прекрасное истории с космической станции
Немецкий астронавт задумал устроить вечеринку на МКС
Немецкий астронавт Маттиас Маурер (Matthias Maurer) отправится на международную космическую станцию (МКС) 3 ноября на корабле SpaceX в рамках программы NASA. Через несколько месяцев после прилета он задумал устроить вечеринку вместе с коллегами. Подробностями мероприятия Маурер поделился в интервью Deutsche Welle.
Материалы по теме
Вечная энергия.
На пороге перемен.
Торжество будет посвящено нескольким событиям: 18 марта Маурер отпразднует 52-ой день рождения, в этот день на МКС прибудет российский корабль «Союз», а один из американских космонавтов поставит рекорд по пребыванию на орбите. «Так что в эти дни у нас будут три хороших повода для празднования. Посмотрим, что там есть наверху, чтобы устроить вечеринку. Возможно, громкая музыка и безалкогольные напитки, а все остальное — наша импровизация», — рассказал Маурер.
Астронавт также возьмет с собой подарки на Рождество для коллег. Он ожидает, что получит на свой день рождения небольшой сюрприз. Однако больше всего ему бы понравился традиционный для немецкого региона Шварцвальд вишневый торт. «Но мне кажется, его там не будет», — пошутил Маурер.
Ранее американское издание SpaceNews назвало срок, когда российский космонавт впервые сможет полететь на космическом корабле США SpaceX Crew Dragon к Международной космической станции. По предположениям, это может произойти во второй половине 2022 года.
«Губы накрасили, а исподнее не поменяли…» Сеть критикует полет артистов в космос
Как уже сообщали «Новые Известия» в минувший вторник с космодрома Байконур стартовал корабль «Союз МС-19» с киноэкипажем для первых в истории съемок художественного фильма за пределами Земли. На МКС отправились режиссер Клим Шипенко, актриса Юлия Пересильд и космонавт Антон Шкаплеров. Команда будет снимать материалы для фильма под названием «Вызов». Эта новость активно обсуждается в СМИ и социальных сетях.
Они совершенно справедливо отмечают, что съемки в космосе никак не отразятся на «реалистичности» будущего фильма:
«Наиболее выдающиеся фильмы о космосе были сняты в павильонах с использованием компьютерной графики, что нисколько не умалило их значимости, а интерес к космосу у общества подогревается исключительно за счет прорывных полетов в неведомое, которыми Роскосмос довольно давно не может похвастаться ни в пилотируемой, ни в роботизированной космонавтике. Поэтому сокращение программы пилотируемых полетов ради съемок фильма может привести к прямо противоположному результату, чем не преминут воспользоваться наши недруги…»
Сетевой издание Readovka поясняет: «10-дневные съемки фильма «Вызов» с Юлией Пересильд на МКС будут стоить 2 млрд рублей. Но дело даже не в космической стоимости детища Первого канала, а в том, что из-за этого сдвинули график профессиональных космонавтов, которые должны были работать на МКС.
Герой России, летчик-космонавт Александр Лазуткин, рассказал изданию, что относится к подобному полету крайне неоднозначно: «Чисто по-человечески мне очень жаль тех ребят — наших, профессионалов — которые должны были лететь работать. Люди, которые идут к старту и почти дошли до него — они были запланированы на полет, и их убрали.
Хорошо, что Первый канал и Роскосмос затеяли такую программу. Но фон, на котором показывают профессию космонавта, очень плохой: мы никак не можем выбрать, на какой ракете будем летать, не можем достроить корабль, который начали строить 20 лет назад. Отрасль развивается, а цели нет: то мы срочно летим на Луну, а потом бац — и на Марс тоже (а полетим тогда, когда все руководство на пенсию уйдет). Финансовые проблемы со строительством космодрома, плюс зачем-то начали строить огромное здание на территории предприятия, которое и так прекрасно работало.
Можем все показать хорошо, но чего мы добьемся этим? Что молодежь пойдет в профессию? Да, однозначно, но они придут в отрасль и увидят всю эту тягомотину. Останутся они в этой отрасли?»
