мленье что это вогульское
Из истории вогульских движений и войн
Опыт официальной науки едва ли может служить для нас надежным ориентиром. В последние времена ее представляют этнографы, понаехавшие на дикий Север с волнами цивилизации, – бессмысленно разбитные или искренне озабоченные грядущими судьбами. В большинстве своем они способны лишь констатировать скорую гибель вогульского племени, отягощенного водкой и ненужной западной культурой. Однако его забористый дух неотвратимо распространяется в народах, не зная расстояний и пропастей между веками. Модные писатели слагают о вогулах легенды, но и те бледнеют по сравнению с реальностью, к которой можно только прикоснуться. Только последняя песня, исполненная в истинно вогульском духе, способна накрепко смирить разрушительное давление ложных богов.
Хотя настоящие вогулы не имеют адресов электронной почты и номеров мобильных телефонов, их церковь всепроникающа и невидима. Это единая и неразрывная информационная система, тонкая сеть, накинутая на мир и отбирающая из него лучшее. Волны проходят по ней как по когорте серебряных рыбок или по журавлиной стае. Здесь плавают множества людей, которые подобно галактическим скоплениям частично пересекаются, сталкиваются и расходятся. В ясные ночи можно наблюдать дрожание и мерцание душ в большом Вогуле, который собирается и вновь распадается в лунном свете. Многие люди, входящие в несколько стай, не сразу осознают собственной частицы вогульской души; путь таких к совершенству более долог. Постижение истинной природы своей силы и страсти, боли и радости приходит постепенно.
Начало творения вещей – беспокойный период в истории, требующий особого напряжения. Вогулы выходили из пещер, быстро преодолевая ряд общественно-экономических формаций. Они освоили подражание прозрачной бесплотности лемурийцев, овладели формами атлантов, распространили свое влияние на многие вселенные, встречая в них восторгом восходы и закаты. Искушенные в йоге вогулы способны работать на многих масштабах, проникать во внутренний микромир плазмы человеческой крови – там они сейчас пасут своих драконов, готовых выйти наружу. Победа и радость за ними, но впереди много всякого.
Северная ветвь вогульской нации имеет наиболее древнюю хронологию – она образовалась еще до разделения материков, в период расцвета Гондваны. В то время священниками были антропоморфные гиганты, динозавры и мамонты, покорившие сушу. Казавшееся вечным счастье было прервано стихийными бедствиями. Борьба в заочном конкурсе за звание единственно верной церкви не обходится без потерь, а силовые экстенсивные методы здесь не панацея. Тем более, бесконечное расширение вогульской империи не идет ей на пользу. Она начинает трескаться по швам, континенты расходятся, трещины заполняются вулканическим огнем и бурлящим океаном. Раскаленный огненный шар грозит уничтожить все живое. Приходится очередной раз менять стратегию.
Известная всем гора Арарат (Отортен) находится в Уральском хребте, который также носит название Пояс Авраама. В свое время туда из иных миров причалил ковчег со зверями Ноя. Так было положено начало вогульской церкви и государственности. В ходе исторического прогресса не раз возникал раскол вогульских княжеств на мелкие коллективы, семьи, тотемные рода. Расколы не минули и публичное вогульское движение. Часть их, не пренебрегая духовным одичанием, осталась вместе с людьми, входя в плотные культурные слои. Забывшись, некоторые занимали высокие административные посты во враждебных лагерях, армиях, монашеских орденах, инквизициях. Еретики не отличаются разнообразием манер, они склонны запугивать бывших собратьев вечными муками в воздушном пространстве.
Под угрозой истребительных пыток вогулы способны покинуть явленный мир, уходя в воздушные, подземные или водные сферы, в горы вместе со снежными людьми. Техника здесь применяется несложная: нужно только присесть и серьезно задуматься. Так происходило с целыми этносами и городами – на Юкатане, в несторианских и монофизитских областях Малой Азии и Сирии, на Шелковом пути, в занятых крестоносцами Лангедоке и Провансе, на подвергшейся натиску захватчиков Русской равнине, включая славный Китеж. Этому высокому искусству вогулы научили и неандертальцев, уставших от притеснений со стороны белокожих пришельцев. Ведь они пересидели другие народы в периоды самых жестоких репрессий, когда пространства прессовались в лагеря.
