проективная методика исследования личности ребенка расскажи историю
Методика для исследования личности ребёнка «Сказочный проективный тест».
Ищем педагогов в команду «Инфоурок»
Сказочный проективный тест
К. Колакоглоу
доктор психологии, Греция
Сказки и бессознательное
История сказки насчитывает столетия. Сказки распространялись по миру из уст в уста путешественниками, адаптируясь к культурным традициям разных народов. В XVII веке сказки стали записывать. Большинство популярных сказок («Красная Шапочка», «Мальчик-с-Пальчик», «Спящая Красавица»), было записано Ш. Перро во Франции в XVII веке и братьями Гримм в Германии в XIX веке.
Любовь детей к сказкам отмечалась во многих исследованиях, большей частью посвященных изучению литературы (Tolkien, 1967) или выполненных в рамках теории когнитивного развития ребенка (Favan, 1977, Applebee, 1978). Символическая интерпретация сказок и их отношение к бессознательному стали важным материалом для размышлений сторонников фрейдовского и юнгианского психоанализа (Bettelheim, 1876, Von Franz, 1982, Kaes, 1989, Kast, 1995, De la Genardiere, 1996).
Сказки отличаются от других литературных форм (легенд, мифов) специфическими характеристиками места, времени, структуры, характеров и концовки.
1. Время и место событий в сказках всегда являются неопределенными, и эта неопределенность заявлена уже буквально с первых слов: «Однажды, много лет назад. » Это вводное предложение облегчает вхождение в чарующий мир сказки, который Толкиен называл «Вторичным Миром».
2. Структура. В. Пропп (Пропп, 1969), анализируя русские народные сказки, выделил 31 функцию, указывающую на универсальность и повторяемость в структуре сказки. Функция понимается как действие характера, определяемое с точки зрения его значимости для течения всего действия. Порядок действий всегда один и тот же. Пропп обнаружил, что эти функции применимы ко всем, в том числе и к нерусским сказкам.
Фрейд (Freud, 1900) был первым, кто открыл символическую природу сказки. Как миф или легенда, сказка обращена к наиболее примитивным частям психики. В «Толковании сновидений» Фрейд обращается к сказкам для интерпретации сновидений: «Мы уже знаем, что мифы и сказки, пословицы и песни, язык воображения используют одни и те же символы» (Freud, 1916, р.168). Рассматривая случай Вольфсмана (человека-волка), он отмечает, что именно дает ребенку способ мышления, который репрезентирует его самого. Ребенок не чувствует разницы между собой и животным, поэтому он не удивляется антропоморфности животных в сказках.
Рохейм (Roheim, 1953) установил, что многие сказки сходны со сновидениями. Он полагает, что большинство мифов является, возможно, выходом снов, которые рассказываются, а затем пересказываются. Более того, согласно Шварцу (Schwartz, 1956), сказки, как и сны, действуют в оппозициях или контрастах, то есть они алогичны, имеют скрытое значение, используют символы, содержат сексуальные, культурные элементы, выражают желания, наполнены юмором и используют механизмы конденсации, замещения, перемещения, обесценивания и переоценки.
Каерс с соавт. (Kaers et al., 1989) утверждает, что сказки близки к снам по содержанию, процессам и субъективным образам. Сказки выполняют три функции: функцию связи, трансформации и посредника. Они связывают первичные и вторичные процессы, трансформируют бессознательные фантазии в структурированное повествование, которое «озвучивает» в символической форме голос желаний, наконец, сказка служит посредником между телесными и социальными функциями.
Ференци (Ferenczi, 1913/1919) предположил, что сказки представляют собой возврат к стадии всемогущества Я: «В сказках фантазии всемогущества продолжают царствовать. » (р. 65) Хотя в реальности мы слабы, герои сказок сильные и непобедимые; в то время как мы ограничены во времени и пространстве наших действий и мыслей, в мире сказки мы живем вечно, мы можем быть в миллионе мест в одно и то же время, мы предвидим будущее и знаем наше прошлое.
Книга Беттелхейма «Использование очарования» (Bettelheim, 1976) стала знаковой в психоаналитической теории сказок. Им осуществлено подробное исследование отношения к сказке детей, особый акцент сделан на терапевтической ценности сказки. Автор предложил развернутый анализ популярных сказок и попытался показать, что каждая из них отражает конфликты или тревогу на всех стадиях развития ребенка. Психоаналитической интерпретации подвергнуты не только популярные западные сказки. Например, Ду Янг Хо предложил психоаналитическую интерпретацию популярных корейских сказок (Cho, 1998).
