против царя текст песни
Девятнадцатый век лишь только стартовал
В русской поэзии зреет скандал
На одной из тус литературных акул
Пушкин сказал, что Гоголь олд-скул.
Такие оскорбления Гоголем не прощаются,
В Царскосельском баттл намечается.
Как пишет гламурный журнал «Современник»,
Баттл назначен на понедельник.
Вот в Царскосельском день битвы настал,
Движенья такого лицей не видал:
Букли, вуали, гаржетки, шиньоны,
камзолы, парики, кружева, батильоны.
Телеги брабус привозят гостей,
Крутые кареты, до восьми лошадей:
Холка, карбон, стразы в узде,
Литые копыта, датчик мух на хвосте.
Груди баронесс корсетами затянуты,
Графские яйца лосинами затянуты,
Бесплатные шоты, чики везде,
Толстой гидропон пронес в бороде.
Грибоедов в чилауте толкает загон
Другим грибоедам, таким же как он.
Крутят косые, разливается пунш,
На сцене файр-шоу второго тома «мертвых душ».
Тысячи свечей на сцену направлены,
Широкие брюки в кроссовки заправлены,
Икру запивая студеною водкой,
Появляется Пушкин лунной походкой.
Прическа афро, тату во весь бок,
I am царскосельский snoop doggy dog,
Златая цепь на шее, майкрофон в руке,
Пирсинг на великом и могучем языке.
Фонвизин с Кюхельбекером ахнули аж:
«Не мыслил в Царскосельском такой эпотаж»
Становится героем Пушкин А.С.,
Летят на сцену трусики уездных поэтесс,
Из уст вылетают стихи, поэма, книга.
Пушкин больше чем поэт,
Пушкин real nigga.
Фристайлит он на радость богатых баронесс,
В стихи вплетая строчки и рифмы kiss my ass,
Саша завершает свой победный спич,
Ай да Пушкин, ай да Son of Bitch.
Баттл продолжается, все забились в угол,
Выходит Гоголь, по прозвищу Гугл,
Великий блоггер, носатый текстовик,
По всей России мертвых душ поисковик.
Черная шинель, знак пентаграммы,
Появляется Вий на огромном экране.
Публика ахнула под тяжестью взоров,
На сцене хор из пятиста ревизоров.
Черные волосы спадают на плечи,
Гоголь толкает инфернальные речи,
Загоняет в тему про зомби, про останки,
И про какой-то хутор, близ какой-то Диканьки.
Пушкин продолжает литературный сейшн,
В бейсболке Нью-Йорк, выходит на локэйшн.
Встает за вертушки, слышен скрэтч винила,
«Ловите хаус-микс на Руслан и Людмила»
Такой святой николай второй
в качестве эпиграфа:
«Наш царь — Мукден, наш царь — Цусима,
Наш царь — кровавое пятно,
Зловонье пороха и дыма,
В котором разуму — темно.
Наш царь — убожество слепое,
Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел,
Царь-висельник, тем низкий вдвое,
Что обещал, но дать не смел.
Он трус, он чувствует с запинкой,
Но будет, час расплаты ждёт.
Кто начал царствовать — Ходынкой,
Тот кончит — встав на эшафот».
(1906 г.). “ Наш царь” Бальмонт Константин Дмитриевич
Для справки: Кличку “кровавый” народ дал николаю второму ещё при его жизни
Как с Ходынки начиная,
Русский люд уничтожал!
Резолюции какие
На докладах он писал!
Кличку получил «кровавый»
С коронации не зря.
Мир не видывал такого
Кровососа – упыря!
Итак, первое – Ходынка
Тут погибло тыщи-три.
(В компенсацию погибшим
Тогда выдали рубли)
В Киеве и Петербурге,
В Риге, Костроме, Баку.
Указ царский исполняя
Точную вели стрельбу.
А крестьян как «усмиряли»
Вешали, стреляли, жгли…
И в Сибирь «переселяли»,
И в персидские пески!
Разночинцам доставалось,
Стих мог стоить головы!
На треть снизилось, к примеру,
Население Москвы!
А что в армии творилось!
Вот где полный беспредел!
Крейсер помните «Очаков»?
И «Потемкина» пример!
А в одиннадцатом голод?
Две проигранных войны…
Сам довёл до революций
Население страны.
Душегуб и кровопийца
Как же стать «святым» он смог?
От престола сам отрекся…
Как такое терпит бог?
