родители бьют детей истории
«Однажды мама расцарапала мне лицо»: истории родительского насилия в богатых семьях
Александр, 25 лет
Вскоре после распада СССР моему отцу и его друзьям стала принадлежать основная часть металлургической промышленности России. Сказать, что я рос избалованным ребенком, — ничего не сказать: к десяти годам я объездил полмира, год прожил в Штатах и даже учился в местной школе, ездил с личным водителем, который по совместительству был моим телохранителем. Спортивные секции, хорошая школа, дорогие игрушки — все это было частью моей жизни.
Какое‑то время мы и правда были счастливой семьей: папа любил маму до беспамятства, был хорошим человеком, и мы ни в чем не нуждались. Казалось, что отцу все по плечу — даже найти немецкого врача-светилу, вылечившего моего дедушку в то время, когда российские доктора разводили руками и говорили, что шансов нет.
Все изменилось где‑то в 2002 году, когда бизнес-партнеры отца решили забрать его долю себе. Хотя заработанных денег и недвижимости за границей вполне бы хватило на спокойную жизнь, с отцом все равно что‑то случилось, он изменился. Тогда же он начал бить маму, мне было шесть-семь лет. Я помню, как однажды утром она появилась с синяками на лице и уверяла меня, что упала с лестницы. Избиениями все не ограничивалось.
Отец часто забирал меня к себе в офис, и фактически я там жил. Я был ребенком, поэтому не видел в этом ничего странного. Сейчас понимаю, что отец таким способом причинял боль моей матери, ограничивая ее общение со мной. Он часто лишал ее денег, когда ему что‑то не нравилось в поведении мамы. Помню, как он отказался давать ей деньги, сказав, что их нет, а я нашел в его офисе целый ящик, набитый долларами. Отца раздражало, когда на маму обращали внимание другие мужчины. Поэтому он покупал ей только бесформенную одежду — длинные брюки или рубашки с рукавом. Он часто ее унижал и грозил забрать меня у нее.
После рождения сестры у отца появились любовницы. Я видел, как он с одной из них занимался сексом в его офисе.
Даже если бы я до конца осознавал, что происходит, мне некому было пожаловаться. В школе учителей бесило, что я из обеспеченной семьи. «Ты у нас, конечно, самый крутой», — издевательски говорили они. С таким отношением я не мог попросить у них помощи.
Избавиться от абьюза нам помог сам отец, в один прекрасный день бросивший семью. Мне было почти девять лет. Он просто не пришел домой — ни в тот день, ни на следующий, ни через неделю. Мама пыталась найти его всеми способами — звонила в милицию, морги, больницы, но никто не понимал, что происходит. Позже выяснилось, что он забрал все деньги и оставил нас с долгами, а сам уехал в другую страну.
Мама делала все, чтобы новые условия жизни не были для меня шоком: сумела сохранить мою запись в старые кружки, заботилась обо мне, нашла новую, хорошо оплачиваемую работу, чтобы нас обеспечить всем необходимым. Но я ведь понимал, что что‑то не так. Помню, как разрыдался, когда увидел, что она приехала за мной в школу на старом «пежо», а не на своей БМВ. Для меня этот автомобиль был словно последний призрак прежней богатой жизни. Из большого загородного дома мы переехали в съемную квартиру, в которую время от времени приходили какие‑то бандиты. Чтобы вернуть долги, маме пришлось продать свои украшения и даже одежду.
После ухода папы я почти ничего не говорил целый месяц, а когда восстановился, сознательно старался не общаться на эту тему. Какое‑то время мне даже снились кошмары, будто я иду с отцом по лесу, и он оставляет меня там одного.
Когда мне было пятнадцать-шестнадцать лет, отец впервые вышел со мной на связь, один раз мы даже увиделись вживую. Я не был против общения, хотелось понять, почему он так плохо относился к маме и бросил нас. По его словам, «так было надо». За эти годы он едва ли стал лучше, ощущение, что разговариваешь с неадекватным человеком. Ни любви, ни обиды, ни сострадания — я ничего к нему не чувствую.