Близко примыкая к человечеству, вогулы никогда не чурались гуманитарной и просветительской деятельности. Поддерживая связь с неиссякаемыми источниками энергии, их волхвы и шаманы хранят благое знание. Ими были успешно организованы первые и лучшие больницы для животных (люди тогда не болели вовсе, только в эпоху упадка заняли чужие лазареты). Волки жили 250 лет, бобры 210, медведи 420. Черепахи обладали двойным панцирем и были практически бессмертны, как и мохнатые перелетные попугаи, устойчивые ко всем ветрам. Жаль, что вскоре времена ухудшились. В перспективе восстановление полноты живого вогульского царства неизбежно.
Традиции народных промыслов успешно транслируются различными путями, не обязательно прямыми. Вогулы не сеют и не плавят железо. Они выращивают кристаллы из болотной воды, добывают жемчуг из коры берез, золото из оленьей шерсти, серебро из рыбьей чешуи, редкие металлы из комариных крыльев. Рецепты целебных средств передаются аллегориями. Многоэтажный мир позволяет успешно и надежно спрятать все сокровища, перемещая их на верхние уровни бытия. Однако открытые действия придают вогульской игре изрядную долю драматизма.
Сокровище вогулов не раз горело в курганах и царских шатрах. Ангелы вынесли из горящей Трои лишь смутные образы, положившие начало Pax Romana. От частого бесконтрольного использования чудесная ткань все более истончалась, сверкая своими волокнами, давно уже прошла состояние паутины. Руками ее не потрогать, лишь мощное созерцание ловит далекий блеск. Немногие берутся за охоту и битву, чтобы хоть как-то приобщиться к этим духовным богатствам.
На крутых виражах и перекрестках эонов сверкают граненые самоцветы с нанесенной алмазным резцом надписью: «Здесь прошли вогулы». Конца вогульским войнам пока не видно: слишком много накопилось обид и долгов. Вселенские сокровища распределены между народами неравномерно, непропорционально и несправедливо. Тем более возрастает роль опытных игроков, чьи глаза не зашорены сиюминутными историческими проблемами и краткосрочными выгодами. Участие вогульских воинов, добровольцев и интернационалистов, свидетелей и советников, уже сыграло и продолжает играть решающую роль на Куликовском поле, на Курукшетре, в межнациональном парке Армагеддон.
Противоракетные устройства бессильны в борьбе с вогулом. Достаточно ему навести задумчивый взгляд – и овладевает пространством, становится в нем господином. Там вогул приветствует все живое, а косная механика и товарно-денежная экономика обречены на слом. Никакие диктаторы, толстосумы и новоявленные олигархи-приватизаторы более не могут чувствовать себя уверенно и безопасно в своих притязаниях. Непрерывная война в мирах позволяет вогулам отбирать достойных для дальнейшей концентрации на решающих участках последней битвы – среди многих настойчивых претендентов. Когда вогульские степи в огне, свет достигает нижних уделов, всем становится теплее.
Вечно побеждая, вогулы имеют проблемы с плодами победы. Поэтому важный этап кампаний – тактическое отступление, переход через границу миров, где гуляют свирепые хищники и заплутавшие ганнибаловы слоны. Вогулы охотно ведут военные действия на своей территории снов, включая смежные эоны. Такие маневры дают отличные тренировки смирения – в видимых поражениях и невидимых торжествах. Уставая от хлопот за всех, вогулы порой склонны брать благо чужими руками.
