Блок сны раздумий небывалых
Блок. Сны раздумий небывалых. Прочтение
10. «Сны раздумий небывалых…»
Сны раздумий небывалых
Стерегут мой день.
Вот видений запоздалых
Пламенная тень.
Все лучи моей свободы
Заалели там.
Здесь снега и непогоды
Окружили храм.
Все виденья так мгновенны —
Буду ль верить им?
Но Владычицей вселенной,
Красотой неизреченной,
Я, случайный, бедный, тленный,
Может быть, любим.
Дни свиданий, дни раздумий
Стерегут в тиши…
Ждать ли пламенных безумий
Молодой души?
Иль, застывши в снежном храме
Не открыв лица,
Встретить брачными дарами
Вестников конца?
8 февраля 1902
(Напомню: биографический исток всех «храмовых стихов» – встречи в церквях Блока с Л.Д.
Из воспоминаний Л.Д.:
«В сумерки октябрьского дня я шла по Невскому к Собору и встретила Блока. Мы пошли рядом. Я рассказала, куда иду и как все это вышло. Позволила идти с собой. Мы сидели в стемневшем уже соборе на каменной скамье под окном, близ моей Казанской. То, что мы тут вместе, это было больше всякого объяснения. Мне казалось, что я явно отдаю свою душу, открываю доступ к себе.
Так начались соборы, сначала Казанский, потом и Исаакиевский».
Блок. Из дневников:
«…вошли во внутрь. Тихонько пошептались у дверей монашки… В соборе почти никого не было.…Потом мы сидели на дубовой скамье в противоположной от алтаря части, ближе к Почтамтской…. Стало поздно, вышли, опять пошептались монашки» )
Блок. Из неотправленного письма:
«И вдруг, страшно редко, — но ведь было же и это! — тонкое слово, легкий шепот, крошечное движение, может быть, мимолетная дрожь, — или все это было, лучше думать, одно воображение мое.»
Все виденья так мгновенны —
Буду ль верить им?
Но Владычицей вселенной,
Красотой неизреченной,
Я, случайный, бедный, тленный,
Может быть, любим…
В рамках сюжета СПД: теург был готов к Акту. Но «пламенная тень» отвлекла его. И теперь он в сомнениях:
Ждать ли пламенных безумий
Молодой души?
Иль, застывши в снежном храме
Не открыв лица,
Встретить брачными дарами
Вестников конца?
Из Примечаний к данному стихотворению в «Полном собрании сочинений и писем в двадцати томах» А.А. Блока:
«С. Соловьев подверг это стихотворение… резкой критике за «нехристианский» хара¬ктер идеального женского образа – «великой блудницы», по его мнению.
Пометы в Т2 [Тетради беловых автографов. Вторая тетрадь: «Посвящения. Стихи о Прекрасной Даме. Стихотворения (363) Ал. Блока. ] «Свободно ли от декадентства?» – связаны с размышлениями поэта (возможно, навеянными упомянутым письмом С. Соловьева) о том, что в стихотворении отразились эмоции не только «небесной», но и «земной», чувственной любви («пламенных безумий”…)
Такое понимание было поддержано в сознании Блока стихотворением Вл. Соловьева «Das Ewig-Weibliche» (1898), где «Вечная Женственность» («Дева Радужных Ворот») противопоставлена «Изиде трехвенечной”.»
Приведу отрывок из указанного стихотворения:
«…Знайте же: вечная женственность ныне
В теле нетленном на землю идет.
В свете немеркнущем новой богини
Небо слилося с пучиною вод.
Всё, чем красна Афродита мирская,
Радость домов, и лесов, и морей,—
Всё совместит красота неземная
Чище, сильней, и живей, и полней.
Владимир Соловьев»
вкратце о месте стихотворения в общем своде книги «Стихи о Прекрасной Даме».
Для Блока было важно подчеркнуть рабочий, реалистический характер книги («к моим же словам прошу отнестись как к словам, играющим служебную роль, как к Бедекеру [путеводитель], которым по необходимости пользуется путешественник»), поэтому вместо трёх разделов с мистическими названиями «Неподвижность», «Перекрёстки», «Ущерб» первого издания в канонической редакции их стало шесть, у которых вместо всякой философии теперь только указания на место и время действия.
