дача скляра в павловске
Дача скляра в павловске
О своем доме Игорь Скляр может говорить не часами, а днями и даже месяцами. Дом у известного актера в Павловске, и как же приятно было оказаться в нем — войдя с ядреного крещенского мороза.
Откуда берутся идеи
На пороге меня лаем встречают крепенькие таксы Дак и Тиль (нетрудно догадаться, что вместе их имена составляют стихотворный размер). А хозяин, насладившись впечатлением, которое произвел на меня этот поэтический тандем, выпускает собак размяться во двор. Хотя на улице 27 градусов мороза (еще холоднее, чем в городе), таксы возвращаются не сразу, а вернувшись, устраиваются под лестницей, на свое законное место, комфортное и вольготное (дом, кстати, вообще производит впечатление очень просторного).
– Таксы тоже часть дома, — улыбается хозяин. — Мы ведь хотели сделать его таким, чтобы казалось, как говорит моя любимая жена, что мы живем здесь далеко не первые и дом достался нам по наследству от родителей, а тем — от их родителей и так далее.
Мне так и представляется! Возможно, потому, что в оформлении много дерева, а новая мебель соседствует с антикварной: хорошо отреставрированными стульями, элегантным дрессуаром (это такой старинный резной посудный шкаф), купленным в голландском магазине. Впечатление дополняет множество деталей, акцентов, милых мелочей. На том же дрессуаре расположилась коллекция подстаканников, а над ним — вышитая хозяйкой картина. В кабинете хозяина фотографии предков, коллекция трубок и часов — все, как положено в уютном семейном гнезде.
Даже напольная плитка на кухне стилизована «под старину» — идею привезли из Италии.
– У Наташи, — поясняет Игорь Скляр, — есть приятель из Канады по фамилии Вронский, жена у него венецианка. Однажды, когда мы были в Италии, он повез нас в Венецию, в родовое поместье жены. А у них там и апельсиновый сад, и быков они разводят, и дом очень старый — XVII века. И там, в этом доме, пол был выложен древней плиткой, и нам захотелось что-то похожее сделать и у себя.
А еще им помогли Альпы. Игорь снимался у Евгения Евтушенко в картине «Детский сад». На съемках познакомился с замечательным австрийским актером Клаусом Брандауэром. Спустя несколько лет побывал у него под Зальцбургом, и нашему актеру так понравился альпийский дом, что он буквально загорелся альпийской идеей.
– Из Австрии, — вспоминает хозяин, — я привез толстенный каталог с разными планами, проектами, фотографиями. Там было несколько домов, которые мне нравились, но, увы, одна успешная строительная компания у меня его «замылила», попросив, как это бывает, посмотреть. Так что свой дом я уже рисовал по памяти. Получилась русская фантазия на тему альпийского шале.
Когда строишь — вникаешь
Строили дом довольно долго — с 1995-го по 2004 год. Когда приехали на участок, здесь были кусты, кочки, пустыри, стихийные огороды… Пришлось насыпать машин пятьдесят битого кирпича и щебенки — чтобы на место строительства могли заехать бульдозер, кран, экскаватор.
Сейчас этой скрытой работы не видно, а дом получился на загляденье. Размеры его 11 на 15, с фасада он выглядит приземистым, по-альпийски размашистым. Внутри все просто и разумно. На первом этаже — большая кухня-столовая, комната для гостей, гостиная, в которой разместился камин, и бильярдная (плюс 40 кв.м — хозяйственная часть: прачечная, котельная, гараж). На второй этаж, где расположились четыре спальни, ведет просторная лестница.
В холле второго этажа — уголок с пианино. В доме вообще много музыкальных инструментов: у сына Василия барабанные установки, у отца — гитары. Не так давно Игорь Скляр купил джазовую гитару и сейчас каждый день на ней играет, берет уроки у джазового учителя. Но это — к слову, а пока вернемся к строительству.
– Теперь в нашей местности дома делают на плавающих фундаментах, чтобы не мучится потом с подвижками грунта, с подвалами, с водой. А когда я начинал строить, и фирм не было, и строителей я сам искал, поэтому фундамент здесь самый простой — на 1,8 метра в глубину с гидроизоляцией.
