дача хусу всеволожск история
Из прошлого деревни Румболово
Мы встретились с директором Всеволожского государственного историко-краеведческого музея М.С. Ратниковой у мемориального комплекса на вершине Румболовской или, как называлась она раньше, – Румболовой горы, чтобы продолжить серию прогулок по нашему городу.
Последний помещик В.П. Всеволожский посадил на склоне лещину, и она так разрослась, что местные жители собирали там орехи. Сейчас косогор густо зарос самой разнообразной растительностью, за которой едва просматривается старое финское кладбище.
– Во времена Северной войны 1770–1721 годов, – начинает свой рассказ Марина Семеновна, – когда в октябре 1702 года Петр I отвоевал у шведов Орешек-Нотебург и исконно русские приневские берега вновь отошли к России, его войско разделилось на две части. Одна, во главе с Петром I, отправилась вниз по Неве искать место для новой столицы, а вторая часть во главе с поручиком Семеновского полка Александром Меншиковым отправилась сухопутным путем, который проходил через Румболову гору. Меншиков остановился здесь со своим войском на отдых, и можно предположить, что именно тогда облюбовал эти красивейшие места. Позже, когда Петр I одаривал своих сподвижников, 8 тысяч десятин здешних земель перешли в собственность Меншикова, и он стал первым из череды владельцев мызы Рябово, которых всего было семеро. Имением он владел до 1727 года, до ссылки в Березово, где и окончил свой земной путь.
В 1774 году имение приобрел банкир императрицы Екатерины II барон И.Ю. Фредерикс (Фридрикс), и здесь, у северной окраины деревни Румболово, он, незадолго до своей смерти, пожертвовал местной лютеранской общине участок земли и средства для постройки кирхи во имя святой Регины. Жену барона звали Регина-Луиза, и освящение было приурочено к ее именинам 7 сентября 1778 года. Кирха получилась просторной, в ней одновременно могли находиться до 400 человек. Она стала центром нового Рябовского лютеранского прихода (фин. Rääpyvä) и первой церковью на территории современного города Всеволожска.
Прихожанами кирхи были главным образом ингерманландские финны, но посещали ее также эстонцы и немцы. Они в этих краях проживали, только в меньшинстве, – об этом свидетельствуют сохранившиеся церковные книги учёта рождения, венчания и смерти в общине Ряяпювя, самые старые из которых датируются 1745 годом. Воскресные и праздничные службы в кирхе проводились на финском языке, но несколько раз в году после финского богослужения проходило богослужение на эстонском языке. В 1913 году в кирхе был сделан капитальный ремонт. С 1922 года службы проводились только два раза в месяц. В начале 1931 года последнему пастору С.Я. Лауриккала прихода Ряяпювя было запрещено появляться в нём, как и в соседнем приходе Келтто.
– Кирха просуществовала до 1942 года, когда ее частично разобрали, а частично сожгли, а вот трубочки от органа под горой еще можно было найти сравнительно недавно. Я сама их находила, – продолжает Марина Семеновна и ведет меня в заросли на склоне горы, среди которых просматривается старое кладбище, по которому лучше ходить в холодное время года, после того как трава пожухнет и обнажатся кресты.
– Когда появилось это кладбище, сказать не могу, но знаю одно: единственная из сохранившихся здесь оградок – у могилы сына шведского посланника Галля. Семилетнего мальчика похоронили в 1914 году. О других захоронениях говорят только металлические кресты.
В старину кресты ковались из полосок железа кузнецами-ристисеппя, которые были в каждой деревне. По древним поверьям, заранее делать кресты было нельзя, поэтому их ковали непосредственно перед похоронами. На старом финском кладбище можно увидеть кресты разных форм: с дырочками, в которые продеты проволочки, чтобы подвешивать металлические побрякушки (чаще всего в форме листика или птички), кресты с фигурно загнутыми концами, узорные.
– В марте 1942 года всех финнов выселили в Сибирь, и поэтому некому было ухаживать за могилами. Очень немногие вернулись из ссылки, и со временем кладбище было заброшено. Только мы с мужем всегда бывали здесь, потому что для Вокка этот погост, можно сказать, семейный. В 1942 году на этом кладбище похоронили дедушку моего мужа – Якова Петровича Вокка, последнего главного садовника Всеволожских. Его жена Мина Федоровна (в девичестве Берг) умерла вслед за ним в том же году и похоронена рядом.
