рафис лукманов мензелинск биография
Хронометр: 28 лет назад двое «двадцатьдевятников» расстреляли в Мензелинске авторитета Юрия Ефремова и его водителя
Летом 1992 года между криминальным авторитетом города Мензелинска Юрием Ефремовым и основателем и тогдашним руководителем ОПГ «29 комплекс» из Набережных Челнов Мансуром Сафиным произошел конфликт из-за контроля над Мензелинским ликеро-водочным заводом.
По указанию Сафина 31 октября 1992 года в городе Мензелинске двое «двадцатьдевятников», вооруженных автоматом «Калашникова» и пистолетом с глушителем, застрелили Ефремова и его водителя. В дальнейшем один из участников нападения стал злоупотреблять спиртными напитками, рассказывая при этом об обстоятельствах убийства и его заказчике. В связи с этим Сафин принял решение и о его убийстве. В августе 1993 года участники группировки, в том числе Рузаль Асадуллин (Рузалик) уговорили мужчину скрыться от правоохранительных органов в Казани и вывезли его на автомобиле из Набережных Челнов. В районе деревни Мамыловка Елабужского района они его застрелили и закопали в лесу.
Члены «29-го комплекса» участвовали в массовых драках, но после того, как в драках с ними несколько десятков человек оказались на больничных койках, многие участники группировки были осуждены, в том числе и Мансур Сафин. Отсидка стоила ему лидерства — новым главой «29-го комплекса» стал Адыган Саляхов. Мансур Сафин после освобождения оказался на вторых ролях и вскоре был убит в собственном строящемся коттедже единственным выстрелом из автомата:
Весной 1996 года мензелинская история продолжилась. «Двадцатьдевятники» тогда решили расправиться с криминальным авторитетом из Мензелинска Рафисом Лукмановым, с которым не поделили ликеро-водочные заводы. В устранении Лукманова участвовали штатные киллеры ОПГ «29 комплекс» Руслан Хасьянов и братья Беленко. Лукманов принял троих челнинцев у себя дома в селе Старое Мазино Мензелинского района, в котором кроме его гражданской жены находились еще гости – всего восемь человек. Чтобы не оставлять свидетелей, киллеры убили всех находившихся в доме. Хасьянов с Михаилом Беленко расстреляли ни в чем неповинных свидетелей из пистолетов, а Александр Беленко добил их ножом.
«Двадцатьдевятники»: расцвет и раскол
«Слышу, хрипят. А у меня патроны кончились. Пришлось ножом. По всем прошелся…» — жуткие подробности массового убийства в Мензелинском районе, обоюдные покушения внутри верхушки и другие заказные убийства — все это эпизоды из дела «двадцатьдевятников», ОПГ федерального масштаба родом из Челнов. Они вошли в книгу «Без срока давности», написанную с участием экс-начальника УВД автограда Дауфита Хамадишина, главу из которой «БИЗНЕС Online» публикует с сокращениями и с разрешения авторов.
Массовое убийство в Мензелинском районе, обоюдные покушения внутри верхушки и другие заказные убийства вошли в книгу «Без срока давности», написанную с участием Дауфита Хамадишина Фото предоставлено УФСИН по РТ
«ДВАДЦАТЬДЕВЯТНИКИ»
«В начале девяностых, с переходом страны к рыночной экономике, перед братвой, внутренне настроенной на то, чтобы делать деньги, открылись головокружительные горизонты. Стоило включить мозги, как на ум приходили способы стихийного, неконтролируемого накопления капитала, с которого не надо платить налоги, перед кем-либо отчитываться, которым не обязательно с кем-либо делиться. Простейшим и доходным способом был рэкет — попросту говоря, грабеж и вымогательство с помощью угроз и шантажа. Взяв под свою крышу деятельность практически всех коммерческих предприятий, частных предпринимателей, а впоследствии и крупные промышленные предприятия, еще вчера считавшиеся государственной собственностью, «двадцатьдевятники» раз и навсегда перешли правовую границу, шагнув в сферу криминала.
В этот период группировка, объединенная общей целью наживы, а также зависимостью каждого перед другими, которую порождает общая преступная деятельность, неизмеримо окрепла. Более того, она постепенно перерастала в преступное сообщество, то есть объединение нескольких группировок. К середине 1990-х в «29-й комплекс» входили «Бригада Рузалика», группировки «40-й комплекс», лидер которой был известен по прозвищу Старый, и «Парасолевские», названной по прозвищу руководителя — Парасоль. После того как лидеры «двадцатьдевятников» Алик и Ерема перебрались в Москву, в столице возникла московская часть группировки, а также «Группа Миронова», специализировавшаяся на преступлениях экономической направленности.
