дача гитлера в светлогорске
RuGrad.eu
Идея жизни в хижине: архитектурная история немецкого Раушена, ставшего российским Светлогорском.
Панацея от бед и болезней цивилизации
С любезного разрешения автора «Провинциальные архивы» публикуют статью российского архитектуроведа Ирины Викторовны Белинцевой «Летние дома для Раушена (Светлогорска)». Ирина Викторовна — кандидат искусствоведения, профессор, работает в Научно-исследовательском институте теории архитектуры и градостроительства Российской академии архитектуры и строительных наук. Статья «Летние дома для Раушена (Светлогорска). К столетию конкурса 1911 года.» была опубликована в конце 2013 года в сборнике «Калининградские архивы» №10.
Летние дома для Раушена (Светлогорска)
К столетию конкурса 1911 года
Исследуемый историко-архитектурный материал конца XIX – начала ХХ в. имеет прямое отношение к современной ситуации, сложившейся на курорте федерального значения в г. Светлогорске, бывшем Раушене. Прибрежные города Балтики стали в начале третьего тысячелетия предметом интереса краеведов, туристов, инвесторов, заказчиков и архитекторов. Особенно популярен в настоящее время курорт с давней историей — Светлогорск, где появляется большое количество сооружений, в облике которых стилизуется художественное наследие довоенного прошлого. Научное изучение архитектуры этого региона находится в начальной стадии, несмотря на появление многочисленных энциклопедий, справочников, каталогов памятников города и области, касающихся культуры Кёнигсберга/Калининграда и окрестностей. Архитектура балтийского курорта Светлогорска также остается до настоящего времени практически неизученной.
В конце XIX — начале ХХ в. в Восточной Пруссии состоялись два конкурса на проекты загородных домов, которые свидетельствовали об интересе к проектированию частного жилища для одной- двух или более семей. Конкурсы отражали общие тенденции рубежа веков, когда проживанию в дружественном семейном кругу, в особняке, расположенном в пригороде или в горах, на морском курорте или в лесу, придавалось особое значение. В культуре пропагандировался образ хижины, в которой усталый от цивилизации горожанин мог бы отдохнуть от условностей ритуализованного общества. Идея жизни в хижине культивировалась на побережье Балтийского моря с первой четверти XIX в. — большинство гостей курортов Кранца (Зеленоградска), Раушена, Нойкурена (Пионерского) размещались в обычных домах местных рыбаков, которые во время сезона перебирались в хозяйственные постройки — в хлева и конюшни. Многие отдыхающие привозили с собой специальные палатки-навесы, где проводили время днем и даже принимали посетителей.
Ф. Ницше тонко уловил потребности времени. Проживая в горах Швейцарии, вблизи Сент-Морица и Давоса, философ сформулировал в 1883 г. пожелание: «Я хотел бы иметь достаточно денег, чтобы построить себе подобие собачьей будки: я думаю, деревянный дом с двумя помещениями». Идея Ницше была воплощена в радикальной форме при создании швейцарского поселения Монте Верита, где стояли небольшие деревянные домики с двускатными крышами, с минимумом удобств. Жители поселения ходили большей частью босиком, одетые в простые рубахи, водили хороводы и встречали рассветы в горах. В менее экстремальном варианте предлагалось «слиться с природой» жителям предместий больших городов, гостям горных и морских курортов.
В конце ХIХ — начале ХХ в. идея жизни среди природы получила в Германии особенно широкое распространение. Жилище, выполненное из местных доступных материалов, простое по облику, без исторических архитектурных украшений и орнаментики, мыслилось в гармонии с естественным природным окружением. В Восточной Пруссии, как и по всей стране, проектировались города-сады, а в начале ХХ в. появились колонии вилл — лесные (колония в Метгетене вблизи Кёнигсберга, ныне пос. им. А. Космодемьянского, 1906-1907 гг.) и приморские (колония Георгенсвальде, ныне пос. Отрадное, на берегу Балтийского моря вблизи Раушена, 1908 г.). Особенно быстрыми темпами развивались морские курорты провинции, которые виделись панацеей от бед и болезней городской цивилизации.
