полная история цивилизации дюрант
Уилл Дюрант: Уроки истории [Закономерности развития цивилизации за 5000 лет]
Здесь есть возможность читать онлайн «Уилл Дюрант: Уроки истории [Закономерности развития цивилизации за 5000 лет]» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Москва, год выпуска: 2020, ISBN: 9785001463092, издательство: Манн, Иванов и Фербер, категория: История / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Уроки истории [Закономерности развития цивилизации за 5000 лет]: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Уроки истории [Закономерности развития цивилизации за 5000 лет]»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Уилл Дюрант: другие книги автора
Кто написал Уроки истории [Закономерности развития цивилизации за 5000 лет]? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Уроки истории [Закономерности развития цивилизации за 5000 лет] — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Уроки истории [Закономерности развития цивилизации за 5000 лет]», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Уилл Дюрант, Ариэль Дюрант. Уроки истории. Закономерности развития цивилизации за 5000 лет
Эту книгу хорошо дополняют:
От шелка до кремния
10 лидеров, которые объединили мир
Из третьего мира — в первый
История Сингапура (1965–2000)
Экономика всего
Как институты определяют нашу жизнь
Злые самаритяне
Миф о свободной торговле и секретная история капитализма
Робким мечтам здесь не место
О смелости, воображении и становлении современного Израиля
Информация от издательства
Издано с разрешения Simon & Schuster, Inc.
На русском языке публикуется впервые
Книга рекомендована к изданию Ярославом Поночовным, Филиппом Астраханцевым и Юрием Шеметило
Дюрант, Уилл
Уроки истории. Закономерности развития цивилизации за 5000 лет / Уилл Дюрант, Ариэль Дюрант; пер. с англ. Арсений Черный. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020.
Собрание эссе двух выдающихся мыслителей нашего времени, охватывающее более 5000 лет истории человечества.
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
© 1968 by Will and Ariel Durant
© 1996 by Monica Ariel Mihell and Will James Durant Easton
© Перевод на русский язык, издание на русском языке, оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2019
Чтобы сыграть заключительный аккорд, сначала необходимо проиграть вступление. Окончив на 1789 годе нашу «Историю цивилизации» и окинув взглядом все десять томов[1], мы все больше укреплялись во мнении о необходимости нового издания с исправлением ошибок и неточностей — как фактических, так и типографских. За время работы над переизданием у нас накопилось изрядное количество заметок, набросков и комментариев, по тем или иным причинам в основной текст не вошедших, — в них мы пытались прояснить настоящие и возможные грядущие события и рассмотреть природу человека и государства. (Ссылки в тексте на тот или иной том «Истории» носят не обязательный, но поясняющий характер.) Покуда работа над текстом не была окончена, мы всеми силами старались воздержаться от вынесения собственных суждений, однако, несомненно, наш взгляд на события и действующие лица в любом случае определялся выбором примеров. В результате всего перечисленного появилось настоящее собрание наших эссе. В них мы подчас повторяем и самих себя, и тех, кто высказывал те же идеи до нас; тем не менее смеем заметить, что нашей целью была вовсе не оригинальность, а всесторонний охват не наших личных прозрений, но исторической совокупности человеческого опыта.
Спешим в очередной раз искренне поблагодарить за поддержку и помощь нашу любимую дочь Этель.
Уилл и Ариэль Дюрант
Глава 1. О сомнениях
Подходя к конечной точке своих исследований, историк встречается с рядом непростых вопросов. Был ли в твоей работе прок? Было ли в ней что-либо еще помимо увлекательного изложения взлетов и падений тех или иных народов и пересказа «преданий о смерти королей»[2]? Удалось ли узнать что-то новое о человеческой природе или случайный прохожий на улице, не читавший твою книгу, знает о проявлениях оной ровно столько же? Пролил ли ты хоть немного света на события настоящего? Вынес ли ценные наставления, благодаря которым мы укрепимся в наших решениях и поступках? Указал ли, как лучше подготовиться к грядущим превратностям и невзгодам? Нашел ли ты в событиях прошлого то, что поможет предсказать судьбу людей или государств? Быть может, в конце пути все же выяснится, что «у истории нет никакого смысла»[3] и она ничему нас не учит? А что если все наше богатое прошлое было лишь утомительной чередой ошибок, которые нам предначертано повторить с еще большим размахом?
