пуния сатия карм биография
Чаяния со слоном: рядовой патентный спор Pfizer и «ПСК Фарма» может нарушить первый офсетный контракт Московской области
Рутинный судебный процесс по иску Pfizer к «ПСК Фарма», принадлежащей предпринимателю индийского происхождения Сатии Карм Пунии, о защите патента на препарат тофацитиниб угрожает стабильности строящейся системы государственно-частного взаимодействия в фарминдустрии. А именно – перспективой нарушения заключенного «ПСК Фарма» с Московской областью офсетного контракта, в частности обязывающего исполнителя организовать в Дубне производство тофацитиниба, защищенного в странах ЕАЭС до ноября 2025 года патентом. Vademecum попытался разобраться в обстоятельствах и оценить последствия спора, интриги которому добавляет включение тофацитиниба во временные рекомендации Минздрава РФ по лечению COVID-19.
РОДИМЫЕ ПЯТНА
Российская «дочка» американской Pfizer «Пфайзер Продактс Инк» 30 июня 2020 года подала в Арбитражный суд Москвы иск в отношении ООО «ПСК Фарма» и Минздрава России. Истец требует признать, что в препарате от ревматоидного артрита Тофара, регистрацию которого «ПСК Фарма» инициировала в марте 2020 года, используется действующее вещество тофацитиниб, защищенное евразийским патентом Pfizer (ТН оригинального средства – Яквинус, зарегистрирован в РФ в 2013 году). В этой связи «Пфайзер Продактс Инк» требует от «ПСК Фарма» отозвать регистрационную заявку и не вводить препарат в гражданский оборот, а от Минздрава – прекратить процесс регистрации как минимум до 23 ноября 2025 года, то есть до момента истечения срока патентной защиты.
Кроме того, оригинатор дважды просил арбитраж в качестве обеспечительной меры приостановить регистрацию Тофары, но суд в удовлетворении этих ходатайств истцу отказал. Следующее заседание назначено на 16 ноября.
В «ПСК Фарма» суть и ход спора не комментируют. Представители Pfizer заявили Vademecum, что намерены защищать свои исключительные права, и выразили обеспокоенность «продолжающимися случаями выхода препаратов-дженериков на российский рынок до истечения срока действия патентов на оригинальные препараты». Подобная практика, подчеркнули в Pfizer, «оказывает влияние на медицинское сообщество и пациентов, которые нуждаются в новых методах лечения».
Инициированное Pfizer разбирательство, по мнению опрошенных Vademecum юристов, даже с учетом того, что речь идет о первом в России дженерике тофацитиниба, на прецедент не тянет. В сентябре 2019 года, например, Десятый арбитражный апелляционный суд подтвердил решение первой инстанции, обязавшей компанию «Натива» отозвать регистрацию дженерика дазатиниба и не вводить препарат в оборот до истечения патента Bristol-Myers Squibb. Еще одно подобное дело, затеянное против той же «Нативы» компанией AstraZeneca, в марте 2019 года закончилось мировым соглашением: ответчик договорился с истцом не вводить в оборот свой дженерик Гефитиниб-натив до истечения патента на оригинальный препарат Иресса, то есть до ноября 2019 года.
«Требования Pfizer понятны: последняя судебная практика показала, что действия по государственной регистрации препарата и предельной отпускной цены на него можно относить к подготовительным и нацеленным на использование изобретения. Понятно и требование об обеспечении иска, так как длительность подобных судебных разбирательств может поставить истца в ситуацию, когда ответчик завершит все регистрационные действия и сможет ввести продукт в гражданский оборот. А то, что Арбитражный суд Москвы уже дважды отказал в удовлетворении ходатайства, скорее следствие общей практики судов, довольно редко соглашающихся применять обеспечительные меры, и это само по себе является отдельной проблемой в коммерческих спорах», – считает партнер московского офиса юридической компании Dentons Сергей Клименко.
