дача ваза в репино

Дачники, интеллигенты и революционеры Куоккалы (ныне Репино)

Репино — одно из популярных мест отдыха на Финском заливе. Это поселок в Курортном районе Санкт-Петербурга, известный своими прекрасными песчаными пляжами и музеем-усадьбой Ильи Репина «Пенаты».

Финский залив в Репино

До 1948 года Репино называлось Куоккала (фин. Kuokkala). По одной из версий, его название происходит от финского koukku, что означает «рыболовный крючок». На протяжении столетий здесь сталкивались интересы Швеции и Новгородских земель. Жили в Куоккале преимущественно финны и русские.

Берег Финского залива в Репино

В 1714 году по приказу Петра I близ Куоккалы началось строительство Сестрорецкого оружейного завода. В 1811 году Куоккала в составе Выборгской губернии была передана Великому княжеству Финляндскому, однако в 1864 году Оружейный завод вместе со Сестрорецкой слободой был возвращен в состав Санкт-Петербургской губернии.

Репино, утренний штиль. Вдали видны новостройки Сестрорецка

После того, как в 1870 году было открыто движение по Финляндской железной дороге, Куоккала, как и другие прибрежные поселки, включая Терийоки, превратилась в популярное дачное место. В 1889 году в Куоккале была построена платформа, ставшая в 1897 году станцией. В 1892 году в Куоккале появился телеграф, а через несколько лет — почта. В 1906 году на средства финского предпринимателя Олафа (Олли) Уллберга в южной части Куоккалы была открыта еще одна станция. Вскоре она и вся местность вокруг в честь него стали называться Оллила (ныне Солнечное).

Станция Куоккала, 1904-1909 годы. Не сохранилась. Источник фото: pastvu.com

Куоккала и Оллила превратились в популярное дачное место. Людей привлекала не только красота природы, но и либеральные порядки Великого княжества Финляндского. Неудивительно, что среди дачников здесь было много представителей русской интеллигенции — художников, писателей, поэтов, музыкантов, критиков, ученых и т.п.

Церковь Смоленской иконы Божией Матери в Оллила. Построена в 1911 году. Закрыта и разобрана в 1925 году. Источник фото: pastvu.com

Таможня, которая находилась в Белоострове, не была серьезной преградой для отдыхающих. Многие из живущих здесь продолжали работать в Петербурге. Тех, кто жил на побережье круглый год, называли «зимогорами».

Вокзальная площадь станции Куоккала. Фото 1900-1910 годов. Источник фото: pastvu.com

К 1908 году в Куоккале насчитывалось 762 дачи, в Оллиле — 440 дач, проживало 1600 финнов, летом приезжало несколько десятков тысяч жителей Петербурга. Стоимость дач в Куоккале и Оллиле была весьма высока, но существенно дешевле, чем аренда квартиры в столице. Так, по данным за 1913 год, в Оллиле дачи на побережье стоили от 400 до 900 рублей, за 2-4-комнатные крестьянские дома дальше от берега просили 80-160 рублей за лето.

Куоккала. Берег моря. Фото 1900-1910 годов. Источник фото: pastvu.com

В 1899 году участок земли в Куоккале приобрел знаменитый русский художник Илья Ефимович Репин. В честь римских богов-покровителей домашнего очага он назвал свою усадьбу «Пенаты». Здесь художник прожил 30 лет, до самой своей смерти в 1930 году. Здесь он и похоронен. По инициативе второй жены Репина Натальи Борисовны Нордман (1863-1914), каждую неделю в «Пенатах» устраивались «репинские среды», на которых собирался весь цвет русской интеллигенции.

Усадьба Ильи Репина «Пенаты»

В 1906 году в Куоккале поселился молодой Корней Иванович Чуковский. Сначала он жил в доме с «несуразной башенкой» неподалеку от железнодорожной станции, одно время арендовал дачу бывшего народовольца П.С.Анненкова. В начале осени 1907 года он познакомился с Репиным. В 1913 году при его финансовом содействии Чуковский купил дачу у самого моря, рядом с «Пенатами», которую Репин полностью перестроил.

