портрет вари адоратской история картины
Владимир Адоратский: за наивность Ленин дразнил его Адурацким
3 июля 1905 года в Казани вышел первый номер нелегальной большевистской газеты «Рабочий», за которую отвечал молодой революционер Адоратский. О том, почему русского купеческого сынка однокашники прозвали «немцем», как на его дочь «положил глаз» знаменитый художник, зачем будущий академик бегал по 8 верст за пудом желудей, — в материале «БИЗНЕС Online».
Российский политический деятель и ученый Владимир Адоратский (справа), академик АН СССР, историк, один из крупнейших в России знатоков и популяризаторов марксизма Фото: ©РИА «Новости»
ПОРТРЕТ ВАРИ АДОРАТСКОЙ — САМАЯ ИЗВЕСТНАЯ КАРТИНА ФЕШИНА
3 июля 1905 года на подъеме революционных событий в Казани вышел первый номер нелегальной большевистской газеты «Рабочий», напечатанный тиражом 1,5 тыс. экземпляров. После III съезда РСДРП, который состоялся в апреле 1905 года в Лондоне, был значительно расширен Казанский комитет большевиков, осуществлявший общее партийное руководство в масштабе всей губернии. Летом 1905-го в его состав вошли Владимир Адоратский, Василий Лихачев, Соломон Лозовский, Иван Саммер, Яков Свердлов, Хусаин Ямашев и другие — всего 10 человек.
Большевики обратили особое внимание на укрепление связи местной партийной организации с массами. В их борьбе исключительно важную роль и сыграла нелегальная газета «Рабочий», основанная по инициативе присланного в Казань на укрепление рядов парторганизации Якова Свердлова. Яков Михайлович редактировал газету и делал для нее материалы. Он писал в ту пору: «Вчера был реферат у фармацевтов. Здесь издается газета „Рабочий“… Издает ее комитет с.-д. партии. Много новостей, да сейчас нет времени, нужно исполнить массу комитетских поручений». Но большая часть опасной и сложной подготовительной работы по выпуску газеты, органа Казанской партийной организации РСДРП, пала на ее ответственного пропагандиста Владимира Викторовича Адоратского…
Российский политический деятель и ученый Адоратский, академик АН СССР, историк, один из крупнейших в России знатоков и популяризаторов марксизма, по семейным воспоминаниям, человек очень умный, принадлежал к породе прекраснодушных идеалистов, увлеченных идеями революции и не замечавших реальной жизни. «Как-то в нем сочетались ум и наивность. За это Ленин, с которым Адоратский сдружился в эмиграции, шутя называл его Адурацким», — утверждает Наталья Тахтамышева, писатель, биография которой связана с семьей Адоратских.
Владимир Викторович родился в Казани 7 августа 1878 года в небогатой купеческой семье. Ее корни уходили в сибирские края. По крайней мере, исследователь из Новосибирского государственного университета Станислав Петров утверждает, что академик — потомок селенгинских и кяхтинских купцов. Купеческое происхождение Адоратского, о котором старались умалчивать по понятным причинам в советское время, косвенно подтверждает и «классовый характер» его женитьбы. В 1903 году он породнился с богатейшей и известной купеческой семей Казани Сапожниковых, женившись на одной из сестер Сапожниковых, Серафиме. Кстати, ее сестра Надежда Сапожникова была известным не только в Казани, но и в стране меценатом и художником, ученицей и близким человеком Николая Фешина. Его «Портрет Вари Адоратской» (1910) изображает родную дочь академика Варю Адоратскую. Это самая известная картина Николая Ивановича Фешина. Вслед за серовскими портретами Веры Мамонтовой и Мики Морозова данная работа продолжает цепочку трогательных детских образов в русской живописи начала XX века.
Учеба Владимира началась во второй мужской гимназии на улице Лево-Булачной. Уровень знаний, которые давала гимназия, был достаточно высок. Продолжая образование в университете, многие выпускники становились известными учеными, преподавали в высших учебных заведениях Казани и других городов России. Среди них есть хорошо известные имена: ректор Императорского Казанского университета Николай Ковалевский, талантливый историк, профессор педагогического института Михаил Бушмакин, доктор медицины, заслуженный деятель науки РСФСР Иван Домрачев, профессиональный революционер Николай Бауман и другие заметные личности.