Полная история цивилизации дюрант
Об авторе
Вил Дюрант родился 5 ноября 1885 года в Норт-Адамсе (штат Массачусетс). Учился в приходских школах Норт-Адамса и Керни (штат Нью-Джерси), затем в принадлежащем ордену иезуитов колледже Святого Петра в Джерси-Сити (штат Нью-Джерси) и Колумбийском университете. Летом 1907 года в качестве начинающего репортера служил в нью-йоркском «Journal», однако, найдя, что эта работа требует от него слишком больших усилий, обосновался в Сетон Холл колледже в Саут Ориндж (штат Нью-Джерси), где с 1907 по 1911 год преподавал латынь, французский, английский и геометрию. В 1909 году поступил в семинарию Сетон Холла, но в 1911-м оставил ее по причинам, о которых рассказывает в своей книге «Переход» («Transition»). Из тишины семинарии он переходит в самые радикальные круги Нью-Йорка и становится преподавателем экспериментальной Современной школы Феррера, исповедовавшей принципы свободолюбивого воспитания (1911–1913). В 1912 году он совершает путешествие по Европе по приглашению и за счет ордена Фридмана, который стал его другом и решил расширить его кругозор.
Вернувшись в школу Феррера, он влюбляется в одну из своих учениц — Иду Ариэль Кауфман, родившуюся 10 мая 1898 года в России. Он уходит в отставку и женится на ней (1913). В течение четырех лет занимается в Колумбийском университете, специализируясь в области биологии под руководством таких ученых, как Морган и Колкинс, слушая лекции по философии Дьюи. В 1917 году получает степень доктора философии. В 1914 году в одной из пресвитерианских церквей Нью-Йорка он приступает к чтению лекций по истории, литературе и философии. На протяжении тринадцати лет он проводит их два раза в неделю, собирая материал для будущих произведений.
Неожиданный успех «Истории философии» («The Story of Philosophy», 1926) позволил ему в 1927 году оставить преподавание. С этого момента, если не считать нескольких очерков, Дюранты посвящают практически все свое рабочее время (от восьми до четырнадцати часов ежедневно) «Истории цивилизации» («The Story of Civilization»). Чтобы лучше подготовиться к своему начинанию, они в 1927 году путешествуют по Европе, в 1930-м посещают Египет, Ближний Восток, Индию, Китай и Японию, а в 1932-м вновь объезжают земной шар, побывав в Японии, Маньчжурии, Сибири, европейской части России и Польше. Эти путешествия позволили им собрать материал для «Нашего восточного наследия» (1935) — первого тома «Истории цивилизации». Несколько новых посещений Европы помогли подготовить второй и третий тома — «Жизнь Греции» (1939) и «Цезарь и Христос» (1944). В 1948 году они проводят шесть месяцев в Турции, Ираке, Иране, Египте и Европе, и в 1950-м выходит том IV — «Эпоха веры». В 1951 году Дюранты снова путешествуют по Италии, чтобы после целой) серии кропотливых изысканий опубликовать том V
— «Возрождение» (1953); в 1954 году новые исследования в Йталии, Швейцарии, Германии, Франции и Англии открывают широкие горизонты для тома VI
Участие госпожи Дюрант в подготовке этих трудов становилось все более и более существенным, а при составлении тома VII — «Начало века разума» (1961) оно было уже столь велико, что справедливость требовала поместить на титульном листе тома и ее ймя. Так обстояло дело с последующими томами: «Век Людовика XIV» (1963), «Век Вольтера» (1965), «Руссо и Революция» (1968, Пулитцеровская премия). Публикация в 1975 году тома XI — «Век Наполеона» подвела итог пяти десятилетия^ работы.
Ариэль Дюрант умерла 25 октября 1981 года в возрасте 83 лет. А через 13 дней, 7 ноября, скончался 96-летний Вил Дюрант.
Последней из обнародованных ими работ была «Двойная автобиография» (1977).
Наше восточное наследие
Начало века разума
Предисловие
Моя задача — запечатлеть и рассмотреть рождение, рост, зрелость и упадок греческой цивилизации, начиная с древнейшего наследия Крита и Трои до завоевания Греции Римом. Я хочу обозреть и прочувствовать эту сложную культуру не только в трудно уловимом и безличном ритме ее возвышения и падения, но в богатстве и разнообразии составляющих ее элементов, к которым относятся: способы возделывания земли и организация промышленности и торговли; эксперименты с монархией, аристократией, демократией, диктатурой и революцией; манеры и нравы, религиозные обряды и верования; воспитание детей и регулирование половых и семейных отношений; дома и храмы, рынки, театры и атлетические арены; поэзия и драма, живопись, скульптура, архитектура и музыка; науки и изобретения, суеверия и философии. Я хочу обозреть и прочувствовать эти элементы не в их теоретической и схоластической изоляции, но в живом взаимопереплетении синхронных движений единого большого культурного организма с сотнями органов и сотней миллионов клеток, но с одним телом и одной душой.