И все же этот спор оригинатора с производителем дженерика рядовым назвать не получится – хотя бы потому, что тофацитиниб входит в список из 26 препаратов (17 МНН), которые «ПСК Фарма» обязалась до 2029 года поставлять Московской области по офсетному контракту общей стоимостью 1,678 млрд рублей.
По условиям заключенного в 2019 году соглашения, «ПСК Фарма» должна в срок до 2022 года построить в Дубне завод и наладить выпуск препаратов от бронхолегочных, ревматических и онкологических заболеваний, вложив в производство не менее 1 млрд рублей, а с 2022 года – начать поставлять произведенные на площадке лекарства по заявкам правительства региона. Первая очередь оговоренного контрактом фармпроизводства уже введена в эксплуатацию.
Вообще-то «ПСК Фарма», принадлежащая российскому бизнесмену индийского происхождения Сатии Карм Пунии, начала строить свой завод в Дубне еще в 2017 году. К слову, в Иркутске, где базируется «Фармасинтез» Викрама Пунии, у Сатии Карм Пунии тоже есть профильный бизнес – «Рус Биофарм». Примечательно и то, что в 2014-2015-м, а затем и в 2016–2019 годах компанию «ПСК Фарма» возглавляла Ольга Турчанинова, пришедшая туда как раз из АО «Фармасинтез», которым она руководила в 2009–2013 годах. Впрочем, как заверил Vademecum Викрам Пуния, ни «Рус Биофарм», ни «ПСК Фарма» к его «Фармасинтезу» никакого отношения никогда не имели.
ЗА ДОЗУ МАЛУЮ
По условиям офсета, «ПСК Фарма» должна до 2029 года поставить Мособласти 25,48 тысячи таблеток произведенного в Дубне тофацитиниба на общую сумму 17,7 млн рублей. В 2019 году, по данным Headway Company, госзаказчики совокупно потратили на закупку оригинального препарата Яквинус от Pfizer 543 млн рублей, включая выполненную «Р-Фармом» поставку тофацитиниба стоимостью 41,2 млн рублей в Московскую область.
Но как вообще препарат, находящийся под патентом, попал в периметр офсетного контракта? В Минздраве Московской области Vademecum сообщили, что формировали перечень продуктов исходя из анализа «текущей и перспективной потребности по лекарственному обеспечению населения». Областное правительство в принципе не обязано было проверять патентную чистоту препаратов, заявленных в номенклатуре контракта: признать производителя дженерика нарушителем исключительных прав оригинатора может только суд.
Правда, о подобном развитии событий составители контракта, похоже, особо не задумывались – алгоритм действий сторон в случае нарушения прав третьих лиц документом не описывается. Но пока никаких изменений в действующий офсетный контракт Минздрав Московской области вносить не планирует, хотя такая возможность и у него, и у «ПСК Фарма» есть.
«При планировании и формировании документации [офсетного контракта с «ПСК Фарма». – Vademecum] оценить факт нарушения прав третьих лиц очевидно не представлялось возможным. Однако учитывая, что, в отличие от обычной закупки, речь идет об обязательстве организовать именно производство, вопрос об изучении возможных конфликтов с третьими лицами при размещении заказа приобретает особое значение», – говорит Сергей Клименко.
По приведенному в контракте графику поставки произведенных «ПСК Фарма» в Дубне препаратов должны начаться в 2022 году. И это условие, как может показаться на первый взгляд, в случае победы Pfizer в суде становится для «ПСК Фарма» невыполнимым, грозит разбирательством с заказчиком и взысканием убытков. Но в том же графике содержание и объемы поставок по годам не детализированы, а сказано лишь, что отгрузка должна исполняться «в течение 15 рабочих дней с даты формирования заказчиком заявки». В региональном Минздраве уверены, что действующий контракт предоставляет ему, как заказчику, самые «широкие возможности в соответствии с действующим законодательством».