И вот некоторые его «свершения»:
18 мая 1895 г. – В ходе коронации Николая II на Ходынском поле в возникшей по преступной нераспорядительности царских чиновников давке погибло более 2000 человек;
После Ходынки Николай объявляет благодарность «за образцовую подготовку и проведение торжеств» своему дяде — Сергею Александровичу Романову, а в дневнике в канун Нового года пишет «Дай бог, чтобы следующий 1897 год прошел бы так же благополучно, как этот». Сторонники «России, которую мы потеряли», любят напоминать, что Николай II велел каждой осиротевшей после Ходынки семье выдать по 1000 рублей. Это правда. Однако, когда посчитали необходимую сумму, он отозвал свою милость и снизил выплату до 50-100 рублей.
7 мая 1901 г. — Расстрел рабочих Обуховского завода
Ноябрь 1902 г. — Расстрел рабочих в Ростове. Убито — 6 ранено — 20;
11 марта 1903 г — Расстрел рабочих Златоустовского оружейного завода. Убито — 60, пострадало — 200;
14 июля 1903 г. — Расстрел бастовавших железнодорожников. Убито — 10, ранено – 18;
23 июля 1903 г. — Расстрел демонстрации трудящихся в Киеве. Убито — 4, ранено — 27
7 августа 1903 г. — Расстрел рабочих в Екатеринбурге. Убито — 16, ранено – 48;
13 декабря 1904 г. — Расстрел рабочих в Баку. Убито — 5, ранено — 40;
18 июня 1905 г. — Расстрел демонстрации в Лодзи. Убито — 10, ранено – 40;
5 сентября 1905 г. – Окончание позорной, бессмысленной войны с Японией. Потери России в войне — 400000 человек;
15 ноября 1905 г. — Расстрел крейсера «Очаков» и других восставших судов Черноморского флота. Гибель тысяч матросов — севастопольцев;
В 1905-м году, получив рапорт о подавлении декабрьского восстания в Прибалтийском городе Туккумс, николашка выразил недовольство поведением военных, которые вступили с восставшими в переговоры и не стали открывать огонь по городу. Резолюция николашки : «Надо было разгромить весь город».
Сергей Витте в докладной о том, что некто капитан-лейтенант Отто Оттонович Рихтер во время подавления рабочих выступлений в Прибалтике «казнит по собственному усмотрению, без всякого суда и лиц несопротивляющихся». А жандармы Рихтера поголовно порют крестьян, расстреливают их без суда и следствия, выжигают целые деревни. Николашка пишет на телеграмме: «Ай да молодец!». Рихтера повышают в звании и приглашают к царю на завтрак, что было свидетельством крайнего расположения Государя.
Декабрь 1905 года — восстание в Москве: по одним данным убито и искалечено более 20 тысяч человек, по другим — не менее 70-80 тысяч человек: взрослых и детей…
4 июля 1906 г. — 28 участников восстания матросов в Свеаборге приговорены к расстрелу;
3 июня 1907 г. — Разгон царем II Думы – уничтожена последняя возможность мирного развития событий.
1911 г. – Массовый голод, унесший жизни 300 тысяч человек;
3 июня 1914 г. — Расстрел митинга рабочих Путиловского завода в Петербурге;
1914 г. – Начало империалистической войны и участие в ней России в угоду европейским державам. В годы войны погибло 856 000 российских солдат, ранения получили 2,8 мл. человек, попало в плен – 3,4 млн. солдат и офицеров.
По переписи 1920 г. население 47 губерний Европейской России и Украины убыло с 1914 г. на 11 504 473 чел., или 13% (с 85 000 370 до 73 495 897).
Потери России в итоге 4 лет первой мировой и 3 лет гражданской войн составили более 40 млрд. золотых рублей, что превышало 25% всего довоенного богатства страны. Погибли, стали инвалидами более 20 миллионов человек. Промышленное производство в 1920 году сократилось, в сравнении с 1913 годом, в 7 раз. Продукция сельского хозяйства составила лишь две трети довоенной. По данным социологов, в период правления Николая Второго Россия лишилась более 28 млн своих подданных (умерших не своей смертью). Это притом, что население России на 1914 год составляло 175 137 800 человек.