Не всякий выдержит ритуальных действий и танца вогулов в мирное время, тем более перед битвой. Их тактика сохраняет черты древней жестокости. Безмолвно-призрачные когорты наводят тихий священный трепет, взывая к экзистенциальному страху бездны. Тела и лики меряют боевую окраску – от темно-красных до прозрачных, пропускающих свет далеких звезд. Враги испуганно озираются в пустыне, только свистят незаметные глазу стрелы и копья из сухих костей. Хотя война – одно из основных занятий вогулов, они никогда не смешивают ее с уничтожением людей и любых живых существ.
Вогулы издавна знают, что у истинно живых существует несколько душ (у мужчин пять, у женщин — четыре). Потому гибель невинных героев не напрасна, но означает накопление необходимых энергий будущего, причем свои аккумуляторы нужно заряжать вовремя. Плен, допросы и муки не являются для вогулов фатальным препятствием; в духе они проходят любые рубежи, пересекая линию фронта во всяком направлении, вертикально и горизонтально. Вопреки расхожим мнениям, князь Игорь был из них, или, по крайней мере, не зря у них обучался. Это косвенно, если не иносказательно, подтверждается вражескими летописями («В числе некоторых зауральских князьков явился в Москву и вогульский князь Кальпа»; «Вятчане, в числе 120 человек, вместе с пермяками воевали Вогуличей и успели взять в плен вогульского князя Асыку, но он из плена бежал»).
Расширяя сугубо материальную торговлю, новгородские купцы принесли голод и нищету на вогульские земли. Уже тогда агрессивность вогулов своекорыстно преувеличивалась противниками: «Андрей Мишнев с шильники и с Устюжаны ходили в Великую Пермь, да побили Вогулич под Чердынем… а на Каму шедши, да встретили гостей и Тюменских татар, да пограбили». Согласно договору, вогулы обязались платить крутой ясак – по соболю с человека в год. Взамен российская империя предлагала им защиту от нападений врагов. Однако, так и не преодолев жадности, она тайно вступила в союз с их конкурентами – коми-пермяками, своими руками готовя себе яму. Похоже, она плохо представляла, с кем имеет дело.
В ходе прогресса вогулы принимают участие в революциях и при необходимости возглавляют их, подражая традициям обезьяноподобных предков рода человеческого. Это этически оправдано, поскольку переворот нравственных понятий на другую сторону провоцируется официальными властями, иссушающими дотла источники творческих сил, смысла и совести. Силуэты и тени вогулов обычно проступают на фоне разлома и хаоса, прерывающих процесс застоя. Отдельные их представители замечены в лагерях и войсках Мюнстерской коммуны, Уота Тайлера, Тушинского вора, Стеньки Разина, Пугачева. Во время гражданской войны были очередные попытки организовать в Сибири и на Урале свободные вогульские республики. Судьба таких утопий предсказуема и осознана: падение под натиском красных орд, уход в свои заповедные уделы, подготовка очередного витка истории.
Сверхзащищенность церковной организации вогулов надежно гарантирована отсутствием таковой – в условиях полного разрушения централизации управления. Придешь, бывало, к ним на собрание – и нечего не услышишь, кроме русских народных песен. И в новое время вогульские князья и шаманы избегают публичности на трибунах, в открытую берут власть гораздо реже. В ход идут аргументы духа. Безмолвная проповедь оборванных странников – тоже жертва, к которой надо подходить сознательно. Обвинения в ереси отскакивают от вогулов как горох от волшебного хрустального слона. Одно время среди них возникла мода вступать в масоны. Вскоре эту практику пришлось прекратить, поскольку иначе масонское движение состояло бы из одних вогулов, потеряв самостоятельный функциональный смысл. Филиалов вогульской церкви, включая ряд крупных межнациональных корпораций, и так достаточно.
