белая дача совхоз продукция
Овощи врозь
Акционеры «Белой дачи» разделили активы
Основатель холдинга «Белая дача» Виктор Семенов, возглавлявший в конце 1990-х годов Минсельхоз РФ, вышел из проекта по производству картофеля фри, развиваемого в Липецке совместно с голландской LambWeston/Meijer. Эту долю получил экс-гендиректор «Белой дачи» Владимир Цыганов, уступивший господину Семенову свою часть в бизнесе по выпуску салатов и овощей. Раздел активов может облегчить управление разными сегментами.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Бывший гендиректор «Белой дачи» Владимир Цыганов в конце декабря 2020 года выкупил у компании доли в проекте по производству картофеля фри. Это следует из данных ЕГРЮЛ и материалов по итогам собрания акционеров АО «Белая дача». Господин Цыганов получил 25,1% ООО «Лэм Уэстон Белая дача» и 100% ООО «Белая дача Тамбов». Ранее этими долями владела сама «Белая дача». «Лэм Уэстон Белая дача» управляет первым в России предприятием по производству картофеля фри в Липецке. Продукция поставляется в крупнейшие сети быстрого питания, в том числе в McDonald’s. Мощность завода — до 100 тыс. тонн продукции в год. Стоимость проекта — €120 млн. Основной владелец компании с долей 74,9% — голландская LambWeston/Meijer.
Основатель «Белой дачи» Виктор Семенов пояснил “Ъ”, что речь идет о разделе активов, в ходе которого Владимир Цыганов стал совладельцем завода по производству картофеля фри и вышел из капитала АО «Белая дача трейдинг», которому принадлежат предприятия по производству салатов и овощей.
Мощность салатных заводов — около 80 тонн готовой продукции в сутки, следует из данных на сайте компании. В результате господин Семенов увеличит свою долю в «Белая дача трейдинг» на 25,01%, до 60%. Оставшиеся доли принадлежат детям бизнесмена. Таким образом, компания станет полностью семейной, уточняет предприниматель. «Мы проработали вместе более 20 лет, и он (Владимир Цыганов.— “Ъ” ) пожелал далее двигаться самостоятельно»,— прокомментировал Виктор Семенов причину раздела активов. Он не раскрыл условия раздела активов. Связаться с господином Цыгановым не удалось. В «Лэм Уэстон Белая дача» на вопросы “Ъ” оперативно не ответили.
Гендиректор «Технологий роста» Тамара Решетникова называет производство готовых салатных смесей наиболее рентабельным продовольственным бизнесом «Белой дачи». По ее словам, компания стала фактически первым российским производителем в категории, выиграла от введения в 2014 году продуктового эмбарго, а также падения рубля. Сегодня без существенных инвестиций только за счет выхода в новые регионы «Белая дача» может увеличить объем поставок салатных смесей еще на 15–20%, указывает эксперт.
«Белая дача» может уступить контроль над заводом картофеля фри
Знакомый с планами «Лэм Уэстон Белая дача» собеседник “Ъ” отмечает, что, несмотря на приостановку работы во время пандемии COVID-19, акционеры планируют развитие этого бизнеса. По его словам, мощность предприятия решено удвоить, а часть картофеля планируется поставлять на европейские рынки. В ближайшие три-четыре года рынок картофеля фри в России уже может достичь насыщения, а конкуренция сильно ужесточится в том числе за счет запуска новых производств, указывает собеседник “Ъ”. К примеру, ранее канадская McCain учредила в городе Узловая Тульской области ООО «Маккейн Фудс Рус», которое может быть создано под проект завода по выпуску картофеля фри (см. “Ъ” от 26 июня 2020 года).
Директор Плодоовощного союза Михаил Глушков отмечает, что разделение активов может облегчить управление и развитие разных направлений бизнеса, которые оба выглядят довольно перспективно.
По его словам, потенциал завода по производству картофеля фри действительно зависит в том числе от поставок на европейские рынки, но только при условии, что в самом ЕС нет перепроизводства продукта. Салатные смеси, с другой стороны, также могли быть востребованы на зарубежных рынках, но их экспорт ограничен коротким сроком годности в несколько дней, добавляет господин Глушков.
Глава «Белой дачи» объяснил выход из бизнеса по картошке для McDonald’s
Основатель группы «Белая дача» Виктор Семенов подтвердил, что вышел из единственного в России проекта по производству картофеля фри. О причинах своего решения он рассказал в эфире программы ЧЭЗ на телеканале РБК.
Первый в России завод по производству картофеля фри открылся в апреле 2018 года. Завод открыла группа «Белая дача» вместе с иностранным партнером — Lamb Weston Meijer (совместное предприятие американской Lamb Weston Holdings и голландской Meijer Frozen Foods), одного из крупнейших в мире производителей картофеля фри. Инвестиции в завод, который может выпускать 100 тыс. т готовой продукции в год, составили €120 млн. Основным владельцем совместного предприятия изначально была «Белая дача»: группе принадлежало 75% бизнеса, а ее партнеру — 25%. Планировалось, что предприятие полностью закроет потребности России в импорте картофеля фри, а основным покупателем продукции будет сеть ресторанов McDonald’s.