«ЗА ЗНАНИЕ МАРКСИЗМА ЕГО ПРОЗВАЛИ «НЕМЦЕМ»
После окончания гимназии в 1897 году Адоратский поступил на математический факультет Казанского университета, но в 1898-м перевелся на юридический факультет. В стенах университета талантливого и романтичного юношу, выходца из благополучной семьи, захватывают революционные идеи. Сокурсники даже прозвали Адоратского «немцем» за его отличное знание марксизма. Наверное, и немецким языком он тогда овладел, что очень пригодилось молодому историку и политику в первые годы его деятельности за рубежом. Несмотря на близость к «запрещенным кругам», Адоратский успел окончить университет в 1903 году.
Но революционные «проделки» на студенческой скамье не остались незамеченными. В том же 1903-м он вынужден вместе с семейством отправиться в эмиграцию в Берлин и Женеву, где в 1904-м вступает в РСДРП. Вернувшись в том же году в Россию, был арестован и сослан в Астраханскую губернию. В 1905-м он возвращается в родную Казань, где его застает Первая русская революция (1905–1907).
В 1914 году, к моменту начала Первой мировой войны, Адоратские оказались в Мюнхене и были задержаны в Германии в качестве гражданских пленных. Но после революции, в 1918 году, Владимир Ленин (с ним, а позднее и с Иосифом Сталиным Адоратский состоял в дружеской переписке) обменял их на какое-то немецкое семейство. Семья поселились в Москве, Владимир Викторович стал работать в Центральном государственном архиве.
17 сентября 1919 года выходит декрет Совнаркома РСФСР «Об организации рабфаков при всех вузах и втузах и преобразовании существующих курсов в рабфаки». На рабфаки принимали рабочих и крестьян в возрасте от 16 лет, занятых физическим трудом, по направлениям предприятий, профсоюзов, партийных и советских органов. Обучение здесь, стимулируемое государственными стипендиями, приравнивалось к работе на производстве.
КОМАНДИРОВКА «НА УСИЛЕНИЕ И ПРИСМОТР»
Не минула эта участь и Казанский университет. На заседании Совета университета 24 сентября 1919 года было создано временное бюро по организации здесь рабфака. Из Москвы «на усиление и присмотр» сюда командируется и Адоратский (по некоторым данным, его об этом попросил сам Ильич). Подготовительная работа была завершена к началу ноября 1919 года. Были получены первые университетские аудитории, подобраны первые преподавательские кадры, произведено слияние общеобразовательных курсов при губернском отделе народного образования с рабфаком, закончен набор слушателей. 1 ноября 1919 года состоялось долгожданное открытие рабфака Казанского университета, пятого по счету в РСФСР. Преподавательский состав насчитывал, включая трех профессоров, 24 человека. В президиум рабочего факультета был избран и Владимир Викторович, преподаватель истории.
В первое время существования рабфака мало что благоприятствовало занятиям. В аудиториях было холодно, зимой замерзали чернила, студенты голодали, не хватало опытных преподавателей, отсутствовали учебники, программы, элементарное учебное оборудование. Алексей Литвин, доктор исторических наук, пишет о тех временах в научно-документальном журнале «Гасырлар авазы — Эхо веков» государственного комитета РТ по архивному делу: «Жили профессора трудно. Об этом свидетельствует письмо Адоратского Ленину от 6 января 1920 года. Адоратский получил задание собрать в Казани материал и подготовить очерк по истории Октябрьской революции. „В Казани пришлось мне, — писал будущий академик, — читать лекции, я давно не выступал, надо было усиленно готовиться. Так, в разных делах и делишках, прошло время до ноября. А тут захворал. Долго лежал в испанке — и после нее от скверного питания нарывы по телу пошли. Когда на ногах, приходится не только лекции читать и к ним готовиться, но и бегать за водой через улицу, и дрова колоть, и за 8 верст сбегать за пудом желудей и притащить его на спине. Словом, деятельность разносторонняя. Скверно, когда темно. Электричества в квартире нет, освещаемся керосином, а его удалось достать всего фунтов 20 на всю зиму“».
