россия русь храни себя храни текст рубцов
Николай Рубцов
Рубцов Николай Михайлович (1936–1971) – поэт. Родился в тот самый год, когда начались аресты последних, еще остававшихся в живых поэтов из ближайшего круга Есенина, – Николая Клюева, Сергея Клычкова, Ивана Приблудного, Василия Наседкина, самого талантливого ученика Сергея Клычкова Павла Васильева, которого стали называть «вторым Есениным». А открывается этот расстрельны1й список новокрестьянских поэтов именем его земляка Алексея Ганина, которым уже в 1924 году первым сказал об уничтожении не просто крестьянской, а именно христианской России. Все они были вырублены под корень, чтобы не осталось ни одного живого побега, никто больше не стал на Руси «вторым Есениным». Но такой росток появился на свет. Ровно через тридцать лет после того, как прозвучали бухаринские слова о «хорошеньком залпе» по есенинщине, томик стихов запрещенного ранее Есенина в матросском кубрике на Северном флоте откроет двадцатилетний Николай Рубцов. К тому времени он уже начал писать стихи, но как все – под Маяковского. Маяковизации в поэзии, как и коллективизации в деревне, не удалось избежать почти никому. Рубцов тоже усвоил этот чеканным шаг:
Забрызгана крупно и рубка и рында.
Вполне мог блеснуть и своими «звуковыми миниатюрами» (ранний Фет тоже любил подобные, как он выражался, «загогулины»), и другими атрибутами из того же самого поэтического арсенала, с помощью которого не одно поколение поэтов училось как делать стихи, не подозревая, что это начало конца. Он вполне мог прославиться, мы бы узнали имя Рубцова, но совсем другого Рубцова, которым никогда бы не смог написать: «Россия, Русь, храни себя, храни. », никогда бы не выполнил в своих стихах этот молитвенный завет.
В 1962 году, уже после «Видения на холме», определившего его собственным рубцовский путь в поэзии, он напишет о Есенине:
Это муза не прошлого дня.
С ней люблю, негодую и плачу.
Много значит она для меня,
Если сам я хоть что-нибудь значу.
Рубцов был не первым и не единственным, кто в 60-е годы XX века преодолел роковое влияние Маяковского. «Тихая лирика» его времени – это целая плеяда поэтов, вернувшихся, по сути своей, к тем же самым принципам «чистого искусства», которые в 60-е годы XIX века Афанасий Фет, Апухтин, Аполлон Майков противопоставили «дидактизму» (так они называли идеологический диктат) поэзии «гнева и печали» Некрасова и «некрасовской школы!». Критики и пародисты! того времени вдоволь поизгалялись над мотыльковой поэзией приверженцев Фета, их фетишизме. Приверженцев «тихой лирики» ждала та же участь поэтов-маргиналов, известные только в узком кругу своих читателей. Но уже тогда выдающийся композитор XX века Георгий Свиридов запишет в дневнике: «Весьма возможно, что истинную ценность будут иметь те творцы! (т.е. их сочинения), которые как-то отвергнуты средой, но не по признаку „левизны», а по какому-то иному. Например, Николай Рубцов. Это совсем не случайное явление нашей жизни, не случайная биография и судьба».
Георгий Свиридов продолжит эту мысль и в другой записи: «Николай Рубцов – тихий голос великого народа потаенный, глубокий, скрытый».
В этих свиридовских словах, пожалуй, наиболее точно выражено самое главное в поэзии Рубцова – ее сакральность, тот потаенный, скрытый смысл, в котором дольный мир соприкасается с горним.
В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды.
В этом рубцовском шедевре запечатлен самый сокровенный миг, ради которого в пушкинской «Молитве»:
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество Божественных молитв.
Рубцовское стихотворение «В горнице моей светло», как и пушкинское «Отцы пустынники» и лермонтовское «Выхожу один я на дорогу», принадлежат к числу таких Божественных молитв. Отсюда их молитвенная тишина. Лермонтовская:
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,
И звезда с звездою говорит.
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.
Есенинская Русь – уходящая; рубцовская – ушедшая. Оставшаяся символом потерянного Рая, исчезнувшей Атлантиды, затонувшего града Китежа:
О вид смиренный и родной!
Березы, избы по буграм
И, отраженный глубиной
Как сон столетий, Божий храм.