Первый конкурс на проекты вилл был объявлен Восточным банком Кёнигсберга в октябре 1896 г. Особняки предназначались для застройки 80 участков в районе аллеи Королевы Луизы, расположенной на окраине столицы Восточной Пруссии. Второй архитектурный конкурс был проведен Обществом благоустройства Раушена спустя ровно 15 лет, и проекты принимались до 15 декабря 1911 г. Этот конкурс должен был решить проблему строительства летних домов для курорта Раушен, которые создали бы неповторимый и привлекательный облик морского поселения. Проведение в 1906 г. железной дороги до вершины дюны и присоединение к Раушену территорий, ранее принадлежавших соседней деревне, ускорили процесс дальнейшей застройки курорта.
Как отмечали современники, конкурс 1911 г. «показал, что строительное искусство стало лучше и особенно то, что выросла новая смена архитекторов», знакомых с архитектурными новинками и зарубежным опытом. Так, в Германии благодаря публицистике архитектора Германа Мутезиуса, исполнявшего обязанности технического атташе при немецком посольстве в Лондоне в 1896-1905 гг., стали популярными образцы английских жилых домов. Г. Мутезиус опубликовал в 1904 г. многотомное исследование «Английский дом», которое неоднократно переиздавалось в последующие годы и имело самый широкий отклик в творчестве немецких архитекторов’. В начале ХХ в. в регионе были популярны английские мастера так называемого «второго поколения», такие как Войси, Эшби и особенно Маккей Хью Байли Скотт, автор интерьера виллы Гренц, построенной архитектором Ф. Хайтманном в 1906 г. в районе Кёнигсберга Амалиенау. Архитекторы и дизайнеры Англии показали остальным европейцам возможности, которые дает изучение и использование национального наследия, включающего сельскую культуру и традиции готического строительства. Как утверждал Г. Мутезиус, люди в английских загородных коттеджах жили более счастливо, чем в городских дворцах. «Английский дом, оформленный такими английскими мастерами, как Уильям Моррис, оказался примером для архитектурных реформ на континенте. Англия стала обозначением феномена Аркадии, мечты».
В состав комиссии, которая оценивала качество представленных проектов конкурса 1911 г., вошли девять известнейших деятелей культуры Восточной Пруссии начала ХХ в., пользовавшихся авторитетом и популярностью у местного населения. Более половины членов жюри (пять человек) имели собственные летние дома в Раушене и были лично заинтересованы в создании современного и привлекательного курорта.
В жюри конкурса вошли четыре профессиональных архитектора — королевский строительный советник Рихард Детлефсен (Кёнигсберг); профессор, правительственный архитектор Фридрих Ларс (Кёнигсберг); инспектор железных дорог, правительственный строительный инспектор Лухт (Кёнигсберг-Раушен); профессор, преподаватель строительно-ремесленного училища, архитектор-инженер Георг Остеррот (Кёнигсберг). Кроме того, в жюри были художник Генрих Грефе, имевший большую виллу в Раушене, а также известный историк искусства, преподаватель строительно-ремесленного училища доктор Антон Ульбрихт (Кёнигсберг). Вошли в комиссию также кёнигсбержец и одновременно житель Раушена, доктор медицины Эбнер; казначей Общества благоустройства Раушена Карл Кюн; директор кёнигсбергского зоопарка, известный восточнопрусский общественный и правительственный деятель и председатель Общества благоустройства Раушена, тайный советник Герман Клаасс (Кёнигсберг-Раушен). 
С ветлогорск/Раушен. Бывшая вилла К.Кюна. Начало 20 в. Современный вид. Фото автора статьи.
Раушен. Вилла Кунке вблизи пруда. Около 1903 г. Архитектор неизвестен. (Ostseebad Rauschen. Die Perle des Samlandes. Das leibliche Jdyll unter sämtlichen Nord- und Ostseebädern. Prospekt und Führer. Herausgegeben vom Verschönerungsverein Rauschen. 1904).
В настоящее время практически ничего неизвестно о творческой деятельности члена комиссии, дипломированного инженера и архитектора, профессора Г. Остеррота и совсем ничего не удалось узнать о правительственном строительном инспекторе Лухте.
К известнейшим и уважаемым деятелям Восточной Пруссии относился директор зоопарка, тайный советник Г. Клаасс (1841-1914), организатор и руководитель Немецкой северо-восточной промышленной и ремесленной выставки, проходившей в 1895 г. По инициативе Г. Клаасса на территории выставки был основан зоопарк, открывшийся 21 мая 1896 г. и существующий до сих пор. О популярности Г. Клаасса среди жителей Кёнигсберга свидетельствует тот факт, что в 1901 г., когда город чествовал создателей парка для зверей, улица напротив главного входа была названа в его честь (ныне улица Свободная). В год выхода Г. Клаасса на пенсию (1913) ему был установлен прижизненный памятник на территории зоопарка.