Вот их краткая сводка:
IV. С.-Петербург. Зима и весна 1902 года. Видение Моисея, готовность к Акту, видение, как «мы странствовали с Ним по городам» – но что это все? – послания от Тебя или обманки «двойников»? И – снова видение Моисея, видение Неопалимой Купины, осознание, что Ты – Купина, то есть Ты – прямой призыв Господен к действию, как некогда к простому пастуху Моисею: «Иди! И соверши небывалое». Но опять вмешиваются акторы лиловых миров – гадалка, двуликий, двойник. И поэт срывается в открытые ему «двойниками» другие миры.
V. С. Шахматово. Лето 1902 года. Лето зимних кошмаров, лето расплаты… Но в ответ на прямой призыв: «Приходи, Я тебя успокою», поэт настаивает на своём праве на «каменные дороги».
VI. С.-Петербург. Осень — 7 ноября 1902 года. Он выходит на Тропу миров – лиловых миров. Бродит по ней, отчаивается. Он, ставя на кон свою жизнь, прорывается к Храму, но, судя по всему, это – тёмный храм.
Данное стихотворение относится ко третьей сцене ЧЕТВЁРТОГО раздела. Всего сцен в нем – десять:
IV. С.-Петербург. Зима и весна 1902 года
Сцена 1. Моисей.
Сцена 2. Храм.
Сцена 3. Мастерская.
Сцена 4. Солнечный день.
Сцена 5. Мир у разлива рек.
Сцена 6. С Ним.
Сцена 7. Снова гадалка.
Сцена 8. Призыв к поэту.
Сцена 9. Ответ из лиловых миров.
Сцена 10.Блуждание по мирам.
Александр Блок — Сны раздумий небывалых
Сны раздумий небывалых
Стерегут мой день.
Вот видений запоздалых
№ 4 Пламенная тень.
Все лучи моей свободы
Заалели там.
Здесь снега и непогоды
№ 8 Окружили храм.
Все виденья так мгновенны —
Буду ль верить им?
Но Владычицей вселенной,
№ 12 Красотой неизреченной,
Я, случайный, бедный, тленный,
Может быть, любим.
Дни свиданий, дни раздумий
№ 16 Стерегут в тиши.
Ждать ли пламенных безумий
Молодой души?
Иль, застывши в снежном храме
№ 20 Не открыв лица,
Встретить брачными дарами
Вестников конца?
Sny razdumy nebyvalykh
Steregut moy den.
Vot videny zapozdalykh
Plamennaya ten.
Vse luchi moyey svobody
Zaaleli tam.
Zdes snega i nepogody
Okruzhili khram.
Vse videnya tak mgnovenny —
Budu l verit im?
No Vladychitsey vselennoy,
Krasotoy neizrechennoy,
Ya, sluchayny, bedny, tlenny,
Mozhet byt, lyubim.
Dni svidany, dni razdumy
Steregut v tishi.
Zhdat li plamennykh bezumy
Molodoy dushi?
Il, zastyvshi v snezhnom khrame
Ne otkryv litsa,
Vstretit brachnymi darami
Vestnikov kontsa?
Cys hfplevbq yt,sdfks[
Cnthtuen vjq ltym/
Djn dbltybq pfgjplfks[
Gkfvtyyfz ntym/
Dct kexb vjtq cdj,jls
Pffktkb nfv/
Pltcm cytuf b ytgjujls
Jrhe;bkb [hfv/
Александр Блок — Сны раздумий небывалых
Александр Блок — Сны раздумий небывалых
Сны раздумий небывалых
Стерегут мой день.
Вот видений запоздалых
Пламенная тень.
Все лучи моей свободы
Заалели там.
Здесь снега и непогоды
Окружили храм.
Все виденья так мгновенны —
Буду ль верить им?
Но Владычицей вселенной,
Красотой неизреченной,
Я, случайный, бедный, тленный,
Может быть, любим.
Дни свиданий, дни раздумий
Стерегут в тиши…
Ждать ли пламенных безумий
Молодой души?
Иль, застывши в снежном храме
Не открыв лица,
Встретить брачными дарами
Вестников конца?
Конец стихотворения Александра Блока— опубликуйте свои собственные стихи здесь или выложите в свет любое объявление или даже стихотворение на виртуальной доске или стене объявлений.
Стихотворное чудовище — многоязычный сайт о поэзии. Здесь вы можете читать стихи в оригинале на других языках, начиная с английского, а также публиковать свои стихи на доступных языках. © Poetry Monster, 2021. Стихи на английском.
