проблемное наследство гены раса и история человечества
Николас Уэйд. «Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества». Рецензия
Николас Уэйд. «Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества». Рецензия
Николас Уэйд. Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества. Пер. с англ. М.: Альпина Нон-фикшн, 2018 г. Твердый переплет, 377 стр., 60⨉90/16 (145⨉215 мм), 560 г. (Nicholas Wade, A Troublesome Inheritance: Genes, Race and Human History.)
Автор
Редакторы
Николас Уэйд в своей книге «Неудобное наследство» переносит старейшую дискуссию Nature vs. Nurture (социогенетизм или биогенетизм — что влияет сильнее на человека: гены или воспитание) на все человечество, пытаясь доказать, что генетическая составляющая объясняет развитие социумов в определенном русле. Удалось ли ему это?
Первое, что вы осознаете, начав читать «Неудобное наследство» — а то и аннотацию к ней — это то, что автор писал ее как скандальную. Такой она и получилась. Отнюдь не всегда это играет на руку аргументации автору, хотя и бесспорно способствует повышению популярности книги.
Николас Уэйд — британский журналист и писатель, долгое время работавший штатным писателем научного раздела The New York Times. «Неудобное наследство», выпущенная в 2014 году, стала бестселлером и наделала много шума даже в научной среде. Так, 143 ученых подписали открытое письмо в The New York Times Book Review, выражая свое несогласие с трактовками автора. В открытом доступе находятся и более подробные рецензии на книгу, например, от Джонатана Маркса. На критику автор отвечает, что она тоже политически обусловлена и что критикующие даже не прочли его книгу внимательно. Озвучивались и противоположные мнения о «Неудобном наследстве». В хвалебных рецензиях автор превозносился как бесстрашный человек, поведавший всю правду миру о генетике и расе (эта точка зрения бесспорно совпадает с видением Уэйда себя).
Помимо «Неудобного наследства» Уэйд написал еще несколько книг.
С первых страниц Николас Уэйд представляет себя редким поборником научной правды и сухого факта в противовес консервативному, политически настроенному мировому биологическому сообществу. Противостояние затрагивает довольно болезненную тему, учитывая предыдущую историю человечества, — расовые различия с генетической точки зрения. Дискуссия эта отнюдь не новая. Что важнее для личности индивидуума: гены или воспитание, — все еще открытый вопрос. Вопрос генетической предрасположенности к определенному поведению по расовому признаку больших групп людей — еще более сложный. Однако Уэйд считает, что ответ на него очевиден.
Автор пытается рассмотреть проблему с разных углов зрения: антропологии, истории, социологии, политологии, и подкрепляет их некоторыми исследованиями по генетике и эволюции. Цель книги Уэйда — «исследовать эту новую территорию и заодно показать, как можно описывать эволюционные различия между человеческими популяциями без малейшего проявления расизма или представления о превосходстве одних рас над другими». Нельзя не отметить, что все же исторические сводки, политологические и социологические трактовки и личная интерпретация автора занимают большую часть текста.
Книга снабжена графиками и схемами, некоторые из которых в печатной версии, видимо, цветные (черно-белые в электронной). Текст из 10 глав условно можно разделить на две части. В первых главах автор доказывает свою точку зрения, привязывая ее к биологическим публикациям. Вы прочтете среди прочего о том, как появилось понятие расизма и с какими трагедиями было связано; о различных эволюционных процессах, приведших к появлению нашего вида, и некоторых основах генетики; о том, к чему приводят мутации в некоторых генах, и об изучении поведения человека.
Во второй части книги (главы автор строит гипотезы с прямолинейным приложением теории естественного отбора на современные человеческие сообщества с очень небольшим количеством ссылок на биологические публикации. Уэйд уходит в гипотетические рассуждения о мировой истории, жизни отдельных групп населения, социальном поведении человека и социальных институтах, затрагивая довольно классический вопрос «nature or nurture» в приложении на большие группы людей, а не конкретных индивидуумов. Так, по его мнению, небольшие генетические отличия индивидуумов, а не культура и воспитание, обеспечивают экономическую успешность одних обществ и упадок или стагнацию других. Вы получите широкий экскурс в историю человечества от древних цивилизаций до современности, анализ формирования и поддержания различных социальных институтов. Подробнее Уэйд остановится на Промышленной революции в Англии, истории евреев и развитии Западной цивилизации.