Но голландско-американская компания постепенно увеличивала свою долю в российском предприятии. В октябре 2020 года стало известно, что контроль за бизнесом перейдет к Lamb Weston Meijer: структура компании подала в ФАС ходатайство о покупке доли 39,38% в СП (ООО «Лэм Уэстон Белая дача»). С середины декабря 2020 года структуре Lamb Weston Mеijer принадлежит 74,9% совместного предприятия, переименованного в ООО «ЛВМ Рус». В декабре 2020 года из проекта по производству картофеля фри вышел и сам Виктор Семенов: долю 25,10% компании выкупил экс-гендиректор и акционер «Белой дачи» Владимир Цыганов (владеет 25% компании), уступивший Семенову свою часть в бизнесе по выпуску салатов и овощей.
Инициатором проекта по выращиванию в России картофеля фри, по словам Семенова, был McDonald’s, который давал под этот проект эксклюзивный долговременный контракт. «Белую дачу», которая с 1994 года была эксклюзивным поставщиком салатов и овощей для российских ресторанов McDonald’s, картофельный бизнес не очень интересовал, но у Семенова были причины им заняться. «Я никогда не собирался, честно говоря, заниматься картофелем. Но мне было стыдно смотреть, как Россия, картофельная держава, все последние 30 лет 100% картофеля фри завозила из Польши и из Голландии», — признается Семенов.
По его словам, проект по производству в России отечественного картофеля фри «Белая дача» пыталась сделать сначала в 2000 году, затем в 2014-м, — тогда это «сорвалось по понятным причинам». «Но, несмотря ни на что, в 2016 году мы все-таки подписали соглашение — с кем бы вы думали? С американцами и голландцами, но [они] побоялись идти на 100% в Россию и проинвестировали четверть», — рассказывает Семенов. Основную часть инвестиций в проект — 75%, сделала «Белая дача», но ее основатель рассказывает, что компания сразу договорилась с иностранным партнером, что «как только процесс пойдет, на каком-то этапе мы из этого проекта выйдем, потому что они стратегические партнеры, они владельцы и носители технологии». Мы вышли — как говорят, «мавр сделал свое дело», — резюмировал Семенов.
Ксения Собчак vs. основатель «Белой Дачи» Виктор Семенов:
Салатное дело
Ксения Собчак встретилась с основателем и председателем наблюдательного совета группы компаний «Белая Дача» Виктором Семеновым и побеседовала с ним о бизнесе по мытью овощей и салата, о заботе хозяина о своих работниках и о том, как устоять в бурном потоке российской истории
Поделиться:
Некоторые существа более других устойчивы к переменам в окружающей среде. Кто мог бы остаться жить на Земле, если вдруг неизвестный космический катаклизм уничтожил нынешнюю цивилизацию и биосферу? Мне кажется, среди выживших непременно будет Виктор Семенов, нынешний глава холдинга «Белая Дача». Расчистит Виктор Александрович участок новой земли и станет растить свои овощи. Впрочем, через короткий срок дело как-то само собой устроится так, что растить овощи будет кто-то другой, а Семенов будет только их мыть и продавать вдвое дороже.
Я возлагаю на Виктора Александровича такие большие надежды, потому что он и так уже пережил немало катастроф почти планетарного масштаба. Он пришел работать на «Белую Дачу» простым бригадиром, как раз когда экономика СССР содрогалась в предсмертных конвульсиях. Но бригадир Семенов уцелел и встретил зарю перестройки уже демократически избранным главой трудового коллектива. Новый пароксизм истории — и Виктор Александрович входит в капиталистическую эру самым настоящим капиталистом, владельцем контрольного пакета акций своего родного предприятия. Юный российский капитализм становится государственно-монополистическим — и Семенов уже министр сельского хозяйства, а затем депутат Госдумы.
Надо ли добавлять, что на рубеже проклятых девяностых и нашей счастливой эры Виктор Александрович перешел из партии Примакова в путинскую «Единую Россию» ровно в тот момент, чтобы числиться в ней не презренным запоздалым перебежчиком, а одним из отцов-основателей. А едва покачнулась «Единая Россия» на рассвете нынешнего президентского срока — и все, Семенов уже не депутат, а всеми уважаемый социально ответственный предприниматель, отныне брезгующий примерять на себя клоунский костюмчик «парламентария». В общем, все у Виктора Семенова шло самым наилучшим образом, и это не везение, а просто такое уж он устойчивое к переменам существо.
