дача воронина поселок молодежное
Дача А. А. Рейнбота («Дача М. С. Воронина») —
пос. Молодежное, Приморское шоссе, 648, б/а
В апреле 1897 года Анатолий Анатольевич Рейнбот приобретает в Метсякюля (ныне пос. Молодежное, территория санатория «Черная речка») большой дачный участок с кадастровым номером 1-5. Имя участок получает соответствующее – «Толино».
Став новым московским градоначальником, Рейнбот в 1907 году женился на вдове Саввы Морозова, миллионерше Зиновии (Зинаиде) Григорьевне Морозовой (урождённая Зимина). Но личная жизнь Анатолия Анатольевича Рейнбота оказалась такой же скандальной. Прямо в год свадьбы Рейнбот проворовался. Как писала «желтая пресса» в те годы, в 1909 г. Зинаида Григорьевна буквально «выставила его из дому». В 1911 г. состоялся суд; Особое Присутствие Сената приговорило Рейнбота к лишению всех «основных прав и преимуществ» и к одному году отбывания в исправительном арестантском отделении. Отношения супругов, толком и не начавшиеся, были разрушены.
Вскоре после Рейнбот был помилован, освобожден и отправлен в отставку. После отставки Рейнбот продолжал жить «широко», вероятно не без романов на стороне. «Изгнанный» супругой Рейнбот в 1909 г. возвратился в СПб, где ведет «широкий образ жизни». Назло Морозовой, в 1909 г. купившей усадьбу Горки, он возвел на своем участке в Метсякюле роскошный особняк.
1917 г. Из коллекции
С. Ренни, terijoki.spb.ru
1930-е гг. Из альбома «На поезде из
Санкт-Петербурга в Кивенаппа»,
terijoki.spb.ru
1959 г. Неизвестный художник.
Из коллекции С. Ренни,
terijoki.spb.ru
Дом с садом находились на самом берегу моря. Фантастическое сочетание объёмов, стиль лёгкий и устремлённый вверх. Декоративные элементы украшения дома были шедеврами деревянного зодчества. Со всех четырёх фасадов дом имел разные формы.
«Дом и сад находились на самом берегу моря, и двухэтажный дом был велик, поместителен, даже роскошен: мне, приблудному студенту, гольтепе, отвели в нижнем этаже такую комнату, словно я был заезжий сановник или друг дома, оставшийся переночевать. Был великолепен и сад; и немалых, вероятно, трудов и денег стоило его устройство, его растительная роскошь среди суровой и бедной природы, знавшей только песок, да ели, да камни, да предутренние холодные туманы и ветер от серой, плакучей воды. Стояли тут и липы, и какие-то голубые ели, и даже каштан; было много цветов, целые кусты роз, жасмину, а пространство между этими никогда, как мне казалось, не могущими согреться растениями заполнял изумительно ровный, изумительно зеленый газон. И все, кто через ограду видел сад, находили его очень красивым и завидовали его владельцу; и сам Норден гордился садом, и я, как только увидел, пришел в искренний, горячий восторг. Но было что-то в расположении деревьев — слишком одиноких, слишком открыто росших среди ровного газона, вечно чужих и вечно одиноких, — что уже вскоре начинало томить чувством холодной неудовлетворенности, смутным сознанием какой-то глубокой и печальной неправды, горькой ошибки, потерянного счастья».
Природа, море и осенняя погода в окрестностях р. Ваммильйоки (Черная речка) порой нагоняли на писателя грустные мысли:
«- Нет, вы подумайте, как это хорошо, как это приятно, как это, наконец, культурно! Да, культурно. Мы живем в глуши, в деревне, вокруг нас сейчас на десять километров нет ни единого огонька, а в ту сторону,- он протянул руку по направлению к морю,- может быть, и на сотни километров, и что же мы делаем, однако? Мы смеемся! И еще что мы делаем? Мы танцуем! Мои друзья в Петербурге спрашивают меня, как я могу жить в таком уединении и не скучать? Да, но если б они видели наш сегодняшний день!»
Лестница ведущая в дом.
Фото 1910 г.