В конце февраля 1917 года в Петрограде начались волнения (в очереди за хлебом), которые переросли в массовые выступления против правительства и династии. Февральская революция застала николашку в ставке в Могилёве. Получив известие о восстании в Петрограде, он решил не идти на уступки и СИЛОЙ НАВЕСТИ ПОРЯДОК (подписаны приказы), но эти приказы выполнять было некому – большинство солдат и офицеров послали кровавого. В полночь 15 (2 по старому стилю) марта 1917 года в салон-вагоне императорского поезда, николашка подписал акт отречения от престола (сперва в пользу больного малолетнего сына, а потом в пользу брата Михаилу Александровичу, который корону не принял (тот ещё подарочек – доведённая до ручки страна).
20 (7 по старому стилю) марта 1917 года Временное правительство издало приказ об аресте царя. Двадцать второго (9 по старому стилю) марта 1917 года Николай II и его семья были арестованы.
Некоторые резолюции «святого» на документах:
Дальневосточное командование сообщает, что из центра страны прибыли в армию «анархисты-агитаторы» с целью разложить ее. Не интересуясь никакими деталями, ни самим подтверждением факта, царь приказывает: «Задержанных повесить».
На докладе уфимского губернатора о расстреле рабочей демонстрации и о гибели под пулями нескольких десятков человек николашка надписывает: «Жаль, что мало».
Генерал Казбек на личном приеме докладывает царю, что солдаты владикавказского гарнизона вышли на улицу с красным знаменем, но ему, коменданту Владикавказа, удалось демонстрацию сорвать, а солдат увести в казармы без кровопролития. Как вспоминал потом генерал, николашка остался недоволен его докладом и назидательно сказал: «Следовало, следовало пострелять»…
По воспоминаниям Витте, во время его доклада о положении в стране царь подошел к окну и, глядя на Неву, сказал: «Вот бы взять всех этих революционеров да утопить в заливе».
В Томске по прямому указанию губернатора полиция и черносотенцы поджигают театр, в котором идет митинг демократической общественности. Гибнет тысяча человек. Губернатор любуется пожарищем с балкона своего дома, а архиепископ (будущий московский митрополит) Макарий с соборной паперти объявляет свое благословение поджигателям. Тот и другой получают из Петербурга царскую благодарность.
Московский генерал-губернатор Дубасов обращается к царю с просьбой пощадить глупого молодого человека, который во время прогулки последнего по Таврическому саду выстрелил в него из браунинга и промахнулся. На допросе в полиции заявил, что хотел отомстить за зверства, учиненные карателями при подавлении восстания в Москве. Дубасов просит Государя о снисхождении и называет террориста «почти мальчиком». Николай отклонят просьбу, мальчик предстает перед военно-полевым судом, после чего отправляется на виселицу. Об этом инциденте Дубасов вспоминал: «Так передо мною и стоят эти детские бессознательные глаза, испуганные тем, что он в меня выстрелил…».
Во время очередного голода, который прокатился по России, некоего полковника фон Вендриха посылают особоуполномоченным в пострадавшие районы. Полковник распоряжался так, что в тупиках оказалось 11 тыс. вагонов с зерном, из-за чего сгнило 6,5 млн. пудов ржи и пшеницы. Хлеб предназначался для голодающих, но когда царю доложили об «успехах» Вендриха, тот ответил: «Не говорите о нем вздора, это достойный офицер. Всяких побирающихся всегда будет много, а таких верных людей, как Вендрих, раз-два и обчелся». «Побирающиеся» — это, очевидно, голодающие крестьяне.
В те дни, когда мы все так низко пали,
Везде мне грезится священный образ твой,
С глазами полными Божественной печали,
С лицом исполненным небесной добротой.
Тебя жалеть я не могу, не смею,
Ты для меня по-прежнему велик.
Перед тобой, мой Царь, я вновь благоговею,
И больно мне глядеть на твой держаный лик.
Не так ли пал и Царь коварной Иудеи,
Мессия истины, народная мечта.
И Бога своего преступные злодеи
Распяли на доске позорного Креста.
Но победив в аду немые силы гроба,
Воскрес Господь и всем явился вновь.
Побеждена врагов чудовищная злоба
И козни зла рассеяла любовь.
И что же? Где слова, где громкие обеты?
И клятвы верности, присущие войскам?
Где ваших прадедов священные заветы?
А он, обманутый, он твердо верил вам.
Он наш исконный Царь, смиреньем благородный,
В своей душе он мог ли помышлять,
Что вы готовитесь изменой всенародной
России честь навеки запятнать.
Предатели, рождённые рабами!
Свобода лживая не даст покоя вам.