Не менее известным в Восточной Пруссии был историк искусств, художественный критик Антон Ульбрих (1867-1939), автор книги по истории искусства региона.
После завершения высшего образования в Технической школе Дрездена (1890-1891 гг.) и работы в разных городах, А. Ульбрих в 1898 г. появился в Кёнигсберге, где остался до конца жизни. Он преподавал в строительно-ремесленном училище города. В 1901 г. ему была присвоена степень кандидата философских наук. В декабре 1911 г. А. Ульбрих получил звание профессора, а за несколько недель до участия в жюри конкурса был назначен руководителем Художественно-ремесленного музея Кёнигсберга.
Конкурсные проекты направлялись члену комиссии, казначею Общества благоустройства Раушена Карлу Кюну, на адрес его фирмы в Кёнигсберге. Фирма «Бердинг и Кюн» занималась, кроме прочего, созданием плетеных пляжных корзин для защиты от ветра, которые стали приметой курортной жизни на Балтике с начала 1910-х. Именем К. Кюна в Раушене была названа улица, расположенная перпендикулярно бывшей Прибрежной улице (переименованной в 1930-е гг. в Эрих-Кох-штрассе, а после Второй мировой войны — в улицу Ленина). Сейчас это переулок Пушкина, который заканчивается нарядным, как сказочный домик, коттеджем, когда-то принадлежавшим семье К. Кюна.
Конкурсные проекты, отмеченные жюри, оказали влияние на характер последующей застройки Раушена. В работах архитекторов был учтен английский, шведский и норвежский опыт строительства в камне и дереве, сказалось влияние американского «верандного» стиля и т. д.
Одним из главных условий при проектировании новых жилых домов называлась их дешевизна, а также следование принятым 3 апреля 1911 г. новым строительным правилам, обязательным для Кёнигсбергского округа (например, обязательным было наличие специальной комнаты для стирки, покрытием полов и т. д.). В целом рекомендовались сооружения из прочных материалов, но для одноэтажных домов допускалось строительство из деревянных брусьев (со стояками десятисантиметровой толщины). В число запретов входили плоские крыши и покрытия из картона, рубероида, деревянной цементированной крошки и тому подобных непрочных и легковоспламеняющихся материалов. Количество помещений, этажность особняка, членение пространства этажей — это предоставлялось на усмотрение участников конкурса, причем желательны были эркеры и застекленные веранды при доме, а также подвал или полуподвал. Прагматичность конкурсных предписаний не исключала определенного романтизма и эмоциональности в решении образа дома.
Как и было обещано в конкурсной программе, в январе 1912 г. в Кёнигсберге открылась публичная выставка проектов. После тщательного рассмотрения специальным жюри были определены победители конкурса. Всего подано 135 проектов, причем конкурсная комиссия выделила 51 работу, выполненную 36 участниками. Некоторые авторы показали по несколько проектных решений, отмеченных наградами. В конкурсе приняли участие не только профессиональные архитекторы Восточной и Западной Пруссии, но и дилетанты, пожелавшие продемонстрировать свое видение летнего дома для семьи среднего класса. Проекты опубликованы в журнале «Немецкое соревнование, объединенное с архитектурным соревнованием» за 1912 г. и демонстрировали художественные предпочтения компетентного жюри.
Одну из трех первых премий получил правительственный ведущий архитектор из Кёнигсберга Макс Беккер
. 
Проект летнего дома для Раушена/Светлогорск. 1 премия. Арх. Макс Беккер, Кёнигсберг. Из: Ferienhäuser in Ostseebad Rauschen // Deutsche Konkurrenzen. Bd. XVII. Heft 56. S. 5. (Staatsbibliothek zu Berlin. Preussischer Kulturbesitz. Haus Unter den Linden).
