь? Ты же чеченец! Это солдаты, они приехали нас убивать!» Я объяснял: «Да, это солдаты, но они воюют по приказу. У них нет другого выхода». Забирал пленных, привозил Саше и сдавал по акту, что солдаты здоровые, не избитые.
— А чеченцев тоже вызволяли из плена?
— Спасал. Часто случалось, когда молодых ребят, которые просто стояли у дома, хватали российские солдаты и увозили только за то, что у них не было при себе документов. Матери этих пленных приходили ко мне и умоляли помочь ради Аллаха…
Галина и Алихан. Чувства не принято выставлять напоказ: на людях нельзя ни обнять, ни поцеловать друг друга. Фото: Елена Светлова
Алихана привела к Галине общая знакомая. Зашел в гости попить чайку и остался навсегда. Это была любовь. Та, которая случается с первого взгляда и которая сметает все преграды. Ради Галины Алихан оставил свою семью.
— Семья была и есть, — не соглашается со мной Алихан. — Я не ушел от семьи. Полностью обеспечивал, навещал. Семья всю жизнь со мной. Пока я живой, так и будет.
— Как вы жене объявили, что не будете с ней больше жить?
— Она была в курсе, я с первого дня ничего не скрывал.
— Неужели ваша чеченская жена кротко восприняла уход мужа к другой женщине?
— Да, все было цивильно, спокойно. Я ведь их не бросил.
Пока мы говорим, Галина то и дело стирает тряпкой несуществующую пыль. Но, услышав слова мужа, мгновенно взрывается: «Спокойно?! Его жена звонила и проклинала меня! Но теперь мы как подружки. Я очень хотела, чтобы ее младшая дочь Амина осталась у нас, но они вернулись домой, в Чечню».
…Многие друзья и знакомые Галины ее выбор восприняли настороженно. Если и приглашали в гости, то одну, без Алихана. Те, которые знали ее по прежнему мужу, вообще отвернулись.
— Свадьбы как таковой у нас не было. Его родня меня не сразу приняла. И моя семья была против. Дочка встретила Алихана в штыки и даже перестала со мной общаться. Сын тоже меня не поддержал, — вспоминает Галина трудное начало своей семейной жизни. — И мама чуть в обморок не упала, когда я сказала, что выхожу замуж за чеченца. Дело в том, что моя мама глубоко верующая, она ходит в церковь, соблюдает посты. Мама мне повторяла: «Дочка, не дай бог, он предложит тебе перейти в ислам!»
— Мое мнение такое: для правильного человека религиозная и национальная принадлежность не имеет значения, — философски замечает Алихан. — Для него каждый как брат или сестра. У меня много друзей разных национальностей, они знают меня в первую очередь не как чеченца, а как человека.
— Он никогда не требовал, чтобы я стала мусульманкой, — подтверждает Галина.
— Но обычаи, наверное, приходится соблюдать?
— В чем еще ты перестроилась?
— У них принято по-другому принимать гостей. Если в дом приходят люди, я должна накрыть стол. Сначала едят только мужчины. И лишь потом женщины могут сесть за стол. Даже в Москве соблюдаю этот порядок: подаю еду и выхожу. Такие традиции. Но я не могу сказать, что ощущаю себя «рабыней Изаурой». Чеченцы относятся к женщине с почтением, потому что она прежде всего чья-то мать, сестра, жена, дочь или невеста. Женщин приветствуют только стоя, мужчина здоровается первым.
— Кто у вас в семье обычно готовит?
— У нас нет такого разделения. Иногда я, иногда муж. Кстати, Алихан прекрасно готовит. На столе обычно рыба или говядина. Свинина и спиртное полностью исключаются.
— Мне кажется, чеченцы очень сдержанно проявляют свои чувства. Вот Алихан готов рассуждать на разные темы, но только не о семейных отношениях…
— Да, эта тема табу. Чеченцы свои чувства никогда не выставляют напоказ. Какое — поцеловать? На людях дотронуться даже нельзя. Под ручку с мужем ходить не положено. Алихан мне никогда не сказал, что любит меня. Это у них не принято. Я знаю одно: если бы ему было плохо, он бы со мной не жил.