Заказчик, говорится в контракте, должен до 15 июля каждого года формировать заявки на следующий календарный год. И в то же время он вправе перераспределить объемы закупок на другие препараты из перечня, а также полностью или частично отказаться от закупки конкретного препарата при условии сохранения цены контракта, объяснил Vademecum главный юрист экспертно-консультационного центра Института госзакупок Алексей Федоров, изучивший документ. Если же заявка уже подана, а тофацитиниб будет признан судом контрафактным, то контрактом предусмотрено возмещение нанесенного заказчику ущерба. «Но я не думаю, что заказчик будет подавать заявку, пока не удостоверится в отсутствии рисков», – уверен эксперт.
Впрочем, коллизия вокруг тофацитиниба не ограничивается одним не самым крупным офсетным контрактом. Если Pfizer выиграет патентный спор, «ПСК Фарма» не только будет вынуждена отложить до ноября 2025 года поставки своего препарата в Московскую область, да и в другие регионы, готовые приобретать тофацитиниб для лечения пациентов с ревматоидным артритом, но и упустит шанс оказаться на передовой борьбы с пандемией коронавируса.
В июне тофацитиниб был включен в рекомендации Минздрава РФ по лечению COVID-19 при среднетяжелых формах. И тут же на сайте правительства Московской области появился релиз о пополнении портфеля компании «ПСК Фарма» перспективным «антиковидным» средством: «К производству новых, рекомендованных к применению Минздравом России лекарственных препаратов высокотехнологичное подмосковное фармпредприятие приступит после получения на них регистрационных документов».
РАЗМНОЖЕНИЕ СПОРАМИ
Тофацитиниб – не единственная рисковая позиция номенклатуры офсетного контракта «ПСК Фарма» с Мособластью. В том же соглашении прописано обязательство исполнителя организовать производство и поставки АРВ-препарата этравирина, разработанного Janssen (входит в Johnson&Johnson). По данным MedsPal, евразийские патенты оригинатора на этравирин продлены до июня 2023 года, а российский патент на способ получения действующего вещества истекает лишь в июне 2027-го. Сейчас «ПСК Фарма» проводит КИ своего дженерика этравирина (на той же стадии собственные разработки «Промомед рус» и «Хетеро Лабс Лимитед»), но досье на регистрацию препарата пока не подавала. Тем не менее оригинатор к бою готов: как заявила гендиректор «Джонсон&Джонсон», управляющий директор Janssen Россия и СНГ Катерина Погодина, в компании «предпринимают все необходимые меры по защите прав интеллектуальной собственности, включая разбирательства в суде, в случае их нарушения в отношении любого препарата портфеля».
Понятно, что нацеленные на лекарственное импортозамещение офсетные контракты (а эта модель государственно-частного взаимодействия запускалась в фарминдустрии всего три раза) надлежащую обкатку еще не прошли. И потому в процессе их подготовки и реализации возможны всякие сюрпризы, в том числе патентные. В 2018 году на дефекты разработанного правительством Москвы проекта офсетного контракта, предусматривающего производство и поставку 31 препарата, обратил внимание Минпромторг.
Эксперты ведомства обнаружили в условиях объявленного столичной мэрией конкурса «около» десяти МНН, на тот момент подпадающих под патентную защиту. В Минпромторге решили, что это «создает угрозу невыполнения контракта в значительном объеме» и на этом основании пытались замкнуть на себя процедуру утверждения подобных соглашений. Но попытка не прошла.
В итоге условия этого московского офсета остались прежними – контракт общей стоимостью 18,4 млрд рублей исполняет входящая в группу «Р-Фарм» компания «Р-Опра». И в полученном ею от Москвы контракте, в отличие от соглашения Мособласти с компанией «ПСК Фарма», обязательства сторон, равно как и ежегодные объемы поставок, стартующих в 2022 году, описаны предельно четко. В то же время ни заказчика, ни исполнителя не беспокоит, что евразийский патент BMS на входящий в контракт абатацепт (Оренсия) действует до сентября 2028 года, российский патент Roche на тоцилизумаб (Актемра) – до апреля 2024-го, евразийский патент Amgen на деносумаб (Пролиа) – до апреля 2023 года.