Найти стихотворение, читать стихотворение полностью, стихи, стих, классика и современная поэзия по-русски и на русском языке на сайте Poetry.Monster. Read poetry in Russian, find Russian poetry, poems and verses by Russian poets on the Poetry.Monster website.
Спонсоры — торговое агентство Russian Commerce, Ваш партнёр во внешней торговле, помощь с внешнеторговыми операциями, экспортом и импортом
Торговые объявления B2B со всего света, trade leads, Торгующее Чудовище
Поэты Серебрянного века, Александр Блок
* * *
В день холодный, в день осенний
Я вернусь туда опять
Вспомнить этот вздох весенний,
Прошлый образ увидать.
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.Поэты Серебрянного века,
Люблю Тебя, Ангел-Хранитель во мгле.
Во мгле, что со мною всегда на земле.
За то, что ты светлой невестой была,
За то, что ты тайну мою отняла.
За то, что связала нас тайна и ночь,
Что ты мне сестра, и невеста, и дочь.
За цепи мои и заклятья твои.
За то, что над нами проклятье семьи.
За то, что не любишь того, что люблю.
За то, что о нищих и бедных скорблю.
Отмстить малодушным, кто жил без огня,
Кто так унижал мой народ и меня!
Кто запер свободных и сильных в тюрьму,
Кто долго не верил огню моему.
Кто хочет за деньги лишить меня дня,
Собачью покорность купить у меня.
И нежности ядом убита душа,
И эта рука не поднимет ножа.
Но люблю я тебя и за слабость мою,
За горькую долю и силу твою.
И двойственно нам приказанье судьбы:
Мы вольные души! Мы злые рабы!
Воскреснем? Погибнем? Умрем?
17 августа 1906
31 декабря 1900 года
Тайно сердце просит гибели.
Сердце легкое, скользи.
Вот меня из жизни вывели
Снежным серебром стези.
Как над тою дальней прорубью
Тихий пар струит вода,
Так своею тихой поступью
Ты свела меня сюда.
Завела, сковала взорами
И рукою обняла,
И холодными призорами
Белой смерти предала.
И в какой иной обители
Мне влачиться суждено,
Если сердце хочет гибели,
Тайно просится на дно?
12 января 1907
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
* * *
Свобода смотрит в синеву.
Окно открыто. Воздух резок.
За желто-красную листву
Уходит месяца отрезок.
Как и тогда, звенит окно.
Но голос мой, как воздух свежий,
Пропел давно, замолк давно
Под тростником у прибережий.
Как бледен месяц в синеве,
Как золотится тонкий волос.
Как там качается в листве
Забытый, блеклый, мертвый колос.
10 октября 1902
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
Сердце предано метели
Сверкни, последняя игла,
В снегах!
Встань, огнедышащая мгла!
Взмети твой снежный прах!
Я всех забыл, кого любил,
Я сердце вьюгой закрутил,
Я бросил сердце с белых гор,
Оно лежит на дне!
Я сам иду на твой костер!
Сжигай меня!
Пронзай меня,
Крылатый взор,
Иглою снежного огня!
13 января 1907
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
* * *
Сны раздумий небывалых
Стерегут мой день.
Вот видений запоздалых
Пламенная тень.
Все лучи моей свободы
Заалели там.
Здесь снега и непогоды
Окружили храм.
Дни свиданий, дни раздумий
Стерегут в тиши.
Ждать ли пламенных безумий
Молодой души?
Иль, застывши в снежном храме
Не открыв лица,
Встретить брачными дарами
Вестников конца?
3 февраля 1902
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
* * *
Старинные розы
Несу, одинок,
В снега и в морозы,
И путь мой далек.
И той же тропою,
С мечом на плече,
Идет он за мною
В туманном плаще.
Идет он и знает,
Что снег уже смят,
Что там догорает
Последний закат,
Что нет мне исхода
Всю ночь напролет,
Что больше свобода
За мной не пойдет.
И где, запоздалый,
Сыщу я ночлег?
Лишь розы на талый
Падают снег.
Лишь слезы на алый
Падают снег.
Тоскуя смертельно,
Помочь не могу.
Он розы бесцельно
Затопчет в снегу.
4 ноября 1908
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
* * *
Ты твердишь, что я холоден, замкнут и сух.
Да, таким я и буду с тобой:
Не для ласковых слов я выковывал дух,
Не для дружб я боролся с судьбой.
Ты и сам был когда-то мрачней и смелей,
По звездам прочитать ты умел,
Что грядущие ночи — темней и темней,
Что ночам неизвестен предел.