Согласно мнению Шапиро и Каца (Shapiro and Katz, 1978), Беттелхейм интерпретирует символическое значение сказки на трех уровнях. Характер рассматривается как репрезентация значимых других в жизни ребенка, например, родителей и сиблингов; как репрезентация опыта личности (хорошего или плохого Я) и, наконец, как репрезентация внутренних процессов (Ид, Эго, Супер-Эго). Эта форма анализа близка психоаналитической интерпретации некоторых проективных техник.
Крамер (Cramer, 1992) обращает внимание на защитные механизмы, которые содержатся в некоторых известных сказках. Например, она говорит о механизме отрицания, который есть в сказке о Красной Шапочке. Так, юная героиня не знала, насколько зол волк, поэтому не боялась его. Кроме того, Красная Шапочка исследует тело волка в кровати и отрицает ту реальность, которую она видит. «Это не недостаток опыта, не недостаток страха, который может объяснить ошибки Красной Шапочки в опознавании опасной ситуации. Скорее это ее ошибка в тестировании реальности, отрицание значения ее восприятия, которые могут быть поняты как защитный маневр» (р. 105).
Сказки использовались также как терапевтическое средство для взрослых (Dieckmann, 1986; Kast, 1989; Robinson, 1986) и детей (Brun, 1993; Lafforgue, 1990), но никогда не применялись для диагностики личности ребенка, по крайней мере в форме стандартизированного теста.
Последние достижения в проективных методах
Тематические и конструктивные тесты обычно представляют собой рисунки или фотографии, по которым испытуемый рассказывает историю. Через идентификацию с протагонистом или другими персонажами испытуемый проецирует сознательные, предсознательные или бессознательные чувства, конфликты или желания. В анализе детских ответов особенно нужно быть внимательным к различению реакций ребенка на временные жизненные обстоятельства и события от основных личностных тенденций.
Все эти тесты имеют общие черты: а) они покрывают большой возрастной промежуток (от 6 до 15 лет), б) стимульный материал изображает детей или взрослых, вовлеченных в каждодневные ситуации или конфликты, в) стимульный материал хорошо структурирован и конкретен. Наконец, процедура проведения тестирования одна и та же: «Я хочу, чтобы ты рассказал историю по этой картинке, что случилось до этого, что происходит сейчас, что произойдет потом».
Разработчики проективных методов также учитывают этническую принадлежность испытуемых. Так, для представителей различных рас были предложены специальные картинки.
Сказочный 
проективный тест
Цель Сказочного проективного теста
Сказочный 
проективный 
тест может эффективно использоваться как базовая техника для клинической диагностики, как инструмент для оценки личностных изменений на протяжении определенного периода времени, как средство клинических или кросс-культурных исследований. Так как он был стандартизирован на большой выборке детей без психологических проблем, он может быть использован для оценки возрастного развития ребенка или ситуационных изменений в его психологическом функционировании. Тест также может применяться для работы с детьми, которые имеют проблемы в обучении и страдают легкой степенью умственной отсталости.
Общее описание теста
Стимульный материал
Карты с изображением сцен из сказок были созданы художником Энтони Гликосом, чье воображение и талант способствовали достижению такой трудной цели под руководством автора теста. Создание картинок заняло несколько месяцев, и было предложено несколько черновых вариантов. Большое внимание уделялось тому, чтобы включить наиболее характерные версии популярных сказочных протагонистов в том виде, в каком они изображены в фильмах или иллюстрациях к книгам (например, в диснеевских мультфильмах).
Сказочный проективный тест (СПТ) состоит из 21 карты, каждая из которых пронумерована на оборотной стороне. Этот номер указывает на порядок предъявления карт в каждом наборе.
Были сделаны три версии изображения героя, исходя из следующих соображений:
(а) с учетом того, что на первую карту ребенок может дать банальный ответ, но на третью он будет отвечать более легко и давать более значимые ответы, ставится задача помочь ребенку преодолеть исходную стеснительность и сопротивление;
(б) при проведении СПТ используется предрасположенность детей к осуществлению выбора, что делает процедуру тестирования похожей на процесс игры. Ребенок, например, чувствует себя более комфортно при выборе, когда ему задают вопрос: «Какая из трех колдуний тебя пугает больше всего? Почему?» Боекхолт (Boekholt, 1993) пишет, что процедура выбора, по крайней мере для детей, мотивирует аффективные ответы. Таким образом, ребенку легче отвечать и обосновывать свой ответ, если он может выбирать, например, какая из колдуний наиболее злая.