– Кстати, надо ли хозяину знать все тонкости строительства?
– Ну конечно, когда строишь, во все вникаешь! Я помню, какой материал и состав раствора в кладке первых рядов. Сам помогал месить. Вникал в технологии, знаю, как рассчитать крышу, теплоспособность. Про этот дом я знаю все.
Есть, конечно, хозяева, которые отдали большие деньги, и им все равно, из чего сделаны стены. Утвердил человек проект, потом получил ключи и живет. Есть и такие творческие натуры, которые даже гордятся своей неприспособленностью к быту и неумением забить гвоздь. Скляр из другого теста, потому что дом для него — это гнездо, место, где осуществляется жизнь в самом ее правильном значении и назначении. И свое гнездо он строил сам.
Еще не вечер
Но даже в построенном и ухоженном доме — уйма занятий. Здесь есть простор и для взгляда, и для рук, и для мыслей.
И в этом хозяева видят одно из преимуществ загородной жизни. Нет и постоянного шума, к которому городские жители привыкают.
– Шум этот, — морщится хозяин, — очень действует на нервную систему. Постоянно за окном оу-у-вжиу-у-увжиу! Машины, шумы на лестничной площадке, люди и сверху, и снизу — улей пчелиный.
А здесь сидишь, как в норе. Часы тикают, дрова трещат — красота. Здесь музыка другая! И эта музыка очень многое определяет в жизни человека.
Игорь закуривает трубку и с гордостью показывает трубку Георгия Товстоногова, которую емуподарила Натэлла Товстоногова на 50-летие. Ее он курит в исключительных случаях. Да-да, мы с хозяином знаем, что пропаганда курения нынче запрещена (в кино скоро смогут дымить только отрицательные герои). Но курящий трубку Скляр в гостиной своего загородного дома очень органичен.
– Я не могу сказать, что всю жизнь мечтал о собственном доме. Но в жизни было несколько моментов, которые способствовали желанию его построить. Во-первых, больше всего в детстве мне нравилось приезжать летом к дедушке в Кировоградскую область, где у него был дом с садом,
с пасекой, с собакой в конуре. Во-вторых, когда родился сын, надо было думать о том, чтобы расширяться. В-третьих, нам нравилась загородная жизнь — в Павловске мы каждое лето снимали на весь сезон дачу.
Теперь дача им не нужна. Городская квартира осталась — в ней как раз идет ремонт, а Игорь Скляр живет с семьей в Павловске.
– Разумеется, — замечает хозяин, — в городе бываю часто, но дорога здесь хорошая (поскольку к нам часто стали ездить наши правители), так что ехать на машине приятно, а расстояние не больше, чем от центра до Озерков.
Тут к нам спустился младший Скляр — студент Василий, и мы с ним сыграли партию в бильярд. А радушный хозяин прекрасного загородного дома безмятежно наблюдал за игрой. Как, право, где-нибудь в Альпах.
Просто загляденье: как выглядят дачи Климовой, Прокловой, Боярского и Скляра
Лето подходит к концу, но пребывание на даче все равно продолжает нас радовать. И пока мы готовимся к осени (что сделать в первую очередь на даче, читайте в этой статье: Закрываем дачный сезон: 10 обязательных дел в сентябре), предлагаем полюбоваться участками наших талантливых артистов.
Счастливая дача Игоря Скляра и Натальи Акимовой
Публикация от @interior_des.ig
«На недельку до второго, я уеду в Комарово!» — поет Игорь. Песня песней, а живет знаменитый певец и актер в Павловске на юге от Санкт-Петербурга. Строили дом почти 10 лет, и 15 лет, как в нем живут. Отличные садоводы — вокруг дома разбит красивый сад с огромным дубом, который посадили еще 30 лет назад, и прудом. В нем, кстати, плавают самые обычные караси, которых можно встретить в водоеме. Пара говорит, что это их друзья.
Сказочный дом чудесной пары встречает гостей любопытным гербом с двумя ключами и собаками. Это таксы, которые живут с Игорем и Натальей. Как вы уже поняли, Игорь любит животных. У него даже есть лошадь по кличке Ленфильм, но живет она не на участке, а в соседней конюшне.