Пережитое научило меня быть джентльменом по отношению к маме. Я видел, как ей тяжело, как она старается уберечь меня от потрясений. Чем старше я становился, тем больше узнавал о том, что окружало меня в детстве и в каких условиях она жила. Я тот, кто всегда готов ее выслушать, поддержать, сказать ей, что «все будет хорошо». Я помогаю ей во всем, в чем могу, потому что просто не могу по-другому.
Екатерина, 24 года
Мои родители бизнесмены. Отец владеет компанией по проектированию, а мама занимается магазинами. Оплатить дорогую технику или обучение за границей для них никогда не было проблемой. Мы часто летали отдыхать за границу. Но не сказать, что в нашей семье разбрасывались деньгами: папа мог купить ботинки за две тысячи долларов, а мама же, наоборот, искала, где сэкономить лишнюю тысячу рублей. Наверное, это потому, что она росла в бедной семье, и с ней на всю жизнь остался тезис «рубль копейку бережет». У папы такого нет, он относится к деньгам проще.
Мама постоянно повторяла: «С тобой никто не захочет спать». Она хотела, чтобы я нашла себе богатого мужчину, поэтому ее так волновало, что я не соответствую традиционным стандартам красоты.
Отношение к деньгам, которые я тратила, было двойственным. Иногда мама могла дать мне деньги и сказать: «Иди купи себе вон то пальто за восемьдесят тысяч». А в другой раз, например, когда я ехала в Германию к подруге и потратила тысячу рублей на дополнительный багаж, мама закатила истерику. Мне приходилось скрывать от нее мелкие траты и врать, что я получила скидку или сторговалась, — и вот за это она меня хвалила.
Били меня за разное, все зависело от настроения мамы. Из‑за одной вещи, например оценки, в какой‑то день могли побить, а в другой за ту же самую отметку — нет. Мама могла избить ремнем, таскать за волосы или приложить меня об стену.
Они ставили мне планки — мол, я должна учиться на инженера, математика или физика, иначе буду «бедной и мало зарабатывать». Такое давление оказывало на меня пагубное влияние, будто у меня нет выбора, как жить свою жизнь.
Сейчас мне частично удалось наладить отношения с родителями. После одиннадцатого класса я переехала, поступила в вуз в другом городе, начала курс психотерапии. На расстоянии общение стало лучше, но мама все равно продолжает критиковать меня за мой внешний вид и образ жизни. Сейчас у меня нет работы, а в будущем я бы хотела работать с детьми и получить второе высшее в области нейропсихологии. По первому образованию я инженер, как и хотели родители, но карьеру и бизнес в этой сфере я строить не хочу. Это идет вразрез с планами родителей: поначалу они плохо относились к моему стремлению работать с детьми, говорили, что я опять что‑то выдумываю, и критиковали меня за то, что я живу на их деньги [хотя сами не разрешали мне быть тем, кем я хочу]. Но сейчас они свыклись с этой ситуацией, а депрессию я постепенно побеждаю и, надеюсь, смогу скоро начать осуществление задуманного.
Всеволод, 28 лет
Я старший ребенок в многодетной семье: нас у мамы пятеро. Когда я родился, мы были никем в Ташкенте, и в 1993 году поехали покорять Москву. Там у отца все и закрутилось: он разбогател, занимаясь ретейлом, открыл с друзьями сеть супермаркетов по всей Москве. Мама никогда в жизни не работала, потому что отец ей запрещал. Требовал, чтобы она сидела дома, готовила и занималась детьми. Я никогда не испытывал нужды, а доход семьи составлял несколько миллионов рублей в месяц. Помню, у нас на столе всегда была черная икра и она мне не нравилась, а мама переживала, что я отказываюсь есть «статусные» продукты.
В шестнадцать лет меня отправили в Англию, там я шесть лет учился сначала в колледже, а потом в Эдинбургском университете, жил практически без каких‑либо финансовых ограничений. Только к концу учебы дела у отца начали идти хуже, а в 2014 году, после обвала рубля, все стало совсем плохо, и мне пришлось вернуться в Москву.
Папа был зациклен на том, чтобы я получил лучшее образование. Он требовал, чтобы я учился до двадцати восьми лет.