Мой свекор Евгений Алексеевич Чернов, с 1922 по 1947 год работавший главным инженером завода имени Энгельса, в годы войны буквально месяцами не приходил домой. В заводских цехах было очень холодно, он постоянно простывал, заработал туберкулез и в 1947 году, выйдя на службу из калитки своего дома, он умер. Похоронили его тоже здесь, рядом с тестем и тещей. В 1945 году на финском кладбище похоронили и супругов Верберг. Жена Августа Михайловича – Ольга Карловна была экономкой у последних помещиков Всеволожских.
Дедушка перед смертью просил похоронить его на косогоре головой на восток, чтобы он мог видеть собственный дом, в котором мы с мужем сейчас живём. Своего жилья у него долго не было, только служебное, и когда он, наконец, построил собственный дом, радости его не было предела. Яков Петрович мечтал разбогатеть на продаже саженцев, которые выращивал на своем участке, и поставить кирпичный дом, но так и не успел. Все пять могил расположены в один ряд, только теперь нет ни оградок, ни крестов – вырваны с корнем.
Я очень благодарна благочестивым людям, сделавшим на горе символическую могилу Елене Васильевне и Павлу Александровичу Всеволожским, над телами которых, покоившимися в родовой усыпальнице в православном храме Спаса Нерукотворного Образа, в октябре 1931 года, после закрытия храма, надругались. Сотрудники НКВД и местные активисты вынесли гробы с истлевшими телами из склепа и бросили в открытом виде прямо на улице. Пять финских девушек, среди которых была Марья Яковлевна Кюльмясу, дочь кузнеца Всеволожских и будущая теща нашего поэта Анатолия Голева, возвращались с пасхальной службы и были просто шокированы этим зрелищем.
Тогда одна из девушек сняла свою верхнюю одежду, разорвала ее надвое, чтобы уложить останки Всеволожских, которые затем перенесли к кирхе. Пастор испугался, когда его попросили захоронить их, но всё-таки предложил девушкам вычистить мусорную яму у входа в кирху и перенести скелеты туда. Потом предал останки земле и велел прихожанкам побыстрее уйти. Через несколько дней молодые финки вернулись и поставили над могилой крест.
Примерно на месте этого захоронения сейчас стела с надписью «Никто не забыт – ничто не забыто», хотя когда ее устанавливали, никаких костей, как говорит Марина Семеновна, не обнаружили. Недалеко от этого места стоит и крест-кенотаф с фотографиями Елены Васильевны и Павла Александровича Всеволожских.
– А вот там, где была кирха, теперь находится воинское захоронение. Там похоронен и Илья Минович Шишкань – летчик, уроженец села Могилево Днепропетровской области, погибший над Ковалево в 1943 году в возрасте 25 лет. Я некоторое время переписывалась с его сестрой, и оригиналы писем хранятся в музее. Одна из улиц нашего города названа именем Шишканя, – добавляет директор музея.
Пасторат находился в деревне Румболово. Там до 1928 года жил пастор, пока его не отправили в Финляндию, где он умер в конце пятидесятых годов. Эту новость М.С. Ратникова узнала из газеты, которую в музей прислали из Суоми. А в пасторат в 1928 году из Кяселево была переведена частная школа Хусу, основанная в 1921 году. Ее директором была мать семейства – Иоганна Петровна. Школа закрылась в 1942 году, когда семью Хусу в составе родителей и двух дочерей выслали в Сибирь. Подробности этой истории мы рассказали во время второй прогулки по Всеволожску. Дом, где жил пастор и позже работала финская школа, сохранился до наших дней.
В деревне Румболово, на склоне горы, в очень живописном месте находился дом художника Михаила Филипповича Иванова. Он привлекал внимание необычной архитектурой и был виден из-под горы. Живописец и график Иванов не был уроженцем наших мест, он родился в 1869 году в селе Мшаги Новгородской губернии. В 1891–1900 годах учился в Высшем художественном училище живописи, скульптуры и архитектуры при ИАХ у И.Е. Репина. В 1892 году Иванов был награжден малой серебряной медалью, в 1894-м – большой серебряной медалью, а в 1900-м выпущен со званием художника за картину «Ответа жду».