Идею обустройства дома актер позаимствовал у друга, тоже актера, Клауса Брандауэра, когда посетил его дом в Зальцбурге. Игорю понравился дух альпийского дома и его оформление. Так и родилась идея русского шале в Павловске, где можно проводить неспешное лето за готовкой свекольника.
Кстати, Игорь любит огонь, на даче расположился закуток, где актер может подолгу сидеть и смотреть на костровище. Этот укромный уголок находится в дальней части сада. Помимо этого, на участке рядом с домом расположилась и семейная терраса — уютная обеденная зона с садовой мебелью.
Умелая дачница Елена Проклова
Публикация от @interior_des.ig
Сад Елены Прокловой больше похож на китайские джунгли. В это трудно поверить, потому что раньше на этом месте было голое выжженное химикатами поле. Елена освоила профессию ландшафтного дизайнера и сама его оформила. Кажется, что она знает о травах все. Пить чай и наслаждаться тишиной — вот зачем нужна дача Елене.
Как актрисе, ей очень важно отдыхать от людей. Именно поэтому она сама создала то место, где может забыться, где у нее есть возможность отключиться. Ее душа отдыхает в саду. Проклова — умная и заботливая хозяйка, ей приносит радость работа в огороде, она любит испачкать руки. Вы, например, знали, что у нее свой курятник? Она замораживает все яйца, которые несут куры, и ей хватает их на зиму. А еще у нее в саду живут белки, сороки и рыбы: толстолобики, карпы и даже стерлядь!
Продолжаем удивляться дальше. Заглянем в кладовую. Чего здесь только нет, каких только трав, запасов, варений и солений! Актриса расскажет о полезных свойствах растений лучше, чем аптекарь.
Работа в саду — отдых для актрисы. Даже раннее пробуждение, в 4-5 утра, для нее в радость. За это время она успевает привести мысли в порядок, выпить любимый чай и поблагодарить мир за все то прекрасное, что у нее есть. И мы благодарны Елене за удивительный рецепт чая.
Игорь Скляр: «Уехал, но не в Комарово, и счастлив!»
В этом году песне «Комарово» – 30 лет! Ее исполнитель, актер Игорь Скляр, рассказал Woman’s day, почему живет за городом, но редко рыбачит.
Три собаки, конь, птицы и рыбы
Не представляю, каково это – жить в многоэтажке. В Павловске у меня свой дом – девять лет я его строил и уже одиннадцать в нем живу. Двадцать лет назад мне дали землю, и я выбрал любимый Павловск. Ведь здесь каждое лето мы снимали дачу у разных хозяев, здесь живет мой друг – священник – отец Геннадий Зверев.
У меня три собаки, свой конь, птицы и рыбы. Когда бываю дома, то каждое утро начинается с того, что колю дрова, выгуливаю собак и кормлю рыб и птиц. Я сам сделал шесть кормушек и расставил их на своих двенадцати сотках. Насыпаю туда разных зерен и наблюдаю, как туда прилетают лакомиться чижики, синицы и снегири. Они знают, что у них всегда там есть пища. Зато у нас на участке никогда не бывает вредных насекомых, от которых страдают деревья.
Дома – караси, но рыбалка только на природе
В хозяйстве у меня ничего не лежит без дела. Со своими таксами хожу охотиться на лис, енотов и барсуков. Этим летом впервые буду обучать охотиться на енота самого младшего – семимесячного пса. Конь стоит в конюшне. Я плачу тренеру, который за ним и ухаживает. Если я уезжаю на месяц, он сам с ним занимается, а когда приезжаю – мы скачем вместе.
Сам сделал пруд, где раньше разводил декоративных крапов кои. Но каждую зиму приходилось отвозить их зимовать в бассейн одного итальянского ресторана. Когда это надоело – решил оставить их там навсегда. Теперь вот уже три года развожу карасей. Они сильно выросли, но не плодятся – видимо, все мальчики. Рыбалку люблю, но заниматься ей некогда. Бывает, что раз в два года с другом, отцом Геннадием, ездим в рыбное хозяйство на Онежском озере. Пары дней рыбалки на лодке хватает нам вдоволь.