И, конечно, меня все время стыдили за то, что я «неблагодарный», ведь для меня столько всего сделали и столько средств на меня потратили. Когда я все-таки начал зарабатывать свои деньги где‑то лет в двадцать, отец потребовал, чтобы я вкладывал их в семейный бюджет. Это было чисто символически, ведь те копейки были ничем по сравнению с миллионами на его счете. По мнению отца, это была моя плата за то, что меня вырастили и воспитали. Тогда я работал в его фирме, куда он меня устроил, и зарплата была совсем крошечной. Мы много с ним ругались за деньги, я не считаю, что должен родителям что‑то возвращать, тем более они не бедствуют.
Самое интересное, что я очень долгое время вообще не понимал, что я из какой‑то богатой семьи, а большая часть людей вокруг на порядок беднее нас. Я был замкнутым и не особо с кем‑то дружил. Та же черная икра мне казалась просто икрой, которую мама покупает потому, что она якобы полезнее красной. Что‑то осознавать я начал в школе. Однажды я позвал друга в гости, и он был в шоке, когда увидел, что я живу в двухэтажной квартире. Он потом об этом рассказал всему классу, а я не понимал, что здесь такого. Думал, что у нас большая квартира просто потому, что у нас большая семья и нам нужно много места. Насколько я был богат, окончательно я понял, только когда вернулся из Англии и отец перестал давать мне деньги. Вот тогда я резко почувствовал, что такое деньги и как мне, оказывается, их не хватает.
В 2012 году отец завел вторую семью, и я был единственным, кому он об этом сказал. Два года я с этим жил, не смел никому об этом говорить, чтобы не разрушить семью. Сейчас я понимаю, что это было бесчеловечно — накладывать на своего сына такой груз, но ему-то «стало легче». В какой‑то степени после этого он отстал от меня: амбиций на мой счет у отца поубавилось, потому что появились другие дети в новом браке, а для меня он оставил лишь занудство и критику, что я все в жизни делаю не так. Об изменах отца мама узнала лишь спустя несколько лет, когда он случайно оставил свой ноутбук открытым. Она увидела фотографии с отпуска с другой семьей, разбудила весь дом. Мне и тогда пришлось скрыть, что я обо всем знал.
Изменить отношения с родителями я смог только в 2020 году, когда началась пандемия. Так получилось, что на карантине я остался жить у друзей. В какой‑то момент понял, что хочу найти работу, и нашел, стал SMM-редактором крупного издания. Там я начал зарабатывать и смог снять себе квартиру.
Я около полугода не рассказывал родителям, где и кем работаю. Только говорил, что у меня все супер. Мама все время во мне сомневалась, ей казалось, что я не справлюсь. И только когда я увидел, что у нее изменилось отношение, рассказал, где работаю. Отцу я ничего не говорю и не рассказываю, сколько получаю. Его это очень злит, потому что он пытается контролировать мои финансы, хочет знать все о моих доходах и расходах.
Сейчас своих денег мне вполне хватает. У меня нет сожаления, что я мог бы получать больше или быть богатым, как отец. Конечно, деньги нужны, чтобы жить комфортно, но я не питаю иллюзий, что они способны избавить от всех проблем в жизни. У меня есть любящие друзья, любимая работа, отличные отношения с братьями и сестрами как по маминой линии, так и по папиной. Сегодня я чувствую себя счастливым.
«Теперь не могу обнять маму»: люди, которых били в детстве, рассказали, почему они до сих пор не простили родителей
Бить детей нельзя. Ни шлепком, ни подзатыльником, ни ремнем или кулаками — они этого не забудут и всю жизнь будут хранить на взрослых обиду. Очередное тому подтверждение — дискуссия в «Твиттере», в которой десятки россиян рассказали о «воспитательных мерах» своих родителей и о том, как всё это навсегда испортило их отношения.
Вот что говорят те, кто помнит, как их обижали в детстве, и не находит этому никакого оправдания (стилистику мы не меняли, кое-где поставили недостающие запятые):
Меня била мама, и вещами, когда я не убиралась в комнате, и пяльцем в голову кидала из-за того, что у меня не получалась вышивать крестиком. И много чего, что я уже не особо помню. Ее тоже били ее родители ремнем, да и сама она была подполковник, очень вспыльчивая.