Международный комитет по защите вогульских ценностей работает покруче британского парламента. Его радикальное крыло выдвигает идеи и символы, привлекающие всеобщее внимание, для простых людей запускает в небо НЛО. В частности, вогульскими народными дизайнерами был создан образ зеленых человечков, прочно вошедший в общественное сознание. Тем временем, с виду умеренные вожди тайно и глубоко оперируют подсознательными уровнями, используя незаметные лучи, не знающие преград, рядясь в одежды незадачливых провинциальных технарей.
Как мы не раз отмечали, вогулы бывают разные – настоящие и еще не нашедшие пути. Заблудившиеся в чужих телах, последние запросто снимают одежду, воздвигая очи горе, – видно рассчитывают на убойную силу своего обаяния и суггестии. Таких как правило выпускают на авансцену. Именно они выходили толпой в Советской России с плакатами Долой Стыд, поддержали сексуальную революцию и ускорили события 1968 г. в Сорбонне. Они легко поддаются на провокации, призывы к битве, террору, мятежу и так же легко выскакивают сухими из воды, превращаясь в добропорядочных деятелей элиты.
P.S. В очередной поездке железными путями спрашиваю проводника, заботясь насчет роуминга: Когда будет Свердловская область? – Области теперь отменили. Везде Пермский край. Вогульский.
Комментарий Робинзона Крузо
Наконец, переправившись через Каму, которая в тех местах служит границей между Европой и Азией, мы вступили в Европу; первый город на европейском берегу Камы называется Соликамском. Мы думали увидеть здесь другой народ, другие обычаи, другую одежду, другую религию, другие занятия, но ошиблись; нам предстояло пройти еще одну обширную пустыню, тянувшуюся двести, а в иных местах семьсот миль. Эта мрачная местность мало чем отличалась от монголо-татарских областей; население, большей частью языческое, стояло немногим выше американских дикарей: их дома, их города полны идолов, образ жизни самый варварский; исключение составляют только города и близлежащие селения, жители которых являются христианами или мнимыми христианами греческой церкви, но религия их перемешана со столькими суевериями, что в некоторых местах едва отличается от простого шаманства.
Первозданный Копчик. Чусовские вогулы
Что ощущаешь, когда уносишь ноги от медведицы через Дунину гору, когда проходишь мимо старинного кладбища, и вдруг лес распахивается полем, широким привольем? Радость, будто заново родился, и восторг, словно ты на краю волшебной, неведомой земли.
В Затерянных мирах деревни Копчик. Автор — Дмитрий Латышев
Полтора века назад учёный из Казани Николай Сорокин так же «был очень рад, когда мы выбрались из чащи и под горой, в овраге, заметили несколько изб д. Копчика«.
Горный луг был окаймлён Дуниной горой. Автор — Михаил Латышев
Горный луг был окаймлён Дуниной горой. Он подходил высоко к Реке Теснин. Священная Чуоси отошла на второй план, спрятавшись внизу. Оба берега сливались огромными полями, огороженными вдалеке еловым тыном. Раздолье для луней и кобчиков. Был бы соколом – взлетел!
Оба берега Чусовой сливались огромными полями.
Автор — Михаил Латышев
Эх, можно и на лосе перелететь на другой берег! Наверное, так показывали молодецкую удаль косатые отыры, таёжные воины из дружины мансийского князя-хона.
Косатые отыры из дружины мансийского князя-хона.
Автор — художник Шкурко Антон Валерьевич.
Длинные волосы, заплетенные в две косы, хранили четвертую из пяти душ мужчины. Для воина важнее было спасти душу и волосы, чем сохранить жизнь. У поверженного противника снимали скальп, иначе его душа возродится. Тех, кто попадал в рабство, брили наголо, оставляя без мужества. Косатые отыры были командирами отрядов ополчения манси, а в мирное время – гонцами и послами князя, сборщиками ясака.
Валерий Анямов — известный манси из Ушмы, гос. инспектор ландшафтного заказника «Ивдельский». Автор — Виктор Вахрушев
Манси, они же меньдси, моансь – маленький северный народ. В его прафинно-угорском самоназвании mańćɜ звучат слова «человек» и «мужчина». Русские вслед за коми-пермяками стали звать их вогулами (на языке коми – «дикий», «чужой»).