Книга изначально построена на двух главных мыслях: генетически все люди разные, и эволюция Homo sapiens не остановилась, а продолжается по сей день. Спорить с этим, как мне кажется, человеку с биологическим взглядом на мир не придет в голову Автор постоянно оговаривается: «Различия между популяциями, несомненно, имеют место, но они весьма невелики. Между расами нет четкого разграничения, их отличает параметр, который генетики называют относительной частотой аллелей. Такие расхождения существуют, поскольку человеческие популяции, распространившись когда-то по земному шару, жили в основном обособленно друг от друга и, таким образом, имели разные эволюционные пути». С этой цитатой довольно трудно поспорить, поскольку все эти данные подтверждаются фактически. Однако развитие книги приводит к более удивительным рассуждениям. Мало того что одни нации генетически более агрессивны, а другие более умны (недостатки IQ-теста для оценки умственных способностей почти не рассматриваются), так и, по мнению Уэйда, превосходство западной цивилизации объясняется ее ДНК. Тут уже можно напрячься.
Похожие рассуждения престарелого Джеймса Уотсона, открывшего больше 55 лет назад тайну жизни — структуру ДНК, — вызвали волну критики общественности [4] и привели к тому, что его сместили в 2007 году с поста заведующего лабораторией. Справедливости ради надо сказать, что, по заявлению самого Уотсона, его слова неправильно истолковали.
Рассуждения переходят в умозрительную область, ведь научных подтверждений того, что на создание социальных институтов и их поддержание влияют генетические особенности, нет. Сам автор это подтверждает: «Поскольку нам по большей части неизвестно, какие именно гены лежат в основе социального поведения, невозможно продемонстрировать, как у разных рас происходит параллельная и независимая эволюция таких генов».
В книге есть и много других проблемных мест. Во-первых, автор не дает определения понятию «раса». Казалось бы, априори это всем и так ясно, но в этом-то и затруднение. Автор начинает с того, что в научном мире отрицается наличие рас, и по этой причине их не изучают — зачем изучать то, чего нет. Дальше он обвиняет ученых, что они слишком боятся этой темы. У автора рецензии возникло ощущение психологической ловушки: ведь по крайней мере часть книги включает биологические исследования, значит, научная работа всё же идет, причем с привлечением современного технологического аппарата генетики? А если она не ведется именно в том ключе, как это хочется Уэйду, может, на то есть и другие причины, кроме политических? Повторюсь, дискуссия по этой теме имеет длинную историю, и Уэйд не открыл Америку своими рассуждениями. Вероятно, исследователи — генетики и эволюционисты, а также политологи и социологи, тоже что-то знают по этой теме. Возможно, они не просто так не разделяют уверенности автора в том, что выдвинутая им гипотеза — единственно верная.
Как мы узнаем из книги, расовых классификаций множество, и их число варьирует от нескольких штук до нескольких десятков. Более того, сколько бы рас ни было, четких границ между ними нет: они плавно перетекают друг в друга. Сопоставляя частоту некоторых аллелей, можно вычислить с определенной вероятностью расовую принадлежность индивидуума, но жесткие критерии отсутствуют: «Поскольку нет четкой разграничительной линии, нет и отчетливо различающихся рас — такова сама природа разнообразия в пределах вида». Хотя автор вроде сам об этом пишет многократно, в другом месте книги это становится аргументом за существование рас: «Ученые, руководствующиеся политическими мотивами, нередко заявляют, что отчетливо различающихся человеческих рас не существует, желая намекнуть, не говоря прямо, что нет и самих рас».
Автор сам склоняется к классической географической классификации рас, основанной на континенте происхождения. Так, он чаще всего прибегает к делению на африканскую, европеоидную, азиатскую, тихоокеанско-островную расы и на коренных американцев. Хотя Уэйд упоминает, что расы — понятие изменчивое, непонятно, зачем в современном мире с его невероятной мобильностью населения и множеством браков людей с из разных точек мира держаться именно за эту старую классификацию. Более того, очень удивляет, когда он априори относит население европейских стран и США к европейской расе: стоит только выйти на улицу в любом крупном городе (если только это не в американской Алабаме), и станет ясно, что это не так. Никаких данных по тому, какой процент населения Земли относится именно «к чистым проявлениям рас», не приводится. Может, все же исследователи, предлагающие другие классификации, правы?