За вычетом машин, едва ли найдется в нашей культуре что-либо светское, что происходило бы не из Греции. Школы, гимназии, арифметика, геометрия, история, риторика, физика, биология, анатомия, гигиена, терапия, косметика, поэзия, музыка, трагедия, комедия, философия, теология, агностицизм, скептицизм, стоицизм, эпикуреизм, этика, политика, идеализм, филантропия, цинизм, тирания, плутократия, демократия — все это греческие слова, обозначающие культурные формы, редкие из которых родились, но многие впервые созрели — во благо, во зло ли — благодаря бьющей ключом энергии греков. Все те проблемы, что тревожат нас сегодня: вырубка лесов и эрозия почвы; эмансипация женщины и(регулирование рождаемости; консерватизм истеблишмента и экспериментаторство аутсайдеров в морали, музыке и политике; политическая коррупция и нравственная извращенность; конфликт религии и науки, ослабление имеющих сверхъестественное происхождение опор нравственности; война классов, народов и континентов; революции бедноты против экономического засилья богатых и богатых против политического засилья
Читать онлайн Жизнь Греции. История цивилизации бесплатно
Вил Дюрант
Жизнь Греции
История цивилизации
История греческой цивилизации от самых ее истоков и ближневосточной цивилизации от смерти Александра до римского завоевания, предваряемая введением в доисторическую культуру Крита
Об авторе
Вил Дюрант родился 5 ноября 1885 года в Норт-Адамсе (штат Массачусетс). Учился в приходских школах Норт-Адамса и Керни (штат Нью-Джерси), затем в принадлежащем ордену иезуитов колледже Святого Петра в Джерси-Сити (штат Нью-Джерси) и Колумбийском университете. Летом 1907 года в качестве начинающего репортера служил в нью-йоркском «Journal», однако, найдя, что эта работа требует от него слишком больших усилий, обосновался в Сетон Холл колледже в Саут Ориндж (штат Нью-Джерси), где с 1907 по 1911 год преподавал латынь, французский, английский и геометрию. В 1909 году поступил в семинарию Сетон Холла, но в 1911-м оставил ее по причинам, о которых рассказывает в своей книге «Переход» («Transition»). Из тишины семинарии он переходит в самые радикальные круги Нью-Йорка и становится преподавателем экспериментальной Современной школы Феррера, исповедовавшей принципы свободолюбивого воспитания (1911–1913). В 1912 году он совершает путешествие по Европе по приглашению и за счет ордена Фридмана, который стал его другом и решил расширить его кругозор.
Вернувшись в школу Феррера, он влюбляется в одну из своих учениц — Иду Ариэль Кауфман, родившуюся 10 мая 1898 года в России. Он уходит в отставку и женится на ней (1913). В течение четырех лет занимается в Колумбийском университете, специализируясь в области биологии под руководством таких ученых, как Морган и Колкинс, слушая лекции по философии Дьюи. В 1917 году получает степень доктора философии. В 1914 году в одной из пресвитерианских церквей Нью-Йорка он приступает к чтению лекций по истории, литературе и философии. На протяжении тринадцати лет он проводит их два раза в неделю, собирая материал для будущих произведений.
Неожиданный успех «Истории философии» («The Story of Philosophy», 1926) позволил ему в 1927 году оставить преподавание. С этого момента, если не считать нескольких очерков, Дюранты посвящают практически все свое рабочее время (от восьми до четырнадцати часов ежедневно) «Истории цивилизации» («The Story of Civilization»). Чтобы лучше подготовиться к своему начинанию, они в 1927 году путешествуют по Европе, в 1930-м посещают Египет, Ближний Восток, Индию, Китай и Японию, а в 1932-м вновь объезжают земной шар, побывав в Японии, Маньчжурии, Сибири, европейской части России и Польше. Эти путешествия позволили им собрать материал для «Нашего восточного наследия» (1935) — первого тома «Истории цивилизации». Несколько новых посещений Европы помогли подготовить второй и третий тома — «Жизнь Греции» (1939) и «Цезарь и Христос» (1944). В 1948 году они проводят шесть месяцев в Турции, Ираке, Иране, Египте и Европе, и в 1950-м выходит том IV — «Эпоха веры». В 1951 году Дюранты снова путешествуют по Италии, чтобы после целой) серии кропотливых изысканий опубликовать том V
— «Возрождение» (1953); в 1954 году новые исследования в Йталии, Швейцарии, Германии, Франции и Англии открывают широкие горизонты для тома VI
Участие госпожи Дюрант в подготовке этих трудов становилось все более и более существенным, а при составлении тома VII — «Начало века разума» (1961) оно было уже столь велико, что справедливость требовала поместить на титульном листе тома и ее ймя. Так обстояло дело с последующими томами: «Век Людовика XIV» (1963), «Век Вольтера» (1965), «Руссо и Революция» (1968, Пулитцеровская премия). Публикация в 1975 году тома XI — «Век Наполеона» подвела итог пяти десятилетия^ работы.