Если кто-то услышит в моих словах иронию — совершенно напрасно. Просто Виктор Семенов — настоящий делец, созидатель, стоящий обеими ногами на твердой почве, способный даже из неудачи сделать трамплин для будущих побед. И когда я парой абзацев выше прошлась по поводу того, что «Белая Дача» даже и не выращивает овощи, а только моет и упаковывает, — тут тоже больше восхищения, чем ехидства. Амбициозные планы по развитию тепличных хозяйств в Подмосковье не сработали — ну что ж, мы пойдем другим путем. Если уж так случилось, что в России можно заработать только на мытье овощей, произведенных кем-то еще, будем мыть овощи! Но мыть не просто так: пусть это будет огромное, чистое, высокотехнологичное производство, каких не видывала русская земля. Такое, чтобы сам владелец IKEA Ингвар Кампрад, увидев его, изменил собственным принципам и единственный раз в истории согласился создать совместное предприятие. Не с кем-нибудь, а с русским, с неким Виктором Семеновым.
Сейчас, на пороге больших перемен в жизни страны, мне показалось, что опыт хозяина «Белой Дачи» по преодолению исторических катаклизмов может оказаться любопытным. Я встретилась с Виктором Александровичем и расспросила его о том, как он все это делает.
1. Демократия и рынок
С Вы начали работать в совхозе «Белая Дача» сразу после окончания института, простым помощником бригадира, и за 10 лет стали владельцем предприятия. Как это у вас так быстро получилось?
Если бы я пришел в «Белую Дачу» на десять лет раньше или на десять лет позже, это была бы совсем другая история. Нам всем пришлось жить в необычное время.
С Вы успели побыть и советским директором, и перестроечным руководителем, и капиталистом. Наверное, ваши собственные взгляды на вопросы собственности сильно изменились?
Безусловно. Когда началась приватизация, я был ярым, убежденным сторонником «народных предприятий». Тогда моим кумиром был офтальмолог Святослав Федоров, один идеологов «народных предприятий». Я изучал опыт подобной американской программы Employer’s Society. В США поменяли несколько десятков законов, чтобы стимулировать рабочих становиться совладельцами предприятий.
С И тогда вы решили сами сделать «народное предприятие», превратив в 1991 году «Белую Дачу» из совхоза, принадлежащего государству, в колхоз, который принадлежит рабочим. Но сейчас вам принадлежит более 70% акций «Белой Дачи». Когда вы поняли, что «народное предприятие» не получится, и решили стать обычным капиталистом?
Я тогда в Америку ездил, чтобы изучить их опыт. Первое разочарование было, когда я попросил сопровождающего показать несколько народных предприятий, а он ухмыльнулся: «Есть тут у нас один чудак, который занимается этой программой». Долго искали куратора этой программы, нашли, приходит мальчик 25–30 лет. Он рассказывает, что была одна градообразующая сталелитейная компания, хозяин ее хотел закрыть, но 5 тысяч рабочих выкупили ее, и теперь она работает без хозяина. Говорю: «А еще есть?» Он долго думал и говорит: «Да, еще один такой опыт был». На всю Америку всего две попытки? Тогда я понял, что, несмотря на колоссальную господдержку, эта идея не заработала. Но я все равно сделал народное предприятие. У «Белой Дачи» было 2300 акционеров, я хоть и был директором, но владел всего лишь 0,03% акций. У нас был совет акционерного общества, в который входило 100 человек, все было очень демократично, обсуждения по несколько часов и прочее. Три года мы жили в этом народном предприятии.
С Почему все-таки не получилось, в чем главная проблема?
Произошло несколько историй, которые меня охладили. Я всегда жил здесь, рядом с теплицами. Иногда вечером или в выходные я проходил мимо и заглядывал посмотреть, какая обстановка. Однажды захожу ночью на комбинат и в коридоре встречаю дежурного слесаря, нашего ветерана, который 40 лет отработал на «Белой Даче». Идет он мне навстречу с мешком огурцов. Дело было перед 8 марта, тогда в это время огурцы было почти невозможно купить и стоили они очень дорого. Этот мешок огурцов был, наверное, его зарплатой за год. Мы встречаемся глазами, а он говорит: «Чего смотришь на меня? Не твое несу, свое несу! Я такой же акционер, как и ты, а будешь вякать, мы тебя переизберем». Это было для меня первым звонком.
Фото: Дмитрий Смирнов
Другая история случилась, когда вокруг «Белой Дачи» стали создаваться кооперативы. Пришли молодые ребята, предложили укрепить старое здание свинофермы и заняться разведением нутрий. Мы делаем кооператив: 60% у «Белой Дачи», а 40% — четырем парням, которые этим занимались. Они начинают шить шапки, бизнес попер, 60% прибыли они отдают нам, это позволяло нам выплачивать неплохие дивиденды даже во время гиперинфляции 1992–93 годов.
Выступаю на общем собрании акционеров, говорю: мы неплохо отработали, я предлагаю выплатить дивиденды. «Ура-а-а!» — кричит зал. Вдруг встает Иван Васильевич, был у нас такой выразитель народного мнения, который все время правду-матку мочил. Советская власть любила заигрывать с активными люмпенами, а я с ними не заигрывал. Он руку тянет и говорит: «Виктор Александрович, вы такой молодец, дивиденды хорошо, но я еще предлагаю всем акционерам по шапке нутриевой выдать». Эйфория в зале, аплодисменты. Бедные ребята-кооператоры зажались в угол и понимают, что сейчас их грабить будут.