Были времена, когда были они не «чужие» друг другу. По легенде, племена объединились в одно войско в битве при Чулмандоре (устье Чусовой на Каме). Ополчение из коми-пермяков и остяков (хантов) вместе с вогульскими отырами остановило татаро-монгольские орды! Та битва осталась в сказаниях коми:
Зимний костюм вогулов. Иллюстрации из книги Н.Сорокина «Путешествие к Вогулам», Казань, 1873 год.
Охотинспектор Валерий Анямов, манси из пос.Ушма.
Автор — Виктор Вахрушев
Ни дня, ни ночи не знают, все дерутся, земля под ногами дрожит, тайга кряхтит, а кровь ручьём бежит в реку Кэс, красит чистую воду в красный цвет. Три ночи, три дня дрались, все с ног свалились: кто от топора-ножа, кто от острого меча и острого копья, а кто от усталости«.
К 1939 году в Волосовском спецпитомнике № 3 было подготовлено и обучено более 1500 боевых лосей для Красной Армии. Фото конца 30-х гг.
На рисунке Антона Шкурко изображён косатый отыр на боевом лосе. Боевые лоси – не миф, они наводили ужас на противника. Опыт манси был использован для вооружения Красной Армии. К 1939 году в Волосовском специальном питомнике № 3 было подготовлено и обучено более 1500 боевых лосей.
Использование лосей в кавалерийских подразделениях РККА. Воениздат, Москва, 1938 г.
Деревня обруселых вогул
Много воды утекло в Реке Теснин с той битвы при Чулмандоре. Наши железные лоси плыли в высокой траве. Мы оглядывали цветущую покатую землю, выпирающую из-под Дуниной горы.
Мы оглядывали цветущую покатую землю, выпирающую из-под Дуниной горы.
Автор — Михаил Латышев
Манси в XIII – XVI веках владели священной Чуоси. На картах Семёна Ульяновича Ремезова в «Чертёжной книге Сибири«, которую он завершил в 1701 году, отмечены юрты (селения) чусовских вогул. Карта ориентирована верхом на юг и запад на ней с правой стороны, но разобраться можно.
Лозвинские Вогулы: Иван Платонов, Николай Бахтияров и вогулянка-девушка. Северный Урал и береговой хребет Пай-хой. Том 2, составленный начальником Экспедиции Гофманом. СПБ, 1856 г.
Ниже деревни Романовой, на месте Усть-Утки располагались юрты Темиковых. Ниже Кына, близ устья реки Бабенки, на месте нынешней деревни Бабенки (Заречной) стояли юрты Шахманаковых. Устье реки Серебряной указано неточно, на самом деле оно выше устья реки Кын. Далее к западу обозначено устье реки Сылвицы, причём в Чертёжной книге Сибири отмечено первичное название реки – Сылва!
В Чертёжной книге Сибири 1701 года С. У. Ремезов отметил юрты чусовских вогул.
Помните, в Кунгурской летописи есть запись о вылазке отрядов Ермака: «…и погребли по Сылве вверх и в замороз дошли до урочища, Ермакова городища ныне словет. Идучи у жителей обирали хлебы и запасы и тут зимовали, и по-за Камени вогулячь воевали и обогатели, а хлебом кормилися от Максима Строганова«.
Согласно моей версии, «ермаковы козаки» шли в зимний поход на вогульские улусы именно по этой Сылве (Сылвице), а не по её более известной тёзке, на которой стоит город Кунгур. И вогульские юрты выше устья Сылвы (Сылвицы) были! Они назывались Копчиковы.
Вогул Васька Туйков у своего зимнего жилья. Художник
С.К. Денисов-Уральский, журнал «Нива», 1911 год
К XVIII веку на Чусовой остались считанные мансийские деревни. Здешнее селение в 1773 году посетил учёный Иоганн Георги и записал название Kopsich-biul, Копчик-пав(ы)л. Копчиковы Юрты он назвал «деревней обруселых вогул». Что за «юрты» увидел немец Иоганн?