Ариэль Дюрант умерла 25 октября 1981 года в возрасте 83 лет. А через 13 дней, 7 ноября, скончался 96-летний Вил Дюрант.
Последней из обнародованных ими работ была «Двойная автобиография» (1977).
Наше восточное наследие
Начало века разума
Предисловие
Моя задача — запечатлеть и рассмотреть рождение, рост, зрелость и упадок греческой цивилизации, начиная с древнейшего наследия Крита и Трои до завоевания Греции Римом. Я хочу обозреть и прочувствовать эту сложную культуру не только в трудно уловимом и безличном ритме ее возвышения и падения, но в богатстве и разнообразии составляющих ее элементов, к которым относятся: способы возделывания земли и организация промышленности и торговли; эксперименты с монархией, аристократией, демократией, диктатурой и революцией; манеры и нравы, религиозные обряды и верования; воспитание детей и регулирование половых и семейных отношений; дома и храмы, рынки, театры и атлетические арены; поэзия и драма, живопись, скульптура, архитектура и музыка; науки и изобретения, суеверия и философии. Я хочу обозреть и прочувствовать эти элементы не в их теоретической и схоластической изоляции, но в живом взаимопереплетении синхронных движений единого большого культурного организма с сотнями органов и сотней миллионов клеток, но с одним телом и одной душой.
За вычетом машин, едва ли найдется в нашей культуре что-либо светское, что происходило бы не из Греции. Школы, гимназии, арифметика, геометрия, история, риторика, физика, биология, анатомия, гигиена, терапия, косметика, поэзия, музыка, трагедия, комедия, философия, теология, агностицизм, скептицизм, стоицизм, эпикуреизм, этика, политика, идеализм, филантропия, цинизм, тирания, плутократия, демократия — все это греческие слова, обозначающие культурные формы, редкие из которых родились, но многие впервые созрели — во благо, во зло ли — благодаря бьющей ключом энергии греков. Все те проблемы, что тревожат нас сегодня: вырубка лесов и эрозия почвы; эмансипация женщины и(регулирование рождаемости; консерватизм истеблишмента и экспериментаторство аутсайдеров в морали, музыке и политике; политическая коррупция и нравственная извращенность; конфликт религии и науки, ослабление имеющих сверхъестественное происхождение опор нравственности; война классов, народов и континентов; революции бедноты против экономического засилья богатых и богатых против политического засилья бедноты; борьба между демркратией и диктатурой, между индивидуализмом и коммунизмом, между Востоком и Западом — все это будоражило, словно бы в поучение нам, блестящую и бурную жизнь древней Эллады. В греческой цивилизации не найдется ничего, что не проливало бы свет на нашу.
