страшные истории про радио
Страшные истории
Каждый день новые истории
Радио
23 АПРЕЛЯ 1986 ГОДА
Кот Васька довольно мурчал, свернувшись клубочком на подоконнике и подставив пушистую морду теплым лучам вечернего солнца. На кухне закипала вода в большой белой кастрюле в горошек, а свежевылепленные пельмени аккуратными рядами лежали на деревянной дощечке.
Показати повністю..
Уже немолодая женщина в зеленом домашнем халате тщательно оттирала пыль и залипшие следы с поверхности черного, старого и местами побитого радио. Чихнув от клубящейся пыли,
она кинула взгляд на часы и засуетилась. Быстро смахнув остатки грязи, домохозяйка прокрутила колесико и поправила антенну.
С хрипом радио поймало сигнал и начало трансляцию то ли «Литературной публицистики», то ли «Литературных чтений». Впрочем, женщину это не волновало, она уже вернулась на кухню и ловко закидывала пельмени в кипящую воду, лишь краем уха слушая передачу.
Из коридора донесся звон ключей и скрип открывшейся двери, а уже через минуту из гостиной прозвучал усталый мужской голос.
— Все, Лена у твоей мамы. Та счастлива посидеть с внучкой, но только до следующих выходных. Ты что, блины жаришь? Вкусно пахнут!
— Какие блины? Пельмени,— отмахнулась женщина.— Подожди пару минут и будут готовы.
— А что это за чудо техники?
— Ты про радио? Не поверишь, Людка, сплетница из соседнего дома, подарила. Просто так отдала — сказала, что не надо им такое старье. Между прочим, отлично выглядит и работает.
— И вкусные передачи транслирует. Запах блинов аж чувствуется.
20 АПРЕЛЯ 2014 ГОДА
В чулане скопилась целая груда хлама, так и норовящая упасть вниз и завалить насмерть любого искателя древностей. Чихая от пыли, брюнетка в спортивном костюме осторожно пыталась поднять холщовый мешок, забитый непонятно чем.
— И где эти туфли? — вслух пробормотала она и вдруг натолкнулась рукой на что-то угловатое. — Черт. Сколько же мусора. Это радио, что ли?
Придерживая плечом шаткую конструкцию из вещей и обломков мебели, девушка с трудом вытащила старый, даже древний на вид, радиоприемник. С любопытством брюнетка подула на него, вызвав маленькую пылевую бурю.
— Ну, что нашла? — со смехом выдохнул жующий бутерброд парень. — Это что?
— Радио. Не видишь, что ли? Слушай, да оно, наверное, еще моей бабушке принадлежало!
— Какой бабушке? Из Саратова? Что здесь делают ее вещи? — не понял жених, на секунду отрываясь от еды.
— Да нет, другой бабушки. Здесь куча ее вещей, — осторожно устанавливая технику на трюмо, пояснила девушка.— Интересно, будет работать?
— Ты не говорила, что у тебя другая бабушка есть.
— Ага, моя мама из пробирки родилась. Была бабушка, но я ее не застала. Да и маме было лет шесть, когда та скончалась. Вообще странная какая-то история — у нас в семье не особо вспоминают,— брюнетка с любопытством выпрямила антенну. — Включи, а?
Радио захрипело, из динамиков сквозь шипение стали прорываться голоса.
— Это что? «С добрым утром»? Это радио еще и советские передачи транслирует? — хмыкнула девушка. — А ну, поймай что-то еще.
— Слышу привет из СССР, — хмыкнул парень. — Похоже, снова на «Ретро-Fm» попали.
— Ты чувствуешь?— внезапно спросила девушка, сморщив нос. — Чем это запахло? Как гнилью, или дохлятиной. Фу.
— Только не говори, что снова трубу прорвало. Черт! Действительно. Или забродило, или завонялось. У нас мясо не пропало?
— Иди трубы смотри, горе-инженер! И окно открой. Душно что-то.
29 АПРЕЛЯ 1986 ГОДА
В комнате витал запах медикаментов, а из туалета доносились хрипы, вперемешку с кашлем. Женщина стояла на коленях перед унитазом и ее нещадно выворачивало. Привычно бледная кожа приобрела яркий красноватый оттенок, а руки, слабо цепляющиеся за белый бортик, подрагивали от накатывающих судорог.