Трудности этим не ограничивались. Дело в том, что многие представители новой власти совершенно не имели представления о цели существования рабфака. Военкоматы, например, считали рабфак ничтожными «гражданскими курсами, на которых невозможно научиться ничему хорошему». «Внедрение рабочего факультета внесло испуг, скепсис и растерянность в ряды и профессоров, и студенчества», — вспоминают очевидцы тех событий. Не было никакого опыта по систематическому образованию взрослых рабочих. Тем не менее рабфаковское образование продолжалось и сыграло свою значительную роль в общероссийском контексте ликбеза. Миссию Адоратского сочли выполненной, и он возвращается в столицу.
«ПОСЛЕ ДЛИТЕЛЬНОЙ КАМПАНИИ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ ТРАВЛИ…»
В 1920 году Владимир Викторович начинает работу как один из руководителей Центрального архивного управления, с 1928-го он — в дирекции Института Ленина. Об идеологическом климате того времени пишет историк Литвин: «В этот период вытеснение „реакционной“ историографии осуществлялось в 20-х годах двумя путями. С одной стороны, разрушались „старые“ научные учреждения и вытеснялись „старые“ историки. С другой — основным направлением государственной политики стало открытие сугубо коммунистических научных центров и резкое сокращение субсидий и иных пособий на проведение исследований в рамках немарксистской методологии. В короткое время были открыты Социалистическая академия общественных наук (1918), Ист-парт (1920), Институт К. Маркса и Ф. Энгельса (1920), Институт В.И. Ленина (1923), Институт красной профессуры (1921), коммунистические университеты (1919–1921), Истпроф (1922), Общество историков-марксистов (1925) и другие структуры, задачей которых являлось утверждение марксизма-ленинизма в исторической науке. Все они получили право выпускать периодические издания и научные сборники. Стала действовать цензура. Партийные органы распоряжались кадрами историков и определяли тематику исследований».
В 1929 году Николай Бухарин, снятый с высоких партийных постов, отстраняется от руководства изданием «Ленинских сборников». При этом последние, 10-й и 11-й, выпуски «Ленинских сборников» объявляются «ошибочными» и переиздаются заново под редакцией Адоратского.
Владимир Викторович был одним из первых философов, кто начал превозносить Сталина как «теоретика ленинизма и вождя мирового пролетариата». В декабре 1929 года, в связи с 50-летием Иосифа Виссарионовича, к ведущим философам-марксистам обратились с предложением восславить Сталина как великого философа — классика марксизма. Директор Института Маркса и Энгельса академик Рязанов и директор Института философии академик Деборин отказались, а вот Адоратский предложение принял и выступил в «Известиях» с соответствующей статьей. Этот шаг предопределил его последующее возвышение и статус формального главы советской философии.
После длительной кампании идеологической травли, занявшей почти весь 1930 год, Рязанов и Деборин были изгнаны со своих постов (старейший деятель российского революционного движения Рязанов два года спустя был арестован, а в 1937-м — уничтожен), а Адоратский в 1931-м был назначен директором Института Маркса – Энгельса – Ленина при ЦК ВКП(б), который возглавлял до 1939-го. Одновременно с 1936 по 1939 год Владимир Викторович — директор Института философии Академии наук СССР. Под его редакцией выходят 15 томов сочинений Маркса и Энгельса на русском языке и 8 томов на немецком, готовится издание их переписки. С 1934 по 1939 год Адоратский — член Центральной Ревизионной Комиссии ВКП(б).
В 1936 году он возглавляет комиссию по приобретению архива Маркса и Энгельса. Тогда, в связи с работой этой комиссии, Николай Бухарин командируется в Европу: Сталин в глубине души надеялся, что тот в СССР не вернется, однако Николай Иванович «не оправдал надежд».
С января 1939 года, оставив директорские должности в связи с серьезными заболеваниями, Адоратский работал ответственным редактором Института Маркса – Энгельса – Ленина. Руководил изданием хронологических выписок Маркса, экономических рукописей Маркса. Его работа над оригинальными текстами классиков марксизма была тем более эффективной, что он владел немецким и английским языками, читал на французском, итальянском, испанском. Время вынужденного пребывания в Германии в годы Первой мировой войны он использовал для дополнительного усовершенствования в языках.