М.Ф. Иванов был хорошим пейзажистом, а также создавал жанровые картины на бытовые темы. После Октябрьской революции он продолжал работать, но при этом чаще обращался к производственным темам, а также к темам советской истории и быта. Как график работал в журнале «Гамаюн». В 1918 году был принят в Союз работников искусств. Экспонировал свои произведения на выставке петроградских художников всех направлений (1923), юбилейной выставке изобразительных искусств (1927), 1-й общегородской выставке изобразительных искусств в Петрограде.
– На Всеволожской Иванов часто делал бытовые зарисовки, такие как на картине «Ответа жду», – рассказывает Марина Семеновна. – Эта работа находилась в Эрмитаже, но затем куда-то исчезла и долго не было известно, где она. Но как-то в журнале «Искусство» я увидела эту картину и узнала, что находится она в Государственном музейном объединении «Художественная культура Русского Севера». Тогда я написала туда письмо и вскоре получила ответ от старшего научного сотрудника Елены Иосифовны Ружниковой. Она написала, что до 1994-го это был Архангельский музей изобразительных искусств, образованный в 1960 году. Основой собрания послужила художественная коллекция областного краеведческого музея, которая состояла в основном из работ местных художников, включавшая и небольшое количество произведений древнерусского искусства, и около тридцати работ русских художников, переданных Архангельску Императорской Академией Художеств в 1916 году и Государственным Русским музеем в 1930 году. В 1916 году попала в Архангельск и картина «Ответа жду».
Е.И. Ружникова составляла каталог музея и ездила по местам, связанным с биографией художников, представленных в коллекции музея. Побывала она и во Всеволожске. Вместе с главным хранителем Музея-усадьбы «Приютино» Ниной Михайловной Антоновой, где Ружникова была по своим делам, они приехали ко мне в музей. Состоялась очень интересная беседа, а потом Елену Иосифовну отвезли на то место, где некогда стоял Дом художника.
В этом доме на горе Иванов жил со своей женой и ее сыном. В 1930 году художник попал под трамвай и погиб, а дом остался его вдове. В советское время дом заселили жильцами. Жила там Нина Ивановна Гаврилова, работавшая бухгалтером во Всеволожском горисполкоме. Дочь ее, Светлана Леонидовна Иванкович, – преподаватель математики в сельхозтехникуме.
Из других жильцов помню Зину Игнащенкову и Марию Федоровну Михайлову, которая с 1938 года преподавала в первой школе, а потом – в техникуме. В годы перестройки этот красивый дом, к большому сожалению, опустел и был разрушен. Местные жители какое-то время еще находили в опустевшем доме цветные стеклышки от витражей, когда-то украшавших окна.
От старой деревни Румболово почти ничего не сохранилось, сегодня вместо небольших деревянных домов с палисадниками здесь строятся богатые особняки за высокими заборами – это стало престижным. Нам с М.С. Ратниковой даже не удалось попасть туда, где стоял Дом художника, – какой-то плечистый «добрый молодец» не пропустил нас на территорию частного домовладения, где возводится очередной «дворец».
Но все-таки хочется еще раз обратить свой взор в прошлое и вспомнить, что на Румболовой горе в 1907 году построил дом петербургский чиновник Кромин и, чтобы удобней было спускаться вниз, к центру поселка, проложил прямо по склону лестницу, которую в народе долгое время называли «Сто ступеней». В этом доме на памяти немолодых жителей в советское время была Станция юннатов, которую возглавлял Козлов Геннадий Васильевич. Потом учреждение перевели в Мурино, а дом забросили. Некоторое время он пустовал, пока не сгорел. И «Ста ступеней» больше нет: лестница ветшала-ветшала, пока не разрушилась совсем.