«Бригада Рузалика» была собственно частью группировки «29-й комплекс», объединившей наиболее активных ее участников. Свое название она получила по имени лидера, на которого уехавшей в Москву верхушкой была возложена роль смотрящего в Набережных Челнах. К тому времени «29-й комплекс» подмял под себя практически всех конкурентов, утвердив в городе свое первенство. А «Бригада Рузалика» главенствовала в своем преступном сообществе. Таким образом, Рузаль и его приближенные были самыми «крутыми» парнями в автограде.
Эта кровавая бойня произошла в ночь на 17 мая 1996 года в тихом селе Старое Мазино, расположенном неподалеку от трассы Набережные Челны – Мензелинск Фото: Елена Селезнева
В «Бригаде Рузалика» строго соблюдалось распределение ролей: решающий голос при принятии основных решений, касающихся деятельности банды, приема и исключения новых участников, организации и совершения преступлений, подбора объектов преступлений, обеспечения вооруженности банды всегда принадлежал Рузалику, чьи действия контролировались и одобрялись Аликом и Еремой. Были в банде свои телохранители, киллеры, оружейник — хранитель огромного оружейного арсенала, финансист, который заведовал пополнением и распределением общака, а также те, кто контролировал крышевание фирм и предпринимателей. Все вместе они составляли стабильный и крепкий костяк банды, которому поручались самые серьезные ее «дела», вплоть до убийств. Все они из средств общака получали вознаграждение за участие в банде и за совершение преступлений. Солидная часть средств общака направлялась в Москву руководящей верхушке — Алику, Ереме и Шурину. Так, в конце 1990-х ежемесячная сумма составляла 3 миллиона рублей.
Именно Шурин в конце восьмидесятых годов создал группировку «40-й комплекс». Уезжая в Москву, он поставил во главе «40-го комплекса» своего подручного по прозвищу Старый. Группировка насчитывала 30–40 активных участников и несколько десятков «салаг», готовых выполнять любые поручения, чтобы перейти в число старшаков.
УБИЙСТВО В СТАРОМ МАЗИНО
Эта кровавая бойня произошла в ночь на 17 мая 1996 года в тихом селе Старое Мазино, расположенном неподалеку от трассы Набережные Челны — Мензелинск. Именно здесь в частном доме жила семья Рафиса Лукманова, одного из доверенных лиц Алика, Шурина и Еремы, осуществлявшего криминальный контроль над коммерческой деятельностью и сбытом продукции Мензелинского и Петровского ликероводочных заводов. И вдруг Лукманов стал выходить из-под контроля. На то была веская причина: год назад без вести пропал его двоюродный брат, и у Рафиса были веские причины подозревать, что он убит по распоряжению руководителей группировки. Пошли слухи, начались разговоры… Лукманов становился опасен, его надо было заставить молчать. А лучший для этого способ — отправить неудобного человека, как говорил в таких случаях Алик, «в Могилевскую губернию». Опыт подтверждал, что такая мера хорошо дисциплинировала остальных. И приказ на ликвидацию был отдан. В исполнителях недостатка не было. К делу были привлечены самые доверенные лица — Рамушкин, Старый, Фига, Хасьян и другие.
В эти теплые майские деньки вся упомянутая компания наслаждалась рыбалкой как раз там же, в Мензелинском районе, на живописном берегу речки Ик. 16 мая с утра Рамушкин зачем-то уехал в Челны и вернулся вечером на незнакомой желтой «шестерке». На вопрос, чья это тачка, коротко ответил: «Угнанная. Нужна будет для дела. Ночью поедем в Мазино: надо „кончать“ Лукманова».
Если подписывали документы на продажу, предположим, 10 машин, достаточно было взять в банке кредит, чтобы заплатить за них, а буквально за воротами завода большегрузы можно было продать втридорога Фото: Олег Косов
В этой кровавой истории даже после того, как все ее участники дали подробные показания следствию, не был получен ответ на один вопрос: зачем понадобилось бандитам вершить самосуд не только над провинившимся их товарищем, но и отправлять в ту самую «Могилевскую губернию» еще 7 человек, никоим образом к делам Лукманова не причастных? Возможно, это даже не вопрос, а лишь показатель того, какого уровня жестокости достигли «двадцатьдевятники» к тому времени. Поэтому, не пытаясь ничего объяснить, просто последуем за фактами.