Казалось бы, идеальным вариантом было создание большого проекта по разработке новой единой, дробной классификации различных популяционных отличий внутри Homo sapiens, основанной на частоте конкретных аллелей. (О попытках это сделать вы прочтете в тексте — в частности, речь идет «информативные маркеры этнопопуляционного происхождения» (AIM).) Это бы позволило частично решить и общественные трудности, опустив слово «раса», которое, безусловно, в сегодняшнем мире несет негативные коннотации. Однако автор считает любую попытку избежать применения слова «раса» отклонением от истины (только от какой — не понятно) и «напусканием тумана». «Так поступили многие исследователи, которые, сохранив необходимую концепцию расы, ссылаются на нее в печати безликими формулировками типа „популяционной структуры“ или „популяционной стратификации“», — пишет Уэйд.
Немного затрудняет чтение постоянный переход с уровня расы (что бы ни подразумевалось под этим словом) на уровни нации и этноса. Разница между ними объясняется, но постоянные скачки туда-обратно не помогают аргументации книги. Понятно, что мы все разные, но рассуждения, как естественный отбор помог англичанам провернуть Промышленную революцию и что после этого другие европейцы смогли это перенять, потому что у них «геном европеоидов» (это прямо не написано, но многократно сказано в других формулировках), кажутся очень спорными.
Наконец, еще одна (пожалуй, самая важная в человеческом плане) проблема этой книги — это то, что она действительно западно-центристская и местами расистская, несмотря на все реверансы автора.
Да, в одном месте Уэйд пишет: «Разумеется, с точки зрения эволюции ни один путь /то есть развитие обществ — прим. автора/ не лучше другого: единственный критерий, который предъявляет природа, — это насколько хорошо каждая раса адаптирована к окружающей среде» или «То, что европейские общества оказались более продуктивными и инновационными, чем другие, по крайней мере в современном мире, разумеется, не означает, будто европейцы лучше других — это совершенно бессмысленное понятие с точки зрения эволюции. Европейцы похожи на всех остальных, за исключением небольших отличий в социальном поведении».
Извиняюсь перед читателем за обилие цитат, но хочется уберечься от обвинения в вырывании из контекста: подобных фраз набирается так много, что они и создают контекст.
То есть пока все люди хорошо адаптированы к окружающей жизни, никто не лучше, но все-таки одни нации «равнее других»?
Да, мы прочли, что автор сказал, что это все не значит, что вышеописанные индивидуумы лучше других. Но если Уэйд считает, что ему удалось избежать оценочной категоризации рас и, на более узком уровне, наций, то он очень глубоко заблуждается. Возможно, сказывается видение мира глазами выпускника Итона с все еще имперским восприятием действительности.
К сожалению, именно манера изложения автора дает все предпосылки вынести в анонс книги вопросы: «Можно ли назвать одни нации трудолюбивыми, а другие — ленивыми? Одни народы — умными, другие — глупыми?», поскольку, по мнению автора, ответы положительны, хоть в такой формулировке об этом и не сказано.
«Противодействие расизму теперь хорошо укоренилось, по крайней мере, в западном мире», — пишет Уэйд. С этим тоже нельзя согласиться. Достаточно только беглого взгляда на политические процессы в Европе и США, полные националистических и расистских идей в последние годы, с демагогией и популизмом на подъеме. И да, идея, что именно западный мир борется с расизмом в противовес другим странам, сама по себе западно-центристская.
В книге автор сказал, что 1) людей можно разделить на расы и по внешним признакам, и по поведению; 2) генетика расы предопределяет развития общества определенным путем; 3) некоторые цивилизации не способны скопировать «прогрессивные» пути развития других из-за своей «генетической» составляющей; 4) одни расы и их вклад в культурное наследие более важны для человечества, чем другие, — и при этом не считает книгу расистской?
На всякий случай, если у читателя еще остались сомнения, приведем определение расизма. Это «совокупность концепций, основу которых составляют положения о физической и психической неравноценности человеческих рас и о решающем влиянии расовых различий на историю и культуру общества, об исконном разделении людей на высшую и низшую расы, из которых первые являются единственными создателями цивилизации, призванными к господству, а вторые не способны к созданию и даже усвоению высокой культуры и обречены на эксплуатацию» (цитата по Политическая наука: Словарь-справочник. Сост. проф. полит наук Санжаревский И.И., 2010).
Несколько слов надо сказать и о переводе. В принципе он неплох, но постоянное называние европеоидной расы кавказской или кавказоидной очень режет глаз, например: «Однако такое же сравнение не удалось провести для представителей белой, или кавказской, расы». Хотя кое-где есть пометки, что кавказоидная раса на английском соответствует европеоидной, все-таки официальное название на русском языке другое. Лишние кальки с английского не красят текст и в других местах, как, например: «Живя охотой и собирательством, они были вынуждены переучиваться, чтобы выжить в каждом новом хабитате».