На страницах этого журнала было представлено несколько проектов, среди них только две работы, получившие первые премии, Э. Штеффки и К. Эльсте. Остальные проекты, выбранные, видимо, издателем журнала О. В. Куккукком, известным патриотом Восточной Пруссии, занимали последние места в списке, опубликованном в общегерманском журнале «Немецкое соревнование, объединенное с архитектурным соревнованием». Среди девяти конкурсных работ, удостоенных в журнале О. В. Куккукка похвальных отзывов, четыре проекта не получили высоких наград от официального жюри, но были одобрены профессионалами за лаконичность внешнего облика, простоту и функциональность планировочного и объемно-пространственного решения. «Какое соответствие Родине может быть достигнуто, если постройки в духе проектов Г. Шмолля, Фр. Вагнера, Р. Шёна, Фр. Вернера и других станут определять образ Раушена», — написал, вероятно, сам редактор. В качестве высшей похвалы было сказано, что представленные проекты при их осуществлении не нарушат красоты прибрежного ландшафта Балтийского моря. В журнале «Новое искусство в Старой Пруссии» высказывалась мысль о том, что Общество благоустройства Раушена выполнило бы свое назначение, если бы были построены дома в соответствии с указанными конкурсными проектами.
Следует отметить, что все здания, предложенные в проектах, имели простые компактные прямоугольные, реже квадратные планы. В наружном облике, помимо застекленных веранд, галерей и эркеров нижних этажей, живописность архитектурным решениям придавали разнообразные черепичные крыши — четырехскатные, полувальмовые, мансардные, крутые двускатные, украшенные чердачными окнами типа «летучая мышь» или выступами фронтонов.
Представленные на конкурс проекты можно разделить на четыре группы в соответствии с разными формами крыш. Образцом первой группы раушенских особняков служат уже упоминавшиеся проекты М. Беккера и Э. Штеффки, в основу которых положен прямоугольный в плане дом с мансардной полувальмовой крышей, со встроенной в основной объем угловой верандой и входом с боковой, длинной стороны. Над входом возвышался выступ крыши с треугольным фронтоном или с приподнятым скатом. В вариантах этого типа вместо фронтона для освещения мансардного этажа на продольной стороне фасада было запроектировано окно типа «летучая мышь», представляющее собой полукруглое отверстие под плавно приподнятой кровлей. В этой группе проектов встречались решения, в которых торцевая сторона здания усложнялась полукруглым или многогранным выступом эркера для освещения общей комнаты на первом этаже, на который опирался верхний этаж или балкон.
Проект летнего дома для Раушена/Светлогорск. 3 премия. Арх. Г.Фрич. Кёнигсберг. Из: Ferienhäuser in Ostseebad Rauschen // Deutsche Konkurrenzen. Bd. XVII.
Heft 56. S. 27. (Staatsbibliothek zu Berlin. Preussischer Kulturbesitz. Haus Unter den Linden).
Макс Щёнвальд. Светлогорск. Дом на улице Московской. Фото автора статьи.
Подводя итог, следует отметить, что конкурс 1911 г. показал, что архитектура Восточной Пруссии была включена в общегерманские процессы развития зодчества, учитывала новейшие стилевые тенденции и творчески перерабатывала влияния разных европейских художественных школ. В то же время конкурсные проекты восточнопрусских мастеров продемонстрировали знание местных художественных традиций и стремление соответствовать основным прусским ценностям. Экономичность, прагматизм, скромность и простота соседствовали с романтическим восприятием жизни на лоне природы.
nostradamvs
Парфюмерная мастерская.
Я делаю добро из зла, потому что его больше не из чего сделать.
Итак, мы продолжаем гулять по Светлогорску.
Сразу свернём на наиболее интересную с исторической точки зрения улицу города – Октябрьскую. Вообще, как же мне не нравятся эти одинаковые ужасные названия улиц во всех постсоветских городах. Ну вернули бы уже как можно больше исторических названий, пусть даже немецких.
На этой улице много всяких разных красивых домиков. Это вот бывшее здание пансионата «Ильзе» начала XX века.
Смотрите, какой клёвый фахверковый «трюк»: центральная балка не является частью стены и подпирает крышу, но если смотреть под 90 градусов, этого не видно.
Скульптура «Орёл». Видимо, брат «Утки».
А вот это уже из довоенных. Когда-то было питьевым фонтаном, сейчас просто статуя.
Ну и вот оно, самое известное здание Светлогорска, официальный символ города, водогрязелечебница СЦВС. Построена она в 1906-1907 годах в стиле немецкого романтизма по проекту Отто Вальтера Куккука именно как водогрязелечебница, а башня, собственно, водонапорная. Водой она снабжала не только санаторий, но и почти весь город. В 2007 году башню, так и быть, сделали объектом культурного наследия.