Журналист Ольга Тропкина в ужасе от этой затеи Роскосмоса:
Журналисты Александр Гаврилов и Леонид Аптекарь тоже видят в этой затее стремление хоть в чем-то, но обогнать американцев:
«Американцы собрались отправить в космос Тома Круза. Чтобы напихать им портянок за шиворот, на скорую руку стрельнули новейшей космической собакой на орбиту. Да и Рогозину выгодно попиариться на ее фоне. Большой шум поднимет ставки многих, да и контроль за расходами плохо контролируется, что благотворно для распилов. »
Сергей Рубальский предложил свой сценарий фильма в духе времени:
А публицист Леонид Лялин по традиции отмечает это событие стихами:
«Если женщина красива и в постели горяча,
Ей одна дорога – в Космос. Пусть играет там врача. »
Готовы к чуду : Истории астронавтов с международной космической станции
Далеко за пределами нашей планеты команда отважных астронавтов обустроила Международную космическую станцию, которую на Земле по праву считают непревзойденным на сегодняшний день достижением современной науки. Модуль представляет собой некий оазис в холодной неизвестности.
Благодаря новейшему оборудованию и наработкам ведущих мировых ученых в области Космоса ведутся сложнейшие и уникальные по своей сути исследования межпланетного пространства на расстоянии в двухсот пятидесяти миль от поверхности земного шара. Если ранее удавалось получать фрагментарные сведения из открытого космоса при помощи умных челенджеров, совершавших высадку на различных небесных объектах, то теперь информацию передают сами люди.
Документальный полнометражный фильм Прекрасное: Истории с космической станции — очередной режиссерский проект американской писательницы и продюсера Клэр Льюинс. Проявляя неподдельный интерес к космическому пространству и всему, что происходит вокруг этой темы, Льюинс давно планировала снять большой альманах, где американские астронавты поделятся со зрителем своими путешествиями за пределы Земли.
Съемки финансировала американская кинопроизводственная студия Dog Star Films. В сюжете присутствует множество архивных видеозаписей и фотографий, хранящихся в специализированной библиотеке НАСА. Премьерный показ состоялся на малых экранах США в апреле 2021 года. Ввиду пандемии коронавирусной инфекции, демонстрация в кинотеатрах была отменена. Впоследствии продюсеры обеспечили доступ к фильму в интернете.
«Я уже по этому скучаю»: Клим Шипенко о впечатлениях от космоса и сложностях съёмки на МКС
— Итак, мой первый вопрос: где лучше — там, наверху, или здесь, внизу?
— Там совсем по-другому. Совсем другая атмосфера, условия. И вообще всё совершенно другое. Прежде всего, там люди летают, а здесь нет. Здесь они просто ходят — действует гравитация. Так что ощущения совсем иные, и мне уже их не хватает. Я уже по этому скучаю. Ведь такого, что ты не чувствуешь никакого веса — можешь слегка оттолкнуться и полететь, пока сам не остановишься, — здесь, на Земле, не испытаешь.
— Возможно, вам это так понравилось потому, что стало для вас чем-то новым. Но, пробудь вы в космосе полгода, сказали бы: «Пожалуйста. Мне уже хочется почувствовать силу земного притяжения».
— Уверен, отчасти это так. И если бы я провёл там полгода, мне не хватало бы Земли и хотелось бы вернуться как можно скорее. Но другие космонавты, с которыми я там беседовал, обычно стремятся летать и находиться в космосе как можно больше. Моя ситуация несколько иная. К определённым аспектам жизни там пришлось привыкать — и в полной мере я так и не привык. Например, как там умываться, питаться, ходить в туалет. Там это очень некомфортно. Человек может привыкнуть практически к чему угодно, но к этим аспектам привыкнуть там труднее всего. В остальном же это состояние полёта и такой вид на Землю, с которым ничто здесь, внизу, не сравнится.
— Для вас, наверное, это было чем-то потрясающим, ведь вы не проводили всю жизнь в тренировках, не мечтали стать космонавтом. Или всё-таки мечтали? Внезапно стать обычным человеком, который полетел в космос, — такого и представить себе невозможно!