Дом Чуковских в Куоккале. Рисунок В.Н.Бокариуса

В 1914 году с подачи Ильи Репина Чуковский завел тетрадь для автографов, которую назвал «Чукоккала» (от фамилии Чуковский и названия Куоккала). Её он вел до самой своей смерти. В ней оставили свои автографы, экспромты, шаржи Блок, Ахматова, Пастернак, Мандельштам, Белый, Бунин, Гумилев и другие великие люди. Ираклий Андронников образно назвал её «биографией времени».

Обложка «Чукоккалы»

В Куоккале и Олилле жили и другие известные люди того времени: Леонид Андреев, Юрий Анненков, Владимир Короленко, Сергей Сергеев-Ценский, одно лето тут провел Владимир Маяковский. В 1904-1905 годах здесь снимал виллу Линтула Максим Горький.

В Куоккале прошло детство великого ученого Дмитрия Сергеевича Лихачева, родители которого на протяжении многих лет снимали в этих местах дачи. Вот как он описывает Куоккалу в своих «Воспоминаниях»:

И какие только национальности не жили в Куоккале: русские, финны-крестьяне, сдававшие дешевые дачи (с финскими мальчиками мы играли в прятки и другие шумные игры), петербургские немцы, финляндские шведы, петербургские французы и итальянская семья Пуни – с необыкновенно темпераментным стариком Альбертом Пуни во главе, вечным заводилой различных споров, в которых он всегда и вполне искренне выступал как отчаянный русский патриот.

На благотворительных спектаклях стремились поразить неожиданностями. Ставились фарсы, шутили над всеми известными дачниками. Мой старший брат Миша играл в куоккальском театре в фарсе Е. А. Мировича (Дунаева) «Графиня Эльвира». Но были и «серьезные» спектакли. Репин читал свои воспоминания. Чуковский читал «Крокодила». Жена Репина знакомила с травами и травоедением.

Почти все (кроме новичков) были знакомы друг с другом, ходили друг к другу в гости. Создавали благотворительные сборы, детские сады на общественных началах. Взрослые и дети вместе играли в крокет, в серсо, в рюхи. На даче у Пуни большими компаниями катались на гигантских шагах, делали на них «звездочку», при которой «закрученный» другими катающийся взлетал очень высоко — почти вровень с макушкой столба. Пожилые играли в саду в винт и преферанс. Неторопливо беседовали. Общественным местом была церковь, где собирались все, в том числе лютеране и католики, но стояли в ней не всегда полностью всю службу, а выходили на лужайку, где были врыты деревянные скамейки и можно было поговорить, посплетничать.

Жизнь дачной местности летом была совершенно непохожа на современную. Дачники постоянно общались, ходили друг к другу в гости, обсуждали все новости — как газетные, так и местные. Каждый заботился о своей репутации, о том, что о нем говорят. Наряжались не только для того, чтобы похвастаться своей портнихой, но и чтобы создать «свой образ». Мария Альбертовна Пуни одевалась экстравагантно, другие — подчеркнуто скромно или «строго» — в аристократическом вкусе.

Все это создавало культуру. Культура дачного общества была повторением русской культуры в целом, но в меньшем масштабе. Она носила разговорный характер. Мнение каждого вырабатывалось в беседах с друзьями, иногда в спорах, которые не вели к вражде, но создавали интеллектуальную индивидуальность каждого.

К прогулкам готовились за неделю. Обсуждались наряды. Прогулочный костюм должен был быть скромным и вместе с тем красивым. Обувь! — это был главный вопрос для дам. Готовились бутерброды, закуски, напитки. Надо было не только поесть семье, но и угостить знакомых.