Григорьева Н. В.. Путешествие
в Русскую Финляндию.
СПб., 2002 г. С. 59
Гостиная. Фото 1910 г.
Григорьева Н. В.. Путешествие
в Русскую Финляндию.
СПб., 2002 г. С. 58
«Не знаю, сумел ли бы я найти хоть что-нибудь, если бы сам Норден, гуляя однажды со мной по берегу моря, уже за оградой сада, не указал мне на груду камней, имевших форму пирамиды и скрепленных цементом. Осенние прибои разъели цемент, и кой-какие круглые камни уже повывалились, несколько нарушая правильность формы: быть может, поэтому я и не обратил на нее внимания.
— Видите пирамиду? — сказал Норден. — Хоть и меньше Хеопса, но все же пирамида.
Он засмеялся — чему он постоянно смеялся? — и продолжал:
— Здесь я хотел построить церковь в норманском стиле. Вы любите норманский стиль? Но мне не позволили. такая узость взглядов!
Я молчал, не зная, что сказать: вообще я не находчив. Он подождал, сколько нужно для ответа или для вопроса, и охотно пояснил:
— Как раз на этом месте был найден труп моей дочери, Елены. Сюда головой, сюда ногами. Она утонула, я, кажется, вам говорил.
— Как же это случилось?
— А как тонут молодые люди? — улыбнулся Норден. — Поехала на лодке кататься одна, поднялся шквал, лодку перевернуло. как это обычно случается. «
«. в этот день, пятого декабря, выпал первый глубокий снег. Он падал всю предыдущую ночь и все утро; и когда после занятий с Володей я вышел наружу — было тихо, мертвенно-бело и прекрасно.
Оставляя глубокие следы, я поспешно выбрался на берег и ахнул: моря не было. Еще вчера только вот отсюда начиналась его ледяная, исковерканная шквалами, тускло поблескивающая поверхность, а сегодня все было ровно, не было никаких границ, малейших задержек взору. Если б мир был нарисован на бумаге, то можно было бы подумать, что здесь позади меня кончается рисунок, а дальше идет еще не тронутая карандашом белая бумага; и с тою потребностью чертить, оставлять следы, рисунок, которая является у людей перед всякой ровной нетронутой поверхностью, я снял с правой руки перчатку и пальцем крупно вывел на холодном снегу:
Взглянул на пирамиду: ее уже не было. Был невысокий снежный холм с мягкими округлостями камней, что-то совсем тихое и покорное, словно умершее вторично и уже навсегда. Сюда головой, туда ногами. нет, трудно представить, когда нет ни земли, ни берега, ни волн, опрокидывающих лодку, а только вот это, ровное, белое, бесстрастное».
(Андреев Л. Н. Он (Рассказ неизвестного). 1913, leonidandreev.ru )
Место, где стояла дача
Роскошная дача до недавнего времени была известна как «дача М. С. Воронина» и приписывалась известному ученому, ботанику Михаилу Степановичу Воронину (1838-1903 гг.). Однако, существовал полный тезка известного академика, купеческий сын Михаил Степанович Воронин. В 1912 г. он приобрел у Антти Ранки маленький участок (кадастровый номер участка 1-31) у дороги для устройства магазина. Этот участок находился в точности на месте нынешнего главного входа в санаторий, там где автобусная остановка. Там было несколько деревянных домиков. Получалось, что при взгляде от шоссе прямо за магазином Воронина «торчала» дача Рейнбота. А финны, как народ практичный, владельца магазина запоминали лучше, чем владельца дачи. Подтверждает сей факт и год постройки дачи, до которого скромный русский академик не дожил, а также наличие собственной дачи в дер. Айриккала, Ваммельярви (совр. Гладышевское оз.), на восточном берегу озера (с 1949 г.- дер.Семашко), усадьба «Айрикола».
В годы финляндской независимости «Особняк Воронина» и несколько соседних был передан Теософскому обществу.
После Великой Отечественной войны с 1958 г. территория дачи отошла санаторию «Черная речка». В здании разместились административные службы.
«Курорт «Черная речка» сравнительно молодой. Еще несколько лет назад ему принадлежало лишь одно старинной постройки деревянное здание».