Москвич
Это мой город: актер Игорь Скляр
О возможности сыграть Сталина и о более цельной публике в провинции.
Я родился…
На центральной улице города Курска, в роддоме №1, в семье инженеров. Детство было прекрасным: дворовым, книжным, хулиганским, с приводами и разными приключениями.
Жил в Курске до окончания школы, до семнадцати лет. В пятнадцать попал в кино.
В Москве поздним вечером в метро «Рижская» меня поймали ассистенты режиссера. Так в 1973 году я снялся в фильме «Юнга Северного флота» у Владимира Рогового. Это был второй фильм режиссера после знаменитых «Офицеров». На следующие года два я стал самым знаменитым мальчиком города Курска, наравне с чемпионами по боксу и картингу.
Потом поступил в театральный институт. В Москве меня никуда не взяли, но я успел уехать в Ленинград, где быстро поступил в ЛГИТМиК на курс Аркадия Кацмана и Льва Додина. Наш курс выпустил дипломный спектакль «Братья и сестры» по трилогии Федора Абрамова. Он и сегодня идет в Малом драматическом театре, но уже с другими исполнителями.
Сейчас я живу…
Давно, с 2004 года, живу в Павловске, в своем доме. Конь на конюшне, собаки в саду, рядом парк, где можно гулять. Жизнь прекрасна и удивительна.
Люблю гулять в Москве…
Четыре года я трудился в театре «Современник» на Чистых прудах. Сейчас в Москве бываю часто, по три-четыре раза в неделю. Приезжаю играть в театре, сниматься в кино. Времени гулять остается немного. Люблю Трубную площадь, Цветной бульвар. Это мои места. Часто на Покровке захожу в церковь Покрова Пресвятой Богородицы, храм Кишиневской и всея Молдавии епархии Русской православной церкви.
Мой любимый район в Москве…
Есть места не то чтобы любимые, но знаковые, судьбоносные. Рижский вокзал, например. Как я уже говорил, именно там я получил приглашение сняться в кино. В 1982 году 10 ноября там же мы снимали музыкальную сцену фильма «Мы из джаза». В тот день объявили, что умер Брежнев, мы были единственные, кто плясал и пел на вокзале, и чувствовали себя нарушителями и диссидентами.
Мне нравятся маленькие улицы возле Арбата, Трубной площади, особенно в будние дни, когда там почти нет людей.
Москва и Петербург…
Долго не мог привыкнуть к Москве. Но, перефразируя Эльдара Рязанова, чем меньше остается жить, тем погода становится все лучше и лучше. Сейчас точно знаю: Москва находится в моем сердце, в теплой его части.
Этот город, со всеми его зигзагами, приключениями — олицетворение той страны, в которой живу. Москва не очень похожа на провинцию, на Петербург, тем более, не похожа на Павловск.
В Москве своя символическая картина, глубоко русская. Москва более эклектична. В ней может соседствовать небоскреб и маленькая церковь.
В мире достаточно хаоса и гармонии. Петербург для меня гармония. В Москве тоже есть гармония, но другая. В Петербурге есть ощущение города. В Москве это ощущение теряется. Москва — это вавилонская агломерация, большое человеческое общежитие.
В кафе…
Я человек спартанского воспитания. После спектакля могу зайти в «Кофеманию». На Чистых прудах, например, есть мое любимое кафе «Брусника». Кухня в Москве хорошая.
Место в Москве, в которое все время собираюсь, но никак не могу доехать…
Очень хочу послушать концерт в зале в «Зарядье».
Главное отличие москвичей от жителей других городов…
По театральным залам видно, особенно когда играешь в антрепризных спектаклях, что в столице публика гораздо провинциальней, чем в самой провинции. Многие люди в Москве идут в театр, чтобы скоротать время до поезда или самолета. В зале много случайной публики. В провинции публика более цельна. Она приходит на конкретного режиссера, на конкретного актера.