Рубцов – сакральный поэт. И в этом он сравним только с Есениным. Чем, кстати говоря, можно объяснить и сам факт их необыкновенной популярности, независимой от каких-либо внешних причин. Государственная идеология, при всей своей невиданной мощи, оказалась безсильной вычеркнуть имя Есенина из памяти народа. Все остальное ей было под силу – изъять из учебников литературы, из библиотек, оставив лишь идеологический ярлык есененщины. И точно так же никакие СМИ, при всех их невиданных возможностях в создании или замалчивании литературных имен, не имеют никакого отношения к раскрутке имени Рубцова.
Причина одна. Ее и имел в виду Георгий Свиридов, когда писал о тихом голосе великого народа, потаенном, глубоком, скрытом. Размышляя об озарениях Мусоргского, которые для многих его современников были мусором, Свиридов запишет: «Гениальная строка поэзии Николая Рубцова: „О чем писать? На то не наша воля!»»
Н. Рубцов. Стихотворения
Лодка на речной мели
Скоро догниет совсем.
Дремлет на стене моей
Ивы кружевная тень,
Завтра у меня под ней
Будет хлопотливый день!
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы.
Они несут на флагах черный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов в окрестностях России.
Кресты, кресты.
Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они-и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье,
И надо мной – бессмертных звезд Руси,
Высоких звезд покойное мерцанье…
Сегодня горечь за Россию, стала разменной монетой в политике. И, несмотря на искренность, и непритворную боль многих талантливых поэтов, хочется остановить этот поток словоизлияний.
Остановитесь, пока стихи не хлынули, как горлом кровь! Ради нашей непритворной боли помолчим! Потому что конъюктурщики засорили «эфир поэзии» и наш голос не слышен!
Голос Николая Рубцова – звучал одиноко и далеко раздавался в тишине.
Пока писатели славословили гром комсомольских строек, писали на нужные, «проходные» темы, он тосковал по малой родине.
А эта мальчишеская тоска по вольной деревенской жизни?
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.
?
Слышится шум полыньи.
Были пути мои трудные, трудные.
Где ж вы, печали мои?
Скромная девушка мне улыбается,
Сам я улыбчив и рад!
Трудное, трудное — все забывается,
Светлые звезды горят!
Кто мне сказал, что во мгле заметеленной
Глохнет покинутый луг?
Кто мне сказал, что надежды потеряны?
Кто это выдумал, друг?
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь.
(«Зимняя песня»)
Всеми силами души любил Рубцов свою тихую родину, нашу общую Родину. Но как человек и поэт он многое не мог принять «на земле, не для всех родной». С его жизненным опытом, мировоззрением и пророческим даром ему было жить порой невыносимо тяжело, почти невозможно.
. Я в ту ночь позабыл
все хорошие вести,
Все призывы и звоны
из Кремлевских ворот.
Я в ту ночь полюбил
все тюремные песни,
Все запретные мысли,
весь гонимый народ.
В 1967 году вышла книга «Звезда полей.
И вновь это ощущение леденящего одиночества пронизывает душу. Холодное одиночество в сочетании с зимней ночью, почему-то особо присуще русскому Поэту:
Звезда полей во мгле заледенелой,
Остановившись, смотрит в полынью.
Уж на часах двенадцать прозвенело
И сон окутал родину мою.
Звезда полей! В минуты потрясений
Я вспоминал, как тихо за холмом
Она горит над золотом осенним,
Она горит над зимним серебром.
Звезда полей горит, не угасая,
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.
Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей.
(«Звезда полей»)
Мне вспоминаются строки прежде жившего в Брянске поэта Юрия Фатнева, который был моим невольным наставником в поэзии (женившись на моей подруге). В стихотворении «Огни за снежными полями», тогда глубоко одинокий поэт написал:
Тепла не видел, всё видавший.
Но нет тропинки через мрак.
Пока бредёшь сквозь холод страшный,
Глядишь – а свет уже иссяк…
А может, волчьими глазами
Ночь прожигает темноту…
Всю жизнь на призрачное пламя
Через сугробы я бреду!
Многие чувствовали, что Рубцов приближается к трагедии. Накануне 1971 года поэт получил от близкого человека такую открытку: «Поздравляю с Новым годом! Желаю. Береги голову, пока не поздно…»
Где я зарыт, спроси
Жителей дальних мест,
Каждому на Руси
Памятник — добрый крест!
Так и вышло. Та крещенская ночь, глухая и дикая. она настала! Он погиб 19 января 1971 года.