Женщина с трудом пыталась встать, но ноги не слушались, а очередной спазм скручивал желудок. В голове, охваченной странной апатией, все-таки проносилась мысль, что нужно дойти до телефона. Нужно позвать на помощь.
Домохозяйку снова вывернуло, а ее голова закружилась, как от безумной карусели. Она не могла даже встать и крикнуть.
В гостиной, на полу рядом с потухшим, но еще теплым радио лежал Васька. Солнечные лучи играли на пушистой мордочке, но кот не шевелился.
28 АПРЕЛЯ 2014 ГОДА
В квартире, в кои-то веки, было тихо и ничего не мешало девушке сосредоточиться на написании отчета. Ничего кроме жуткой усталости от недосыпа и полнейшего нежелания что-либо делать.
Подавив зевок, девушка кинула взгляд на старое радио, стоящее на полу. Подарок из прошлого отличался странностями и явно приносил несчастья. Мало того, что единственные радиостанции, которые он ловил, относились к «Ретро-Fm», так еще и в квартире с появлением раритета начался полнейший дурдом.
То ли из труб стало вонять гнилью, то ли из-под пола. Вода приобрела соленый привкус. А после того, как девушка попала на программу об отчете о развитии сельского хозяйства, вонь в квартире стала невыносимой. Как ни принюхивались, а понять, откуда воняет навозом, молодожены не могли.
— Починил бы трубы по-человечески, — в ход своим мыслям, пробормотала девушка и, повинуясь внезапному порыву, подошла к радио.
Оно включилось легко, и брюнетке даже не пришлось ловить радиостанции. Сквозь хрипы прорывался звонкий женский голос.
— Внимание! Внимание! Уважаемые товарищи! Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции, в городе Припять складывается неблагоприятная радиационная обстановка.
Дослушать девушка не смогла, так как ощутила резкий, тошнотворный спазм, скрутивший желудок. Она рванула к туалету и, рухнув на колени, мгновенно вырвала.
Голова закружилась. Сглотнув вязкую и горькую слюну, брюнетка дрожащими пальцами схватилась за бортик унитаза.
Радиоприёмник
Свидетелем третьего необычного армейского случая был тот же киномеханик Славян, который проходил срочную службу в хозвзводе одной из воинских частей Хабаровска. Описываемые события произошли в августе 1983 года. Записаны с рассказа моего коллеги Александра.
В последнюю ночь перед выпиской Славян остался в палате с молодым солдатиком Игорем из Ижевска. Остальных выздоровевших фельдшер Афанасьев разогнал по ротам. В общем, лежали, как обычно, и слушали на сон грядущий лёгкую музычку. Славка вспоминал, что как раз Макаревич пел «…всё отболит, и мудрый говорит – каждый костёр когда-то догорит…» И вот во время этой песни радиоприёмник затрещал, зашипел, и сквозь треск стал пробиваться голос. Сначала показалось, что диктор с какой-то другой радиостанции помехует, но через минуту звук сам настроился и стали различимы слова: «Игорь… Игорь… Игорёк…»
Молодой солдатик подскочил с койки, как ужаленный, и прильнул к динамику радиоприёмника. А оттуда:
— Здравствуй, сынок!
— Папка, папка. Это ты, что ли?!
— Да, Игорёшка, это я! Служи, как положено, а вернёшься – мать не обижай, и береги!
— Само собой! А почему ты вдруг за мамку так забеспокоился? Вы что, разводиться надумали?!
— Нет, сынок! Конечно, нет! Мы всегда все будем вместе…
После этого короткого диалога в приёмнике опять усилились помехи, треск и шум перекрыли голос, а потом зазвучали последние аккорды «Машины времени».
Взволнованный до глубины души молодой солдатик стал горячо рассказывать Славяну, что его отец дома в Ижевске давно увлекается радиоделом. В квартире у него даже целая комната отведена на эти цели. Сидит часто ночами и переговаривается с такими же фанатиками-радиолюбителями со всего света. Вот и сюда умудрился пробиться сквозь тысячи километров эфира, к сыну. Только вот как ему это удалось?!
