рамштайн город в германии история
Рамштайн (авиабаза)
Авиабаза Рамштайн (англ. Ramstein Air Base ) — опорный пункт ВВС США на территории Германии. Также является штаб-квартирой ВВС США в Европе (англ. United States Air Forces in Europe (USAFE) ) и одной из баз НАТО.
Содержание
История
Во время второй мировой войны немецкие ВВС использовали участок автобана возле города Рамштайн-Мизенбах (нем. Ramstein-Miesenbach ) в качестве взлётно-посадочной полосы, которую, в конце войны, захватили наступающие американские войска. С апреля 1951 по середину 1953 года американские и французские вооружённые силы, в целях усиления присутствия в оккупационной зоне, приступили к расширению и достройке новой авиабазы, южная часть которой («Авиабаза Ландштуль» (англ. Landstuhl Air Base )) представляла собой собственно ВПП, а северная («Объект военно-воздушных сил Рамштайн» (англ. Ramstein Air Force Installation )) являлась штаб-квартирой и администрацией. 1 декабря 1957 года оба объекта были объединены под названием «Авиабаза Рамштайн-Ландштуль» (англ. Ramstein-Landstuhl Air Base ), которое впоследствии упростилось до «Авиабаза Рамштайн» (англ. Ramstein Air Base ). В марте 1973 года на авиабазу переехала штаб-квартира ВВС США в Европе. В декабре 2005 года Авиабаза Рамштайн получила скандальную известность из-за секретных полётов ЦРУ по перевозке пленных.
Несчастные случаи
Дислокация
Авиабаза Рамштайн расположена немного восточнее одноимённого города Рамштайн в десяти километрах к западу от города Кайзерслаутерн, на территории федеральной земли Рейнланд-Пфальц.
Назначение и использование
Авиабаза Рамштайн является крупнейшим опорным пунктом американских ВВС за пределами территории США.
В настоящее время, после закрытия в 2005 году авиабазы Рейн-Майн, авиабаза Рамштайн является важнейшим перевалочным пунктом для транспортировки грузов и личного состава США в Европе. Авиабаза также может использоваться в качестве эвакуационного пункта, так как неподалёку от города Ландштуль находится крупнейшая американская больница за пределами США.
Интересные факты
Авиабаза упоминается в фильме 1977 года Строшек, немецкого режиссёра Вернера Херцога. Один из главных героев, господин Шайц рассказывает, что встретил впервые своего племянника на этой авиабазе, который прослужил там один год. Упоминание базы есть в игре Call of Duty: Modern Warfare 3.
Тролли из ГДР: разбираем феномен Rammstein к выходу их нового альбома
Панк-рок из социалистической Германии, помощь Дэвида Линча и уважение к принципам демократии – далеко не полный список того, что позволило Rammstein собирать целые стадионы по всему миру.
Спустя десять лет после выхода предыдущего студийника, Liebe Ist Für Alle Da, Rammstein наконец-то записали новый альбом, который мы услышим уже на этой неделе. 17 мая вышел их седьмой лонгплей, безымянный и предельно аскетично оформленный: на белой обложке красуется одинокая спичка. Нет сомнений, что она еще вспыхнет – с огоньком у этих ребят из ГДР всегда все было в порядке.
Rammstein сейчас находятся в настолько звездном статусе, что успех им был бы гарантирован, даже если бы на новом альбоме Тилль Линдеманн 46 минут просто многозначительно пердел в микрофон. Стадионный тур по Европе расписан задолго до выхода пластинки. Фанаты ревут от счастья, радуясь, что упрямые немцы наконец-то позволили выложить свою музыку в стриминговые сервисы. Монументальный клип на первый сингл Deutschland не только набрал пятьдесят миллионов просмотров, но и взъярил поборников морали по всему миру – а шестерым веселым троллям только того и надо.
Сегодня даже странно думать, что когда-то проект Rammstein совсем не казался обреченным на успех, а выглядел очень сомнительно. Шесть каких-то никому не известных охламонов из глубоко провинциальной Восточной Германии, играют максимально простую (по крайней мере, на первых порах) музыку, да еще и все тексты на немецком – языке, который большинство населения планеты не знает и ассоциирует, как это ни печально, с крикливым усатым диктатором. Так себе стартовые позиции. Спустя годы выясняется, что они стали единственной немецкоязычной рок-группой, которая собирает стадионы по всему миру. Как?