В изображении характеров два рисунка схватывают наиболее репрезентативные черты героев, выявленные в фильмах или иллюстрациях. Третий вариант изображения отличается от тех, которые известны и популярны. Это сделано с той целью, чтобы он вызывал наиболее значимые или оригинальные ответы. Хотя опыт показывает, что это не всегда так.
Характеры, представленные в тесте, заимствованы из нескольких сказок. В сказках мысли и чувства героев неясны, например, читатель не знает о том, почему волк столь агрессивен: он голоден или зол? Таким образом, через процесс идентификации ребенок проецирует свои собственные мысли и чувства.
Сцены из двух сказок представлены так, как будто они изображают начало, середину и конец сказки. В изображении сцен по сказке о Красной Шапочке большинство детей относят карту 3 к началу, карту 2 к середине, а карту 1 к концу сказки.
Хотя последовательность событий может варьироваться от одной версии сказки к другой, картинки нарисованы таким образом, чтобы ребенок мог определить порядок их расположения независимо от того, какая версия ему известна. Изображение сцен предъявляется ребенку в таком порядке, чтобы не было намека на последовательность событий. Ниже представлены психоаналитические описания каждого характера и его существенных черт.
Красная Шапочка
Хотя история о Красной Шапочке длится всего один день, этот день, возможно, окажет влияние на всю жизнь героини. Испытания и злоключения Красной Шапочки начинаются с того момента, как она покинула дом. Существуют пять основных частей истории:
1) Непосредственно после того, как Красная Шапочка покинула дом и пошла в лес, какие чувства она испытывала к своей матери, которая послала ее в лес? Она была раздражена, сердита, непокорна, нелюбима или не испытывала чувства безопасности?
2) Когда она вошла в лес, что она чувствовала: затруднение, тревогу или интерес?
3) Когда Красная Шапочка первый раз встретила волка на пути к дому бабушки, была ли она испугана, удивлена, смущена, испытывала ли она приятные чувства, находилась ли она под впечатлением от этой встречи?
4) Кода Красная Шапочка нашла волка в постели бабушки, испытывала ли она тревогу, смущение или удивление?
5) Когда приключение закончилось, что испытывала Красная Шапочка: облегчение, печаль или сожаление?
Основываясь на этих фазах истории, были созданы три карты с изображением Красной Шапочки:
Все три фигуры одеты в одинаковые платья и расположены на траве с разбросанными цветами. Все карты выполнены в цвете.
В образе волка комбинируется страх и разрушение. Томас (Thomas, 1989) сравнивает волка с мачехой и великаном. Он умен и хитер, как мачеха, и каннибалистичен, как великан. «Характер волка как антагониста основывается на ненасытном аппетите, оральности великана» (р. 111). Инстинкт голода определяет его поведение и жизненный стиль. Как и великан, волк объединяет в себе страх всей асоциальной, бессознательной и уничтожающей силы (Ид). Согласно психоаналитической интерпретации, волк в сказке о Красной Шапочке репрезентирует сексуальность в наиболее примитивной форме. Волк рассматривается как экстернализация страха, переполняющих ребенка эдиповых чувств (Bettelheim, 1976).
Фейберн (Faibairn, 1972) устанавливает интересную связь между историей о Красной Шапочке и предсознательной оральной стадией развития. Он описывает четыре основные характеристики этой стадии: 1) тенденция либидинозной ориентации к частичному объекту (материнской груди); 2) превалирование тенденции «брать» над тенденцией «давать»; 3) тенденция инкорпорации или интроекции; 4) тревога относительно разрушения объекта. Он утверждает, что тревога возрастает, когда младенец испытывает эмоциональную депривацию в соединении с агрессивным качеством либидинозной тенденции. Фейберн считает, что история Красной Шапочки выражает такой тип тревоги, при котором потребность героини в инкорпорации соответствует образу жадно пожирающего волка.
Юнгианские психологи приписывают другое значение волку в истории о Красной Шапочке. Согласно Каст (Kast, 1995), волк символизирует инстинктивную/примитивную натуру Красной Шапочки: «Она встречает в волке часть своей натуры, часть себя, которую она отвергала: Красная Шапочка, мечтательная, агрессивная, отчаянная и страстно жаждущая жизни. В волке она узнает часть самой себя, которая была утрачена, ту часть личности, которая не заботится о долге или о том, что думают о ней другие» (р.14).