Микрофон даже не подключен, да и нет его вовсе! А отец ведь меня слышал и отвечал!
Славян тоже был в замешательстве. Таких фортелей этот старинный военный радиоприёмник ещё не выкидывал! А микрофон, действительно, в клубе остался, в лазарете он без надобности. Может, какой-нибудь встроенный внутри находится? Кто её знает, эту военную технику.
Игорь ещё с полчаса крутил ручку настройки радиоволн и щёлкал переключателями в надежде снова услышать в эфире голос папани, но тщетно. С тем и угомонились до утра.
На другой день к обеду киномеханика и солдатика Игоря выписали. Славян попросил парня помочь дотащить приёмник обратно в клуб. Хоть и не далеко, но тяжёлый, зараза! Пока пёрли технику, стараясь не попасться на глаза офицерам, их перехватил штабной писарь и сообщил, что для Игоря получена срочная телеграмма, так что пулей пусть летит в штаб.
Дотащив радиоприёмник до места Славян остался в клубе, а молодой солдат рванул бегом в штаб. Там его ожидала чёрная весть. В телеграмме сообщалось о скоропостижной смерти отца и дате похорон.
Получив неделю горестного отпуска, парень отбыл на малую родину…
Вернувшись обратно в часть, при встрече рассказал киномеханику некоторые подробности своей поездки.
Страшные истории про радио
Небольшая творческая история на тему «интернет-радиостанции». Которая вещает только в «определенные» дни. Радиостанция, на которой вы не услышите приятные голоса российских попсовых певиц и певцов. И даже не услышите голос радиоведущего, который будет поздравлять какую-то Марию Павловну с ее 57-летием. Нет. Вы услышите лишь одно.
«Внимание. Говорит Ад. «
Берег на той стороне реки был крутым, заросшим наглой осокой. У кромки воды торчали ветви козьей ивы, с которых свисала засохшая тина, похожая на паклю.
Радио падших ангелов. Часть первая
Я хочу предупредить вас о том, что со своими желаниями нужно быть очень осторожными, даже когда вы уверены, что рядом с вами никого нет. В нашем мире, рядом с нами, проживают существа, которые могут исполнить наши самые потайные желания, перевернув их с ног на голову, да еще потом и запросить за исполнение оных невероятно высокую цену – вашу жизнь.
Радио
Дослушать девушка не смогла, так как ощутила резкий, тошнотворный спазм, скрутивший желудок. Она рванула к туалету и, рухнув на колени, её мгновенно вырвало.
Запертый в доме
История об ошибке домового.
Аменхотеп Атумович и Буня прибывают в Петербург
Автор, как всегда, я. Приятного прочтения.
Музыка из ада
Радиосон
Мое. Заранее спасибо всем за уделенные время и внимание.
Радиоточка
Автор: я, Liam. История про выключенное радио, которое работало
Дорогая передача.
Эта история, прямо скажем, философской глубиной не отличается. Это не история даже, это описание явления, череды нелепых совпадений, наводящих на мысль о разумности бытовой техники. Был в нашем доме такой забавный период, когда совпадения эти сыпались как из рога изобилия. Давненько. Я тогда еще, по-моему, училась в школе, а бабушка была жива. И вот, значит, как-то раз наш телевизор. Да, я знаю, как это звучит. Нам тоже было смешно.
Дух радиоэфира
Теперь я и не знаю, что лучше: никогда бы этот голос не слышать или чтобы всё было, как было.
Странности в моей жизни начались с того, что по радио заиграла песня «Есть люди, как на волнах гребешки». Не пытайтесь вспомнить, вы такую песню не знаете. Её знаю только я, и знал друг моего детства Женя. Он сам эту песню сочинил. И если бы она не заиграла тогда, то случилась бы трагедия. Ведь я чуть не сбил человека.
Это случилось в середине лета. Я возвращался домой поздно. Свернул с Дмитровского шоссе на дорогу, которая ведёт по лесистой местности мимо пионерлагеря «Космонавт». Там ни одного фонаря, но так до моего дома было короче. Дорога эта прямая, длинная, и асфальт на ней удивительно ровный. Если ехать днём, то надо быть внимательным — всюду бегуны и велосипедисты. Но тогда был час поздний — ближе к полуночи.
