дача вознесенского в переделкино
«В комнатах стояли нары». С чего начинались писательские дачи в Переделкине
«Дача» в этом году — главное слово для всех отпускников. Так почему бы не рассказать о легендарных дачных местах вокруг Москвы, подумали мы. И решили начать с Переделкина — культового места с 85-летней историей, поселка, где рождались книги Пастернака и Чуковского, впервые читали свои стихи Ахмадулина и Рождественский и гостили Высоцкий, Солженицын и Плисецкая.
Поселок Переделкино расположен в 5 километрах от МКАД, сегодня он часть Новой Москвы. Но к новостройкам, с которыми обычно ассоциируют данный столичный округ, это место, конечно, никакого отношения не имеет. Одноименная платформа была открыта тут еще до образования СССР, в XIX веке. Никакой организованной сельской жизни с удобствами на рубеже веков в Переделкине, правда, не было, но зато потом она буквально забила ключом — и поселок стал центром притяжения столичной интеллигенции. По крайней мере, в летние месяцы точно.
В начале 1930-х вокруг Москвы стали появляться первые дачные кооперативы — в них давали дома писателям, художникам, ученым. Принято считать, что идея создания отдельного писательского городка такого типа принадлежала Максиму Горькому: он якобы рассказал Сталину о том, как живут европейские литераторы в своих загородных резиденциях, и в 1933 году Совнарком учредил постановление «О строительстве „Городка писателей“». К 1935 году в Переделкине построили около 30 деревянных писательских дач. Дома были довольно простыми: одно- или двухэтажными, но зато с просторными светлыми террасами; за проект отвечал немецкий архитектор Эрнст Май.
Стать жителем Переделкина, просто придя с улицы, было невозможно. Каждую дачу закрепляли за отдельным писателем — пожизненно и бесплатно
Правда, после смерти хозяина семья должна была покинуть дом в течение полугода: дача переходила к другому его коллеге.
В первой волне поселившихся в Переделкине были Исаак Бабель, Илья Эренбург, Илья Ильф и Евгений Петров, Артем Веселый и даже Лев Каменев — некоторые из них были вскоре репрессированы, и дома перешли к новым хозяевам.
Живыми легендами Переделкина считались Борис Пастернак и Корней Чуковский: оба прожили там до конца своих дней, а в их домах теперь располагаются мемориальные музеи. Дом Чуковского, впрочем, еще при жизни писателя был центром притяжения: все переделкинские дети помнят праздничные костры в начале и в конце лета, которые устраивал «дедушка Чуковский». А взрослые вспоминают многочисленных именитых гостей Корнея Ивановича, среди которых, например, неоднократно бывал Солженицын.
Позже в Переделкине поселились Белла Ахмадулина, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Евгений Евтушенко, Василий Аксенов и другие шестидесятники. Дома у Ахмадулиной собирались не только соседи, но и весь творческий авангард того времени: приезжали Владимир Высоцкий и Майя Плисецкая, гостили иностранные писатели и журналисты, — это было, пожалуй, самое яркое и насыщенное время в жизни поселка.
Сегодняшнее Переделкино утратило былое очарование: рядом с чудом сохранившимися писательскими дачами (их становится все меньше) можно увидеть построенные в 90-х каменные «замки». Но приехать сюда на прогулку можно и нужно — сводить детей в Дом-музей Корнея Чуковского, заглянуть на бывшие дачи Пастернака и Окуджавы (там тоже сейчас музеи), побродить по улицам, как это любили делать все знаменитые жители поселка: сначала по «малому кругу», а потом совершить путешествие «вокруг света».
Тина Катаева, внучка писателя Валентина Катаева:
В те годы было печное отопление, потом постепенно все перешли на уголь, появился водопровод, и после войны поселок организовали так: три основные параллельные улицы — Серафимовича, Горького, Лермонтова — и небольшие переулки. В Переделкине всегда было принято гулять, все писатели приезжали и гуляли. Был «малый круг» — прогулка по двум параллельным улицам, а через все три улицы — большой круг, или «вокруг света». Люди встречались на улицах, практически весь поселок был знаком между собой.
На нашей улице находится дача Чуковского — он был соседом через забор. Дальше была дача Сергея Смирнова, автора «Брестской крепости», а потом — дом Льва Кассиля
Часть писательских семей жила в Переделкине круглогодично, а часть приезжала только на лето. Мои дедушка и бабушка где-то с 1959 года жили там постоянно. В Переделкине всем давали очень большие участки, и в послевоенные годы, когда было голодно, было принято держать сторожа: в сторожку пускали жить людей, которые ничего не платили за аренду, но подметали двор и наводили какой-то порядок на участке.