Все дело в особых условиях соглашения. «Во-первых, контракт предусматривает возможность отсрочки поставок препарата, находящегося под патентом, до момента окончания его действия. Во-вторых, в отдельных случаях может быть рассмотрен перенос производства оригинального препарата», – пояснили представители «Р-Фарм».
Викрам Пуния: большая коронавирусная афера
«Остап Бендер» из Индии
Дженерики Викрама Пуния
Коронавирусная удача Викрама Пуния
Препарат «Калидавир» поедставляет собой комбинацию двух веществ, которые, как считается, помогают приостановить развитие ВИЧ: лопинавир и ритонавир.
В пояснении к рекомендации сказано следующее:
Стоит прочитать еще раз цитату, чтобы понять всю глубину «научных» исследований Минздрава России. Лишним было бы говорить, что «Калидавир» производится именно и только на усольском заводе «Фармасинтез».
Лечит ли «Калидавир» от коронавируса? Это до сих пор неизвестно. Для такого заявления нужны месяцы и годы клинических испытаний. У «Калидавира» огромный список противопоказаний и несовместимости с другими лекарственными препаратами.
В 2017 году Пуния уже провел бизнес-операцию, в результате которой Минздрав России отказался от закупки оригинального американского препарата от ВИЧ «Калетра» на сумму более пяти миллиардов рублей в год и начал закупать дженерик «Калидавир» у Викрама Пуния.
Какую сумму будет тратить Минздрав на закупку того же «Калидавира» для лечения коронавируса? И кто ответит за эту аферу? В государственных СМИ о сделке говорят как о решенном деле.
Индийский лекарь: как Викрам Пуния построил в России фармкорпорацию
В январе 1992-го 18-летний студент Викрам Пуния, уроженец города Джайпур, прилетел в Иркутск. К этому моменту он полгода учился в Индии на врача, но, узнав о бесплатной программе обмена для студентов, отправился в Россию. Не испугала его даже 30-градусная разница в температуре воздуха — в Иркутске за окном было минус 15, в Джайпуре — аналогичное, но плюсовое значение. «Из-за жары я очень часто болел. Физически: температура, еще что-нибудь», — признается Пуния в интервью журналу РБК.
Есть потребность производить лекарственные препараты внутри страны, решил Пуния, и в том же году вместе с партнерами зарегистрировал «Фармасинтез». Он уже точно знал, что не вернется жить в Индию.
За 20 лет выручка компании выросла до 8,6 млрд руб. (по итогам 2016-го), предприятие разрослось до пяти заводов. Предприниматель получил российское гражданство, переехал в Москву, стал единоличным владельцем «Фармасинтеза» и обзавелся коллекцией дорогих спортивных автомобилей.
Родственный бизнес
Руслан Поляков, сооснователь «Фармасинтеза», вспоминает, что с Пуния он познакомился в Иркутске в середине 1990-х годов «за семейным столом». Будущих партнеров свели родственные связи: в 1994‑м Пуния женился на троюродной сестре Полякова Ирине. К моменту знакомства с Поляковым предприниматель уже начал строить первую производственную фармацевтическую площадку в Иркутске, в помещении бывших аптечных складов.
Пуния пригласил новоиспеченного родственника, у которого было строительное образование, «подъехать и посмотреть». Вскоре после этого осмотра он предложил Полякову войти в капитал компании и взять на себя руководство строительством завода. Третьим партнером в «Фармасинтезе» стал еще один житель Иркутска — Анил Рана (поговорить с ним журналу РБК не удалось).
Когда Поляков присоединился к проекту, здание будущего производства еще даже не отремонтировали, «не было никакой документации»: именно этими вопросами он и занялся. Пуния отвечал за маркетинг и поставки. О создании крупной компании партнеры тогда не задумывались. «У Викрама была идея, был потенциал, ресурс», — рассказывает Поляков.