Я стою на трибуне и понимаю, что если сейчас начну объяснять, что это неправильно, то я уже изначально проиграл. Иван Васильевич — молодец, а я нехороший человек, о народе не думаю. Я решил отшутиться: «Иван Васильевич, есть одна проблема. Ты ж видишь, я никогда шапку не ношу. А с тобой рядом сидит Елена Васильевна, у нее норковая шапка и нутрию она не наденет, ей не нужна. А вот Вера Павловна, она тоже нутрию не наденет, потому что у нее шуба лисья».
С Вы себя проявили политиком уже тогда!
В зале все засмеялись, и этот вопрос замяли. Но тогда я четко понял: если трудовой коллектив равен коллективу акционеров, то это гремучая смесь. Хотя в период перестройки считал, что если смешать рабочих с капиталом, то все будет нормально. Я был активный борец с системой, партноменклатурой, я добился поддержки трудового коллектива и стал директором «Белой Дачи». Влад Листьев меня постоянно звал выступить в популярной программе «Взгляд». Я тогда был частым гостем этой очень популярной передачи.
2. Труд и капитал
С Вы разработали целую программу подъема сельскохозяйственного производства в Подмосковье. Но сейчас у вас практически нет собственных теплиц, а на месте той самой свинофермы вы построили торговый центр «Мега Белая Дача». Свиноферму перевели в Подольский район, но и там сейчас закрыли ее и собираетесь строить на ее месте логистический терминал. Согласитесь, что с точки зрения обычного работника вы человек, который вместо производства построил торговый комплекс.
На свиноферме работало 200 человек, а «Мега Белая Дача» — это 5 тысяч рабочих мест. Свиноферма — это был каторжный труд. Опытные свинарки вышли бы на пенсию, и где бы мы, почти в Москве, сейчас брали работников? Свиноферма платила бы сейчас налоги где-то 1,5-2 миллиона рублей в год, а сейчас мы платим 7 миллиардов рублей в год налогов. Есть разница? Что касается Подольского района — там рядом будет проходить ЦКАД, это просто идеальная земля для логистики.
Фото: Дмитрий Смирнов
С Но сельское хозяйство от этого не развивается. Объемы производства по сравнению с советским временем очень сильно упали.
Очень хорошо развивается, мы сейчас производим в 40 раз больше продукции, чем раньше. Я еще в начале 90-х годов сказал своим работникам: свиноферму будем закрывать, теплицы у нас максимум 15 лет проживут. На меня все посмотрели как на врага. Все подумали, что я с ума сошел. Но сейчас почти на месте всех теплиц вокруг Москвы стоят жилые дома. Выращивать овощи в теплицах, расположенных на дорогой московской земле, бесперспективно. Газ будет дорожать, мы будем конкурировать за рабочую силу с торговыми центрами и другими компаниями. Мы начали сокращать собственное производство, но стали учить фермеров Ставропольского края, Ростовской области, Кубани, по всей России.
С Вы перенесли теплицы в Ставропольский край, но масштаб производства там невелик.
Мы стараемся максимально производить в открытом грунте, а в теплицах выращивать только рассаду. Раньше мы тратили на выращивание овощей в теплицах 100 миллионов кубометров газа в год, но все равно салат, выращенный в искусственном грунте, был менее качественным, чем тот, что растет в открытом грунте. Сейчас мы вообще не тратим газ на производство овощей, экономим деньги и не наносим ущерб экологии. На нас работают десятки фермеров, которые тоже не тратят газ и электроэнергию, а выращивают продукцию в открытом грунте, в естественных условиях.
С Выгодная позиция. Условно говоря, ваша компания живет за счет силы бренда. Вы берете продукцию фермеров, моете, ставите свой логотип и продаете гораздо дороже. Но если что-то случится — засуха или неурожай, — то это проблемы фермеров.
Это не так. Мы не только научили фермеров выращивать салат айсберг или мангольд, но и берем на себя обязательство купить у него все, что он произведет. Каждый день мы получаем продукцию минимум из трех регионов. Если в каком-нибудь регионе суховей случится или белокрылка (летающее насекомое-вредитель. – Прим. ред.) нападет на посевы — это и наши риски тоже. Ведь мы, невзирая на какие-либо ЧП, обязаны отгрузить продукцию покупателям в магазины и рестораны. Мы помогаем фермерам, подбираем сорта, учим, постоянно отслеживаем все процессы выращивания, при необходимости кредитуем. Мы могли бы сказать: «Это твои риски, товарищ». Но нам важно, чтобы он выжил, потому что мы работаем в симбиозе. У фермера всегда получится качественнее и дешевле. Ведь фермер буквально спит на своих грядках, молится на свое поле — свое есть свое.