Часы, очень красиво вписанные в архитектуру здания, на самом деле современные. Они установлены на башне в 1978 году, их автор – уже знакомый нам Николай Фролов.
Левое крыло водогрязелечебницы летом полностью покрывается зеленью.
А правое явно построено позже, потому что отдаёт баухаусом, немецким таким минимализмом.
Идём дальше. И снова красивые дома в очень плохом состоянии. Вот тут: застеклено у кого как, дом облезлый, где-то разнобойные стеклопакеты.
Тут получше. Почти все эти дома являются «памятниками архитектуры, выявленными, все – начала XX века. На бюрократическом языке это значит, что они замечены, за них идёт какая-то там борьба, но если их захотят снести, то снесут, а ремонтировать их вообще можно как угодно, хоть сайдингом обить. Ну вот есть пара в хорошем состоянии:
Очень прилично вписанное в архитектуру улицы современное кафе «Вика».
А это корпус №14 СЦВС. Забавно, вообще. СЦВС получил в своё пользование какое-то совершенно бешеное количество зданий в разных концах города. То есть санаторий равномерно прошивает Светлогорск, переплетается с ним. Как у Мьевиля в «Городе и городе». До войны это было здание пансионата «Пройссен Хофф», его, как и ещё 60 зданий, «выявили» и, так и быть, сделали культурным наследием, лишь в 2013 году (!).
Рядом очень необычный цветочный павильон «Цветы» советской постройки. Деревянный с огромной площадью остекления.
Далее мы входим в небольшой, но центральный парк Светлогорска. Называется Лиственничный парк. На входе нас встречают два сфинкса середины 1930-х. Они вообще-то каменные, но в 2011-м по доброй российской традиции их покрасили серебрянкой. А чё, солдата-то нет, которого обычно серебрянкой красят, давайте парковую скульптуру покрасим.
В центре парка – скульптура «Несущая воду». У неё занятная история. Сделал её скульптор Герман Брахерт – он в течении 11 лет жил в Раушене, с 1933 по 1944 год, и там есть его дом-музей. Брахерт, знаменитый скульптор и преподаватель искусств, был антифашистом и в 1933 году, как и многие другие не-евреи-противники Гитлера, получил запрет на профессиональную деятельность. Поэтому он и переехал в Раушен, где занимался свободными художествами – делал простые скульптуры для частных заказчиков. «Несущая воду» для парка появилась незадолго до конца войны, в 1944 год, и стала последней работой Брахерта «раушенского периода». Она была сделана из мрамора, постепенно разрушалась, и в 2002 году оригинал всё-таки отправили в музей города, заменив его копией.
Дом Брахерта, кстати, в 1992 году порывались снести, но жители города в числе 8000 человек (при 13000 всего) встали на защиту, и там организовали музей.
Сам парк маленький, но вокруг него потрясающей красоты здания, все как одно, в ужасном состоянии. Полагаю, в основном это тоже были санаторские корпуса.
Дьявол, как обычно, в деталях. Стёкла абы какие, рамы в жутком состоянии, крыльцо в 90-е обложено плиточкой, дверь современная, пристройка какая-то с шифером, окна фанерой забиты.
Купить не хотите? Выявленный памятник культурного наследия.
А вот тут жильцы очень клёвый декоративный заборчик из брёвен сделали.
А мы пойдём дальше по Октябрьской. Продолжаются внезапно выявленные в 2013 году объекты культурного наследия.
Многие за зелёными заборами – то ли ремонт, то ли что.
На углу Октябрьской и Гагарина в угол дома вмонтирована статуя рыболова, известная как скульптура «Моряк». Она старая, довоенная, а облицовка за спиной статуи уже советская. Имени скульптора, похоже, история вообще не сохранила.
На витрине очередного магазина янтаря (их тут сто мильёнов) забавная инфосправка об игуане.
Улица Гагарина более лесная, чем Октябрьская, и тут снова начинаются частные дома, перемежаемые современными коттеджами и корпусами разных санаториев (не только военного).
Если привести их в порядок, то будет очень симпатично. Покрасить в нормальные цвета, обновить, фанеру в окнах заменить на стекло.