— Ну технически я космонавт. Но не чувствую себя на том же уровне подготовки и компетентности в том, что касается космоса и Международной космической станции, что и те, кто готовился к полёту по десять лет. Мечта такая у меня, кстати, была, я мечтал об этом в детстве. В России в восьмидесятые годы, когда мне было лет пять-шесть-семь, дети часто грезили космосом. Космонавты в те годы были большими героями, их знали по именам — жаль, что сейчас не так… Я об этом мечтал, у меня была огромная книга о космосе — вот такой толщины! Я её смотрел, пытался читать сам и в чём-то разобраться, просил других прочитать мне что-то из неё. Потом на много лет эта мечта из моей жизни ушла. Но помню, как она была у меня в детстве.
Позже космос вернулся ко мне с моим фильмом «Салют‑7». Так эта тема вновь появилась в моей жизни и заняла там значительное место, ведь я был одним из авторов сценария — я его переписывал. А прежде чем за это взяться, нужно было провести большое исследование. Нельзя просто так начать о чём-то писать, нужно более глубокое понимание данной области, её истории. И я жил с космосом внутри меня. А потом я снимал фильм и постоянно думал: «А как оно там?» — и пытался имитировать эти условия на земле. Так что мыслей о космосе — и особенно о полёте в космос — у меня было немало.
— Кстати, хотела спросить. Когда вы пришли домой и объявили своей жене, матери и детям: «Папа летит в космос!», — как они изначально на это отреагировали?
— Они хорошо меня знают, а потому в каком-то смысле ожидали чего-то подобного. Поэтому они не отреагировали в духе: «Вот это да! Как же так получилось?» Нет-нет-нет. Скорее было так: «Ну понятно. »
— Очередная безумная идея?
— Нет-нет, не безумная. Они знали, что я серьёзно. Они хорошо меня знают. И знают: если я говорю, что что-то будет, так обычно и бывает.
— Мы беседовали с вашей мамой. Она сказала, что совершенно не удивилась. По её словам, вы всегда были человеком, который стремится что-то делать, стремится двигаться вперёд.
— Как думаете, вы унаследовали эту тягу к приключениям от неё?
— Разумеется. И от неё тоже.
— Она сказала, что тоже хотела бы полететь в космос, если бы могла.
— Она любит приключения.
— По-вашему, из неё вышла бы хорошая космическая туристка?
— Да, путешествовать ей нравится.
— «Нравится путешествовать!» А был ли на МКС момент (может, когда вы заглянули в иллюминатор), который врезался в память, когда вы в полной мере осознали, извините за каламбур, космический масштаб своей затеи?
— Это произошло в самом начале, в первый же день. В первый день, когда мы прибыли на МКС, мы, конечно, очень устали после старта и стыковки, но в то же время были совершенно ошеломлены, и потрясены, и переполнены впечатлениями. Помню, как мы с Юлией летали по станции. Тома Песке устроил нам экскурсию по всей МКС.
— И по американскому сегменту?
— В том числе и по американскому. В конце экскурсии мы посетили «Купол». Помню, мы с Юлией просто замерли. Перестали летать и смотрели (в иллюминаторы. — RT), заворожённые этим зрелищем. Думаю, это был тот самый момент, когда мы впервые осознали: «Господи! Мы в космосе».
— «Мы в бесконечной тьме».
— «Мы наконец-то здесь!» Конечно, люди годами к этому готовятся, но наша подготовка тоже заняла немало времени. И с каждым новым днём осознание этого факта становилось всё более глубоким. Примерно к середине нашего пребывания на МКС мы уже пообвыклись, но тот, первый момент подарил нам невероятный взгляд на мир.
— Наверное, съёмки на земле теперь должны казаться вам очень скучными. Но здесь у вас есть светотехники, звукорежиссёры — целая команда. На МКС же вам со всем приходилось справляться самому. Там были только вы и Юлия — и, конечно, космонавты и астронавты, которые вам помогали. Было труднее? Или вы, напротив, чувствовали большее удовлетворение от того, что всё сделали сами от начала и до конца?
— Конечно. Смотрите: вот мы записываем сейчас это интервью, (за кадром. — RT) работают четыре человека.
— Пользуясь случаем, выразим им признательность.
— Да. Четыре человека. И мы тут не летаем и никуда не перемещаемся. Если бы мы были в движении, то где-то там бы поставили свет, подготовили пространство, проверили звук, слышимость. Если бы мы ходили по офису, людей было бы ещё больше и процесс стал бы ещё сложнее. Так что — да, разумеется… Даже простое интервью (требует участия определённого числа профессионалов. — RT). А у нас там были съёмки фильма с живыми актёрами и при художественном освещении, как я и хотел.