— Ты можешь ему что-то запретить?
— Запретить ему я ничего не могу, он все равно сделает по-своему. Могу только посоветовать.
— Алихан, а вам не предлагали жениться на чеченке?
— Спрашивали: «Почему не женишься?» Отвечал: «Я женат». Надо было приезжать в гости, себя показать. Вот она приехала, и больше мне таких вопросов не задавали.
На родине мужа, в селе Хамби-Ирзи, что в Ачхой-Мартановском районе Чеченской Республики, русскую невестку встретили очень доброжелательно. Галина навезла подарков: кому пылесос, кому сервиз. Главное — никого не забыть.
— Все радовались: «О! Наша московская сноха!» Я приехала в Рамадан — месяц поста. Столы начинали накрывать за час до заката. Есть можно было до трех часов утра, а потом весь день — воздержание от еды и от питья. Когда начался праздник Ураза-байрам, гости шли потоком. Во дворах ворота открываются в 7 утра и не закрываются до вечера. Никаких наружных камер, и ощущение безопасности. Я не боялась отпускать маленькую внучку погулять, она за два дня познакомилась почти со всем селом.
— Что удивило?
— Бросилось в глаза, что за месяц я не встретила ни одной собаки. Никто не гуляет с собаками, даже во дворе ни у кого нет. Вот кошек много. Но даже они место свое знают!
— Односельчане не удивлялись, что у Алихана русская жена?
— Нет, в Чечне много браков с русскими женщинами, но сейчас часто бывает: у него в России жена и на родине жена, и они обе об этом знают. Он не скрывает, что у него, к примеру, пятеро детей и две жены. Сестры ему говорили: «Женись здесь!» Знаю, что присватывали ему невест. В Чечне много одиноких женщин, которые моложе моего мужа на 15 лет. Я Алихану сразу сказала: «Женись, если хочешь, но я никогда не буду второй женой!»
— Разводы в Чечне не редкость?
— Разводов много. Бывает, через два-три месяца возвращают жену обратно. Она, конечно, может опять выйти замуж, но дети, особенно мальчики, остаются с отцами.
— Так как мужчин мало, надо жениться и два, и три, и четыре раза, — невозмутимо говорит Алихан. — Это ничего не нарушает в жизни, наоборот, помогает. Конечно, есть мужчины и женщины, которые думают не так, как я.
— Как вам кажется, это ваш последний брак?
— Этого мы еще не знаем, — говорит с едва заметной улыбкой.
— Сейчас поговоришь, — незамедлительно реагирует Галина. — Соберу чемодан — и вперед, на поезд Москва—Грозный. Алихан закреплен за мной, как земля за колхозом. (Смеется.)
— Пока мыслей о разводе у меня нет, — спокойно продолжает он. — Я ни разу не пожалел, что женился на Галине, хотя человек она сложный. Она очень импульсивная. Если бы на моем месте был другой, уже поубивали бы друг друга.
— Потому что я что думаю, то и говорю, — заявляет Галина.
— Это и губит людей, — рассуждает Алихан. — У нее взрывной характер, а такие моменты рушат все: и семейные, и дружеские связи. Если бы я говорил то, что думаю, со многими были бы другие отношения. Нельзя говорить человеку, что он дурак. Он не дурак, он неправильно воспитан и просто не понимает, как себя вести в семье и в обществе.
— Галя, а ты могла бы переехать в Чечню навсегда?
— Могла бы, но у меня здесь родители, дети, внучка. Куда я без них? Мне в Чечне многое нравится. Например, я за кровную месть. Чеченец, прежде чем что-то сделать, подумает тысячу раз, потому что за его поступок будет отвечать весь род. У них нет такого, чтобы брат с сестрой судились из-за жилплощади: все вопросы решает клан. Если чеченский ребенок остается без родителей, его обязательно возьмут родственники. Там нет домов престарелых. Если кто-то тяжело заболеет, ухаживают все близкие по очереди. Чеченцы очень почтительно относятся к старшим. Родители входят в дом, дети встают в знак уважения. Когда кто-то умирает, все женщины рода собираются и приносят продукты. Там принято три дня после смерти приносить соболезнования. Всех чеченцев, которые умирают в России, везут хоронить на родовое кладбище в своем селе.