Ехал я уставший, расслабленный, смотрел вперёд на пустую, всюду одинаковую дорогу, и ведущий по радио говорил так неторопливо, убаюкивающе. И играли одна за одной спокойные песни. Я не знал, что за рулём в самом деле можно уснуть. Думал «спать за рулём» — это так говорят про невнимательных водителей.
Но я, похоже, уснул взаправду. На десять секунд или на пятнадцать. И в эти несколько мгновений я отчётливо услышал «Юрка, не спи!», а потом заиграла давно забытая гитарная мелодия, и высокий подростковый голос запел:
Есть люди, как на волнах гребешки,
Я вспоминаю их от тоски.
Или тоска от воспоминаний.
По правде, не знаю.
Это был голос Женьки. Уверен, что он ещё звучал из динамиков, когда я вздрогнул, очнувшись от сна. И в ту же секунду я увидел прямо перед собой спину велосипедиста.
У него на куртке горели светоотражатели, на заднем колесе ярко мерцала сигнальная фара. Велосипедист, разумеется, слышал, что машина приближается, но беспечно крутил педали, прижавшись к обочине. Откуда ему было знать, что я заснул и несусь прямо на него?!
Всё решила одна десятая секунды. Я вывернул руль, машину повело, и она чуть не слетела с дороги. Шины издали оглушительный звук. Я вдавил тормоз. И хорошо, что ремень был на мне!
А велосипедист оглянулся только раз и спокойно поехал дальше, так и не понял, что был в большой опасности.
Я же не мог разжать руки. Так сильно сдавил руль, что болели пальцы. Сердце колотилось с невероятной силой. И если уж со мной тогда не случился инфаркт, то теперь я могу быть уверен, что его у меня не будет никогда.
Чуть успокоившись, я проехал немного и увидел справа от себя блеск воды. Там внизу был пруд. Я оставил машину и пошёл умыться. Долго плескал себе в лицо холодной водой, тёр глаза, чтобы больше случайно не уснуть в дороге. Но это было лишней мерой. После того случая меня ещё очень долго не тянуло спать.
В ту ночь я почти не думал о голосе Женьки, который меня спас. Всё-таки услышал я его сквозь сон. Тут и гадать нечего.
Мне не давала покоя другая мысль: а что, если я бы сбил велосипедиста. Сразу бы повёз его в больницу? Не стал бы мешкать? А если бы он лежал мёртвый. Я бы не стал рассуждать, что ему уже всё равно, а мне ещё жить, и что валить отсюда надо? Как бы я себя повёл? Благо, мне не выпал случай это узнать.
И всё же я слышал песню Женьки. Она звучала из динамиков, теперь мне это ясно. Этот голос мне ещё потом являлся, и слышал его не один я…
С Женькой мы дружили очень давно. Виделись только летом. Он жил в другом городе и приезжал пожить к бабушке на все три месяца каникул. Этот парень был старше меня на два года.
Я всегда с большим нетерпением ждал его приезда. Он был человеком, который чувствовал жизнь. Он мог описывать свои чувства такими словами, которые мне и в голову не приходили. Ровесники считали его чудаком, а я нет. Женька пел и очень здорово играл на гитаре, а потом и сам начал сочинять песни. Мне они всегда казались не очень складными. Наверное, не зря. Но на гитаре он играл здорово. С этим никто бы не поспорил.
Свой главный хит Женька написал, когда вернулся из «Орлёнка». Он провёл три недели у моря, подружился с ребятами и не мог их забыть. Однажды Женька вынес гитару, сел на шину, торчащую дугой из земли, и запел:
Есть люди, как на волнах гребешки,
Я вспоминаю их от тоски.
Или тоска от воспоминаний.
По правде, не знаю.
Такие они: пахнут морем и ветром,
Горячим песком и солнечным светом.
Они мне как небо, как облака,
Все эти люди — мечта и тоска.
Я их вспоминаю с глубокой тоской,
И так благодарен, что были со мной.