В Москве лучше, чем в мировых столицах…
Парадокс диалектики. Когда вся жизнь еще впереди, многое не нравится. Незрелому уму, по молодости кажется, что хорошо там, где нас нет, например в Токио, Нью-Йорке, Гамбурге. Это химера, фикция. Когда жить остается все меньше и меньше, многое начинает больше нравиться. Месяцами я жил в Милане, Гамбурге, Токио. Только с десятого раза распробовал Париж. Долго не понимал, что люди в нем находят. Осознал лишь только когда появилось время посмотреть, помолчать, побродить.
Сейчас счастлив находиться там, где я есть, где мне нравится. Когда человек занят делом, живет ли он в небоскребе в Нью-Йорке или в тюрьме под Марселем, ощущение свободы — оно внутри. Не место красит, а человек его.
В Москве за последнее десятилетие изменилось…
Конечно, Москва существенно изменилась. Раньше город был в стройках, заборах, перекрытиях. С каким москвичом ни заговоришь, он сетует: «Когда же это кончится?» «Ну потерпите, не все же сразу», — говорил я на это.
Конечно, были неудобства. Вот я ходил на репетиции с Чистых прудов по переулку. Сначала новые гранитные плиты были ровными. Но во время гололеда они становились скользкими, для жизни не очень удобными.
Нас портят понты, стремление к «дорого-богато», а потом — «мордой об стол».
Хочу изменить в Москве…
Ничего не хочу менять в Москве. Она очень разнообразна. Вот наш Петр почему-то стоит в Москве на корабле. Ну ладно, пусть стоит.
Мне не хватает в Москве…
Всего хватает в Москве.
В Москве меня можно чаще всего застать кроме работы и дома…
На спектаклях во МХАТе или в Театре Наций.
5 апреля на сцене театра им. А. С. Пушкина…
Состоится премьера спектакля «Эмигранты» по пьесе польского драматурга Славомира Мрожека, где мы играем с Юрием Чурсиным. В проект нас позвал продюсер Леонид Роберман (театральное агентство «Арт-Партнер XXI»), и это уже интересно. Это во-первых.
Во-вторых, пьеса легендарная, уже перешедшая в разряд классики, которая со временем не портится, не покрывается пылью. В ней есть все, о чем поговорить, над чем поразмышлять, ну а какие в этом тексте расставлять акценты, это дело каждого творца. Таким творцом в «Эмигрантах» выступил режиссер Юра Муравицкий, с которым было очень интересно работать, который способен толково и внятно объяснить, что он хочет и как этого добиться.
Также приглашаю на мюзикл «Скрипач на крыше» в постановке Льва Рахлина, в театр «Балтийский дом». Тот же Рахлин ставит спектакль по пьесе Евгения Водолазкина «Музей», где я, возможно, сыграю роль Сталина.
1 июня 1995 года. Эту дату известный актер Игорь Скляр называет с торжественностью. В тот день было положено начало строительства коттеджа в Павловске, через 8 долгих лет ставшего для актера и его семьи Домом, в котором он счастлив.
Сегодня семья Игоря Борисовича — жена Наталья Акимова, сын Василий и две очаровательные таксы — уже живет в построенном доме в заречной части Павловска. «У меня в Питере не много любимых мест, — говорит актер, — это — одно из них. В прежние годы любил в выходные либо в Прибалтику съездить, либо сюда, в Пушкин, Павловск. Ландшафтный Павловский парк такой красоты, которой я не видел нигде в мире, а я повидал и Европу, и Азию. Позже, когда родился Василий, мы каждое лето снимали в здешних местах дачу.»
Идея перебраться за город возникла спонтанно. В судьбе актера, как он сам признается, было много случайностей, которые поворачивали жизнь на 60, 120, а то и 240 градусов. Эта случайность — из разряда приятных. В 1994 году Скляр оказался за одним фуршетным столом с тогдашним мэром Петербурга Анатолием Собчаком. Праздновали окончание II Фестиваля Фестивалей (крупнейший неконкурсный показ лучших произведений мирового и отечественного кинематографа последних лет, проводится с 1993 года), на котором актер присутствовал как лауреат приза «Кинотавра» за лучшую мужскую роль в фильме «Год собаки» (в этом фильме Семена Арановича, удостоенного «Серебряного Медведя» Берлинского фестиваля, Скляр сыграл роль зека Сергея Кожина). Тогда Игорь Борисович с женой и трехлетним сыном жили в двухкомнатной квартире на набережной Робеспьера. Сын подрастал, квартира становилась тесновата. «И тут я набрался смелости и спросил Собчака, нельзя ли нам как-то расширить жизненное пространство, улучшить, что называется, жилищные условия.» Но в те годы специальных фондов уже не было, и в новой квартире Скляру было отказано. Но в качестве альтернативы был предложен участок земли.
