мне кажется порою что солдаты женское исполнение

audiomania

Аудиомания

Хороший блог от А до Я!

Девочку поместили в госпиталь, но надежд на выздоровление не было. Однажды лучшая подруга Садако, Чизуко, пришла навестить больную и принесла ей необычный подарок: бумажного журавлика. Чизуко рассказала старинную японскую легенду: тот, кто сложит тысячу бумажных журавликов, сможет загадать любое желание, и оно исполнится. Садако мечтала выздороветь. Она начала складывать журавликов, занимаясь этим целыми днями. Любой клочок бумаги, который попадал в её руки, превращался в бумажную птицу.

На фотографиях: Садаки Сасако и бумажные журавлики

Увы, жизнь оказалась жестокой: Садаки умерла 25 октября 1955 года.

Памятник Садаки Сасако в Хиросиме

Ровно через 20 лет после завершения войны, в 1965-м, дагестанский поэт Расул Гамзатов посетил Японию. Ему показали памятник Садако и поведали её историю. Этот рассказ настолько потряс Гамзатова, что он не переставал думать о маленькой японке и её журавликах. Но в той поездке поэта настигло его собственное горе: он получил телеграмму, в которой сообщалось о смерти его матери. Гамзатов вспоминал: «Я вылетел в Москву и в самолёте, думая о матери, вспомнил и умершего отца, и погибших на войне братьев. Но та хиросимская девочка с бумажными журавликами не уходила из памяти. Так было написано это стихотворение».

Да, Гамзатов написал стихотворение «Журавли» на своём родном аварском языке, и птицы стали символом всех погибших на войне солдат. В 1968 году Наум Гребнев перевёл стихотворение на русский язык, и «Журавли» были напечатаны в журнале «Новый мир».

Расул Гамзатов и Наум Гребнев

Вот оно, это стихотворение. Так оно выглядело до того, как стать песней:

Мне кажется порою, что джигиты,
С кровавых не пришедшие полей,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?

Сегодня, предвечернею порою,
Я вижу, как в тумане журавли
Летят своим определенным строем,
Как по полям людьми они брели.

Они летят, свершают путь свой длинный
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?

Летит, летит по небу клин усталый —
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может, это место для меня!

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.

Марк Бернес и Ян Френкель

Бернес очень торопился записать песню. В то время он уже был очень тяжело болен, и, как бы предчувствуя свою кончину, хотел, чтобы «Журавли» стали его последней песней.

Марк Бернес умер 16 августа 1969 года, и, по его просьбе, на похоронах звучали «Журавли». Через 20 лет, в 1989 году, эта же песня провожала в последний путь Яна Френкеля.

«Журавли» оставили глубочайший след в памяти народа. Именно благодаря этой песне журавль стал символом памяти о погибших в Великую Отечественную войну. Эту птицу можно увидеть на многих памятниках, посвящённым павшим.

Множество артистов записали свои версии «Журавлей» и исполняют эту песню на своих концертах (в том числе, например, англичанин Марк Алмонд). Правда, вряд ли их можно сравнить с Марком Бернесом, который подарил этой песне бессмертие.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня.

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Источник

Как создавалась песня-реквием Расула Гамзатова и Яна Френкеля «Журавли»

Песня с ее глубокими трагическими стихами и красивейшим грустным вокализом воспринимается большинством как реквием или молитва и считается одной из лучших песен о Великой Отечественной войне.
История возникновения этой песни необычна и наполнена своим символическим содержанием. Об истории создвния «Журавлей я хочу рассказать подробнее.

В августе 1965 года, спустя 20 лет после завершения войны, советская делегация представителей культуры посетила памятные мероприятия в японском город Хиросима. В составе делегации был дагестанский поэт Расул Гамзатов.

Один из памятников, установленных в центре Хиросимы — девочка с журавлем в руках. Этот памятник установлен в память о японской девочке Садако Сасаки, которая была поражена лучевой болезнью, после бомбардировки Хиросимы.