(Молотков Г. С. Туристу о Ленинграде. Зеленогорск. Лениздат. 1965. С. 20-21)
1. Григорьева Н. В.. Путешествие в Русскую Финляндию. СПб., 2002 г. С. 57-59
2. Балашов Е. А. Карельский перешеек. Земля неизведанная. Юго-Западный сектор. Часть 2. Уусикиркко (Поляны). СПб., 1998. С.152-159.
5. Молотков Г. С. Туристу о Ленинграде. Зеленогорск. Лениздат. 1965. С. 20-21
ОКН регионального значения 1. Дача Воронина (пос. Молодежное, Приморское шоссе, 648) объявлена охраняемым памятником истории и культуры и включена в Государственный список недвижимых памятников градостроительства и архитектуры местного значения (Закон Санкт-Петербурга № 141-47 от 02.07.1997 г.) 2. Включена в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации в качестве объекта культурного наследия регионального значения (Ст. 64 Федерального закона № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»)
Указ Президента РФ от 05.05.1997 № 452
Закон Санкт-Петербурга от 02.07.1997 № 141-47
Решение Исполкома Ленгорсовета от 05.12.1988 № 963
Дача А. А. Рейнбота («Дача М. С. Воронина») —
пос. Молодежное, Приморское шоссе, 648, б/а
В апреле 1897 года Анатолий Анатольевич Рейнбот приобретает в Метсякюля (ныне пос. Молодежное, территория санатория «Черная речка») большой дачный участок с кадастровым номером 1-5. Имя участок получает соответствующее – «Толино».
Став новым московским градоначальником, Рейнбот в 1907 году женился на вдове Саввы Морозова, миллионерше Зиновии (Зинаиде) Григорьевне Морозовой (урождённая Зимина). Но личная жизнь Анатолия Анатольевича Рейнбота оказалась такой же скандальной. Прямо в год свадьбы Рейнбот проворовался. Как писала «желтая пресса» в те годы, в 1909 г. Зинаида Григорьевна буквально «выставила его из дому». В 1911 г. состоялся суд; Особое Присутствие Сената приговорило Рейнбота к лишению всех «основных прав и преимуществ» и к одному году отбывания в исправительном арестантском отделении. Отношения супругов, толком и не начавшиеся, были разрушены.
Вскоре после Рейнбот был помилован, освобожден и отправлен в отставку. После отставки Рейнбот продолжал жить «широко», вероятно не без романов на стороне. «Изгнанный» супругой Рейнбот в 1909 г. возвратился в СПб, где ведет «широкий образ жизни». Назло Морозовой, в 1909 г. купившей усадьбу Горки, он возвел на своем участке в Метсякюле роскошный особняк.
1917 г. Из коллекции
С. Ренни, terijoki.spb.ru
1930-е гг. Из альбома «На поезде из
Санкт-Петербурга в Кивенаппа»,
terijoki.spb.ru
1959 г. Неизвестный художник.
Из коллекции С. Ренни,
terijoki.spb.ru
Дом с садом находились на самом берегу моря. Фантастическое сочетание объёмов, стиль лёгкий и устремлённый вверх. Декоративные элементы украшения дома были шедеврами деревянного зодчества. Со всех четырёх фасадов дом имел разные формы.
«Дом и сад находились на самом берегу моря, и двухэтажный дом был велик, поместителен, даже роскошен: мне, приблудному студенту, гольтепе, отвели в нижнем этаже такую комнату, словно я был заезжий сановник или друг дома, оставшийся переночевать. Был великолепен и сад; и немалых, вероятно, трудов и денег стоило его устройство, его растительная роскошь среди суровой и бедной природы, знавшей только песок, да ели, да камни, да предутренние холодные туманы и ветер от серой, плакучей воды. Стояли тут и липы, и какие-то голубые ели, и даже каштан; было много цветов, целые кусты роз, жасмину, а пространство между этими никогда, как мне казалось, не могущими согреться растениями заполнял изумительно ровный, изумительно зеленый газон. И все, кто через ограду видел сад, находили его очень красивым и завидовали его владельцу; и сам Норден гордился садом, и я, как только увидел, пришел в искренний, горячий восторг. Но было что-то в расположении деревьев — слишком одиноких, слишком открыто росших среди ровного газона, вечно чужих и вечно одиноких, — что уже вскоре начинало томить чувством холодной неудовлетворенности, смутным сознанием какой-то глубокой и печальной неправды, горькой ошибки, потерянного счастья».