— Мне кажется, у вас счастливая семья. Ты по-прежнему считаешь, что чеченцы должны жениться только на своих женщинах?
— Да, хотя мне повезло, что я встретила такого человека, как Алихан. Но, если честно, нам, никогда не знавшим традиционных для этого народа ограничений, трудно жить по их строгим правилам. Не садиться за стол, за которым едят мужчины, не носить открытую одежду, вставать, когда входят старшие, считаться с мнением родни мужа — вроде бы мелочи, а на самом деле это абсолютно другой мир…
Русские жены чеченцев реальные истории
Вспоминая первую нашу встречу, невольно улыбаюсь-с трудом осознавая то, что сумела растопить лёд в его большом сердце. Этот высокий, хмурый мужчина походил скорее на бандита, чем на романтика. Его холодный, леденящий душу взгляд иссиння-чёрных, словно у демона, глаз, заставил меня вздрогнуть.
Его лицо напротив не выдавало никаких эмоций. Абсолютно никаких. Он будто бы застыл на несколько мгновений, пристально на меня смотря, а после приоткрыл дверь.
-Вы нам не подходите,-произнёс он, вручая мне резюме обратно,-желаю удачи.
Я-робкая девчонка девятнадцати лет, потупила взгляд, что-то пробормотав себе под нос. Хотелось провалиться сквозь землю.
И, если бы мне кто-то сказал в тот день, что через пару лет я буду просыпаться в его объятьях-неприменно сочла бы того человека сумасшедшим.
Цокая каблуками,я направилась к выходу из офиса, чувствуя на себе взгляды сотрудников. Кто-то смеялся над моей наивностью, говоря что я просто дура, раз, не имея даже высшего образования и опыта работы, желала получить должность в этой фирме. Кто-то жалел, приговаривая вслед, что Москва меня сломает. Некоторые воздержались от комментариев и просто проводилм взглядом, полным безразличия к моей дальнейшей судьбе.
А я. Выбежала на улицу, попав под ливень без зонтика. Трясясь от холода и обиды, побежала к ближайшей станции метро, напоминая себе мокрого, неуклюжего цыплёнка-совершенно незнающего как выжить в этом огромном мегаполисе.
Я-София Романцева. И это-моя история. История, где не будет ни лжи, ни лицемерия. Наполненная болью ранненого сердца и настоящими, пережитыми мною эмоциями.
Добро пожаловать.
На другом конце не успев попрощаться, положили трубку. Я подняла взгляд на брата, глаза которого бегали из стороны в сторону. Данил был явно чем-то взволнован. Переживал.
-Кто это?,-не понимала я.
-Неважно,-буркнул брат,-просто он не кстати. Видимо, всё-таки понял.
-Что понял?! Ты можешь мне толком объяснить, в чём дело?!
-Говорю-это неважно,-брат встал с дивана, скрещивая руки на груди. Я тяжело вздохнула, понимая, что о разговоре по душам можно смело забыть.
Видимо, он во что-то вляпался. Уж слишком хорошо знала этого парня и его поведение.
Остаётся только ждать дальнейшего поворота событий надеясь на хороший исход.
видит впервые.
-Будем знакомы. Очень приятно, София. Я наслышан о Вас. Студентка МГУ, значит?,-Ринат выдавил из себя подобие усмешки.
-Второкурсница,-перебил меня Данил.
-Мне тоже. Очень приятно,-сгорая от стыда, ответила я, чувствуя как краснею.
Хотелось провалиться сквозь землю. Мало того, что я несколько месяцев врала родному брату-теперь об этом знал еще и Ринат. Человек, выставивший меня за дверь, даже не выслушав.
Чувствуя, как сердце вот-вот отобъёт чечётку, я вышла из комнаты.
-У тебя красивая сестра,-раздался голос,-ты можешь смело ею гордиться.