Просто «Включили свет — и поехали!» — это не то. Я добивался кинематографичной атмосферы, следил, чтобы моя тень не падала на актёров… Старался, чтобы Юлия в кадре смотрелась красиво. Она красивая женщина, и я хотел подчеркнуть в том числе и это… Работать было нелегко. Я также занимался звуком, съёмочной аппаратурой, делал резервные копии материалов, отправлял их на Землю для сверки с монтажёром и чтобы художник по цвету мог убедиться, что я правильно выдерживаю все технические моменты: что картинка не слишком тёмная и не слишком яркая и что фокус выставлен как надо…
— Большая ответственность для одного человека.
— Вот тут ребята не мучаются с фокусом, но если бы мы были в движении, им пришлось бы решать ещё и проблемы с фокусировкой, с которыми сталкивался я, когда мы снимали на кинокамеру без автофокуса. Я летал и настраивал фокус… И я не хочу показать себя героем: я знал, что так и будет. Если в будущем технический прогресс позволит отправить в космос человек десять, то снимать там кино будет легче.
Я к этой работе готовился, тренировался. В кинотеатрах вы увидите, на что я способен в космосе, работая сам и, конечно же, с помощью Юлии. Она здорово меня выручала. Сама себя гримировала — я её гримом, разумеется, не занимался. А ещё заведовала реквизитом. Мы снимали медицинскую операцию, реквизит был медицинский, и она прекрасно в нём разбиралась. Она была как мастер по реквизиту — взяла эти обязанности на себя, помогала с этим… Космонавты тоже помогали, и они же были актёрами…
— Как раз об этом хотела спросить…
— Космонавты выступали в роли актёров. При написании сценария учитывалось, что я не смогу взять туда ещё каких-то актёров. Я знал, что там будет одна актриса плюс космонавты, которым предстоит, по сути, играть самих себя.
— И как они справились?
— Хорошо справились. Они привыкли постоянно быть перед камерами, выступать на телевидении, поздравлять, приветствовать кого-то на Земле… В общем, присутствие камер для них привычное дело. Так что, когда они не были в кадре, а я там летал со своей камерой, кто-то из них мог меня подстраховать, чтобы я не ушибся головой о лампу или что-то другое. Да, это ещё одна проблема: когда я смотрю в видоискатель, я вижу только его и не вижу, куда я улетел. Когда ходишь по земле…
— . есть ориентация в пространстве.
— Как бы да. А там не понимаешь, где потолок, где стены, потому что там любая поверхность может быть и потолком, и стеной, и полом.
— У съёмок в космосе были также и преимущества? Они дали вам как режиссёру что-то, чего здесь вы сделать не можете?
Когда на земле режиссируешь фильм о космосе, очень трудно так вывернуть мозг в четырёх измерениях, чтобы выстроить или представить себе сцену с невесомостью. Если есть сцена, где два человека как-то общаются, на Земле они в общем-то стоят друг перед другом на полу. Весьма странно, если кто-то будет стоять на стене или на потолке. Но там это очень естественно.
Я снял там некоторые сцены, которые, я понимал, на земле и представить бы себе не мог: мозг просто так не работает.
Снимать чисто технически трудно. Трудно двигаться, нужно к этому привыкнуть. На земле говоришь: «Ты входишь в дверь и встаёшь здесь». Обычно никакой проблемы с этим нет. А там человек проходит через дверь и оказывается там — «Ой, ну бывает… Ещё один дубль!» Это космос…
Индустрия развлечений расширяется, охватывая многие другие аспекты человеческой жизни. Получается взаимное продвижение. Так люди поймут, что космос и МКС могут быть к ним ближе, им станет проще до них дотянуться, эта тема будет для них интереснее. Обычно, рассуждая о космосе, люди думают: «О, это что-то невероятно далёкое. Я даже отдалённо с этим никак не связан». Может быть, этот фильм и наш полёт после четырёх месяцев подготовки смогут изменить взгляд на космос. И люди скажут: «Ну, может быть, и я там смогу кино снимать. Может, и я в космос полечу. Не обязательно идти к этому десять лет».