Мой дедушка финансово помогал семье своего брата Евгения Петрова, автора «Двенадцати стульев», который погиб в войну и у него остались два сына. И семье моей бабушки — у нее две сестры, соответственно, их дети и внуки тоже всегда находились у нас на даче летом. Чтобы всех прокормить, бабушка и дедушка купили корову, и наши сторожа ухаживали за ней, а молоко шло пополам. Потом сторожа завели кур и еще какую-то живность и иногда давали нам, скажем, яйца, но это была уже их собственность. В какой-то момент бабушка с дедушкой держали козу, и когда у нее родился козленок, коза некоторое время жила в крошечной комнатке прямо в доме. Животные тогда были у многих в поселке.
Естественно, был огород, сад: сажали картошку, морковь, кабачки, соседи сажали всё, что только можно: у кого-то росла даже спаржа
Люди друг другу передавали семена, навыки. Остатки огорода были еще в моем детстве, но это скорее было уже баловство. А еще у нас было огромное клубничное поле — уже в пятидесятых. Сначала мама с Павликом, моим дядей, занимались прополкой клубники и срезали «усы» — это была их общественная нагрузка, — а потом уже я.
У большинства людей были собаки и кошки. Собаки бегали сами по себе, знали всех гуляющих: или проходили мимо, задрав нос, или подбегали поздороваться. Даже собаки тут тоже ходили друг к другу в гости. У нас была белая болонка Стёпка и рыжий пёс Мишка, помесь сеттера неизвестно с кем, у нас он назывался «помесь бомбы с мотоциклом». Бабушка ходила в гости с собаками к своей подруге Елене Сергеевне Лаптевой, а те приходили с братом нашего Мишки к нам в гости, и иногда собаки делали подкоп под ворота и удирали друг к другу.
По поселку сначала ходили, а потом уже ездили молочники, и мы у них покупали молоко, из которого делали творог и простоквашу
Бабушка Эстер, моя мама и дядя Павлик были любителями кофе, а дедушка пил то, что он называл «бурдоне», — кофейный напиток из злаков. Соответственно, бурдоне доставалось и мне до 13 лет, пока я не взбунтовалась и не вытребовала настоящий кофе. Обед у нас был в два часа — собирался весь дом. Всегда был суп, обязательно вегетарианский: бабушка брала рецепты у итальянцев, у наших знакомых французов, всегда было что-то навороченное и страшно вкусное. И, естественно, зелень, салаты, овощи. Делали фаршированные кабачки, Эстер делала соте и икру из баклажанов. Я до сих готовлю по ее рецептам.
Обязательным был пятичасовой чай — файвоклок. Бабушка родилась в Париже, во время Первой мировой войны ее семья бежала в Лондон и в двадцатые годы вернулась в Россию. Доставшаяся от матери тобольская традиция чаепитий с пирогами и английский файвоклок были у нее в крови. Поэтому в пять часов у нас делалась или творожная запеканка с изюмом, или пирожки из слоеного теста, но чаще всего бабушка делала настоящий английский пай с яблоками. Это было всегда, не было такого, чтобы чего-то из этого у нас не было на столе в пять часов. Люди знали, что можно позвонить и спросить, можно ли зайти на чаек, и постоянно кто-то приходил.
Естественно, не все соседи дружили, но какими-то группами было принято ходить друг к другу в гости
Среди массы народа, жившей в Переделкине, было несколько человек, которые могли приходить к нам без звонка. Калитка закрывалась на деревянную вертушку, и около этой вертушки была прорезь, то есть формально калитка закрыта, но те, кто хотят, могли просунуть руку и открыть. С Чуковским у нас был общий забор, и там тоже была калитка с такой вертушкой. Корней Иванович всегда мог прийти, как и мы к нему, но чаще всего этой калиткой пользовалась я и нагло сидела у него на голове.
Как сказки сделали Корнея Чуковского любимым детским писателем, но испортили ему жизнь
Корней Иванович — это особая для меня жизнь: помимо прочего, с ним были связаны костры «Здравствуй, лето» и «Прощай, лето». На этих кострах выступала Рина Зеленая, которую мы обожали, выступал Аркадий Райкин, который жил тоже в Переделкине. Я была страшно в 4–5 лет влюблена в Райкина, и дедушка меня повел с ним знакомиться, а я пряталась за его ноги.