«ДОМ НА НАБЕРЕЖНОЙ»
«Семья Адоратских жила в большой квартире, в доме на улице Серафимовича, который тогда назывался Домом правительства, — продолжает рассказ Тахтамышева. — Позднее, после выхода повести Трифонова, все стали называть его „Дом на Набережной“. В 1930-е годы Адоратский получил дачу на Николиной горе, рядом с дачей Михалковых. Никто из семьи не был репрессирован. Казалось бы, очень благополучная судьба. Так ли это было на самом деле?
Пребывание в ссылках и в плену пагубно отразилось на здоровье всех членов семьи. Серафима Ивановна с молодых лет стала инвалидом: постепенно лишаясь слуха и зрения, она постоянно теряла равновесие и даже по комнате часто не могла передвигаться самостоятельно. Варе приходилось ухаживать за матерью. Позднее эти заботы разделила с ней Надежда Михайловна [Сапожникова], переехавшая из Казани в Москву. У самой Вари в юности были туберкулез и базедова болезнь, это помешало ей завершить высшее образование (и выйти замуж, по всей вероятности, тоже).
Всю жизнь Варя прожила с родителями. С отцом они были большими друзьями, много переписывались, когда кто-то из них уезжал на отдых или лечение. Варя была помощницей отца в его научно-литературной работе, делала для него переводы (она в совершенстве знала несколько европейских языков), печатала на машинке. Трудилась под его руководством над переводами для ИМЭЛ».
ВОЙНА. ЭВАКУАЦИЯ. БОЛЕЗНИ
Пришла война. В июле 1941 года академик и недавний директор Института Маркса – Энгельса – Ленина при ЦК ВКП(б) Адоратский должен был эвакуироваться с ИМЭЛ из Москвы, но по состоянию здоровья (тяжелая болезнь, кровотечение из почек) не мог ехать, как прочие сотрудники, в товарных вагонах. Ввиду этого он был отчислен из ИМЭЛ. Варя обратилась к сменившему ее отца на посту директора ИМЭЛ Митину с просьбой сохранить Адоратскому зарплату, что позволило бы ему эвакуироваться в более сносных условиях, но Митин отказал, заявив, что такими вопросами не занимается. Как академик, Адоратский был эвакуирован с эшелоном АН СССР. В дороге он заболел острым полиартритом, в ноябре 1941 года в Алма-Ате был снят с поезда и помещен в больницу, откуда выписался в апреле 1942-го. Жил в неотапливаемом доме, в котором из-за холода мог находиться только на кухне, кухонный стол служил ему одновременно рабочим местом. Конечно, Адоратским приходилось не так трудно, как большинству населения в то время, но они привыкли к другому образу жизни и, как все представители правящей элиты, не понимали обычных людей. В письмах к отчаянно голодавшим родственникам Варя жаловалась, что им часто дают плов без мяса, а для родственников и простая рисовая каша была недосягаемой мечтой.
Владимир Викторович из-за ревматизма часто находился в больнице. Болезнь глаз не позволяла ему трудиться при искусственном освещении. Тем не менее он продолжал работать. В Алма-Ате в эвакуации находился Институт философии АН СССР, Адоратского зачислили его сотрудником — и материальное положение семьи значительно улучшилось.
В октябре 1943 года Адоратские вернулись из эвакуации в Москву.
«ТАКОВЫ ИЗГИБЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ТОПОНИМИКИ»
Владимир Викторович скончался в Москве 5 июня 1945 года. После смерти отца Варвара Владимировна продолжала работать на договорных началах переводчиком в ИМЭЛ. Через 12 лет скончалась Серафима Михайловна.
По семейным воспоминаниям, в начале 1960-х дача на Николиной горе была отобрана у Варвары Адоратской и возвращена прежним хозяевам, которые лишились данного имущества после их ареста в начале 1930-х. Несомненно, это было справедливое решение. Но не была ли любимая дача последней ниточкой, удерживавшей в жизни одинокую больную женщину? Варвара Владимировна ушла из жизни в 1963 году. Вот такая судьба была уготована очаровательной девочке с портрета Фешина…
Постановлением Совета министров ТАССР от 12 июня 1980 года №376 и решением горисполкома от 9 июля 1980 года №735 улица в Ново-Савиновском районе названа в честь академика. «Именем Адоратского названа одна из улиц Казани, хотя, честно говоря, ничего полезного для своего родного города Владимир Викторович не сделал, — полагает Тахтамышева. — Но, увы, таковы изгибы отечественной топонимики…»
Николай Фешин. Портрет Вари Адоратской. 1914
кликабельно
Портрет Вари Адоратской. 1914.Фешин Н.И.