Я не знала, кто именно это сказал. Да и не хотела знать. Меня всю трясло и я не могла понять-от чего. За всю мою жизнь я несколько раз попадала в неловкие ситуации, но еще никогда не переживала так сильно.
Не чувствуя ног, дойдя до своей спальни, я рухнула на кровать.
«У тебя красивая сестра. Ты можешь смело ею гордиться»,-именно эта фраза эхом отозвалась в голове, заставляя меня вздрогнуть.
Среднего роста, стройная-я нравилась многим парням, но ни один не вызывал во мне ответных чувств. Мне часто признавались в любви. Предлагали встречаться, но я не желала отношений. Просто потому, что со мною рядом не было того человека, с которым я могла бы видеть свое будущее.
Русоволосая, с зелёно-карими выразительными глазами, обрамлёнными пышными тёмными ресницами, с аккуратным, небольшим носом и губами «бантиком», с ямочками на щеках и белоснежной кожей-я привыкла к комплиментом такого типа. Но никогда еще не думала об этой фразе так долго, как в тот вечер. Сама не знаю почему.
Ринат был видным, довольно симпатичным, но не смазливым мужчиной средних лет. Выше моего брата на голову, широкоплечий-он явно занимался спортом и поддерживал себя в неплохой форме. У него были приятные черты лица-не портил даже нос с небольшой горбинкой и довольно тонкие губы.
И при первой встрече, и в тот день он был в деловом костюме-в чёрном смокинге.
Хоть он и не успел сделать ничего плохого, я предпочла бы больше не сталкиваться с ним.
Однако у судьбы были свои планы.
Про быт чеченской семьи. Мой опыт жизни с чеченцем
Вот читаю ваши истории на сайте intdate.ru и диву даюсь, сколько гадостей о чеченцах пишут (одно из писем о чеченских мужчинах читайте здесь).
Я сама русская (точнее белоруска), я жена чеченца! И очень счастлива с ним! Я вообще не представляю свою жизнь с мужчиной другим (другой нации).
Я сама мусульманка причем давно. Уже 6 с половиной лет. Приняла еще до него, по собственному желанию. Потому как считаю это правильной и чистой религией из всех! Речь идет об религии прошу заметить, не надо тут писать адаты разных народов, которые с исламом никаких не имеют общих отношений. Просто побывав в Чечне и в Дагестане во многих местах, я заметила, что многие из них живут по адатам, а не по исламу! Так вот откуда всё это плохое поведение, что тут было выше описано! Если изучать исконно религию-ислам, ничего там плохо, что вы описываете нет!
Жизнь в чеченской семье — это отдельная тема для сайта intdate.ru. Сейчас не об этом. Мы поженились сначала в мечети, потом был загс, а потом поехали туда показываться его родне, и там тоже нам сделали мини свадьбу)))))Человек 400 было))))) Скажу одно, приняли меня хорошо! Как свою, и даже лучше. Свекровь вообще любит мной похвастаться перед соседками, что мол моя невестка лучше чем кто)))))хотя у нее еще 2 их нации)))) С ними тоже дружим очень). Всегда пишут мне, скучают, просят поскорее приезжать в гости.
Даже не знаю, что еще вам написать …Девушки, которые встречаются с чеченцами и хотят замуж, следите за своим поведением! Вам придется забыть о дружбе с мужчинами и о барах и дискотеках. Уж извините, надо выбирать что-то одно. А что — решать вам. Мужчину тоже получше надо узнать. Если уже почти все решено, что берет он вас в жены, вы уже познакомились с родней хотя бы по телефону, то я бы посоветовала заранее, научится готовить хоть одно блюдо их национальное (кухня у них не большая). Самое из них распространенное это жи-жиг гэлныш (мясо с галушками в переводе) В интернете оно есть и показано, как выглядит и как готовить. Там можно и другие рецепты найти. Я думаю, если вы уже туда приедете, умея это готовить, да еще и продемонстрируете это, будет просто замечательно!
А то, что бывают вот такие чеченцы, которые обманывают, кидают женщин на деньги, бросают детей…Это печально, это лишь потому, что люди утратили веру и не боятся Бога, жаль просто девушек этих. В семье — не без урода, как говорится, не надо всех под одну гребенку.