— Ещё один аспект, который обсуждался, что сейчас идёт кинематографическая космическая гонка. Ведь в космос осенью собирался и Том Круз. Приятно ли побывать там первым?
— Есть чувство удовлетворения?
— Я очень люблю состязательность. Я играл и играю в спортивные игры. И всегда приятно оказаться первым.
— Может ли это вызвать очередную серию проектов?
— Надеюсь! Мне не казалось, что я каким-то образом закрыл МКС как объект для съёмок и больше там никому делать нечего. Нет-нет-нет, я думаю, это только начало! Люди будут смотреть на снятые мною там материалы и думать: «Так, хорошо, теперь мы понимаем, что там можно сделать». И я, конечно, буду разговаривать с теми кинематографистами, которым будет интересно также вести съёмки на МКС, делиться с ними своим опытом: что там можно, что нет. Второму кинематографисту будет уже значительно проще.
— Вы проторили дорогу.
— Я ведь не знал, чего ждать во многих отношениях. А сейчас могу рассказать коллегам, как там обстоят дела с точки зрения кинематографии, чего ожидать, чего даже не пытаться сделать — многие такие вещи. Космос сам по себе даёт тебе перспективу, какой на земле себе даже и не вообразишь. Взять и освещение…
— Канадский астронавт Крис Хэдфилд на наш вопрос сказал: «Думаю, труднее всего им придётся с освещением».
— Не то чтобы прямо «труднее всего». Просто приходилось иногда ждать света. Через каждые сорок минут становится темно, а затем опять светло. Но эти изменения просто волшебные! Это не просто как закат солнца. И это также трудно себе вообразить. Солнце начинает играть радужными цветами. У нас была сцена, где Юлия сидит у иллюминатора и просто разговаривает с Землёй. Солнце начинает меняться, и эти метаморфозы настолько многообразны, что создают волшебное, космическое освещение! Имитировать его здесь возможно, но просто придумать такое я бы не смог!
— Идея фильма «Вызов» и то, как она родилась, — вы всегда знали, что хотите сделать нечто подобное, и воспользовались представившейся возможностью? Или же адаптировались под эту возможность?
— Вообще-то, когда мне предложили срежиссировать фильм в космосе, я знал, что мы будем ограничены тем, что туда могут полететь только двое. Я не хотел, чтобы в фильме было слишком много компьютерной графики, я хотел снимать всё по-настоящему. Так что я придумал историю, держа в уме эти условия, но это оригинальная задумка, и продюсерам она понравилась. Все три компании сразу же её одобрили. Так что я не знаю, как ответить. Может, в некотором смысле я адаптировался к условиям, а во многом воспользовался представившейся возможностью.
— Сколько времени прошло с того момента, как у вас зародилась эта идея, до старта ракеты с Байконура?
— Ясно, год… Значит, вы долгое время вынашивали эту идею.
— Роскосмос также оказал вам поддержку.
— Они в числе продюсеров фильма.
— Именно. Можно ли сказать, что они действительно помогли и вложили время и ресурсы в успех фильма?
— Без их помощи и вклада всё это было бы невозможно. Так что — да, конечно. Они сделали всё, что могли, чтобы мне помочь. Конечно, сделать больше того, что в их силах, они не могли. Нужно учитывать, что МКС — не съёмочная площадка, это научно-исследовательский объект, где космонавты занимаются работой. Они там очень заняты — и не съёмками, а своими делами. Они сделали всё, что в их силах, я считаю.
— Мы много внимания уделяем вам и Юлии, потому что вы снимали первый полнометражный фильм в космосе и вас, конечно, можно назвать первопроходцами. Но, очевидно, те, кто наблюдали за вами с Земли, волновались за вас. Ваши дети, наверное, были очень взволнованы, узнав, что вы полетите в космос?
— Да. Моя дочь немного переживала, плакала при запуске. Старший сын держался очень уверенно — по крайней мере, выглядел таким: страха за меня он не показывал. А младший сын пока ещё слишком мал, чтобы понимать, что происходит.
— Вы поддерживали с ними связь из космоса?
— Да, я им звонил. А ещё один раз мы говорили по видеосвязи. Там у меня не было времени часто кому-то звонить. Вы могли заметить, что, когда я приземлился, у меня была борода, хотя улетал я без неё. У меня там не было времени бриться. Там на это уходит в пять раз больше времени, и я думал: «А обязательно ли мне бриться? Может, лучше раньше начать съёмку?»