Памятник Ивану Павлову. За ним территория какого-то санатория, обычно она открыта, но сейчас там строительство. Занятно, но автор скульптуры неизвестен, и потому о ней есть легенда. Говорят, что она довоенная и изображает Роберта Коха. После войны её решили не уничтожать, а просто заменили табличку – Павлов с Кохом похожи. Скорее всего, это неправда, но происхождения памятника реально неизвестно.
Очевидцы вспоминают, в 1950-х памятник уже был. Кроме того, в Раушене был памятник Коху. Но при этом памятник имеет портретное сходство с Павловым, который никогда в Раушене не был (а Светлогорска при его жизни вообще не существовало). В общем, историческая загадка. Наиболее адекватное предположение заключается в том, что это работа какого-то скульптора-«частника», который в 1940-1950-х с согласия жителей поставил скульптуру, а власти как-то и не заметили. А, кстати, памятник не под охраной и культурным наследием не считается.
Отель «Старый доктор». Здание 1912 года, бывший пансионат «Танненхоф» («Еловый двор»), было построено в качества дома отдыха для медперсонала «Больницы милосердия».
Вправо и влево от улицы отходят вот такие аллеи, на которых – домики.
Портит созданную немцами среду российская надстройка в вида Самых Уродливых в Мире Скамеек. И таких же урн. Зачем вообще в тенистом леске этот чудовищный навес?
Но вот мы подходим к достаточно значимому зданию. Это бывшая католическая капелла Раушена, а ныне – органный зал компании «Макаров». Построена она в 1928-1931 годах на деньги местного пастора Штоффа, который сперва купил участок, а потом возвёл на нём здание. Просто до 1928 год в Раушене не было католического храма, и католики ездили на службы в Кенигсберг. При СССР её превратили, как нетрудно догадаться, в склад, и она была складом до 1994 год. Затем её выкупила компания «Макаров», пригласила литовских реставраторов, те сделали свою работу, после чего в капелле установили новый хороший орган, и теперь это органный зал.
Если сделано хорошо, то и чёрная жесть смотрится не хуже черепицы.
Мы сделали круг и снова вышли к «Янтар-Холлу», только с другой стороны. Здесь стоит чувак, смотрящий в небо. Если честно, затрудняюсь сказать, что он и откуда.
А мы пойдём по улице Ленина в сторону, противоположную той, в которую пошли в самом начале. Тут тоже будут симпатичные немецкие домики.
По левой стороне мы увидим красивую белую часовню.
Это мемориал. До 16 мая 1972 года на этом месте располагался детский сад санатория №3 – маленький, на 25 детей, для отдыхающих. Но 16 мая 1972 года самолёт Ан-24Т 263-го отдельного транспортного авиационного полка авиации Балтийского флота СССР зацепил дерево и рухнул на садик. Было 12.30. Погибли все дети и воспитатели – 27 человек.
В любой цивилизованной стране это стало бы поводом для национального траура, страшной трагедией. Но не в СССР, у нас все должны были выглядеть счастливыми. Поэтому через час место крушения намертво оцепили, приехало три роты солдат и за 9 часов (!) всё было ликвидировано – руины, обломки самолёта, трупы, а утром тут уже был сквер. Никакого садика, что вы. Тела тихо выдали родственникам и приказали молчать. Ради минимизации огласки в день похорон погибших были отменены электрички, и ограничено движение по автодорогам, соединяющим областной центр со Светлогорском. Уголовных дел по факту катастрофы не возбуждалось. Ничего не падало. Никого не было. Хотя результаты лабораторных исследований показали наличие алкоголя в крови пилотов.
Но знаете, такое дерьмо не скроешь. И на похороны детей приехало десять тысяч человек, без шуток. Ни одна радиостанция ничего не сказала. Ни по одному каналу не было ни слова. Но все слушали «Голос Америки», а туда информация утекла сразу – катастрофу видело много людей, вокруг же курортный город.
В 1994 году почти всё население Светлогорска сбросилось, и на месте трагедии поставили часовню. Красивую, искреннюю, а не эти убожеские рпцшные лего-храмы.
Всё, хватит о грустном. Пошли дальше. Виднеется пиццерия «Папаша Беппе», новострой.
Прекрасные фонарики, плиточка.
Далее мы сворачиваем на улицу Штрауса. Тут снова – виллы среди леса.
Вот эта эффектная. Видимо, богатый немец себе построил когда-то.
Дом на несколько семей.
Вот это фахверковое здание за забором хорошо известно в Светлогорске как «Заброшенный дом». Оно полуразрушено, там внутри живут какие-то бомжи. Но всё равно красивое. Кем и когда построено, неизвестно.