Еще хочу опровергнуть такое мнение, что жены чеченцев сидят за 10-ю замками, как в тюрьме и кроме кухни в жизни ничего не видят! в Моей семье этого нету! Уж не знаю, как в остальных…Я учусь на третьем курсе в университете, на факультете журналистика. Правда заочно, чтоб не ущемлять права мужа и больше проводить времени с ребенком. Но учусь! Муж разрешил — спокойно, без каких-либо скандалов и прочего.
«Как меня насиловали чеченцы». Исповедь жертвы
Не моё, старое, но доходчиво объясняющая некоторые моменты национальных особенностей из серии «бросил банку в парня в автобусе» как происшествие за которое надо у жертв просить прощение и рассказывать об этом на всю страну.
Поразительно и то, что до сих пор почти никто не говорил честно о том, как молодые и ретивые чеченские парни еще в советские времена, до всех последних войн, в которых они сейчас обвиняют Россиию, обращались с русскими, или, правильней будет сказать, не своими, не чеченскими женщинами, когда им случалось до них «дорваться». Своих-то нельзя обидеть, потому что за это жизнью ответить можно, а вот чужих – запросто.
Мне в руки попало письмо, написанное 15 лет назад девушкой, которая столкнулась с подобным обращением. Тогда она пыталась обнародовать это письмо в московской прессе, но ей отказали во всех редакциях, куда она обращалась, аргументируя тем, что опубликование такого письма может оскорбить национальные чувства чеченцев.
Только теперь, когда пресса меньше стала бояться «оскорбить национальные чувства», появилась возможность опубликовать этот крик души. Вот он.
«Я коренная москвичка. Учусь в одном из московских вузов. Полтора года назад со мной случилась история, которую я только теперь могу рассказать без истерик. И думаю, что должна ее рассказать.
Моя подруга, которая училась в МГУ им. Ломоносова, пригласила меня в гости в свое общежитие, где она живет (оно называется ДАС – дом аспирантов и стажеров). Я прежде уже бывала там. Обычно пройти в общежитие было несложно, но на этот раз вахтерша категорически не хотела пропускать меня, потребовав оставить документ. Я отдала ей студенческий и поднялась в комнату подруги – назову ее Надя. Потом мы вместе с ней пошли в общежитское кафе на первом этаже, где заказали кофе и пару бутербродов.
Я сразу отказалась, объяснив, что уже время не раннее, и скоро пора будет домой. На что Руслан – так завали парня – возразил: зачем ехать домой, если можно остаться ночевать здесь, в комнате подруги? Мол, настоящая жизнь в общаге начинается именно ночью; неужели московской девочке не интересно узнать, как живут иногородние студенты? Ведь это свой очень самобытный мирок…
Мне и впрямь было интересно. О чем я ему и сказала. Добавив, что остаться, однако, все равно невозможно, потому что вахтерша забрала студенческий и строго предупредила, что забрать я его должна до 11 вечера, иначе она его куда-то сдаст.
— Какие проблемы? – сказал Руслан. – Я в два счета выкуплю твой студенческий!
И ушел. Пока его не было, я высказала подруге свои опасения: не опасно ли идти в комнату к незнакомому кавказскому мужчине? Но Надя меня успокоила, заявив, что Руслан – чеченец только по отцу, которого даже и не помнит, живет с мамой и вообще он тоже москвич.
— Почему же он тогда живет в общежитии? – удивилась я.
Тут вернулся Руслан, принес мой студенческий. И мы, накупив в кафе еды, направились к нему в гости (если можно так назвать посещение комнаты в общежитии). Решающим аргументом в пользу этого визита для меня стало, пожалуй, то, что парень выглядел привлекательным и не наглым. Естественно, общение предполагалось исключительно платоническое.
По дороге мы позвонили из автомата моей маме, и Надя заверила ее, что все будет хорошо, пусть она не беспокоится. Мама, скрепя сердце, разрешила мне остаться.