Эта девочка поверила старинной японской легенде, что если она сделает тысячу журавликов из бумаги, то страшная болезнь, последствия той страшной бомбардировки, отступит. Садако мечтала выздороветь, и она начала складывать журавликов днями напролет. Однако, девочка умерла осенью 1955 года, так и не успев сделать тысячу журавлей.

Расулу Гамзатов показали памятник Садако и рассказали её историю. Этот рассказ буквально потряс Гамзатова, и он переставал думать о маленькой японке и её журавликах. Но в той поездке поэта настигло его собственное горе: он получил телеграмму, в которой сообщалось о смерти его матери.

Много позже Гамзатов вспоминал: «…Больше двадцати лет назад я был в Японии. И туда на зимовку откуда-то, наверное из нашей Сибири, прилетели стаи журавлей. Они казались огромными белыми птицами… Именно белыми.

Возможно, оттого, что белые одежды японских матерей сродни черным шалям наших горянок. Их надевают в дни траура. Белыми, потому что ослепшие от атомного взрыва стучат по камням Хиросимы белыми посохами.

От них скрыто сияние листвы и снежной вершины Фудзиямы —только белые посохи, как тонкие ниточки, связывают их с окружающим миром. Белых журавликов вырезала из бумаги маленькая японка, поверившая в сказку. Белой была телеграмма о кончине моей матери, которую я получил в Хиросиме, и там эту утрату почувствовал еще острее.

Стихи не возникают из мелочей, они начинают звучать в такт с чувствами, родившимися после глубоких потрясений. Я подумал о своих братьях, не вернувшихся с войны, о семидесяти односельчанах, о двадцати миллионах убитых соотечественников.

Они постучались в мое сердце, скорбной чередой прошли перед глазами и — на миг показалось — превратились в белых журавлей. В птиц нашей памяти, грустной и щемящей нотой врывающихся в повседневность…»

Вернувшись на Родину, Гамзатов написал стихотворение «Журавли» на своём родном аварском языке. История японской девочки осталась лишь творческим толчком. Расул Гамзатов писал о своих земляках и друзьях, не вернувшихся с кровавых полей, а журавли в стихотворении стали символом погибших на войне джигитов.

Через три года друг Расула Гамзатова поэт и переводчик восточной поэзии Наум Гребнев, перевел это стихотворение на русский язык. Наум Гребнев, был участников Великой Отечественной Войны, начало которой застала его под Брестом. Он отступал вместе с Красной Армией, чудом вырвался из Харьковского окружения, форсировал Северский Донец, участвовал в Сталинградской битве, был трижды ранен. Переводя на русский стихотворение Гамзатова, он вложил в него и свое понимание войны.

Стихотворение «Журавли» в переводе Наума Гребнева было напечатано в журнале «Новый мир» и начиналось словами:

Мне кажется порою, что джигиты,

В могилах братских не были зарыты,

А превратились в белых журавлей.

Они летят, свершают путь свой длинный

И выкликают чьи-то имена.

Не потому ли с клином журавлиным

От века речь аварская сходна?

Мои друзья былые и родня.

Быть может, это место для меня.

Именно в таком виде стихотворение «Журавли» Марк Бернес, прочёл в журнале «Новый мир». Сам Бернес не участвовал в боях, однако ездил выступать с концертами на передовую. Еще несколько раз Бернес снялся военных кинолентах в роли солдата. Все мы помним песни в его исполнении, посвящённые войне «Тёмная ночь», «Враги сожгли родную хату», «Хотят ли русские войны». Очевидно, что война для большинства советских людей того времени была личной темой. Следует сказать, что Бернес в то время уже был безнадежно болен и он почувствовал, что эта песня может стать его прощанием, его личным реквиемом.

Затем Марк Бернес прочитал стихотворение «Журавли» композитору Яну Френкелю и попросил написать к ней музыку. Ян Френкель очень любил и ценил поэзию Расула Гамзатова, считая его великим поэтом. Для композитора Яна Френкеля война тоже была личной темой. В 1941—1942 годах он учился в зенитном училище и позднее был тяжело ранен.