Мы попытаемся обозреть жизнь Греции как во взаимодействии ее культурных элементов, так и в грандиозной пятиактной драме ее восхождения и упадка. Мы начнем с Крита и его недавно воскрешенной цивилизации потому, что, по-видимому, из Крита и из Азии происходила доисторическая культура Микен и Тиринфа, которая мало-помалу превращала ахейских переселенцев и дорийских захватчиков в цивилизованных греков; мы остановимся на мгновение, чтобы вглядеться в мужественный мир воинов и любовников, пиратов и трубадуров, который пришел к нам, несомый стремительным потоком гомеровского стиха. Мы увидим возвышение Спарты и Афин при Ликурге и Солоне и проследим за расселением плодовитых греческих колонистов по всем островам Эгеиды, берегам западной Азии и Черного моря, Африки, Италии, Сицилии, Франции и Испании. Мы увидим, как демократия сражалась за свою жизнь при Марафоне, каким стимулом послужила для нее победа, как она организовала себя и расцвела в богатейшую культуру в истории при Перикле; мы задержимся, чтобы насладиться зрелищем освобождения человеческого разума от суеверий, создания новых наук, рационализации медицины, секуляризации истории и достижения беспримерных вершин в поэзии и драме, философии, риторике и искусстве; мы меланхолично развернем летопись самоубийственного конца Золотого века в годы Пелопоннесской войны. Мы будем созерцать доблестные попытки разобщенных Афин оправиться от удара, нанесенного поражением; даже упадок их будет блистательным благодаря гению Платона и Аристотеля, Апеллеса и Праксителя, Филиппа и Демосфена, Диогена и Александра. Затем — пройдя по следам полководцев Александра — мы увидим, как греческая цивилизация, слишком могучая для маленького полуострова, вырывается за его пределы и вновь затопляет Азию, Африку и Италию, как она учит мистический Восток культу тела и рассудка, возрождает славу Египта в Александрии Птолемеев и обогащает Родос посредством торговли и искусства, развивает геометрию благодаря Евклиду в Александрии и Архимеду в Сиракузах, в лице Зенона и Эпикура формулирует самые долговечные философические течения в истории, создает Афродиту Мелосскую, Лаокоона, Нику Самофракийскую и Пергамский алтарь, безуспешно стремится организовать свою политику на началах честности, единства и мира, все глубже погружается в хаос гражданской и классовой войны, истощив свою почву, чресла и дух, уступает автократии, квиетизму и мистицизму Востока, наконец, чуть ли не приветствует тех самых завоевателей-римлян, через которых умирающая Греция передаст в наследство Европе свою науку, философию, литературу и искусство — живой культурный фундамент нашего современного мира.
Я благодарен мистеру Уоллесу Брокуэю за его научную помощь на каждом этапе подготовки данной работы; мисс Мэри Кауфман, мисс Этель Дюрант и мистеру Луи Дюранту за их помощь в упорядочении материала; мисс Регине Сандс за квалифицированную подготовку рукописи; наконец, терпеливо ободрявшей и неслышно вдохновлявшей меня жене.
Книга I
Эгейская прелюдия
3500–1000 гг. до н. э
Хронологическая таблица
Все даты приблизительны. Для отдельных лиц указывается время расцвета, которое предположительно совпадает с возрастом сорока лет; годы рождения и смерти — где это возможно — приведены в указателе. Для правителей указаны годы царствования. Вопросительней знак в скобках после даты означает, что ее приводит только греческая традиция. Все даты — до нашей эры.
9000: Неолит на Крите
3400–3000: Ранний минойский, элладский, кикладский I периоды
3400–2100: Неолит в Фессалии
3400–1200: Бронзовый век на Крите
3000–2600: Ранний минойский, элладский, кикладский II периоды
3000: Добыча меди на Кипре
2870: Первое известное поселение на месте Трои
2600–2350: Ранний минойский, элладский, кикладский III периоды
2350–2100: Средний минойский, элладский, кикладский I периоды
2200–1200: Бронзовый век на Кипре
2100–1950: Средний минойский, элладский, кикладский II периоды; первая группа критских дворцов
2100–1600: Халколит в Фессалии
1950–1600: Средний минойский, элладский, кикладский III периоды
1900: Разрушение первой группы критских дворцов
1600–1500: Поздний минойский, элладский (микенский), кикладский I периоды; вторая группа критских дворцов
1600–1200: Бронзовый век в Фессалии
1582(?): Основание Афин Кекропом
1500–1400: Поздний минойский, элладский (микенский), кикладский II периоды
1450–1400: Разрушение второй группы критских дворцов
1433(7): Девкалион и потоп
1400–1200: Поздний минойский, элладский (микенский), кикладский III периоды; дворцы Микен и Тиринфа
1313(7): Основание Фив Кадмом
1300–1100: Эпоха ахейского господства в Греции
1283(7): Приход Пелопа в Элиду
1250: Тесей в Афинах; Эдип в Фивах; Минос и Дедал в Кноссе
1250–1183: «Шестая» Троя; век гомеровских героев
1225(71: Путешествие аргонавтов
1213(7): Война Семерых против Фив
1200(7): Воцарение Агамемнона
1192–1183(7): Осада Трои
1176(71: Воцарение Ореста
1104(7): Дорийское вторжение в Грецию
Глава 1
Крит
I. Средиземное море
Вступая в прекраснейшие на свете воды, оставив позади Атлантику и Гибралтар, мы тотчас оказываемся на арене греческой истории.