У Лукмановых не спали. В большом новом доме светились все окна, из их открытых створок доносились музыка и голоса. На вопросительный взгляд сидевшего за рулем Рамушкина пассажиры замахали руками: «Заезжай во двор, не возвращаться же!»
Хозяева встретили прибывших радушно, усадили за стол. Кроме жены и сына Лукманова, здесь было довольно много гостей. Они разбрелись по всему дому: кто-то отправился в баню, кто-то собирался спать, кто-то еще выпивал и закусывал. Налили и новеньким. Разговор пошел о рыбалке. Лукманов тут же загорелся ехать утром вместе с ними на Ик и велел жене собрать еды. Та вышла на кухню, где загрузила сумку бутылками водки, балыком, жареным мясом.
Выйдя из предбанника, они, стараясь не наступать в растекшуюся по полу кровь, перешагнули через тела убитых и толкнули дверь в противоположном конце коридора. Здесь были жена Лукманова и молодая девушка. Гостья укладывалась спать, хозяйка доставала из шкафа постельное белье. Фига выстрелил в Лукманову. На этот раз осечка произошла у него: кончились патроны. Фига достал из кармана второй магазин. В этот момент женщины, кажется, поняли, что происходит, и закричали. Раздался выстрел, хозяйка дома упала. Михаил разрядил половину обоймы в девушку, забившуюся в угол кровати и закрывшуюся от него руками.
Вот теперь точно надо было выпить! Подойдя к столу, опрокинули по рюмке. К ним присоединились остальные участники побоища. Им предстояло еще много работы. Во-первых, надо стереть отпечатки пальцев. Черт его знает, какие рюмки и бутылки они лапали! Для надежности сгребли со стола в мешок всю стеклянную посуду. Бросили на пол и растоптали телефонный аппарат и станцию радиосвязи. Но это была так, разминка. Наверняка они тут хорошо наследили, поэтому требовались радикальные меры. В пластиковый баллон отлили из бака желтой «шестерки» бензин. 1,5 литров вполне хватило, чтобы облить мебель и пол. Оставалось чиркнуть спичкой, но — вот глупость! — спичек-то как раз ни у кого не нашлось. Не было их и в доме: на кухне стояли электрическая плита и техническая новинка — СВЧ-печь. Тогда налили бензин в стакан и поставили его в микроволновку: нагреется — рванет. На включенную электроплиту положили кухонные тряпки, сбрызнули их бензином.
— Добивал этих… — он кивнул в сторону комнат. — Слышу, хрипят. А у меня патроны кончились. Пришлось ножом. По всем прошелся. Для надежности. Ну давайте сматываться!
Все молча рванули во двор. О том, что надо включить микроволновку, никто не вспомнил.
Пистолеты уложили на заднем сидении «шестерки». При этом не досчитались одного магазина — по-видимому, выронили его где-то в доме. Но возвращаться туда никто не захотел. Обнаружили и еще одну потерю: Фига почему-то вышел из дома в одном ботинке. Где и когда он обронил второй и почему сразу этого не заметил, было загадкой. Но теперь не до поисков. Авось сгорит вместе с домом!
Рано утром к Лукмановым пришла домработница. Женщина не удивилась тому, что ворота были открыты: значит, хозяева уже поднялись и куда-то выезжали. Заметив валявшийся у сарая коричневый мужской ботинок, она подняла его и понесла к дому. Из открытой двери ощутимо несло гарью. Переступив порог, женщина чуть не споткнулась о лежащих в луже крови отца и сына Лукмановых.
Она опомнилась только за воротами, и по улице пронесся истошный женский вопль. Так, всхлипывая, домработница добежала до магазина, откуда позвонила в милицию и в фирму, которой руководил теперь уже покойный ее хозяин.
Пожалуй, никому из оперов никогда еще не приходилось видеть такое пиршество смерти. Прибывшая следственно-оперативная группа обнаружила в доме 7 трупов с многочисленными пулевыми и колото-резаными ранениями. Восьмая жертва была обнаружена в местной больнице. Это был тот самый мужчина, которого убивали в автомобиле. После 24 ножевых ранений он все еще оставался жив и нашел силы, чтобы завести мотор и доехать до окраины деревни. Здесь он потерял сознание. Утром раненого нашли и доставили в больницу, где он вскоре скончался.