Деревня манси. Автор — Владимир Кудринский
Сергей Гринкевич пишет, что «манси в Пермском крае строили бревенчатые прямоугольные «юрты» с земляным полом и плоской крышей, покрытые расколотыми бревнами (плахами) и берестой. К концу сруба пристраивались сени и крыльцо. Для домашних вещей и продуктов ставили амбар на четырех столбах«.
Избушка манси в ушминском МиронВаськапавле.
Автор — Илья Абрамов
Илья Абрамов запечатлел одинокую избушку манси в ушминском МиронВаськапавле. Чем-то похожа на неё низкая избушка, в которой жил охотник Костя на реке Серебряной. Тогда, в 2015 году нам не удалось застать Костю дома – он уехал в Кын, а мы пошли дальше, на Борихин Ключ. Теперь не у кого спросить, но он мог быть последним потомком чусовских вогул.
Бывшая избушка охотника Кости на реке Серебряной, фото 2015 года.
Автор — Михаил Латышев
В путевых заметках путешественник Георги писал:
«По устройству жилищ своих, по образу жизни, по одежде, они совершенно русские крестьяне, и, будучи весьма склонны к пьянству, празднуют, когда есть деньги, все русские праздники. Хлебопашеством они совсем не занимаются, но держат несколько домашнего скота. Главное их занятие охота; кроме того они зарабатывают несколько денег на соседних заводах лесными работами, чрез что могут покупать себе муку и уплачивать подати».
Вогульская юрта на реке Лозьве. Иллюстрация в книге Н. Сорокина «Путешествие к Вогулам». Казань 1873 г.
«Хитрых, лукавых людей между ними, кажется, совсем нет… Они покупают себе жен, и могут иметь их столько, за сколько могут заплатить, или сколько могут прокормить. Но из здешних Вогул никто не имел более одной жены. Калым заранее условливается; по уплате его жених ведет невесту к себе в дом, а она становится его женою: не бывает ни подарков, даже платьем, с которой либо стороны, ни свадебных пиршеств…
За красивую, в их вкусе, девушку платят до 15 рублей, деньгами или скотом; но можно приобрести жену даже и за 5 рублей. Женщины занимаются теми же работами, как и у Русских, и прядут и ткут то же. Роженица считается шесть недель после разрешения от бремени нечистою. Новорожденному ребенку должна дать имя какая-либо посторонняя женщина».
Манси – народ невысокого роста, меткие стрелки и охотники. По воспоминаниям Нины Желонко о вогулах Шахманаевых из Бабенок в сороковых годах ХХ века, они «отличались острым умом, роста они были небольшого, смугловатые, с черными прямыми волосами«.
Думаю, среди них бывали красивые, «в их вкусе«, вогулянки-девушки, как на старинном рисунке с портретами лозьвинских манси.
Запись от 21 августа 1805 года о бракосочетании Петра Шахманаева из деревни Бабенки и Федоры из деревни Копчик, дочери Ишкинина Фёдора. Метрическая книга Кшивского завода Кунгурского уезда
В метрической книге Кшивского завода Кунгурского уезда 1805 года сохранилась запись от 21 августа о бракосочетании Петра Шахманаева из деревни Бабенки и Федоры из деревни Копчик, дочери Ишкинина Фёдора. О Петре коротко – «вогул«. Федора удостоилась отдельного социального статуса – «дочь вогула«. Вспоминая Охонюшку из повести Мамина-Сибиряка, с восхищением скажу о ней — настоящая «отецкая дочь«!
Правобережный Копчик протянулся подгорным лугом от речки Студёновки до большого острова на Чусовой. Автор — Михаил Латышев
Правобережный Копчик протянулся подгорным лугом от речки Студёновки до большого острова. Левобережный Копчик раскинулся полями от Афонина лога с небольшой скалой до устья реки Мельничной.