В этих благосклонных водах финикийцы и греки развивали искусство и науку мореплавания. Здесь они строили корабли в основном более крупные, быстрые и послушные, чем любые другие, бороздившие Средиземное море прежде. Постепенно, несмотря на пиратов и изнуряющую неопределенность, водные пути из Европы и Африки в Азию — через Кипр, Сидон и Тир или по Эгейскому и Черному морям — стали более дешевы, чем долгие сухопутные маршруты, трудные и опасные, которые играли столь большую роль в коммерции Египта и Ближнего Востока. Торговля ступила на новые дороги, умножила новые поселения и создала новое богатство. Египет, за ним Месопотамия, за ней Персия увядали; вдоль африканского побережья, в Сицилии и Испании выросли города империи финикийцев; и, словно напоенная влагой роза, распустилась Греция.
II. Открытый заново Крит
Исследователи из многих стран поспешили на Крит. Пока Эванс работал в Кноссе, группа решительных итальянцев — Хальбхерр, Пернье, Савиньони, Парибени — раскопала в Агии Триаде (Святая Троица) саркофаг, расписанный сценами, проливающими свет на жизнь критян, а в те открыла дворец, лишь немногим уступающий размерами дворцу царей Кносса. Тем временем двое американцев, Сигер и госпожа Хоис, совершили открытия в Василиках, Мохлосе и Гурнии; британцы Хогарт, Бозанкет, Доукинз, Майре исследовали Палекастро, Психро и Закро; раскопками заинтересовались и сами критяне: Ксандузизис и Хацизакис раскопали древние резиденции, гроты и гробницы в Аркалохори, Тилиссе, Кумасе и Хамези. Половина европейских наций объединилась под флагом науки в те самые годы, когда политики готовились к войне.
III. Реконструкция цивилизации
Если теперь мы попробуем восстановить эту погребенную культуру по ее сохранившимся памятникам — выступая по отношению к рассеянным останкам Крита в роли Кювье, — то прежде всего нам следует напомнить себе, что мы выбрали весьма рискованный путь, прибегая к услугам некоего «исторического телевидения», когда воображение должно восстановить живую непрерывность среди лакун статичного и фрагментарного материала, искусственным образом приводимого в движение, но давно уже мертвого. Изнутри Крит останется неизвестным до тех пор, пока его молчащие таблички не найдут своего Шампольона.
1. Мужнины и женщины
Мужчины Крита были, очевидно, признательны женщинам за изящество и переживания, которые те вносили в жизнь, ибо они обеспечивали их весьма дорогими средствами усиления своей привлекательности. Археологические находки изобилуют всевозможными драгоценностями, среди них медные и золотые заколки, булавки из золота, украшенные золотыми животными или цветами, с хрустальными или кварцевыми головками; ободки или спирали из золотой филиграни вплетались в волосы, которые подвязывались лентами или украшались диадемами, усыпанными драгоценными камнями; с ушей свисали кольца или сережки; пластины, бисер, цепочки украшали грудь, ленты и браслеты — запястья, а серебряные, стеатитовые, агатовые, сердоликовые, аметистовые или золотые колечки — пальцы. Некоторые виды драгоценностей мужчины приберегали для себя: бедняки носили ожерелья и браслеты из простого камня; те, что могли себе это позволить, щеголяли в больших кольцах, на которых были вырезаны сцены сражения или охоты. На левый бицепс знаменитого Виночерпия надета широкая лента из благородного металла, а на запястье — инкрустированный агатом браслет. В критской жизни мужчина повсюду давал выход своей самой суетной и благородной страсти — желанию украшать.
2. Общество
3. Религия
4. Культура
Те же юношеская свежесть и беспечная грация, что одушевляют танцы и игры Крита, свойственны его прикладному искусству. Если не принимать во внимание архитектуру, критянин не оставил памятников, отмеченных тяжеловесным величием или возвышенным стилем; словно японец эпохи самураев, он находит удовольствие скорее в утонченности более скромных и интимных искусств, в украшении предметов повседневного обихода, в терпеливом усовершенствовании небольших вещиц. Как и в каждой аристократической цивилизации, он принимает условности, касающиеся формы и темы творчества, чуждается сумасбродных новшеств и учится быть свободным, вопреки стесняющим его рамкам сдержанности и вкуса. Он превосходный гончар, гравировщик, резчик гемм и рельефов, ибо именно, здесь его микроскопические уменья находят широкую возможность для самовыражения. Он отлично работает по серебру и золоту, вставляет в оправу все драгоценные камни и производит самые разнообразные украшения. На печатях, которые вырезаются им, чтобы служить официальными сигнатурами, торговыми марками или деловыми формами, жизнь и пейзажи Крита запечатлены столь тонко и детально, что по ним одним мы могли бы составить представление о цивилизации острова. Он выковывает из бронзы тазы, кувшины, кинжалы и мечи, украшенные животными и растительными орнаментами, инкрустированные золотом и серебром, слоновой костью и редкими камнями. В Гурнии — несмотря на грабителей тридцати столетий — уцелела серебряная чаша, произведение совершенного мастерства; то здесь, то там археологи находят ритоны, или винные кубки из рога, вырастающие из головы человека или животного, которые, кажется, еще и сегодня сохранили дыхание жизни.