Это не вся песня, были ещё куплеты, но я их не помню. Что-то про закат и «орлятские круги». Когда Женька закончил петь, то не спрашивал «ну, как?» и не ждал моих оценок, он вообще никогда не искал критики. Но я всё-таки сказал: «Прикольно!»
Женька поморщился и ответил: «Это не прикольно. Это искренне. Понимаешь? Искренне!»
Я кивал. Мне было тринадцать, и я не очень хорошо мог так же описывать свои чувства, как мой друг.
Женька мне потом ещё много раз пел эту песню. А я, запоминая слова, спрашивал у него, может ли пахнуть солнечный свет?
Может. Конечно же может!
Это было последнее лето с Женькой. Я запомнил своего друга в прозрачном зелёном дождевике. Конец августа выдался очень непогожим. Женька стоял на остановке с матерью, они ждали автобус, чтобы уехать обратно в свой город.
Следующим летом я прождал Женьку до середины июня. К бабушке его я не заходил и ничего не спрашивал. Мне тогда казалось, что Женькина бабушка очень злая и детей не любит.
Однажды, когда я сидел во дворе того дома, надеясь увидеть друга, ко мне подошли трое ребят. С этими мальчишками Женька иногда гонял в футбол.
— Ты Женьку не жди. Он не придёт, — сказал мне один.
— Почему? — спросил я.
— Он не приедет вообще, — ответил другой.
— Откуда ты знаешь? — я подумал, что этим ребятам просто надоело, что я каждый день прихожу к ним во двор.
— Скажи ему, — толкнул один другого в бок.
— Чего сказать?
— То, что ты нам сказал.
Оба замолчали, а потом вмешался третий:
— Умер Женя.
— Как умер? Не мог он умереть! — заорал я, чувствуя, что сейчас заплачу.
— Правда умер, — сказал первый и посмотрел на меня сочувственно. — Так пацаны из его школы сказали. Зимой ещё перестал ходить в школу. Заболел сильно и умер.
Ничего на свете я не любил так, как летние каникулы. Но то лето было самым несчастливым временем в моей жизни. Я потерял друга, какого у меня никогда больше не было.
Вот я и не удивился, что мне послышалась Женькина песня. Я его вспоминал иногда, поэтому подсознание в минуту опасности стало давить на больное, чтобы вырвать тело из сна. Мне это объяснение казалось логичным, а потом это снова произошло.
Спустя две недели после происшествия на дороге.
Дома у меня был ремонт, и я временно переехал в квартиру, где раньше жила моя тётя. Квартирка страшная, обои не меняли лет тридцать, полы скрипучие и запах, как во всех старых домах. Стыдно мне было приглашать к себе свою подругу, но, что делать, если просятся в гости?
Вечер был поздний, мы заказали две пиццы, включили фильм, уже и не помню какой. Настроение было весёлое. А потом я услышал тихую мелодию. Такие знакомые гитарные ритмы. Я прислушался: музыка доносилась из-за двери в прихожую. Моя подруга тоже посмотрела на дверь.
Я, стараясь не замечать этого, сделал на телевизоре звук погроме. Но у моей подруги стало какое-то неясное выражение лица. Между бровей появилась вопросительная складка. Видимо, понимала, что я чем-то встревожен. А мелодия всё играла. Пусть и очень тихо, едва слышно.
Продолжалось это примерно минуту, а потом я услышал зов:
«Юра! Ну Юра!», — голос этот гудел и дребезжал, будто звучал из телефонной трубки или старого радиоприёмника. Это был Женькин голос. Я в ужасе замер. Подумал: всё, крыша съехала.
А подруга на меня смотрит и говорит:
— Разве мы тут не одни?
— В смысле? — сипло выдохнул я.
— Ты разве не слышишь? — девушка неуверенно посмотрела на дверь. — Мне кажется, там тебя кто-то зовёт.
Я должен был что-то ответить, чтобы не пугать подругу, но мне нечего было сказать. Я приложил руку к голове и почувствовал, что затылок у меня мокрый.
«Юра!», — снова позвали меня. Мы с подругой переглянулись. Лицо у неё было как простыня бледное.
— Да не бойся ты. Это дети на улице кричат, — сказал я, сам в это не веря. Но встал и пошёл в прихожую.