С Но с фермерами главная беда — это стабильность качества, разве нет?
С нашими фермерами нет проблем, мы работаем с теми, кто выжил с нами и показал, на что способен. Каждый год к нам приходят десять новых фермеров, из них остаются три-четыре.
Фото: Дмитрий Смирнов
С Вы были министром сельского хозяйства, сейчас вы предприниматель, но скажите честно: вы верите в возрождение сельского хозяйства?
Абсолютно. Если не будут этому мешать. Сегодня российское птицеводство — одна из лучших отраслей в мире. Основные предприятия были построены с нуля за пять-семь лет. Американцы нам завидуют. То же самое со свиноводством: за пять лет в эту отрасль вложили около 600 миллиардов рублей. Уверяю вас, через три года в России вопрос по свинине будет полностью закрыт, и Россия даже начнет ее экспортировать.
С теплицами ситуация другая. Когда в 1990-х годах мы создали ассоциацию «Теплицы России», в стране было более 4000 гектаров теплиц, сейчас осталось всего 1800 га. Когда я закрывал теплицы, все меня ругали. Но ведь Советский Союз кончился, цены за газ 4 копейки за 100 кубометров уже не будет никогда. Теплицы нужно возрождать, но не в Подмосковье, а на юге, где климатические условия более подходящие.
С Вот в Крыму хорошие климатические условия. Не боитесь туда идти?
Боимся, но, наверное, пойдем. Сейчас там есть несколько проблем, которые не позволяют нам развернуть крупное производство. Есть проблема с логистикой, салат же не может по 2-3 суток стоять в ожидании парома. В Крыму климатические условия более жесткие, чем, например, в Абхазии, хотя там есть места с термальными водами. В общем, мы сейчас внимательно изучаем этот вопрос. Читать дальше >>
Белая дача совхоз продукция
Идея в сердце. Наша главная цель – изменить что и как мы едим. Мы хотим, чтобы есть было приятнее и удобнее, а сама еда стала полезнее. Ради этого и существует Белая Дача. Мы стараемся сделать так, чтобы салаты в России ели каждый день.
Компания с богатыми традициями и историей,
берущей начало с 1918 г.
Ведущий российский производитель свежих салатов
и готовых к употреблению овощей. Белая Дача —
признана общеизвестным товарным знаком в России.
Надёжный поставщик ведущих международных сетей ресторанов быстрого питания и крупнейших торговых сетей.
1200 сотрудников,
любящих своё дело.
Завод по переработке салатов
и овощей в Московской области.
Завод по переработке салатов
и овощей в Татарстане.
Завод по переработке салатов
и овощей в Новосибирске.
Высокотехнологичные
теплицы в Кисловодске.
Собственная сырьевая база в самых плодородных местах нашей страны и дистрибуция более чем в 30 регионах России.
Глава ГК «Белая Дача» — РБК: «Сейчас звенит все от неопределенности»
«Правительство не тянет выполнение своих обязательств»
— Два с половиной года назад Россия ввела эмбарго на продукты питания из ряда других стран. Как вы сегодня оцениваете влияние этой меры на российское сельское хозяйство? Она действительно помогла?
— Рассчитывать, что эмбарго прямо сразу наполнит рынок отечественной продукцией — это глупости. Даже чтобы капусту в дополнительных объемах вырастить, вам потребуется как минимум год: надо почву подготовить, вырастить рассаду… Если теплицы нужны, их еще надо построить. Все это занимает от двух до пяти лет. А если говорить, например, о говядине и молоке, цикл еще дольше.
Может быть, кому-то эмбарго и помогло. В первую очередь сыроделам — значительная часть рынка освободилась, да. Но тут возникла другая проблема — отсутствие достаточного количества молока для производства этого самого сыра.
Я считаю, больше, чем эмбарго, аграриям помогла девальвация. Аналогичный положительный эффект был в 1998 году. Я тогда работал в правительстве, и мы реально ощутили, какой произошел толчок для бизнеса. Но тогда эффект был более яркий, потому что в стране имелись огромные свободные мощности, особенно в переработке. Сегодня их практически нет, их надо заново создавать.
— Получается ли, на ваш взгляд, создавать сегодня новые мощности?
— То, что в России была принята программа развития сельского хозяйства, — огромный шаг вперед. Наверное, правительство на самом деле реально испугалось. Ведь десять лет назад в правительстве и выше четко заявляли, что продовольственная безопасность — это глупость, выдумки аграриев, есть только национальная безопасность.
Но как говорят: «Не хочешь кормить свою армию — будешь кормить чужую». Слава богу, сегодня программа есть, и она пока действует. Пошли наконец средства на овощеводство, в том числе тепличное, на картофелеводство. Кроме того, добавились так называемые капексы (возврат из госбюджета 20% капитальных затрат, понесенных сельхозпроизводителями на запуск новых проектов. — РБК), компенсации за закладки садов и виноградников. Десятки тысяч садов заложено за эти три года. В советское время такого не было. Идет настоящий агроренессанс.