Первый завод «Фармасинтеза» заработал в 1999-м: бизнесмены наладили выпуск дженериков (аналоги оригинальных брендированных препаратов, выпускаемые под другими названиями) противотуберкулезных лекарств. А через три года в компании решили создать собственный препарат, который позже получил название «Перхлозон». На совместную с Иркутским институтом химии им. А.Е. Фаворского разработку ушло десять лет — «Перхлозон» официально был зарегистрирован в ноябре 2012-го, вскоре после этого вошел в список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов. Однако когда в 2015-м Минздрав выпустил приказ с рекомендациями по лечению туберкулеза, в этот перечень медикаментов «Перхлозон» не попал.
Параллельно с разработкой собственного препарата «Фармасинтез» регистрировал права на новые дженерики. В 2003-м эту функцию вместе с продажами передали открывшемуся в Москве филиалу компании. Пуния занялся расширением производственных мощностей в Иркутске, поскольку прежних объемов хватать перестало, а также погрузился в работу по строительству второго завода, на этот раз в Уссурийске.
Игры роста
Идея построить завод в Приморском крае родилась неожиданно: в начале 2000-х годов на экономическом форуме во Владивостоке Пуния познакомился с губернатором Сергеем Дарькиным, он и предложил открыть предприятие на Дальнем Востоке. Изучив рынок, менеджеры «Фармасинтеза» обнаружили незанятую нишу — в регионе не хватало инфузионных растворов (таких как, например, глюкоза), рассказывает бизнесмен. В 2003-м в Уссурийске зарегистрировали отдельную компанию «Ист-Фарм».
Затея удалась, считает Пуния: «Фактически сегодня и в Сибири, и на Дальнем Востоке мы являемся основным поставщиком инфузионных растворов». Выручка «Ист-Фарма» превысила 100 млн руб. в 2010-м, а по итогам 2016-го составила 778 млн руб. (с прибылью 125 млн руб.), следует из данных в базе «СПАРК-Интерфакс».
Доходы головной иркутской компании росли медленнее: в то время как выручка приморского завода увеличивалась на десятки процентов, у «Фармасинтеза» в 2007-м она упала на 7%, в 2008-м выросла лишь на 5%. После запуска уссурийского завода в компании начался долгий период застоя, признавал Пуния в интервью журналу Vademecum.
Чтобы вывести бизнес из этого состояния, предприниматель решился на кардинальные меры — получить российское гражданство, отказавшись от индийского, переехать в Москву и взять управление офисом под свой личный контроль. Ему не нравилось, как работал филиал: регистрация препаратов и продажи «шли довольно плохо, не было дисциплины, не было порядка», заключает Пуния.
Московским филиалом тогда руководил один из партнеров «Фармасинтеза» Рана, следует из информации в «СПАРК-Интерфаксе». После переезда в столицу Пуния уволил почти всех сотрудников филиала и набрал новых. Кроме того, он решил выкупить доли двух партнеров — их взгляды на развитие бизнеса расходились: «Я был всегда за то, чтобы инвестировать больше, работать больше, зарабатывать быстрее. Но они [партнеры] постоянно требовали дивиденды», — поясняет Пуния. Как следует из годовых отчетов «Фармасинтеза», по итогам 2008‑го на выплаты акционерам ушло 85% прибыли (2 млн руб.), в 2009-м — 90% (76 млн руб.), а через год — уже 22,6% (40 млн руб.).
Вторая причина ухода совладельцев, по словам Пуния, — уголовное дело «в отношении неустановленных лиц». Никаких деталей разбирательства Пуния не раскрывает: «Не хотелось бы поднимать эту тему и копаться в грязи». Он считает дело «сфабрикованной атакой конкурентов на «Фармасинтез». В частности, говорит, что в тот же период ему поступали предложения продать бизнес (потенциальных покупателей и сумму он не раскрывает) за «копейки, если сравнить со стоимостью компании сегодня».
Избавляться от «проблемного» бизнеса Пуния не стал, а консолидировал 100% акций, выкупив у партнеров 36%. Сумму сделки бизнесмен не назвал. По данным из отчета «Фармасинтеза» за 2008 год, уставный капитал компании составлял 100 млн руб. Поляков объясняет выход из бизнеса проблемами со здоровьем: «У меня был компрессионный перелом позвоночника, поэтому было принято решение продать долю». Сумму он также не раскрыл.