Левобережный Копчик раскинулся полями от Афонина лога до устья реки Мельничной. Автор — Михаил Латышев
Я пытался представить себе, как выглядела деревня 245 лет назад. Как ютились в овраге её низкие бревенчатые избы с берестяными крышами, как дочери вогул пекли хлеб в глинобитных чувалах-нянькурах.
Дочери вогул пекли хлеб в глинобитных чувалах-нянькурах. Этнографические фотографии из архива Свердловской области
Охотничьи участки, как и расстояния между деревнями, были большими. Вогулы из Копчиковых Юрт делили лес с Шахманаковыми из Бабенок. Если по левому берегу ходить, так Бабенки от Копчика в двух шагах всего. Это для людей-сплавщиков будет долгий путь по Чусовой.
Если обернуться лосем, да от устья реки Бабенки подняться в её верховья, а там медведем пролезть между горами Бабенской и Омут-Камнем, серым волком спуститься по Бабенскому логу да быстрым зайцем проскочить по лугам вдоль Чусовой – вот и ты в левобережном Копчике! Оборачиваться нужно уметь каждому индейцу, коли ты «взрослый и недряхлый ещё«.
Оборачиваться нужно уметь каждому индейцу, коли ты «взрослый и недряхлый ещё».
Автор — Дмитрий Латышев
Восемь вёрст – не крюк. Гора и лог носят названия соседней вогульской деревни Бабенки, видно по ним граница участка охоты шла. В те времена эту деревню называли Garewal biul, она же Babonkina (Г.Ф.Миллер), потому что место для поселения было на гари, росчисти на буреломе, «поломе». Ржаной Полом – старинное село на вятской земле, сохранившее название бурелома. Речка Бабенка звалась у манси Bulumbuss-ja (Балымба-са, Балым-босья) от слова «полом» и коми-пермяцкого мос — «ключ». Кстати, это ключ и к названию речки Билимбайки в районе Первоуральска.
В чусовском диалекте вогул при усваивании пермяцких и русских топонимов происходило озвончение: вместо *р получалось *b (п – б). Речка Потяж у вогул называлась Botisch-ja. Река Ослянка носила имя Bossa-ja, от слова коми пос — «переход, переправа, взвоз». У Нижней Ослянки, действительно, есть места брода, переправы через островок на реке.
Переправа через островок на Чусовой в Нижней Ослянке. Автор — Михаил Латышев
На коми-пермяцком «полом» означает испуг, страх. Это страх, когда бежишь через Мултык-Камень или Дунину Гору неизвестно от кого. Испуг, когда ураган ломает сосны на бойцах, как спички. И нет спасения тебе, коли не веришь. Во что верили вогулы?
О молитвенном месте у Вогульского Пня:
«Они говорили единодушно, что не имеют никаких идолов; однако ж, после русские крестьяне уверяли меня, что у них есть спрятанный в лесу, вблизи молитвенного места идол, представляющий маленькую человеческую фигурку, и закутанный в красные лоскутья и что они этого идола выставляют во время жертвоприношений«.
Вогульские идолы и орудия. Северный Урал и береговой хребет Пай-хой. Том 2, составленный начальником Экспедиции Гофманом. СПБ, 1856 г.
О праздниках:
«Чтобы угодить Богу (Тором) они ежегодно торжествуют два праздника жертвами, молитвами и увеселениями, кроме того они приносят жертвы и в другия времена, во исполнение данных обетов. Главный праздник есть вместе с тем и их новый год. Они называют его Елболела и отправляют его в первый день Пасхи и говорят, что это день сошествия Бога на землю, разумея под этим наступление весны, что относят они, кажется, к солнцу, в направлении к которому обращают свои поклоны и молитвы«.