Панк социалистической закалки
Конечно, Rammstein — не первые немцы, засветившиеся на мировой музыкальной сцене, даже если не вспоминать композиторов XVIII — XIX веков. Есть и пионеры синти-попа Kraftwerk, и авангардисты из Einstürzende Neubauten, а если говорить о более «попсовых» звездах, нельзя не упомянуть англоязычных Scorpions, которые популярны настолько, что уже десяток лет катаются по миру с последними, распоследними и «на-этот-раз-точно-прощальными» турами. Но все они — выходцы с западногерманской сцены, во второй половине XX века находившейся в более-менее едином контексте с остальным свободным миром. Rammstein же заявились в шоу-бизнес прямиком из социалистического лагеря.
Военный парад в ГДР
«Детьми мы росли за стеной (в ГДР). И даже подумать не могли, что однажды эта страна прекратит свое существование, — вспоминает в интервью гитарист Пауль Ландерс. — Даже когда мы уже были музыкантами, мы и не мечтали, что будем известны где-то кроме своей деревни».
Музыкальное образование из всех шестерых было только у гитариста Рихарда Круспе. Он-то в начале 1990-х и уговорил своих приятелей Тилля Линдеманна (вокал), Пауля Ландерса (гитара), Кристофа Шнайдера (ударные), Оливера Риделя (бас) и Кристиана Флаке Лоренца (клавишные) сколотить собственную группу и сделать что-то совершенно новое. После падения Берлинской стены панком в новой, единой Германии было уже никого не удивить — пришло время придумывать что-то уникальное. «Feeling B была на Востоке на грани разрешенного, — говорил Пауль. — надо было сделать другую группу “на грани”, только теперь уже на Западе».
«Новая тяжесть»
Какую музыку выбрали новоиспеченные Rammstein для того, чтобы встряхнуть Германию и остальной мир, очевидно уже с первого альбома Herzeleid, увидевшего свет в 1995-м. Агрессивный индастриал-метал с жесткой ритмической основой, широким использованием сэмплов в духе electronic body music, двумя гитарами, грубым вокалом и провокационными текстами на немецком. Правда, первыми изобрели эту комбинацию не Rammstein.
За год до дебютника Herzeleid группа Oomph! из Вольфсбурга выпустила свой второй альбом Sperm, где присутствовали примерно те же самые слагаемые, которые вскоре приведут Rammstein к мировому торжеству — хотя Sperm звучит несколько более сырым. Это дало музыкальным критикам повод считать пионерами Neue Deutsche Härte («новой немецкой тяжести», по сути — красивого названия для немецкоязычного индастриал-метала) именно Oomph!, а не Rammstein. Участники Oomph! в интервью уже долгие годы с некоторой обидой подчеркивают, что более успешные коллеги признают их первенство в жанре. Их зависть можно понять: Oomph! — отличная группа, которая до сих пор в прекрасной форме, но стадионов, в отличие от Rammstein, не собирает.
Скорее всего, бывшие панки из ГДР обогнали вольфсбургских коллег, поскольку сделали ставку сразу на два беспроигрышных феномена: максимальная провокативность и пироманские шоу. Oomph!, не додумавшись до такого, были обречены до конца карьеры играть в клубах.
Тевтонцы-трикстеры
Закон Годвина о спорах в интернете гласит: любой спор рано или поздно заканчивается сравнением тех, кто тебе не нравится, с нацистами и лично Гитлером. В случае с Rammstein на заре их карьеры это происходило очень, очень быстро (и без всякого интернета). Кроме языка свою роль сыграла, например, обложка первого альбома: музыканты поместили на ней групповой портрет самих себя (шести голых и накачанных мужиков) на фоне распускающегося цветка. Налицо культ тела, силы и маскулинности, который использовали… правильно, нацисты.
Лирика Тилля Линдеманна подливала масла в огонь. В его готически мрачных текстах речь, как правило, идет, по его словам, «о любви во всех ее формах» — в том числе, если брать первый альбом, о любви жениха к погибшей невесте, из-за которой он каждую ночь раскапывает ее могилу, чтобы совокупиться с трупом (Heirate Mich). Или о любви маньяка к девочке, которую он поймал на школьном дворе (Weisses Fleisch). Сейчас слушатели привыкли к мысли, что таким способом Тилль, в жизни человек тихий и скромный, просто выпускает погулять внутренних демонов — но в начале 90-х подобные тексты изрядно фраппировали общество.
