мезофония что это такое
Меня бесит то, как ты дышишь! Что такое мизофония, почему она не лечится и как с этим жить
Многие из нас не выносят скрежета мела по доске, других раздражает, когда кто-то долго и упорно шмыгает носом. Но это естественные реакции на разные шумы, мимолетные и не омрачающие нашего существования. А вот у людей с мизофонией — нейрофизиологическим расстройством, при котором отдельные звуки вызывают бурные негативные эмоции, — жизнь может превратиться в ад. Лиза Мороз, знакомая с проблемой не понаслышке, рассказывает, как она и ее собратья по несчастью справляются со своим недугом.
Представьте, что в нескольких сантиметрах от вас сидит человек и откусывает добрую половину сэндвича.
Вы слышите, как щелкают его челюстные суставы, причмокивают губы, соприкасаются зубы и еда превращается во влажную мякоть.
А теперь выкрутите эти звуки на максимум, будто слушаете ASMR-трек в шумопоглощающих наушниках. Как ощущения?
У одних такое «музыкальное сопровождение» не вызовет никаких эмоций. Возможно, кто-то поморщится, представляя, что творится во рту вкушающего. А другие даже без повышения громкости почувствуют тревогу, раздражение, отвращение или ярость. Таких людей называют мизофониками, а их звуковую непереносимость — мизофонией.
Этого расстройства нет ни в одной из современных психиатрических классификаций. Специалисты до сих пор не сошлись во мнении, считать ли его отдельным диагнозом или симптомом более «общего» синдрома — например, сенсорной сверхчувствительности. А может, это и вовсе разновидность обсессивно-компульсивного расстройства.
Секс, мотоциклы и ветер
У каждого есть нелюбимые звуки. В исследовании Эрика Вершутена из бельгийской Лаборатории слуховой нейрофизиологии говорится, что шумы в диапазоне высоких частот от 1500 до 5000 Гц испытуемые оценивали как самые неприятные. Именно поэтому нам всем не нравится, когда водят по стеклу пенопластом или визжит микрофон.
Рэндольф Блейк из Университета Вандербильта (Теннесси), который хотел выяснить, почему людей выводит из себя скрип ногтя по доске, предположил, что такая реакция — эволюционный подарок, помогавший нашим предкам избегать хищников. Спекулировать в этом направлении ему позволило сравнение неприятного звука с очень похожим на него предупреждающим криком шимпанзе.
Мне тоже сложно переносить скрежет мела по доске, но, помимо этого «среднестатистического» раздражителя, мои триггеры — сексуальные стоны, свист ветра, просачивающийся через стеклопакет, дыхание мамы и верещание мотоциклов.
В отличие от храпа, который мне просто мешает, перечисленные звуки вызывают у меня ярость. Мои друзья никогда не считали это болезнью и с улыбкой говорили: «Прикольно!» А мне иногда становилось страшно от эмоций, которые я испытывала.
Однажды я локтем пробила тонкий слой гипсокартона, отделявший мою спальню от комнаты соседа. Тот на протяжении шести часов занимался сексом с девушкой. «Любой, кому мешали спать всю ночь, сделал бы то же самое», — оправдывала я себя. Но вместо искомого расслабления я получила от такого проявления агрессии гигантский синяк на полруки.
Когда я слышу рычание мотоциклов, которые мчатся на дыбах в паре километров от меня, то напрягаюсь и представляю, как нахожу водителя и бью его по лицу. А если такой лихач проезжает под моими окнами, я превращаюсь в фурию: матерюсь, кричу в подушку, могу проклясть.
Да, такие проявления эмоций всегда казались мне слишком бурными, но по-настоящему испугалась я, когда ощутила сильное раздражение рядом с мамой, которая быстро и прерывисто дышала. Сначала я пыталась подстроиться под ее ритм, чтобы не заводиться, но потом просто вышла из комнаты — не хотела срываться рядом с любимым человеком.
Узнав о мизофонии, я выдохнула с облегчением. Когда ты понимаешь, что́ с тобой происходит и что ты не один такой «странный», становится легче. Ты перестаешь считать себя «каким-то неправильным» и принимаешь собственную личность со всеми ее особенностями.
Либо уши, либо что-то с мозгом
Психиатр, психотерапевт, кандидат медицинских наук Надежда Васильева за 20 лет своей практики ни разу не встречала пациента, который жаловался бы только на непереносимость определенных звуков. «Как правило, это один из симптомов в структуре других состояний, например повышенной тревожности», — заключает врач.
Профессор Адам Льюис также подчеркивает, что мизофония редко встречается изолированно. «Сенсорная сверхчувствительность, в том числе к звукам, характерна для людей с обсессивно-компульсивным расстройством, тревожностью и синдромом Туретта. Часто мизофония сопровождает и тиннитус», — пишет он в обзорной статье.
Тем не менее нейробиологические механизмы и этиология мизофонии пока неизвестны. Но Сухбиндер Кумар из Университетского колледжа Лондона, автор самого цитируемого исследования по этой теме, предполагает, что причиной может быть нетипичное взаимодействие лимбической области (части мозга, регулирующей эмоции), вегетативной нервной системы (контролирует непроизвольные функции органов, такие как дыхание и биение сердца, и реакцию «бей или беги») и слуховой коры (обрабатывает и интерпретирует звуки).
Звук ткани на зубах
Я всегда была тревожным человеком, а тест, разработанный Элейн Арон, показал высокую чувствительность — 80%. Поэтому доводы и предположения специалистов звучат для меня убедительно. А вот для 23-летней Карины не совсем.
Ее звуковой триггер — скрежет ткани по зубам. «Мало кто вообще может это услышать. Но если человек рядом со мной засунет что-то тканевое себе в рот, я за себя не ручаюсь», — рассказывает девушка.
Она не помнит, когда у нее возникла эта непереносимость, но предпочитает не копаться в прошлом в поисках начальной точки.
Однако Карина не считает себя ни сверхчувствительным человеком, ни тревожным. Она никогда не посещала психолога и не жаловалась на проблемы со слухом. Да и само раздражение от специфического звука ее не беспокоит. Главное — вовремя предупредить окружающих, что при ней нельзя зажевывать ткань. Ведь даже нитка, оказавшаяся на передних резцах, может вывести ее из себя. Девушка начинает паниковать, ей хочется спрятаться, а у знакомых, которые забывают о ее «причуде», Карина вырывает то, что они намеревались закусить. «У некоторых людей есть привычка жевать воротник майки. Так вот: я их ненавижу!»
На одном свидании парень, надевая куртку, решил придержать шапку зубами. Это была их последняя встреча с Кариной: она просто развернулась и ушла. А когда мужчина догнал ее, девушка не захотела ничего объяснять и грубо бросила: «Ты мне не понравился». Несмотря на такие импульсивные действия, с личной жизнью у Карины всё хорошо — она замужем. «Наверное, мне действительно было не очень приятно с тем человеком, а когда я услышала, как шерсть касается его зуба, это стало последней каплей», — вспоминает наша собеседница.
Надежда Васильева уточняет, что такие симптомы, как мизофония, сами по себе иногда приводят к тревожным расстройствам из-за того, что человек тяжело переносит яркие вспышки агрессии или страха. Она также добавляет, что чувствительность к звукам может обостряться в стрессовых ситуациях.
Карина действительно реагирует на свой триггер более бурно, если изначально напряжена. А мои вспышки ярости становятся проблемой, когда я чем-то встревожена или банально устала.
Мерзкая бабушка из детства
Поскольку контекст и значение звука — важные характеристики мизофонии, ее причиной может быть закрепленная ассоциация из прошлого. Об этом упоминают Надежда Васильева и профессор Адам Льюис, а также Марша Джонсон, аудиолог из Портленда, которая одна из первых начала изучать избирательную звуковую чувствительность. Заметив похожие симптомы у нескольких своих пациентов, она выяснила, что до определенного возраста (7–14 лет) у них не было подобных реакций. «В основном такие признаки наблюдались у девушек. И, кроме того, их триггеры чаще всего были связаны с действиями близких членов семьи», — объясняет Марша Джонсон.
Мизофоник Антон ненавидит, когда кто-то чешется, грызет ногти и шмыгает носом: «Я уверен, что это связано с моей бабушкой. Мне никогда не нравилось проводить с ней время.
Она была очень старая, строгая, постоянно ворчала и из-за псориаза расчесывала свои ноги и руки до крови. Мне это казалось противным. Бабушка ковырялась в носу и сгрызала ногти до мяса.
Эта мерзкая женщина никогда не была доброй ни к одному человеку. А меня оставляли с ней на всё лето. Конечно, это травмирующий опыт».
Детские впечатления до сих пор довлеют над психикой парня: все те звуки, что издавала его бабушка, теперь вызывают сильную тревогу. «У меня нет злости на людей, которые чешутся или шмыгают носом, — отмечает Антон. — Скорее, я включаю пассивно-агрессивный режим: начинаю отстраняться, пускаю в ход сарказм, могу обидеть. Только постфактум я понимаю причину своих реакций. Но в такие моменты мне сложно контролировать себя».
Антон не мог сказать людям напрямую, что его раздражают некоторые их действия, поэтому сохранять отношения было трудно. Со своей проблемой он обратился к психотерапевту и работает с ним до сих пор: «Меня всё еще злят эти звуки, зато я научился не стесняться собственных эмоций и предупреждать людей. Наверное, стал внимательнее относиться к своим чувствам. Если нарастает недовольство, я стараюсь быстрее выйти из ситуации, а когда это невозможно, пытаюсь сфокусироваться на чём-то другом.
Такое бывает в метро, когда нельзя ни отойти, ни отсесть от человека, который настойчиво чешет свою руку.
Я не могу сказать незнакомцу: „Перестаньте!“ Поэтому чаще всего залипаю в телефон».
Избегание, медитация и маскировка
Во всех научных статьях о мизофонии сказано, что это расстройство не лечится. Но есть ряд способов облегчить состояние.
Успешные результаты показала терапия тиннитуса, разработанная в 1980-х профессором Павлом Ястребовым. Человек должен привыкнуть к отрицательным эмоциям, которые вызывает внутренний (при тиннитусе) или внешний (при мизофонии) сигнал.
Сначала пациента консультируют, объясняя, почему у него могла возникнуть непереносимость некоторых шумов. Затем проводят терапию, которая основана на формировании ассоциаций между звуками и положительными эмоциями. Так условный рефлекс «кто-то чешется — я хочу его ударить» купируется.
Карина выбрала стратегию избегания. Она предупреждает людей, что ей не нравится звук ткани на зубах: «Когда я буквально с порога заявляю об этом, все принимают мою черту как данность, как если бы я сообщила, что говорю на другом языке. А вот если тяну с признанием и человек нечаянно закусит ткань, то, скорее всего, будет неприятный момент — могу резко крикнуть: „Перестань!“ — или вырвать у него то, что он засовывает в рот. Людей, конечно, это пугает, такое мое поведение им кажется странным. Но если человек для меня важен, я всегда объясняю причину своей бурной реакции».
В группе поддержки людей с мизофонией предлагаются и другие механизмы копинга.
Можно замаскировать раздражающий звук: включить музыку, которая будет его заглушать, или синхронизироваться с ним — например, дышать в темпе человека, издающего неприятный шум.
Также мизофоникам советуют вести дневник и записывать в него, кто, где и как вызвал негативные реакции.
«Когнитивно-поведенческая терапия тоже неплохой инструмент, — говорит Надежда Васильева. — Да и любая психотерапия подойдет, если есть желание выявить подсознательные механизмы, которые запускают такие реакции».
Она рекомендует работать с мизофонией как с комплексной проблемой и использовать превентивную психотерапию. То есть восстанавливать способность организма синтезировать необходимые вещества, влияющие на настроение: дофамин, серотонин, гамма-аминомасляную кислоту. И балансировать дефицит витаминов, микро- и макроэлементов, гормонов и нейромедиаторов. «Нужно обратить внимание на работу кишечника: состав пищи должен быть таким, чтобы всё хорошо усваивалось. А если у человека острое состояние, когда необходимо быстро снять тревогу или депрессивную симптоматику, я выписываю антидепрессанты», — добавляет Надежда.
Конечно, было бы намного проще, если бы существовала таблетка от завывающего ветра и стонов соседки. Но пока это неисполнимая мечта, хотя исследования специфической работы мозга мизофоников — первый шаг к созданию эффективного метода лечения. С другой стороны, изучение себя, развитие новых навыков и проработка травм в долгосрочной перспективе могут спасти не только от непереносимости скрежета и визга, но и от многих ментальных проблем.
Что такое психосоматика и как это лечить?
Все болезни от нервов? Можно ли заболеть из-за «плохих» эмоций? Что такое психосоматическое расстройство? На эти и многие другие вопросы журнала «Челленджер» отвечает кандидат медицинских наук, врач-кардиолог высшей категории, доцент кафедры факультетской терапии лечебного факультета ФГАОУ ВО Первый МГМУ имени И. М. Сеченова Антон Родионов.
— В 80—90-е годы прошлого века у нас в институте (Первый Московский государственный медицинский университет имени И. М. Сеченова. — Прим. ред.) работал очень известный психолог профессор Ю. М.Орлов. Ему принадлежала теория «саногенного мышления». Её смысл сводился к тому, что если мыслить правильно, культивировать хорошие эмоции и бороться с плохими, то можно предотвратить множество заболеваний. Надо признать, что для неокрепших умов юных медиков его теория выглядела весьма убедительно…
Могут ли эмоции влиять на здоровье? Определённо да. Быть причиной — нет. Негативные эмоции активизируют симпатическую нервную систему, что, в свою очередь, приводит к повышению артериального давления, увеличению частоты пульса и спазму сосудов. Всем известны истории, когда на фоне, например, испуга или гнева у людей случались инфаркты и инсульты. Повторю: эмоция в этом случае не причина заболевания, а лишь провоцирующий фактор, триггер.
В отдельных случаях негативная эмоция, конечно, может стать и причиной заболевания. Например, если со злости ударить кулаком по стене, можно сломать руку. Вот вам вполне отчётливая причинно-следственная связь. Кстати, не надо забывать и о существовании обратной взаимосвязи. Нередко причиной негативных эмоций становятся хронические телесные страдания. Вспомните Бабу-ягу с костяной ногой — возможно, она была бы очень милой старушкой, если бы не хроническая боль в тазобедренном суставе…
«Все болезни от нервов» — это миф?
Это даже не миф, это просто старая студенческая шутка. Полная цитата звучит так: «Все болезни — от нервов, и только пять — от любви» (имеется в виду пять классических венерических болезней). Впрочем, хронический стресс — действительно доказанный фактор риска развития как минимум сердечно-сосудистых заболеваний. Несколько лет назад при помощи позитронно-эмиссионной томографии (высокоточного исследования, позволяющего изучать обменные процессы в различных тканях) учёные выявили механизмы, трансформирующие стресс в хроническое воспаление, которое, в свою очередь, служит ключевым механизмом развития атеросклероза.
— Однако повторяю снова и снова: стресс не причина болезней, а один из факторов риска, который работает лишь сообща с другими факторами, прежде всего генетическими.
Психосоматическое расстройства: каковы причины и механизмы их возникновения?
Психосоматические заболевания — это группа болезней, которые проявляются телесными страданиями (то есть симптомами заболеваний внутренних органов), но их основная причина всё же кроется в неполадках со стороны нервной системы. К ним относят целый спектр желудочно-кишечных расстройств (функциональная желудочная диспепсия и синдром раздражённого кишечника), фибромиалгию (специфический болевой синдром в проекции суставов), гипервентиляционный синдром (ощущение нехватки кислорода и потребность в частом дыхании) и много чего ещё.
То, как связаны между собой психические страдания и соматические симптомы, поясню на примере самой распространённой жалобы, с которой пациенты приходят к кардиологу — ощущения учащённого сердцебиения. Тахикардия (частый пульс) в норме возникает, когда надо отреагировать на внешний раздражитель, например убежать от опасности. В этой ситуации мышцам нужно больше крови, следовательно, сердце должно увеличить частоту сокращений. Но когда опасность проходит, пульс нормализуется. Пациент с невротическим расстройством внешне спокоен, за ним никто не гонится, ему никого не нужно догонять, но головной мозг даёт сигнал: «Ты в опасности, убегай!» В результате активируется симпатическая нервная система, повышается давление и учащается пульс. Пациент чувствует себя плохо… В этом случае лечить тахикардию как отдельный симптом по меньшей мере нелепо — надо лечить само невротическое заболевание, причём лечить таких пациентов должен не кардиолог, а психиатр или психотерапевт.
Что касается детской психосоматики, расскажу ещё одну историю. Недавно на приём пришла молодая женщина. Она выглядела очень встревоженной и всё время пыталась меня расспросить о здоровье своего мужа, хотя, по моим представлениям, её муж вполне мог сам прийти на приём. В разговоре выяснилось, что муж (много работающий и хорошо зарабатывающий человек) дома постоянно кричит на жену и ребёнка, при этом ещё успешно манипулирует своим повышенным давлением, но лечиться не хочет. В конце нашей встречи женщина спросила, нет ли у меня на примете хорошего невролога, специалиста по детским тикам… Стоит продолжать рассказ? По-моему, не надо быть доктором Хаусом, чтобы понять простую вещь: большинство преходящих неврологических и невротических симптомов у детей — это проблема с родителями.
Что такое «чикагская семёрка» и насколько актуальна такая классификация в наши дни?
Классификации психосоматических расстройств мне не очень нужны в повседневной работе, да и про «чикагскую семёрку» я впервые узнал благодаря этому вопросу. Прочитал и ужаснулся. Неужели в XXI веке кто-то всерьёз может рассматривать их как «болезни неотреагированных эмоций»! Перечислю эти семь заболеваний с указанием их истинных причин:
Болезнь Паркинсона возникает из-за стремления к контролю? Аденоиды у детей появляются, когда они чувствуют, что родители их не любят?
Приведённые примеры — плод неуёмного воображения диванных психологов. У обеих болезней есть гораздо более понятные причинные факторы, хотя и не до конца изученные. А вот психосоматические заболевания желудочно-кишечного тракта (функциональная диспепсия, синдром раздражённого кишечника) действительно характерны для людей мнительных, тревожных и неуверенных в себе. В древности даже существовала поговорка: любой невропат — колопат (colon — лат. «толстая кишка»).
Ипохондрия — это тоже психосоматика?
Строго говоря, «ипохондрическое расстройство» — это не психосоматика, это чистая «психика», то есть настоящее тревожное невротическое расстройство, в рамках которого пациент бесконечно ищет у себя соматические заболевания и цепляется к самым безобидным симптомам. Моя почта переполнена письмами от ипохондриков, которые, обнаружив у себя несколько десятков экстрасистол (внеочередных сокращений сердца), тут же интересуются, какова теперь у них вероятность внезапной смерти.
Как происходит диагностика психосоматических расстройств?
Пациенты с психосоматическими расстройствами могут посещать врачей любой специальности. У кого-то болезни проявляются немотивированной одышкой и сердцебиением, у кого-то тошнотой, рвотой и поносом, а у некоторых — болевыми синдромами.
— Главный диагностический критерий — обследование, зачастую неоднократное — не позволяет обнаружить никаких признаков органического заболевания. Именно этот факт должен навести на мысль о необходимости консультации с психиатром или психотерапевтом.
Основа диагностики — беседа с пациентом. Уже только на основании того, как пациент излагает жалобы, можно задуматься о наличии психосоматических расстройств. Если врач располагает достаточным временем для выяснения обстоятельств, связанных с началом или обострением заболевания, если найдёт аккуратные слова для выяснения психотравмирующих ситуаций, то картина болезни начнёт вырисовываться. Как я уже сказал, диссоциация между жалобами и отсутствием органической патологии — важный аргумент в пользу «психосоматики». Конечно, разумный объём дообследования всегда необходим, но он не должен быть избыточным.
Приведу в пример одно из классических психосоматических заболеваний — синдром раздражённого кишечника (СРК). В России считают, что для установки диагноза нужно обязательно сделать колоноскопию — непростое и недешёвое эндоскопическое обследование толстого кишечника. Во всём мире считают иначе. Если длительные симптомы кишечного дискомфорта (поносы или запоры, вздутие живота и так далее) не сопровождаются наличием так называемых «красных флагов» (снижение веса, кровь в кале, воспалительные изменения в анализах крови, поздний возраст начала болезни и наличие онкологических заболеваний у близких родственников), то мучить пациента такой непростой процедурой, как колоноскопия, смысла нет — диагноз СРК весьма вероятен.