Мэр оказался человеком слова и дела, и уже через неделю актеру позвонили из Исполкома, сначала городского, потом Пушкинского, поскольку Скляр выразил пожелание жить в окрестностях Пушкина или Павловска. В результате переговоров с чиновниками он наконец получил заболоченный, поросший кустарниками участок, частично занятый картофельными грядками. «Когда я впервые пришел сюда, мне стало кисло», — признается хозяин дома, уютно устроившись в мягкой качели и с удовольствием оглядывая ухоженные цветники, вымощенные разноцветным камнем дорожки, обступившие декоративный пруд экзотические деревья. «Это сейчас здесь все благоухает и радует глаз, а в 95-м к месту будущего поместья не могли даже подъехать строительные машины, и прежде всего стройплощадку засыпали сорока машинами битого кирпича и крупной щебенки. Только после этого пригнали кран и вынули первый ковш земли под фундамент.» Отдавая дань традиции, Игорь Борисович с женой и сыном бросили в основание фундамента старинные серебряные монетки. Чтобы дом стоял долго и крепко.
Похоже, он простоит века — красавец-коттедж, ни на один дом, коими теперь тесно застроена округа, не похожий: основательный каменный низ, эстетствующий деревянный верх, этакая «русская фантазия на тему альпийского шале». Так его называет сам актер, вспоминая историю возникновения архитектурного замысла. «Как-то так счастливо совпало, что помогло знакомство с известным австрийским актером Клаусом-Марией Брандауэром. С ним я познакомился на съемках фильма Евгения Евтушенко “Детский сад”. Некоторое время спустя я был в Зальцбурге на гастролях и случайно встретился с Клаусом. Он пригласил меня в гости в свое альпийское шале. Я был совершенно очарован домом и даже приобрел и привез с собой в Петербург несколько каталогов, посвященных недвижимости, в одном из которых было фото очень похожего строения.»
В те времена в Петербурге и пригородах уже начинался строительный бум. У Игоря Скляра появились знакомства со строителями и архитекторами, и кто-то из них «зачитал» журнал с нужной фотографией. Рисовать «русскую фантазию на тему альпийского шале» пришлось самому, по памяти. Были обозначены приблизительные размеры дома, а дальше — проектирование велось «по ходу дела». Возникли большие террасы, пологая мансардная крыша со свесами, ставни на окнах. Первый этаж стал единым пространством, объединившим столовую, гостиную с камином и входную зоны. На втором — мансардном — этаже расположились личные помещения: спальные комнаты, кабинет, ванная. Позже появились беседки на участке, было спланировано ландшафтное пространство. Кстати, рисует актер с детства. «Мне, — признается, — все интересно — и рисовать, и поздравительные опусы для друзей сочинять, и самому их исполнять, и верхом скакать.» (Армейскую службу Игорь Скляр проходил в 1980–1982 гг. в кавалерийском полку при «Мосфильме») Впрочем, самым трудным оказалось не придумать коттедж, а найти воплотителей своих идей.
Строительство не прекращалось даже в 98-м, во времена дефолта, и все зарабатываемые супругами средства вкладывались в стройматериалы, технику, шли на зарплату подрядчикам. Очень многое сделано (и по сей день делается) своими руками. Когда устраивал газоны, перечитал множество специальной литературы, сам придумал средство от кротов, изрывших всю округу — маленький пропеллер, совмещенный с флюгером, помещенный на шест, врытый в землю. Пропеллер создает вибрацию, которую эти зверьки, оказывается, не переносят. Забор вокруг дома Игорь Борисович тоже возводил самостоятельно, а цветники разбивала жена. «Наталья Акимова, заслуженная артистка России, лауреат Государственной премии СССР за роль в спектакле АМДТ “Братья и сестры”, лауреат Премии имени Евгения Лебедева, и просто великолепная актриса Малого Драматического театра, сама ухаживает за садом», — не без гордости констатирует актер. Помогали и коллеги по творческому цеху: так, Павел Лобков в рамках своей телепередачи «Растительная жизнь» обрамил редкими в России растениями маленький пруд.