Уже тогда участники группы отлично понимали: нет такой вещи, как плохой пиар, и невозмутимо продолжали заниматься своим делом. Они выступали в длинных кожаных плащах, раскрашивали себя серебряной краской и вообще выглядели как ожившие арийские абстракции, интригующие и зловещие. Публика была в восторге. Со временем обвинения в нацизме ушли (особенно после песни Links 2 3 4, где Тилль недвусмысленно обозначил политические взгляды группы: «Они думают, что мое сердце бьется справа — но оно слева»), а известность осталась.
Концерт эпохи Herzeleid, когда шоу были явно поскромнее
Сжечь языковой барьер
Немецкий, на котором написаны абсолютное большинство песен Rammstein, действительно знают, мягко говоря, не все. Но людям по всему миру, даже если они не знают ни строчки из главных хитов вроде Du Hast или Sonne, прекрасно известно другое: концерт Rammstein — это гарантия великолепного фаер-шоу. Горит и взрывается все. В ход идут ракетницы, фейерверки, объятые пламенем инструменты, а во время исполнения Mein Teil Тилль загоняет клавишника Флаке в гигантский котел и поджаривает из огнемета.
«Мы стараемся преуспеть за рубежом с помощью огня и спецэффектов. Это ломает языковой барьер», — полагает Рихард, и он совершенно прав. Пламя оказывает настолько мистическое воздействие на человека, пробуждая в нем нечто первобытное, полное страха и страсти, что понимать, о чем поют немцы, для многих не так и важно. Участники группы со смехом рассказывали, что когда они отправились в тур по США в поддержку своего второго альбома Sehnsucht (произносится «зень-зухт» — «тоска»), многие американцы были уверены, что в заглавной песне поется английское chainsaw («бензопила») — и ничего, все концерты прошли на «ура».
Еще в 1990-е мрачное обаяние Rammstein покорило еще одного американца, который не знал ни слова по-немецки, но выступил в роли могущественного промоутера. Решая, кому бы доверить съемки клипа на их музыку, немцы отправили диск Herzeleid самому Дэвиду Линчу, создателю «Головы-ластика» и «Твин Пикс». Линчу в ту пору было не до клипов, зато, прослушав диск, он решил использовать две самые мрачные песни из него в своем новом фильме «Шоссе в никуда»: одноименную с группой Rammstein и некрофильскую Heirate Mich. Песни отлично легли в канву фильма о безумии, а о Rammstein узнали в США. И закрывая тему Линча: вы же помните эту сцену из третьего сезона «Твин Пикса»?
Слаженная работа
Итак, два основных слагаемых популярности Rammstein во всем мире — провокативность творчества и впечатляющие спецэффекты. Но группа вряд ли бы продержалась 25 лет без единой перемены в составе, если бы за троллингом на грани допустимого и морем огня на каждом концерте не стояло единства в коллективе. На сцене, возможно, больше всех в глаза бросается Тилль с его инфернальным обаянием, в интервью более заметны говорливые гитаристы Рихард и Пауль. Но за кулисами — в работе над новым материалом, планировании туров, обсуждении маркетинговых решений — в Rammstein все равны.
Rammstein d 1994 году
…и сейчас
«Каждый из шестерых всегда высказывает свое мнение, — рассказывает Рихард Круспе. — Даже если кто-то говорит: я устал, я больше не могу так, остальные относятся с уважением, мы делаем паузу. Это нелегко, но именно поэтому мы двадцать лет (на момент интервью) не меняли состав». Демократия, возведенная в абсолют: пока решение не устраивает всех, его не принимают. Возможно, поэтому Rammstein даже в эпоху, когда звезды загораются и исчезают за пару месяцев, не спешат штамповать альбомы и растянули паузу между LIFAD и новой пластинкой аж на десять лет — и они все еще могут себе это позволить.
За годы изменилось многое: от бескомпромиссного сэмплированного звучания Herzeleid и Sehnsucht Rammstein перешли к более готическому индастриалу на Mutter и Reise, Reise, в их арсенале появились трогательные баллады вроде Ohne Dich и Roter Sand, они успели поэкспериментировать с английским, русским, испанским и французским языками, Рихард и Тилль основали сайд-проекты (Emigrate и Lindemann соответственно), группа выпустила сборник Best Of, несколько концертных фильмов и десяток клипов разной степени скандальности. Константой осталось одно: Rammstein — это по-прежнему дружная команда из шести немецких мужиков, довольно скромных за пределами сцены, которые, по их словам, чувствуют себя очень комфортно, делая примерно одно и то же день за днем, из года в год. Правда, в их случае «одно и то же» — это играть в заполненных стадионах по всему миру, превращаясь в стальное огнедышащее чудовище, писать мрачную и проникновенную музыку и изощренно подстебывать все человечество. Ей-богу, не самый плохой способ зарабатывать на жизнь.