— Тем не менее вы иногда достаточно критически высказываетесь по поводу политики властей.
— Есть одна большая проблема — правительство не тянет выполнение своих обязательств. И это очень тревожная вещь, потому что произошла некая, на мой взгляд, неуправляемость этого процесса. А может быть, излишняя управляемость. Если вы посмотрите, где-то 12 компаний получают 80% всего этого бюджета (который выделяется на поддержку сельского хозяйства; «Белая Дача» в число этих компаний не входит. — РБК). А для остальных — то ли будут деньги, то ли нет. Вот сейчас деньги почти кончились. Была комиссия по распределению инвестиционных денег в ноябре 2015 года, и вот недавно, в декабре 2016-го — больше чем через год.
Все компании, которые занимаются растениеводством, очень насторожились. Некоторые сказали «стоп». Очень яркий пример — это группа «Русагро», отказавшаяся от строительства 100 га теплиц. Я знаю, что там уже и земля подготовлена, и уже проектирование началось, а они публично заявили «стоп», потому что видят: денег нет или риски их неполучения очень высоки.
А самое страшное, что компании, которые далеки от этого корыта под названием «субсидии», могут стать банкротами. Потому что человек рассчитывал на капексы или на кредит под 5% на ближайшие семь лет, а платит сегодня 15%. И капексов нет: месяц нет, два, полгода, год нет, а потом и предприятия нет. Получается, государство аграриев подводит — этого нельзя допустить. Люди перестанут вкладывать деньги в сельское хозяйство, скажут: «Ребята, хватит, больше мы в это не играем». И это не только проблема сельского хозяйства. Вы посмотрите, какие серьезные деньги сюда вложены. Сейчас звенит все от неопределенности, и если государство эту ситуацию не сбуферит, то может и банковская система задрожать.
— За какой срок правительство должно решить вопрос с поддержкой аграриев, чтобы не «задрожало»?
— В течение этого года. Это вопрос будущего не только конкретных производителей. Если вдруг произойдет коллапс, то это будет жирное пятно на всем инвестиционном климате страны и на авторитете правительства.
— Вы общаетесь на эту тему с Минсельхозом и Александром Ткачевым (министром сельского хозяйства. — РБК)?
— Как председатель комитета ТПП (в Торгово-промышленной палате Виктор Семенов возглавляет комитет по развитию АПК. — РБК), пытаюсь. А как бизнесмен — зачем мне министра дергать? У меня с Александром Николаевичем была одна встреча, мы с ним очень хорошо поговорили. Он много чего мне объяснил, много я ему рассказал. Не все пока реализуется, но по многим позициям он со мной согласен. Короче, диалог есть. И это хорошо, потому что бывали времена в нашем Минсельхозе, когда вообще диалога не было. Была у нас одна такая женщина-министр, которую я спросил, когда ее назначили, как она планирует выстраивать общение с отраслевыми союзами и ассоциациями. А она говорит: «А кто это такие?» Соответственно, я больше этому человеку не звонил и в кабинете у нее не был.
На что рассчитывают аграрии
Согласно Государственной программе развития сельского хозяйства на 2013–2020 годы, каждый российский аграрий может рассчитывать на льготные ставки по кредитам и компенсацию капитальных затрат, если его проект соответствует требованиям властей. Однако размер субсидий, предусмотренных в федеральном бюджете на поддержку агропромышленного комплекса, сокращается. Если в 2015 году на эти цели было выделено 222 млрд руб., а в 2016-м — 224 млрд руб., то в 2017 году предусмотрено 204,5 млрд руб. При этом, согласно исследованию компании Deloitte, в 2015 году факт получения субсидий подтвердили 83% опрошенных сельхозпроизводителей, а в 2016-м — вдвое меньше, лишь 41%. При этом потребность компаний в стороннем финансировании выросла за год на 11 п.п., до 94% респондентов.
«Рабочие пришли на завод — а там нет ни килограмма салата»
— Как группа «Белая Дача» пережила кризис 2014 года? Вы же до введения эмбарго значительную часть салатов ввозили из Европы.
— Честно говоря, еле выжили. Было очень тяжело. Когда вот это все произошло, мы настолько вывернулись из кожи. Спасибо нашей команде, это были бессонные ночи. В 2014 году у нас был провал по продажам. Все же салаты — это товар не первой необходимости, и продажи упали процентов на двадцать. Сейчас спрос медленно восстанавливается и приближается к уровню 2013 года.
Как вы думаете — когда в августе 2014 года ввели эмбарго, насколько выросли цены на салат айсберг в России в первые недели?
— В пять раз?