Без звонка к нам могли приходить Вознесенский, Евтушенко, Аксенов, Белла Ахмадулина
Те, кого открыл дедушка, когда был главным редактором журнала «Юность», продолжали приходить к нам, даже когда он ушел оттуда. Когда в Переделкине бывали Кайсын Кулиев, Расул Гамзатов, они тоже имели право прийти без звонка. Дом был для многих открыт. Вознесенский периодически приводил к нам знакомых: они могли ввалиться к деду большой компанией, и пока Эстер соображала, что поставить на стол, просто читали стихи. Как-то они привели Окуджаву, по чьим-то воспоминаниям, он у нас пел, но мама и Павлик этого не помнят.
Очень часто дед устраивал такие тусовки летом: выносили столик и дачные плетеные кресла, и собиралось огромное количество народу — «замечательные ребята», как их называла бабушка. Вся эта тусовка жутко творческая, они говорили об искусстве в основном — это было то, чем все болели. Всегда было красное сухое вино — было сложно его достать, и дед закупал огромные плетеные бутыли гамзы — болгарского сухого вина, которые у нас всегда стояли ящиками под лестницей. Делали сифоном содовую воду и вино пили или в чистом виде, или в виде шприца с содовой, но весь молодняк гордо отказывался: «Разведенное вино пить не будем».
В Центральном доме литераторов в Москве был буфет, где продавалось иногда то импортное вино, то мартини, то коньяк, всё это покупали тоже и хранили на случай летних тусовок. Дом всегда был открытым, гостеприимным. В общем, это была очень доброжелательная атмосфера, такой идиллический деревенский быт с единением и общением, картина ушедшего мира, времени, взаимоотношений и ценностей.
Иллюстрация: Дарья Фомичёва для «Мела»
Прекрасные осколки старых дач
Воскресное утро. За окном светит солнце и зовет куда-нибудь прокатиться. Надо выбрать что-то близлежащее и интересное. Открываю карту, и взгляд падает на Переделкино.
Этот маленький дачный поселок вблизи Москвы давно стал синонимом творчества и вдохновения.
— Вот сюда-то я сегодня и отправлюсь, — говорю я себе, — интересно, что там сейчас?
Быстренько просматриваю Интернет, на предмет «что посмотреть?», рисую маршрут и отправляюсь в путь.
Переделкино изменилось, но там еще остались места, которые стоит увидеть.
Вот я и решила, пока все не исчезло, прикоснуться к тому творческому миру, который был здесь когда-то.
Для начала заглянем в историю легендарного поселка.
В 17 веке на берегу речки Сетунь была судоремонтная верфь. Сюда приводили корабли на переделку и ремонт. Появившуюся недалеко деревеньку назвали Передельцы. В разное время она принадлежала Леонтьевым, Долгоруким, Самариным.
После строительства в 1899 г. железной дороги, рядом с деревней возник первый дачный поселок, получивший название Переделкино. Приблизительно в тоже время, благодаря сосновым лесам и чистому воздуху, рядом с поселком была открыта бесплатная здравница для больных туберкулезом.
После 1917 г., все созданное до революции, благополучно пришло в упадок. Была, правда, попытка устроить санаторий для бывших большевиков, но из этого ничего не вышло.
В 1934 г. Максим Горький предложил правительству организовать в Переделкино Писательский городок. Идея понравилась и, в течение двух лет здесь построили 50 двухэтажных дач, которые отдали в безвозмездное и бессрочное пользование советским писателям и поэтам.
Первыми жителями Писательского городка стали: Корней Чуковский, Лев Кассиль, Борис Пастернак, Исаак Бабель и другие, известные в то время, литераторы.
После Великой Отечественной войны поселок расширился. Появились новые дачники, такие как Константин Симонов, Евгений Евтушенко и Булат Окуджава.
Те кто, не получил здесь дом, приезжали в Переделкино к друзьям или останавливались в Доме творчества.
Уже в 30-е годы, дачный поселок занял свое место в истории советской литературы. В 1988 г. он получил статус Историко-культурного заповедника.
Творческая аура начала уходить из Переделкино в 90-х годах прошлого века, когда писательские дачи стали скупать люди далекие от литературы. К слову сказать, этот поселок продолжает оставаться престижным местом. Новые хозяева в массе своей снесли симпатичные двухэтажные домики. На их месте выстроили коттеджи и замки, которые обнесли глухими заборами.
Однако, несмотря на все трансформации последних десятилетий, в Переделкино еще можно найти уголки, сохранившие очарование прошлого.