холст, масло; Государственный музей изобразительных искусств РТ, Казань
«Портрет Вари Адоратской» — самая известная картина Николая Ивановича Фeшина (1881–1955), о котором Репин в 1926 году сказал: «Фешин среди современных живописцев самый крупный».
Своим творчеством, особенно портретами, он подвел итоги развития русской станковой живописи второй половины XIX века. Искусствоведы напишут об этом явлении так: «Ученик Репина Фешин смог смешать в своей манере академизм рисунка и передвижнические сюжеты, импрессионистский мазок и экспрессионистский взгляд на мир».
Николай Иванович Фешин (26 ноября [8 декабря] 1881, Казань — 5 октября 1955, Санта-Моника, Калифорния; в 1976 перезахоронен в Казани)
Портрет Вари Адоратской продолжает трогательную по восприятию цепочку детских образов вслед за Алисой Л.Кэрролла (1865) и Верой Мамонтовой («Девочка с персиками» В. Серова, 1887), пронизанных ощущением счастливой беззаботности детства, растворенной в рассеянном свете дня.
На картине Фешина изображена десятилетняя девочка, сидящая на столе среди разбросанных в живописном беспорядке игрушек и сладостей. Она сама смотрелась бы как ожившая игрушка, если бы не серьезный взгляд взрослеющего в недетском мире подростка.
Торговый дом Сапожникова со стороны ул. Кремлевкой (бывш. Воскресенская улица)
Торговый дом Сапожникова со стороны ул. Рахматуллина, где располагалась мастерская Н.М. Сапожниковой
Мастерская Н.М.Сапожниковой
Н.Фешин в мастерской Н.М.Сапожниковой.
Эти воспоминания попали в музей спустя 40 лет после написания портрета, передала их сама В.В. Адоратская. В «Доме на Набережной» Варя жила со своими родителями. Сейчас в этом доме находится музей «Дом на Набережной».
Портрет, после того, как отец Вари Адоратской В.В.Адоратский отказался от него, приобрела Н.М. Сапожникова. С ней он был в счастливые и тяжелые времена ее жизни. Она завещала портрет после своей смерти самой модели, то есть, В.В. Адоратской.
В ГМИИ РТ портрет был передан в 1964 году от Разумова С.Н.
Варя Адоратская с родителями
Варвара Владимировна Адоратская родилась в Казани в 1904 году, в тот год, когда ее отец Владимир Викторович Адоратский вступил в партию большевиков.
С 1914 года они были в плену в Германии, в 1918 году, по предложению Ленина, Советское правительство обменяло их на немецкое семейство. Семья вернулась в Россию. Поселились в Москве, Владимир Викторович стал работать в Центральном государственном архиве. В 1931 году был назначен директором Института Маркса-Энгельса-Ленина (ИМЭЛ). Был действительным членом Академии наук СССР. А Варя работала переводчицей в Институте марксизма-ленинизма (Варвара Владимировна в совершенстве знала несколько европейских языков).
Всю жизнь она прожила неразлучно с родителями. Варя и ее отец были большими друзьями, много переписывались, когда кто-то из них уезжал на отдых или лечение.
Их письма хранятся в фонде В.В.Адоратского в архиве РГАСПИ – бывшего ИМЭЛ. В них – и о встреченных людях, о Крыме, Кавказе, окрестностях Казани, о новом доме отдыха «Сосны», и о книгах, театре, музыке, и о наводнении в Москве 1932 года…
Варя была помощницей отца в его научно-литературной работе, делала для него переводы, печатала на машинке. Трудилась под его руководством над переводами для ИМЭЛ, где продолжала работать на договорных началах и после смерти отца в 1945 году.
В честь В.В. Адоратского названа одна из улиц города Казани.
В тексте использован материал статьи Татьяна Ивановны Шмидт, сотрудника музея «Дом на набережной».