Рисунок вогульской и остяцкой пляски. Северный Урал и береговой хребет Пай-Хой. Том 2, составленный начальником Экспедиции Гофманом. СПБ, 1856 г.
«Другой праздник бывает во второе новолуние после Пасхи и называется анкобо. Празднуется так же как и первый, но жертв приносится меньше. И тут они опять обращаются при молитвах своих к югу или к поставленным на юге жертвам. В жертву годятся: из зверей — красная дичь, домашний рогатый скот, лошади, козы, овцы; из птиц — только лебеди«.
На удачную охоту устраивался «медвежий праздник», когда добыли «лесного старика» – медведя. Это было целое представление на несколько дней.
Архивное фото
Сергей Гринкевич отмечает, что «вогулы часто покупали либо обменивали на какой-нибудь товар лошадей. Они им нужны были, однако, не для работы, а для жертвоприношений, так как культ коня у манси сохранялся еще с того времени, когда их предки покинули древнюю степную родину«.
В экспедиции 1872 года казанцы Сорокин и Малиев отметили, что копчиковские вогулы совершенно обрусели и носили русскую одёжу, забыли свой язык, и стали православными: «о жертвоприношениях, описанных Георги, нет и помину… Идолов и других предметов, напоминающих собою прежния времена язычества, мы не могли найти».
Потомки вогул в глубине души продолжали верить в Елболелу и в наступление весны, когда Бог сходит на землю. Людмила Александровна Дылдина, по записям Елены Вяткиной, помнит, что в Бабенках всегда праздновали Троицу, а в Копчике – Николин день!
По словам Л.А. Дылдиной, в Копчике на Николу Вешнего устраивались соревнования с оглоблями в руках. Праздник назывался Стеговой. «Стеговой — жердями или оглоблями бились до того момента, пока жердина сломается первой. У кого сломатся, тот проиграл».
Из других деревень приходили поглядеть и поболеть за участников.
Предполагаю, что вогулы, осевшие в Кыну и в Бабенках, устраивали такой же праздник Стеговой на Николу Вешнего на поляне близ устья Кынка, напротив длинного камня. Ныне там ежегодно устраивается краевой фестиваль бардовской песни «Парнасские забавы». Сейчас камень называется Стеновой. Возможно, раньше его народное название было Стеговой?
П.И. Мельников в 1874 году писал: «Как почитанье Грома Гремучего при введении христианства перенесли у нас на почитанье Ильи Громовника, а почитанье Волоса, скотьего бога, — на святого Власия, так и чествованье оратая Микулы Селяниныча перевели на христианского святого — Николая Чудотворца.
Оттого-то на Руси всего больше Николе Милостивому и празднуют. Весенний праздник Николаю Чудотворцу, которого нет у греков, заимствован был русскими у латинян, чтоб приурочить его к празднику Матери Сырой Земли, что любит «Микулу и род его«.
Так совпало, что праздник Николы Вешнего был по душе и русским, и вогулам.
Крылья-поля Кобчика
Русское слово «копчик» связано с клювовидной формой кости, которая на древнегреческом называлась κоκκυξ — «кукушка«. Кукушкины имена есть на Чусовой. Птичья версия приведёт нас к кобчику — так зовут мелкого ястреба, сокола-воробьятника.
Возможно, прилёт соколов-кобчиков для жителей Копчика знаменовал начало весны и был праздником? У коми-язьвинцев есть народный весенний праздник «Сарчик«. 22 мая в деревне Антипиной Верх-Язьвинского поселения они отмечают прилёт сарчика – трясогузки.
Александр Шатрабаев о родной деревне Копчик: «Здешние берега с полями чем-то напоминают крылья». Автор — Михаил Латышев
Александр Шатрабаев говорит о родной деревне, в которой жил вольный, как птица, народ: «Здешние берега с полями чем-то напоминают крылья. Если Чусовую, её русло, принять за туловище, то с крыльями-полями оно похоже на кобчика в полёте«.
Предыдущие рассказы из серии «Затерянные миры»: