дело пола уилла кэсер
Биография Уиллы Кэсер
Уилла Сиберт Кэсер (также Кэзер) – американская писательница, получившая известность и признание за свои романы о жизни американского Фронтира на Великих равнинах – родилась 7 декабря 1873 года на ферме бабушки со стороны матери, Рэйчел Боук, в долине реки Бэк-Крик неподалёку от Винчестера, штат Виргиния.
Через год после рождения дочери Кэсеры переехали в поместье Уиллоу-Шейд, дом в стиле греческого возрождения с участком в 130 акров, подаренный семье родителями мужа. В 1883, когда Уилле исполнилось 9 лет, по настоянию родителей Чарльза Кэсера, семья переехала в Небраску. В течение 18 месяцев отец Уиллы пытался заниматься фермерством, но затем уехал вместе с семьёй в город Ред-Клоуд, где открыл бизнес по продаже недвижимости и страхованию. Здесь дети впервые пошли в школу. Некоторые ранние произведения Уиллы Кэсер публиковались в городской газете «Red Cloud Chief». Пребывание Кэсер на фронтире, которым всё ещё оставалась Небраска, оказало сильное влияние на формирование будущей писательницы.
Кэсер много читала и завела доброе знакомство с еврейской парой, Вайнерами, которые предоставили ей доступ к обширной библиотеке. Она обменивалась звонками с местным терапевтом, доктором Робертом Деймреллом, и решила стать врачом.
Когда Кэсер училась на первом курсе Университета Небраски, в «Nebraska State Journal» было опубликовано её эссе о Томасе Карлейле. После этого она стала постоянным автором журнала. Помимо работы в городском журнале она стала редактором «The Hesperian», университетской студенческой газеты, и редактором «Lincoln Courier». Она отказалась от специализации в естественных науках и карьеры врача, вместо этого окончив университет в 1894 со степенью бакалавра английского языка.
В 1896 Кэсер переехала в Питтсбург, заключив договор с «Home Monthly», женским журналом, созданным по подобию «Ladies’ Home Journal». Через год она стала редактором и театральным критиком в «Pittsburgh Leader», одновременно публикую стихи короткие рассказы в местном издании «The Library». Также Кэсер в течение года работала в Центральной старшей школе, преподавая латынь, алгебру и основы литературной композиции, а затем перешла в старшую школу Аллегейни, где возглавила отделение английского языка и преподавала латыни и английский.
В первые годы в Питтсбурге Кэсер написала несколько коротких рассказов, в том числе «Tommy, the Unsentimental» — о девочке из Небраски с мужским именем, похожей на мальчика и спасшей банковский бизнес своего отца. Дженис Стаут рассматривает этот рассказ как одно из ряда произведений Кэсер, демонстрирующих значение жёстких гендерных ролей и поддерживающих персонажей, нарушающих установленные правила.
Первый сборник рассказов Кэсер, «Сад троллей» (The Troll Garden), был опубликован в 1905 в издательстве «McClure, Phillips, and Company». В него вошли несколько наиболее известных произведений: «Вагнеровский утренник», «Похороны скульптора» и «Дело Пола».
В 1906 Кэсер переехала в Нью-Йорк, где получила должность в штате редакции «McClure’s Magazine», журнала, связанного с издательством, опубликовавшим «Сад троллей». В первый год работы Кэсер написала биографию Мэри Бэйкер Эдди, основательницы религиозного движения «Христианская наука», однако единственным автором была названа Джорджина Милмайн. Милмайн выполнила громадную исследовательскую работу, но не имела возможности свести результаты в единое повествование. «Mary Baker G. Eddy: The Story of Her Life and the History of Christian Science» публиковалась в «McClure’s» на протяжении 14 номеров в течение 18 месяцев, а затем была издана отдельной книгой «The Life of Mary Baker G. Eddy and the History of Christian Science» (1909).
В «McClure’s» в виде нескольких частей вышел первый роман Кэсер, «Мост Александра» (1912). Большинство критиков восприняли его положительно. «The New York Times» похвалил «волнующие ситуации и умные диалоги», а «The Atlantic» назвал повествование изобретательным и умелым.
Вслед за первым романом последовала «Трилогия прерий»: «О, пионеры!» (1913), «Песня жаворонка» (1915) и «Моя Антония» (1918). Эти произведения были популярны среди читателей и нравились критикам. Кэсер получила одобрение Генри Менкена за повествование простым языком об обычных людях. Синклер Льюис похвалил книгу, рассказавшую о Небраске так, как никто до этого не делал.
К 1920 Кэсер пришла к выводу, что издательство «Houghton Mifflin» плохо популяризует её последний роман, «Моя Антония», рекламный бюджет которого составил всего 300 долларов. В итоге писательница обратилась в другое издательство, «Alfred A. Knopf», которое было известно активной поддержкой авторов через рекламные кампании. Ей также нравился внешний вид книг, выходивших в этом издательстве. Впоследствии в «Alfred A. Knopf» вышло 16 книг Уиллы Кэсер.
Признание Кэсер одним из крупных литераторов Америки состоялось в 1923, когда ей была вручена Пулитцеровская премия за роман «Один из наших». Следующим крупным произведением стал роман «Смерть приходит за архиепископом» (1928). Это произведение попало в список 100 лучших романов XX века по мнению издательства «Modern Library», а также в список журнала «Time» ста лучших англоязычных романов 1923-2005 годов.
К 1930 критики начали разочаровываться в Кэсер, называя её романтичным писателем, неспособным справиться с современностью. Гренвилл Хикс обвинял её в неспособности принять современную жизнь такой как она есть, сбегая от неё в идеализированное прошлое. В период катастрофических пыльных бурь и Великой депрессии в произведениях Кэсер не видели социальной значимости.
Консерватизм Кэсер, который привлекал Менкена, Рэндольфа Борна и Карла Ван Дорена, портил её репутацию в глазах молодых, часто имевших левые взгляды, критиков, таких как Хикс и Эдмунд Уилсон. Обескураженная негативными отзывами, Кэсер замкнулась. Она уничтожила часть корреспонденции и включила в завещание запрет на публикацию своих писем.
Но несмотря на отношение критиков, у читателей её книги пользовались популярностью и хорошо продавались. В 1931 самым читаемым в США стал роман «Тени на скале».
В 1932 Кэсер опубликовала «Неясные судьбы» (Obscure Destinies), свой последний сборник рассказов, в который вошло её наиболее известное произведение жанра — «Сосед Росицки». Вместе с подругой Эдит Льюис она переехала в новую квартиру на Парк-авеню, где начала работу над романом «Люси Гайхарт». Этот роман стал бестселлером 1935 года.
В 1938 Кэсер пережила две самые большие потери: в июне от сердечного приступа умер любимый брат Дуглас, а несколько месяцев спустя скончалась Изабель Макклунг, с которой Кэсер делила квартиру в Питтсбурге и впоследствии поддерживала дружеские отношения. Своим друзьям Кэсер писала, что Макклунг была одной из тех, для кого она писала все свои книги.
Чем ближе был момент вступления США во Вторую мировую войну, тем сильнее была её подавленность. Когда Франция сдалась Третьему рейху, Кэсер записала в дневнике: «Похоже, у людей моего поколения нет никакого будущего. Летом 1940 Кэсер и Льюис последний раз были Гран-Манане, где был закончен роман, ставший для Кэсер последним — «Сапфира и невольница», самый мрачный из всех её предшествующих работ. Его героине Сапфире недостает моральных качеств, она не вызывает сочувствия. Однако книга понравилась критикам и имела коммерческий успех. Предварительный тираж составил 25000 экземпляров, а затем через подписку «Book of the Month Club» было продано ещё 200 000 экземпляров.
Кэсер страдала от воспаления сухожилий запястья, но несмотря на это смогла написать значительную часть нового романа, действие которого происходило во французском Авиньоне. Однако рукопись была уничтожена после смерти писательницы в соответствии с её завещанием. Из сохранившихся записей удалось установит, что роман был озаглавлен «Тяжёлое наказание», а время действия относилось к XV веку, когда правил антипапа Бенедикт XIV.
В 1943 Уиллу Кэсер избрали в Американскую академию искусств и наук. В 1944 она была удостоена золотой медали Американской академии искусств и литературы, вручаемой раз в десятилетие за общий вклад. Хотя никаких специфических проблем со здоровьем у Кэсер не было, близкие замечали, что она угасает.
Уилла Кэсер умерла 24 апреля 1947 года от кровоизлияния в мозг на Манхэттене (Нью-Йорк, США). Похоронена в Джеффри (Нью-Хэмпшир).
Произведения:
Сборники:
Апрельские сумерки (1903, стихи)
Сад троллей (1905)
Молодежь и яркая медуза (1920)
Неясные судьбы (1932)
Только после сорока (1936, эссе)
The Old Beauty and Others (1948)
Willa Cather: On Writing (1949, эссе)
Five Stories (1956, посмертное издание)
100 кратких жизнеописаний геев и лесбиянок
Уилла Кэсер
Уилла Кэсер родилась 7 декабря 1873 года в Блэк-Грик-Вэли в предместьях Уинчестера, штат Вирджиния. Когда Уилле исполнилось девять лет, семья переехала на ранчо в окрестностях города Ред-Клауд, штат Небраска. После года неудачного хозяйствования семья переселилась в город. Девчонка-сорванец, которая уютно чувствовала себя в седле, Кэсер росла с детьми иммигрантов-фермеров: шведов, чехов, русских, немцев. Уилла получила домашнее образование, кроме того, она ходила в школу в Ред-Клауде и Линкольне. В университете штата Небраска в Линкольне она впервые появилась одетой в мужскую одежду, под видом Уильяма Кэсера, близнеца противоположного пола, Уилла зарабатывала себе на жизнь тем, что писала критические статьи о драматургии для «Небраска стейт джорнал». Еще в университете она без памяти влюбилась в Луизу Паунд, способную однокурсницу и спортсменку, которая впоследствии станет первой женщиной, включенной в мемориал спортивной славы штата Небраска. Сохранились некоторые страстные письма Кэсер к Паунд.
Закончив в 1895 году университет, Кэсер вернулась на восток в Питсбург и стала работать редактором в «Зе хоум мансли». В 1901 году она оставила работу и стала преподавать латынь и греческий язык в Питсбургской высшей школе. Находясь в Питсбурге, Уилла познакомилась с Изабель Маккланг, прелестной шестнадцатилетней дочерью судьи, которая стала единственной любовью в жизни Кэсер. Хотя они стали близкими подругами, Маккланг, вероятно, не отвечала на чувство Кэсер с такой же страстностью. В 1916 году Изабель вышла замуж за скрипача, что ввергло Кэсер в отчаяние.
В 1905 году Уилла Кэсер опубликовала свою первую книгу : «Сад троллей», сборник рассказов, включающий и известный «Случай с Полем». «Сад троллей» произвел на издателя С.С.Макклура такое сильное впечатление, что он предложил Кэсер должность редактора в «Макклурс магазин». С 1906 по 1912 год Уилла работала ответственным редактором журнала и сумела содействовать увеличению тиража, хотя позже она признавала, что ориентация редакции журнала на сенсации была чужда ее вкусам.
По пути в Бостон Уилла познакомилась с лесбиянкой Сарой Орне Джуэтт, которая посоветовала ей не заниматься журналистикой, а посвятить себя литературе. Это был хороший совет, и Кэсер последовала ему. Она не соблазнилась финансовым благополучием, которое сулила работа в журнале «Макклурс», и стала жить своим литературным талантом. Некоторое время Уилла путешествовала по Америке, Проведя два месяца в Ред-Клауде, с которым уже было связано столько воспоминаний. Побывала в Европе, даже задумала поселиться на постоянное жительство во Франции. Однако тоска по дому погнала ее назад, в Америку, и она поселилась в Нью-Йорке, сняв квартиру в Гринвич-Виллидж, которую в течение последующих сорока лет делила со своей компаньонкой Эдитой Льюис.
Наиболее известные романы Кэсер «О, пионеры!» (1913), «Моя Антония» (1918), «Один из нас» (1922), которому присудили Пулитцеровскую премию, «Дом профессора» (1925), «Смерть приходит за архиепископом» (1927). В последние годы своей жизни Кэсер почти не писала. Она умерла в Нью-Йорке 24 апреля 1947 года. Перед смертью Уилла попросила уничтожить свои письма к Изабель Маккланг.
Сдержанная и замкнутая, Кэсер никогда не писала о гомосексуальности открыто. Ряд ее работ тем не менее являет собой классический пример зашифрованных текстов, то есть ничего не подозревающий читатель может усматривать в них гетеросексуальную тональность, однако при ближайшем рассмотрении для людей знающих раскрываются подтексты, насыщенные лесбийской и гейской тематикой. Хорошей иллюстрацией к сказанному может служить рассказ «Случай с Полем», который нередко преподносят в американских высших школах как историю впечатлительного, увлеченного искусством молодого человека, который сбежал от условностей провинциальной жизни в надежде найти в Нью-Йорке воплощение всех своих сдерживаемых эстетических вожделений и погрузился в призрачный и искусственный мир театра. Однако при более тщательном анализе обнаруживается, что образ Поля пронизан зашифрованными символами гомосексуализма, начиная с красной гвоздики, театральности и кончая его явной попыткой завязать отношения с дикарем из Сан-Франциско. Аналогичным образом мертвенно-бледный рассказчик «Моей Антонии» Джим Берден служит автору ширмой для беспрепятственного любования девушкой-иммигранткой Антонией. Кэсер сама определяла в качестве одного из главных свойств своих художественных произведений «необъяснимое присутствие вещей неназванных».
Мелвилл, Джуэтт, Джеймс. Все три автора заслуживают того, чтобы о них с почтением помнили. Мой выбор пал на Кэсер, а не на приведенных выше авторов, поскольку я полагаю, что по сравнению с ними лесбийская чувственность Кэсер нашла в ее работах — и это ощущается по настоящее время — более яркое воплощение. Поэтому я считаю, что именно благодаря выражению гейских/лесбийских отношений в литературных канонах воздействие Кэсер более ощутимо.
The Gentle Turn
Однажды январским днем, тридцать лет тому назад, небольшой городок Ганновер, притулившийся на ветреном плоскогорье Небраски, изо всех сил старался не улететь.
-Откуда ты, Эмиль? Я велела тебе оставаться в лавке и не выходить на улицу. Что с тобой случилось?
— Ох, Эмиль! Разве я тебе не говорила, что от нее будут одни неприятности, если ты возьмешь ее с собой? Зачем ты меня дразнил? Ну ладно, я сама во всем виновата.
Она подошла к подножию столба и сложила ладони, крича: «Котенок, котенок, котенок!», но котенок только мяукал и слабо шевелил хвостом. Александра решительно повернулась.
-Мне придется подняться за ней, Александра. Кажется, в депо есть когти, которые я смогу привязать на ноги. Подождите немного.
Карл засунул руки карманы, опустил голову, и бросился по улице против северного ветра. Он был высоким мальчиком пятнадцати лет, худеньким и узкогрудым. Когда он вернулся с когтями, Александра спросила, что он сделал со своим пальто.
— Подожди минуту, Александра. Разве я не могу довезти вас до нашего дома? Становится холоднее с каждой минутой. Ты уже виделась с доктором?
Губы девушки дрожали. Она недвижно смотрела на унылую улицу, словно собирая все свои силы, чтобы мужественно встретить что-то, словно пытаясь изо всех сил осознать ситуацию, в которой, независимо от ее болезненности, необходимо каким-то образом принимать решения и поступать. Ветер хлопал полами ее тяжелого пальто..
Когда она стала искать Эмиля, то обнаружила его сидящим на ступеньке лестницы, ведущей в отдел одежды и ковров. Он играл с маленькой чешской девочкой, Марией Товески, которая завязывала свой носовой платок на голове котенка, как чепчик. Мария была чужой в этом краю, приехав с матерью навестить дядю, Джо Товески. Она была смуглым ребенком с каштановыми, как у куклы-брюнетки, кудрями, небольшим жеманным красным ротиком, и круглыми желто-карими глазами. Каждый обращал внимание на ее глаза: в карей радужке вспыхивали золистые искорки, что делало их похожим на золотой самородок, или, при более мягком свете, на колорадский минерал, называемый «тигровый глаз».
Окрестные сельские дети носили платья до верхушек туфель, но это городское дитя было одето по моде, называвшейся тогда «Кейт Гринуэй», и ее красное кашемировое платье с пышными оборками доставало почти до пола. Это, вместе с ее боннетом-«ведерком», придавало ей вид изысканной маленькой женщины. У нее на шее была белая меховая горжетка и девочка совсем не капризничала, когда Эмиль с восхищением дотрагивался до нее. Александре совсем не хотелось разлучать брата с такой прелестной подругой и она позволила им возиться с котенком вместе, пока с шумом не вошел Джо Товески и не поднял свою маленькую племянницу, водрузив ее на свое плечо для всеобщего обозрения.
Народ с ферм готовился к отъезду домой. Женщины пересчитывал продукты и закалывали на головах большие красные шали. Мужчины покупали на оставшиеся деньги табак и конфеты, хвастались друг другу новые ботинками, перчатками и синими фланелевыми рубашками. Три больших чеха пили сырой спирт, сдобренный маслом корицы. Говорили, что это здорово помогает против простуды, и они чмокали губами после каждого глотка из фляжки. Их красноречие топило все другие окружающие звуки, и перегретый магазин дрожал от их соленого языка, такого же густого, как дым трубок, запахи влажной овчины и керосина.
Карл вошел в своем пальто, неся деревянный ящик с медной ручкой.
Фургон болтало на замерзшей дороге. Двое друзей находили меньше взаимных слов, чем обычно, как будто холод каким-то образом проник в их сердца.
-Да. Я почти сожалею, что отпустила их, ведь стало так холодно. Но мать беспокоится, если кончаются дрова.
Она остановилась и приложила руку ко лбу, отбрасывая волосы.
Я не знаю что станет с нами, Карл, если отец умрет. Я не осмеливаюсь думать об этом. Лучше бы нам уйти вместе с ним, и пусть все зарастет травой.
-Интересно, ему бы понравилось, если бы я как-нибудь вечером принес свой волшебный фонарь?
Александра взглянула ему в лицо.
— Ох, Карл! Неужели ты его достал?
«Да. Он лежит там в соломе. Ты не обратила внимание на ящик, который я нес? Я все утро испытывал его в подвале аптеки, и он так хорошо работал, замечательные большие картинки.»
-О, картины охоты в Германии, и Робинзон Крузо, и смешные картинки с каннибалами. Я нарисую для него несколько слайдов на стекле, из книги Ганса Андерсена.
Карл остановил лошадей и недоверчиво посмотрел в черное небо.
-Чертовски темно. Конечно, лошади довезут вас домой, но лучше уж я зажгу твой фонарь, на случай, если понадобится.
Он вручил ей поводья и снова забрался в кузов, нырнул вниз и соорудил палатку из своего пальто. После дюжины попыток ему удалось зажечь фонарь, он поставил его перед Александрой, наполовину накрыв его покрывалом, чтобы свет не бил ей в глаза. » Теперь поищу свой ящик. Да, вот он. Спокойной ночи, Александра. Постарайся не переживать.» Карл спрыгнул на землю и побежал через поля к усадьбе Линструм.
Posted on May. 18th, 2008 at 10:01 pm | Link | Leave a comment | Share | Flag
Джордж Н. Кейтс Незаконченная повесть Уиллы Кэсер
Незаконченная повесть Уиллы Кэсер «Авиньон»
Главное упоминание того немногого, опубликованного, можно найти на странице 190 в книге ее подруги Эдит Льюис «Жизнь Уиллы Кэсер», благодаря тем письмам и документам, которые Уилла не уничтожила. Эта чувствительная книга, к счастью, восполняет некоторые пробелы в неумолимой судьбе, уготованной Уиллой Кэсер большинству ее бумаг. Мисс Льюис тщательно изложила основные факты:
Рукопись повести об Авиньоне по указанию Виллы Катер была уничтожена после ее смерти; и это тяжелая утрата. Она думала о том, что повесть последует за «Сапфирой и Рабыней» в 1940 году (последняя публикация, не считая рассказов, собранных под заголовком «Старая красотка», что вышли посмертно в 1948 году); и хотя эти годы Уиллы Кэсер стали периодом болезни и непродуктивности, место последней точки, повести об Авиньоне, в огромном размахе развития таланта автора имеет решающее значение. Разве мы не знали по наслышке, что такой сюжет невозможно было предвидеть?
Уилла Кэсер уделяет большое внимание искусству приготовления пищи Старого Света, уборке и полировке, удобству претенциозного и тихого буржуазного «фойе». У ночного камелька в домике на кривой улице старые ценности все еще имеют власть и силу. Скрытая угроза исходит от гения самой новой земли; и корабли, медленно плывущие по бурным морям, чье прибытие становится столь же важным как для читателя, так и для жителей Квебека; эти корабли несут жизненную силу, и ее необходимо постоянно вливать, если то, что вызывало восхищение и запомнилось, может еще продолжаться при таких трудностях. Создается впечатление, будто симпатии Уиллы Кэсер неуловимо изменились; или такая перемена произошла, в конце концов, из-за того, что с давних времен ее немецкие музыканты, ее молодые люди из Праги, Бергена и Упсалы, приезжая даже как бедные иммигранты, принесли на отдаленные фермы Ред Клауда ценности, превосходящие во всех гранях их достоинств, как чувствовала молодая девушка (а в ней звучала и сама Уилла Кэсер), те, которыми они обладали. Совершенство не меняется, какими бы ни были обстоятельства и нерешительность в его оценке.
Рожденная на периферии, она с самого начала восставала против своей судьбы, бросала вызов, никогда не сдавалась. Теперь страстно желает покориться. Скрипки настраиваются на одну из самых красивых мелодий: в рассказе «Старая миссис Харрис» из «Неясных судеб» она способна прикоснуться к возвышенному, создать его почти из ничего.
Нетрудно понять, почему из двух французских Дворцов, именно Дворец в Авиньоне, а не Версаль, поразил воображение Уиллы Кэсер. Она всегда испытывала к последнему отвращение, находя его искусственным и ненадежным и ясно выражая это в словах, в то время, как благородное громадное здание на берегу Роны производило иное впечатление. Неожиданность и великолепие замысла, удивительная лаконичность и величественная архитектура, широкие залы, расположенные высоко над богатыми фермерскими угодьями, эта столица пап в изгнании, окруженная горами и у широкой стремительной провансальской реки говорила сама за себя.
Увы, они так и не наступили; и даже незаконченная рукопись была уничтожена.
Здесь нужно вспомнить монолог из критического романа «Один из наших». О своем герое Клоде она говорит (стр. 406):
Таким образом, Франция могла придать жизни смысл, который невозможно было найти в Америке.
Мы должны были бы закончить на этой высокой, но довольно скучной ноте, если бы не одно счастливое обстоятельство, которое и стало первопричиной данного эссе. Мисс Льюис видела и запомнила довольно много рукописей, впоследствии уничтоженных, и любезно предоставила следующее описание, добавив таким образом драгоценную, последнюю, главу в историю творчества Уиллы Кэсер:
Незаконченная и неопубликованная повесть об Авиньоне Уиллы Кэсер называлась «Суровые наказания».
Действие происходит в Авиньоне XIV века (1340 г.), во времена папы Бенедикта XII.
Тема богохульства, то, как ее рассматривали в XIV веке, весьма интересовала Уиллу Кэсер. Это был не только грех, но и преступление, и оно каралось по гражданскому праву. Согласно анналам, богохульство было довольно частым проступком, несмотря на ужасное наказание. Почему это вызвало такое особое осуждение? И почему, несмотря на риск, люди так часто поддавались искушению богохульствовать?
Последняя часть повести существовала только в виде заметок и не была завершена.
Не без сомнения дала я даже и такое краткое описание, потому что оно похоже на рассказ об опере без музыки. Что извлечет для себя человек из краткого изложения «Моей Антонии» или «Старой миссис Харрис», если никогда не сможет их прочитать? Какой бы красотой и силой не обладала незаконченная повесть об Авиньоне, теперь они для нас потеряны. Но для исследователя творчества Уиллы Кэсер эти записи могут быть интересны, поскольку они раскрывают развитие ее мыслей и направление ее гения в последние годы жизни.
На следующей странице, 244, не менее двух строк и двух галочек отмечают текст, где дается подробное описание преступлений, осуждаемых публично: «Провозглашенные папским правительством, они, естественно, начинаются с наказаний: за отрицание Бога или Девы Марии, или за хулу на этих святых, или на святых Бога, или за нечестивую брань во время игр, или в тавернах, или на улицах. » Итак, Уилла Кэсер подтвердила «суровые наказания» того времени надежными документами.
Ее явно очаровал знаменитый мост через Рону. Сначала она отмечает галочкой на странице 25 сообщество братьев-госпитальеров, основанное «для того, чтобы назначать паромщиков, строить мосты и оказывать гостеприимство путешествующим по рекам Прованса». И жирно подчеркивает следующее предложение: «И так как мост Сен-Бенезет был единственным каменным мостом между Лионом и морем до постройки моста Сен-Эспри в 1309 году, можно легко себе представить его значение для Авиньона».
Средневековый город стал ей хорошо знаком. На странице 305 она особо отметила следующее описание:
Итак, здесь разворачивалось действие повести, она знала это место на протяжении многих лет, здесь она планировала встречу двух мальчиков: здесь было пространство и широта, расстояния, близкие ее душе.
Несомненно, в такой обстановке она могла создать великолепную событийность; по-видимому, также немало времени было отдано размышлениям о средневековых пирах и кутежах. Весь исчеркан пометами длинный отрывок, страницы 237-8, который мы приводим в сокращении ниже:
. Наиболее ярким примером пышного великолепия служит Государственный банкет, устроенный Клементу V кардиналами Арно де Паллегрю и Пьером Тайллефером в мае 1308 года:
Нельзя не отметить и последний пункт, возглавляющий семь других, сведенных в таблицы, на внутренней стороне задней обложки. Там всего лишь написано: «Тулуза 170». Загадочно. Если мы обратимся к этой странице, у которой также отвернут угол, мы обнаружим, что она относится к последующему правлению Папы Урбана V (1362-1370). В единственном предложении, где мы видим Тулузу, говорится, что этот Папа «любил учение, основывал колледжи и стипендии для бедных студентов; заботился об удобствах для служб в папской капелле и отправил учителя музыки и семерых мальчиков учиться музыке и пению в Тулузе».
Судьба Антонии тяжела. Также у Теи, и у Люси Гейхарт. Судьба Майры Хеншоу непоколебима. Клод и Профессор предначертанно попадают наконец в область смерти, куда до них ушел Том Оутлэнд. Возможно, древние люди юго-запада за много веков до нас усвоили урок лучше. В «Песне жаворонка» сын пивовара говорит Тее: «. Ты имеешь в виду, что, когда тебя накрывает, нужно встречать катастрофу стоя»? Но не спешите. Уилла Кэсер твердо знает, что хочет сказать. В «Повести об Авиньоне» она никоим образом не изменила своего курса; даже подтвердила, придав боли и страданию более простое физическое выражение. Без них жизнь была бы невозможна. «Старая миссис Харрис» решительно заявляет: «Все живое должно пострадать». Этот закон верен в любые времена.
Однако одно изменение все же произошло, и его следует отметить. Мисс Льюис считала, что действие Авиньонской повести должно было длиться меньше года, а ее размер задумывался примерно, как «Мой смертный враг». Очевидно, что в этом формате расширенной новеллы Уилла Кэсер снова хочет вернуться к теме юности. Кажется, мы уже вышли из туннеля длинных романов о конце жизни, старости, ее унынии и упадке. Все это осталось теперь позади. Возможно, здесь, если прибегнуть к цитате из рассказа «Перед завтраком», написанного после 1942 года и опубликованного посмертно в сборнике «Старая красотка», она чувствует, что «отважная юность бодрее претерпевшего возраста». Конечно, Уилла Кэсер снова думает о юности; и, конечно, торжествует юность. Итак, мы подходим к концу на прекрасной, чистой ноте (спокойно, но и с полным состраданием), даже если фактически этой последней повести, завершающей карьеру автора, как «Неоконченной симфонии» Шуберта, не суждено было излиться на бумагу.
перевела с английского и составила комментарии Ольга Слободкина-von Bromssen
Послесловие. От переводчика.
Olga Slobodkina-von Bromssen
Уилла Кэсер «Иду, Афродита»
http://lit.lib.ru/s/slobodkina_o/wcdoc.shtml
Нужно скопировать ссылку и вставить в браузер
На добрую память от Гр. Полякова
Нужно скопировать ссылку и вставить в браузер
Timeless memories of youth and simple love. Olga Slobodkina The Moscow Time. Oct 25, 2000
Нужно скопировать ссылку и вставить в браузер