…На месте побоища было изъято столько гильз, пуль, патронов, следов пальцев рук, следов обуви, образцов крови и других улик, что их хватило бы на десяток мест происшествий. В числе вещдоков оказался и коричневый мужской башмак на шнуровке, который пока что интуитивно причислили к вещам, принадлежавшим одному из убийц. Этому ботинку, завернутому в полиэтилен по всем правилам сохранения запаховых следов, предстояло пролежать в прокурорском сейфе шесть лет, пока не будет найдена его пара, а также пока не будет раскрыто одно из самых кровавых и загадочных преступлений бандитского лихолетья.
Если даже и добежит, то далеко не уедет: на пляже, не считая охраны, полно свидетелей, и дебила, пытающегося на велике скрыться от ментовских патрулей, перехватят на любом участке дороги Фото: Елена Селезнева
Попытка убийства елабужского депутата
От нечего делать Леха нарезал круги вокруг поляны, пинал ногами какие-то мелкие поганки и думал. С Хисой они познакомились 7 лет назад, это был 1992 год. Он тогда по глупости попался на мелком разбое, завели дело, и, пока шло следствие, Леху закрыли в ИВС. Ему тогда было лет 20, сокамерникам в основном столько же или ненамного больше. Поэтому верховодил «салагами» 36-летний Фарит, хорошо знавший и ментовские порядки, и жизнь вообще. Лехе он симпатизировал, называл корешом и, когда тому все-таки дали срок, пару раз даже привозил в колонию его родителей. После освобождения, когда его никуда не брали на работу, именно Фарит подкидывал ему деньжат и не напрягал с возвратом: «Не парься, как-нибудь рассчитаемся!» И вот теперь, похоже, пришла пора отдавать долги. Пару дней назад он пришел к нему с тем самым свертком, который сейчас лежит в багажнике, и попросил спрятать его на время у себя. Сегодня по пути в Бавлы Леха наивно спросил, зачем ему пистолеты. Хиса ответил вопросом на вопрос:
— Про «двадцатьдевятников» знаешь?
— Естественно, кто про них в городе не слышал! Говорят, они не только Челны, но и многие другие города держат. Но в Челнах они точняк — главные, их боятся все. Еще про убийства по найму слыхал, но это, наверное, лажа, я в нее не верю.
— Ага, как же! — хмыкнул Фарит. — Так вот, я у «двадцатьдевятников» не последний человек.
Леха в тот момент подумал про пистолеты, и у него вспотели руки. Он думал про них и все время, пока Фарит ходил в Бавлы «по делам». Не шли они из головы и сейчас. Что у него там «не выгорело»?! А если через минуту подъедут менты и его, Леху, загребут за соучастие в убийстве? Однако ни шум моторов, ни вой сирены не нарушал лесную тишину, и он постепенно успокоился.
На обратном пути выспавшийся и повеселевший пассажир неожиданно спросил его:
Леха, пристально вглядывавшийся в ночную дорогу, кивнул:
— Поможешь мне с одним делом — будет твоя. И еще денег получишь. В «зеленых». Но дело серьезное. Надо ликвидировать одного елабужского мужика, который сильно нам мешает.
У Мыльникова опять вспотели руки. Собравшись с духом, он выдавил из себя:
— Фарит, только не это. Не смогу. Я же никогда…
— А ты подумай! — резко оборвал его Хиса. — Хорошо подумай. О родителях своих подумай!
Потом, сбавив резкий тон, добавил:
— Да ты ж и не один там будешь, я подстрахую. Все тебе разжую, в рот положу, останется только проглотить. Мне самому в Елабуге нельзя светиться, меня вся эта компания знает как облупленного. А он без своих дружков-охранников никуда ни шагу. Поэтому нужен свежий человек. А кому я еще могу довериться? Ты ведь уже столько лет мой кореш, а, Леха? Я ж тебя не случайно сегодня с собой взял, а чтоб потихоньку вводить в дело. Вот и входи!