Природа, море и осенняя погода в окрестностях р. Ваммильйоки (Черная речка) порой нагоняли на писателя грустные мысли:
«- Нет, вы подумайте, как это хорошо, как это приятно, как это, наконец, культурно! Да, культурно. Мы живем в глуши, в деревне, вокруг нас сейчас на десять километров нет ни единого огонька, а в ту сторону,- он протянул руку по направлению к морю,- может быть, и на сотни километров, и что же мы делаем, однако? Мы смеемся! И еще что мы делаем? Мы танцуем! Мои друзья в Петербурге спрашивают меня, как я могу жить в таком уединении и не скучать? Да, но если б они видели наш сегодняшний день!»
Лестница ведущая в дом.
Фото 1910 г.
Григорьева Н. В.. Путешествие
в Русскую Финляндию.
СПб., 2002 г. С. 59
Гостиная. Фото 1910 г.
Григорьева Н. В.. Путешествие
в Русскую Финляндию.
СПб., 2002 г. С. 58
«Не знаю, сумел ли бы я найти хоть что-нибудь, если бы сам Норден, гуляя однажды со мной по берегу моря, уже за оградой сада, не указал мне на груду камней, имевших форму пирамиды и скрепленных цементом. Осенние прибои разъели цемент, и кой-какие круглые камни уже повывалились, несколько нарушая правильность формы: быть может, поэтому я и не обратил на нее внимания.
— Видите пирамиду? — сказал Норден. — Хоть и меньше Хеопса, но все же пирамида.
Он засмеялся — чему он постоянно смеялся? — и продолжал:
— Здесь я хотел построить церковь в норманском стиле. Вы любите норманский стиль? Но мне не позволили. такая узость взглядов!
Я молчал, не зная, что сказать: вообще я не находчив. Он подождал, сколько нужно для ответа или для вопроса, и охотно пояснил:
— Как раз на этом месте был найден труп моей дочери, Елены. Сюда головой, сюда ногами. Она утонула, я, кажется, вам говорил.
— Как же это случилось?
— А как тонут молодые люди? — улыбнулся Норден. — Поехала на лодке кататься одна, поднялся шквал, лодку перевернуло. как это обычно случается. «
«. в этот день, пятого декабря, выпал первый глубокий снег. Он падал всю предыдущую ночь и все утро; и когда после занятий с Володей я вышел наружу — было тихо, мертвенно-бело и прекрасно.
Оставляя глубокие следы, я поспешно выбрался на берег и ахнул: моря не было. Еще вчера только вот отсюда начиналась его ледяная, исковерканная шквалами, тускло поблескивающая поверхность, а сегодня все было ровно, не было никаких границ, малейших задержек взору. Если б мир был нарисован на бумаге, то можно было бы подумать, что здесь позади меня кончается рисунок, а дальше идет еще не тронутая карандашом белая бумага; и с тою потребностью чертить, оставлять следы, рисунок, которая является у людей перед всякой ровной нетронутой поверхностью, я снял с правой руки перчатку и пальцем крупно вывел на холодном снегу:
Взглянул на пирамиду: ее уже не было. Был невысокий снежный холм с мягкими округлостями камней, что-то совсем тихое и покорное, словно умершее вторично и уже навсегда. Сюда головой, туда ногами. нет, трудно представить, когда нет ни земли, ни берега, ни волн, опрокидывающих лодку, а только вот это, ровное, белое, бесстрастное».