Природа с благодарностью отвечает на ухаживания: в небольшом саду вокруг дома плодоносят слива, малина, яблони разных сортов. Плоды в прошлом году Скляр корзинами отвозил в театр — урожайный был год на яблоки.
А жить в собственном доме интереснее, здоровее и естественнее, чем в мегаполисе, говорит актер. Здесь нет возможности лениться, за городом человек всегда чем-то занят. Приколотить, посадить, собрать урожай, расчистить снег. «Жизнь в доме приобретает совсем другое содержание. А, пережив инфаркт и три операции на сердце, я вообще стал на многое смотреть по-другому. Стало жаль времени на ерунду. Хочется заниматься сущим.» Это касается и творчества. Скляру приходится чаще отказываться от ролей, особенно «киношных». На вопрос, по какому принципу он их отбирает, отвечает: «По принципу человеческого содержания. Я случайно воспитан на хорошем материале. У нас в доме не было сказок, зато были все тома книжной серии “Классика мировой литературы”, и в 13 лет я читал “Дафниса и Хлою” Лонга, “Золотого Осла” Апулея, Мопассана и Золя. И теперь предпочитаю Достоевского, Булгакова, Кнута Гамсуна, Шукшина, Маркеса и Бегбедера (список можно продолжить) тому, что во множестве предлагается к прочтению сейчас. Что же до сценариев современных сериалов — хорошо, если из 12–15 сценариев, которые мне присылают ежегодно, найдется один, который удается хотя бы дочитать до конца, где прописан человек и человеческая жизнь. А все остальное — это не про людей, во всяком случае, я таких не встречал. Таких глупых, таких вероломных, таких бесчувственных, убого думающих и плохо говорящих. Слава Богу, у меня есть театр, в котором я зарабатываю себе на жизнь, при этом получая удовольствие от процесса (язык не поворачивается назвать это работой), а принимать участие в плохих сериалах или соглашаться на убогие театральные роли жаль и времени, и здоровья.»
Зачем и почему два сезона назад Игорь Борисович ушел из МДТ, в котором проработал (и с успехом!) более двух десятков лет, он отвечает уклончиво: «Время меняется, Театр меняется, люди меняются, и в этих изменениях осознаешь ценность жизни, в том числе и своей собственной. Не хочется ее тратить в угоду чужим мечтам, желаниям и стремлениям.»
А вот пойдет ли сын Василий, которому сейчас 16 лет, по стопам отца, пока вопрос. Он музицирует с друзьями в собственной студии, оборудованной в мансарде дома, и готовится поступать на факультет философии и политологии «большого» университета по специализации библиистика и гебраистика. И пока не собирается покидать семейный очаг и менять его на городскую суету. Конечно, Игорю Борисовичу хочется, чтобы его правнук когда-нибудь сказал: «Этот дом еще мой прадедушка построил!»
А пока Скляр радуется каждому дню, прожитому в «альпийско-русском шале». Тому, что каждый день удается встретить восход солнца, стоя на террасе, пока роса еще не высохла. Тому, что в соседнем селе есть своя корова, от которой каждую неделю привозят молочные продукты. Тому, что пора «идти воевать с одуванами» и кормить собак. Две таксы, Дак и Тиль, поднимают громкий лай при виде чужих, появившихся в доме. Но быстро успокаиваются под привычную неторопливую речь хозяина. Он с гордостью рассказывает об их уме, хорошей родословной и наградах, а также о недюжинных охотничьих талантах.
«Я неисправимый оптимист, — говорит он, прощаясь: пора собираться в театр. — Человек счастлив, если ему хорошо там, где он есть. Без излишнего пафоса и ложной скромности могу сказать, что мне здесь хо-ро-шо.»