В детстве лет до десяти меня били родители, в особенности отец. Сейчас они подобрели, но я не могу их спокойно обнять, сказать, что люблю, и даже боюсь папиных прикосновений. Запомнился случай, когда я не понимала математику и папа, пытаясь объяснить ее, сорвался на меня. В итоге я убегала от папы по квартире и зажалась в маминой комнате на кровати. Когда он полез за мной и уже замахнулся на меня рукой, я вся в слезах тогда просто не могла дышать, благо мама подоспела до того, как он меня ударил.
О да, спасибо вам большое за шрамы от ремня. Спасибо за то, что чувство вины теперь всегда со мной. Спасибо за закомплексованность. Спасибо за то, что вы, уважая мое личное пространство, читаете мои переписки.
Мои родители развелись в моем детстве. Жила то с папой, то с мамой. Мать *** за любой неугодный ей поступок. И *** очень жестоко, пинала ногами, бляшкой от ремня попадала на лицо до крови и т.п. Папа вообще не бил. Всё детство умоляла папу меня забрать у мамы навсегда.
С самого начала всё было словесно, но один раз, я помню ярко, мама избила меня дневником по лицу за двойку. Отец держал ремень, когда я не могла решить задачу. В 18 лет я кричала на них, чтобы они оставили меня в покое — они смеялись и снимали мои слезы и гнев на камеру. Сейчас мне 21, живу отдельно, с ними не общаюсь, а они негодуют: как так-то? На мои замечания, что в любом диалоге меня унижали, не слушали и обсерали мое мнение, они говорят: «Да ты шуток не понимаешь и ты обижаешься ни на что!»
Мать орала по любому поводу, закатывала истерики, манипулировать пыталась. Била редко, но когда уж реально в ярость впадала. Один раз прилетело кочергой. Я не терпела, а убегала и пыталась отбиваться. Потом уже когда «внезапно» стала выше нее, она мне ничего не могла сделать. Я на автомате ставила «блок», и максимум она била по сгибу руки. Ей же больнее. От этого еще больше психовала и орала, но бить меня было уже бесполезно. Хотя она и пыталась начать выдавать мне почаще «воспитательные меры», когда я выросла.
Дед бил меня, мою маму. Общаюсь сквозь зубы, заставляю себя буквально. Он стал старый и немощный, одинокий. Но я всё помню. Не могу забыть, как он мне нос разбил. Как закрывала голову мамы руками от него. Как он пытался ударить меня головой о стену, называя ***. Все помню.
В детстве, когда меня *** мать всеми подручными материалами (однажды это зеркальный фотоаппарат), говорила, что заслужил. Заслуги были разные — то плохие отметки, то поздно пришел домой, то испачкал одежду на улице.
Сначала отец ***, когда они с матерью развелись, я пошла в спорт, там тренера *** продолжили. Никогда не испытывала особых чувств по этому поводу, кроме смирения и принятия. Никто никогда не давал мне понять, что если меня бьют, проблема не во мне. Не рассказывал, что это не норма.
Меня мама хватала за волосы, любила толкать и бить в спину, если я пыталась уйти от конфликта. Выходила из себя по любому поводу и без повода совершенно непредсказуемо. Но больше всего пользовалась вербальной агрессией, обвинения, угрозы, насмешки, ор были нормой общения.
Меня мама била всем, что под руку попадет. Особенно понравились гладильная доска и суп-пюре из шампиньонов, вылитый на голову за то, что не поела. Я потом вся склеилась, потому что это клейстер. Дала слово никогда не бить сына. Сдержала. Он мой лучший друг.
И меня били, я не могу нормально маму обнять.
Мужа били. Лет до 10. Потом пошел на боевое самбо и в 12 в первый раз папашу отмудохал. В итоге ПТСР [посттравматическое стрессовое расстройство], неумение сдерживать эмоции, привычка всё решать кулаками и, как следствие, условка. Больше 10 лет назад свалил от родителей и только в этом году стойкое улучшение психики. Страшно.