Зальёте вы страну кровавыми ручьями
И пламя побежит по вашим городам.
Не будет мира вам в блудилище разврата,
Не будет клеветам и зависти конца.
Восстанет буйный брат на страждущего брата
И меч поднимет сын на старого отца.
Пройдут века, но подлости народной
С страниц истории не вычеркнут года.
Отказ Царя прямой и благородный
Пощёчиной вам будет навсегда.
Скажу я по долгу, скажу я по праву,
Пусть ведает русский народ:
Я видел России величье и славу,
Державного солнца восход.
Я видел Святого Царя на престоле,
Обласкан радушно Им был,
В дни сказочной жизни, в дни истинной воли
Сыновне я с Ним говорил.
И царские очи любовно глядели,
И голос Монарший звучал,
Как песня волшебная нежной свирели,
Как сладостно плещущий вал.
И царского взгляда, улыбки чудесной,
Нельзя на словах передать,
Казалось, что Ангел улыбкой небесной
Дарил мне свою благодать.
И Царственный Образ в оправе священной
С тех пор не могу я забыть,
И буду Его я, как клад драгоценный,
Всю жизнь в моем сердце хранить. I will say on duty, I say on the right,
Let the Russian people know:
I saw greatness and glory in Russia,
Sovereign Sunrise Sunrise.
I saw the Holy King on the throne,
It was kindly received by Him,
In the days of fairy-tale life, in the days of true will
And to my son, I spoke with him.
And the royal eyes gazed lovingly,
And the voice of Monarch sounded,
As the song is a magic tender flute,
How sweet is the splashing shaft.
And the royal gaze, the smile of a wonderful,
It is impossible to convey in words,
It seemed that Angel was smiling heavenly
Gave me his grace.
And the Regal Image in the sacred frame
Since then, I can not forget,
And I will be His, as a precious treasure,
All my life in my heart to keep.
За Царя, за Русь Святую,
Подъ призывный барабанъ
Соберемъ семью родную
Крестоносцевъ-ополчанъ!
Соберемъ семью родную
Крестоносцевъ-ополчанъ!
Непріятель грабитъ села,
Бьетъ онъ женщинъ и дѣтей,
Не щадитъ ни лѣтъ, ни пола,
Ни Господнихъ алтарей!
Не щадитъ ни лѣтъ, ни пола,
Ни Господнихъ алтарей!
Но смотрѣть на дѣло злое
Сердцу русскому невмочь
Такъ и рвется ретивое
Беззащитному помочь!
Такъ и рвется ретивое
Беззащитному помочь!
Настаетъ пора благая,
Барабанъ сыгралъ походъ,
И ужъ пѣсня удалая
На весельѣ насъ зоветъ!
И ужъ пѣсня удалая
На весельѣ насъ зоветъ!
Будетъ время, эту пѣсню
Пропоемъ мы впереди,
Чтобы каждому солдату
Было весело идти!
Чтобы каждому солдату
Было весело идти!
А придется, чтобъ средь боя
Мы, отвагою горя,
Всѣ поляжемъ головою
За Отчизну, за Царя!
Всѣ поляжемъ головою
За Отчизну, за Царя!
За Царя, за Русь Святую,
Подъ призывный барабанъ
Соберемъ семью родную
Крестоносцевъ-ополчанъ!
Соберемъ семью родную
Крестоносцевъ-ополчанъ!
Непріятель грабитъ села,
Бьетъ онъ женщинъ и дѣтей,
Не щадитъ ни лѣтъ, ни пола,
Ни Господнихъ алтарей!
Не щадитъ ни лѣтъ, ни пола,
Ни Господнихъ алтарей!
Но смотрѣть на дѣло злое
Сердцу русскому невмочь
Такъ и рвется ретивое
Беззащитному помочь!
Такъ и рвется ретивое
Беззащитному помочь!
Настаетъ пора благая,
Барабанъ сыгралъ походъ,
И ужъ пѣсня удалая
На весельѣ насъ зоветъ!
И ужъ пѣсня удалая
На весельѣ насъ зоветъ!
Будетъ время, эту пѣсню
Пропоемъ мы впереди,
Чтобы каждому солдату
Было весело идти!
Чтобы каждому солдату
Было весело идти!
А придется, чтобъ средь боя
Мы, отвагою горя,
Всѣ поляжемъ головою
За Отчизну, за Царя!
Всѣ поляжемъ головою
За Отчизну, за Царя!