(Андреев Л. Н. Он (Рассказ неизвестного). 1913, leonidandreev.ru )
Место, где стояла дача
Роскошная дача до недавнего времени была известна как «дача М. С. Воронина» и приписывалась известному ученому, ботанику Михаилу Степановичу Воронину (1838-1903 гг.). Однако, существовал полный тезка известного академика, купеческий сын Михаил Степанович Воронин. В 1912 г. он приобрел у Антти Ранки маленький участок (кадастровый номер участка 1-31) у дороги для устройства магазина. Этот участок находился в точности на месте нынешнего главного входа в санаторий, там где автобусная остановка. Там было несколько деревянных домиков. Получалось, что при взгляде от шоссе прямо за магазином Воронина «торчала» дача Рейнбота. А финны, как народ практичный, владельца магазина запоминали лучше, чем владельца дачи. Подтверждает сей факт и год постройки дачи, до которого скромный русский академик не дожил, а также наличие собственной дачи в дер. Айриккала, Ваммельярви (совр. Гладышевское оз.), на восточном берегу озера (с 1949 г.- дер.Семашко), усадьба «Айрикола».
В годы финляндской независимости «Особняк Воронина» и несколько соседних был передан Теософскому обществу.
После Великой Отечественной войны с 1958 г. территория дачи отошла санаторию «Черная речка». В здании разместились административные службы.
«Курорт «Черная речка» сравнительно молодой. Еще несколько лет назад ему принадлежало лишь одно старинной постройки деревянное здание».
(Молотков Г. С. Туристу о Ленинграде. Зеленогорск. Лениздат. 1965. С. 20-21)
1. Григорьева Н. В.. Путешествие в Русскую Финляндию. СПб., 2002 г. С. 57-59
2. Балашов Е. А. Карельский перешеек. Земля неизведанная. Юго-Западный сектор. Часть 2. Уусикиркко (Поляны). СПб., 1998. С.152-159.
5. Молотков Г. С. Туристу о Ленинграде. Зеленогорск. Лениздат. 1965. С. 20-21
ОКН регионального значения 1. Дача Воронина (пос. Молодежное, Приморское шоссе, 648) объявлена охраняемым памятником истории и культуры и включена в Государственный список недвижимых памятников градостроительства и архитектуры местного значения (Закон Санкт-Петербурга № 141-47 от 02.07.1997 г.) 2. Включена в Единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации в качестве объекта культурного наследия регионального значения (Ст. 64 Федерального закона № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации»)
Указ Президента РФ от 05.05.1997 № 452
Закон Санкт-Петербурга от 02.07.1997 № 141-47
Решение Исполкома Ленгорсовета от 05.12.1988 № 963
Дача воронина поселок молодежное
Т.н. «дача Воронина» в Метсякюля, арх. П. П. Бук, 1910 г.
1. Умер М.С.Воронин в 1903 г., а дача построена П.П.Буком в 1910 г.
2. По воспоминаниям родни, коллег и почитателей, М.С.Воронин, несмотря на значительный капитал, был человеком чрезвычайно скромным, чуравшимся всякой показухи. Отмечали, что по манерам и образу жизни он более походил на лютеранского пастора, чем на купца. А дача на Черной речке великолепна до вычурности.
3. У Воронина была дача в Финляндии, но не на Черной речке, а в дер. Айриккала, Ваммельярви (совр. Гладышевское оз.), на восточном берегу озера (с 1949 г.- дер.Семашко), усадьба «Айрикола».
Поиски с использованием архивных материалов позволили определить истинного владельца дачи-замка. К сожалению, им оказался не выдающийся ученый или простой купец, а один из самых скандальных персонажей начала века Анатолий Анатольевич Рейнбот (1868-1918) – генерал-майор свиты Его Императорского Величества, московский градоначальник в 1906-1907 гг., снятый с должности за «коррупцию».
Анатолий Анатольевич окончил Александровский кадетский корпус (1885) и Михайловское артиллерийское училище (1888), откуда выпущен был подпоручиком в 37-ю артиллерийскую бригаду. В 1890г. был переведен в гвардию. Окончил Николаевскую академию генерального штаба по 1-му разряду.
Чины: поручик (1890), подпоручик гвардии (1890), поручик (1894), штабс-капитан (1895), капитан (1900), подполковник (1903), полковник (1904), генерал-майор (1906).