Частично Пуния рассчитался с партнерами имуществом и недвижимостью, говорит бизнесмен. После ухода из «Фармасинтеза» Поляков занялся управлением недвижимостью: сейчас ему принадлежит бизнес-центр «Меридиан» в Иркутске. Ранее владельцем трех юрлиц, связанных с деловым центром и расположенных по тому же адресу, был Пуния, в феврале 2013-го они были ликвидированы (данные «СПАРК-Интерфакса»). Поляков подтвердил, что в девелоперском бизнесе они также были партнерами.
Через год после сделки Пуния распустил совет директоров компании, но новый состав так и не появился — предприниматель не видит в нем смысла.
«Все равно сделаю»
Вечером 8 сентября 2017-го обстановка у ледокола «Ангара» в Иркутске напоминала гуляния в день города: «Фармасинтез» устроил для жителей концерт и десятиминутный салют в честь двадцатилетия компании. На корпоратив по случаю юбилея позвали и бывших сотрудников, среди них был Федор Мирошников: в 2008-м он стал гендиректором «Фармасинтеза», а до этого около 20 лет возглавлял Усольский химфармкомбинат.
«Он ко мне приезжал, опыта набирался», — рассказывает Мирошников о знакомстве с Пуния и поясняет: Усольский химфармкомбинат был крупнейшим в Советском Союзе производителем фармацевтических субстанций, из которых делают медикаменты. Уехав в Москву в 2008-м, Пуния позвал старого знакомого на работу — руководить компанией в Иркутске. «Строили производства, пускали новые», — Мирошников лаконично описывает свою работу в «Фармасинтезе». В компании он проработал лишь год.
Тем не менее опыт Усольского химфармкомбината «Фармасинтезу» пригодился. Пуния решил выпускать не только лекарства, но и фармсубстанции. С 2014-го в разделе «Работа» в профиле Пуния в Facebook помимо должности президента «Фармасинтеза» появился пункт «Вывод России из зависимости от импорта лекарств».
Импортозамещению в стране препятствует в первую очередь неразвитое производство субстанций, уверен бизнесмен. В сентябре 2017-го Пуния публично предложил Минпромторгу и Минздраву предоставить российским производителям фармсубстанций преференцию в 40% при госзакупках. Взамен бизнесмен пообещал вложить в производство компонентов 10 млрд руб., писал ТАСС.
Эти миллиарды Пуния в любом случае намерен инвестировать — вне зависимости от того, согласится ли правительство утвердить преференцию. О строительстве предприятия по производству субстанций в Усолье-Сибирском (80 км от Иркутска) компания сообщила за неделю до публичного обещания Пуния министрам. Однако озабоченность бизнесмена господдержкой понятна: с 40-процентной преференцией инвестиции в завод окупятся вдвое быстрее — за четыре-пять лет, объясняет он. Пока же доля субстанций в выручке «Фармасинтеза» не превышает 2%, но к 2020 году Пуния хочет видеть компанию «поставщиком сырья для всего мира».
В СССР были крупные производители ингредиентов, которые импортировали продукцию, но на смену пришло более дешевое китайское сырье, объясняет гендиректор Ассоциации российских фармацевтических производителей Виктор Дмитриев. Сейчас многие предприятия в Китае закрываются, поэтому и «Фармасинтез», и другие компании в России «расценивают это как возможность занять нишу», считает Дмитриев.
Все больше фармкомпаний делают ставку на создание новых продуктов, переход на производство полного цикла внутри страны — от субстанции до готового препарата — вполне логичен, добавляет директор по экономике здравоохранения компании «Р-Фарм» Александр Быков. Сейчас, по словам эксперта, в России около 30 производителей субстанций, в том числе «Р-Фарм», но все равно существующего объема недостаточно. Объем ввозимого фармсырья в 2016-м составил 50 млрд руб., рост за год — 6%, подсчитали в DSM для журнала РБК.