А вот и второй храм Светлогорска – действующий.
Ныне это церковь Преподобного Серафима Саровского, но некогда здание было кирхой Раушена. Построено оно в 1903-1907 годах по проекту уже встречавшегося нам автора водонапорной башний Отто Вальтера Куккука. С 1945 года здание сперва пустовало, а потом было превращено в спортивный зал. Отреставрировано, причём неплохо, в 1991-1992 годах (в 1990-е вообще хорошо многое в России реставрировали, так как приглашали не таджиков, а реставраторов из Европы).
Очень крутой резной алтарь, и что главное – настоящий, оригинальный, 1907 года! Сохранился чудом – его не сожгли, а разобрали и увезли на склад. Алтарь изготовлен по эскизам также нам знакомого Гуго Геринга, который построил встречавшийся ранее терем на холме.
Очень аккуратненько. Прямо Европа-Европа.
При церкви есть школа и ещё какие-то технические строения, в том числе дом причта. Здание старое (есть на старых снимках), красиво обновлено, крыша деревянная хороша. Минус пластиковые стеклопакеты, конечно.
Рядом на холмике одинокий странный крест. Это памятный крест жертвам Первой мировой войны, поставленный здесь в 1920-е годы. Когда-то он был намного выше, но пострадал во Второй мировой – видимо, за ним прятался кто-то, и была перестрелка (хотя Раушен взяли за один день), и на нём есть следы от пуль. А всё, что осталось, – это лишь верхняя четверть.
Мы идём к выходу из города, на окраину. Тут уже встречаются более современные дома – многоквартирные, 1930-х, с элементами авангарда.
Очень по-нашенски построенная парковка. Заасфальтировали холм, а землю убирать не стали, там такая пылища вокруг.
С другой стороны по-прежнему виллы.
Вдруг смотрю через кусты – а там вот такая офигенская стена из необработанного камня.
Обошёл. Какой-то сарай-гараж. Но, судя по стилю, значительно раньше XX века, возможно, середина XIX. Ничего старше я в городе не видел.
Тут внезапно асфальт заканчивается и начинается шикарнейшая мостовая с очень красивой укладкой. Такая некогда была и на Красной площади, пока её не уничтожили в 1974 году, переложив современной брусчаткой из габбро.
К ЧМ тут стоит куст-футболист.
Старое здание с переложенной металлочерепицей. Сразу дешёвым ремонтом пахнет.
Мы выходим к озеру Тихому. У него занятная история. Когда-то никакого озера тут не было, речка Катценбах текла. В XIII веке тут поселились крестоносцы-тевтонцы, а в XV они построили на Катценбахе запруду, создав искусственное озеро. На ручье же они установили мельницу. Озеро называлось тогда Мельничным прудом.
Здесь растёт самое старое дерево Светлогорска – липа возрастом в 450 лет. Оно не сухое, просто ещё ранняя весна, не распустилось. Занесено в Книгу рекордов Гиннесса.
Бывший лодочный домик, ныне – сами видите.
Ну наконец-то чуть-чуть сталинской архитектуры 🙂 Трансформаторная будка 1955 года.
Суровые советские гаражи уже в наше время украсили имитацией фахверка, вышло забавно.
Немецкая мостовая всё пережила. Это мы идём уже по Калининградскому проспекту.
Очень красивый и чудовищно измученный домик. Угловая дверь заложена, дверь справа заменена на любимую в России железную уродину, в окнах – стеклопакеты и роллеты, причём разного цвета, балконы осыпаются. Это полиция местная, кстати.
Статуя девушки. Явно старая, немецкая, но ничего конкретного я о ней не нашёл.
Мемориал погибшим при взятии Раушена.
Город взяли за два часа – с 19.00 до 21.00 14 апреля 1945 года, при этом погибло 69 советских солдат, которые здесь и похоронены. Комплекс в стиле брутализма (ужас, если честно) построен в 1984-м.
Ещё домик. Потёртый.
Мы идём по Калининградскому проспекту к выезду из города.
Минуем баптистскую капеллу Раушена. Построена она была в 1905 году. После войны в ней размещались какие-то советские офисы типа комитета по охране окружающей среды, а теперь – концертный зал.
Красивые деревянные дома за деревьями.