Скульптура является на Крите искусством второго ряда и, не считая барельефа с сюжетом мифа о Дедале, редко перерастает в нечто большее, чем статуэтка. Многие из этих фигурок сработаны грубо и по шаблону, словно бы мастер трудился над ними совершенно механически. Одна из них — «моментальный снимок» из слоновой кости, запечатлевший воспарившего в воздухе атлета; другая — это милая головка, расставшаяся с телом много веков назад. Лучшие из них анатомической точностью и живостью действия превосходят все, что нам известно из Греции до эпохи Мирона. Самая странная — это Богиня со змеями из Бостонского музея: грубая фигура из слоновой кости и золота, состоящая наполовину из сосцов, наполовину из змей; здесь, наконец, художнику-критянину удается довольно масштабная и успешная трактовка человеческого тела. Но, запечатлевая более крупные фигуры, в большинстве случаев он возвращается к животным и ограничивается расписными рельефами, как в случае с головой быка из музея Иераклиона; неподвижные дикие глаза, храпящие ноздри, задыхающаяся пасть, дрожащий язык этого поразительного памятника достигают мощи, которую не сможет превзойти и сама Греция.
Живопись — самое впечатляющее из критских искусств. Скульптурой можно пренебречь, керамика — фрагментарна, архитектура лежит в руинах; но самое хрупкое из искусств, падающее легкой жертвой равнодушного времени, оставило явственные и восхитительные шедевры, столь древние, что они стерлись из памяти той классической Греции, от чьей живописи — в отличие от живописи Крита, такой молодой — не сохранилось ни единого подлинника. Землетрясения и войны, которые ниспровергли критские дворцы, сохранили кое-где украшенные фресками стены. Бродя вокруг них, мы как бы преодолеваем сорок столетий и встречаем тех, кто украшал покои минойских царей. Уже около 2500 г. до н. э. они белят стены чистой известью и усваивают идею создания фресок на влажной поверхности, водя кистью столь стремительно, что цвета впитываются штукатуркой прежде, чем поверхность успевает подсохнуть. В темные залы дворцов они приносят залитую светом красу полей; их штукатурка прорастает лилиями, тюльпанами, нарциссами и садовым майораном; видевший это никогда не согласится с тем, что природу открыл Руссо. Собирателю шафрана из музея Иераклиона так же йе терпится приступить к сбору цветов, как и в те среднеминойские дни, когда он был создан художником. Его талия до нелепости тонка, тело кажется слишком длинным по сравнению с ногами; и тем не менее голова его совершенна, цвета отличаются мягкостью и теплотой, цветы так же свежи, как и четыре тысячи лет назад. В Агии Триаде художник расцвечивает саркофаг спиралевидными завитками и диковинными, чуть ли не нубийскими фигурами, которые погружены в некий религиозный обряд; мало того, он украшает стену волнующейся листвой, а затем в гущу ее помещает — очерченного смутно, но живо — жирного, напрягшегося кота, который вот-вот набросится на гордую птицу, самодовольно греющую на солнце свои перья. В позднеминойскую эпоху художник — на вершине успеха; каждая стена манит его, каждый плутократ посылает за ним; он расписывает не только резиденции царей, но и дома аристократов и зажиточных горожан со всей щедростью Помпей. Вскоре, однако, успех и чрезмерность комиссионных испортят его; он слишком радеет о законченности, чтобы достичь настоящего совершенства; он расточает количество за счет качества, монотонно повторяется, рисуя свои цветы, изображает неправдоподобные человеческие фигуры, довольствуется беглыми набросками и впадает в апатию мастера, знающего, что его искусство миновало свой апогей и должно умереть. Но никогда прежде, за исключением, быть может, одного лишь Египта, перед лицом природы живопись не выглядела столь свежей.