Но не только интеллигенцию привлекала Куоккала. Здесь нашли убежище скрывающиеся от царского режима революционеры, которые называли Финляндию «красным тылом революции». В 1905 году революционный деятель Гавриил Давидович Лейтейзен (1874-1919) снял дачу «Ваза», ставшую местом нелегальных встреч. В 1906-1907 годах здесь жил В.И.Ленин, бывали Н.К.Крупская, М.И.Ульянова,В.Д.Бонч-Бруевич, А.В.Луначарский, Роза Люксембург и другие.

Дача «Ваза» в Куоккала. Источник фото: pastvu.com

После Октябрьской революции Куоккала оказалась на территории Финляндской республики. Граница с Советской Россией прошла совсем недалеко — по реке Сестре около Сестрорецка. 23 апреля 1918 года на станции Куоккала произошел бой между белыми и красными финнами. Дом К.И.Чуковского был разграблен…

Сосны на берегу Финского залива в Репино

С 1924 года Куоккала вновь стала функционировать в качестве курорта. Однако многое изменилось за прошедшие годы: не было здесь прежних петербургских дачников, давала о себе знать близость границы. В период с 1930 по 1940 год была утрачена дача «Ваза» — то ли ее разобрали, то ли она сгорела: финнов большевистские реликвии вряд ли интересовали. В «Пенатах» доживал свои годы одинокий, лишенный прежнего блестящего общества Илья Репин.

Штиль

В ноябре 1939 года Куоккалу захватили советские войска. В конце августа 1941 года её вновь заняли финны, а в июне 1944 года разрушенная войной Куоккала окончательно стала советской. От усадьбы «Пенаты» остались лишь обгоревшие руины.

Чайки

После войны жизнь в Куоккале начала возрождаться. На место финнов переселились новые люди, приехавшие сюда из разных уголков Советского Союза. Дом Чуковского перешел в собственность Управления дачного обслуживания Ленисполкома. Права на него обласканный советской властью К.И.Чуковский так и не смог вернуть. Постепенно ветшающий дом, не имеющий охранного статуса, сгорел в 1986 году. «Пенатам» повезло гораздо больше: 24 июня 1962 года воссозданный дом Репина открыл свои двери в качестве музея.

Сосна

В наши дни Репино, как и прежде — курорт. Вдоль Финского залива построены современные гостиничные комплексы, санатории и пансионаты. Летом здесь весьма многолюдно.

Пансионаты на побережье в Репино

© Сайт «Дорогами Срединного Пути», 2009-2021. Копирование и перепечатка любых материалов и фотографий с сайта anashina.com в электронных публикациях и печатных изданиях запрещены.

Онлайн-сервисы, которые помогают мне путешествовать:
Дешевые авиабилеты: Aviasales
Гостиницы и базы отдыха: Booking
Туристическая страховка: Cherehapa
Экскурсии на русском языке: Tripster и Sputnik8

Хотите узнать больше о Китае?
Об этом я пишу в своем телеграм-канале «Срединный Путь»

Источник

Дача «Ваза»

Содержание

Первая русская революция [1]

В 1906 году, революция 1905—1907 г.г. пошла на убыль, силы царской власти стали превосходить революционный порыв рабочих. Для своего спасения большевики стали искать убежища на территории Финляндии. Одно из этих мест было в п. Куоккале с 1948 года Репино (Санкт-Петербург), где большевик Лейтейзен Г. Д. ещё в 1905 году снял дачу, которая стала явкой, складом нелегальной литературы и партийном архивом. Нередко там какое-то время жили вышедшие из тюрем большевики. Дача стояла метрах в пятидесяти от железной дороги, справа по направлению к Выборгу. Место удобное в часе езды от Петербурга. Хозяева дачи — швед Энгестрем Эдуарду Ф. с женой сочувствовали революционерам и оказывали им всяческую помощь. Сами же они жили в соседнем доме.