Голос, как мне казалось, шёл из второй комнаты, где не было света. Я трусливо толкнул дверь. Посветил с порога телефоном. Никого. Шкаф, стол и пустая кровать, где когда-то спала моя, ныне покойная, тётка.
Я подошёл к окну. Может, и правда кто-то с улицы кричал? Смотрю, а во дворе на скамейке расставили бутылки два калдыря. И один из них, жирный боров, тянет руки к худенькой девушке в узеньких джинсах.
Было ясно, что он приглашал девушку присоединиться к нему и его другу. Не слышал, что отвечала ему девушка, но явно не желала составлять им компанию. Почему ей было просто не убежать? Я пригляделся, а у жирдяя в одной руке женский клатч с блестящей цепочкой.
И тут что-то сзади меня как шаркнуло. Я аж на месте подпрыгнул. И тут же понял, что это сигнал, мол, «Что ты стоишь? Выручай девушку!»
Я выскочил в прихожую, влез в ботинки и побежал на улицу. Их было двое, но уж с двумя выпивохами я как-нибудь справлюсь. Я осанился, плечи расправил. Эти двое сразу почувствовали опасность.
Поняв, что они меня боятся, я совсем рассвирепел. Подошёл и шумно сгрёб ногой их бутылки на землю.
— Мужик, ты чего? — растерялся лысеющий сорокалетний толстяк. Его рябой тощий друг молчал.
— Сумку девушке отдай! — рявкнул я.
Смотрю, а девушке-то этой лет пятнадцать. Отвращение к алкоголику возросло. Девчушка получила свой клатч назад и тут же унеслась. А я остался, чтобы почитать нотации алкоголикам.
— Вы чего тут рассеялись, бродяги? Вам пойти некуда? Давайте, сейчас позвоню, в отделении переночуете, — говорил я.
Толстяк просил меня остыть, а рябой сидел и помалкивал, будто он тут и ни при чём.
— Часто ты тут у девочек сумки отнимаешь? — я смотрел толстяку в лицо.
— Ничего я не отнимал. Она сама уронила, — алкаш заметно злился, но драться со мной не собирался.
— Повод познакомиться нашёл? Рожу свою пропитую видел? — не отставал я и не успокоился, пока не увидел в их глазах полнейшее унижение.
Потом я велел им собрать мусор и убраться куда подальше. Рябой с готовностью собрал бутылки в пакет, и алкаши ушли.
Вы, конечно, можете усмехнуться и не без иронии сказать: «Ох, каков герой!» И это будет справедливо. Была во мне такая черта: желание погеройствовать. И не так, чтобы только ради справедливости, а ещё чтобы покрасоваться перед другими и собой полюбоваться. Правда-правда, было во мне такое.
Может, на то и был расчёт?
Вернувшись домой, я спросил свою подругу, что она слышала. Девушка рассказала, что сначала ей казалось, будто кто-то играет на гитаре, а потом какой-то мальчик стал звать меня по имени. Всё верно!
Предполагаемый источник звука я нашёл утром. Заглянул в комнату и увидел на столе старый радиоприёмник VEF-202, на который никогда не обращал внимания. Приёмник этот был включён в розетку и, оказывается, работал. Когда я приложился к нему ухом, то услышал тихое шипение.
— Спасибо тебе, Женька, — сказал я, глядя на радиоприёмник.
Тревоги не было. Наоборот, мне стало радостно. В призраков я до этого особо не верил. Всегда хотел верить, но не мог. Никогда не сталкивался ни с чем подобным. А теперь у меня появился невидимый помощник. Я посчитал это редкой удачей. Приятно ведь думать, что есть некий добрый дух, который бережёт тебя от промахов и призывает на помощь другим людям. А уж если это твой друг детства, по которому ты скучал, это вдвойне приятнее.
Когда я переселился обратно в свою квартиру, то забрал с собой приёмник. Его я никогда не выключал и не менял волну. В машине тоже стал чаще включать радио и даже взял привычку слушать радио в телефоне. Ведь Женькин голос я оба раза слышал не из телевизора и не из компьютера, вот и решил, что душа моего друга обитает где-то в радиоволнах.