«Человеческая жизнь у всех начинается одинаково, а кончается по-разному. И есть странная горькая традиция в кончине многих больших русских поэтов. Все великие певцы уходили из жизни рано и, как правило, не по своей воле. «- сказал Виктор Астафьев.
Отложу свою скудную пищу
И отправлюсь на вечный покой.
Пусть меня еще любят и ищут
Над моей одинокой рекой.
Белков В. Повесть о Вологде. Вологда, М., 1991.
Белков В. Неодинокая звезда. М., 1989.
Рубцов Н. Видение на холме. М., 1990.
День поэзии. М., 1981. Огонь, мерцающий в сосуде. М., 1986.
Кожинов В. Статьи о современной литературе. М., 1990.
Страницы современной лирики. М.,1983.
Есть вот такое стихотворение Рубцова:
—
Николай РУБЦОВ
То не звёзды на тебя глядят.
Беззаветный пламень полыхает.
То огни Отечества горят
И высокий путь нам освещают.
Свет Отчизны смотрит на тебя,
Полыхая Вечными огнями,
И всплывает Китеж, как судьба,
Отражаясь древними крестами.
Россия Русь храни себя, храни,
Живи страна единая держава,
Пускай горят Отечества огни,
Пускай не меркнет над тобою слава.
Россия Русь храни себя, храни,
Живи страна единая держава,
Пускай горят отечества огни,
Пускай не меркнет над тобою слава.
От границ до самого кремля,
Ты одна стоишь перед глазами,
Это светит Родина моя,
Золотыми вечными огнями,
Так живи родимая земля!
Где гуляют ветры молодые,
Нет другой Отчизны у меня,
Нет у нас с тобой другой России
Россия Русь храни себя, храни,
Живи страна единая держава,
Пускай горят Отечества огни,
Пускай не меркнет над тобою слава.
То не звёзды на тебя глядят.
Беззаветный пламень полыхает.
То огни Отечества горят
И высокий путь нам освещают.
Свет Отчизны смотрит на тебя,
Полыхая Вечными огнями,
И всплывает Китеж, как судьба,
Отражаясь древними крестами.
Россия Русь храни себя, храни,
Живи страна единая держава,
Пускай горят Отечества огни,
Пускай не меркнет над тобою слава.
Россия Русь храни себя, храни,
Живи страна единая держава,
Пускай горят Отечества огни,
Пускай не меркнет над тобою слава.
Пускай горят Отечества огни,
Пускай не меркнет над тобою слава.
Россия, Русь, храни себя, храни!
Стихи Николая Михайловича Рубцова покоряют изяществом, глубиной содержания. В них негромко, но убедительно утверждается духовное богатство, значимость простого человека. И в сегодняшнее смутное время криком чистой души, призывом истого патриота звучат его слова: «Россия, Русь, храни себя, храни! «
. Как будто ветер гнал меня
По всей земле по селам
Я сильный был, но ветер
Но где бы ни был, он с сыновней любовью вспоминает свое родное село Никольское (Николу), в котором прожил более четырнадцати лет. Уже в одном из самых ранних стихотворений (1953 г.) он сказал:
Все люблю без памяти
в деревенском стане я,
Будоражат сердце мне
Крики перепелок, дальних
А поздний Рубцов признается в своей любви к России еще более глубоко и проникновенно:
Россия, Русь куда я
За все твои страдания
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у смутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя.
Отслужив четыре года на Северном флоте, сдал экзамен на аттестат зрелости. Так открылась ему дорога в Литературный институт. Но и здесь его неуемную жаждущую острых ощущений натуру поджидала беда: за дисциплинарные провинности он был отчислен из института. И только по ходатайству известных писателей был восстановлен, но. на заочное отделение, и значит, без общежития и без стипендии! А он и в таком бедственном положении творил. Написал целые книги стихов. Одну из них «Звезду полей» представил как дипломную работу и блистательно защитил! И именно с этим названием в классической форме, принятой для русских однотомников, издательство «Воскресенье» выпустило в том году наиболее полное собрание сочинений поэта, подготовленное к печати редакторами-составителями Леонидом Мелковым и его дочерью Натальей. Мелков был дружен с Рубцовым (в книге публикуется одно из сохранившихся писем Рубцова к своему другу, есть и другие уникальные материалы, рассказывающие о дружбе этих двух поэтов), и это придает «Звезде полей» особую достоверность и новизну. Впервые печатается его посмертная фотография, дается достоверная информация о гибели поэта в ту трагическую ночь с 18 на 19 января 1971 года.
Источник: газета «Сельская жизнь» (02.11.1999)