Пока полноценный завод по выпуску субстанций у «Фармасинтеза» существует лишь в планах, компания запускает производственные линии на новом заводе в Братске: помимо ингредиентов предприятие будет выпускать и «Перхлозон». Инвестиции в проект — почти 1,4 млрд руб., по данным экономического портала Братска.
На строительство в 2015-м Пуния получил льготный заем на 300 млн руб. от Фонда развития промышленности. А городские власти помогли в переговорах с местными подрядчиками: удалось в два раза сбить стоимость подключения к электросетям и ускорить оформление земельных участков, рассказал представитель администрации Братска.
Впрочем, Пуния собирается не просто вывести компанию в число лидеров — производителей сырья: бизнесмен решился «перепридумать» суть своего бизнеса.
Главная мечта
Пуния не стесняется личного успеха: он публикует на странице в Facebook фотографии спорткаров и люксовых автомобилей, увлеченно рассказывает СМИ, как возит их в Иркутск и за границу и «гоняет». «Ты можешь ездить в Москве полгода, пока длится лето, начиная с майских праздников и заканчивая октябрем», — радовался бизнесмен, рассказывая в интервью иркутскому каналу Weacom о своем Lamborghini.
Как развивать «Фармасинтез», Пуния тоже решает фактически единолично. «В любой фирме есть генератор идей, кто придумывает, кто понимает, что и почему. В моей компании, безусловно, такие стратегические решения принимаются до сих пор мной лично», — признает бизнесмен. Пока он генерирует новые идеи, производство новых дженериков уже десятилетия остается основным источником развития «Фармасинтеза». Начиная с 2012-го выручка показывает двузначные темпы роста, а чистая прибыль в 2016-м впервые превысила 1 млрд руб. (втрое больше, чем годом ранее).
Зарабатывает компания прежде всего на продаже лекарств в больницы: «Фармасинтез» по итогам года стал шестым по объему поставок производителем медикаментов в этом сегменте, заняв 3,2% рынка, следует из отчета группы DSM. Причем в рейтинге помимо компании Пуния присутствует лишь один российский производитель — «Биокад» (доля 2,7%).
Подняться в рейтинге обеим компаниям помог курс на импортозамещение, объясняют в DSM: в 2015-м правительство одобрило ограничение госзакупок импортных лекарств, а утвержденная госпрограмма «Фарма-2020» нацелена на замену иностранных дорогих препаратов. Как результат, к примеру, антиретровирусный «Керемувир» от «Фармасинтеза» заменил «Презисту» от Johnson & Johnson, отечественное лекарство оказалось на десятом месте в рейтинге брендов по закупкам (DSM оценивает объем в 1,7 млрд руб.).
Дмитриев согласен: импортозамещение подтолкнуло рост «Фармасинтеза». Однако не менее важным фактором стало и расширение портфеля: долгое время основным коньком компании Пуния были противотуберкулезные препараты, а затем «Фармасинтез» стал производить больше разных лекарств, причем в дорогостоящем сегменте, из индийских субстанций, объясняет эксперт.
За последние три года у компании появилось сразу три новых завода — это тоже способствует росту, добавляет Дмитриев. Так, в 2015-м Пуния приобрел предприятие «ЮграФарм» в Тюмени за 500 млн руб. (еще 5 млрд руб. будет вложено в развитие) и наладил выпуск лекарств от диабета, а в 2017-м за 2 млрд руб. открыл производство цитостатиков (противоопухолевых препаратов) в Санкт-Петербурге и завод в Братске.
Пуния уверен: иного выбора, кроме как разворот к собственным лекарствам, нет. Выпуск новых дженериков «не даст нам вечный рост», на рынке «рано или поздно появятся другие продукты», объясняет он. Да и темпы роста выручки «Фармасинтеза» замедляются: если в 2014 году этот показатель подскочил на 94%, то в 2016-м динамика составила 36%.
По прогнозу бизнесмена, компания сможет расти на старой модели еще два-три года, а дальше все будет зависеть от того, какие инновационные препараты «Фармасинтез» будет вводить в рынок.