Абсолютно нормальная, среднестатистическая полная семья. Отец бил ремнем за то, что я, второклашка, не могла решить задачу, где едет грузовик из точки А в точку В, за то, что задержалась в гостях у одноклассницы. Позже за то, что впервые ушла на без спроса на дискотеку с подругами. В этот раз прошелся очень сильно, несколько дней всё болело. Впервые я, тихая домашняя девочка, решилась тогда уйти из дома, помешал опять же страх. Мать никогда не вмешивалась.
Сравниваете твердое с квадратным. Умышленно подгоняете под свою теорию или правда не понимаете разницы. Меня отшлепали всего дважды за все детство. Это — избили? Ну, наверное, мне виднее, что нет. При этом мои родители самые лучшие и добрые. Я представляю, как тяжело им это далось.
Единственный раз батя выпорол так нормально, потому что я просто ***. Я ему благодарен. Ни до, ни после этой экзекуции пальцем не трогал. Наверное, потому что медик.
«Бьют» по-разному, кто-то «поджопник» дает в воспитательных целях, а кто-то ремнем выписывает ежедневно, формально — бьют оба, но здесь есть принципиальная разница. И да, не надо падать в крайности, приводя в пример откровенно больных «родителей», место которым — в дурке.
«Отец нас резал и избивал»: Шокирующие истории кыргызстанцев
Темир, 30 лет
Есть такой стереотип, что дети из неблагополучных семей больше подвергаются физическому насилию. Это не так. Я сам из самой благополучной семьи. Она материально обеспечена и ею восхищались другие семьи. Если вы на улице встретите такого ребенка, как я, то вы никогда не догадаетесь, что его избивают.
«Если не понимают мозги, то запомнит тело» − девиз моего отца. Мне не объясняли, за что меня избивают. Мне ни разу не сказали: «Ты сделал что-то не так, за это тебе наказание». Обычно физическое наказание начинается с малого, сначала тебя могут ударить один раз, другой, третий, и вот уже начались избиения. При этом ты не можешь защищаться, потому что ты ребенок, и должен молча все терпеть. Родители думают, что дети их собственность, и они могут делать с ними все, что захотят.
Было страшно не только за себя, но и за мою младшую сестру. Помню страшный случай, связанный с ней. Мне было лет 18. Я сидел за компьютером, тут в комнату заходит папа, держит сестренку на руках, она была вся в крови. Ей тогда было 8 лет. Как оказалось, он толкнул сестренку, та упала и разбила головой банку. У нее было рассечение на лбу. Он просто принес ее и сказал: «На, смотри, это ты сделал!». Я выхватил ее из его рук, взял деньги и побежал в больницу. В тот момент я понимал, что ситуация критическая, ведь шрам на лице у девочки – это отпечаток на всю жизнь. Я выхватил ее из его рук и побежал в больницу. Помню, что тогда мне было все равно на себя, и что, если понадобится, я изобью отца. Тогда я понял, что не смогу больше это терпеть. В 20 лет ушел из дома окончательно и до сих пор не возвращался туда.
Как вы думаете, почему дети сбегают на улицу и живут там? Потому что там они хотя бы могут не бояться избиения. Они свободны от тиранов и могут свободно вздохнуть. Я часто сбегал и жил в подъездах. На улице я забывал про все свои проблемы и мог быть свободным.
Если вы стали свидетелями регулярного избиения ребенка, то его нужно забирать из такой семьи. Только этим можно помочь ему. После того, как я обрубил связи со своей семьей, мне действительно стало легче жить. До этого у меня были проблемы со здоровьем, а после того, как я ушел, все прошло и я сумел сохранить свою психику.
Наталья, 26 лет
Вы знаете, до недавнего времени я думала, что проблема во мне. Папа бил нас с сестрой, как только напивался. Мать, конечно, пыталась защитить нас, но сама становилась жертвой. Он постоянно кричал, что как только мы вырастем, станем девушками легкого поведения. За каждую ошибку мы получали кулаком по голове, нас швыряли как маленьких котят, на теле постоянно были синяки, но мы молчали. Потому что любили искренней, детской любовью. Мы просто не понимали, за что нас бьют.