И Хиса коротко изложил ему суть дела. Айдар Исрафилов курировал в своей родной Елабуге группировку «Айдароновские», которая контролировала местных предпринимателей, а также вела свой легальный бизнес. В начале 1990-х он был избран депутатом горсовета, что, естественно, повышало авторитет его лично и группировки в криминальной среде. С другой стороны, это сильно мешало «двадцатьдевятникам», стремившимся перевести елабужских предпринимателей под свою «крышу». Поэтому и было принято решение — Исрафилова устранить. Дело было поручено Хисе, но он из каких-то своих соображений решил, что ему необходим помощник, и остановил свой выбор на нем, Лехе. И завтра они отправятся в Елабугу, чтобы на месте определить диспозицию и подготовиться к делу.
Срок предварительного заключения киллера протянулся вплоть до 2006 года, когда он предстал перед судом вместе с другими «двадцатьдевятниками» Фото: «БИЗНЕС Online»
Но на следующий день Хиса изменил план, сказав, что депутат должен быть на пляже базы отдыха нефтяников, а пляж — это самое подходящее место для такого дела. Застрелив жертву, Мыльников должен был на заранее спрятанном в кустах велосипеде мчаться на казанскую трассу, где в условленном месте его будет ждать подельник.
Слушая, Леха с ужасом думал о том, что план был сплошь дырявый. Даже если, предположим, он сумеет нажать курок и при этом попадет в цель, то до кустов, в которых спрятан велосипед, не добежит — его тут же повяжет депутатская охрана. Если даже и добежит, то далеко не уедет: на пляже, не считая охраны, полно свидетелей, и дебила, пытающегося на велике скрыться от ментовских патрулей, перехватят на любом участке дороги. Вывод был очевиден: его, Леху, подставляют, как какого-нибудь барана. Заказчикам нужен был мертвый депутат… и мертвый он, Леха. Даже если каким-то немыслимым чудом ему удастся добраться до казанской трассы, там будет ждать его Фарит со вторым пистолетом из того свертка. Что делать?! Откажись он от дела — пристрелят прямо сейчас, поскольку слишком много знает.
Охранники тут же усадили несостоявшегося киллера и его несостоявшуюся жертву в исрафиловский джип, и все поехали на квартиру депутата. У подъезда их уже ждала милиция, так что показания Леха давал в присутствии оперов. Пока он писал явку с повинной, Хису задержали именно в том месте казанской трассы, которое указал Мыльников. На очной ставке с бывшим приятелем он подтвердил свои показания.
Хиса был арестован и, пока шло следствие, находился в изоляторе временного содержания Набережночелнинского УВД. Через полтора года подследственному по делу о приготовлении к убийству депутата были предъявлены обвинения еще в нескольких убийствах, совершенных в интересах руководителей ОПС «29-й комплекс». Сам Хиса, находясь в изоляторе временного содержания, упорно молчал, не вступая в диалог ни с оперативниками, ни со следователем. Более того, он несколько раз зашивал себе рот, демонстрируя, что от него не добьются ни слова. Но у следствия было достаточно источников информации о причастности подозреваемого к целому ряду убийств. Срок предварительного заключения киллера протянулся вплоть до 2006 года, когда он предстал перед судом вместе с другими «двадцатьдевятниками».
…Депутат Елабужского Горсовета Айдар Исрафилов был все-таки убит через два месяца после первого, неудавшегося покушения на него. В сговор с верхушкой «двадцатьдевятников» вступил лидер «Айдароновских», уговоривший Исрафилова поехать с ним в Москву, якобы для встречи с представителями СМИ, готовившими публикации, компрометирующие администрацию Елабуги. К моменту прибытия в столицу все было готово для убийства. По версии следствия, 29 августа один из лидеров «двадцатьдевятников» — Рузалик — наблюдал за исполнением заказа, сидя в кафе на Ленинградском проспекте недалеко от стадиона «ЦСКА». Увидев приближающегося Исрафилова, он по рации подал знак киллеру, который вышел из засады и расстрелял депутата из пистолета с глушителем.