— В десять. Цены скакнули, потому что многие сети, когда поставки перекрыли, побежали к нашим фермерам, чтоб ассортимент был на прилавке. Сети по поводу цен не заморачивались. А у меня жесткие контракты с кейтерингами и сетями. И я не мог в десять раз поднять им цену, хоть из штанов выпрыгни. Я должен был поставлять салат по тем ценам, по которым договорился. А цена была 30–35 руб. за 1 кг — стала больше 300, под 350 руб. И, к сожалению, некоторые из фермеров, с которыми у нас были контракты, нас подвели. Когда фермеру вместо 30–35 руб. вдруг дают 200 руб., да еще и налом, соблазн велик, вы понимаете. И вот наш агроном говорит фермеру: «Поехали на твое поле. А вот эти срезы, кочерыжки — это откуда?» А тот объясняет: «Ой! Ночью кто-то украл». У нас было два дня, когда рабочие пришли на завод — а там нет ни килограмма салата. Обычно у нас на складе есть запас на два-три дня, а тут — пусто. Люди в семь утра пришли на работу, и только в семь вечера пришел салат.
Но, к счастью, большинство наших фермеров удержались от соблазна. Многие даже перевыполнили план. Мы им потом это компенсировали: кому-то трактор подарили, кому-то еще что-то. Эти люди только выиграли. А те, которые нас кинули, — мы уже с ними не работаем.
Кстати, тогда «Макдоналдс» («Белая Дача» поставляет в ресторанную сеть зелень, яблоки и морковь. — РБК) дал нам в Монте-Карло премию «Самый надежный поставщик года». Впервые российская компания получила подобное звание. По сути, это было наше мировое признание — они были поражены, что в таких условиях мы ни на один день не сорвали поставки салатов.
— Как вам удалось удержать цены?
— Чтоб потушить этот пожар спекулятивный, мы договорились с одной кейтеринговой компанией, что в другой стране найдем салат и поставим в Россию, а расходы поделим пополам. Салат все выращивают под заказ, но мы сумели найти 20 фур по 100 руб. за 1 кг. Доезжаем до границы, продавец говорит: «150 руб.». Говорю: «О’кей, вези». Подъезжает к Москве, говорит: «200 руб.». И мы купили по 200 руб. 20 фур. И затушили рынок. Сразу сдулись все спекулятивные ожидания, и салат стал стоить по 40 руб. за 1 кг.
— Введение эмбарго заставило вас серьезно поторопиться со строительством тепличного комплекса в Кисловодске. Когда он будет запущен?
— Кисловодск станет нашей третьей крупной площадкой. Два других завода работают в подмосковных Котельниках и Алабуге (Татарстан). Площадь первой очереди комплекса в Кисловодске — 7 га, там будет почти 3 га отдано под салаты, остальное — помидоры. Со следующего года мы будем производить их круглогодично. Уже построены для этого свои генерирующие мощности. Планируемый объем производства — 700 т салата и 1,5 тыс. т томатов в год.
Проект практически готов, идет наладка оборудования. В середине марта мы должны посадить в наши теплицы рассаду томата. Салатный конвейер мы запустим в августе. Даю такой временной разбег, потому что оборудование очень сложное. У нас в Кисловодске будет роботизированная система, практически без людей. И к лету запускать производство зелени нецелесообразно, так как мы достаточно ее производим в открытом грунте.
Первая очередь производства в Кисловодске получилась значительно дороже — 2,2 млрд руб., потому что мы сделали всю инфраструктуру для второй очереди. Думаю, что через пару лет запустим следующую очередь. Выращивать будем только бейби-лифы (мелколистовые салаты. — РБК), это самые деликатесные, нежные салаты: руккола, шпинат, корн, мангольд и другие.
Из чего состоит «Белая Дача»
ГК «Белая Дача» основана в 1998 году, является крупнейшим производителем салатной продукции в России. В настоящее время группа владеет двумя заводами: «Белая Дача Трейдинг» в Подмосковье мощностью 40 т готовой продукции в сутки и «Белая Дача Алабуга» мощностью 33 т продукции в сутки. Кроме того, группа возводит крупный тепличный комплекс по выращиванию салатов и помидоров в Кисловодске, а также совместно с Lamb Weston Meijer строит завод по производству картофеля фри в Липецкой области. Плановая мощность первой очереди предприятия — 100 тыс. т готовой продукции в год. Около 30% салатного листа «Белая Дача» выращивает на собственных мощностях. Остальное закупает у фермеров и после переработки и упаковки дистрибутирует по торговым сетям.
«Сейчас проводим некоторые эксперименты в Крыму»
— Какова судьба вашего совместного предприятия в Турции? Вы его заморозили, когда закрылись поставки из этой страны, но говорили, что можете еще вернуться к проекту.
— Нет, предприятие мы закрыли окончательно, оборудование продали. Мы создавали предприятие, чтобы иметь собственное производство салатов айсберг — юг Турции идеален для него. Но свой первый урожай мы не знали куда девать. Из-за запрета (на ввоз плодоовощной продукции из Турции. — РБК) он встал на границе. Мы его продали в Европу, но решили, что всё, в эти игры мы в Турции не играем.