Стихи и музыка не сразу нашли друг друга. Только, спустя два месяца, когда композитор сочинил вступительный вокализ- все сложилось. Позднее Ян Френкель вспоминал:

«…Я тут же позвонил Бернесу. Он сразу же приехал, послушал песню и… расплакался. Он не был человеком сентиментальным, но нередко случалось, что он плакал, когда ему что-либо нравилось…»

Марк Бернес записывал «Журавлей» будучи тяжело больным. Он уже с трудом передвигался, 8 июля 1969 года сын отвёз его в студию, где артист записал песню. С одного дубля… Эта запись стала последней в его жизни, он умер через месяц и точку в своей жизни поставил именно этой песней.

Мне кажется порою, что солдаты

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних

Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый,

Летит в тумане на исходе дня.

Быть может это место для меня.

Настанет день и журавлиной стаей

Я поплыву в такой же сизой мгле.

Из-под небес по-птичьи окликая

Всех вас, кого оставил на земле.

Мне кажется порою, что солдаты

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

В песне «Журавли» нет различия национальности и партийности, это песня реквием по усопшим. Таковой она и останется».

Спустя несколько несколько лет после появления песни «Журавли» в СССР, в местах ожесточенных боев Великой Отечественной, стали возводить стелы и памятники, центральным образом которых были летящие журавли. Так, журавли из песни стали символом памяти о погибших в Великую Отечественную войну, например, Памятник «Журавли» в Саратове, в Ростовской области или мемориал «Журавли» в Санкт-Петербурге.

Оригинал взят у igor_vityuk в Как создавалась песня-реквием Расула Гамзатова и Яна Френкеля «Журавли»

Источник

«И превратились в белых журавлей…»: история самой грустной военной песни в СССР

В Северной Осетии есть село Дзуарикау, где жила семья Газдановых. У них было семеро детей, семь сыновей, на которых родители не могли нарадоваться. Да и наглядеться не успели – пришла Вторая мировая война. Первый сын ушел на фронт сразу же и погиб в этом же году – под Москвой. В 1942 война забрала у Газдановых еще двух сыновей – оба стали героями и умерли при обороне Севастополя. Мать не выдержала таких известий – трое сыновей уже были в братских могилах – женщина умерла с горя. А отец снова и снова выдерживал удары судьбы – одни за другим гибли дети в боях при Новороссийске, Киеве и Белоруссии.

Шестеро их уже было. Шесть конвертов похоронок, как птички с поникшими крыльями, лежали в столе, а отец нянчил единственную внучку, оставшуюся от первого сына и ждал. Последнего оставшегося в живых Газданова. И дождался…

Почтальон, работавший в этом селе, отказался нести похоронку, которая пришла на последнего сына. Он погиб при взятии Берлина уже в конце войны – в 1945 году. Старейшины села решили сами принести скорбную весть, и когда старик увидел последний конверт, то его сердце остановилось.

Надпись на обелиске

Уже позже в 1963 году в селе установили самый пронзительный обелиск военных лет: у подножия большой скалы стоит скорбящая мать, а над ее головой улетает семь журавлей. Они прощаются с ней и с землей, которую защитили ценой своей жизни.

Памятник братьям Газдановым

Как родилась песня «Журавли»?

Однажды этот памятник в своих путешествиях посетил известный поэт Расул Гамзатов. Узнав историю семи сыновей и семьи Газдановых поэт написал одно из самых пронзительных своих стихотворений, сначала на своем родном языке, на аварском. А перевод, который мы слышим до сих пор, принадлежит Науму Гребневу.

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних

Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый —

Летит в тумане на исходе дня,

И в том строю есть промежуток малый —

Быть может, это место для меня!

Настанет день, и с журавлиной стаей

Я поплыву в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая

Всех вас, кого оставил на земле.