Дача была с мезонином и высокой башней, деревянная, двухэтажная, с большой верандой по фасаду. В первом этаже несколько небольших комнат и столовая, которая освещалась через веранду. На воротах невысокого забора вырезана надпись «Вилла Ваза» (хозяин был родом из города Ваза на севере Финляндии, отсюда и название дачи). Двор обычный с постройками и полузаросшим прудом. По соседству было немного дачных строений.

Наездами здесь в 1906 году бывал и Ленин, Владимир Ильич, который потом поселился постоянно. В августе 1906 года к нему приехала Крупская, Надежда Константиновна с матерью. Владимир Ильич жил в угловой комнате справа. Комната имела два окна и два входа, с веранды и через кухню. Небольшая комнатушка, две кровати у стен покрытые простенькими дешёвенькими одеялами, посредине небольшой столик, два стула, там и сям разложены кучки книг… Ильич в белых крестьянских валенках сам топил дровами свою печку.

Небольшой коридорчик отделял комнату Ленина от других комнат первого этажа. В одной из них жила семья Лейтейзенов, а после их отъезда комнату заняла Надежда Константиновна и Елизавета Васильевна. Зимой 1906—1907 гг. здесь несколько дней провела Ульянова, Мария Ильинична. В другой комнате жил молодой латышский большевик Берзиньш-Зиемелис, Ян Антонович, опубликовавший в 1928 году свои воспоминания об этом периоде работы большевиков. На втором этаже дачи жил член ЦК РСДРП Богданов, Александр Александрович с женой.

На даче «Ваза» в тот период часто бывал, один из ближайших соратников Ленина Шлихтер, Александр Григорьевич. Петербургский комитет РСДРП выделил, для связи с Лениным большевика, рабочего Путиловского завода Маркова С. В. Тот ежедневно отвозил ему газеты и почту и отвозил статьи и письма в Петербург. На даче Владимир Ильич написал более ста статей и заметок, в том числе «Уроки московского восстания», «Партизанская война», «Кризис меньшевизма», а также проекты резолюций IY и Y съездов партии, ряда партийных конференций, здесь были написаны бесчисленные листовки, воззвания, резолюции, брошюры, предисловия к чужим работам, статьи. На дачу приезжали:

Дауге П. Г., Саммер И. А., представители Москвы, Нижнего Новгорода, Ивано-Вознесенска и других городов, рабочие петербургских предприятий. Здесь с Лениным познакомился рабочий Сестрорецкого оружейного завода Емельянов, Николай Александрович, который в 1917 году укрывал Ильича в Сарае, а затем Шалаше за озером Сестрорецкий Разлив.

На даче почти беспрерывно происходили заседания, совещания. В это время разрабатывается положение думской тактики большевиков. Русская полиция не могла преследовать граждан на территории Финляндии. Эта дача стала центром партийной жизни.

Революционеры жили свободно. Дверь дачи не запиралась, в столовой на ночь ставилась кринка молока и хлеб, на диване стелилась запасная постель, для товарищей, приезжающих ночным поездом. Бывшие на даче перед сном выходили пройтись. С заднего крыльца, нащупывали в темноте тропинку, шли по соснам, теряя тропинку попадали в снег. Брели медленно, обмениваясь редкими словами. Огибали темные дачи, заворачивали налево и выходили к железной дороге. Дальше по рельсам — светлее и легче идти.

Судьба дачи

Сейчас ничто не напоминает о революционном прошлом этого места.

Напишите отзыв о статье «Дача «Ваза»»

Примечания

См. также

Отрывок, характеризующий Дача «Ваза»

Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d’etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев.
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.

Источник

Дача «Ваза»

Дача на Карельском перешейке в Куоккале (ныне Репино), которая с 1905 по 1907 год служила центром фракции большевиков. На даче жил Ленин, который в это время руководил РСДРП, редактировал партийные газеты и занимался политической публицистикой. Дачу посещали многие видные большевики.