— А где играете? Планируете ли создавать новые предприятия по выращиванию салатов в России или за рубежом?
— Сейчас мы ищем другие варианты, например на Кубани. Может, нам удастся все-таки найти какой-то вариант недорогих культивационных сооружений на юге нашей страны, чтобы не нести излишние политические, таможенные, карантинные риски.
В Азербайджане пробовали выращивать. Получился хороший салат, но фермер так увлекся, что все продал там и не довез нам ничего.
— Неужели не предусмотрены никакие штрафные санкции?
— К кому? С фермером судиться? О чем вы говорите! Там наверняка в договорах это есть, но я не помню случаев, чтобы мы с кем-то судились. Мы просто расстаемся с такими людьми. Мы им жмем руку, улыбаемся, говорим: «Спасибо, вы были хороший ученик, но плохой поставщик». Поэтому мы сначала даем фермеру маленький-маленький объем, на второй год увеличиваем и только на третий можем дать уже весомый заказ. Мы же закладываем его в наши объемы, а если фермер взял и не вырастил? Если он не вырастил 50 т, то при наших объемах это не проблема. Позвоним другому фермеру — он нам за неделю объем закроет. А если это 200 т? Никакой фермер не закроет.
Сейчас вот проводим некоторые эксперименты в Крыму. Пока мы нашли двух фермеров, которые занимаются выращиванием салатов для нас, в том числе и в теплицах. К сожалению, без отопления, потому что в Крыму сейчас это невозможно, там энергетика страдает. Но даже в будущем, когда с энергетикой все наладится, это очень щекотливый вопрос — пойдем ли мы туда сами.
— А когда решите?
— Я так думаю, что даже если решу, то РБК об этом не скажу. Зачем мне нужны проблемы в Западной Европе? Кстати, чтоб вы знали — мы сейчас спасали Европу. Из-за холодов у них там нет салата. Европейские крупные компании обращались к нам, и мы часть своих заказов зарубежных перераспределяли им. Условно говоря, у нас есть договоренности с фермерами из Туниса, Египта, там работают наши специалисты. Еще в Иране, Израиле, в меньшем количестве — в Китае. И мы часть тунисской и египетской продукции отдали в Европу.
— Каково оптимальное соотношение между продукцией, которую компания выращивает сама, и сырьем, которое закупает у фермеров?
— Оптимальным нам кажется следующее соотношение — 30% собственного сырья и 70% аутсорсинга. Оно оберегает нас от возможности ценового сговора и дает возможность нам как переработчику всегда находиться внутри сырьевого процесса. Стопроцентно сырьем заниматься — однозначно очень тяжело и не нужно.
Такое соотношение мы получим, когда построим площадку по производству картофеля фри в Липецке. (Завод стоимостью €120 млн, который строится в партнерстве с голландско-американской Lamb Weston Meijer, откроется в начале 2018 года. Главным закупщиком предприятия должен стать «Макдоналдс». — РБК). Аналогичного соотношения мы придерживаемся и по салатам. Единственное — по бейби-лифам у нас будет стопроцентно своя обеспеченность, потому что фермерам ими заниматься сложно.
— Вы будете расширять портфель за счет других культур?
— Возможно, мы будем учиться выращивать кукурузу в початках под брендом «Белая Дача», планируем делать это в Тамбове. Сейчас эту продукцию в России выращивает, насколько я знаю, только одно хозяйство на Кубани, и все. Большая часть кукурузы в початках в магазинах — из Китая. Стыдно — у нас что, Тамбов или Кубань не могут это сделать?
— «Белая Дача» планировала построить новые производства по переработке в регионах России, в частности в Ростове-на-Дону. Потом вы от этих планов отказались. Окончательно?
— Да, несколько лет назад мы говорили, что пойдем на юг, в Ростов, Азов, а также в Западную Сибирь и Санкт-Петербург. Потом мы сказали «стоп». Потому что действующие заводы оказались вдруг не полностью заняты. Зачем же новые строить? Но сейчас мы готовы вернуться к этой теме, изучаем пристально ситуацию. По-прежнему три точки, где хотим строить новые заводы: юг (Ростов или Краснодарский край), Сибирь (Новосибирск или Тюмень), ну и Санкт-Петербург, тут без вариантов. До конца 2017 года что-то откроем точно.
Кто такой Виктор Семенов
Основатель и председатель наблюдательного совета группы компаний «Белая Дача» Виктор Семенов родился в 1958 году. По специальности — ученый-агроном, начинал как помощник бригадира в подмосковном совхозе «Белая Дача». В 1998–1999 годах занимал должность министра сельского хозяйства и продовольствия РФ, позже (до 2011 года) был депутатом Госдумы. С 2000 года возглавляет комитет по развитию агропромышленного комплекса Торгово-промышленной палаты и Ассоциацию отраслевых союзов АПК (АССАГРОС). Заслуженный работник сельского хозяйства Российской Федерации.