Это стихотворение настолько поразило певца Марка Бернеса, что он обратился к известному композитору Яну Френкелю с просьбой переложить его на музыку. Френкель всего за два месяца написал мелодию, и когда Бернес услышал ее, то слезы потекли по его суровому мужскому лицу.

Совсем больной, Бернес был болел раком легких, Марк с трудом передвигался, но все же приехал в студию, чтобы записать эту бессмертную и невыразимо грустную песню, которая отражает всю скорбь каждого, кто потерял своих родных и близких на войне.

Обелиск братьям Газдановым и вечный огонь

За каждым словом стоит чья-то история и чья-то жизнь…

Источник

audiomania

Аудиомания

Хороший блог от А до Я!

Девочку поместили в госпиталь, но надежд на выздоровление не было. Однажды лучшая подруга Садако, Чизуко, пришла навестить больную и принесла ей необычный подарок: бумажного журавлика. Чизуко рассказала старинную японскую легенду: тот, кто сложит тысячу бумажных журавликов, сможет загадать любое желание, и оно исполнится. Садако мечтала выздороветь. Она начала складывать журавликов, занимаясь этим целыми днями. Любой клочок бумаги, который попадал в её руки, превращался в бумажную птицу.

На фотографиях: Садаки Сасако и бумажные журавлики

Увы, жизнь оказалась жестокой: Садаки умерла 25 октября 1955 года.

Памятник Садаки Сасако в Хиросиме

Ровно через 20 лет после завершения войны, в 1965-м, дагестанский поэт Расул Гамзатов посетил Японию. Ему показали памятник Садако и поведали её историю. Этот рассказ настолько потряс Гамзатова, что он не переставал думать о маленькой японке и её журавликах. Но в той поездке поэта настигло его собственное горе: он получил телеграмму, в которой сообщалось о смерти его матери. Гамзатов вспоминал: «Я вылетел в Москву и в самолёте, думая о матери, вспомнил и умершего отца, и погибших на войне братьев. Но та хиросимская девочка с бумажными журавликами не уходила из памяти. Так было написано это стихотворение».

Да, Гамзатов написал стихотворение «Журавли» на своём родном аварском языке, и птицы стали символом всех погибших на войне солдат. В 1968 году Наум Гребнев перевёл стихотворение на русский язык, и «Журавли» были напечатаны в журнале «Новый мир».

Расул Гамзатов и Наум Гребнев

Вот оно, это стихотворение. Так оно выглядело до того, как стать песней:

Мне кажется порою, что джигиты,
С кровавых не пришедшие полей,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?

Сегодня, предвечернею порою,
Я вижу, как в тумане журавли
Летят своим определенным строем,
Как по полям людьми они брели.

Они летят, свершают путь свой длинный
И выкликают чьи-то имена.
Не потому ли с кличем журавлиным
От века речь аварская сходна?

Летит, летит по небу клин усталый —
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый —
Быть может, это место для меня!

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.

Марк Бернес и Ян Френкель

Бернес очень торопился записать песню. В то время он уже был очень тяжело болен, и, как бы предчувствуя свою кончину, хотел, чтобы «Журавли» стали его последней песней.

Марк Бернес умер 16 августа 1969 года, и, по его просьбе, на похоронах звучали «Журавли». Через 20 лет, в 1989 году, эта же песня провожала в последний путь Яна Френкеля.

«Журавли» оставили глубочайший след в памяти народа. Именно благодаря этой песне журавль стал символом памяти о погибших в Великую Отечественную войну. Эту птицу можно увидеть на многих памятниках, посвящённым павшим.

Множество артистов записали свои версии «Журавлей» и исполняют эту песню на своих концертах (в том числе, например, англичанин Марк Алмонд). Правда, вряд ли их можно сравнить с Марком Бернесом, который подарил этой песне бессмертие.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый,
Летит в тумане на исходе дня,
И в том строю есть промежуток малый,
Быть может, это место для меня.

Настанет день, и с журавлиной стаей
Я поплыву в такой же сизой мгле,
Из-под небес по-птичьи окликая
Всех вас, кого оставил на земле.

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Источник