Конечно, все наши «спектакли» для соседей проходили громко и в позднее время. Но они не обращали на нас внимания. Сейчас, если чужой ребенок начинает плакать, я подбегаю, потому что мне кажется, что его избивают. Общество должно, скорее обязано обращать внимание на такие случаи. Мне бы хотелось это донести до всех, до каждого.
Айбек, 35 лет
Любимым предметом для избиения у моего отца была камча (плеть). За любой проступок я получал наказание. В селе избивать детей и жен было нормально. С мамой тоже не было искренней любви или отношений. Родителям не нравилось, что я слабохарактерный и нежный. Они ставили в пример старшего брата, и я всегда чувствовал себя ненужным.
Когда мне было 10 лет, я седлал лошадь, потому что мы собирались на пастбище. Я не помню, что я сделал неправильно, но седло не держалось, так как надо. Тогда отец в меня кинул большим камнем и крикнул, что я бездарность и лучше бы я не рождался. Он разбил мне голову, вдогонку избил меня плеткой.
После школы я уехал в Бишкек и долгое время не мог поверить, что меня не ждет наказание за любой мелкий проступок. Я боялся, что если сделаю что-то не так, меня накажут. Видимо, отец хотел таким образом сделать из меня сурового мужчину. Но я мягкий, и никогда не смогу поднять на кого-то руку. С семьей я редко общаюсь, потому что большую часть времени нахожусь в городе. В село я езжу только по важным событиям. С отцом связь так и не налажена.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Какими выросли дети, которых били в детстве?
Мою подругу били, очень жестоко, ремнем и шнуром от пылесоса. Сейчас она забитая, неуверенная в себе женщина, не умеет выстраивать отношения с противоположным полом, в душе очень добрая, неочерствевшая. С родителями старается не общаться вообще, только по праздникам. Если родит ребенка, сказала, что их к внуку не подпустит.
Я закомплексованная, неуверенная до ужаса в себе и во всем. И главное, никак не перебороть себя. А обида в душе меня сжирает.
Я не забитая и вполне самоуверенная, самодостаточная девушка, но что мне это стоило. А родичей и люблю, и ненавижу. Свою дочь стараюсь не бить, только сильно ору на нее, но хочу побороть это!
Нас с сестрой в детстве родители довольно часто наказывали, иногда попадало и ремнем и шнуром от кипятильника, но это прекратилось, когда мы стали подростками. Ругали и наказывали только на словах. На родителей обиды нет, думаю, получали по делу, иначе мы бы выросли слишком избалованными. Родителей очень любим, также как и они нас. Хотя, своих детей бить не буду, рука не поднимется.
Меня отчим избивал, конкретно брал за волосы и ударял об стену. Мама тоже не ангел. Била матрасобойкой, даже следы оставались, прямо такие же рисунки. Била еще кипятильником. Боже, как я их ненавидела. Выросла очень закомплексованной, неуверенной в себе.
От отца доставалось и ремнем, и кулаком по башке. Может, поэтому я в 33 холостой и страшно неуверенный.
Одноклассника бил отец его. Бывало, что в школу приходил с опухшей щекой и с обожженным ухом, (говорил, что сигарету потушил) бил тонкой веткой, от чего на спине оставались полоски. Домой не хотел идти. Сейчас он гопником стал, уже 2 года отсидел.
А меня и мать, и отец частенько лупили. Сейчас живу отдельно. Только на выходные в гости прихожу. Ругаемся часто, потом неделями не разговариваем. Причем, сами они никогда не звонят, не приходят. Я сама всегда делаю первый шаг.
Мать била, иногда просто избивала. Я выросла такой же упрямой и жесткой. Всегда стараюсь добиться своего. Но осадок есть. Страшный, неприятный. Комплексы есть. Но я борюсь.
Прилетало шнуром, кипятильником, шлангом от машинки стиральной и палкой, которой бельё доставали из этой же машинки. Обида точит не по-детски, «жрет» меня изнутри. Надо простить, а не могу.
Были знакомые, сама лично видела, как отец избивал своих сыновей подростков кипятильником, пинал, ударял, как взрослых. И что вы думаете, из них выросли люди? Нет, конечно. У всех судьба печальная.