Вот — свершилось. Весь мир одичал, и окрест
Ни один не мерцает маяк.
И тому, кто не понял вещания звезд,—
Нестерпим окружающий мрак.
И у тех, кто не знал, что прошедшее есть,
Что грядущего ночь не пуста,—
Затуманила сердце усталость и месть,
Отвращенье скривило уста.
Было время надежды и веры большой —
Был я прост и доверчив, как ты.
Шел я к людям с открытой и детской душой,
Не пугаясь людской клеветы.
А теперь — тех надежд не отыщешь следа,
Всё к далеким звездам унеслось.
И к кому шел с открытой душою тогда,
От того отвернуться пришлось.
И сама та душа, что, пылая, ждала,
Треволненьям отдаться спеша,—
И враждой, и любовью она изошла,
И сгорела она, та душа.
И остались — улыбкой сведенная бровь,
Сжатый рот и печальная власть
Бунтовать ненасытную женскую кровь,
Зажигая звериную страсть.
Не стучись же напрасно у плотных дверей,
Тщетным стоном себя не томи:
Ты не встретишь участья у бедных зверей
Называвшихся прежде людьми.
Ты — железною маской лицо закрывай,
Поклоняясь священным гробам,
Охраняя железом до времени рай,
Недоступный безумным рабам.
9 июня 1916
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
* * *
Увижу я, как будет погибать
Вселенная, моя отчизна.
Я буду одиноко ликовать
Над бытия ужасной тризной.
Пусть одинок, но радостен мой век,
В уничтожение влюбленный.
Да, я, как ни один великий человек,
Свидетель гибели вселенной.
26 июня 1900
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
Дорога, под луной бела,
Казалось, полнилась шагами.
Там только чья-то тень брела
И опустилась за холмами.
И вот, слышнее звон копыт,
И белый конь ко мне несется.
И стало ясно, кто молчит
И на пустом седле смеется.
* * *
Я вышел. Медленно сходили
На землю сумерки зимы.
Минувших дней младые были
Пришли доверчиво из тьмы.
Пришли и встали за плечами,
И пели с ветром о весне.
И тихими я шел шагами,
Провидя вечность в глубине..
О, лучших дней живые были!
Под вашу песнь из глубины
На землю сумерки сходили
И вечности вставали сны.
25 января 1901, С.-Петербург
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
* * *
Я к людям не выйду навстречу,
Испугаюсь хулы и похвал.
Пред Тобой Одною отвечу,
За то, что всю жизнь молчал.
Летит на тройке, потонуло
В снегу времен, в дали веков.
И только душу захлестнуло
Сребристой мглой из-под подков.
В глухую темень искры мечет,
От искр всю ночь, всю ночь светло.
Бубенчик под дугой лепечет
О том, что счастие прошло.
И только сбруя золотая
Всю ночь видна. Всю ночь слышна.
А ты, душа. душа глухая.
Пьяным пьяна. пьяным пьяна.
26 октября 1908
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
Кто поймет, измерит оком,
Что за этой синей далью?
Лишь мечтанье о далеком
С непонятною печалью.
17 февраля 1900
Александр Блок. Лирика.
Москва: Правда, 1988.
* * *
Разгораются тайные знаки
На глухой, непробудной стене
Золотые и красные маки
Надо мной тяготеют во сне.
К добру и злу постыдно равнодушны,
В начале поприща мы вянем без борьбы.
Лермонтов
* * *
Разверзлось утреннее око,
Сиянье льется без конца.
Мой дух летит туда, к Востоку,
Навстречу помыслам творца.
Когда я день молитвой встречу
На светлой утренней черте,-
Новорожденному навстречу
Пойду в духовной чистоте.
И после странствия земного
В лучах вечернего огня
Душе легко вернуться снова
К молитве завтрашнего дня.
14 марта 1900
Александр Блок. Собрание сочинений
Москва, Ленинград: Художественная литература, 1960.
Сердитый взор бесцветных глаз.
Их гордый вызов, их презренье.
Всех линий — таянье и пенье.
Так я Вас встретил в первый раз.
В партере — ночь. Нельзя дышать.
Нагрудник черный близко, близко.
И бледное лицо. и прядь
Волос, спадающая низко.
О, не впервые странных встреч
Я испытал немую жуткость!
Но этих нервных рук и плеч
Почти пугающая чуткость.
В движеньях гордой головы
Прямые признаки досады.