В апреле 1897 года Анатолий Анатольевич Рейнбот приобретает в Метсякюля (ныне п.Молодежное, территория санатория «Черная речка») большой дачный участок с кадастровым номером 1-5. Имя участок получает соответствующее – «Толино».
Анатолий Анатольевич Рейнбот
Отец Анатолий Антонович Рейнбот с внучкой
Фрагмент карты Метсякюля с участком А. А. Рейнбота 1-5 и участком купеческого сына М. С. Воронина 1-31
В 1901г. Рейнбот назначен обер-офицером для особых поручений при канцелярии Финляндского генерал-губернатора с зачислением по гвардейской пешей артиллерии. В 1903 г. назначен ландс-секретарем Нюландской губернии, неоднократно исправлял должность Нюландского губернатора. В 1905 г. был назначен штаб-офицером V класса при Финляндском генерал-губернаторе. В 1905-1906 гг. непродолжительное время (2 месяца) был губернатором Казани, где пользовался поддержкой местных правых и черносотенцев.
7 января 1906 г. А. А. Рейнбот был назначен московским градоначальником с производством в генерал-майоры. На этом посту он проявил себя неоднозначно. С одной стороны, Рейнбот реформировал и переоснастил полицию Москвы, усилил борьбу с революционерами-«бомбистами», проявил себя решительным администратором. Но с другой стороны, увы, он занимался взяточничеством, вымогательством, присваивал казённые и «благотворительные» деньги, и, по-современному говоря, «крышевал организованную преступность».
Такой же скандальной была и личная жизнь Анатолия Анатольевича Рейнбота.
Великосветский красавец, «прожигатель жизни»; о его похождениях с «певичками» и аристократками в Петербурге и Москве слагались легенды.
Первая жена – дочь петербургского купца 2 гильдии Мария Александровна Дехтеринская (1869-1910 Павловск). Она явно была «не пара» Рейнботу, зато принесла ему богатое приданое. Рейнбот и Дехтеринские купили участки земли в Метсякюля рядом.
Александр Васильевич Дехтеринской (1823-1885 СПб Волковское православное кладбище), потомственный почетный гражданин, купец 1-й и 2-й гильдии «кавалер иностранных орденов». Он держал лавки №7и8 в Апраксином дворе по торговле металлическими инструментами, и еще 3 лавки в Ново-Александровском рынке С 1872 г. он состоял почетным старшиной в С.-Петербургском Патриотическом женском обществе. Владелец огромного дома на Загородном, 26. Жена Мария Матвеевна (1830-?), после смерти мужа унаследовала недвижимось и дело. Она стала купчихой 2-й гильдии, продолжала владеть лавками в Апраксином дворе. Кроме того, она открыла газо-водопроводную мастерскую на 5-й линии В.О., 8-1-3 (в Андреевском рынке, лавка №42). У Дехтеринских было семеро детей, сын Александр (1859-?) и 6 дочерей: Надежда (1858-?), Глафира (1861-?), Вера (1862-?), Елена (1864-?), Анна (1866-?). Младшая дочь Мария Александровна (1869-1910 Павловск) стала женой Рейнбота.
Едва став новым московским градоначальником, Рейнбот сразу познакомился (по другим данным, был знаком ранее) с вдовой Саввы Морозова, миллионершей Зиновией (Зинаидой) Григорьевной Морозовой. Подключив «связи», он мгновенно осуществил «комбинацию», развелся со своей женой Марией Александровной, матерью его сыновей Анатолия и Георгия, и женился на богатой вдове. Скандальное венчание было перенесено подальше от Москвы, оно состоялось 7 августа 1907 г. в Николаевской церкви села Лысцева Тульской губернии.
Морозова Зинаида Григорьевна, 1888 г.
Морозова-Рейнбот с дочерьми Марией и Еленой, начало 1900-х гг.
А. А. Рейнбот в сопровождении супруги Зинаиды Григорьевны заходит в здание суда
Брошюра, изданная Рейнботом в свою защиту (и оплаченная З. Г. Морозовой)
Зиновия Григорьевна происходила из семьи купцов-старообрядцев Зиминых. Ее дед, Ефим Степанович Зимин был купцом 2-ой гильдии Павловского Посада, села Зуево (ныне Орехово-Зуево), торговал мануфактурным товаром в Москве, в Китай-городе. А отец, Григорий Ефимович, торговал продукцией семейной красильно-ткацкой фабрики на Кокоревском подворье в Москве.