Колетт Чайленд (Chiland, 983) пишет: «Сказки и мифы дают ребенку сокровище, посредством которого облегчается психологическое исследование: если страх волка позволяет ребенку меньше боятся отца или матери, тогда семейные отношения улучшаются с условием, что волк контролирует психологический объект, который он репрезентирует». Сходную точку зрения выражает и Пьер Лаффорг (Lafforgue, 1995): «Волк появляется, чтобы репрезентировать негативный внутренний объект. Сказки с волками позволяют им появиться, психологически их контролировать и ликвидировать» (р. 80).
Попытаемся сформулировать, какие мысли и чувства, возможно, имеет волк в сказке о Красной Шапочке. Существуют два основных момента сказки, когда волк наиболее активен:
1. Когда волк встретил Красную Шапочку в лесу, чувствовал ли он голод, или он жалел Красную Шапочку, или беспокоился о том, какой будет ее реакция, или сомневался, удастся ли ее съесть?
2. Когда волк съел Красную Шапочку и ее бабушку, чувствовал ли он себя виноватым, беспокойным?
Основываясь на этих моментах, были созданы три карты с волком.
КАРТА 1. Очень худой волк, испытывающий чувство голода.
КАРТА 2. Волк, сидящий спокойно, с отсутствием какого-либо выражения. У него нет никаких видимых признаков голода или злости.
КАРТА 3. Свирепый волк, бо2льших размеров, нежели два предыдущих, его рот открыт, видны зубы и язык, он готов к атаке.
Природа гномов неопределенна. Они принадлежат к тому же семейству, что феи и эльфы. Гномы, как правило, коренастые, некрасивые, часто горбатые или с деформированными фигурами (Thomas, 1989). Гном часто изображается как жадный и материалистичный. Интерес гномов к материальным ценностям и безразличие к любви соответствует предэдиповой стадии. Их миниатюрный размер и профессия, связанная с горным делом (проникновение сквозь темные дыры), рассматривается психоаналитиками как фаллическая символика (Bettelheim, 1976). Гномы являются героями таких сказок, как «Белоснежка и Красная Роза», «Белоснежка и гномы». Однако только в последней сказке гномы добрые, защищают героиню и помогают ей. Согласно автору теста, гномы представляют позитивные аспекты матери.
В сказке существует пять основных моментов, важных для выявления мыслей и чувств гномов:
1) Когда гномы вернулись домой с работы и поняли, что кто-то был в их доме, были ли они напуганы или тревожны, заинтересованы, удивлены или раздражены?
2) Когда они нашли Белоснежку, спящую на их кроватях, это испугало их, или они были удивлены, рассержены, смущены, или впечатлены ее ростом и красотой?
3) Когда они услышали ее историю, проявили ли они сочувствие, защиту, были ли они в замешательстве относительно того, что делать, или они тревожились относительно колдуньи, были неспособны помочь Белоснежке?
4) Когда они нашли Белоснежку, лежащую на полу, было ли им грустно от мысли, что она умерла, тревожились ли они о том, как ей помочь, испытывали ли они гнев по отношению к колдунье или они испытывали фрустрацию в связи со случившимся?
5) Когда принц забрал Белоснежку, что чувствовали гномы: ревность, печаль или радость?
С учетом этих моментов на картах были представлены три версии изображения гномов:
КАРТА 1. Фигура старого гнома изображена наподобие карикатуры. У гнома наивное/удивленное лицо.
КАРТА 2. Фигура гнома нарисована подобно фигуре человека, молодого мужчины. На лице не обозначено никакого выражения.
КАРТА 3. Фигура гнома нарисована подобно фигуре человека. На лице нет никакого выражения.
Все три фигуры гномов похожи своими пропорциями, позой и одеждой. Фон также один и тот же на всех трех картах: большой гриб, чтобы подчеркнуть маленький размер гнома. Рисунки разукрашены, выражены живость, дружелюбие, веселый нрав гнома, который ведет естественный и здоровый образ жизни в лесу.
Колдунья
Три версии изображения колдуньи в тесте соответствуют наиболее характерным типам колдуний в сказках:
КАРТА 1. Волшебница, молодая и прекрасная, одетая в красивое платье, в руке у нее волшебная палочка. Ее лицо выражает решительность и власть (как в сказке «Спящая Красавица» или как лицо королевы в «Белоснежке»).