Когда было уже ближе к полночи, в дверь постучали. Руслан открыл без вопросов, и в комнату вошли трое молодых людей. Сразу возникла напряженная обстановка.
Однако вошедшие расселись по-хозяйски и о делах говорить не торопились. Зато стали бросать на нас с подругой недвусмысленные взгляды. Мне стало не по себе, и я обратилась к Руслану:
— Знаешь, мы, пожалуй, пойдем. У вас тут, наверное, какой-то серьезный разговор. В общем, спасибо за вечер.
Руслан хотел что-то ответить, но тут самый маленький из пришедших (хотя по возрасту он, судя по всему, был самый старший) громко перебил его:
— Ну что вы, девчонки, какие могут быть серьезные разговоры, когда вы здесь! Мы просто присоединимся к вашей компании – посидим, выпьем, поговорим о жизни.
Один из гостей позвал Руслана поговорить в коридор, а маленький продолжал вести с нами дружескую беседу. Через некоторое время «гость» вернулся с еще двумя друзьями, хозяина с ними не было. Мы с Надей вновь попытались уйти, хотя к этому моменту стало очевидно, что нам не удастся так просто это сделать…
Тут маленький закрыл входную дверь, положил ключи к себе в карман и запросто сказал:
— Пойдем-ка в ванную, девочка. И не советую сопротивляться, а то быстро личико попорчу».
Я испугалась и панически обдумывала, что же делать. А он продолжал:
— Ну что ты, дурочка, плохо слышишь? Я ведь могу тебе и слух подправить! Например, ушко отрежу.
Как мне не было гадко, я решила, что лучше перетерплю несколько минут секса, чем всю жизнь потом буду мучаться с обезображенным лицом. И пошла в ванную.
Там я сделала последнюю попытку пробудить человечность в этом агрессивном существе, даже имя которого мне было неизвестно, убеждая отпустить меня и Надежду.
Получив удовлетворение, сексуальный агрессор вроде как немного подобрел. По крайней мере, выражение его лица стало более мягким.
— У тебя нет желания присоединиться к своей подружке? – спросил он.
— В каком смысле? – поинтересовалась я.
— А что, у меня есть выбор? – обреченно спросила я.
— Ты права, у тебя нет выбора. Ты поедешь со мной ко мне домой. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебе и твоей подружке было совсем плохо.
Я, естественно, не хотела. Вышла из ванной и, стараясь не смотреть в сторону кровати, на которой происходило что-то отвратительное, пошла к входной двери.
На выходе из общежития, увидев вахтершу и рядом с ней телефон, я решила воспользоваться этим, как мне показалось, шансом к спасению.
— Мне нужно позвонить домой! – громко сказала я, кинувшись к телефону.
— Куда же ты ее ведешь? – робко спросила вахтерша.
Он схватил меня за воротник и, рывком поднимая с пола, порвал на мне кофту.
Я бросила на бабушку взгляд, полный мольбы, когда маленький зверек уже выволакивал меня на улицу.
— Ты что, идиотка, жить не хочешь? Лучше не рыпайся! – прокомментировал он мою попытку освобождения.
И тогда я подумала: лучше просто перетерпеть этот ужас. Если, конечно, меня все равно, в конце концов, не зарежут.
Зверек поймал такси, шепотом сказал водителю место назначения, затолкал меня на заднее сиденье, залез рядом, и мы поехали.
Так я и лежала, не видя пути. А он – и это было совсем невыносимым издевательством – всю дорогу гладил меня по волосам. Если же я пыталась поднять голову, впивался пальцем в шею где-то в районе солнечной артерии.
Дом, у которого мы остановились, был самым обычным. На двери квартиры номер отсутствовал.
Открыв дверь своим ключом, он втолкнул меня в прихожую и следом вошел сам, громко сообщая кому-то:
— Кто хочет женщину? Принимайте гостей!
И добавил для меня:
— Здесь живут мои братья. Будь с ними поласковей.