Зиновию выдали замуж в 17 лет за купца-старообрядца Сергея Викуловича Морозова (1860-1921), из известного рода Морозовых. Но через год она влюбилась в дядю мужа, Савву Морозова. Развод был оформлен в 1887г., это был грандиозный скандал в старообрядческой среде. И в 1888 г. ее вторым мужем стал Савва Тимофеевич Морозов (1862-1905).
«Изгнанный» супругой Рейнбот в 1909г. возвратился в СПб, где ведет «широкий образ жизни». Назло Морозовой, в 1909 г. купившей усадьбу Горки, он возвел на своем участке в Метсякюле роскошный особняк.
В 1910 г. умирает от болезни первая жена Рейнбота, Мария Александровна Дехтеринская, и он «принимает участие» в судьбе сыновей. В С.-Петербурге Рейнбот живет на Троицкой, 15-17, сановные знакомые устраивают его на «непыльную работенку», директором правления общества Копорской железной дороги.
С апреля 1914 г. Рейнбот был возвращен из отставки, в прежнем звании генерал-майора, состоял в распоряжении Военного министра. После начала мировой войны направлен в распоряжение гл. начальника снабжений Северо-Западного фронта, тогда же сменил фамилию на Резвой. Начальник санитарной части в действующей армии, генерал для поручений при гл. начальнике снабжений армий фронта. Прикомандирован к 17-й пехотной дивизии (октябрь 1915-июль 1917), командующим 40-й пехотной дивизией (июль 1916-1917).
После февральской революции допрашивался Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства, состоял в резерве чинов при штабе Одесского ВО.
Как же получилось, что огромная дача А. А. Рейнбота в Метсякюля, после войны ставшая корпусом кардиологического санатория «Черная речка» и сгоревшая в 1990-х годах, оказалась «приписанной» к академику М. С. Воронину?
В отличие от фантастических владельцев дач типа Иглова и Кшесинской, «Воронин» в этом случае простая оплошность.
Полный тезка известного академика, купеческий сын Михаил Степанович Воронин в 1912 г. приобрел у Антти Ранки маленький участок (кадастровый номер участка 1-31) у дороги для устройства магазина. Этот участок находился в точности на месте нынешнего главного входа в санаторий «Черная речка», где автобусная остановка. Там было несколько деревянных домиков. И получалось, что при взгляде от шоссе прямо за магазином Воронина «торчала» дача Рейнбота. А финны – народ практичный, владельца магазина они запоминали лучше, чем владельца дачи.
Михаил Степанович Воронин (1868-?), купеческий сын, находился «при отце», в зоне его ответственности – пивные склады, медоварное заведение, завод искусственной минеральной воды. Жена – Сусанна-Елизавета (финляндская уроженка), дети – Борис, Леонид, Александра, Олимпиада.
Его отец – Степан Степанович Воронин (1834-1913), купец 1-й и 2-й гильдий, домовладелец, лавочник. Из крестьян Ярославской губ, Угличского уезда, дер.Андрейцово. Торговля мукой – мучные лабазы и лавки, лавки мелочной торговли, пивные склады и торговля пивом и напитками и проч. Потомственный почетный гражданин, кавалер ордена св. Станислава 3-й ст., Выборный от купеческого сословия, гласный городской Думы, торговый депутат, почетный попечитель приюта Принца Олденбургского, больницы и земского народного училища. Жена Степана Степановича – Елизавета Яковлевна (?-до 1912). Помимо младшего Михаила, был и старший брат – Иван Степанович (1859-до 1912), умерший к моменту покупки участка, и 3 замужних дочери.
Вот какие были достойные люди, но т.н. «вилла Воронина» принадлежала не Воронину, а коррупционеру Рейнботу. 100 лет прошло, а ничего не поменялось. Только виллы у современных рейнботов стали уродливыми.