Асфальт везде клали поверх мостовых, и мостовые, конечно, его переживут, если человек не вмешается.
Здесь мы натыкаемся на типовой район 1930-х годов. Это были целые комплексы для тех, кто победнее.
Как я уже писал, вокзал «Светлогорск-2» не сохранился, а вот «Светлогорск-1», пожалуйста, перед нами, 1900-й год постройки. На втором этаже жил начальник вокзала с семьёй.
Теперь вернёмся по Калининградскому проспекту обратно в город и пройдёмся по ещё нехоженым улицам. Ну как по нехоженым. На самом деле это тот кусок улицы Гагарина, по которому мы ещё не проходили.
Снова начинаются довоенные виллы.
Это ответвление ведёт к капелле-органному залу, мы там уже были.
А мы тем временем переходим на улицу Динамо, чтобы по ней спуститься, наконец, к морю, где тоже есть достопримечательности. У начало Динамо нас встречает куст-рояль.
Сама улица очень красивая и уютная, а по названию-то и не скажешь.
Длиннющий спуск к морю. В штатном режиме забора слева нет, просто сейчас лестницу перекладывают. Всего ступенек 265, построена лестница в 1973 году.
Спуск утыкается в известную достопримечательность город – мозаичные солнечные часы «Зодиак». Сделаны они в 1974 году, а скульптор… ну, конечно, уже не раз встречавшийся нам Николай Фролов. С коллегами – Альбертом Шестаковым и Олегом Атрощенко.
Инструкция по эксплуатации солнечных часов. Интересны они тем, что показывают не калининградское, а московское время.
Мы пойдём по променаду вдоль берега налево. Потому что справа всё разрыто – променад удлиняют и укрепляют (и это правильно).
Сам променад стоит на сваях. Изначально они были деревянными (променад открыт в 1908 году), ныне железобетонные, 1974 года. Слева виднеются жуткие скамейки, с которыми мы уже сталкивались.
Пока ещё холодно, никто не купается.
А вот и ещё одна известная скульптура Светлогорска – «Нимфа». Её сделал уже знакомый нам Герман Брахерт в 1938 году. Мозаичного оформления изначально не было – его в 1970-е годы изготовил Николай Фролов.
Фонари прекрасные, а вот заборчик так себе.
Видны несколько «слоёв» свай. И предыдущее поколение железобетонных, и совсем древние деревянные.
Появляются торговцы янтарём и магнитиками.
Когда-нибудь, лет через 100, тут будет рекреационный комплекс-лифт. Пока есть только забор и, походу, давно.
Дома на променаде – новостройки, 2005 год.
Поразительной красоты скульптура «Ундина».
Пигмалион бы не устоял. К слову, личность автора я не установил. Статую поставили владельцы отеля Grand Palace за моей спиной.
Обязательный для любого приморского городка якорь.
Тут променад заканчивается, дальше можно идти прямо по берегу.
Ой, да, конечно, куда без помоечки.
А наверх мы поднимемся в вагончике канатной дороги.
Вообще говоря, когда-то наверх вёл открытый в 1908 году рельсовый фуникулёр. Но в 1960-х его разобрали. Современная канатка открылась в 1983 году.
Потрясающая система запирания дверей.
Приехали. К слову, с 2010 по 2014 годы дорога была закрыта на ремонт. Что там ремонтировали 5 лет, я понять не могу.
Верхний павильон в стиле советского модернизма.
Осталось совсем чуть-чуть. Я хочу пройтись ещё вдоль железной дороги, но с другой её стороны, а не по улице Ленина. Здесь – очередные корпуса военного санатория, разбросанные по лесу.
Реклама аттракциона. Боюсь представить себе, что такое 7D. Пока максимум, что я видел в провинциальных рекламах – 5D.
А это цель моего похода вдоль дороги. До войны это была гостевая вилла «Дюна», которую хозяин по фамилии Бонек сдавал посетителям, а после войны тут разместили детский сад. На момент окончательного закрытия в 2015 году он назывался «Берёзка-2».
Красивое здание, жаль его. Да всё жаль, вообще говоря.
На этой ноте мы прогулку по Раушена завершаем. Надеюсь, вы не совсем замучились и осилил это до конца. Хочется, чтобы всю эту ветхую красоту отреставрировали. Будем надеяться, что так и будет. А не как обычно.
Оглавление путешественных заметок с фотографиями и можно посмотреть в оглавлении моего Живого Журнала