– К востоку от дома чиновника Кромина во время войны была наблюдательная деревянная вышка. Она сохранилась и в послевоенные годы. Любовь Андреевна, моя учительница, водила нас в поле за Нагорной улицей собирать цветы. У многих детей появлялось искушение забраться на вышку, но она была хлипкой и даже шаталась. И все-таки мы с Ларисой Лавровой поднялись на нее, за что получили от учительницы выговор, – вспоминает Марина Семеновна.
Вышка находилась в Отраде. В VIII–ХIХ веках это была деревня (полумыза), через которую проходил древний тракт из мызы Колтуши через Рябово в мызу Токсово. Называлась она по разным источникам Гауза, Хоуза, Хуоза и проживали там ингерманландские финны. Это примерно в районе улицы Пионерской. Название Отрада связано с Никитой Всеволожским, основателем свободолюбивого общества «Зеленая лампа». Он получил эту деревню в подарок от отца при своем рождении в 1799 году.
Возможно, Отрадой владелец назвал это место в память о владении своего деда – генерал-губернатора Саратовской губернии Никиты Бекетова. У Никиты Всеволожского в Отраде стоял охотничий домик, где он останавливался после охоты. В Русском музее есть картина А.О. Дезарно, напоминающая о тех временах: Никита Всеволодович сидит на большом валуне с ружьём в руках, а рядом с ним – охотничья собака.
Сегодня мы побывали в старой деревне Румболово, о которой уже почти ничего не напоминает. Но историю родных мест всё-таки забывать не стоит. На следующей прогулке побываем на хуторе Ракси, а на обратном пути зайдем на старинное Рябовское кладбище, где покоятся люди, жившие на земле, по которой сегодня ходим и мы с вами. Одни из них оставили след в истории, имена других потерялись во времени. Но они оставили потомков – и уже тем заслужили уважение.
По Всеволожску гуляли Марина РАТНИКОВА и Нина УСТИЧЕВА
На снимках: вверху – вид на Румболовскую гору и дачу художника М.Ф. Иванова;
Прогулка по Всеволожску. Развалины усадьбы Рябово. Красный замок.
Идем через малоэтажную застройку, проходим поле между холмов. Здесь даже есть пруд
Зелени в городе много. И это хорошо
Здесь похоронен внук Всеволода Всеволожска, при котором тут появилась станция, названная в его честь
Дальше видим памятник грузовикам, возившим хлеб по «Дороге Жизни», которая проходит через Всеволожск
Зимой они ездили по льду Ладожского озера, снабжая умирающий город продовольствием
Леша Сузи, участник нашей прогулки, живущий во Всеволожске, сказал, что машина не настоящая, это муляж. А со стороны кажется, что она и правда может вот-вот поехать
Дошли до уцелевшей постройки от усадьбы Рябово. Господский дом был деревянным, и он не сохранился. А хозяйственные строения были каменными. Их строили очень добротно, и они целы до сих пор
Это здание еще не так давно было обитаемо. Очень красивое и качественное. Облицовано валунами
Внутри перекрытия сгорели или сгнили, а стены стоят! При том, что им уже лет двести наверно
Но все постепенно разрушается, пропадает.
Внутрь можно зайти
Мощные своды на первом этаже. Напоминают форты Кронштадта
Поднимаемся по лестнице. Я тут был зимой 2015 года. Тогда стены были в более приличном виде, штукатурка еще не так сильно облезла. С каждым годом брошенное и забытое здание дряхлеет все сильнее.
Здание еще можно восстановить. Но если подождать еще пару лет, восстанавливать будет нечего.
За стенами буйная растительность
Демотивирующее такое сообщение на стене
Идем дальше. Проходим мимо пруда в парке.
В других городах Ленинградской области нет ничего подобного. Это тоже мог быть интереснейший туристический объект, сюда бы приходили все не только смотреть и изучать, но и делать селфи для инстаграма на фоне красивого здания. Но никому ничего не нужно в нашей стране, увы. И это здание тоже будет разрушаться и умирать, всеми забытое
Удивительно, что сохранилась
Идем сначала в подвал
И какое-то подземное помещение с арочным входом
Мощная каменная стена
Здание использовалось Всеволожским весьма интересным образом. Помещик был весьма «продвинутым» в техническом плане. Он установил здесь оборудование для получения газа из торфа и угля. Топливо нагревали, газ при сухой перегонке выходил, его собирали, накапливали, а потом отправляли к уличным фонарям, освещавшим город. Очень круто для 1820-х годов! Это было время, когда писал свои стихи Александр Сергеевич Пушкин. И он вполне мог ходить под светом уличных фонарей. Технический прогресс стремительно набирал обороты уже тогда!