(Так на людей из-за ограды
Угрюмо взглядывают львы).
А там, под круглой лампой, там
Уже замолкла сегидилья,
И злость, и ревность, что не к Вам
Идет влюбленный Эскамильо,
Не Вы возьметесь за тесьму,
Чтобы убавить свет ненужный,
И не блеснет уж ряд жемчужный
Зубов — несчастному тому.
О, не глядеть, молчать — нет мочи,
Сказать — не надо и нельзя.
И Вы уже (звездой средь ночи),
Скользящей поступью скользя,
Идете — в поступи истома,
И песня Ваших нежных плеч
Уже до ужаса знакома,
И сердцу суждено беречь,
Как память об иной отчизне,—
Ваш образ, дорогой навек.
А там: Уйдем, уйдем от жизни,
Уйдем от грустной этой жизни!
Кричит погибший человек.
И март наносит мокрый снег.
25 марта 1914
Александр Блок. Собрание сочинений
Ленинград: Художественная литература, 1980.
Выхожу я в путь, открытый взорам,
Ветер гнет упругие кусты,
Битый камень лег по косогорам,
Желтой глины скудные пласты.
Разгулялась осень в мокрых долах,
Обнажила кладбища земли,
Но густых рябин в проезжих селах
Красный цвет зареет издали.
Вот оно, мое веселье, пляшет
И звенит, звенит, в кустах пропав!
И вдали, вдали призывно машет
Твой узорный, твой цветной рукав.
Кто взманил меня на путь знакомый,
Усмехнулся мне в окно тюрьмы?
Или — каменным путем влекомый
Нищий, распевающий псалмы?
Нет, иду я в путь никем не званый,
И земля да будет мне легка!
Буду слушать голос Руси пьяной,
Отдыхать под крышей кабака.
Запою ли про свою удачу,
Как я молодость сгубил в хмелю.
Над печалью нив твоих заплачу,
Твой простор навеки полюблю.
Много нас — свободных, юных, статных —
Умирает, не любя.
Приюти ты в далях необъятных!
Как и жить и плакать без тебя!
Июль 1905, Рогачевское шоссе
Александр Блок. Собрание сочинений
Ленинград: Художественная литература, 1980.
Последнее напутствие
Боль проходит понемногу,
Не навек она дана.
Есть конец мятежным стонам.
Злую муку и тревогу
Побеждает тишина.
Ты смежил больные вежды,
Ты не ждешь — она вошла.
Вот она — с хрустальным звоном
Преисполнила надежды,
Светлым кругом обвела.
Слышишь ты сквозь боль мучений,
Точно друг твой, старый друг,
Тронул сердце нежной скрипкой?
Точно легких сновидений
Быстрый рой домчался вдруг?
Это — легкий образ рая,
Это — милая твоя.
Ляг на смертный одр с улыбкой,
Тихо грезить, замыкая
Круг постылый бытия.
Протянуться без желаний,
Улыбнуться навсегда,
Чтоб в последний раз проплыли
Мимо, сонно, как в тумане,
Люди, зданья, города.
Чтобы звуки, чуть тревожа
Легкой музыкой земли,
Прозвучали, потомили
Над последним миром ложа
И в иное увлекли.
Лесть, коварство, слава, злато —
Мимо, мимо, навсегда.
Человеческая тупость —
Всё, что мучило когда-то,
Забавляло иногда.
Нет. еще леса, поляны,
И проселки, и шоссе,
Наша русская дорога,
Наши русские туманы,
Наши шелесты в овсе.
А когда пройдет всё мимо,
Чем тревожила земля,
Та, кого любил ты много,
Поведет рукой любимой
В Елисейские поля.
14 мая 1914
Александр Блок. Собрание сочинений.
Ленинград: Художественная литература, 1980.
Ты и во сне необычайна.
Твоей одежды не коснусь.
Дремлю — и за дремотой тайна,
И в тайне — ты почиешь, Русь.
Русь, опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна,
Где разноликие народы
Из края в край, из дола в дол
Ведут ночные хороводы
Под заревом горящих сел.
Где ведуны с ворожеями
Чаруют злаки на полях
И ведьмы тешатся с чертями
В дорожных снеговых столбах.
Где буйно заметает вьюга
До крыши — утлое жилье,
И девушка на злого друга
Под снегом точит лезвее.
Где все пути и все распутья
Живой клюкой измождены,
И вихрь, свистящий в голых прутьях,
Поет преданья старины.