Само название книги «Неудобное наследство» вдруг внутри текста становится «Трудным наследством». Или, например, «Женщины с двумя копиями промотора также сообщали о значительно более высоких уровнях серьезных и насильственных преступлений, чем женщины с бóльшим количеством промоторов» — куда, что и зачем сообщали эти бедные женщины?
Не секрет, что некоторые термины на русский переводятся несколькими похожими словами, и хорошим тоном считается применять в литературе самое широко употребимое — но этим переводчик тоже иногда пренебрегает (например, в случае эккринных потовых желез вместо эккриновых). Это заставляет сомневаться в смысле других фраз по тексту: это автор так выразился или переводчик так перевел? Например, когда речь идет про ген EDAR-V370A, встречаются фразы «Также у выведенных мышей молочные железы оказались меньше, чем обычно. Это показывает, что аллель EDAR-V370A, вероятно, служит причиной того, почему у восточноазиатских женщин грудь меньше, чем у африканок и европеек». Это относилось к женщинам афроамериканской и европеоидной рас, что было бы логично? Либо реально к жительницам этих регионов, которые сейчас представляют собой смешение любых фенотипов и национальностей, и только что автор или переводчик махом сравнил размер груди жительниц всех стран Европы и Африки и всех стран Азии?
В итоге можно сказать, местами книгу читать интересно. Из нее, с одной стороны, можно почерпнуть хорошие исторические сводки по разным этапам развития человечества: например, древним цивилизациям, появлении такого явления как расизм. Можно узнать и об эволюционных процессах в целом и генетических исследованиях, показывающих различные адаптации географически очерченных популяций к окружающей среде, или единичные гены. Тем не менее, проверенной информации о связи социального поведения человека с генетикой вы тут не найдете — она попросту отсутствует.
Проблемное наследство гены раса и история человечества
Николас Уэйд
Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества
«Неудобное наследство: Гены, расы и история человечества / Николас Уэйд»: Альпина нон–фикшн; Москва; 2018
Переводчик Анна Олефир
Научный редактор Мария Медникова
Редактор Ольга Нижельская
Руководитель проекта А. Тарасова
Арт–директор Ю. Буга
Корректоры О. Сметанникова, С. Чупахина
Компьютерная верстка М. Поташкин
© Nicholas Wade, 2014
Это издание публикуется по договоренности с Sterling Lord Literistic and Van Lear Agency LLC
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон–фикшн», 2018
Аннотация
Научный журналист Николас Уэйд в своей книге «Неудобное наследство» берется за непростой вопрос о роли генов в эволюции человечества. Исследования генома человека показывают, что эволюция продолжается и носит региональный характер. Автор считает, что наука уже накопила обширные данные, которые позволяют сделать новые выводы в отношении особенностей рас, живущих на земле. Однако ряд ученых не разделяют эту мысль и яростно препятствуют любым обсуждениям и исследованиям относительно эволюционных различий между человеческими популяциями, утверждая, что раса — это социальный конструкт, а не биологическая реальность.
Ученые не смогут идти дальше в своих изысканиях, считает Николас Уэйд, если не будут открыто и честно признавать полученные результаты, а также трактовать их, чтобы объяснить причины, почему одни страны живут богато, а другие бедно, или почему в одних обществах защищаются права человека, а в других нет.
Эта книга о понимании человеческой природы, эволюции и истории основана на открытиях и исследованиях ученых.
Читать “Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества”
Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества
Переводчик Анна Олефир
Научный редактор Мария Медникова
Редактор Ольга Нижельская
Руководитель проекта А. Тарасова
Арт-директор Ю. Буга
Корректоры О. Сметанникова, С. Чупахина
Компьютерная верстка М. Поташкин
© Nicholas Wade, 2014
Это издание публикуется по договоренности с Sterling Lord Literistic and Van Lear Agency LLC
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2018
Неудобное наследство: Гены, расы и история человечества / Николас Уэйд; Пер. с англ. – М.: Альпина нон-фикшн, 2018.
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
* * *
Предисловие
Книга должна говорить сама за себя. Но, поскольку первое же издание «Неудобного наследства» привлекло неожиданное внимание, для читателей, любопытствующих, по какому поводу этот шум, может быть полезным, если я вновь изложу цели книги и отвечу на часть критики в ее адрес.