«Немцы считают нас предателями»
Кристиан Флаке Лоренц считает, что вряд ли вклад группы Rammstein в популяризацию немецкого языка когда-то будет замечен. Он слушает в машине Анну Нетребко и надеется, что концерт 2 августа в Санкт-Петербурге будет не менее фееричным, чем прошедший московский. Об этом бессменный клавишник Rammstein рассказал «Известиям» после триумфального выступления в столичных «Лужниках».
— На главном российском стадионе 60-тысячная аудитория подпевала вам по-немецки. Многие из ваших фанатов, любя Rammstein, даже выучили язык. В России за популяризацию русского языка и литературы за рубежом вручают медаль. А как на вашей родине отмечены аналогичные заслуги Rammstein?
— Никак. Вряд ли наш вклад в популяризацию немецкого языка когда-нибудь будет замечен. В Германии к нам относятся далеко не так положительно, как за ее пределами. И не превозносят до таких высот, чтобы чем-то награждать. Я бы назвал это чувство недоверием. Мы много играем за границей, видимо, немцы считают нас предателями. Не нравится им, что нас любят в других странах, что мы там много работаем.
— Странная ревность. На мой взгляд, вами стоило бы гордиться.
— В Германии, наверное, это еще не осознали. Да и не обсуждается там влияние Rammstein ни на музыку, ни вообще на что-либо.
— Очень плохо.
— Ничего страшного, ну их.
— Вы всегда так скромны?
— Только ранним утром.
Московский концерт группы Rammstein
— Побывав на вашем шоу в «Лужниках», я слегка оглохла. Подруга сравнила выступление Rammstein с сотней одновременно ревущих мотоциклов. С чем еще вас сравнивали? И какое сравнение вам наиболее близко?
— Rammstein еще сравнивали с большим кораблем. Он неповоротлив, тяжел, привести его в движение очень сложно. Но когда эта махина набирает ход, ее уже не остановить, так как приведены в действие множество моторов. Они работают очень громко и слаженно, и корабль на полном ходу движется только в одном ему ведомом направлении.
— Глядя на то, что происходит на ваших выступлениях, кажется, что, будь у фронтмена группы Тилля Линдеманна желание, он мог бы командовать армией. Зрители готовы идти в огонь и воду за своим полководцем.
— Похоже на то. Мне сложно к этому что-либо добавить.
— А вы в армии служили? В ГДР, где прошла ваша молодость, это было обязательно.
— Старший брат служил. Он-то меня и предостерег от армии. Брат рассказывал, что армия — далеко не красивая картинка, а совершенно точно — страх и ужас. Просто сплошные мучения. А в мое время, если ты планировал получить достойное образование, армии нельзя было избежать. Если хочешь поступить в институт, то после школы в обязательном порядке три года отслужи родине. Только имея хотя бы низшее воинское звание, молодой человек получал право учиться дальше. Поэтому я не мог учиться.
— Да, запугал вас брат.
— Не совсем так. Против службы в армии он ничего не имел против, а вот отношения между солдатами, дедовщина — это было страшно. Те, кто уже послужил какое-то время, всячески изголялись над новобранцами. Их методом подавления были унижения и издевательства.
Клавишник группы Rammstein Кристиан Флаке Лоренц во время московского концерта
После таких предостережений я, естественно, не захотел идти служить. Когда окончил школу, передо мной стоял выбор: что же делать? Высшее образование не могу получить. В армию не хочу. И что тогда — в тюрьму? Я жил в Берлине. У меня было много друзей, которые тоже подпадали под призыв, и мы вместе придумывали различные трюки, чтобы его избежать: прятались, переезжали с одной квартиры на другую, организовывали попадание в больницу.
— И чем закончились ваши «прятки»?
— Я для себя нашел выход в музыке. Решил серьезно заниматься. У меня уже тогда был псевдоним Флаке, а полиция и военные, которые за мной охотились, об этом не знали. Ну Флаке и Флаке. Короче, меня не трогали. Конечно, долго я бы не смог так прятаться. Но на мое счастье в Германии произошла смена режима. Это меня и спасло. А так, наверное, я бы точно сел.
— Когда вы слушаете «Стену» Pink Floyd, у вас не возникает ассоциации с Берлинской стеной, которая пала?