При возведении критских дворцов сошлись все искусства. Политическая власть, коммерческое могущество, богатство и роскошь, возросшая культура и вкус рекрутируют архитектора, строителя, мастерового, скульптора, гончара, обработчика металлов, работника по дереву и живописца, чтобы, сплавив свои искусства, они произвели на свет совокупность царских покоев, канцелярий, придворных театров и арен, которая будет служить средоточием и вершиной жизни Крита. Они строят в двадцать первом веке, а двадцатый становится свидетелем крушения их творений; в семнадцатом веке они вновь возводят не только дворец Миноса, но и множество прочих блестящих зданий в Кноссе и в полусотне других городов цветущего острова. То была одна из великих эпох в истории архитектуры.
К сложным интерьерам художники Кносса добавляют изысканнейший декор. Одни комнаты они украшают вазами и статуэтками, другие — картинами или рельефами, третьи — гигантскими каменными амфорами или тяжелыми урнами, четвертые — вещицами из слоновой кости, фаянса и бронзы. Вдоль одной из стен протянулся известняковый фриз с прелестными триглифами и полурозетками; вдоль другой — панно со спиралями и прямоугольным орнаментом, расписанное под мрамор; на третьей рельефно и в живых подробностях запечатлены схватки человека с быком. В этих залах и покоях минойский художник расточает все великолепие своего неунывающего искусства: здесь он подслушал, как судачат в гостиной Дамы в голубом с классическими чертами лица, стройными ручками и пышными грудями; здесь — заросли лотоса, лилий или олив; здесь — Дамы в опере и застывшие в прыжке дельфины. Здесь, прежде всего, царственный Виночерпий, прямой и сильный, несущий драгоценное умащение в изящной голубой вазе; его утонченное лицо — произведение искусства и воспитания; волосы его густыми косами ниспадают на смуглые плечи; в ушах, на шее, руке и талии сверкают драгоценности, а роскошное одеяние расшито грациозным узором четырехлистника; по всему видно, что перед нами не раб, но безвестный юноша-аристократ, которому выпала привилегия прислуживать царю. Только цивилизация, издавна знакомая с порядком и богатством, праздностью и вкусом, может понимать и творить такую роскошь и такую красоту.
IV. Падение Кносса
Глава 2
До Агамемнона
I. Шлиман
II. Во дворцах царей
На противоположном акрополю скате холма Шлиман и другие обнаружили девять погребений, совершенно не похожих на «шахтовые гробницы». Сойдя с дороги, ведущей от цитадели вниз, и повернув направо, попадаешь в коридор, вдоль которого вытянулись стены из крупного, хорошо обтесанного камня. В конце его — простой портал, некогда украшенный изящными цилиндрическими колоннами из зеленого мрамора, хранящимися ныне в Британском музее; над ним — незамысловатая перемычка из двух камней, каждый из которых вытянулся в длину на девять метров и весит ИЗ тонн. Внутри путешественник оказывается под куполом, или толосом, высота и ширина которого равняются пятнадцати метрам; стены построены из распиленных блоков, укрепленных декоративными бронзовыми розетками. Каждый ряд кладки шире предыдущей, последний слой замыкает верхушку. Это странное строение являлось, по мысли Шлимана, гробницей Агамемнона, а меньший толос близ него, который открыла его жена, немедленно сочли за гробницу Клитемнестры. Все «ульевые» гробницы Микен были найдены пустыми; воры опередели археологов на несколько столетий.
III. Микенская цивилизация
Богатство, выросшее благодаря этой торговле, не сопровождалось сколько-нибудь адекватным ростом культуры. Греческая традиция гласит, что пеласги узнали алфавит от финикийских купцов. В Тиринфе и Фивах было найдено несколько кувшинов с нанесенными на них непонятными значками, однако не было открыто ни глиняных табличек, ни надписей, ни документов; вероятно, когда Микены решили стать грамотными, они воспользовались недолговечными писчими материалами, как и критяне в последний период своей истории; поэтому ничего не сохранилось. В искусстве микенцы точно следовали критским образцам, что заставляет археологов подозревать критское происхождение наиболее видных микенских художников. Но когда критское искусство переживало упадок, на материке вовсю процветала живопись. Декоративные узоры на фризах и карнизах относятся к числу перворазрядных и продолжают существовать еще в классической Греции, а сохранившиеся фрески свидетельствуют об обостренном чувстве движения и жизни. Дамы в ложе — это ослепительные вдовушки, которые в своих ничуть не вышедших из моды платьях и прическах были бы украшением любого оперного променада; в них больше жизни, чем в исполненных высокомерного достоинства Дамах на колеснице, выехавших на послеполуденную пр