Написать книгу меня сподвиг тот объем информации о недавней эволюции человека, который появился в ходе исследований генома. Складывается все более подробная картина дифференциации популяции современного человека после того, как она рассредоточилась за пределы своей африканской прародины почти 50 000 лет назад. Это была бы чисто научная история, если бы расы как конечный результат такой дифференциации не стали предметом стольких политических разногласий.
История развивается в рамках человеческой эволюции. А эти два предмета изучают всегда отдельно, как будто человеческая эволюция прекратилась задолго до начала истории. Но эволюция не прерывается. Не существует доказательств, что подобная приостановка когда-либо происходила. Последние геномные исследования свидетельствуют, что эволюция человека и история взаимосвязаны – может быть, не слишком тесно, но достаточно, чтобы признать как минимум некоторую роль генетики в формировании облика современного мира.
Цель «Неудобного наследства» – исследовать эту новую территорию и заодно показать, как можно описывать эволюционные различия между человеческими популяциями без малейшего проявления расизма или представления о превосходстве одних рас над другими. Различия между популяциями, несомненно, имеют место, но они весьма невелики. Между расами нет четкого разграничения, их отличает параметр, который генетики называют относительной частотой аллелей. Такие расхождения существуют, поскольку человеческие популяции, распространившись когда-то по земному шару, жили в основном обособленно друг от друга и, таким образом, имели разные эволюционные пути.
Такая точка зрения может показаться вполне обычной и не вызывать возражений, но она болезненно задевает множество догм академической науки. Многие люди, в том числе социологи, ученые с левыми политическими взглядами, давно сделали для себя выбор, который мне кажется неудачным: они протестуют против расизма, не руководствуясь нравственными принципами, но утверждая, что раса – это социальный конструкт, а не биологическая реальность. В итоге они, из политических соображений, яростно препятствуют любым обсуждениям и исследованиям биологической основы рас. Их идеалы достойны уважения, но выбранная тактика – в значительно меньшей мере.
Называя тех, кто изучает биологическую основу рас, «научными расистами» и, таким образом, по сути, демонизируя их, левое крыло академического сообщества сумело почти полностью остановить рассмотрение вопроса о дифференциации человечества. Большинство исследователей предпочитают избегать этой темы, чтобы не запятнать свою репутацию и не поставить под угрозу карьеру и финансирование.
Критики моей книги в основном проигнорировали ее ключевые аргументы, зато попытались дискредитировать ее косвенно. Одна тактика заключается в намеках, будто книга расистская, пусть даже для этого приходится приписывать ей утверждения, которых в ней нет. На самом деле книга является попыткой рассмотреть, каким образом можно изучать разнообразие популяций человека с однозначно нерасистской точки зрения. При стремительно растущем объеме данных геномных исследований этой задачей все равно придется заняться, рано или поздно. Насколько эту тему раскрывает книга, пусть судит читатель.
Вторая тактика – бездоказательно утверждать, что в книге огромное количество ошибок и недостоверных сведений. В подобных нападках, в том числе в письме, подписанном многими учеными-генетиками, нет конкретных цитат, содержащих какие-либо ошибки; ожидается, что читателю достаточно голословных утверждений оппонентов. Такая критика основана на политических мотивах и, на мой взгляд, несостоятельна. По моим сведениям, в книге нет серьезных ошибок и она точна, насколько это возможно для обзора быстро развивающейся области науки.
В настоящем издании я исправил ошибку в цитате, никак, впрочем, не влиявшую на связанное с ней утверждение, заменил устаревшие данные новыми и дал более подробную аргументацию в нескольких местах. Я не нашел причин вносить изменения в аргументацию первой половины книги: о том, что раса имеет биологическую основу, заключающуюся в тонких различиях относительной частоты аллелей. Не имея под собой никаких расистских оснований, этот научный факт лишь подчеркивает генетическое единство человечества.
Вторая половина книги, как объясняется в первой главе, посвящена теоретическим размышлениям. Там поднимается вопрос, подвергалось ли социальное поведение человека – и, следовательно, природа человеческих обществ – эволюционным изменениям в недавнем прошлом. По этому вопросу не так уж много данных, отчасти потому, что он никогда не изучался систематически. На мой взгляд, гипотеза, что естественный отбор не мог не влиять на общественное поведение высокосоциального вида, по меньшей мере небезосновательна. Если человеческие общества продолжали эволюционировать последние несколько тысяч лет, то такой процесс заметно прояснил бы многие аспекты истории и современности. В частности, это бы объяснило, почему институты, которые под мощным пластом культуры опираются на социальное поведение человека, как правило, в разных обществах проявляются в долгосрочном плане по-разному.