КАРТА 2. Мачеха-колдунья, среднего возраста, обычной внешности. Ее одежда выглядит скорее старомодной. Хотя на лице нет особого выражения, ее рот сморщен, что делает лицо жестоким, суровым и беспощадным. Одна рука ее поднята, как будто хочет ударить, что усиливает негативное впечатление (как мачеха в «Золушке» или в «Ханзеле и Гретель»).
КАРТА 3. Традиционная старая и страшная колдунья. Ее сморщенное, страшное лицо, непричесанные волосы, старая, поношенная одежда делают ее особенно пугающей. Это впечатление усиливает поднятая рука с палкой (как превращенная королева в «Белоснежке» или колдунья в «Ханзеле и Гретель»).
Все фигуры выполнены в черно-белом цвете. Фон отсутствует.
Великан
Муж великого роста в пещере той жил; одиноко
Пас он баранов и коз и ни с кем из других не водился;
Был нелюдим он, свиреп, никакого не ведал закона;
Видом и ростом чудовищным в страх приводя, он несходен
Был с человеком, вкушающим хлеб, и казался лесистой,
Дикой вершиной горы, над другими воздвигшейся грозно.
(Гомер. Одиссея. Книга девятая, 187-192)
Три версии изображения великана в тесте представляют его наиболее типичные черты: огромный рост, силу и глупость.
КАРТА 1. Великан, похожий на молодого мужчину, сильный и мужественный, одетый в обычную одежду и обувь. Его лицо не имеет особого выражения. Его рука поднята, как если бы он хотел ударить или поприветствовать кого-то. Его облик такой, что его можно отнести к любому возрасту или культуре («Путешествия Гулливера»).
КАРТА 2. Великан, похожий на человека с необычной внешностью. У него наивное или даже глупое выражение лица. Его одежда напоминает наряд клоуна: она порвана, а ботинки незашнурованы.
КАРТА 3. Великан, похожий на человека с примитивной внешностью. Можно сказать, что он, как и третья колдунья, представляет собой типичного великана из сказок. Его одежда выглядит старой и поношенной. На лице нет никакого выражения, но спутанные волосы и борода в соединении с дубиной в руке делают его явно опасным («Синяя борода»).
Все фигуры черно-белые. Фон на всех картах один и тот же: маленькое дерево и забор, которые подчеркивают огромный рост великана.
Сцены из сказки о Красной Шапочке
Сцены из этой сказки воспроизводят характер отношений между Красной Шапочкой и ее матерью с точки зрения самой Красной Шапочки.
КАРТА 1. Мать сидит на стуле, наставительно подняв палец, у нее суровое выражение лица. Красная Шапочка стоит рядом с матерью с опущенной головой. Эта картинка обычно выражает высшую степень строгости матери.
КАРТА 2. Красная Шапочка сидит в одиночестве, подперев голову руками. Фон неопределенен и сумрачен. Эта картинка, следуя за предыдущей, отражает интенсивность чувств после того, как мать отослала Красную Шапочку от себя. Картинка может также стимулировать мысли, субъективный опыт или глубоко укорененные страхи, связанные с одиночеством или чувством брошенности.
КАРТА 3. Мать и Красная Шапочка сидят на земле, держатся за руки, счастливо улыбаясь. Эта картинка позволяет предположить, могут ли испорченные отношения быть восстановлены и как много времени на это потребуется, основаны ли они на твердом или на неустойчивом фундаменте? Другими словами, до какой степени эти отношения явлются безопасными.
Сцены из сказки о Белоснежке и семи гномах
Эти сцены были выбраны для того, чтобы отразить формирующиеся, открытые для будущего отношения с принцем; амбивалентные отношения Белоснежки с отцом; стабильные и безопасные отношения с гномами.
КАРТА 1. Принц и Белоснежка стоят близко друг к другу, принц держит Белоснежку за руку. Их одежда имеет праздничный вид. Эта картинка была нарисована, чтобы выявить способность признавать зрелые сексуальные отношения.
КАРТА 2. Отец Белоснежки сидит в кресле, Белоснежка рядом с ним на полу. Выражения их лиц нейтральные. Эта картинка позволяет анализировать качество отношений Белоснежки с отцом.
КАРТА 3. Окруженная гномами, как в хороводе, Белоснежка хлопает в ладоши. Эта картинка позволяет увидеть степень зависимости в их отношениях, а также степень выгоды или пользы, которые получает каждая сторона.