Кроме Писательского городка в поселке есть еще места, которые хоть и не связаны с литературой, но не менее интересны. Например, дача Левинсона и старинная усадьба Лукино.
Музейных объектов в Писательском городке не так уж много. Википедия называет всего пять. Однако есть и шестой, о котором уважаемая Вики как-то позабыла. Может это связано с тем, что он не имеет отношения к литературе?
Но не буду забегать вперед и расскажу обо всем по порядку.
Первое место, с которым я познакомилась, был дом-музей Бориса Пастернака, который находится по адресу: ул. Павленко д. 3
На этой даче Пастернак поселился в 1939 г. Он прожил здесь 21 год, до саой своей смерти.
Его друзья считали, что светлый дом в окружении кленов и сосен, был очень созвучен поэту.
Благодаря этой даче, Пастернак вышел из творческого простоя, длившегося долгих 10 лет.
В стенах этого дома к поэту вернулось вдохновение. Именно в Переделкино Пастернак создал самые лучшие свои произведения.
Я в дом не заглядывала, но говорят, там все выглядит так, как было при жизни поэта.
В этом музее проводят экскурсии, знакомят с обстановкой, читают стихи и рассказывают о жизни Пастернака и его близких.
Информацию о часах работы и расписании мероприятий можно узнать на сайте музея: https://goslitmuz.ru/museums/dom-muzey-b-l-pasternaka/
Познакомившись с дачей Пастернака, я отправилась по адресу: ул. Серафимовича д. 3, к дому-музею Корнея Чуковского.
Первое что я увидела, войдя на территорию, было Чудо-дерево.
Сразу вспомнилось стихотворение:
Как у наших у ворот
Было смешно смотреть на все эти весящие на ветках башмачки и вспоминать, детскую сказку.
Корней Иванович, на этой даче, поселился в 1938 г. Он очень любил это место.
Чуковский был разносторонним человеком.
Его знают, как детского писателя, но мало кому известно, что в 1962 г. он получил Почетную степень доктора литературы Оксфордского университета за свои труды по изучению творчества Николая Некрасова.
На даче Чуковского я тоже ограничилась только прогулкой по территории. Как и в случае с домом Пастернака, в дом Корнея Ивановича надо приходить с экскурсией.
Если вам захочется познакомиться с домом-музеем Чуковского, вот сайт на котором есть информация о нем: https://www.goslitmuz.ru/museums/dom-muzey-k-i-chukovskogo/
Следующая дача, с которой я познакомилась, принадлежала Булату Окуджаве. Она расположена по адресу: ул. Довженко д. 11. Это тоже музей.
Здесь, как и в предыдущих местах, я хотела ограничится знакомством с территорией.
Но не успела я войти в открытые ворота, как мне навстречу вышла женщина.
— Вы на концерт? — спросила она.
— Нет, я просто посмотреть, — ответила я.
— Просто посмотреть, сейчас не получится. У нас мероприятие начинается, — сказала она и ушла в дом.
После этого мне уже было неудобно бродить по участку и заглядывать в разные его уголки.
Если кого-то дом-музей Окуджавы заинтересовал, то вот его сайт: http://okudshava.ru/
Дальше я направилась в музей-галерею Евтушенко (адрес: ул. Гоголя д.1а), но отъехав всего несколько метров от дачи Окуджавы, мой взгляд уперся в парящего орла в окружении чего-то очень яркого.
Подъехав поближе, я с удивлением узнала, что в доме с орлом находится дача Зураба Церетели и это тоже музей (адрес: ул. Лермонтова д. 1). К слову сказать, вот о нем-то Вики как раз и умолчала.
Проехать мимо я не смогла. Припарковала машину и вошла в калитку. Навстречу мне вышла девушка и приветливо улыбнулась.
— Добрый день! Сколько стоит билет? — спросила я.
— Добрый день! Проходите. У нас все бесплатно, — ответила она.
Эта информация меня очень порадовала и я начала знакомство с галереей.
Надо сказать, что работы Церетели меня всегда, мягко скажем, удивляли, а например, пучеглазый Колумб, переделанный в Петра I, так и вовсе вызывает раздражение. Однако от друзей я слышала, что у скульптора есть интересные работы. Собственно это и стало поводом заглянуть в галерею.
Друзья не обманули, я увидела ряд экспонатов, которые мне понравились.
Галерея довольно большая и ходила я здесь больше часа. К примеру, я долго рассматривала панно с головой льва, опавшими листьями и золотыми стрекозами. На мой взгляд, очень философская работа.