— Я очень люблю эту английскую группу. Но «Стена» была написана еще до падения Берлинской стены. Нет у меня таких ассоциаций. Думаю, там происходит метафорическое сравнение. Как я понимаю, речь идет об отношениях между учениками и учителями, детьми и родителями — словом, между поколениями.
— Вы помните момент, когда Берлинскую стену разрушили? Какие надежды на будущее у вас были связаны с этим событием?
— Конечно, помню, каждый взрослый немец помнит о том важном времени. У нас были надежды, что из ГДР получится сильная крепкая страна с хорошо развитой демократией.
— Михаил Горбачев, инициатор сноса стены, для вас был героем?
— Конечно! А как еще назвать этого смелого человека?
— Вы случайно с ним не знакомы?
— А как же! Мы встретились на вручении музыкальной премии в Кельне. Уж где-где, а на этом мероприятии я не ожидал его увидеть. Нас представили друг другу, и мы немного пообщались.
— Вы один из самых крутых клавишников среди рок-музыкантов. А интересует ли вас классическая фортепианная музыка?
— Когда я начал учиться игре на фортепиано, естественно, изучал классические произведения, играл классику. И очень невзлюбил Моцарта. Технически тяжело было. А педагоги заставляли играть его вещи. С тех пор у меня против Моцарта предубеждение. И вообще — когда наконец стал заниматься рок-музыкой, на радостях задвинул классику подальше.
— Что же, среди классиков нет ни одного композитора, который бы вас не раздражал?
— То, о чем я вам рассказал, было по молодости. Сейчас, когда мне 52, я с удовольствием слушаю классику. Мне нравится музыка Шопена, Шумана, а еще я очень люблю Баха.
— Недавно в Москве проходил XVI Международный конкурс имени Чайковского. Вам интересны такие мероприятия?
— К сожалению, я не следил за конкурсом Чайковского. Да и исполнительским искусством не интересуюсь.
— Но вы бы могли сыграть Первый концерт Чайковского?
— С точки зрения классического пианиста я не столь оснащен технически. Уже много лет у меня другие музыкальные задачи. Так что, скорее всего, нет, не смог бы.
— А кого из российских исполнителей вы знаете?
— Анну Нетребко. Я иногда в машине слушаю классическое радио.
— Вы не устаете от собственной музыки? Что слушаете в свободное от Rammstein время?
— Нет, не устаю. Но и не слушаю ее в свободное время. Меня интересует другая музыка. Когда хочется отдохнуть, я с удовольствием ставлю нормальную рок-музыку.
— А свою какой считаете?
— Ну вы же сами сказали, что оглохли.
Концерт Rammstein в Москве
— Вам не кажется, что хеви-метал — вымирающий музыкальный жанр? Такие коллективы, как Rammstein, еще пытаются держать его на плаву, но ему энергично наступают на пятки рэперы, попса, современные электронщики.
— Такое, конечно, есть. Нам уже немало лет, и мы не можем каждый раз представать новой группой. То есть существуем в стилистике, которую избрали себе при рождении. Заново завоевывать аудиторию, придумывать какие-то приманки — это не для нас. Но если бы я сейчас был молодым человеком и только создавал группу, то, возможно, предпочел бы другие музыкальные направления.
— И с кем бы вы себе изменили? Какую музыку выбрали?
— Что-то связанное с электроникой. Ваял бы крутые аранжировки, стилизованные под современную музыку.
— Прочла в вашей книге «Долбящий клавиши», что ваше любимое дерево — береза. Решила подарить вам на память кружку из бересты, сделанную русскими мастерами.
— Спасибо. Это оригинальный подарок. В России очень много берез. Можно множество кружек сделать. А у нас в Германии из березы делают только сувенирные расчески. Так что ваши мастера креативней.
— В жизни вы спокойный и позитивно настроенный человек. Но в книжке много размышляете о смерти. В связи с чем приходят такие тяжелые мысли?
— В связи с тем, что я понимаю: время быстротечно, всё когда-либо кончается, в том числе и жизнь. Но вы правы, настроен я спокойно и позитивно, потому что осознаю ценность жизни и знаю, как нужно дорожить каждой ее минутой.
Кристиан Лоренц Флаке играет в группе Rammstein с момента ее основания в 1994 году. Автор книг «Долбящий клавиши» — о себе и «Сегодня день рождения мира» — о группе. В мировом туре Rammstein — Europe Stadium Tour, посвященном выходу нового альбома, Кристиану Флаке отведена одна из ключевых ролей.