В одной из башен замка
А вот другая башня замка
В башнях было несколько этажей, много окон, шатер наверху.
Старинное окно замка. Стены здания довольно толстые. Но не чтоб отразить штурм врагов, а чтоб не рухнул дом при взрыве газа. Хотя, кто знает? Переживший крестьянское восстание Всеволожский вполне мог подстраховаться. И построить замок в расчете на то, что можно здесь выдержать осаду, если крестьяне взбунтуются.
А вот и резиновое изделие, изготовленное здесь в советское время. На полу лежат их остатки
Собака охраняет воинскую часть.
Деревянная церковь возле станции
Колокольный звон звал прихожан на службу
Старинный деревянный дом
Вечная боль многих русских городов! Одни сажают цветы, другие их воруют
Идем на станцию Всеволожскую, ждем электричку до Пискаревки
Вот и наша электричка. Снова демиховская, они обычно комфортнее
Станция Ириновка. Экотропа «Ириновский лес», усадьба барона Корфа, старинный дуб и лесное озеро
Итак, сегодня я расскажу, как мы наши тайную экотропу, о которой никто не знал, и назвали ее «экотропа Ириновский лес», посетили древний дуб, которому почти 200 лет, побывали в усадьбе барона Корфа, а в конце попили чаю на берегу лесного озера.
На Ириновку мы едем электричкой, идущей с Финляндского вокзала до станции Ладожское озеро. Я сажусь в эту электричку на Пискаревке.
Ехать чуть менее часа. Выходим
Итак, заходим в лес. Тут я еще никогда не был, и что нас ждет, не знаю. Но мне подсказали сюда заглянуть люди в Инстаграме. И мы идем на разведку.
И вот начинается настил тайной лесной тропы, которой пока еще нет на картах!
Тропа заходит в густой еловый лес
Место для отдыха. В лучших традициях экологических маршрутов!
Дорога пересекает ручей
Через ручей сделан просто шикарный мост!
Даже перила есть. Позаботились о людях!
Ручей и еловый лес
Тропа проходит через заболоченную просеку
Думаю, эти повороты связаны с тем, что настил клали по сухим кочкам, обходя топкие места
А здесь экотропа петляет
Вокруг еловый лес. Сюда хорошо ходить за грибами.
Причудливые изгибы и петли деревянной дорожки
Почти прямая дорожка. В конце пути мы измерили, сколько прошли. Оказалось, длина тропы была 1.7 километра. Прогулка по лесу на полчаса в один конец, или на час в оба конца.
В лесу видны натроптанные тропы. Видно, что он часто посещается грибниками, а также просто местными жителями, кто выгуливает здесь собак. Мы видели несколько таких компаний.
Теперь тропа проходит через болото.
Последний поворот. Тут уже характер леса меняется. Ельник меняется на сосновый светлый лес, в котором появляются брусничники и черничники, а также вересковые полянки
Этот лес сухой, хорошо освещенный, и в нем очень приятно гулять. А летом можно собирать ягоды
Тропа подходит к поселку
Мост через ручей выводит в садоводство
Садоводство. Отсюда и сделали тропу до станции. Скорее всего, сделана она для местных бабулек, кто катит свои тележки с овощами на станцию. Для них и нужен деревянный настил, так как по обычному лесу катить тележку тяжело. Ну и для грибников, чтоб они могли пересечь болота и попасть в те леса, куда так без болотных сапог не попадешь. Молодцы жители!
Возвращаемся в лес. Делаем привал с чаепитием.
Приятно пить чай, любуясь на такую природу!
Возвращаемся на перекресток у станции, про который я говорил в самом начале. От него расходятся лучами пути ко всем достопримечательностям Ириновки. Мы пойдем налево (если стоять спиной к платформе, то направо). Там усадьба и дуб.