Нас в семье 6 детей было. Мать у нас суровая была, всех воспитала шнуром от электрического чайника. Брат в 14 лет утонул в реке из-за того, что его ботинок кто-то бросил в воду, он полез туда и не вынырнул. Сейчас я думаю, он, наверное, боялся, что попадет от мамы за потерянный ботинок. Все сестры, братья разъехались, никто сейчас за старой матерью не хочет присматривать. Вспоминают лишь плохое. Живу со своими детьми с матерью, мне ее жалко.
Меня била мама, но не жестоко, зато я сейчас ей за это благодарна. Я не забитая, за себя и за своих могу постоять и добиться справедливости. Моя мама всегда поддерживала меня, несмотря на то, что и била в детстве.
Ненавижу родных. Мать била меня по малейшим причинам, тетки все время твердили, что я горбатая, тупая, били они меня сковородой по голове, другая тетка кабелем. У меня сейчас характер жесткий и недоверчивый. Разведена, детей пока нет.
Нас с братом били, не часто, в основном по делу. Но бывало, в отце просыпался ужасный тиран, иногда вообще ни за что, например: когда мне лет шесть было, нечаянно опрокинулась я вместе с тазиком во время купания, так он меня зимой на улицу вместе с этим тазиком выкинул, голую.
Я больше боялась, чем ненавидела отца. Так и выросла в страхе и в неуверенности. Будучи взрослой женщиной, то чувство страха осталось во мне. И что самое ужасное я такая же жестокая как и мой отец, кричу на детей, шлепаю. Я уже запугала их. Моя совесть и стыд грызут меня изнутри. Каждый день работаю над собой.
Меня тоже били в детстве отец и мать, последствия ощущаю до сих пор. Выросла закомплексованной и неуверенной в себе. В подростковом возрасте была изгоем, скорее всего из-за того, что сверстники чувствовали мою беззащитность и неуверенность. Даже мужа выбрала такого же «морального инвалида», но у него заморочки другого рода, его не били, но он с малых лет знал, что родители его не любят и он им не нужен. К детям стараюсь относиться лучше, чем ко мне родители, но иногда срываюсь.
Отец бил сильно. На мать обида осталась за то, что никогда не заступалась. Я все простила, но обида осталась, гложет, съедает изнутри. Истеричная, психика никакая. Неуверенность моя мешает мне в жизни. Закомплексованная.
Меня били постоянно. Как же много у меня плохого было в детстве. Никому я ничего не рассказывала. Сейчас я очень неуверенный в себе человек, боюсь общаться с людьми.
Мне 52 года, родители били, особенно мамашка старалась. И била, и оскорбляла, и унижала. До сих пор горжусь: пошла в милицию и пожаловалась на побои, предъявила черные синяки. Это было в 1978 году. С ними побеседовали, они стали бояться трогать. Но морально продолжали топтать. Сейчас мамашка старая и больная, я вынуждена с ней нянчиться. Видеть её не могу, и жалости нету. Просто жду. Сестра вообще отмахнулась.
Отец меня поколачивал, мать морально постоянно давила. Не верю людям, часто в депрессии, всю жизнь одна, не уверена в себе, постоянно занимаюсь самоанализом, всегда пытаюсь доказать им, что я хорошая дочь, все делаю только для семьи. Сейчас осталась только мать, много с ней разговариваем, она кается в прошлых ошибках, но поздно. Брата тоже отец бил, он вырос страшным вруном, врал постоянно и даже в мелочах. Он так и не завел семью, умер от пьянки и депрессии. К единственной дочке свою мать не подпускаю. И то, как увидит ее, часто говорит «тебя муж будет бить», «ты будешь несчастлива», «ты такая мерзкая, глупая девочка» и тому подобное. Вот истинная цена всем ее раскаяниям!
Нас в семье трое было, два брата и я, всех били. Ни у кого жизнь не сложилась: старший брат спился и рано умер, я была замужем два раза, сейчас разведенная, младший брат умер десять лет назад, семья у него тоже не складывалась. Родители ни капли не сожалеют о том, что били нас. Считают, что поступали правильно.
Моя мама била просто ради своего удовольствия, иногда специально провоцировала повод. Недавно подохла. Ненавижу. Будь она трижды проклята.