Сколько лет проходит от обращения пациента с психосоматическим расстройством до постановки ему корректного диагноза? Бывает по-разному. Мне кажется, что если правильно построить общение с пациентом, то это совсем не сложно. Но мы этому хорошо обучены. Дело в том, что наш ныне покойный учитель, бывший директор клиники факультетской терапии Первого меда (ныне Сеченовский университет) профессор В. И. Маколкин большое внимание уделял изучению психосоматической патологии, в результате чего на базе клиники был фактически создан небольшой психосоматический центр. Сотрудники клиники довольно хорошо ориентируются в патологии такого рода, кроме того, нас поддерживает команда из нескольких психиатров.
Иногда случается, что от начала заболевания до получения профессиональной помощи проходят годы. Сложно сказать, с чем это связано. Скорее всего, с тем, что коллеги «не видят» психосоматику или же стесняются отправить пациентов к психиатру, опасаясь, что пациенты их неправильно поймут.
Как лечить психосоматику?
Всё зависит от ситуации; понятие «психосоматические расстройства» слишком широкое. В лёгких случаях специфическое лечение вообще не требуется, достаточно детальной беседы врача с пациентом и разъяснения сути происходящего. Дело в том, что порой пациента тревожат не столько сами симптомы, сколько неизвестность и подозрение на серьёзные органические заболевания. Если объяснить, что за «ощущением неполного вдоха» или «покалываниями в сердце» не стоят органические болезни сердца и лёгких, многих пациентов это вполне удовлетворит.
В отдельных случаях врач-интернист (терапевт, кардиолог, гастроэнтеролог и другие) самостоятельно может назначить психотропную терапию, если он умеет, конечно, это делать. Скажем, квалифицированный гастроэнтеролог вполне может и должен сам назначать антидепрессанты пациентам с функциональными заболеваниями желудочно-кишечного тракта, не прибегая к помощи психиатров. Зачем антидепрессанты гастроэнтерологическим пациентам? Они нужны для того, чтобы разорвать патологическую связь между сигналами в головном мозге и симптомами со стороны желудочно-кишечного тракта. Кстати, антидепрессанты давно уже перестали быть специфическими препаратами для лечения депрессии. Их с успехом применяют и в терапии некоторых болевых синдромов.
Если интернист чувствует, что пациенту нужна серьёзная комбинированная терапия, то лучше подключить к лечению психиатра, так как психофармакология довольно сложна и арсенал препаратов многообразен. Желательно консультироваться не просто с психиатром из районного диспансера, а со специалистом, который имеет опыт работы именно с психосоматическими пациентами.
Психотерапия (то есть лечение в разговорном жанре) может быть весьма полезна многим пациентам с психосоматическими расстройствами. Есть только два минуса: это дорого и долго. Противопоказание к психотерапии — симптомы «большого» психического заболевания (бредовые расстройства, галлюцинации), впрочем, это уже выходит за рамки темы «психосоматика».
А вот что пациенту точно не нужно — это видимость лечения с использованием пустышек: витаминов, «общеукрепляющих», «метаболических», «сосудистых» препаратов и так далее.
Могут ли психосоматические заболевания со временем трансформироваться в соматические патологии?
Маловероятно. Вернёмся в начало. Факторами риска они могут быть, причиной — нет. То есть гипервентиляционный синдром не превратится в астму, СРК не станет язвенным колитом, фибромиалгия не трансформируется в ревматоидный артрит. Важно только понимать, что с возрастом увеличивается риск настоящих соматических заболеваний. Нужно только не пропустить их начало.
Что такое психогигиена и чем она может помочь?
И последнее. Если чувствуете, что что-то в жизни идёт совсем не так и самостоятельно выкарабкаться не получается, не стесняйтесь обращаться к специалистам в области психиатрии и психотерапии. Современная психиатрия ушла далеко вперёд по сравнению с классическим представлением о ней в фильме «Полёт над гнездом кукушки».
Если вы хотите грамотно использовать все возможности современной медицины, а также не стать жертвой сомнительного лечения и избыточной диагностики, книги из курса «Академии доктора Родионова» — вам в помощь. Все авторы серии не только практикующие врачи и специалисты, но и наши постоянные эксперты (за что им огромное спасибо).