Ровно через год после ареста штатного киллера «двадцатьдевятников» Хисы, был изолирован еще один «авторитет» преступного сообщества Фото: «БИЗНЕС Online»
Убийство Гарипова
Ровно через год после ареста штатного киллера «двадцатьдевятников» Хисы, был изолирован еще один «авторитет» преступного сообщества. 10 июля 2000 года за нападение на директора Автозаводского рынка Наиля Сулейманова к лишению свободы был осужден «смотрящий» Рузалик. На его место смотрящим был поставлен приближенный Алика по кличке Рамушкин. Чтобы утвердиться в новом своем статусе, он приблизил к себе всех, кто мог бы противостоять прежнему наместнику, если он, выйдя на свободу, попытается занять свое прежнее место. Так образовалась «бригада Рамушкина», состоявшая в основном из новых участников группировки, ранее не имевших никакого влияния среди «двадцатьдевятников». Новая бригада успешно собирала дань с предприятий, прежде подконтрольных Рузалю, и Рамушкин ежемесячно отвозил Алику в Москву полтора-два миллиона рублей. Так что у Абзыя не было поводов для недовольства своим новым ставленником. В отличие от других старших «двадцатьдевятников», которых Рамушкин технично отодвинул от кормушки. О том, как «чистят» его прежнюю вотчину новые вассалы Абзыя, прекрасно был осведомлен и Рузалик. Более того, ему доложили о том, что Абзый предпринял меры, чтобы он отсидел «от звонка до звонка», и теперь ему УДО уж точно не светит. Что ж, он отсидит. Но, выйдя, еще покажет, на что способен, отплатит предателям по полной!
Он освободился в мае 2001 года. Погожим солнечным днем вышел из ворот колонии и огляделся. Его никто из своих не встречал. Ни один из этих шестерок не отважился приехать без разрешения! Вдруг к воротам колонии подлетела «девятка», ее передние дверцы синхронно открылись. Вот те на, картина Репина «Не ждали»! Перед ним стояли, улыбаясь, будто встретили лучшего друга, Жгун и Бурчин — опера из шестого отдела:
— Садись, довезем с ветерком!
В машине Рузаль угрюмо молчал, ждал, когда заговорят провожатые. Но те перекидывались незначащими фразами между собой, словно не замечая пассажира. Наконец он не выдержал:
Жгун обернулся. На его лице сияла радушная улыбка:
— Чтоб доставить целым-невредимым. А то на твоих приятелей в последнее время что-то надежды маловато. Вряд ли тебя в Челнах встретят хлебом-солью. Да и с тобой потолковать надо, чтоб в случае чего не говорил, что не предупреждали!
Дальше ему доходчиво объяснили, как надо себя вести, чего не следует делать и что его ждет в случае, если он эти запреты нарушит. Рузаль молча кивал и с облегчением свалил из машины, как только опера притормозили у его дома.
На следующий день Рамушкин все-таки пожаловал к нему в гости, привез 130 тысяч рублей — подъемные на первое время. Встреча прошла натянуто, оба старались пока не затрагивать главную тему, разговор крутился вокруг да около, собеседники чувствовали себя неловко. Бывшие приятели присматривались друг к другу, каждый оценивал соперника. И тот и другой понимали, что враждовать — себе дороже, и, в конце концов, заняли выжидательную позицию. За спиной каждого была сильная группа поддержки, готовая по команде начать открытую войну.
Между тем,кризис наметился не только на челнинском фланге «двадцатьдевятников». Еще хуже дела обстояли в Москве. Дележ больших денег и власти расколол верхушку «двадцатьдевятников», и триумвират пошатнулся. Алик, всегда отличавшийся буйством нрава, в очередной раз, когда Ерема сделал что-то не по его указке, набросился на него и сгоряча сломал провинившемуся руку. В довершение ко всему Ерема был отстранен от распределения общака, и впавший в немилость приближенный стал злейшим врагом Абзыя. Солидный счет обидам на него накопился и у Шурина, хотя тот до поры до времени открыто против босса не выступал.
И как раз в это время у них на горизонте нарисовался третий обиженный — Рузалик. Он воззвал товарищей по несчастью к восстановлению попранной справедливости. Справедливость же, по их общему мнению, заключалась не только в возврате их статуса в структурах власти группировки, но в установлении неограниченного лидерства. Для этого существовало две преграды — сам Абзый и выскочка Рамушкин, которых необходимо было просто ликвидировать. Итак, цель и средства были сформулированы. Теперь надо было определить расстановку сил. Решили, что Ерема должен заявить, что он устраняется от руководства группировкой и прекращает всяческие отношения с унизившим его Абзыем. В противовес этому Шурин должен еще больше сблизиться с боссом, чтобы, пользуясь его полным доверием, добывать информацию для Рузалика. К трем заговорщикам присоединились еще несколько недовольных властью. Уже не пара обиженных, а серьезная коалиция разрабатывала план убийства Алика, Рамушкина, а также их ближайшего окружения.