«Братьев» оказалось семеро. И по сравнению с ними тот, кто притащил меня сюда, показался просто карликом. Или, скорее, шакалом, заискивающим перед тиграми в желании им угодить. Это были здоровенные мужчины с мускулистыми фигурами и с таким лицами, какие, наверное, бывают у профессиональных убийц в нерабочее время. Они сидели на кроватях, которых в комнате было целых пять, смотрели телевизор и распивали вино. И еще я почувствовала какой-то неизвестный мне тогда сладковатый запах. Глядя на это «собрание», сквозь муки головной боли я поняла, что мне очень-очень-очень не повезло.
«Шакал» тут же стал суетливо что-то объяснять своим «братьям» на непонятном мне языке. «Тигр» тоже говорил на чеченском, но по голосу и выражению лица было ясно, что он недоволен. Потом к ним присоединились остальные, и их разговор перерос в спор. А мне оставалось только смотреть на них и молча молить Бога, чтобы этот спор закончился для меня удачно.
Когда препирательства завершились, несколько «тигров» стали укладываться спать, а один из них, самый молодой, повел меня в другую комнату. В этой маленькой комнате стояло только две кровати. Он стащил с них на пол матрасы, вместе с бельем расположил на полу, пригласил сесть, уселся рядом и принялся вкрадчивым голосом со мной беседовать. Я машинально отвечала, но думала совсем о другом – голова была целиком занята страхом.
Наконец, он приказал мне раздеться – и начался очередной сеанс кошмара. Нет, он не издевался надо мной откровенно и даже предоставлял некоторую свободу действий, но от этого мне не становилось легче. Все тело болело, голова раскалывалась и жутко хотелось спать. Я осознала, что если бы меня сейчас принялись охаживать ногами, это бы для меня мало что изменило. Мне очень хотелось потерять сознание – хотя бы на какое-то время, и еще я сожалела, что не покурила того, чего они там предлагали. Потому что самым ужасным было, как мое ясное сознание воспринимало абсолютно четко каждую деталь. И время длилось так медленно!
Когда «тигр» несколько раз «облегчился», он ушел, и я стала одеваться. Но тут в комнату заскочил «шакал», схватил мою одежду и, прикрикнув для верности, выбежал за дверь. И сразу появился следующий претендент на мое тело.
Но никакого дурмана в голове у меня в результате так и не возникло, только еще сильнее стало тошнить. И со столь же ясной головой я выдержала третий и самый мучительный сеанс использования моего тела. И лишь когда маленькому «шавченку» надоело изгаляться над беспомощной жертвой, он оставил меня в покое, даже разрешил слегка одеться и отправил на кухню мыть посуду, пообещав сломать руки, если я что-нибудь разобью.
Ах, какой добрый дяденька!
Я уже была готова к тому, что меня после всех этих развлечений просто убьют. Но меня отпустили. И «малыш» повез меня на такси, снова придавливая мою голову к своим коленям, и высадил рядом с общежитием.
Я зашла к подруге, чтобы сначала хоть как-то привести себя в порядок, а потом уже возвращаться домой к родителям. Надя лежала у себя в комнате, истерзанная еще больше, чем я, с разбитым лицом. Позже выяснилось, что ее насильники, помимо отвращения к мужчинам на всю жизнь, «одарили» ее еще и вензаболеваниями, причем, сразу триппером, трихомониазом и лобковыми вшами.
После такого Надя не могла больше оставаться в общежитии. В отличие от чеченцев, которые ее изнасиловали – они-то по-прежнему жили там препеваючи и, пока она не уехала, терроризировали ее: встречая где-нибудь в холле, обзывали проституткой и «заразной». Видимо, между собой они постановили, что это она их заразила. Так, естественно, им было удобнее – не надо было среди своих искать виновного. Только Руслан, который спровоцировал эту историю, извинился перед Надей и передал через нее извинения мне, но от этого было не легче.
Надежда забрала документы из университета и уехала в родной город. Там она сделала аборт и долго лечилась…
А я, получается, отделалась только испугом. Который теперь у меня, видимо, на всю жизнь. Когда я вижу мужчину кавказской внешности, меня начинает колотить. Особенно колотит при виде чеченцев – их от прочих кавказцев я могу отличить, что называется, невооруженным взглядом. Но лучше бы – вооруженным…»