Первая русская революция

В 1906 году революция 1905—1907 годов пошла на убыль, силы царской власти стали превосходить революционный порыв рабочих. Для своего спасения большевики стали искать убежища на территории Финляндии. Одним из таких мест стал поселок Куоккала (с 1948 года — Репино), где большевик Гавриил Лейтейзен ещё в 1905 году снял дачу, которая стала явкой, складом нелегальной литературы и партийном архивом. Нередко там какое-то время жили вышедшие из тюрем большевики.

Дача «Ваза» в начале 20 века

Дача стояла метрах в пятидесяти от железной дороги, справа по направлению к Выборгу. Место удобное в часе езды от Петербурга. Хозяева дачи — финн Эдуард Энгестрему с женой сочувствовали революционерам и оказывали им всяческую помощь, сами же они жили в соседнем доме.

Дача была с мезонином и высокой башней, деревянная, двухэтажная, с большой верандой по фасаду. В первом этаже несколько небольших комнат и столовая, которая освещалась через веранду. На воротах невысокого забора вырезана надпись «Вилла Ваза» (хозяин был родом из города Вааса — швед. Vasa, Васа, устаревший вариант Ваза — в западной Финляндии, отсюда и название дачи). Двор обычный с постройками и полузаросшим прудом. По соседству было немного дачных строений.

Наездами здесь в 1906 году бывал и Ленин, Владимир Ильич, который потом поселился постоянно. В августе 1906 года к нему приехала Крупская, Надежда Константиновна с матерью. Владимир Ильич жил в угловой комнате справа. Комната имела два окна и два входа, с веранды и через кухню. Небольшая комнатушка, две кровати у стен покрытые простенькими дешёвенькими одеялами, посредине небольшой столик, два стула, там и сям разложены кучки книг… Ильич в белых крестьянских валенках сам топил дровами свою печку.

Крупская, Надежда Константиновна

Небольшой коридорчик отделял комнату Ленина от других комнат первого этажа. В одной из них жила семья Лейтейзенов, а после их отъезда комнату заняла Надежда Константиновна и Елизавета Васильевна. Зимой 1906—1907 гг. здесь несколько дней провела Ульянова, Мария Ильинична. В другой комнате жил молодой латышский большевик Берзиньш-Зиемелис, Ян Антонович, опубликовавший в 1928 году свои воспоминания об этом периоде работы большевиков. На втором этаже дачи жил член ЦК РСДРП Богданов, Александр Александрович с женой.

Ульянова, Мария Ильинична

На даче «Ваза» в тот период часто бывал, один из ближайших соратников Ленина Шлихтер, Александр Григорьевич. Петербургский комитет РСДРП выделил, для связи с Лениным большевика, рабочего Путиловского завода Маркова С. В. Тот ежедневно отвозил ему газеты и почту и отвозил статьи и письма в Петербург. На даче Владимир Ильич написал более ста статей и заметок, в том числе «Уроки московского восстания», «Партизанская война», «Кризис меньшевизма», а также проекты резолюций IY и Y съездов партии, ряда партийных конференций, здесь были написаны бесчисленные листовки, воззвания, резолюции, брошюры, предисловия к чужим работам, статьи.

В конце июля 1906 года в Куоккала на дачу которую снимала художница Зарудная-Кавос Е.С. приехала Роза Люксембург. Приехала нелегально после освобождения из тюрьмы Варшавы. За три недели пребывания ей удалось встретиться с Лениным и войти в контакт с деятелями РСДРП. Здесь с Лениным познакомился рабочий Сестрорецкого оружейного завода Емельянов, Николай Александрович, который в 1917 году укрывал Ильича в Сарае, а затем Шалаше за озером Сестрорецкий Разлив. Также на дачу приезжали:

Депутаты Думы 2.06.1907:

Источник