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Портрет Вари Адоратской
Портрет Вари Адоратской» — самая известная картина Николая Ивановича Фeшина (1881–1955), о котором сам Репин в 1926 г. сказал: «Фешин среди современных живописцев самый крупный». Своим творчеством, особенно портретами, он, можно сказать, подвел итоги развития русской станковой живописи второй половины XIX века. Искусствоведы напишут об этом явлении так: «Ученик Репина Фешин смог смешать в своей манере академизм рисунка и передвижнические сюжеты, импрессионистский мазок и экспрессионистский взгляд на мир».
Н. Фешин. Портрет Вари Адоратской. 1914
Портрет Вари Адоратской продолжает трогательную по восприятию цепочку детских образов вслед за Алисой Л.Кэрролла (1865) и Верой Мамонтовой («Девочка с персиками» В. Серова, 1887), пронизанных ощущением счастливой беззаботности детства, растворенной в рассеянном свете дня.
На картине Фешина изображена десятилетняя девочка, сидящая на столе среди разбросанных в живописном беспорядке игрушек и сладостей. Она сама смотрелась бы как ожившая игрушка, если бы не серьезный взгляд взрослеющего в недетском мире подростка. Это ей, Варваре Владимировне Адоратской, вскоре придется пережить арест и ссылку с отцом — большевиком, германский плен в Первую мировую войну. Семья Адоратских вернется в Россию, после того как советское правительство обменяет их на немецкую семью. До своей смерти в 1963 г. Адоратская работала переводчицей с нескольких европейских языков в Институте марксизма-ленинизма.
Н. Фешин. Автопортрет. 1920
А вот автор портрета, академик жи-вописи, член Товарищества передвижных выставок, ведущий мастер казанской художественной школы, вернуться в Россию из Америки, куда он уехал в 1923 г., не смог.
Если сюжет портрета Вари Адоратской (и других портретов Фешина) традиционный, в русле реалистической живописи передвижников, то формообразующие живописные компоненты картины, такие как смещенный влево центр композиции и особенно натюрморт на первом плане, — новаторские. О натюрморте — разговор особый.
В натюрморте всегда отражается отношение человека к окружающему миру и свойственное каждому времени понимание прекрасного. Раньше в станковом натюрморте натуралистическое сходство с предметом, красивая композиция давали зрителю радость узнавания знакомого предмета. Часто натюрморты представляли нагромождение богатых вещей. Со второй половины XIX в. многие художники расширяют границы этого жанра, связывают натюрморт с окружающей средой — выносят на пленэр, живописно и сюжетно соединяют с интерьером комнаты.
Анализируя возможности жанра, художники пытаются увидеть отражение характера человека, уклад жизни и даже настроение. Классический образец такого «нового» натюрморта на картине В.Серова «Девочка с персиками». «Персики, столь внимательно рассмотренные художником, служат как бы ключом ко всему колористическому построению картины… именно рассеянный дневной свет летнего дня, «формирующий» персики, является определяющим для всего эмоционального и живописного строя картины, подчеркивая детскую свежесть модели» (М. Ракова).
З. Серебрякова. За туалетом. Автопортрет. 1909
Жизнерадостность, изящество и молодость подчеркивает пестрая россыпь предметов на столике перед причесывающейся девушкой (З. Серебрякова. «За туалетом». 1909), отзываясь формой и цветом на изображение героини. Натюрморт играет активную роль в создании настроения картины. Он помогает почувствовать незамутненный условностями мир детства в фешинском портрете Вари Адоратской и образ купеческого раздолья в кустодиевской «Купчихе за чаем» (1918).
Б. Кустодиев. Купчиха за чаем. 1918
А вот натюрморт, изображающий компактную группу предметов на столе, на картине В. Поленова «Больная» (1886) сам по себе так красноречив и драматичен, что может раскрыть сущность происходящего. Оплавившийся, сдвинутый набок зеленый абажур, стакан с водой, графин, коробочки и пузырьки с лекарствами, рецепты, домашний лечебник с закладками, книги — самое необходимое для больной, изображенной на картине в полумраке.
В. Поленов. Больная. Фрагмент. 1886
К началу XX в. художники реалистического направления, экспериментируя с жанрами, создавали изысканные, тонкие по технике интеллектуальные картины, среди которых портрет Вари Адоратской. В результате осмысления портрета кисти Н. Фешина перед взором зрителя возникает караван историй: истории семьи, истории страны, истории искусства. Каждый из множества портретов художника отличается индивидуальной манерой исполнения и остротой характеристик.