Идем по шоссе. Проходим хорошую автобусную остановку. В такой ветер и дождь не страшны.
Деревенские домики и фруктовые сады вдоль дороги
Идти примерно километр. Дальше мы видим аллею, которая отходит налево от шоссе. Старинные деревья заметно сразу, поэтому мимо не пройдешь
Аллея выводит к усадьбе барона Корфа
Усадебный дом для семейства Корфов построили в 1892 году
Вот что написано про их владения в Википедии. «По данным 1889 года, барон Н. Л. Корф сдавал в аренду свои пашни, выгоны и покосы. Кроме того право охоты в его лесу приносило 400 рублей в год, продажа билетов на право драть кору — 150 рублей в год, смолокуренный завод на 4 котла с правом собирать валежник и копать пни — 60 рублей в год. Барон П. Л. Корф сдавал свои покосы местным крестьянам и поселенцам, а также право охоты в его владениях за 1000 рублей на 10 лет. В имении у него числилась 1 лошадь, 7 коров, 3 телёнка, 1 плуг и 1 борона. Баронесса М. Л. Корф сдавала в аренду свои выгоны и покосы.»
Часть той дороги, что проходила по Петербургу, ныне превратилась в трамвайные линии вдоль Рябовского шоссе.
Возле усадебного дома нас встретил суровый черный кот
В усадебном доме нынче расположена больница. Здесь вход в нее для пациентов.
Беседка для посетителей
Вокруг тишина. Спокойное место, умиротворяющее. Если б не знать, что в доме страдающие люди, которым плохо.
Красивое крыльцо. Полюбовавшись архитектурой, идем обратно к шоссе
Проходим по шоссе чуть дальше, и видим дорогу, которая приведет нас к дубу
К нему постоянно кто-то приезжает фотографироваться
Если табличка верна, то сейчас ему 192 года уже
Что-то в нем есть сказочное.
Дуб живой, скоро на нем появится листва
Прямо за дубом начинается крутой склон. Он стоит, возвышаясь над низинами
И снова возвращаемся на перекресток шоссе и железной дороги. Уставших путешественников отправляем в подошедшую электричку, а сами уедем на следующей, которая будет через 1 час 20 минут. За это время мы успеем дойти до лесного озерца, оно в километре отсюда, рядом с шоссе. Нас осталось четверо из семи, и идем мы поэтому быстрее
По пути рассматриваю дома. Здесь на заборе дважды написали слово «Лох», причем разными цветами. Видимо, хозяин сильно кого-то достал
Патриотическая дача. Крыша раскрашена цветами флага России
Дом с колодцем-журавлем. Необычно для этих мест!
Очень древний дом. К сожалению, умерший
А вот и озеро Каменка
Когда-то это был небольшой карьер по добыче песка. Когда его забросили, карьер затопило водой из лесных ручьев.
Получилось лесное озеро. Шоссе проходит рядом, и озеро может быть хорошим местом для отдыха по пути куда-то
Здесь очень красиво!
На озере явно летом купаются, потому что заходы в воду травой не заросли. Но я читал отзывы, что оно весьма мелкое
Уютное место для отдыха
Везде чистота и красота
Озеро доступно, известно местным, и при этом чисто. Это лишний раз доказывает, что доступность это хорошо, потому что те энтузиасты, что убирают мусор, имеют возможность его собрать и вывезти, и местные власти тоже могут это сделать
Мы обошли озеро. И уселись на стоянке, расположенной на другом берегу. Оттуда тоже хороший вид.
Лес рядом с озером светлый и приятный. Тут хорошо гулять. И можно гонять на велосипеде.
Мы воспользовались тем, что был запас времени, и потренировались у озера 20 минут, отработав удары руками и ногами. А остальные в это время пили чай и любовались озерной гладью
Обратно решили идти не по шумному шоссе, а по железной дороге. Это чуть больше по расстоянию, зато интереснее
Мимо нас прошла электричка из Петербурга на Ладожское озеро. Скоро поедет навстречу ей и наша, разойдется с ней на разъезде, и заберет нас на платформе Ириновке
Дошли до стации. Видим заброшенный деревянный дом