В один из июльских вечеров в коттедже на окраине Челнов сторонники Рузаля обсуждали, кого из бывших друзей надо «отправить в Могилевскую губернию». Первым в списке стояла, естественно, фамилия Алика, несколько следующих строк заняли фамилии его приближенных. Три-четыре имени пока что оставались под вопросом. Собравшиеся прекрасно понимали степень риска предстоящего мероприятия и приняли решение: в случае, если их задержит милиция или кто-то попадет в плен к сторонникам Алика, то, чтобы не выдать информацию, они должны покончить жизнь самоубийством.
Она произошла вечером 1 августа на даче «двадцатьдевятника» по кличке Татарин, где собралась компания бывших приятелей Гарипова: сам хозяин дачи, с ним Гоша, Ванан, а также Рузалик, по душу которого приехал в такую даль киллер. Он не просчитал одного — цель его приезда давно известна, роли перераспределены, и в этом кровавом спектакле жертвой будет он сам.
Убийство Рамушкина
Такой человек в бригаде Рузалика был — бывший сотрудник батальона оперативного реагирования УВД, где он, высококлассный снайпер, обучал молодых коллег стрельбе. В бригаде Рузалика спецназовец поменял свое имя на кличку Плохиш, но навыки стрелка-дальнобойщика не утратил: чтобы поразить цель, ему не надо было нажимать на курок дважды.
На следующий день несколько человек из молодежной части группировки были отправлены к дому 45/08, где проживал Рамушкин. Им предстояло обследовать территорию и выбрать наиболее удобное место для выстрела. Обойдя двор, разведчики пришли к выводу, что снайперу лучше всего будет расположиться в подвале дома, расположенного как раз напротив подъезда, из которого выйдет объект. Вечером того же дня оппозиционеры вновь собрались в коттедже Пуха. Они еще раз тщательно обсудили каждый пункт плана, роли участников предстоящего дела, возможные варианты развития событий. С этого момента пошел обратный отсчет времени.
Несколько последующих дней Рамушкина не выпускали из поля зрения. Если бы его охранники были более внимательными, они заметили бы, что их черный «Мерседес» безотрывно водят по городу два автомобиля. Впрочем, преследователи действовали грамотно: на хвосте не висели, парковались подальше и следили оттуда в бинокль. Обе группы обменивались информацией по сотовым телефонам. Скоро Рузалику были доложены результаты слежки: объект постоянно живет с семьей в собственной квартире, откуда выходит каждое утро примерно в 10 часов. И на 30 августа была назначена операция.
Случайно ли была выбрана именно эта дата? Скорее всего, да. Тем не менее это не был обычный день календаря. 30 августа Татарстан отмечает День образования республики. Во всех городах, а особенно в столице, проходит масса праздничных мероприятий, поэтому в Казань стягиваются основные силы милиции. И понятно, что внимание милиционеров, оставшихся в Челнах, обращено в первую очередь на центральную площадь и майдан, где собираются тысячи горожан. Значит, если повезет, патрули примчатся к месту происшествия на несколько минут позже, чем обычно в таких случаях происходит. Для Рамушкина и его супруги 30 августа был день десятилетия их совместной жизни. Но об этом уж точно никто из участников событий, кроме их самих, не знал.
Обратный отсчет времени пошел на секунды. Ожидание затягивалось. Часы показывали уже половину одиннадцатого. Наконец дверь подъезда распахнулась. Как Плохиш и предполагал, первым вышел охранник, за его спиной виднелся Рамушкин, замыкал шествие второй секьюрити. Он понимал, что в такой ситуации успех дела может решить один-единственный момент, доля секунды… И ему был дан шанс. Первый охранник обернулся к хозяину, и тот вложил ему в руку ключ от автомобиля. В этот миг мишень немного приоткрылась, и стрелок тут же спустил курок. Щелкнул одиночный выстрел, и Рамушкин упал. Плохиш был уверен, что второй выстрел не нужен: пуля попала именно туда, куда он целился, — в печень. Поэтому он отбросил автомат и ринулся к выходу, прикрывая лицо подхваченным в углу подвала дырявым пластиковым тазиком. Ему был дан и второй шанс — уйти с места убийства незамеченным.
…Через несколько часов Рамушкин скончался в больнице скорой медицинской помощи «вследствие острой кровопотери в результате огнестрельного пулевого ранения живота с повреждением брюшной аорты».