Или вот, этот портрет Иосифа Бродского. Листы бумаги, как крылья за спиной.
Впрочем, в рамках короткого рассказа, я не смогу показать все то, что, на мой взгляд, достойно внимания.
Я очень жалею, что не воспользовалась случаем и не расспросила Зураба Константиновича об идеях и смыслах, некоторых его работ. А ведь у меня была такая возможность. Скульптор сидел на скамеечке, и, судя по всему, готов был пообщаться.
Если честно, я постеснялась. Мне было как-то неловко приставать с расспросами к пожилому человеку, отдыхающему у себя на даче.
После знакомства с музеем на даче Церетели, я передумала заглядывать в галерею Евгения Евтушенко.
В ней, безусловно, было что посмотреть, но на это ушло бы не меньше часа, а мне крайне не хотелось по пути домой угодить пробку, к тому же впереди было еще несколько интересных мест, которые я хотела увидеть.
Следующим пунктом моей программы был Дом творчества писателей «Переделкино» (адрес: ул. Погодина д. 1). Но прежде, чем отправиться туда я решила взглянуть на реку Сетунь, на которой в 17 веке была судоремонтная верфь.
Ничто здесь не напоминало о том славном времени. За века река сильно обмелела и теперь о судоходстве не может быть и речи. Судя по всему, она теперь интересна только рыбакам.
От разочаровавшей меня реки я поехала к Дому творчества. Здесь нет музея. Как и в прошлые годы это место выполняет функции гостиницы.
Когда-то в Доме творчества останавливались писатели и поэты. Они гуляли по парку, встречались с друзьями, и. напитавшись вдохновением, разъезжались по домам.
Сейчас писатели не жалуют это место. Впрочем, и обычные люди не проявляют к нему интерес.
Атмосфера творчества отсюда улетучилась. Дом в окружении неухоженного парка выглядит потерянным.
Единственное, что меня здесь порадовало — это пионы. Чудесный запах окутал меня, как только я вошла в парк. Сначала он был едва уловим, но по мере приближения к главному корпусу он становился все более явственным. Он почему-то вселил надежду на возрождение Дома творчества.
Если будет интересно, об этой достопримечательности Переделкино можно почитать здесь: http://www.peredelkino-land.ru/pages/dom_tvorchestva_pisatelej
Мой визит в Писательский городок подходил к концу. Из намеченного оставалась только усадьба Лукино, где сейчас находится летняя резиденция Патриарха Московского и всея Руси (адрес: 7-я улица Лазенки д. 42).
В 1952 г. правительство СССР подарило эту усадьбу Православной церкви. С этого момента Лукино получило статус резиденции Патриарха.
В гости к отцу церкви, конечно, простых смертных не пускают, но и вокруг его дачи есть на что посмотреть.
Самая старая постройка, которую можно увидеть — церковь Преображения Господня. За годы существования ее несколько раз перестраивали. Последний раз это было сделано в конце 19 века при М. Л. Боде — Колычеве.
Надо сказать, что в его бытность усадьба Лукино была полностью отстроена в модном тогда псевдорусском стиле. Примером того, как выглядел комплекс как раз и является Преображенская церковь.
После революции все здесь пришло в упадок. По свидетельству очевидцев, когда усадьбу передавали Патриархии, от нее мало что осталось. О том, что из прежних построек восстановили и как все выглядит сейчас, сведений у меня, увы, нет. Через забор мне удалось увидеть только крыши новодельного здания.
Кроме Преображенской церкви, на прилегающей к резиденции территории, есть очень необычный Собор святого князя Игоря Черниговского и Киевского. Он появился недавно, в 2012 г. В первый момент я решила, что он сделан из фарфора. Собор показался мне слишком ярким, но потом глаз привык.
Внутри храм очень светлый. Находясь в нем, возникает ощущение праздника. Мне, лично, очень понравилось.
Резиденция Патриарха, была завершающим аккордом моей воскресной поездки.
В заключение хочу сказать несколько слов еще об одном месте, в которое я не поехала. Это дача Левинсона, расположенная по адресу: Чоботовский проезд, д.4.
Там находится деревянный дом, построенный Ф. О. Шехтелем. Специалисты считают, что с этого здания началась национально-романтическая тема в русском модерне.
Просто приехать и увидеть дачу Левинсона невозможно. Чтобы побывать там, надо заказать экскурсию в Москомнаследии.
Вот как выглядит этот удивительный дом (фото из Интернета).
Обратите внимание, этот дом во многом напоминает здание Ярославского вокзала.