— Да и всего-то 12 дней.
— Да. Там всё требует больше времени. Если бы я пробыл там, скажем, пару месяцев, то я бы начал скучать по ним. А за такой короткий промежуток, когда нужно было успеть сделать так много работы, скучать времени не было.
— Взлёт или приземление — что было тяжелее? И на что это было больше похоже?
— Это было больше похоже на американские горки — потрясающая поездка на американских горках. Приземление. Взлёт был не таким тяжёлым, как принято считать. У нас там было, кажется, только 2,5 g.
— Перегрузка?
— Да, перегрузка. Но всего, кажется, в 2,5 g, что совсем не плохо. При приземлении — кажется, более 4 g, может, 4,5 g. Но нас готовили к 8 g, так что было совсем не плохо.
Нет, мы приземлялись, когда раскрылся парашют, капсулу начало вот так мотать. (Показывает руками.) Но опять же: я думал, она будет вращаться на триста шестьдесят градусов. До этого американский астронавт Шейн сказал, что приземлялся дважды и это была какая-то бешеная скачка. Бешеная скачка, конечно, была, но я думал, что она будет в десять раз более бешеной. Но да, ощущения те ещё!
— Как вы уже отмечали, подготовкой к полёту всё не заканчивается. По возвращении на Землю вас, кажется, отвезли в Звёздный городок для повторного привыкания, адаптации к земной жизни.
— Верно. Это заняло два-три дня.
— Трудно было? Например, первые шаги после приземления.
— Трудности были. Ведь нужно приспособить гироскоп в своей голове. Мне было трудно разобраться, где пол, где потолок. Так что мне потребовалось два-три дня на то, чтобы начать ходить уверенно.
— Но выглядели вы по приземлении непринуждённо. По крайней мере, на фотографиях. Было в них что-то кинематографичное: Юлия сидела в солнечных очках, вы — положив ногу на ногу. Выглядели так, словно: «А, мы просто вернулись из поездки!» Был ли у вас по приземлении вздох облегчения: «Все в безопасности, всё, что задумано, сделано»?
— Всё, на что рассчитывали?
— О да. Как по завершении масштабной, трудной работы чувствуешь удовлетворение от того, что всё сделано. Ты через всё прошёл и всё сделал. Я был доволен тем, что план по съёмкам на МКС полностью выполнен: всё, что я планировал, я снял. Смотрится, думаю, очень хорошо. Продюсерам нравится. Было чувство удовлетворения от того, что сделано большое дело.
— Ясно, что вам как режиссёру на Земле теперь слишком скучно. На орбите вы уже побывали, там поработали, что дальше? Ничего уже не осталось, кроме, наверное, Марса, Луны?
— Ну, это не значит… что я просто буду продвигаться дальше во Вселенную, а потом улечу в другую галактику. Нет, так я не рассуждаю. У меня есть другие проекты. И мне совершенно не скучно снимать кино на земле. Меня ждут многочисленные проекты, которыми я займусь по завершении работы над фильмом «Вызов».
Нет, меня очень интересуют просто человеческие истории. Может быть, мой опыт полёта как-то их насытит, может, я раскрою их как-то иначе, чем думал. Но это не значит, что теперь я будут летать и готовлюсь снимать на Луне или Марсе. Таких планов нет.
— Когда нам ждать выхода картины?
— Определённо раньше конца будущего года.
— То есть нам придётся подождать…
— Да, это было только начало.
— …чтобы увидеть результаты вашей двенадцатидневной работы в космосе? Вы считаете, что это было испытанием?
— Для вас как для режиссёра это было величайшим испытанием?
— О да, и как для человека. Как для кинематографиста — безусловно. Как для человека — конечно, жизнь теперь разделится на «до полёта» и «после полёта».
— Напоследок спрошу: если вам предложат полететь ещё раз, полетите?
— Да. Не на этой неделе, но, может, в следующий четверг готов. На этой неделе нужно просто…
— …привыкнуть к силе притяжения.
— Да, и нужно доделать кое-какие дела, прежде чем я вновь туда отправлюсь.
Видеоверсию интервью смотрите на RTД 31 октября.