Так — я узнал в моей дремоте
Страны родимой нищету,
И в лоскутах ее лохмотий
Души скрываю наготу.
Тропу печальную, ночную
Я до погоста протоптал,
И там, на кладбище ночуя,
Подолгу песни распевал.
И сам не понял, не измерил,
Кому я песни посвятил,
В какого бога страстно верил,
Какую девушку любил.
Живую душу укачала,
Русь, на своих просторах ты,
И вот — она не запятнала
Первоначальной чистоты.
Скамья ладьи красна от крови
Моей растерзанной мечты,
Но в каждом доме, в каждом крове
Ищу отважной красоты.
Я вижу: ваши девы слепы,
У юношей безогнен взор.
Назад! Во мглу! В глухие склепы!
Вам нужен бич, а не топор!
И скоро я расстанусь с вами,
И вы увидите меня
Вон там, за дымными горами,
Летящим в облаке огня!
16 апреля 1905
Александр Блок. Избранное.
Москва, «Детская Литература», 1969.
Гамаюн, птица вещая
(картина В. Васнецова)
На гладях бесконечных вод,
Закатом в пурпур облеченных,
Она вещает и поет,
Не в силах крыл поднять смятенных.
Вещает иго злых татар,
Вещает казней ряд кровавых,
И трус, и голод, и пожар,
Злодеев силу, гибель правых.
Предвечным ужасом объят,
Прекрасный лик горит любовью,
Но вещей правдою звучат
Уста, запекшиеся кровью.
23 февраля 1899
Александр Блок. Избранное.
Москва, «Детская Литература», 1969.
* * *
Земное сердце стынет вновь,
Но стужу я встречаю грудью.
Храню я к людям на безлюдьи
Неразделенную любовь.
И, наконец, увидишь ты,
Что счастья и не надо было,
Что сей несбыточной мечты
И на полжизни не хватило,
Что через край перелилась
Восторга творческого чаша,
Что все уж не мое, а наше,
И с миром утвердилась связь,-
И только с нежною улыбкой
Порою будешь вспоминать
О детской той мечте, о зыбкой,
Что счастием привыкли звать!
1912
Русские поэты. Антология в четырех томах.
Москва: Детская литература, 1968.
Чертя за кругом плавный круг,
Над сонным лугом коршун кружит
И смотрит на пустынный луг.-
В избушке мать, над сыном тужит:
«На хлеба, на, на грудь, соси,
Расти, покорствуй, крест неси».
Идут века, шумит война,
Встает мятеж, горят деревни,
А ты всё та ж, моя страна,
В красе заплаканной и древней.-
Доколе матери тужить?
Доколе коршуну кружить?
22 марта 1916
Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
***
З.Н. Гиппиус
Рожденные в год глухие
Пути не помнят своего.
Мы — дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы —
Кровавый отсвет в лицах есть.
Есть немота — то гул набата
Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то,
Есть роковая пустота.
И пусть над нашим смертным ложем
Взовьется с криком воронье, —
Те, кто достойней, боже, боже,
Да узрят царствие твое!
8 сентября 1914
Строфы века. Антология русской поэзии.
Сост. Е.Евтушенко.
Минск, Москва: Полифакт, 1995.
«Безумный друг! Ты мог бы счастлив быть. » —
«Зачем? Средь бурного ненастья
Мы, все равно, не можем сохранить
Неумирающего счастья!»
26 августа 1914
Грешить бесстыдно, непробудно,
Счет потерять ночам и дням,
И, с головой от хмеля трудной,
Пройти сторонкой в божий храм.
Три раза преклониться долу,
Семь — осенить себя крестом,
Тайком к заплеванному полу
Горячим прикоснуться лбом.
Кладя в тарелку грошик медный,
Три, да еще семь раз подряд
Поцеловать столетний, бедный
И зацелованный оклад.
А воротясь домой, обмерить
На тот же грош кого-нибудь,
И пса голодного от двери,
Икнув, ногою отпихнуть.
И под лампадой у иконы
Пить чай, отщелкивая счет,
Потом переслюнить купоны,
Пузатый отворив комод,
И на перины пуховые
В тяжелом завалиться сне…
Да, и такой, моя Россия,
Ты всех краев дороже мне.
26 августа 1914
***
Была ты всех ярче, верней и прелестней,
Не кляни же меня, не кляни!
Мой поезд летит, как цыганская песня,
Как те невозвратные дни.
Благословенно, неизгладимо,
Невозвратимо. прости!